Обещание на мизинцах

Лиса проснулась с болью в голове и, особенно, между ног.   Она сонно откинула челку с глаз, повернулась, чтобы посмотреть на женщину, крепко спящую рядом с ней, и ее щеки покраснели от бледной кожи, темно-черных волос, рассыпавшихся по простыням, созвездий засосов на женской - Мининой, ее разум смутно напомнил ей - шее и груди, которые объясняли сухие, потрескавшиеся губы Лисы.   Она вспомнила больше о предыдущей ночи - жаркие, задыхающиеся стоны и липкую кожу под простынями, - но выбросила это из головы, встала так тихо, как только могла, и собрала свою одежду.   Она подумывала оставить свой номер. На самом деле, это было не то, что она делала часто, и она уже немного ругала себя за то, что пошла на вечеринку, чтобы расслабиться и завести друзей, только для того, чтобы в итоге оказаться в такой ситуации - но что-то удержало ее.   Это была одна ночь, вот и все, подумала она, заправляя рубашку обратно в брюки и выходя из спальни.   Она задержалась на кухне у Мины, закусила губу, а затем налила стакан воды, чтобы оставить на прикроватном столике на случай, если женщина проснется.   Это было наименьшее, что она могла сделать, на самом деле.

***

Очень хорошо, что это были выходные, подумала Лиса, чувствуя, как тяжесть заданий наваливается на нее, тяжело. Она также умирала от желания приступить к R2P хореографии...   Лисе пришлось заехать домой за водой и импровизированным завтраком, прежде чем как следует начать день. Это означало, что она с жадностью поглощала вафлю (без сиропа, потому что была очень голодна), когда Дженни вышла из своей комнаты.   На брюнетке не было заметно ни одного из последствий предыдущей ночи - впечатляюще по сравнению со слегка налитыми кровью глазами Лисы и мятой одеждой, которую она не потрудилась переодеть, растянутый воротник ее рубашки едва скрывал засосы, оставленные Миной.   Нет, Дженни была собрана как всегда, выглядела даже более свежей, чем обычно - что, на самом деле, имело бы смысл, учитывая ее природу, но все же Лиса почувствовала себя немного не в своей тарелке.   Дженни сморщила нос при виде нее.   “Тебе нужно принять душ”.   Лиса возмущенно проглотила кусочек вафли, чуть не подавившись им.   “Грубо”, - проворчала она, даже когда подняла одну руку, чтобы понюхать под ней, просто чтобы проверить. Прекрасно, если не считать небольшого количества пота и остаточных намеков на алкогольный привкус, но на самом деле, это было ничто по сравнению с тем, когда она возвращалась домой с занятий или репетиции.   “Дело не в этом- боже, ты такая чертовски невежественная”, - фыркнула Дженни, возвращаясь в свою комнату и захлопывая дверь.   Лиса моргнула ей вслед, сбитая с толку и немного обиженная.   Что с ней?   Ни за что на свете Дженни не смогла бы - подслушать, или почувствовать, или что бы то ни было - что-то между ней и Миной. Лиса была слишком параноидальна для этого - она спросила Мину, не знает ли та, куда еще они могли бы пойти, где меньше шансов, что им помешает пьяный участник вечеринки, и Мина, ухмыльнувшись, отвела ее в свою вторую квартиру, маленькую комнатку над ее личной балетной студией. То, что Мина была достаточно богата, чтобы иметь частную студию и вторую квартиру, что ж - Лиса была слишком занята тем, чтобы устроить беспорядок в этой женщине, ее не волновало.   Поэтому Лиса отмахнулась от этого. Хотя, возможно, ей не стоило этого делать, читывая приближающуюся неделю.

***

“Вот, лови”.   “Что- Лиса!” Рози взвизгнула, когда пакет с закусками попал ей в лицо.   “Что там, Лиса-я?” Спросила Джису, немного успокоившись, взяв пакет и прищурившись на него. Оно, конечно, было на тайском, как и все остальные - наконец-то прибыла посылка от Манобанов.   Сегодня их не было в библиотеке - на улице было восхитительно солнечно, поэтому все они вынесли свои ноутбуки на улицу, но, на самом деле, подумала Лиса, откидываясь на одеяло, которое сложила Рози, и зевая, ее задание по теории перформанса может подождать.   “Это как покки или пеперо, но острое”, - ответила она, прищурившись на этикетку. “Рози, вообще-то, не ешь это, оно слишком острое...”   Они хорошо провели время, разделяя посылку от отца Лисы. Он даже прислал несколько настоящих паштетов с карри, вероятно, в отчаянной попытке заставить ее поесть что-нибудь еще, кроме быстрых обедов или еды навынос. Получив его, она позвонила домой, и в перерывах между напоминаниями матери одеться потеплее, поскольку осень в Сеуле наверняка будет холоднее, чем в Бангкоке, отец взял с нее обещание хотя бы раз им воспользоваться.   Однако, в основном, они ограничились закусками. Рози, проигнорировав предупреждения Лисы, ярко покраснела и начала давиться, попробовав горсть острых арахисовых снеков, и Джису пришлось купить ей бутылку клубничного молока в ближайшем кафе, чтобы она остыла.   “Пабо Бурундук”, - добродушно пожурила она, доедая половину пачки чипсов со сладким базиликом. Она убрала с лица Рози прядь волос, и Лиса могла поклясться, что певица покраснела еще больше.   Джису также заставляла их выполнять какую-то реальную работу - по-видимому, ей нужно было запомнить реплики для ее собственного предстоящего задания, поэтому они по очереди играли противоположных актеров, смеясь, когда она не могла вспомнить.   Вскоре у Лисы заболели щеки от улыбки, но она почувствовала, как выражение лица слегка дрогнуло, когда Джису спросила о Дженни.   “Ну как у тебя дела с манду?”   “Манду?” С любопытством спросила Рози. “Клецка?”   “Потому что у нее такое мягкое личико”.   Лисе пришлось снова улыбнуться - это была правда, у Дженни действительно были удивительно мягкие щеки. Однако она старалась не зацикливаться на внешности своей соседки по комнате на публике, иррационально беспокоясь, что Дженни может подслушать.   “Это ей очень подходит, онни”, - сказала она вместо этого. - ”И все было...”   Она не могла заставить себя сказать, что хорошо, но, к ее удивлению, Джису только вздохнула, как будто могла предвидеть, что так и будет.   “Я так и думала. Она все еще слишком чувствительна к незнакомцам, Лали, просто... просто дай ей время и постарайся не давить, хорошо?”   Лиса кивнула, хотя, по ее мнению, это было не совсем справедливо, поскольку она не могла полностью контролировать свои мысли - или, подумала она, вздрогнув, сны.   “Я просто подумала, что ей бы не понравились эти закуски”, - добавила Джису с нежным смехом. “Она такая придирчивая, Дженни-я. Вот почему она так много готовит”.   Лиса нахмурилась, вспомнив слова Дженни о том, что она обычно не любит иностранную еду. Внезапно с ней что-то пошло не так - она обиделась, но Дженни сказала, что не имела в виду...   Она поняла, что не ответила немного слишком поздно, но, к счастью, заговорила Рози. Очевидно, она все еще обдумывала непреклонную защиту Джису в сторону брюнетки в перерывах между глотками клубничного молока.   “Чего я во всем не понимаю, так это почему вы не живете вместе, Су-я? Если она такая... чувствительная”.   “Йа!” Джису бросила в Рози чипсу - она легко поймала её, слегка хихикая, пока ела. “Ты так быстро избавляешься от меня, Ченг? Я только подумала, что ты любишь меня...”   “Тем не менее, это хорошее замечание”, - сказала Лиса, заставляя себя вмешаться, прежде чем Джису успела заметить, что лицо Рози снова начинает напоминать ее ярко-розовые волосы. “Жилищный департамент не разрешил вам двоим жить вместе или что-то в этом роде?”   “Мы жили вместе в прошлом году”, - ответила Джису, возвращая свое внимание к Лисе более серьезным тоном. “Но Дженни подумала, что в этом году нам следует жить отдельно. Проблем не было”, - быстро добавила она. “Просто это- я думаю, она думала, что удерживает меня, понимаете. От встреч с людьми”.   “Встреч с людьми?”   “Ну”, - сказала Джису с немного кривоватым смешком. “Не многие женщины хотят встречаться с кем-то, кто живет с... кем-то вроде нее. Понимаешь? Они думают, что это данность, что мы… вовлечены, что нелепо. Я слишком хороша для нее”.   Она сказала это с сарказмом, но, по мнению Лисы, это было даже слишком правдиво, хотя она и обменялась косым взглядом с Рози, чтобы подтвердить то, что только что сказала Джису.   Женщины.   Лиса задавалась вопросом, как именно ей удалось непреднамеренно подружиться со столькими коллегами-сапфиками, но вряд ли в этом был смысл, решила она, когда Джису продолжила.   “В любом случае, ты знаешь, какая Дженни-я. Она сказала, что не может позволить себе удерживать меня - она не примет отказа”.   Джису закатила глаза, а Лиса сочувственно кивнула, как будто мысль о том, что Дженни может сделать что-то самоотверженное, не шокировала ее. Однако упрямство, казалось, было в ее характере.   “Вообще-то, нам всем следует собраться вместе! Сходить в кино или что-нибудь в этом роде. Она расслабится рядом со мной, и тогда вы двое увидите, что у нее действительно не все углы острые, у нашей манду”   Только потому, что Джису так широко улыбалась при мысли об этом, Лиса согласилась. По крайней мере, у нее была бы Рози, если бы розововолосая женщина не была слишком занята просмотром Джису, чтобы на самом деле посмотреть фильм.

***

В четверг в классе произошел сюрприз: кто-то на самом деле заговорил с Лисой. Это было настолько обыденно, насколько она могла надеяться, просто извинение за то, что уронила сумку к ее ноге, но это было что-то.   Это только заставило ее с еще большим нетерпением ждать пятницы, второй репетиции Red2Pink. Она медленно, но верно влюблялась как в хореографию, так и в концепцию, и обещание шоу выявило ту ее сторону, которая процветала не только благодаря соревнованиям, но и благодаря своей личной страсти и удовольствию.   Однако второй сюрприз случился прямо в конце занятия, когда все они были измучены и вспотели, а инструктор строго руководил ими во время разминки. Это было утомительное занятие, но Лиса все равно предпочитала занятия, основанные на практике, урокам теории или истории.   Но что-то довольно эффективно отвлекло ее от размышлений.   Или, точнее, кто-то. Дженни Ким тихо села рядом с ней и, даже не взглянув на нее, продолжила потягиваться.   Что за-   Лиса заставила себя не пялиться, но, серьезно, какого хрена? Дженни всегда была такой горячей и холодной, назвала ее "чертовски невежественной" в один день, а в другой специально села рядом с ней?   Она уже собиралась открыть рот, чтобы высказать Дженни свое мнение, несмотря на то, что она только что обсуждала с Джису, когда ее взгляд упал на угол, от которого Дженни только что незаметно отодвинулась.   Там было несколько одноклассников мужского пола, которые все еще открыто смотрели на нее, и Лиса с приливом понимания заметила красное лицо Дженни и сжатые челюсти.   Она в бешенстве.   Лиса знала это достаточно хорошо. Ей почти захотелось рассмеяться, если бы в этой ситуации было что-то хотя бы отдаленно смешное. Она подумала, не хочет ли узнать, что Дженни подслушала от парней в углу, но решила, что нет, определенно нет.   Это действительно заставляло ее испытать порывы покровительства. Даже если Дженни была холодной и заносчивой, никто не заслуживал того, чтобы иметь дело с этим дерьмом в классе. Лиса подхватывала это на улицах, иногда гуляя по центру Бангкока со своими друзьями - крики, свист - и все это моментами слишком злило ее, чтобы говорить.   Но затем урок закончился, и Дженни встала и вышла за дверь, прежде чем Лиса успела моргнуть. И Лиса, которая даже не поняла, что открыла рот, чтобы что-то сказать - спросить, нужно ли проводить Дженни обратно в общежитие, или ей следует рассказать инструктору, даже если на самом деле нельзя наказать человека за его мысли, - почувствовала, что все, что она пыталась сказать, замерло у нее на губах.   Что ж. Значит, Дженни не нарочно двинулась к Лисе. Она просто пыталась отделиться от остальных, а Лиса, как она сама с горечью осознала, в конце концов, всегда занимала самое пустое место в студии класса.

***

На репетиции Red2Pink было точно также.   Лиса пыталась не обращать внимания на то, как Дженни игнорировала ее. Она пыталась погрузиться в хореографию, улыбаясь, когда другие говорили комплименты, и выдавая несколько собственных в ответ.   Момент, над которым они работали, должен был излучать ауру власти, и она это сделала, но-   Она начинала понимать, что нет ничего лучше, чем наблюдать за танцем Дженни Ким.   Это было так непохоже на классные занятия. Казалось, что Дженни могла существовать здесь в своей самой чистой форме, в такт музыке, которую она выбрала сама, и Лиса чувствовала, что брюнетка вкладывает часть своего разочарования и в хореографию. Казалось, что у них было что-то общее.   Однако она была недостаточно осторожна в этом.   “Какого хрена ты постоянно разглядываешь?” Дженни что-то прошипела ей, толкнув в плечо по пути из студии в конце репетиции, и Лиса могла только глазеть на ее удаляющуюся спину, прежде чем Чонха настояла, чтобы она потусовалась с остальными.   Посиделки после тренировки были веселыми, но она все равно не могла не думать о Дженни. То, как она казалась на взводе, когда не была поглощена музыкой, то, как она холодно относилась к Лисе в последнее время - в буквальном смысле. Очевидно, что совместные прогулки домой не войдут у них в привычку - и это прекрасно, твердо сказала себе Лиса.   Это было прекрасно. Если они не могли вести себя вежливо, что ж, тогда они могли делать вид, что не знают друг друга.   Она решительно повернулась к Наён и погрузилась в обсуждение того, каким будет шоу, какими будут другие танцевальные группы в кампусе, какими будут их последующие шаги.   Но было тяжело возвращаться домой в тишину и отводить глаза, как будто ее не существовало. Ни там, ни где-либо еще.   Это было тяжело, потому что в Дженни все еще было что-то притягательное. Казалось, в ней было так много разных сторон - похотливая Дженни, озлобленная Дженни, решительная Дженни, танцовщица Дженни, мягкая Дженни, которую Джису, казалось, была полна решимости защищать, та Дженни, которая взвалила бы на свои плечи бремя жизни с незнакомцем, если бы это означало, что ее друзьям было комфортнее.   Это было тяжело, потому что даже когда Лиса так хорошо ладила с Джису и даже Наён, подругами Дженни, самой Дженни, казалось, было все равно, уделяла ли она ей время дня.   Лиса чувствовала, что они почти достигли чего-то. Как будто она немного больше понимала брюнетку или, по крайней мере, суккубов в целом. Конечно, она не обязательно должна была нравиться Дженни, но взаимопонимание и вежливость - неужели на это большие надежды?   Очевидно, так оно и было, поскольку Дженни продолжала вести себя так, словно ее не существовало. Честно говоря, она никуда больше не выходила со среды - не то чтобы Лиса следила или что-то в этом роде - так что она, должно быть, проголодалась или что-то такое, но в прямом противоречии с их разговорами на прошлой неделе, какими бы неудобными они ни были, Дженни по-прежнему не сказала ей ни слова, даже чтобы огрызнуться на нее снова, ни в выходные, ни на следующей неделе.   И Лиса больше не могла находить в себе терпение. Это беспокоило ее - Дженни беспокоила ее. А она не должна была - Лису вообще ничего из этого не должно было волновать.   Но она это делала.   И это действительно все ухудшило.

***

В тот вечер, когда все действительно развалилось, у Лисы уже был дерьмовый день.   Оказалось, что она забыла об одном из своих заданий. Честно говоря, это была ее вина - степень в области танца стоила не только уроки и практические занятий, существовал ряд курсов с более традиционной аудиторией, где основное внимание уделялось истории и культуре, стоящим за танцевальными стилями и эволюцией.   Это означало, что нужно было написать эссе, и она совершенно забыла, что ее должны были сдать в тот день, пока она не вошла в класс.   Лиса ненавидела врать, но ей пришлось придумать историю о неотложных семейных делах, и даже тогда ее профессор дал ей всего один дополнительный день, поэтому ей пришлось пропустить обед, ужин и запланированную тренировку, чтобы закончить его.   Это означает, что, Лиса наконец вернулась домой, написав эссе, голодная и измученная, только для того, чтобы обнаружить Дженни, готовящуюся выйти в свет в очередном платье, которое облегало ее тело, как будто было сшито специально для нее (на этот раз черное), в воздухе витали ее фирменные цветочные духи, слова сорвались с губ Лисы прежде, чем она смогла остановить себя.   “Серьезно? Снова?”   Дженни повернулась к ней, выражение ее лица быстро и легко менялось от удивления резкостью тона Лисы до гнева.   Хорошо, свирепо подумала Лиса. Испытай что-нибудь, хоть раз.   Она знала, что это было несправедливо, как и ее комментарий, но любая рациональная мысль оставила ее при виде оскорбления и ярости в голосе Дженни.   “Что, черт возьми, ты сказала?”   “Ничего”, - грубо пробормотала Лиса, пытаясь протиснуться мимо нее в свою комнату, голова у нее все еще раскалывалась от пережитого дня, но Дженни подняла руку, останавливая ее, отталкивая назад. Она почувствовала, как горит кожа в том месте, где брюнетка коснулось ее, даже через рубашку, и это задело ее еще больше.   “Нет, давайте послушаем”, - резко сказала Дженни, ее кошачьи глаза казались еще более злобными из-за практически зазубренных краев крылатой подводки для глаз. “Что ты так отчаянно хочешь сказать, Лалиса? Выкладывай”.   Ее оборонительная манера только заставляла Лису в ответ чувствовать себя защищающейся, эта упрямая, безрассудная часть ее вспыхивала.   “Ты хочешь, чтобы я сказала? Прекрасно. Ты гуляешь, типа, каждую гребаную ночь. Это немного смешно...”   Дженни никуда не выходила, по крайней мере, в последнее время, конечно, но Лиса была слишком зла, чтобы обращать внимание на эту конкретную деталь.   “- и знаешь что, я понимаю, что ты "немного стерва, когда голодна", но это не повод быть стервой все время. Я имею в виду, господи, я даже не могу оказаться дома без сопровождения твоих гребаных духов...”   “Я не пользуюсь духами”, - вмешалась Дженни. “Я...”   “Ну, тогда твое дурацкое платье...”   “Что насчет него?”   Теперь в голосе Дженни появились опасные нотки, и Лиса поняла, что зашла слишком далеко.   Она попыталась пойти на попятную, ненавидя себя за то, что заговорила об этом, потому что она не считала себя таким человеком, но что-то заставляло ее потерять контроль, и слова продолжали срываться с ее губ, прежде чем она могла их остановить.   “Я не имела в виду- это просто отвлекает, я...”   Это определенно было неправильное слово.   “О, тебя это отвлекает?” Дженни выплюнула это слово, теперь ее голос был полон яда, и она двинулась на Лису, которая инстинктивно отшатнулась. “Неужели все так плохо, что ты даже не можешь прийти домой и расслабиться из-за меня и моего отвлекающего внимание платья, а?”   “Это не...”   Брюнетка сделала еще один шаг вперед, и спина Лисы врезалась в дверь.   “Скажи мне кое-что - сколько раз в день ты ешь, Лалиса?”   Лиса моргнула, сглотнув, от близости ее желудок скрутило, а чувства наполнились удушающим ароматом горящих цветов.   “Я...”   “Большинство людей чувствуют голод, сколько, два или три раза в день?”   Глаза Дженни были холодными и насмехающимися, глубокий темно-карий цвет угрожал поглотить ее целиком.   “Почему я должна чувствовать иначе?”   Она наклонилась, и Лиса замерла, прикованная к месту, отчаянно пытаясь не думать ни о чем ужасном, пытаясь не дышать.   “Я сдерживаюсь, сколько могу, но даже мне, черт возьми, нужно нормально поесть через несколько дней, Лиса. Мне нужно покормиться. Я голодна. Это платье? Это даст мне то, что мне необходимо. Поэтому я больше никогда не хочу слышать от тебя комментариев по поводу меня, или моих ночей, или моих отвлекающих факторов. Ты меня понимаешь?”   Лиса кивнула, начиная чувствовать головокружение, что-то, застрявшее в горле, мешало ей говорить.   “Вдохни”.   Голос Дженни внезапно превратился в низкое, страстное, безжалостное мурлыканье, и она внезапно стала немного похожа на ту, какой Лиса видела ее на вечеринке у Момо, ее взгляд стал пристальнее, и, боже, Лиса не смогла бы больше сдерживаться, даже если бы захотела.   Она набрала полную грудь воздуха, горячего и густого, с легким ароматом цветов, и сразу почувствовала, как что-то заныло в груди, тепло затопило ее, поселилось и загорелось между бедер, ее чувства сосредоточились только на Дженни, и брюнетка была так близко, так невозможно близко, она могла протянуть руку и коснуться ее, и, боже, она хотела этого, напряжение между ними накалялось-   “Я не пользуюсь духами”, - повторила Дженни, ее голос был не более чем низким, грубым шепотом, и ее дыхание щекотало ухо Лисы, когда она наклонилась, и она смогла издать только тихий, сдавленный звук в ответ, когда ее чувства наполнились жгучим, сладким, мстительным чем-то, от чего у нее подкосились колени, и это было так сильно-   Но затем Дженни резко отстранилась, грубо оттолкнув Лису в сторону, и за считанные секунды направилась к двери.   “Жалкая”.   Это слово пронзило Лису, как кинжал, холодное и точное, и она застыла, пытаясь дышать, пытаясь не думать о горячей влаге, прилипшей к ее бедрам, о своем промокшем, совершенно испорченном нижнем белье, даже не вздрогнув, когда захлопнулась дверь.   Блядство.