Обещание на мизинцах

Несмотря на все старания Лисы, она зацикливалась на непостоянстве, которое олицетворяла Дженни со своей сбивающей с толку, голодной стороной гораздо сильнее, чем могла бы признать.   Тем не менее, у нее было полно и других дел. Занятия набирали обороты, так как до их промежуточного оценивания оставалось несколько недель, а ей все еще предстояла индивидуально тренироваться для R2P.   Но на протяжении всего этого была Дженни Ким, своего рода заглавный бит в ритме ее университетской жизни.   На занятиях они с Дженни работали бок о бок, и иногда она пыталась отправить брюнетке маленькие забавные картинки или сценарии, типа телепузиков. Не слишком много и не слишком часто - по крайней мере, если она видела, как Дженни напряглась из-за того, что, должно быть, мимоходом подумал о ней другой студент, или из-за резкой критики их инструкторов-практиков. Но если случался перерыв на воду или лекцию, иногда она испытывала легкое волнение, наблюдая, как эти милые розовые губы подрагивают в уголках, высовывая язык в ответ на то, что Дженни закатила глаза в ее сторону, и замечая немного той редкой десневой улыбки.   Они также начали работать вместе для R2P. На самом деле, они все еще исполняли вместе только первую, мощную часть своей хореографии - всякий раз, когда Лиса упоминала о переходе к более чувственной части, Дженни внезапно вспоминала о чем-то неотложном, чем ей нужно было заняться в другом месте, но блондинка вряд ли винила ее. Иногда так было с Дженни; иногда она ловила на себе пристальный взгляд брюнетки, когда они танцевали, который не покидал мышц ее живота или линии шеи, но на самом деле, должно быть, ей это показалось, решила Лиса, потому что в следующую секунду Дженни была такой же безэмоциональной, как всегда.   Она просто хотела, чтобы Дженни чувствовала себя с ней комфортно. Почему это так важно для нее, она уже перестала пытаться понять, но, возможно, это было потому, что, каким бы невероятным это ни казалось, Дженни становилась одной из ее подруг.   Особенно когда они готовили вместе, что стало чаще после первого случая, и когда они тусовались с Джису и Рози.   У них вчетвером тоже завязалась своего рода дружба, построенная в основном на вечерах кино и учебных занятиях, где Лиса узнала, что Дженни Ким была неплохой партнершей по учебе, хотя ей доставляло огромное удовольствие пытаться отвлечь ее от заданий бизнес-класса, пока она или кое-кто не выдерживал и не запускал в нее карандашом.   Однажды вечером они даже вместе посетили новое заведение уличной еды в нескольких кварталах от них, когда в животе у Рози слишком громко урчало, и они не могли сосредоточиться, а Джису настояла, чтобы они сделали перерыв.   “Мы должны позаботиться о том, чтобы эти щечки бурундука оставались здоровыми”, - сказала она так серьезно, что Дженни пришлось замаскировать свой смех поспешным притворным кашлем. Рози, к сожалению, некуда было спрятать щеки бурундука, о которых шла речь, поскольку они стали ярко-красными, хотя, к счастью, Джису, казалось, ничего не замечала, как всегда.   “Су-е, безусловно, она нравится”, - сказала брюнетка Лисе по дороге домой.   В глазах Дженни мелькнуло понимание, но тайка была не из тех, кто делится секретами своей подруги, поэтому она попыталась сохранить беспечный тон.   “Конечно. Но они соседи по комнате, а Джису-онни старше, так что”.   Выражение лица Дженни стало удивленным, когда они завернули за угол. Это был приятный вечер, и они обе были довольны тем, что наелись уличной еды, держа в руках пакеты с тем, что не успели доесть на месте. Лиса позволила себе насладиться хорошим настроением.   “Пожалуйста, Лиса, не делай из меня дурочку. Безумная влюбленность твоей подруги в мою была бы очевидна, даже если бы я не умела читать мысли”. Лиса почувствовала, что тоже улыбается, хотя и попыталась это скрыть. “Какая влюбленность?”   Дженни фыркнула.   “Прекрасно. Отбросив очевидные взгляды и смущение, я думаю, мне представилось достаточно случаев, когда я подслушивала, в явных деталях, как сильно Рози хочет, чтобы Джису-онни...”   “Ладно, ладно!” Лиса быстро сдалась, немного нервно рассмеявшись. По правде говоря, было даже приятно, что есть с кем поговорить об этом, и это не было похоже на то, что она рассказала Дженни, так что Рози не могла злиться. “Ты действительно- слышала что-то?”   “Ты даже не представляешь. Иногда я жалею, что у нее нет кнопки отключения звука. Она всегда делает это, после чего смотрит на меня и быстро перестает думать об этом, как будто это поможет. Это восхитительно”.   Блондинка снова рассмеялась, в основном из-за искреннего намека на нежность в голосе Дженни.   “Но ты не сказала Джису-онни?”   “Нет”, - осторожно ответила Дженни, внезапно выглядя немного более нерешительной. “Это не мое дело. И, кроме того, это всего лишь мысли, а Рози я и так не нравлюсь, я думаю”.   “Это неправда”, - нахмурившись, ответила Лиса. “Она буквально только что купила тебе нурунджи”.   Оказалось, что брюнетка питала слабость не только к клубнике. Нурунджи представлял собой что-то вроде закуски из жареного риса, которую Лиса ни за что на свете не смогла бы принять, но остальные трое поглощали ее с удовольствием - должно быть, это корейское блюдо.   Дженни с таким же успехом скрывала свою улыбку, как и Лиса всего несколько мгновений назад. Розововолосая женщина была такой: милой, откровенно преданной, той, кому ты не могла не понравиться.   “Тебя это не беспокоит?” Пришлось спросить Лисе. “Что Рози думает… это о твоей подруге?”   “Ну. Ты должна услышать, что Джису думает о ней.”   При этом Лиса чуть не подавилась воздухом.   “Подожди- Джису- что?”   Брюнетка просто рассмеялась, такой приятный звук, что это чуть не сбило ход мыслей Лисы, но когда они вошли внутрь, тишина и уют общежития окутали их, она заставила себя переориентироваться.   “Серьезно?”   “М-м-м. Иногда я поддразниваю ее по этому поводу, и она угрожает покрасить мои волосы в оранжевый цвет во сне, так что. Но все так, как я сказала”, - добавила Дженни, внезапно став тише. “Это просто мысли. А мысли и действия - это две разные вещи”.   Она смотрела на Лису, когда говорила это, ее карие глаза на мгновение стали непроницаемыми, но затем она слегка пожала плечами, слегка улыбнувшись.   “В любом случае. Спокойной ночи, Лиса. Приятных снов”.   Лиса вышла из небольшого транса, который неизбежно наступал при постоянном зрительном контакте с Дженни, мягко улыбнувшись в ответ.   “Спокойной ночи, Джен”.   Она закрыла дверь перед свирепым взглядом Дженни, ее улыбка стала шире. Она заметила это в зеркале и снова встряхнулась, но все еще не могла избавиться от неё, пока готовилась ко сну.                                                                               *** Вот так Дженни теперь жила и в её общежитии, и в её мыслях.   На следующей неделе Лиса взяла перерыв в учебе, чтобы попытаться побольше узнать о суккубах, надеясь удовлетворить свое любопытство и двигаться дальше, но она почти не нашла никакой новой информации. Она натыкалась все на те же препятствия, что и раньше, и это бы ее расстроило, но поскольку отношения между ней и ее соседкой по комнате немного наладились, она подумала, что, возможно, только возможно, они могли бы углубиться в эту тему более детально.   Она выбирала момент тщательно, и когда был поздний вечер, после столь же утомительного дня, она нашла в себе смелость сделать, и тогда Дженни действительно могла бы подробно ответить.   “Могу я задать тебе глупый вопрос?”   Дженни вздохнула, словно сдаваясь, глядя на нее со своего места на диване.   В последнее время они пробовали что-то новое.   Вечера кино вчетвером стали чем-то другим для двух танцовщиц, когда Лиса ворчала, что их друзья даже не остались досмотреть всю трилогию " Звездных войн" (оригинал, конечно), поскольку Чеён заснула, а Дженни сказала в своей обычной прямолинейной манере, хотя в ее словах не было настоящего яда в эти дни, что если она собирается продолжать ворчать по этому поводу, то они могли бы с таким же успехом закончить это сами.   И они это сделали.   Еще они посмотрели остальную часть сериала, хотя Дженни вскоре надоели "Звездные войны", поэтому они переключались на те фильмы, которые попадались им на глаза, чаще всего останавливаясь на худшей драме, которую только могли найти.   Это был своего рода бездумный отдых в конце дня, когда они сворачивались калачиком в нескольких футах друг от друга на диване под отдельными одеялами. Хотя они избегали каких-либо фильмов, связанных с суккубами, поскольку Лиса практически чувствовала, как воздух наполняется характерным ароматом сердитых цветов, когда бы они ни появлялись.   “Все твои вопросы глупые, Лиса”.   Лиса закатила глаза, хотя, возможно, этого следовало ожидать. Они сумели найти нужный ритм и здесь в небольших подшучивающих оскорблениях, и от этого ей стало теплее, чем она хотела бы признать.   Тем не менее, тема, занимавшая ее мысли, была немного серьезнее этой. Хотя она хотела начать с чего-нибудь наименее опасного.   “Почему у тебя нет рогов или чего-то в этом роде?”   Дженни посмотрела на нее так, как будто она заговорила по-тайски, а не по-корейски.   “Прошу прощения?”   “Или, типа, хвост! Я не знаю”, - поспешно продолжила Лиса. “Он есть на обложках дорам о суккубах на Netflix. Но ты просто выглядишь не очень… стандартно-демонически. Для сексуального демона, то есть. ”   Дженни фыркнула.   “Лиса, что за херня.”   “Это не такой уж странный вопрос!”   “Это один из его видов”, - парировала брюнетка, но она улыбалась, слегка поддразнивая, и это заставило Лису улыбнуться в ответ.   “Я не знаю”, - наконец ответила Дженни. “Я просто выгляжу так… как я выгляжу. Я имею в виду, ты ведь раньше видела другого суккуба, верно?”   “Да”, - медленно ответила Лиса. “Думаю, у него тоже не было ничего подобного. Но я подумала, что, возможно, он это прятал или что-то в этом роде”.   “Я, разумеется, не прячу ничего подобного. Что касается других суккубов, даже древних, полностью демонов- ну, на самом деле я знаю только Джухён-онни, и она тоже выглядит обычно”.   “Обычно?” Спросила Лиса, тщательно откладывая упоминание о Джухён подальше в своей памяти.   “Ну”, - сказала Дженни честно и почти немного удивленно. “Она, конечно, очень красива. Так что не совсем обычная. Кажется, она говорила, что когда-то была императрица, которая считала, что ее кровь как бы сохраняет людей вечно молодыми и красивыми. Она пыталась похитить ее, или что-то в этом роде".   “Черт возьми, правда?”   “Не будь такой шокированной. Подобные странности встречаются чаще, чем ты думаешь. Но, конечно, это Джухён-онни, так что с ней все было в порядке- я думаю, в итоге она трахнула и императрицу, и императрицу императрицы, и императрицу императрицы императрицы, а затем ушла с королевскими драгоценностями в сумочке”.   “Вау”.   “Я знаю. Хотя все это было несколько столетий назад”.   “Но Джухён- эта женщина, она тоже не похожа на демона?”   “Нет”.   “Безумие”, - выдохнула Лиса, задержавшись на минуту, чтобы все это осмыслить. Дорама, которую они смотрели этим вечером, все еще шла, но ей, вероятно, придется смотреть ее заново, поскольку она пропустила несколько сцен с более интересными историями о демонах многовековой давности. “Тогда я удивляюсь, почему люди описывают их так”.   “Это еще одно из тех глупых заблуждений”, - сказала Дженни, ее улыбка погасла, когда в ее тоне появилось что-то горькое. “Что мы похожи на больших страшных демонов с церковных росписей, или что у нас острые зубы, как у вампиров, или что наши глаза светятся красным, когда мы испытываем оргазм...”   “Правда?” Спросила Лиса, прежде чем смогла сдержаться, любопытство взяло верх, и Дженни искоса взглянула на нее.   “Если бы мы так делали, ты вряд ли когда-нибудь узнала бы”, - сказала она многозначительно, немного холодно.   “Я в курсе этого”, - ответила Лиса, закатывая глаза, хотя что-то внутри нее дрогнуло. “Вот почему я спрашиваю тебя. Знаешь”, - продолжила она, когда Дженни открыла рот, чтобы возразить. - “ты так защищаешься от моих вопросов, но если ты когда-нибудь захочешь узнать что-нибудь о людях, я отвечу на любой из твоих вопросов. Я была бы совсем не против”.   Дженни снова фыркнула.   “Я действительно не настолько забочусь о людях, чтобы задавать какие-либо вопросы. Кроме того, есть очень мало того, чего я не знаю - я была человеком около восемнадцати лет”.   “Но- но когда ты была человеком, ты не... знала? Что ты… проклята?”   В голосе брюнетки снова звучала горечь, когда она заговорила, и Лиса, вероятно, теперь слишком внимательно следила за ответом, но она ничего не могла с собой поделать. Она подумала - ну, конечно, проклятие - это то, с чем нужно свыкнуться, вместо того, чтобы окунаться в омут с головой, верно?   “Как я могла?”   Очевидно, нет.   “Ну и что, ты просто проснулась в свой день рождения и...”   “А мы можем не делать этого?” Перебила Дженни, немного более резко, чем, по мнению Лисы, было справедливо.   “Видишь? Ты делаешь это снова. Становишься оборон-”.   “Отлично”, - снова вмешалась Дженни, поворачиваясь к ней лицом, полностью, ее тон был резким, а взгляд жестким. “Сколько раз в неделю ты мастурбируешь? Какой первый влажный сон ты можешь вспомнить? Какая самая неловкая вещь, которая когда-либо случалась с тобой в спальне?”   Лиса уставилась на нее, чувствуя, как горят ее щеки. “Я- что? Что за вопросы-”   “Вот на что это похоже”, - огрызнулась Дженни, вставая, и одеяло упало с нее. “Когда ты спрашиваешь о подобном дерьме, я чувствую то же самое. Может, я и сексуальный демон, но у меня все еще есть некоторое чувство приватности.”   Она двинулась, чтобы убежать, но рука Лисы метнулась вперед, схватив ее за запястье, и застала их обоих врасплох.   “Мне очень жаль”, - тихо сказала она, глядя на сердитую брюнетку. “Я должна была догадаться. Прости, я больше ни о чем не буду спрашивать”.   Каким-то образом этого оказалось достаточно, чтобы Дженни кивнула и медленно, немного скованно села обратно. Каждая из них на многое перестала обращать внимание на телевизор, который продолжал играть все это время, пока Лиса не заметила, что все еще держит Дженни за запястье. Она выпустила его сразу, почувствовав укол, как будто в неё воткнули шипы.   “Извини...”   “Все в порядке”, - перебила Дженни, но она выдержала взгляд Лисы, и что-то неопределенное промелькнуло в выражении ее лица.   Это помогло Лисе принять решение. Она глубоко вздохнула и начала торопливо говорить, пока не успела передумать.   “Раньше я мастурбировала несколько раз в неделю. Это действительно зависит от недели - если сейчас сезон экзаменов, то будет меньше, ты знаешь”.   Брови Дженни поползли вверх. “Лиса, что...”   “Первый влажный сон, который я помню, мне приснился, должно быть, лет в двенадцать или тринадцать. Я действительно не помню деталей, но речь шла о девочке из моего класса. За неделю до этого мы отправились на экскурсию на пляж, и в моем сне мы обе были в купальниках, и она... ну, типа, прикасалась ко мне. Несколько недель после этого я не могла смотреть ей в глаза”.   Взгляд Дженни был пронзительным, непроницаемым, и было легко потеряться в нем, пока она болтала без умолку.   “И самая неловкая вещь, которую я когда-либо делала в спальне, была- я думаю, это было, когда какая-то девушка сказала, что ей нравится укусы, поэтому я прикусила ее сосок. Типа, действительно сильно”.   “Дерьмо”, - сказала Дженни, сочувственно поморщившись, ее губы изогнулись вверх, и Лиса кивнула.   “Нам, разумеется, пришлось остановиться, и ей чуть не пришлось отправиться в больницу, потому что кровотечение не останавливалось. Очевидно, больше я ее не видела”.   “Х-м-м”, - Дженни посмотрела на нее, и что-то немного смягчило ее взгляд, из-за чего рассказывать ей обо всех этих вещах почти стоило того. “Честно говоря, я удивлена, что это самая постыдная вещь, которую ты когда-либо делала”.   Лиса возмущенно фыркнула, хотя и почувствовала, как легкая улыбка появилась на ее лице. “Йа! Я не такая уж плохая. Но, я имею в виду...” - она замолчала, внезапно отворачиваясь, когда на нее нахлынули воспоминания.   “Я думаю, есть кое-что похуже”.   Дженни с нетерпением ждала, пока телевизор на мгновение заполнил тишину между ними, прежде чем Лиса заговорила.   “Я была... я была с одной девушкой. На самом деле она мне действительно нравилась. Все это было, конечно, в Таиланде. Она работала в ресторане моего отца, и я все время находила предлоги, чтобы зайти, и... и однажды она позволила мне проводить ее домой”.   Это начало становиться слишком личным, заходить слишком далеко к упоминанию романтики, поэтому Лиса переориентировала свой рассказ, подавляя острую боль в груди, потому что романтика - это то, на чем она не собиралась зацикливаться в университете, пообещала она себе. Это было просто воспоминание, способ попытаться заставить Дженни чувствовать себя более комфортно, вот и все.   “В конце концов, мы, знаешь- занимались всяким”, - сказала она, обнаружив, что ей трудно обсуждать это конкретно, чувствуя, как у нее горят уши, когда Дженни издала тихий, веселый звук. “И я спросила, согласна ли она пойти дальше. Знаешь, до конца”.   Она сделала паузу, прикусив губу, наполовину сожалея, что заговорила об этом, хотя сейчас она не могла остановиться, и, в конце концов, это было неловко, причем самым ужасным образом.   “Она сказала, что все в порядке, и что это в любом случае не имеет значения, потому что мы обе девочки, так что... так что это не будет считаться”.   Рядом с ней раздался резкий вдох, и она поспешила дальше, отчаянно пытаясь избежать того, что скажет Дженни, и ненавидя мысль о том, что может вызвать жалость хотя бы на мгновение. "Я все равно продолжала, но, конечно, чувствовала себя после этого дерьмово. Я даже, знаешь, не закончила. Думаю, это менее стыдно и более жалко".   Она заставила себя рассмеяться, хотя знала, что в этом нет ничего смешного, и Дженни, должно быть, могла сказать, потому что попытка Лисы снова заставить ее расслабиться, похоже, сработала. Брюнетка откинулась на подушки дивана, внимательно рассматривая ее, а затем:   “Прости. Что накинулась на тебя”.   Если что-то и могло заставить Лису выдавить настоящую улыбку, пусть даже самую слабую, так это то, что Дженни Ким действительно пыталась.   Даже для нее.   Однако она постаралась не обращать на это внимания, указав на телевизор.   “Все хорошо. Теперь нам следует перемотать серию, мы определенно пропустили последнюю часть”.   Следующие несколько часов прошли в тишине, пока Лиса не почувствовала, что ее веки опускаются, а голова опускается на подушки дивана, когда дорама превращается в белый шум. Она пришла в себя от звука голоса Дженни, раздавшегося рядом с ней, и его тон настолько отличался от обычного, что она пожалела, что у нее не хватило сил повернуться и посмотреть на нее.   “У меня глупый вопрос. О людях. Этого я... уже не знаю. Или я не знала, или ... неважно”.   “Стреляй”, - сонно пробормотала Лиса.   “Каково это - быть влюбленной?”   Лиса моргнула, ее глаза приоткрылись, и она слегка пошевелилась, хотя ее голова все еще была слишком тяжелой, чтобы поднять ее. “Могут ли демоны... я имею в виду, ты не можешь влюбиться?”   Она почувствовала, как одеяло сдвинулось, когда Дженни пожала плечами.   “Я не знаю. Я этого не делала, но я не знаю, связано ли это со мной или с суккубом. Я имею в виду”, - тихо добавила она. - “На самом деле мы не были созданы для того, чтобы быть кем-то, кого можно любить, понимаешь?”   Это было такое грустное чувство, что что-то внутри Лисы сжалось от желания протянуть руку, прикоснуться к брюнетке, притянуть ее ближе и сказать ей "нет", что ее можно любить, что она заслуживает того, чтобы ее любили так же сильно, как и всех остальных, но она не могла. Конечно, она не могла. Они двое - они были не такими. Пока нет. Возможно, она могла надеяться, что однажды они станут такими, но пока…   Кроме того, Лиса, конечно, была не тем человеком, который мог убеждать кого-то в любви.   “Ну”, - сказала она наконец, тщательно подбирая слова. “Думаю, я тоже ничего не знаю о любви. Прости”.   “Разве ты раньше не влюблялась? Эта девушка-”   “Я не знаю”, - тихо сказала Лиса. “Иногда я думаю, что да, но иногда… иногда я думаю, что это не то, чем на самом деле является любовь. С этой девушкой или с кем-либо еще. Потому что они никогда не любили меня в ответ, и я действительно надеюсь, что если я когда-нибудь в кого-нибудь влюблюсь - типа, по-настоящему влюблюсь - я буду знать, что это настоящая любовь, потому что меня буду любить в ответ. Понимаешь?”   Если Дженни и понимала, то никак не отреагировала. И Лиса все равно больше не могла бороться с усталостью.   Когда она проснулась, то обнаружила, что телевизор выключен, миска для попкорна вымыта и убрана, а ее одеяла поплотнее завернуто вокруг, хотя дверь в комнату брюнетки была закрыта, как всегда.

***

В те времена казалось, что нечто, происходящее между ней и Дженни, становилось похожим на настоящие дружеские отношения.   Не совсем также, как было у нее с Рози и Джису. Это было больше похоже на их собственный ритм – повседневные дела, а затем небольшие вспышки гнева, которые вскоре взаимно обратятся в тихий обмен слабостями, в основном потому, что они были рядом друг с другом почти 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, но также и потому, что они все больше привыкали друг к другу.   Все, что Лиса знала, это то, что она не хотела, чтобы это менялось. Вечера дорам, тусовки с другими друзьями, совместные тренировки, подталкивание друг друга и восторженные улыбки, молчаливое понимание, все это. Это было лучше, чем ссоры, лучше, чем напряжение, хотя какое-то напряжение все еще присутствовало, скрытое, кипящее и пахнущее цветами.   Так что, возможно, это никогда бы не продлилось долго. Возможно, это в любом случае изменилось бы из-за того, что дремало между ними, и, возможно, во всем изменившемся виновата Лиса, но она действительно не могла ничего поделать с тем, с чего все началось.   Как и следовало ожидать, началась ссора.   Но на этот раз не между ними двумя. По крайней мере, не поначалу.

***

На самом деле вся проблема со зданием изящных искусств заключалась в ванных комнатах.   Занятия Лисы в течение дня проходили на втором этаже, где по какой-то невыразимой причине был только мужской туалет и кабинка для инвалидов любого пола, рассчитанная на одного человека, дверь в который в настоящее время была заперта и занята.   Справедливости ради, большинству ванных комнат также требовались раздевалки и душевые, потому что, в конце концов, это было танцевальное крыло, так что они должны были быть немного больше обычных. В некотором смысле было разумно разделить группу: мужчины на втором этаже, женщины на третьем. Вполне разумно, если только тебе действительно, блядь, не захотелось пописать, а твое занятие было примерно через две минуты.   Лиса поморщилась, сдалась и толкнула дверь мужского туалета.   Она была рада, что надела маску на лицо, поскольку проснулась немного более опухшей, чем обычно, - вероятно, от уличной еды, - прекрасно понимая, что мужские туалеты, как правило, более отвратительны, чем она привыкла, но все равно сморщила нос, осторожно заглядывая внутрь.   Слава богу, пусто, и она поспешила к единственной туалетной кабинке в конце комнаты, закончив свои дела и спустив воду как раз вовремя, чтобы дверь снова открылась.   Как обычно моя удача, подумала она с внутренним стоном, когда громкие, глубокие голоса заполнили пространство.   “Я так чертовски устал”, - сказал один из них, получая согласие, как ей показалось, двух других.   “То же самое, чувак”, - ответил кто-то. “Я имею в виду, я полностью за гребаную строгость, но, Господи, дай нам передышку, понимаешь?”   “Тем не менее, инструктор довольно горячий”, - сказал другой, и Лисе определенно не понравилось направление, в котором все это развивалось, и она почти решила опоздать на урок в конце концов и столкнуться с гневом своего собственного инструктора.   Она надеялась, что голоса исчезнут в душе, но они, казалось, бродили по раздевалке, все еще слышимые.   “Я знаю, да? Типа, 8 утра меня убивают”   Звуки активного согласия.   “... но, по крайней мере, это то, чего стоит ждать с нетерпением”.   Лиса закусила губу, слушая вполуха. Она осторожно открыла кабинку, вознося молитву вселенной о прощении за то, что не вымыла руки, смирившись с использованием дезинфицирующего средства для рук, чтобы очистить себя от грехов, и попыталась на цыпочках подкрасться к углу, прямо у входа в боковые раздевалки.   Все было открыто, так что они могли заметить ее, но, возможно, она была слишком быстрой, чтобы они могли мельком разглядеть ее лицо, а на ней все равно были маска и шапочка. Она подтянула сумку повыше к плечу, готовясь к проходу-   “Никогда не думал, что у меня будет еще и занятие с суккубом, которого я буду ждать с нетерпением”.   Лиса невольно замерла.   “Я знаю, окей? Я имею в виду, если честно, я не знаю, как она убедила их впустить ее-”   “Держу пари, я мог бы догадаться”, - пробормотал кто-то, и Лиса почувствовала горячий, знакомый прилив гнева от этих слов, от подтекста.   “-это как будто полностью отвлекает, понимаешь?”   Несмотря на то, что ее гнев усилился, Лиса почувствовала холодный укол стыда за слово, которое когда-то слетело и с ее губ.   Отвлекает.   “Я не жалуюсь”, - раздался тот же голос, который сказал: 'Держу пари, я мог бы догадаться'. “Я имею в виду, кто бы не хотел отвлекаться на Дженни Ким, трясущую своей задницей?”   “Как будто она клюнет на тебя”, - насмешливо сказал кто-то и получил в ответ что-то похожее на толчок.   “Кто знает, чем увлекаются демоны?” - защищаясь, произнес голос, и Лисе действительно следовало бы уже уйти, уже зная, что инструктор, вероятно, заставит ее сделать дополнительные приседания в качестве наказания, но следующие слова заставили ее кровь вскипеть.   “Я слышал, что она заполучит любого, кто проявит к ней немного внимания. Гребаные демоны все одинаковы, они получают удовольствие от такого рода внимания. Держу пари, я мог бы получить её, если бы я-”   У него не было возможности закончить свое предложение.   Потому что Лиса, забыв о гендере, раздевалках, морали и стипендиях, которые частично зависели от поведения, и почти обо всем остальном важном, свернула за угол и, не обращая внимания на их удивленные крики, с размаху ударила его кулаком в лицо.   На самом деле она узнала его лицо. Он был в их с Дженни общем классе, был одним из тех, которых брюнетка избегала в прошлом, предположительно из-за того, что происходило у него в голове при виде нее, и этот маленький факт заставил ее ударить изо всех сил, вспомнив, что однажды сказал ее отец о том, как изгибать свое тело, чтобы вложить в удар весь свой вес.   Боль немедленно пронзила костяшки ее пальцев - потому что, конечно, тайка никогда по-настоящему не делала ударов раньше - но она едва почувствовала это, слова мужчины странно звенели у нее в ушах, все было слишком горячим и размытым от адреналина и- Она могла бы вернуться за добавкой. Она бы била по этому глупому, удивленному лицу снова и снова, выбила бы ему зубы и разбила в кровь рот за то, что он так отзывался о Дженни, но последняя крупица здравого смысла, которая у нее оставалась, говорила ей, что ей нужно уйти, сейчас, пока он не выпрямился и не узнал ее, или его друзья не вышли из оцепенения и не бросились вперед, что она и сделала, почти выбежав из мужского туалета и помчавшись по коридору.