Обещание на мизинцах

“Джухён-онни?”   Дженни, конечно, получила сообщение, но все равно было немного нервно видеть Бэ Джухён в дверях, такую же холодно красивую, как всегда, хотя и с некоторой теплотой в глазах по отношению к ней. И все же - время было не совсем подходящее. Лиса скоро должна была вернуться из спортзала - блондинка ходила туда чаще, поскольку приближалась зимняя выставка R2P, а их инструкторы начали упоминать выпускные экзамены, до которых оставался еще месяц.   “Что ты здесь делаешь?”   Джухён посмотрела на нее с притворной обидой, даже когда Дженни отступила, чтобы впустить ее.   “Я не могу заскочить на чашечку чая к моему любимому маленькому демону?” - сухо спросила она, снимая пальто с улыбкой, которая, вероятно, поставила тысячи женщин на колени в одиночестве.   “Ты никогда просто так не заходишь”, - пробормотала Дженни, хотя чайник все равно достала.   “Сурово”, - деликатно усмехнулась Джухён, устраиваясь поудобнее на диване, хотя она все еще сидела с такой идеальной осанкой, что выглядела неуместно в простом университетском общежитии, словно приехавшая королевская особа. Она внимательно посмотрела на Дженни и не смогла удержаться от улыбки, немного более искренней.   “Ты выглядишь здоровой, малышка”.   “Онни-”   “Кстати об этом. Один из моих фаворитов упоминал тебя. Или, точнее, одну из твоих”.   Дженни, очевидно, предвидела это, судя по тому, как она со вздохом оставила чайник, решительно подошла к ней и встала лицом к лицу.   “Если это из-за Лисы-”   “Лиса”, - передразнила Джухён, смакуя имя во рту, и наслаждалась, наблюдая, как вспыхивают щеки Дженни.   “-тогда ты должна знать от Сынван-онни, что она не моя. Она просто, ты знаешь-”   Румянец залил щеки Дженни еще сильнее из-за того, что она не могла ничего объяснить, и она почувствовала это и попыталась с ним справиться.   “Это просто подпитка. Ты знаешь, как это бывает, Онни”.   “Правда?” Джухён задумалась, видя ее насквозь. “Ну, в таком случае, о ней много отзывов, так что, если ты не против поделиться-”   “Не смей-”   Дженни оборвала себя, заставив себя сделать глубокий вдох, чтобы побороть демоническую вспышку собственничества, территориальности, но было слишком поздно, и Джухён только торжествующе рассмеялась.   “Как скажешь”, - пробормотала Дженни, надуваясь и садясь рядом с Джухён на диван.   “Тогда я выпью чаю?” - умиротворенно сказала Джухён, в ее глазах мелькнуло веселье.   Дженни вздохнула и, в конце концов, согласилась приготовить им чай, все время немного ворча.   “Спасибо”, - наконец сказала Джухён, делая глоток своего, наслаждаясь тем, как Дженни закатила глаза, ожидая, когда она снова нарушит молчание. Все еще такая сильная, такая упрямая, отметила она с еще одной ноткой нежного веселья.   “Ты знаешь, я здесь только для того, чтобы отметиться, Дженни. Для тебя совершенно нормально получать удовольствие- хотя, судя по тому, что я слышал, она, кажется, очень привязана к тебе”.   “Что бы ни сказала тебе Сынван-онни…”, - горячо начала Дженни, но Джухён подняла руку, и брюнетка почтительно прикусила язык.   “Я не пытаюсь доставить тебе неприятности. Просто будь осторожна, маленький демон. И...”   Джухён на мгновение замолчала, что-то, что, как она знала, Дженни уловила по тому, как сузились эти кошачьи глаза.   “Есть кое-что, что ты должна знать”, - наконец сказала она, никогда не страдавшая долго нерешительностью. “Ты слышала о женщине по имени Со Суджин?”   Дженни нахмурилась, пребывая в замешательстве.   “Нет. Кто она?”   “Она наше новейшее пополнение во всей…  семье, если хочешь, проклятых суккубов. На несколько лет моложе тебя. В таком выражении нет необходимости”, - добавила она, заметив мимолетную неуверенность, промелькнувшую на лице Дженни при известии о том, что она больше не самая младшая. “Она не под моей опекой. Она, конечно, этническая кореянка, но живет в тайваньском районе Таоюань со своей партнершей Е Шухуа.”   Дженни нахмурилась еще сильнее.   “Ее партнер... все еще? Даже после...”   “Даже после”, - эхом повторила Джухён, а затем со вздохом поставила свою чашку. “Они ... кажется, у них двоих есть что-то вроде связи друг с другом. Позволь мне закончить”, - строго добавила она, увидев, как расширились глаза Дженни, как она открыла рот, чтобы прервать. “Это не совсем похоже на связь моего вида. Наши узы позволили бы нашим людям жить бок о бок с нами, питаться, в частности, от них, в зависимости от их желаний, и, предположительно, разделять понимание эмоций друг друга”.   “В случае Со Суджин и ее партнера это похоже, но не совсем то же самое. Здесь нет бессмертия - никакое проклятие не может изменить продолжительность жизни человека. Однако они были… влюблены, по-видимому, еще до начала своего заболевания и в последующие несколько месяцев Суджин, похоже, не только смогла почувствовать эмоциональную связь, но и обнаружила, что ее режим питания стабилизировался до чего-то похожего на то, к чему привела бы настоящая связь. Ее способности, похоже, работают почти исключительно на Шухуа, а ее потребности в питании, как правило, отслеживают настроение партнера.”   “Ее силы”, - повторила Дженни немного натянуто.   “Не такие изменчивые, как твои. Но мне сказали, что она могла слышать Шухуа даже через несколько дней после своего восемнадцатилетия, как это делала ты”.   “Итак, о чем ты мне рассказываешь”, - вмешалась Дженни, тоже ставя свою чашку на стол - немного резко, она звякнула о дерево кофейного столика, и немного пролилось, но они обе проигнорировали это. “Это что, недавно проклятый демон, обладающий способностями вроде моих, но не совсем, сумел сформировать какую-то наполовину связь со своей девушкой-человеком?”   Джухён снова вздохнула.   За многие годы вечной жизни ты учишься выдерживать все, быть гибким, приспосабливаться. Это было важно для поддержания безопасного, неприкасаемого статуса в течение такого длительного периода времени, и Джухён потребовалось почти столько же времени, чтобы научиться этому.   Дженни Ким, похоже, не научилась этому конкретному навыку. Не то чтобы Джухён могла винить ее - возможно, она винила себя, но на самом деле, не было похоже, что все это когда-либо находилось под ее контролем.   “Как мы могли не знать об этом?” Спросила Дженни, услышав тишину, которая была скорее подтверждением, чем чем-либо еще. Ее голос повысился, но Джухён никогда не ругала ее за манеры, и она знала, что это был страх, а не настоящий гнев, в любом случае. “Онни- кто- как ты...”   “Суккубы прошлого поддерживают связь”, - просто сказала она. “У меня есть... контакт в Тайбэе, который сейчас всем этим управляет. Это- Дженни-я, я не хотела тебя пугать. Очевидно, это редкость, и, вероятно, это произошло только потому, что любовь или что-то еще существовало до появления проклятия...”   Само собой разумеется, что проклятым суккубам обычно не доводилось испытывать такие вещи, как любовь, после того, как их проклятие подняло свою демоническую голову. При напоминании что-то в глазах Дженни, как и следовало ожидать, ожесточилось, но Джухён заговорила об этом, не желая долго оставаться на этой теме.   “-Я просто хотела… я подумала, тебе следует знать”, - закончила она, пытаясь звучать успокаивающе, но не совсем уверенная, получилось ли у нее это, потому что на лице брюнетки появилось еще больше страха и напряжения.   “И что, это все? Это все, что ты можешь мне дать?”   Это было тяжело, но Джухён услышала мольбу, бесконечный, отчаянный, бесплодный поиск стабильности: пожалуйста, дай мне больше, скажи мне, как понять это, как понять себя-   Другой демон мог солгать. Мог бы просто сказать, что беспокоиться не о чем, что у старших демонов все под контролем, что это вполне объяснимо-   Джухён был единственным, кто мог предложить Дженни честность.   “Это все, что я могу тебе пока дать, малышка. Я постараюсь узнать об этом побольше. Это, скажем так, не кажется вредным, просто… новинка. Не совсем понятно. Вот”, - добавила она, доставая листок бумаги из кармана пальто, при этом ее пальцы случайно задели тюбик губной помады Сынван. “Это контактная информация Со Суджин. Если она тебе понадобится”.   “Я не хочу”, - холодно сказала Дженни, впиваясь взглядом в листок бумаги - несомненно, вспоминая первые недели своего состояния, когда она, как и Джухён, звонила по номеру за номером, пока, в конце концов, из всех тупиков, она не удовлетворилась тем, что использовала свои силы в относительном одиночестве. “Нет никаких шансов, что проклятие могло сотворить это со мной, верно? Я не... такие, как я, не могут... мы не любим. Не после проклятия”.   Это прозвучало немного как вопрос. Джухён не ответила - тема этого конкретного слова из шести букв всегда вызывала у нее тошноту, заставляла вспоминать лицо ее старого друга, много жизней назад-   (“Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь просто... просто морить себя голодом, ты не можешь...”   “Джухён-а”.   Эта вымученная улыбка, когда влюбленная дурочка растрачивает себя впустую.   “Когда-нибудь ты поймешь. Когда ты влюбишься...”   “Я не буду. Я не влюблюсь. Ты не можешь... прекрати это, ты сказал ... ты сказал, что тоже не умрешь, ты сказал, что не оставишь меня здесь одну…”)   Джухён заставила себя заглушить воспоминания, эффективно пожав плечами с вымученной деликатностью и положив листок бумаги в ящик кофейного столика, на всякий случай.   “Решать тебе, Дженни-я. Как бы то ни было, это единственный реальный случай чего-то вроде связи между проклятым демоном и человеком, о котором я слышала. Если и были другие, о них умолчали, но опять же - это редкость”.   Она сделала паузу, в последний раз, потому что, с одной стороны, большую часть своих отношений с маленьким демоном она провела, пытаясь убедить ее не морить себя голодом до тех пор, пока у нее больше не будет сил. Но с другой…   Она собиралась упомянуть некую Лалису Манобан, настолько тактично, насколько могла, но тут дверь открылась, и, что ж.   Говоря о не-демонах.   К сожалению, от этого звука Дженни вздрогнула так сильно, что опрокинула свою все еще полную чашку чая, выругавшись, когда та обожгла ей кожу.   “Дженни-я, что ты хочешь на-ох”.   Джухён почти физически почувствовала, как с нее спадает поношенная маска при виде человека.   Она встала, ее рот автоматически скривился в ее самой устрашающей улыбке, когда она оказалась лицом к лицу с молодой, симпатичной женщиной со светлыми волосами, уложенной челкой, и мягкими, медово-карими глазами.   “Это знаменитая Лалиса Манобан, я так понимаю?” - пробормотала она, наклоняя голову, чтобы рассмотреть человека.   Она выглядела сильной - определенно танцовщица. И эти глаза, эти полные розовые губы - она могла видеть то, что Венди увидела в ней, даже несмотря на то, что это было частью ее рычания из-за ее собственной территориальности, и она, конечно, могла понять, почему она развлекала Дженни.   Лицо Лисы немного покраснело под ее пристальным взглядом, но прежде чем Джухён успела сказать что-то еще, взгляд блондинки переместился мимо нее, а затем она ахнула.   “Джен! Ты обожглась...”   “Я просто немного пролила”, - ровным голосом сказала Дженни, стараясь придать своему лицу нейтральное выражение, хотя она и не смогла скрыть небольшой румянец от глаз Джухён, когда Лиса побежала на кухню за салфеткой. “Лиса-я, тебе не нужно-”   “Лиса-я”, - одними губами произнесла Джухён, с любопытством глядя на брюнетку, и Дженни бросила на нее взгляд, который, возможно, убил бы ее, если бы это было возможно, когда Лиса вернулась с пригоршней салфеток и несколькими кубиками льда.   “Вот, приложи это, я думаю, у меня в комнате есть несколько бинтов- приятно познакомиться”, - поспешно добавила она, немного неуклюже кланяясь Джухён, прежде чем исчезнуть в своей комнате, чтобы поискать бинты.   “Ни слова”, - прошипела Дженни, топая к двери, чтобы демонстративно открыть ее для нее.   “М-х-м”, - Джухён промычала так же многозначительно, с намеком на что-то одновременно знающее и предупреждающее в ее глазах, хотя она позаботилась о том, чтобы вставить и несколько последних слов. “Ты сказала, просто кормление. Я одна из самых могущественных суккубов в мире, Дженни Ким. Коронованная жемчужина Сеула, а она едва взглянула на меня дважды. Не тогда, когда её Джен обожгла-”   Дверь закрылась, отвечая на это.

***

Дженни закрыла глаза, облегченная покоем за закрытой дверью, как будто она могла отгородиться и от всего демонического, но-   Боже.   У нее болела голова. На самом деле, у нее болела рука, и это была единственная причина, по которой она позволила Лисе раздраженно отвести ее обратно к дивану...   Но сейчас, наблюдая, как Лиса осторожно прикладывает холодный компресс к ожогу, на ее лице сквозит беспокойство, медово-карие глаза сосредоточены на своей задаче, Дженни почувствовала прилив чего-то болезненного, почти злости.   Ее мысли были переполнены, как запутанная, головокружительная огненная паутина, потому что, хотя она была чертовски уверена, что связь никогда, никогда не произойдет с ней- с кем-то вроде нее-   Даже если бы это было возможно, Джухён была уверена, что это не было бы ничем похожим на бессмертную связь, которая была бы у настоящего, чистокровного демона вроде нее, но-   Она стиснула челюсти и выдохнула с отвращением, когда ей удалось затронуть именно то, что фактически разрушало ее самообладание.   Ради всего святого, Дженни Ким, ты никогда не научишься…   Какая-то часть ее, возможно, надеялась.   Совсем небольшая - слепо, глупо, тихо, по-детски надеялась на что-то вроде любви, когда-нибудь.   Что-то здоровое, что-то человеческое, чего демон в ней не мог коснуться, просто одна гребаная вещь, в которую он не мог вонзить свои дурацкие когти-   Идиотка. Глупая, слабая идиотка-   “Джен?”   Дженни моргнула, осознав, что слишком долго молчала, застыв с, возможно, немного потухшим взглядом.   Это было уже слишком.   Мягкость во взгляде Лисы, нежность, с которой она ухаживала за маленьким ожогом от злости на руке Дженни, привычное прозвище-   Всего этого было слишком много.   Она протянула руку, грубо схватила блондинку за ворот тренировочной рубашки и грубо притянула ее к себе для поцелуя.   В этом не было нежности, Дженни позаботилась об этом - она поцеловала сильно, слишком сильно, злобно, несмотря на небольшой возглас удивления Лисы, прикусив ее нижнюю губу так, что ее рот открылся от шока, почувствовав вкус крови, когда она просунула язык в рот Лисы, едва позволяя ей дышать.   Она засунула руки под рубашку Лисы, не обращая внимания на раздирающий звук, который она услышала, или на шум крови в ушах, когда ожог на руке протестующе заныл - это было хорошо, она хотела этого, она хотела, чтобы это было разрушительно, наказывающе, и за что она наказывала Лису или, может быть, саму себя, она понятия не имела, но она крепко схватила грудь Лисы, пощипывая соски, облизывая ее рот и вызывая у нее это знакомое влечение, точно определяя это и жестоко вытаскивая наружу-   “Дженни...”   По какой-то причине она не могла выносить звук голоса Лисы. Также она не могла выносить то, как блондинка отстранялась, поэтому она толкалась дальше, сильнее, грубее, впиваясь ногтями в кожу-   “Дженни, остановись, лимонная вода, остановись-”   Дженни инстинктивно остановилась.   Она обнаружила, что тяжело дышит, как только они разомкнули объятия, едва вынырнув, чтобы глотнуть воздуха, и что-то в ее голосе нашептывало беспокойство из-за того, как Лиса смотрела на нее, но она проигнорировала это, засунула это обратно туда, где оно должно было быть, слабая-   “Что? Ты не хочешь, чтобы я тебя трахнула?”   Ее голос был слишком отрывистым, слишком грубым, и она обнаружила, что не может встретиться взглядом с Лисой, вместо этого уставившись на руки блондинки, которые твердо держали ее на расстоянии.   “Дженни-я... детка, что... что-то не так?”   Ее голова дернулась вверх, и она изо всех сил попыталась скрыть непроизвольную дрожь, когда встретилась взглядом с Лисой, но тут же снова отвела взгляд.   “Ничего не не так, Лиса. Я просто пытаюсь, блядь, накормить себя, если ты не заметила...”   “Что-то не так”, - настаивала тайка, и по какой-то причине раскаленный добела гнев хлынул по венам Дженни, прямо к ее сердцу, и она с радостью утонула в нем, как старый друг.   “Хорошо”, - прошипела она, схватив руки Лисы у себя на груди и дернув их вниз. “Тогда сделай мне”.   “Я- что? Джен, я не собираюсь прикасаться к тебе, когда ты в таком состоянии”, - возразила Лиса, сопротивляясь, теперь в ее тоне слышалась нотка ее собственной обиды и гнева, и Дженни ухватилась за это, наслаждаясь этим-   “Почему? Не то чтобы я не слышала, как ты каждую минуту мечтаешь трахнуть меня, Лалиса Манобан...”   “Это не так”, - начала Лиса, сбитая с толку, больше обиженная, чем что-либо другое, и нет, нет, она отступала, она не боролась, поэтому Дженни в отчаянии закрыла глаза, сосредоточившись на своих силах, на своих чувствах.   Она тяжело вздохнула.   “Джен- стоп, я сказал Стоп, я знаю, что ты делаешь, перестань”   И снова она поймала себя на том, что останавливается, потому что, какой бы больной и желчной она себя ни чувствовала, она никогда не переступит эту конкретную границу, и она почувствовала, как гнев конденсируется во что-то знакомое, вызывающее ненависть к самой себе, при взгляде на лицо Лисы.   “Хорошо”, - коротко повторила она, бросая притворство и отталкивая Лису, вставая, затем изо всех сил пытаясь вырваться из хватки на запястье, которая мешала ей уйти. “Тогда я найду кого-нибудь другого, от кого можно питаться- Лиса, ради всего святого, отпусти меня-”   Она чуть не упала назад, когда Лиса отпустила ее, но блондинка встала, поймав ее, убедившись, что она не упадет, и ее руки были- все это было до сих пор слишком чертовски нежным-   Перестань быть нежной, часть Дженни бушевала, рыдала, умоляла. Перестань относиться ко мне так бережно, обращайся со мной, как...   Относись ко мне как к демону, монстру, относись ко мне как-   Как к шлюхе-   “Пожалуйста, сделай это”, - сказала Лиса с некоторой сдержанностью в голосе, ее глаза были слишком пристальными, и Дженни не могла встретиться с ней взглядом - она хотела снова втянуть ее обратно, она хотела, чтобы Лиса тоже снова разозлилась-   “Пожалуйста, иди, найди кого-нибудь другого, с кем можно кормиться, Джен. Если это поможет тебе, если ты действительно голодна. Но я не думаю, что ты голодна. Я думаю, ты напугана”.   “Напугана?”, - Дженни чуть ли не плевалась, но- черт , ее голос сорвался на этом слове, и все, что она собиралась сказать, вылетело из нее, когда ее глаза снова встретились с глазами Лисы, а горло сжалось.   “Да, я думаю, ты напугана”, - твердо повторила Лиса, ее взгляд не дрогнул. “Я думаю, о чем бы ни говорила с тобой твой наставник, Джухён, я думаю, это напугало тебя. И ты пытаешься отыграться на мне, но я не позволю тебе этого сделать, так что теперь ты пытаешься сбежать”.   “Ты...”   “Но ты не обязана, Джен”, - уверенно продолжила Лиса, заглушая обрывки слов, которые пыталась выдавить Дженни, слабая попытка спровоцировать еще одну драку. “На самом деле ты могла бы поговорить со мной вместо этого. Или с Джису-онни - я могу позвать ее, если хочешь, просто... просто скажи мне, как тебе помочь, детка, пожалуйста...”   “Остановись”, - выдохнула Дженни, и она почувствовала, как у нее подгибаются колени, шатаясь под тяжестью всего этого, потому что было слишком много, и Лиса была права, но какая-то больная, кровоточащая часть Дженни действительно, действительно хотела, чтобы она просто остановилась-   Она лежала на полу, и- черт, она, блядь, плакала, и ничего нежного или тихого тоже не было, такая же жестокая и болезненная, как бурлящее месиво внутри нее всего несколько мгновений назад, за исключением того, что это было вдвойне хуже, потому что Лиса держала ее, Лиса бормотала что-то, чего она не могла расслышать, но звучало так чертовски нежно, ее руки зачесывали ее волосы назад, нежно укачивая ее-   “Прекрати”, - снова взмолилась Дженни, не уверенная, с кем на самом деле разговаривает, но Лиса не отпускала ее, и часть ее была рада, а другая часть кричала и бушевала…   “Если ты действительно хочешь, чтобы я ушла”, - тихо ответила Лиса, запустив пальцы в волосы, как будто могла распутать их, разговаривая словно с раненым животным. “Ты можешь сказать мне, и я уйду, Джен. Если тебе нужно пространство, или время, или- что угодно, на самом деле. Но я хочу быть здесь. Я буду здесь столько, сколько ты захочешь”.   И Дженни очень, очень хотела сказать ей, чтобы она уходила, набрасываться снова и снова, пока дверь не захлопнется у нее перед носом, возможно, в миллионный раз, но Лиса-   Лиса не собиралась уходить. Лиса хотела быть здесь, слушать...   “Я так устала” , - захныкала Дженни, теснее прижимаясь к этим теплым, мускулистым, уверенным рукам, а Лиса молчала, как будто слушала, и от этого ее грудь сдавило только сильнее, и если это была слабость, то, возможно, у нее просто больше не хватало сил быть сильной, потому что она чувствовала биение сердца Лисы у виска, там, где ее голова была прижата к груди блондинки, и оно было ровным. И она ненавидела себя за то, что находила это успокаивающим. “Я так чертовски устала. Это даже не... это даже не Джухён, это просто... все, и... и как раз тогда, когда я думаю, что со мной все может быть в порядке, случается что-то еще с этой гребанной штукой-”   Ее рука нащупала собственную грудь, впиваясь ногтями в кожу там, как будто она могла физически вырвать из себя демона, как будто он не был бесконечно частью ее, теперь, навсегда, и она почувствовала, что все снова выходит из равновесия.   Рука Лисы накрыла ее руку, останавливая резкие движения, и Дженни могла бы отстраниться, но пальцы Лисы крепко обхватили ее собственные, и, вероятно, это было бесполезно. Вероятно, это даже не имело значения.   Дженни сделала глубокий, прерывистый вдох, усиленно моргая и слегка протирая глаза тыльной стороной свободной руки.   “Прости. Прости, все в порядке, просто...”   Но ей хватило одного взгляда в теплые, обеспокоенные, спокойные глаза Лисы, и она просто потеряла контроль над собой снова.   “Детка”, - бормотала Лиса, а затем она почувствовала, что ее поднимают, и немного трогательно прижалась к блондинке, как будто могла спрятаться в изгибе ее шеи.   Лиса отнесла ее в собственную комнату, и сразу же необъяснимо успокаивающий запах Лалисы Манобан окутал ее, когда ее опустили на кровать. Она бессознательно завернулась в хлопковые простыни, зарывшись лицом в подушку.   Лиса легла рядом с ней. На односпальной кровати было немного тесновато, но это дало Дженни повод снова прижаться к ней, как будто это могло стабилизировать ее состояние. Словно что-либо могло.   “Тебе не нужно этого делать”, - пробормотала Дженни, пытаясь снова дышать и сморгнуть соленую влагу с глаз. “Тебе не нужно- я в порядке. Я не... это просто...”   Было что-то в том, как Лиса хранила молчание, позволяя ей выпустить пар, что, казалось, приглашало ее заговорить, казалось, срывало слова с ее губ.   “Джухён-онни только что рассказала мне кое-что… новое о моих способностях. Сейчас не о чем беспокоиться, просто... это чертовски расплывчато. Как всегда. Потому что я такая чертовски могущественная, что никто на самом деле не знает, что, блядь, должно произойти...”   Дженни чуть не подавилась словом "могущественная”, потому что в тот момент она никогда в жизни не чувствовала себя менее могущественной. На нее обрушиваются воспоминания о прошлом, нахлынули тщательно разделенные вещи, смешиваясь в опасный коктейль-   “Все будет так же, как раньше”, - прошептала она, немного встревоженная тем, как дрожал ее собственный голос. “Если я... если я не смогу это контролировать, если я не смогу контролировать все, если я не знаю, как... все будет так, как было раньше, и я не могу...”   “Что было раньше?”   Это был простой, мягкий, нерешительный вопрос, настолько важный, что тайка нарушила свое вежливое молчание, но Дженни напряглась, как будто Лиса накричала на нее. Однако, прежде чем она смогла отстраниться, Лиса запечатлела поцелуй на макушке ее лба, нанося успокаивающие круги на ее кожу.   “Ты не обязана говорить об этом. Я просто… если ты хочешь поговорить об этом, ты можешь. Если это поможет”.   Дженни обнаружила, что прижимается ближе, закрывает глаза и делает глубокий вдох. Не так, как раньше, не с ее способностями - так, как если бы она запечатлевала последние кусочки Лисы, какие только могла, потому что, если бы она сказала ей…   “Нет, это... ты заслуживаешь знать, но если я скажу тебе, Лиса-я, ты меня возненавидишь”   “Я никогда не могла тебя ненавидеть”.   Ответ Лисы был таким быстрым, таким неоспоримым, даже когда Дженни была чертовски уверена, что они вцепились друг другу в глотки в первые недели знакомства - казалось, целую вечность назад, - что Дженни на самом деле усмехнулась. Тем не менее, это было сухо и явно лишено чего-либо отдаленно похожего на юмор, как будто она смеялась над собой за то, что даже на мгновение поверила в это.   Я никогда не учусь.   “Ты будешь. Я раньше ненавидела себя за это, я- я все еще ненавижу, иногда, я...”   “Вот”, - прервала ее Лиса, прежде чем та снова начала плакать и учащенно дышать, протягивая руку, чтобы взять незагорелую руку Дженни, обхватывая ее мизинец знакомым образом. “Тогда как насчет этого? Я обещаю, что, несмотря ни на что, я не буду ненавидеть тебя. Что я останусь и послушаю, если ты расскажешь мне об этом, и что в конце я не буду ненавидеть тебя”.   “Лиса-я”, - прошептала Дженни, потому что это была такая маленькая, простая вещь, но такая открытая и искренняя, что это вселило в нее надежду, всего на мгновение…   Я никогда-   “Никаких отступлений”, - быстро сказала Лиса, запечатлев поцелуй на другом конце ее руки и нежно улыбнувшись Дженни. “Ну же, не оставляй меня в подвешенном состоянии”.   Дженни ответила взаимностью, немного растерянно, потому что не могла оторвать взгляда от того, как Лиса смотрела на нее, не находя ни намека на страх или нечестность в этом теплом карем взгляде.   “Все в порядке, Джен”, - снова мягко сказала Лиса, разжимая их пальцы, чтобы взять ее за руку и осторожно сжать ее. “Не торопись”.   В горле Дженни образовался комок, и говорить было очень, очень трудно, но затем Лиса снова прижала ее к груди, пробормотала: "не торопись" снова, пальцы снова играли с ее волосами, как будто она мыла их под душем, и это успокаивающее движение заставило веки Дженни закрыться, и слова снова начали литься, размеренно, спокойнее, усталее, чем раньше.   Она рассказала Лисе о начале. Отсутствие контроля, разрушение - она рассказала Лисе о мальчиках в своей школе и почувствовала, как ее хватка на мгновение усилилась от гнева, но затем она снова ослабла, и Лиса просто запечатлела еще один безмолвный поцелуй на ее макушке.   Итак, Дженни продолжала. Она рассказала Лисе о Джису и на мгновение замолчала, пылая от стыда, готовясь к вспышке гнева или к тому, что Лиса скажет с отвращением: Ты позволяешь ей это делать? Что ты за друг?   Но Лиса, почувствовав ее затишье, просто сказала: “Я рада, что она смогла быть рядом с тобой. И ее семья тоже”.   Итак, Дженни продолжила.   Она рассказала Лисе о Суён. Вероятно, ей следовало сказать ей намного, намного раньше о ее небрежности, о возможной опасности, и снова она ждала, что Лиса разозлится, оттолкнет ее, закричит на нее в страхе-   “Боже, Джен. Ты, должно быть, была так напугана”.   Дженни медленно выдохнула, и внезапно все стало слишком теплым, и она почувствовала, как горячие, нежные слезы потекли по ее лицу.   “Все в порядке”, - прошептала она, снова чувствуя тошноту, ее сердце слишком быстро билось в груди, как будто готово было разорваться на части. “Ты не обязана быть... ты не обязана быть милой, Лиса-я. Я знаю, что это много, я знаю, что я много, я знаю, что я... я монстр, ты не должна...”   “Не называй себя так”, - твердо сказала Лиса, усиливая хватку. “Ты не монстр, или... как там тебя еще называли, ты не...”   “Что? Шлюха? Мой собственный отец называл меня так, Лиса, моя... так думает вся моя семья, так все думают...”   “Твой отец назвал тебя шлюхой?”   Голос Лисы был так потрясен, так полон гнева из-за Дженни, что Дженни почувствовала, что отвергает все это, почти интуитивно, ненавидя явную жалость в словах Лисы больше всего на свете. Это в сочетании с пребыванием в комнате Лисы, дневным светом, отражающимся от семейных фотографий на столе блондинки-   “Я не хочу говорить об этом прямо сейчас”.   Лиса, к её удивлению и тихому удовлетворению, оставила все как есть.   Она позволила Дженни прижаться к ней, выровнять дыхание, позволила слезам впитаться в ее кожу, как будто они были чем-то, чем она могла дорожить, и Дженни решительно перестала думать об этом, решительно расставила все по своим местам в своем сознании.   Все, что ей потребовалось, - это одна глупая возможность, чтобы потерять все это. Она хотела разозлиться на себя, но все это эффективно и освобождающе вытекло из нее, где-то по пути, натянулось, как веревочка, и теперь лежало, запутавшись, на покрывале, на виду у Лисы, а Лиса-   Лиса видела это. Лиса видела ее.   И Дженни была не одна.

***

“Мне жаль”, - сказала она слишком поздно и слишком тихо, и Лиса прервалась, готовя им обеим на ужин яично-томатный стир-фрай - простую домашнюю еду. Она даже вымыла и порезала несколько ягод клубники на десерт - от этого Дженни захотелось плакать, но она уже сделала это слишком много раз. Сама брюнетка лежала на диване, завернутая в одно из своих розовых одеял, с забинтованной рукой и покрасневшими глазами.   “Тебе не за что извиняться”, - так же тихо сказала Лиса, понимая без слов, но Дженни покачала головой.   “Есть. Я не должна была... я причинила тебе боль”, - пробормотала она.   Я причинила кому-то боль. Снова.   “Джен”, - пробормотала Лиса, откладывая ложку и подходя, чтобы поддержать ее, заставить посмотреть ей в глаза. “Все в порядке, я же говорила тебе. Я в порядке”.   Дженни только нахмурилась, нежно дотрагиваясь до нижней губы блондинки, где она рассеклась, когда она ее прикусила.   “Я в порядке”, - настаивала Лиса, а затем, каким-то образом, она улыбнулась. “Хотя, если ты действительно беспокоишься об этом… могло бы помочь, если бы ты целовалась получше”.   “Я тебя ненавижу”, - проворчала Дженни, но наклонилась и быстро поцеловала Лису в губы, так нежно и извиняющимся тоном, как только могла.   “М-м-м. Я не ненавижу тебя”.   Это было слишком сильным ударом. В конце концов, она все еще была чувствительной.   “Обещаешь?”   Это было маленькое слово, но оно казалось таким, таким большим, и Лиса быстро сжала её здоровую руку, напоминая.   “Обещаю. И, чтобы мы знали, что это возможно в обоих направлениях - ты ведь не ненавидишь меня, правда?”   “С чего бы мне тебя ненавидеть?” Дженни ответила, потрясенная тем, что заговорила, не подумав. “Ты-”   Кем бы ни была Лиса, у нее не было времени сформулировать, потому что именно в этот момент запах чего-то горящего заставил их обеих обернуться.   “Лиса-я, плита…”   “Дерьмо-”   Жаркое получилось хорошо прожаренным, но Дженни настаивала, что ей нравится, и Лиса перестала дуться, чтобы снова подразнить ее за ее привязанность к нурунджи, и Дженни притворилась, что рассердилась на это, хотя бы для того, чтобы Лиса в качестве извинения накормила ее клубникой.   Однако, когда пришло время ложиться спать, наступил момент колебания.   “Можно я”, - начала Дженни, снова мягко, скромно, но ей даже не пришлось заканчивать. Лиса взяла ее за руку и повела в свою спальню, предложила Дженни ее запасную пижаму, которая действительно неофициально принадлежала ей, и притянула ее к своей груди, когда выключился свет.   Дженни закрыла глаза и прислушалась к биению сердца Лисы.   Она заснула прежде, чем смогла разобрать, что там говорилось.

***

На другом конце Сеула Бэ Джухён принимала ванну.   Она принимала ванну только в особо напряженные дни, используя только теплую воду и немного ароматизированной соли для ванн.   Раньше она делала это одна, но где-то по пути нашла компанию в теплой воде с Сон Сынван, лежащей у нее на груди - это было в новинку, но Сынван указала, что места хватит для двоих, и, что ж, Джухён было трудно придумать оправдание…   “Долгий день?” Пробормотала Сынван, проводя теплой, слегка мокрой рукой по ее волосам. Джухён даже не отругала ее за то, что немного воды попало ей на нос.   “М-м-м”, - уклончиво ответила она, наклоняясь навстречу ее прикосновению. Она усмехнулась, правда, немного, когда рука Сынван скользнула ниже.   “Должна ли я сделать его лучше, дорогая?”   “Пожалуйста, сделай”, - неожиданно для себя произнесла Джухён, вдыхая сладкий запах возбуждения и расслабляясь от легких, умелых прикосновений Сынван.   Однако Сынван удержала ее, когда она попыталась отплатить тем же.   “Ты устала, Джухён. Тебе следует отдохнуть”.   “С каких это пор ты стала беспокоиться о подобных вещах?” Джухён слегка поддразнила, пропустив взгляд и бормотание с тех пор, как всегда, вытираясь одним из плюшевых белых полотенец у ванны.   “Нет ничего такого, с чем я не могла бы справиться”, - продолжила она, когда они облачались в одинаковые шелковые халаты перед сном - Сынван, конечно, обычно оставалась на ночь. Хотя обычно она была не в том состоянии, чтобы ходить.   “Это просто Дженни Ким. Просто… пришлось ответить на несколько ее вопросов. Молодые, знаешь, всегда... так много вопросов”.   “О чем?”   По какой-то причине слова казались тяжелыми на ее языке, когда она произносила их Сынван.   “Узы. Любовь. Глупые, человеческие вещи вроде этого. Такая боль, на самом деле”.   Она скучала по измученному выражению лица своей возлюбленной или по тому, как оно быстро закрылось.   И, похоже, Бэ Джухён была не единственной, у кого была маска.   “Джухён-а”.   “Хм?”   “Я… Я передумала”.   О чем, сонно собиралась спросить Джухён, но потом Сынван притянула ее к себе, и если бы она потрудилась посмотреть, то увидела бы, что руки человека слегка дрожат, но она не стала, слишком занятая поцелуями, слегка зарычав, когда Сынван прикусила ее шею, позволив своим рукам пробежаться по ее великолепному, внезапно нуждающемуся телу…   “А теперь спи”, - пробормотала Сынван немного хриплым от стонов голосом, прижимая Джухён к груди, как будто это ее только что трахнули до бесчувствия. “Ты так устала, дорогая”.   Джухён была уставшей.   Слишком устала, чтобы замечать, что Сынван, казалось, всегда точно знала, что она чувствует, даже когда она сама этого не совсем понимала.   Как Сынван, казалось, всегда знала, когда ее нужно покормить или что-нибудь еще.   Как Сынван никогда не оставляла в ванне ни одного даже слегка поседевшего волоска - как они всегда были стойкого юношеского черного цвета.   Как Сынван плакала, сейчас, в тишине.   (Потому что Джухён была права, на самом деле. Это было глупо, и по-человечески, и так больно.   Однако она не пожалела об этом.   И она пыталась скрыть свою боль так же тихо, как и слезы, боясь, что Джухён тоже может это почувствовать, хотя с каждым днем было немного больнее, потому что Джухён никогда не подавала никаких признаков того, что она вообще что-то чувствует.)