Обещание на мизинцах

“Это правда?”   Слова Джису были произнесены нехарактерно тихо, серьезно, совсем не с ее обычной устойчивой непринужденностью.   Все, что могла делать Чеён, это смотреть на нее, слова захлестывали ее, и она не могла заставить себя заговорить.   Джису выглядела... ну, она была прекрасна, как всегда, но она выглядела такой же потерянной, какой чувствовала себя Чеён. Было очевидно, что темноволосая женщина, как и она, почти не спала прошлой ночью, и ее глаза были немного красными, как будто она действительно плакала. Голос Джису даже дрогнул, когда она повторила вопрос.   “Это правда, Чеён-а? Ты… влюблена в меня?”   Внезапно Чеён захотелось рассмеяться. Или, может быть, заплакать, но она провела всю ночь, безутешно рыдая - что, оглядываясь назад, могло побудить Дженни и Лису принять решительные меры. Она даже не могла найти в себе силы разозлиться на них - она вообще не могла чувствовать ничего, кроме приглушенного страха и стыда от слов Джису.   Тем не менее, в них было что-то почти забавное. Как будто это когда-либо было вопросом, тот факт, что она была влюблена в Ким Джису.   Она могла бы влюбиться в нее, как только увидела это почти несправедливо красивое лицо, услышала это низкое, добродушное бормотание и этот нежный смех. Возможно, она влюбилась в Джису, когда увидела, как та орет на одну из своих видеоигр на диване, как будто та действительно могла ее слышать, или когда она застала Джису спящей на том же диване, а перед ней лежал открытый ноутбук со сценарием, который она заучивала всю ночь.   Возможно, она влюблялась в Джису каждый чертов раз, когда слышала, как та говорит Ченг-и, спой для меня еще раз или Бурундук, я принесла тебе обед, перестань гнить в своей студии и иди есть.   Возможно, она влюбилась в Джису, когда они обе заболели и по очереди заботились друг о друге - ощущение рук Джису вокруг нее, теплое, золотое чувство утешения и, в свою очередь, позволения утешать.   Возможно, она с каждым днем влюблялась в Ким Джису все больше и больше, но все это не имело значения, верно, потому что, несмотря на все ее усилия, перед ней была женщина, которая видела в ней только тонсена, соседку по комнате и близкого друга, но не более того. Больше ничего.   И она знала это - боже, она знала это, она знала, что никогда не станет объектом привязанности Ким Джису, и это было прекрасно, она была прекрасна, она могла обескровить свои ручки, сочиняя песню за песней об этом, и она, возможно, тоже обескровила себя, оплакивая это, но она была прекрасна-   “Прости”, - это все, что она смогла сказать в ответ - пусто и жалко, именно так, как она всегда предвидела.   Чеён продумывала этот сценарий много-много раз до этого. И это всегда заканчивалось одинаково, пыталась ли она сохранить храброе выражение лица или опускалась на колени перед Джису и извинялась, умоляя ее не уходить - это всегда заканчивалось тем, что Джису, шокированная и испытывающая отвращение, испытывающая дискомфорт, отстранялась от нее.   Джису, конечно, постаралась бы быть доброй. Говорила бы, что все в порядке, пыталась отшутиться от дискомфорта, но потом становилась все более и более отстраненной, и вот однажды Чеён открыла дверь в пустую спальню и обнаружила вежливую записку на холодильнике.   “Мне жаль”, - поспешила сказать она, прежде чем Джису смогла заговорить, и это было похоже на то, что кто-то открыл кран внутри нее - слова лились, спотыкаясь друг о друга, в полном беспорядке, потому что она думала, что будет больнее всего, если ей придется смотреть, как Джису уходит-   “Прости, Су-я- Джису-онни, прости, я знаю- конечно, я знаю, что ты не чувствуешь того же, я просто- я ничего не могла поделать, клянусь, мне жаль-”   “Чеён-а”, - снова начала Джису, но Чеён снова перебила её, покачав головой и мысленно проклиная Дженни и Лису за то, что они сделали с ней - за то, что дали ей хоть каплю надежды.   “Я знаю, онни, я знаю, хорошо? Тебе не нужно ничего говорить. Я знаю, что у тебя есть кто-то другой…”   “Чеён-а.”   Джису шагнула вперёд и дрожащей рукой коснулась её лица, заставив её замолчать на полуслове.   “Ты тоже меня любишь?”   “Я… что?” - выдавила из себя Чеён, немного взволнованная ощущением, что Джису касается её кожи, проводит пальцем по щеке - так нежно, словно старшая на самом деле не испытывает отвращения к ней или её чувствам. - “Тоже?”   “Я думала, ты знаешь”, - пробормотала Джису, и в её голосе слышалась боль, а у Чеён возникло отчётливое ощущение, что она падает, срывается с обрыва, и она не была уверена, стоит ли ей оборачиваться, но, кажется, было слишком поздно, и даже если бы она могла, возможно, она не хотела этого, когда Джису смотрела на неё так.   Она удивилась, как это она раньше не понимала, что означает этот взгляд.   Она задумалась, действительно ли это означало «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя...»   Если ты упадешь, я тебя поймаю-   “Я люблю тебя”, - сказала Джису так просто и искренне, что Чеён почувствовала, как её сердце замирает, а потом падает вместе с ней. – “Я люблю тебя, Чеён-а, я думала… я думала, что ты знаешь, и поэтому ты ушла. Я думала, что ты не захочешь иметь со мной ничего общего…”   “Нет”, - сказала Чеён, вырываясь из оцепенения, чувствуя одновременно жар и холод. Она, наверное, вспотела от волнения, её руки дрожали, когда она провела ими по волосам, убирая их с лица, хотя Джису по-прежнему выглядела бесконечно честной, даже когда она смахнула с лица выбившиеся пряди.   “Нет, не надо… Су-я, ведь у тебя кто-то есть, да? Я думала, что однажды-”   Её взгляд опустился на шею Джису. След давно исчез, но Джису, казалось, всё равно поняла и тут же покачала головой, широко раскрыв глаза, но Чеён не отставала.   “И я слышала, как ты и твой одноклассник разговаривали в коридоре, он сказал- он сказал, что у тебя есть кто-то особенный, а ты ничего не ответила, и поэтому я ушла, я думала, что ты-”   “Я не знала, что сказать- я имею в виду, не то чтобы у меня есть ты, я просто… Я думала о тебе”, - перебила Джису. “Я всегда думаю о тебе. Я всегда... ты всегда...”   Казалось, она замолчала, изо всех сил пытаясь уловить это, и это действительно было что-то редкое - безмолвная, беззащитная, беспомощная Ким Джису.   Чеён была в полной растерянности, не зная, что делать, потому что никогда, ни на секунду она не думала, что Джису может чувствовать то же самое, и часть ее все еще причиняла боль и шептала, что это неправда, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но-   “Я тоже тебя люблю”, - это все, что она закончила словами, и то, как лицо Джису осветилось удивлением и робкой надеждой, заставило что-то внезапно раскрыться в ее груди, и ей внезапно надоело прятать свое сердце в чернилах, рифмах и неуверенности в себе, поэтому она обнажила его единственным известным ей способом.   “Я была влюблена в тебя вечность, Джису-я. Я не думала, что ты будешь чувствовать то же самое, я думала… но я тоже люблю тебя, я...”   “Тем не менее, твои песни”, - прошептала Джису, и Чеён поняла, что они сближались, почти не осознавая этого, как будто притянутые друг к другу магнитом - они были так близки сейчас, что она могла почти потеряться в успокаивающем, нежном аромате шампуня Джису, в покалывающем чувстве предвкушения, охватившем ее, когда губы Джису были всего на волосок от них-   “Все мои песни о тебе, Су-я. Они все для тебя, они все твои… Я тоже всегда была твоей, я... всегда...”   Они поцеловались.   Они целовались.   Поцелуй Ким Джису был чем-то таким, чего Пак Чеён никогда не думала испытать, но теперь, когда испытывала, теперь, когда губы Джису были на ее губах, и они обе целовались так, словно это был их последний момент на земле, руки беспорядочно запутались в одежде и волосах друг друга, когда они встретились посередине-   Она никогда не хотела, чтобы это заканчивалось.   Потому что Джису целовала ее. Джису целовала ее, и ее губы были такими мягкими и твердыми, какими Чеён всегда мечтала, и ее прикосновение было одновременно нежным и уверенным, и Джису любила ее, Джису любила ее, Джису любила ее...

***

И Джису, со своей стороны, пыталась взять себя в руки.   Пытаясь контролировать себя, сохранять спокойствие, что внезапно стало очень трудно делать, учитывая, что я тоже тебя люблю и я всегда была твоей, эхом отдавалось в ее ушах.   И с этими мягкими розовыми губами на ее губах, с вызывающими привыкание тихими звуками, которые издавала Чеён, углубляя их поцелуй, с легким вздохом, когда руки Джису нашли ее бедра…   Ей захотелось услышать это снова. Внезапно ей захотелось услышать и другие звуки. У Чеён всегда был такой потрясающий голос, от которого замирало сердце…   Мысль о том, что этот прекрасный голос пел такие грустные песни для нее (боже, для нее), вызвала у нее приступ грусти и вины. Но теперь все это улетучилось.   Вся боль прошедшей ночи. Все недели неопределенности, страданий, потому что все это время они страдали друг от друга, и Чеён прошептала что-то вроде небрежного Я люблю тебя, Джису-я, люблю тебя напротив ее губ, когда они на мгновение оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, прежде чем откинуться назад. И Джису прошептала я тоже тебя люблю, прижавшись губами к ее губам, и снова этот прекрасный мягкий звук удивления и желания…   Это заставило ее задуматься, для чего еще годится этот рот. Это заставило ее задуматься, как могла бы звучать Чеён, хныкая и умоляя её, напевая ей совершенно другую мелодию, как бы она выглядела, если бы Джису просто…   Нет, твердо сказала себе Джису. Она попыталась смягчить поцелуй, сохранить прикосновение к коже Чеён легким, невинным, потому что нет, это не было похоже на… не похоже, что Чеён хотела бы чего-либо из этого. Они только что все уладили, не так ли, и, кроме того, кто-то вроде Чеён, вероятно, хотел чего-то нежного и сладкого, и-   “Джису-онни...”   Укол чего-то темного и удовлетворенного в умоляющем желании в тоне розововолосой женщины заставил Джису отступить.   Она поняла, что ее руки блуждали почти опасно высоко под рубашкой Чеён, и, судя по состоянию распухших губ и расширенных зрачков Чеён, этот поцелуй, вероятно, превратился во что-то слишком интенсивное.   Джису откашлялась, стараясь не думать о том, насколько привлекательным выглядел Чеён в таком полуразрушенном состоянии.   (Так легко было поцеловать. Чеён так отзывчива, было бы так просто, просто-   Нет.)   “Прости, Чеён-а”, - выдавила из себя Джису, хотя ей пришлось заставить себя продолжить, когда она увидела, как приоткрылись губы Чеён от того, насколько грубым стал её голос. - “Я немного… увлеклась”.   “Я тоже”, - выдохнула Чеён, но в её глазах не было сожаления. Совсем наоборот, она снова наклонилась к ней, прикрыв глаза, но…   “Нам не стоит”.   Слова были слишком резкими, даже Джису это слышала, но ей было трудно сдерживать свой тон, настолько соблазнительными были эти розовые губы.   Чеён остановилась, снова широко раскрыв свои мягкие карие глаза в замешательстве, а затем, к удивлению Джису, в смущении.   “О боже, прости, онни, прости, если ты не хотела…”   “Дело не в этом”, - попыталась объяснить Джису, но другая женщина, казалось, снова впала в ступор, раскраснелась и начала запинаться.   “Прости, боже, ты, наверное, думаешь, что я такая… Я не должна былаа предполагать, что ты захочешь этого так быстро, я просто…”   “Чеён-а.”   Джису остановила её поцелуем, и ей пришлось физически заставить себя отстраниться, услышав, как у Чеён перехватило дыхание. Её губы покалывало даже от этого короткого контакта.   “Я хочу этого”, - решительно сказала она, потому что не хотела, чтобы Чеён когда-либо в этом сомневалась. От её слов карие глаза расширились и, возможно, потемнели, и ей пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить.   “Я хочу. Я просто… Ченг-а...”   Джису также не хотела заставлять Чеён делать то, чего она не хотела. Чеён была мягкой, Чеён была… чёрт, временами она казалась такой невинной, улыбалась, распустив ярко-розовые волосы, пела нежные песни, с осторожностью перебирая струны гитары…   Чеён заслуживала мягкости в ответ. Она заслуживала ласковых слов и нежных прикосновений, и Джису могла дать ей все это в изобилии, но у нее также были некоторые специфические вкусы. Она всегда твердо отказывалась извиняться за них - людям нравилось то, что им нравилось, не было нужды стыдиться или что-то в этом роде, когда дело касалось двух людей по обоюдному согласию за закрытыми дверями - но теперь ей действительно было стыдно за это. За то, что она так подумала о Чеён, Чеён, которая смотрела на нее, моргая, невинная, ничего не подозревающая…   “Ты бы думала обо мне по-другому”, - решила Джису, ей было трудно объяснить, но она всё равно пыталась. - “Если бы ты знала… если бы ты знала, как я иногда думаю о тебе. Не думаю, что ты знаешь… что я хочу с тобой сделать…”   Внезапно стало ещё труднее объяснять. Чеён смотрела на неё так, будто хотела съесть живьём, ловила каждое её слово, неосознанно облизывала губы, и, чёрт побери, мелькал этот розовый язычок.   “Что ты хочешь со мной сделать?”   “Ченг”, - выдохнула Джису сквозь стиснутые зубы, отводя взгляд от соблазнительной женщины перед ней, должно быть, собрав все остатки самообладания, которые у нее еще оставались, но затем на нее легли руки, одна робко под подбородком, направляя ее взгляд назад, другая крепче сжала ее запястье.   “Что бы это ни было, онни”, - прошептала Чеён, слегка наклонив голову, непреднамеренно или, возможно, специально демонстрируя соблазнительную линию своей шеи - гладкую и без отметин, как будто она ждала ее. “Я тоже этого хочу. Не думаю, что ты знаешь… то, что я хочу, чтобы ты сделала со мной...”   Рука Джису, которую тянула вперед розововолосая женщина, чьи слова эхом отдавались в ее ушах, коснулась кожи. Она чуть не отпрянула, но что-то в выражении лица Чеён умоляло ее не делать этого, а затем ее рука скользнула ниже, под пояс шорт Чеён, под хлопковое нижнее белье-   Джису резко вдохнула от ощущения, которое коснулось самых кончиков ее пальцев, потому что блядь-   Чеён была такой мокрой.   “Видишь, что ты делаешь со мной, онни?”   Тон Чеён слегка дрожал, но ее взгляд был твердым и в нем было что-то от чистого, неподдельного желания, и Джису смогла издать лишь тихий сдавленный звук, когда Чеён снова вытащила ее руку из шорт, просунув ее между ними (черт, кончики пальцев Джису были мокрыми, скользкими, липкими от этого)-   А затем она поднесла их к губам, не отрывая взгляда от Джису, открыла рот и пососала.   “Блядь”, - выругалась Джису, ошеломленная, не в силах отвести взгляд от зрелища перед ней - Чеён, посасывающая три ее пальца, стонущая вокруг них, этим проклятым языком слизывающая излишки собственной влаги, полная желания, всего, что Джису сделала с ней, все для Джису-   Чеён слегка захныкала, обхватив её пальцы, вероятно, видя эффект, который ее действия производили на женщину перед ней, и, услышав шум, Джису не смогла удержаться от соблазна протолкнуть пальцы еще глубже.   Скулящего звука, который она получила в ответ, было достаточно, чтобы заставить ее остановиться, и она почти отстранилась, но затем рука Чеён снова крепко сжала ее запястье, ее глаза затуманились, она сосала так грязно и решительно, что Джису задалась вопросом, темное и горячее желание начало подниматься на поверхность внутри нее, почему она вообще думала, что Пак Чеён может быть невиновной.   “Тебе это нравится”, - заявила она, хотя на самом деле это был вопрос, требование, и Чеён снова захныкала, кивнув головой и немного отстранившись, облизывая пальцы Джису и умоляюще говоря:   “Это... это хорошо, онни?”   Жар снова захлестнул Джису, и она обнаружила, что подается вперед, благодарная стене позади Чеён, когда она прижала ее к ней, соединяя их губы в беспорядочном, отчаянном поцелуе.   “Так хорошо”, - услышала она свое почти рычание, почти пьяное в эти красивые розовые губы. “Черт возьми, Чеён-а, ты хочешь быть хорошей для меня? Это то, чего ты хочешь?”   “Я хочу тебя”, - услышала она ответ Чеён, высокий, вороватый и совершенно нуждающийся, ее голова склонилась набок, умоляя дать Джису прикоснуться к шее. И Джису приняла это, с радостью и с некоторой грубостью, которая только разжигала огонь, горящий внутри них обеих, кусая и посасывая, пока Чеён не превратилась в извивающееся, покрасневшее месиво, цепляющееся за нее так, словно она растаяла бы лужицей на полу, если бы Джису не была рядом, чтобы подхватить ее.   “Блядь, Джису- онни, пожалуйста, ах, онни, сильнее-”   Джису застонала, издав какой-то гортанный звук, крепче сжала кожу Чеён, впившись ногтями, и с ещё более мрачным удовлетворением оставила тёмный след на шее Чеён, прежде чем отстраниться.   Зрелище, представшее ее глазам, было неописуемо прекрасным.   Пак Чеён, мягкая и нуждающаяся в ее руках, ошеломленная и отчаявшаяся.   “Су-я… пожалуйста, не останавливайся-”   “Я знаю, детка, я знаю”, - пробормотала Джису, и хотя часть ее хотела уложить Чеён прямо здесь, у стены, она подумала, что кровать была бы немного практичнее. Если Чеён действительно имела это в виду, если она действительно хотела Джису так же...   Чеён позволила затащить себя в спальню темноволосой женщины, чуть не споткнувшись о собственные ноги, рванулась вперед, чтобы снова поцеловать ее, как будто это была потребность в кислороде, все еще издавая те опьяняющие, ноющие стоны, когда Джису лизала ее в рот, ее руки рвали рубашку.   “Сними все”, - заставила себя сказать Джису, немного восстанавливая самообладание и наслаждаясь тем, как Чеён вздрогнула от властности в ее голосе. “Я хочу, чтобы ты была голой для меня”.   “Ты тоже”, - потребовала Чеён, и Джису позволила это, хотя что-то в ней пело слабачка-   Она позаботится об этом достаточно скоро.   Хотя было неплохо так начать. Обнажиться друг перед другом, руки превратились в дикие штуки, которые, казалось, хотели исследовать каждый дюйм друг друга, и Чеён громко застонала от удивления, когда Джису грубо толкнула ее на кровать.   “Еще”, - выдохнула она, и это снова было требовательно, но Джису не могла ее винить. Она тоже нуждалась в большем - нуждалась в этом так, словно изголодалась, и было ненасытное удовольствие расположиться на ней сверху, пробежаться руками по всему телу Пак Чеён и почувствовать, как горячая, мягкая кожа страстно подергивается от ее прикосновений.   Мысль о том, что все это время Джису могла заниматься этим…   Мысль о том, что всё это время Чеён тоже хотела её…   “Я люблю тебя”, - пробормотала она, слыша, как ее голос дрожит на этих словах под тяжестью чистого обожания. “Чеён-а… ты тоже должна это знать...”   “Я тоже тебя люблю”, - наполовину вздохнула, наполовину всхлипнула Чеён в ее губы. Они снова целовались, на этот раз немного медленнее, тела прижаты друг к другу, конечности переплелись на простынях. “Я тоже тебя люблю- Джису-я, мы не обязаны- ах- если ты не хочешь. Мы можем остановиться-”   “Я не хочу останавливаться”, - ответила Джису, потому что это была правда, и потому что ее пальцы все еще были липкими от того, что Чеён слизала с них свою влагу. Она позволила этим пальцам скользнуть ниже, обводя один из обнаженных сосков Чеён, в то время как ее губы проложили прелестный след поцелуев вниз, прежде чем обхватить другой.   Чеён откинула голову назад, с криком выгибаясь от этого ощущения.   “Джису-”   “Если ты хочешь остановиться”, - прошептала Джису ей на ухо, прищелкнув языком, просто чтобы заставить розововолосую женщину задрожать, наслаждаясь видом розового, затвердевшего соска, который стал еще краснее от прикосновения ее рта. “Скажи мне, Ченг-а. Скажи мне, но… Я не хочу останавливаться”.   “Я тоже не хочу... онни, пожалуйста, пожалуйста...”   Мольбы могут стоить ей жизни, подумала Джису, издав тихий стон, но не позволила себе потерять голову.   Она провела значительное количество времени на груди Чеён. Практически боготворя - целуя ключицы, на которые она слишком долго украдкой бросала оценивающие взгляды, посасывая следы на коже, которую она мечтала попробовать на вкус, облизывая языком ее грудь. Иногда она позволяла своим укусам становиться грубее, ее ногти впивались и царапали, снова и снова, пока-   “Джису, детка”, - захныкала Чеён, что-то сломленное, что-то отчаянное, и Джису остановилась, подойдя, чтобы поцеловать ее, что-то вроде пылкого предупреждения.   “Хочешь чего-нибудь, детка?”   “Я- ах- пожалуйста, онни. Пожалуйста, трахни меня-”   Это было совершенно непристойно, эти слова, хотя и не так непристойно, как то, как Чеён выгнула спину, немного раздвинув ноги, этого движения и мольбы было достаточно для Джису, чтобы, наконец, обратить свое внимание ниже, на тело розововолосой женщины.   Она действительно была произведением искусства. Распростертая и тяжело дышащая перед ней, кожа покрыта красными отметинами, причиной которых Джису чувствовала мрачную гордость, как и удовлетворение, которое она испытывала от того, что была причиной этого.   Эта Пак Чеён, она хнычет и вцепляется в простыни, умоляет, чтобы ее трахнули, и раздвигает ноги еще шире, чтобы Джису могла получше рассмотреть, и, боже-   “Ты такая мокрая”, - пробормотала Джису, едва способная поверить в это, протягивая палец и проводя им по мокрой коже перед ней. Сдавленный стон Чеён, то, как она дернулась вперед, чтобы уловить намек на стимуляцию, было почти так же приятно, как и ее вкус, когда Джису поднесла свой теперь уже скользкий палец ко рту, убедившись, что сосет достаточно громко, чтобы Чеён услышала. Был еще один особый вид удовлетворения от прерывистого звука, сорвавшегося с губ Чеён, и Джису была уверена, что она тоже вспоминала, как так бесстыдно сосала пальцы Джису…   “Для тебя”, - слегка всхлипнула Чеён, и Джису чуть не потеряла самообладание в миллионный раз, чуть не бросилась вперёд, но что-то подсказало ей подождать, растянуть удовольствие, ведь конечный результат будет ещё вкуснее.   “Для меня”, - грубо согласилась она, с наслаждением смакуя эти слова, потому что жгучее чувство удовлетворения внутри неё росло с каждой секундой, пока Чеён извивалась и нуждалась в ней. - “Как давно ты хотела сделать это для меня, Чеён-а?”   Она не стала ждать ответа Чеён, а наклонилась и медленно провела языком по влажной полоске, и чёрт возьми, вкус был божественным, и она чуть не сошла с ума от этого и от пронзительного крика Чеён, когда на неё нахлынули ощущения.   “Так давно”, - выдохнула женщина с розовыми волосами, и Джису потребовалось мгновение, чтобы понять, что она отвечает на вопрос. Такое послушание ещё больше разожгло в ней огонь. - “Так долго, Су-я, пожалуйста-”   “О чём ещё ты думала?” - пробормотала Джису, прижимая пальцы к влажному, набухшему клитору Чеён, игнорируя её сдавленный стон, и начала медленно, мучительно ласкать её. – “Скажи мне, я хочу знать… хочу знать, что делает тебя такой влажной и жаждущей меня…”   “ Джису-онни…”   “Скажи мне, или я перестану к тебе прикасаться”.   Возможно, ей даже не нужна была угроза, но она почувствовала, как к кончикам ее пальцев прилило еще больше влаги.   “Думала о... о том, как ты трахаешь меня”, - выдавила Чеён, ее голос был высоким и дрожащим от желания, а лицо приобрело красивый розовый оттенок. “О том... как, онни, ты нагибаешь меня, и... и делаешь все, что хочешь, и называешь меня... называешь своей сучкой...”   “Ты трогала себя?” Спросила Джису, сильно надавливая на клитор Чеён, как будто для иллюстрации, и ответ Чеён потонул в стоне, но она, казалось, заставила себя подчиниться, как только смогла.   “Все- все время, мне жаль, онни, ты такая-такая хорошенькая...”   “И это то, о чем ты думала?”   “Иногда”, - захныкала Чеён с затуманенными глазами и, казалось, вынужденная быть честной. “Иногда ты трахаешь меня и страпоном. Жестко, и... и грубо, или иногда ты позволяешь мне сесть тебе на лицо, иногда ты позволяешь мне встать перед тобой на колени...”   На этом последняя нить самоконтроля Джису лопнула.   Погрузить два пальца в скользкое, практически просящее войти перед ней тело было физическим облегчением и так до смешного легко, и крик Чеён разорвал воздух надвое.   “Да- боже, да, пожалуйста, Су-я, еще-”   “Я дам тебе больше”, - грубо пообещала Джису, вводя и выводя пальцы, и когда она снова жёстко вошла в неё, то почувствовала, как Чеён сжалась вокруг неё, горячая и тугая, словно на самом деле умоляла её своим телом о большем.   “Я сделаю всё, о чём ты подумала, и даже больше, Чеён-а. Боже, если бы я знала, что ты этого хочешь, что тебе это нравится…”   “Я хочу, чтобы ты- чтобы ты хотела, как ты хочешь, я могу- я могу принять это, Су-я, сильнее, пожалуйста-”   “Как бы я этого ни хотела?” - повторила Джису, целуя её в приоткрытые в стоне губы, почти пьяная от восторга при виде Чеён перед собой: гладкая бледная кожа, растрёпанные розовые волосы, дрожащие ноги, когда она искала большего, постоянно большего.   “Что, если я хочу посмотреть, как ты умоляешь, Чеён-а? Что, если я хочу… чёрт, я хочу сломать тебя…”   “Сделай это, пожалуйста, онни, пожалуйста, ах-”   Джису добавила третий палец, слегка рыча, предупреждая, но это просто растворилось в воздухе вместе с остальными, и, боже, Чеён действительно могла это вынести, не так ли?   “Я должна трахнуть тебя своим страпоном”, - пробормотала она низким ровным голосом. - “Держу пари, тебе бы понравилось, да? Ты была бы хорошей девочкой для меня, Чеён-а? Хорошей сучкой?”   Чеён ахнула - и затем все ее тело, казалось, напряглось, сильно содрогнувшись, когда влага хлынула на пальцы Джису, пропитывая их, стекая по ее запястью.

***

Интенсивность оргазма на пальцах Джису, всех трех, с голосом Джису, шепчущем ей на ухо, то, как она сказала хорошая девочка и хорошая шлюха, заставили искры разлететься перед глазами Чеён, пока она кончала.   От неожиданности она почувствовала, что пальцы Джису все еще в ней, ее голос был настолько хриплым, когда она заговорила, что Чеён снова чувствовала, как по ней пробежались толчки.   “Чеён-а... ты только что...”   “Джису-я”, - захныкала она, хватая ртом воздух, слезы потекли по ее щекам, как это часто бывало после напряженного раунда.   Она чувствовала себя почти подавленной, но в лучшем виде, замедленной, туманной и теплой, и все, чего она хотела, это снова услышать этот голос. Но когда Джису заговорила, ее тон звучал странно напряженно, как будто она все еще была неуверенна, и ее пальцы все еще остановлены внутри влагалища Чеён.   “Ты сказала, что хочешь сделать это так, как хочу я. Это... Бурундук, ты просто так сказала, или...”   “Пожалуйста”, - не смогла удержаться от мольбы Чеён, и, похоже, это был хороший ответ, судя по тому, как отчетливо участилось дыхание Джису. “Пожалуйста- Я могу принять это, как ты захочешь- я скажу тебе, если мне нужно будет остановиться, просто...”   “Встань”, - оборвала ее Джису, а затем ее пальцы выскользнули из нее, и Чеён издала поистине жалкий скулящий звук, но она была такой пустой-   Шлепок, твердый, но не слишком сильный, прямо по чувствительной коже внутренней стороны бедра заставил ее ахнуть.   “Я сказал тебе встать, Ченг. Когда я говорю тебе что-то сделать, я ожидаю, что ты послушаешься”.   Голос Джису был восхитительным оттенком темноты, и Чеён обнаружила, что поскользнулась, медленно повернулась, ее мышцы немного побаливали, и встала, изо всех сил стараясь держаться.   “Онни”, - пробормотала она, отчасти умоляя, отчасти заверяя, что да, все действительно было хорошо, правда. Потому что Джису тоже выглядела великолепно, но все еще немного нерешительной... но затем к ней вернулось это уверенное, подчеркнутое самообладание, в ее голосе прозвучал приказ:   “Повернись и нагнись”.   Чеён ошеломленно подчинилась, опираясь руками о кровать, чувствуя прилив унижения и предвкушения от этой позы и жара взгляда Джису на своей заднице.   “Раздвинь ноги”.   Черт.   “Шире”, - сказала Джису мягко и в то же время бесспорно. “Я думал, тебе нравится быть хорошей сучкой для меня, Чеён-а? Тогда раздвинь ноги шире для меня”.   Чеён снова подчинилась, красиво выгнув спину почти в знак протеста, в подтверждение того, что да, она могла быть хорошей шлюхой, она могла быть такой, какой Джису хотела, чтобы она была, и резкий выдох, который издала Джису, сказал ей, что ей это удалось-   Последовал резкий укол и влажный, грязный звук, когда рука Джису сильно шлепнула её между бедер, и Чеён издала еще один жалобный крик, который попыталась заглушить простынями-   “Не надо”, - коротко сказала Джису. “Я хочу тебя слышать”.   “Хорошо- хорошо, онни, блядь”, - простонала Чеён, получив еще один шлепок по теперь уже наверняка красным, мокрым складочкам.   “Ты знаешь, за что тебя наказывают?”   Боже. Она снова почувствовала, как у неё заныло от этого, и о боже, она только что кончила, но уже чувствовала, как это нарастает снова, бархатный голос Джису в её ухе и грубая рука на её киске.   “Я... я кончила...”   “Верно. Но когда ты должна кончить, Пак Чеён?”   Ответ сорвался с ее губ интуитивно.   “Когда… когда ты скажешь мне, онни… прости, онни…”   Джису снова шлёпнула её, и стон, который это вызвало, был настолько наполнен болью и удовольствием, что черноволосая женщина даже усмехнулась.   “Это даже не наказание для тебя, не так ли? Посмотри на себя, тебе это нравится- держу пари, ты могла бы кончить от этого, Чеён? Только от этого?”   Насмешливая ладонь провела по влажному бедру Чеён, прежде чем снова шлёпнуть её, и она почувствовала, как сжимается, но заставила себя не кончить снова, отчаянно желая подчиниться, быть хорошей.   “В следующий раз я придумаю что-нибудь более подходящее для наказания. Может, довести тебя до оргазма, а потом просто оставить там, хм? Может, трахать тебя, пока ты не заплачешь, Чеён-а? Что ещё мне стоит с тобой сделать…”   Она замолчала, ее рука двинулась дальше, мимо влагалища, задевая определенную область-   “Держу пари, ты бы позволила мне трахнуть тебя везде, где я захочу, не так ли? Заполнить тебя, везде?”   “Онни”, - захныкала Чеён, немного откидываясь назад, внезапно так отчаянно захотев наполниться чем угодно, где угодно-   Но рука Джису исчезла - вероятно, хорошо, потому что об этом нужно было бы говорить совсем в другое время. Однако, прежде чем она успела запротестовать, она вернулся, резко и определенно снова нанеся жгучий шлепок по ней.   “Полагаю, пока хватит этого. Будь хорошей девочкой и продолжай считать для меня, ладно?”   “Да, онни- прости, онни, я буду хорошей- блядь-”   “Я сказала, считай...”     “Раз- извини, онни- блядь- ах, два...”   “Что ты теперь скажешь?” Джису пробормотала потом, когда, наконец, перестала - еще десять шлепков, каждый из которых приводил Чеён в еще большее отчаяние, чем предыдущий, но она приняла это хорошо, она считала, она была хорошей-   “Спасибо, онни”, - сумела прошептать она.   Она почувствовала, как Джису разворачивает её, и подчинилась, двигаясь так, словно плыла. Она увидела это убийственно красивое лицо и тёмный голодный взгляд, который так хорошо шёл Джису.   “Хорошая девочка”, - пробормотала Джису, и уголок её рта приподнялся, словно она точно знала, что эта фраза с ней сделает.   Чеён застонала, неосознанно чувствуя, как сжимаются её бёдра, и Джису наклонилась, чтобы поцеловать её, отчего у неё внутри всё перевернулось, но затем она отстранилась.   “Не волнуйся, детка”, - успокоила Джису, услышав тихий протестующий всхлип Чеён. “Я никуда не ухожу, я просто хочу наполнить тебя чем-то другим, м? Ты была хорошей, детка, я думаю, ты заслуживаешь этого сейчас, не так ли?”   Образ Ким Джису, снимающей с себя одежду, чуть не заставил Чеён опуститься на колени, но затем она открыла ящик, занялась черными кожаными ремнями, не торопясь затягивала ремешки и вставляла фаллоимитатор внутрь, и вид его - длиннее и толще любой из игрушек Чеён - заставил ее почувствовать себя такой опустошенной, что она действительно заныла.   “Су-я”, - выдохнула она с неприкрытым голодом на лице.   Джису без особых усилий выгнула бровь.   “Не думаю, что ты хочешь так меня называть”.   На мгновение её охватило смущение, но оно лишь заставило её почувствовать себя ещё более липкой, грязной в хорошем смысле.   “Онни”, - прошептала она и увидела, как потемнели глаза Джису.   “Ляг на спину”, - мягко и опасно сказала Джису, не отрывая взгляда от своего тела. – “И закрой глаза”.   Это был даже не вопрос. Чеён сделала, как ей сказали, и мир погрузился во тьму, когда она закрыла глаза. Она приготовилась к прикосновению, к растяжению, слегка дрожа в предвкушении, но затем…   Гладкий, умелый язык снова скользнул по её складкам, на этот раз более целенаправленно, поднимаясь вверх, чтобы обвести её клитор, а затем Чеён почувствовала, как губы обхватили маленький бугорок нервов и всосались в него.   “Ты такая вкусная”, - пробормотала Джису, не обращая внимания на смешанное с шоком и удовольствием бульканье, от которого у Чеён пересохло в горле. Она ласкала её с таким рвением, что через несколько минут Чеён была вся в беспорядке, и ей отчаянно хотелось открыть глаза, чтобы увидеть беспорядок, который, должно быть, был и на губах и подбородке Джису, но она послушно держала их закрытыми, не осмеливаясь снова ослушаться.   Было что-то такое расслабляющее, такое интимное в том, что Джису могла так контролировать её. Любая из них могла остановиться, если бы захотела, и другая бы послушалась, они обе это знали, и поэтому Чеён могла расслабиться, могла ещё глубже погрузиться в прекрасное тёплое, туманное состояние. Она подумала, что это может что-то изменить и в другой женщине, если она получит такое доверие и власть. Мысль о том, что они всё это время были так невероятно совместимы, кружила ей голову, делала её ещё более влажной, и она сдавленно ахнула, когда Джису продолжила ласкать её так, словно никогда не насытится.   “Почему ты такая вкусная, Чеён-а? Ты и пахнешь хорошо… как ваниль, чёрт- я могла бы трахать тебя часами…”   “Пожалуйста”, - всхлипнула Чеён, не в силах сдержаться. - “Сколько бы ты ни хотела, я… онни, пожалуйста, дай мне посмотреть на тебя, ты такая… ах- такая красивая, я хочу на тебя посмотреть…”   “Ты хорошенькая”, - промурлыкала Джису, и от вибрации её бёдра качнулись вперёд. – “Но ладно, посмотри на меня, любимая”.   Чеён сразу открыла глаза, и непристойный образ головы Джису, зарытой между ее бедрами, рот прижат к ее влагалищу, а глаза злобно потемнели, вызвал еще один прилив влаги, пропитавший язык Джису - она снова только замычала, впитывая это, как ликер, делая паузу только для того, чтобы сказать-   “Не своди с меня глаз. Не отводи взгляд и кончай только тогда, когда я тебе скажу”.   Чеён хныкала, когда поднималась, но это оказалось намного сложнее, чем она думала. Ее бедра продолжали дергаться, отчаянно желая трахнуть лицо Джису, но черноволосая женщина прижала их к кровати с такой силой, что было почти невозможно сфокусировать взгляд внизу, поскольку Чеён почувствовала, как они начинают закатываться назад от удовольствия-   Вспышка боли, предупреждение, когда она почувствовала, как зубы Джису задели ее клитор, и мучительный стон вырвался у нее помимо ее воли.   “Прости, онни, я буду хорошей, обещаю...”   Джису просто продолжала лакать ее, слегка постанывая от вкуса или от звуков, наполнявших комнату, ее глаза все еще приковывали Чеён к месту, а руки крепко держались за бедра.   Когда этот язык снова обвел ее клитор, и она почувствовала, как Джису снова посасывает его с совершенно непристойным звуком, ее крики стали отчаянными, перешли в пожалуйста, пожалуйста, позволь мне кончить, я буду хорошей, Онни, пожалуйста...   “Ты можешь кончить”, - наконец пробормотала Джису, ее рот все еще был прижат к ее влагалищу, губы были скользкими и липкими от этих слов. “Но все равно не своди с меня глаз. Я хочу наблюдать за тобой”.   Все, что потребовалось, это короткое прикосновение самых кончиков ее пальцев к мокрому входу Чеён, чтобы напомнить ей о том, что еще Джису хотела с ней сделать, и Чеён кончила, почти яростно, глаза утонули в темном, удовлетворенном взгляде Джису, и она почти соскочила с кровати, но одна из рук Джису поднялась, нашла ее горло и сжала, предупреждая, заставляя ее отступить.   Чеён с удовольствием поперхнулась, небрежно кивая в неистовом одобрении, волна за волной усиливавшемся от того, как Джису крепко держала ее. Она могла бы продолжать кончать только из -за этого, но затем Джису отпустила ее, встала, игнорируя негромкие звуки протеста, которые издавала Чеён, вытерла подбородок и ее... ну, всё, это вроде как распространилось повсюду, но у Чеён не было времени смущаться, потому что над ней стояла Джису.   Глаза Джису многозначительно скользнули по ней, оценивая, как будто она была произведением искусства. Чеён обнаружила, что ее щеки покраснели, но она позволила Джису посмотреть на нее, раскрасневшуюся и тяжело дышащую в тумане после оргазма - она держалась спокойно, хотя и не могла оторвать свой взгляд от блуждающего…   От страпона, все еще находящегося между ног Джису, у нее пересохло в горле от желания. Она с трудом сглотнула, затем снова умоляюще посмотрела на Джису, и что-то в ее широко раскрытых стеклянных глазах заставило челюсть темноволосой женщины напрячься.   “Ты этого хочешь?”   Тон Джису был грубым, намеренно унижающим, когда она провела рукой по нему, медленно, дразняще, от основания до кончика, вытирая прилипшую к ней смазку о собственное бедро Чеён; от этого действия у нее закружилась голова от желания, ей стало больно.   “Да”, - пробормотала она, ее горло хрипело от стонов, но она была почти уверена, что все это вот-вот будет окончательно испорчено этим. “Да, пожалуйста, онни, я хочу этого, хочу тебя...”   “Я хочу, чтобы ты снова наклонилась для меня”, - оборвала ее Джису. Это был неоспоримый приказ и, Господи, ее голос.   Чеён задумалась, сможет ли она кончить только от этого звука, от того, как Джису приказывает ей, говорит все те грязные вещи, которые хочет с ней сделать, - но это они выяснят позже. Она медленно встала в позу, затем ахнула и подалась вперёд, почувствовав, как кончик члена упирается в её вход. Руки Джису легли ей на бёдра, снова удерживая её на месте.   “Ты была послушной для меня, Чеён. Теперь ты можешь кончать столько, сколько захочешь… пока не кончу я”.   От этих слов внизу живота разлилось тепло, и, боже, им, наверное, даже не понадобилась смазка, но у Чеён не было времени думать об этом или о чём-то ещё, потому что Джису наконец-то, наконец-то вошла в неё, и растяжение было настолько сильнее и лучше, чем всё, что она когда-либо испытывала, что по её щеке снова скатилась настоящая слеза.   “Черт”, - простонала Чеён, чувствуя, как сильно сжимает игрушку, но Джису не останавливалась, просто продолжала погружать ее дюйм за дюймом внутрь себя, пока не почувствовала, как основание упирается в ее вход, и она почувствовала себя такой чертовски наполненной , что на мгновение ей показалось, что она действительно может упасть в обморок-   “Черт- о боже, онни- пожалуйста, я не могу- блядь-”   “Такой грязный рот”, - отчитала Джису, грубо качнув бедрами, отчего Чеён со сдавленным стоном повалилась на матрас. “Может, мне стоит пополнить его в следующий раз, м? Но ты будешь хорошей и позволишь мне воспользоваться твоей киской сейчас, не так ли?”   Явная эротика ее слов, мысль о том, что ее использовали , и еще одно медленное, глубокое поглаживание Джису, крепкая хватка за бедра, заставили Чеён воспламениться почти в буквальном смысле.   Она вскрикнула, забилась в конвульсиях, кончая на фаллоимитатор, но Джису, верная своим словам, продолжала трахать ее через него, так настойчиво, что у Чеён закружилась голова, направляя ее через чрезмерную чувствительность.   “Я думала, тебе это понравится. Ты хочешь, чтобы тебя использовали, детка? Ты хочешь быть хорошей сучкой, не так ли? Боже, посмотри на себя”, - прошипела она, на мгновение нарушив самообладание гортанным рычанием, когда ее бедра встретились с ягодицами Чеён в резком толчке, несомненно, задев ее собственный клитор, и мысль об этом, о том, что Джису получает от нее удовольствие так, как она хочет-   “Онни-”   “Ты понятия не имеешь, как ты сейчас выглядишь, Чеён-а. Ты такая... блядь, ты такая красивая, ты даже не представляешь, как сильно я хотела трахнуть тебя вот так - я знала, что ты так хорошо примешь член, детка, так хорошо, такая хорошая девочка, моя хорошая девочка...”   “Твоя”, - выдохнула Чеён с пересохшим горлом и слезящимися глазами, перевозбужденная и дрожащая, но все еще желающая этого так сильно, что она стонала каждый раз, когда Джису трахала ее. “Твоя, Джису-онни, вся твоя, я всегда... всегда была твоей...”   “Вся моя”, - повторила Джису, и слова, казалось, подействовали на нее так же сильно, как и на Чеён. “Всегда была моей, моей хорошей девочкой и моей хорошей сучкой- я, блядь, разрушу тебя из-за кого-то другого...”   Намека на собственничество, того, как Джису, казалось, тоже ускользала, было достаточно, чтобы Чеён снова начала умолять, зная, что Джису впитала это, зная, что это заставит ее стать такой грубой, какой так отчаянно хотела Чеён, давление сводило ее с ума-   “Погуби меня, онни, пожалуйста, разрушь меня, сломай меня, используй меня, пожалуйста- блядь-”   Джису застонала, ускорила темп, безжалостно входя в нее, и дополнительный пыл, нарастающее чувство желания, небольшое изменение угла наклона-   “Да, там, Джису-онни, пожалуйста, да-”   “Здесь?” Джису размышляла, жестоко трахаясь в одно и то же место снова, и тело Чеён, возможно, полностью отказало бы, если бы не рука Джису на ее бедре, а другая потянулась, чтобы схватить ее за волосы, внезапно дернув ее голову назад и заставив выгнуться, и Чеён почувствовала себя такой неописуемо грязной и так чудесно использованной-   “Там... пожалуйста, онни, пожалуйста, я собираюсь...”   “Пока нет, Ченг, будь хорошей сучкой и подожди меня в этот раз. Я хочу, чтобы ты была милой и тесной для меня, когда я кончу”.   Одни только слова, кончика члена Джису безжалостно вдавливаемого в ее точку и Чеён снова чуть не кончила прямо на месте, но Джису- Джису сказала подождать, на этот раз-   “Пожалуйста, онни, мне нужно, чтобы ты кончила, пожалуйста, с тобой так хорошо, я тоже хочу кончить для тебя, я буду хорошей, я буду держаться, пожалуйста, мне будет хорошо...”   Она лепетала, умоляла, рыдала, но потом услышала, как Джису выругалась, и почувствовала, как её ритм внезапно сменился на что-то более страстное, и да-   “Кончи для меня, Чеён-а- блядь, сделай это сейчас-”   Чеён почувствовала, как всё внутри снова напряглось, глаза закрылись, а рот приоткрылся в громком, отчаянном, облегчённом стоне, когда её накрыла самая мощная волна оргазма. Она была благодарна Джису за то, что та безжалостно сжимала её волосы и бедро, удерживая на месте. Джису полностью довела её до оргазма, трахая до тех пор, пока она не насытилась, рыча слова, в которых смешались похвала и унижение, из-за чего Чеён снова и снова сжималась вокруг её члена, пока её разум не помутился, а тело не раскраснелось и не начало гореть. Она обнаружила, что всё ещё бормочет «онни», «пожалуйста» и «я буду хорошей», и не могла заставить себя остановиться…   Она издала еще один смущающе жалобный всхлип, когда Джису вышла, но руки и слова другой женщины, теперь нежные и смягченные, смыли все недовольство.   Джису потребовалось некоторое время, чтобы снять ремни, а затем настоять, чтобы Чеён выпила воды, твердо, но тепло, но затем, наконец, Чеён упала в душераздирающе мягкие, знакомые объятия.   “Ты так хорошо справилась со мной, любимая. Такая хорошая девочка, такая хорошая сучка, так хорошо кончила для меня...”   “Джису-онни”, - пробормотала она и почувствовала ободряющий поцелуй на своих губах, нежные слова, изобилующие похвалами, долетели до ее ушей и успокоили ее так основательно, что Джису пришлось вытирать лишние слезы с ее лица, пока она рассказывала ей об этом.   “Я здесь, Ченг-а. Я здесь, ты так хорошо справилась, можешь отдыхать, детка, ты так хорошо это приняла, заставила меня чувствовать себя так хорошо...”   Чеён закрыла глаза, мягко выдохнула и позволила теплу распространиться по каждому дюйму ее тела, сердцебиение Джису ровным ритмом отдавалось у нее в ушах, там, где она свернулась калачиком на груди.

***

И на этом Джису действительно думала, что все закончится или, по крайней мере, эта часть вечера.   Она позволила Чеён отдохнуть некоторое время, пока немного тумана не рассеялось из глаз розововолосой женщины, и она не перестала хныкать и бормотать что-то украдкой, от чего сердце Джису снова растаяло.   Джису скоро встанет, нальёт Чеён ещё воды, приготовит им обоим что-нибудь поесть, и они смогут поужинать вместе в постели. Они могли бы поговорить обо всём - возможно, теперь они даже смогли бы посмеяться над этим и поддразнить друг друга за то, что они завидуют самим себе, чёрт возьми.   (Всё это, конечно, произошло бы. Но позже, потому что…)   “Джису-я?”   Голос Чеён был почти робким, почти нерешительным. И это, после всего, заставило Джису нахмуриться и убрать с лица Чеён прядь розовых волос, чтобы лучше видеть её лицо.   “Хм? Всё в порядке, любимая? Ты не… это было не слишком грубо, да?”   “Нет-нет, всё было идеально, онни”, - тут же сказала Чеён, снова покраснев и слегка прикусив губу. Это действительно отвлекало, но у Джису закралось подозрение, что Чеён знала об этом и всё равно сделала это, а может, даже нарочно. – “Я просто… могу я заставить тебя кончить ещё раз? Пожалуйста?”   Джису моргнула, и от шока её снова бросило в жар. Она попыталась прийти в себя, но тут Чеён облизнула губы, глядя на неё мягко и умоляюще, и Джису онемела и не смогла нормально говорить, в горле внезапно пересохло.   “Я… Бурундук, я...”   “Пожалуйста, Онни? Ты была такой хорошенькой… такой красивой, пожалуйста? Пожалуйста, позволь мне заставить тебя кончить снова?”   Блядство.   Все, что Джису могла сделать, это кивнуть, тяжело сглотнув, и затем эти пьянящие розовые губы вернулись к ее губам, мягкие и сладкие от облегчения, а затем Чеён проложила дорожку поцелуев вниз по ее телу, постанывая от удовлетворения, и когда она увидела, что розовая головка расположилась между ее бедер-   “Ты была такой хорошенькой, онни”, - повторила Чеён, теперь ее голос был намного тише, она смотрела на нее затуманенными темными глазами, в которых было одновременно обожание и что-то... что-то еще. Что-то знающее, словно она могла сказать, как от ее слов в животе Джису снова разлилось тепло, и Джису знала, что если она посмотрит вниз, то обнаружит, что насквозь промокла…   “Такая красивая… ты так красиво выглядишь. Ты так здорово довела меня до оргазма, онни, я тоже хочу заботиться о тебе...”   Чеён запечатлела легкий, нежный поцелуй на клиторе Джису, и все, что смогла сделать темноволосая женщина, это прикрыть рот дрожащей рукой, пытаясь сдержаться. Потому что обожающий, жаждущий взгляд Чеён, дыхание Чеён на ее самом чувствительном участке, горячее и сладкое, когда она наклонилась…   Чеён проделала с ней это язычком, который на самом деле был просто греховным, мыча, облизывая и посасывая ее, делая паузы, чтобы прошептать что-то вроде: так хорошо, Онни, ты так хороша, трахнула меня так хорошо, я тоже хочу быть хорошей для тебя, пожалуйста, пожалуйста, пока зрение Джису не померкло, а прилив крови не сделал ее беспомощной для что-либо, кроме как дергаться, стонать и бесполезно хвататься за нее в поисках опоры, пока Джису не почувствовала, что это не так. Чеён провела ее через один из самых интенсивных оргазмов в ее жизни.   Когда Чеён подошла, чтобы с любовью поцеловать её, её карие глаза торжествующе сверкнули, и Джису почувствовала вкус своих губ на её губах; от этого она удовлетворённо вздохнула.   И она уже была готова поддаться усталости, неуклюже притянуть к себе Чеён и, может быть, одеяло и отключиться до утра, но тут тонкие, осторожные пальцы снова скользнули вниз, к разгоряченной, влажной промежности, коснулись набухшего клитора, дразняще прошлись вдоль входа в её тело.   “Пожалуйста, онни? Ты была такой красивой, такой вкусной- пожалуйста, ещё один? Для меня?”   Казалось, что это будет долгая ночь.   И после того, как она позволила этой розоволосой женщине сделать с ней ещё кое-что, Джису оказалась в полном и абсолютном беспорядке, в котором она и представить себе не могла.   Однако этого было недостаточно, чтобы не заметить вновь вспыхнувшее в глазах Чеён ошеломлённое желание. Или то, как Чеён прошептала, снова покраснев и всё ещё облизывая губы, на которых остались её остатки: «онни, пожалуйста, я хочу, чтобы ты снова была во мне…»   К тому времени, как они закончили и хорошенько выжались, солнце уже встало и светило в окно. Джису напомнила себе, погружаясь в заслуженный сон рядом со своей любимой, что никогда больше не будет недооценивать Пак Чеён.   “Я люблю тебя, Джису-я”, - услышала она рядом с собой, как раз перед тем, как заснуть, мягкий голос, принадлежавший той, кто покорил ее сердце. Это заставило ее улыбнуться, хотя и не так сильно, как мысль о том, что на следующий день она снова проснется рядом с Чеён и сможет снова слышать это и всегда повторять:   “Я тоже люблю тебя, Чеён-а”.