Обещание на мизинцах

Следующая неделя была лучше, но ненамного.   Конечно, Лиса на самом деле не думала, что это будет прогулка по парку, построение новой жизни для себя за границей, но все же. Она ожидала, что кто-то заговорит с ней на занятиях, может быть, даже о чем-то таком обыденном, как хореография, или спросит, который час, но с таким же успехом она могла бы сделать на лбу татуировку иностранка, ради такого же активного игнорирования со стороны в основном корейских студентов.   Она даже пыталась немного поработать над своим произношением перед зеркалом в ванной в своей квартире, беспокоясь, что, возможно, именно ее легкий акцент или яркие манеры отталкивают людей, но это было бесполезно, и она иррационально боялась, что Дженни все равно услышит ее и посмеется над этим.   Дженни.   Или Дженни Ким, как Лиса узнала в последующие дни, ее полное имя. Жизнь с кем-то означала, что ты постоянно собирал маленькие частички этого человека, хотел ты того или нет.   Дженни готовила, как ей показалось, часто и гораздо вкуснее, чем лапша Лисы на плите и обычный жареный рис кимчи. Отец Лисы, опытный повар, который всегда приходил в отчаяние от неуклюжести дочери на кухне, возможно, даже был бы впечатлен мастерством ее соседки по комнате.   Дженни любила к-драмы, иногда случайно оставляя их включенными на телевизоре. Лиса даже узнала некоторые из них, не то чтобы она когда-либо упоминала об этом.   Дженни выстроила все свои средства по уходу за кожей в ванной в аккуратный ряд, в порядке использования, а один из ящиков под раковиной в ванной был похож на картотечный шкаф с дорогими масками для лица. Лиса не смогла обнаружить там никаких духов, хотя могла поклясться, что от брюнетки исходил сладкий, едва уловимый цветочный аромат.   У Дженни было розовое полотенце. Дженни любила подводку для глаз такую же острую, как ее ногти, особенно для частых вечеринок вне дома. Дженни постоянно слушала к-поп в душе. Дженни питала слабость к клубнике, если судить по содержимому их холодильника.   Дженни, Дженни, Дженни…   Лиса не могла не замечать этих вещей, но, похоже, Дженни ничего в ней не замечала. Они почти не разговаривали, и, честно говоря, Лиса не могла точно определить, почему это так сильно действовало ей на нервы.   Однажды вечером она попробовала, когда чувствовала себя особенно странно, а Дженни была на кухне, готовила что-то похожее на блюдо из макарон.   “Ты...”   Она замолчала под пристальным взглядом Дженни, который метнулся к ней, ее темно-карие глаза выглядели холодными и измученными.   “Я что?”   Лиса собиралась спросить, не знает ли Дженни каких-нибудь других быстрых и простых блюд, которые она могла бы попробовать приготовить, чтобы расширить свой несколько жалкий кругозор. Или предложить поужинать вместе, или, может быть, даже попросить помощи с одной корейской фразой, которую она услышала на уроке, но не поняла, но непроницаемое лицо Дженни, ее изогнутая бровь заставили ее сменить тактику, потому что эти вопросы внезапно показались ей немного неловкими, немного слишком уязвимыми.   “... любишь макароны?”   Взгляд, который Дженни бросила на нее, был одновременно растерянным и раздраженным.   “Нет, Лиса. Я ненавижу их. Вот почему я готовлю это...”   “Отлично”, - коротко сказала Лиса, вставая и решив приготовить ужин - кимчи с жареным рисом, разогретый - в своей комнате в тот вечер, игнорируя легкое трепетание в животе при звуке того, как Дженни произнесла ее имя.

***

Итак, отношения с Дженни не улучшились. На самом деле, они были удручающе нейтральными.   В довершение всего, брюнетка, похоже, была на нескольких её занятиях. Возможно, жилищный департамент счел разумным объединить две танцевальные специальности, полагая, что Дженни сможет помочь иностранному студенту адаптироваться, но если это было то, чего они добивались, саркастически подумала Лиса, они были смехотворно неправы.   Дженни игнорировала почти всех на их совместных занятиях, и Лиса не была исключением. Лиса знала, что лучше не пытаться заговорить с ней, вместо этого лучше потратить свою энергию на тренировки и попытки поймать взгляды людей в зеркале, чтобы начать разговор (практически безуспешно).   Как оказалось, ей не нужно было беспокоиться о том, что уроки танцев пройдут без происшествий - после первого же дня они стали чрезвычайно строгими, и даже при ее привычке к хип-хопу и городскому стилю Лиса оставалась всего лишь очередной ученицей. Состав танцоров был превосходным, как и следовало ожидать, и она действительно нервничала из-за этого, решив потренироваться дополнительно, хотя даже их самый строгий инструктор удивленно поднял бровь, увидев, как быстро она разобралась с их первой хореографией, прежде чем перейти к слабым частям.   Однако это просто сделало Лису сильнее, твердо сказала она себе, и она даже подумывала о том, чтобы записаться в танцевальный клуб вне занятий. Возможно, там ей повезло бы больше в социальном плане, но пока она пыталась успокоить себя мыслью, что у нее, по крайней мере, есть Рози, поскольку Дженни покинула классную студию, даже не взглянув в ее сторону. Рози была розововолосой девушкой, с которой она столкнулась в коридоре. Лиса снова столкнулась с ней - в буквальном смысле - в середине недели и, убирая пролитый кофе, узнала, что ее зовут Розанна, хотя соседка по комнате ласково окрестила ее Рози из-за ее волос, и это было достаточно мило, чтобы закрепилось.   “Моя соседка по комнате занимается актерским мастерством”, - весело сказала она Лисе после того, как блондинка купила ей еще кофе в качестве компенсации за ее неуклюжесть. “Мне так повезло, что жилищный департамент свел нас вместе, правда, здорово иметь друга в сфере изобразительного искусства. А теперь у меня есть и ты!”   Было трудно не улыбнуться этому. Рози была старше ее, но не настолько, чтобы им приходилось беспокоиться о почетных обращениях, что, как оказалось, принесло облегчение им обеим.   “Я из Мельбурна, Австралия. Моя семья корейцы, но там намного спокойнее”, - объяснила Рози, и Лиса нетерпеливо кивнула, немного чересчур нетерпеливо, если честно, но, черт возьми, имея потенциального друга, имея коллегу-аутсайдера, с которым можно поговорить, она почувствовала, что кто-то протянул гигантскую руку и снял часть тяжести с ее спины.   “Я так волнуюсь, что могу совершить здесь ошибку”, - призналась Лиса, когда они возвращались на дневные занятия. “Мой корейский в порядке...”   “Более чем в порядке. Я едва могу сказать, что у тебя есть акцент”, - заверила ее Рози, и Лиса не смогла сдержать прилив облегчения и признательности.   “-спасибо. Но манерам так трудно научиться”.   “Моя соседка по комнате помогает мне с этим. Джису-онни такая терпеливая, правда - но разве твоя соседка по комнате не может помочь тебе? Она тоже кореянка?”   Соседка по комнате-суккуб вряд ли годилась для первого разговора, но у Лисы было еще много чего сказать по этой теме. Это привело их в класс, к обсуждению того, какой холодной и заносчивой была ее соседка по комнате, и когда они, наконец, оказались за дверями музыкального крыла, Рози выглядела соответственно потрясенной.   “И она просто игнорирует тебя на занятиях?”   “В основном”.   “Тупица”, - пробормотала Рози, и Лиса снова не смогла сдержать улыбку - розововолосая женщина явно была не из тех, кто ругается. “Ну, я уверена, что Джису-онни тебе тоже поможет. Мы все можем снова выпить кофе, может быть, в эти выходные?”   Лиса не собиралась отказываться от каких-либо социальных предложений, даже будучи занятой, поскольку не отставала от занятий и готовилась к прослушиваниям.   Было приятно наконец обрести настоящего друга. Возможность появления еще одного друга или, по крайней мере, еще кого-то, кто не относился бы к ней так, словно она была частью декора стены, поддерживала ее до конца дня.

***

На первый взгляд, вероятно, можно догадаться, что Ким Джису была актрисой.   У нее определенно было лицо для этого - даже Рози, такая же яркая и игристая, как ее волосы, казалась немного застенчивее в ее присутствии, но это могло быть просто потому, что Джису поначалу была чертовски пугающей.   Хотя она была немного ниже любой из них, она была явно примерно на два года старше, родилась и выросла в Сеуле, причем в хорошем районе города. Она выглядела почти так же дорого, как Дженни, но, казалось, была немного менее склонна выставлять это напоказ, и Лиса была поражена, когда та отмахнулась от поклона Лисы в знак приветствия.   “Со мной тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Я не из тех чопорных, традиционных типов- хотя, держу пари, Ченг рассказывала тебе обо всем этом”, - сказала она с милой, добродушной улыбкой.   “Ченг?”   “Она дает людям прозвища”, - пробормотала Рози, ее щеки слегка покраснели, и Джису добродушно ткнула в них пальцем.   “Ченг. Ченгмунк. Давай, покормим твои бурундучьи щечки - заказывай все, что захочешь, Лиса, я оплачу”.   Именно тогда Лиса решила, что ей нравится Ким Джису.   Не так – у Джису было поразительное лицо и приятный голос, которые, казалось, были созданы специально для экрана, но она быстро и легко освоилась в качестве подруги, своей второй подруги в Корее, напомнила себе Лиса, придавая своей улыбке дополнительное сияние.   “Рози немного рассказала мне о тебе, Онни. Она сказала, что ты уже участвовала в нескольких студенческих постановках в кампусе?”   “И она была статисткой в игре кальмара”, - вставила Рози, и Джису фыркнула.   “Ешь свои закуски, Ченгмунк. Они были недешевыми”, - сказала она, только закатив глаза, когда Лиса вытаращила на нее глаза.   “Ты была... серьезно?”   “Я была на заднем плане, и у меня не было ни единой реплики. Это не самая моя выдающаяся роль”, - сказала Джису, но она улыбнулась так, что Лиса поняла, что она не была холодной. “Я все еще учусь. А ты... на какой специальности?”   “Танцы”, - сказала Лиса, пораженная одновременно необходимостью произвести впечатление и не казаться слишком высокомерной. “Я тоже все еще учусь, но...”   “Подожди”, - вмешалась Джису, переводя взгляд с нее на Рози и обратно. “Ты та Лиса?”   Лиса слегка нахмурилась, сбитая с толку. “Какая Лиса?”   Рядом с ней Рози выглядела такой же потерянной.   “Ты знаешь ее, Онни?”   “Нет, извини”, - быстро сказала Джису, но ее глаза внезапно впились в лицо Лисы острым, как лазер, взглядом, как будто сканируя его в поисках чего-то. “Ты просто... танцевальная-машина-Лиса? Лиса из Таиланда? Та, кто разучивает каждую хореографию ровно за пять секунд?”   Лиса почувствовала, что ее лицо сильно покраснело, и она немного запнулась с ответом, чувствуя себя одновременно довольной и полностью застигнутой врасплох.   “Что... я имею в виду, да, я Лиса, и я из Таиланда, ну... но...”   “Ты не говорила мне, что ты настолько хороша”, - сказала Рози, улыбка расползлась по ее лицу, явно подзадоривая Джису. “Что еще ты слышала, Су-я? Наша Лиса известна в кампусе?”   Су-я, отметила Лиса с проблеском веселья, прежде чем Джису ответила.   “Не смущай ее... извини”, - быстро добавила она Лисе, которая только покачала головой, все еще немного смущенная. “Просто у меня есть подруга в танцевальном корпусе, так что...”   “Правда?” Рози взволнованно ответила раньше, чем Лиса успела это сделать. “Отлично! Потому что, очевидно, в ее классе полно абсолютно высокомерных корейцев...”   “Йа”, - угрожающе сказала Джису, переключая свое внимание на нее. “Следи за своим языком, Ченгмунк, или я больше не буду класть в него еду”.   “Извини, Онни”, - мило сказала Рози, и Лисе было интересно наблюдать, как уши Джису слегка порозовели. “Все, что я имею в виду, это то, что, я думаю, они просто завидовали ей все это время. Кто знал?”   Завидовали?   По мнению Лисы, это было нелепо, но Рози продолжила, прежде чем она смогла озвучить это снова. Она узнала, что у розововолосой девушки была очаровательная склонность к болтовне, как и у нее, когда она нервничала.   “Но хуже всего ее соседка по комнате. Она тоже специализируется на танцах, и они с ней почти не разговаривают, и она игнорирует ее на общих занятиях”, - заявила Рози, и Лиса не смогла сдержать волну нежности, которую она почувствовала, услышав гнев в голосе розововолосой женщины от ее имени. “Напомни еще раз, как ее зовут, Лиса-я?”   “Дженни”, - сказала Лиса, пытаясь скрыть презрение, вертевшееся у нее на языке. “Дженни Ким”.   Рози замерла, открыв рот, чтобы продолжить, но не издала ни звука. Джису посмотрела на нее, наполовину раздраженно, наполовину забавляясь.   “Как я и собиралась сказать. У меня есть подруга в отделе танцев по имени Дженни. Дженни Ким. Я бы предложила познакомить вас двоих, но, очевидно, вы уже встречались”.   У Дженни есть друзья?   Должно быть, эта мысль отразилась на лице Лисы, потому что Джису слегка рассмеялась.   “Да, она моя подруга. И, насколько я понимаю, ты ее соседка по комнате?”   Желудок Лисы скрутился в идеальный бантик от внезапной нечитаемости в тоне Джису. Она упрекнула себя за то, что вообще заботилась о том, что Дженни могла сказать о ней, выпрямившись на стуле, потому что она не позволила брюнетке испортить её отношения с новыми друзьями еще до того, как они начали узнавать друг друга как следует.   “Да, и... прости, Джису, я не хотела оскорбить твою подругу”, - сказала она, немного поступившись своей гордостью в надежде, что Джису поймет. “Знаешь, она не такая уж плохая, она просто...”   “Застенчивая”, - закончила за нее Джису, и это было совсем не то, что Лиса собиралась сказать, совсем нет, но она с готовностью кивнула. “Я знаю. Она была не в восторге от того, что у нее появилась соседка по комнате- это не твоя вина”, - быстро добавила она, заметив, как дрогнуло лицо Лисы. “Я так понимаю, ты знаешь о ее... состоянии?”   Рози растерянно переводила взгляд с одной на другую и открыла рот, но Лиса ответила на оба их вопроса разом.   “Да, я знаю, что она... ну, ты знаешь, суккуб или что-то в этом роде...”   “Ч-ш!” - прошипела Джису, широко раскрыв глаза и оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что кто-то не подслушал. У Рози рядом с ней почти комично отвисла челюсть, а глаза расширились. “Не... не говори так громко, Лали, ладно? У нее могут быть серьезные неприятности, если кто-нибудь узнает, где она живет”.   Лиса моргнула.   “Лали?”   “Я же говорила тебе”, - сказала Рози, приходя в себя. “Прозвища. Но... ты серьезно? Твоя соседка по комнате...?”   Она посмотрела на Джису, словно ища подтверждения, и, после кивка, выразительно выдохнула.   “Вау. Я даже не знала, что они ...”   “Ага”, - лаконично ответила Лиса, потому что не хотела рисковать и снова оскорблять подругу Джису, но все же. Она и женщина с розовыми волосами обменялись взглядами, которые говорили: мы поговорим об этом позже, и Джису продолжила говорить.   “Я уверена, что поначалу с ней не так-то просто ужиться, но она потеплеет к тебе, хорошо? Ты должна понимать, что из-за ее состояния она не доверяет кому попало. Понимаешь?”   Лиса не понимала, на самом деле нет. Она могла бы отчасти увидеть это, если бы прищурилась - мысль о том, что Дженни своей скрытностью защищала себя от людей, которые могли захотеть причинить ей боль, людей, которые могли быть, по собственным словам брюнетки, нездорово привязаны, но если она считала Лису таким человеком, это почти ухудшало ситуацию. Однако она просто кивнула, вместо того чтобы озвучить что-либо из этого.   Остальная часть разговора была значительно легче, и Лисе было легко выбросить Дженни из головы. Она вернулась в квартиру, полности забитая выпечкой, и все еще улыбалась прощальному крику Джису “До встречи, Лали-лали-лалиса!”, когда Рози нежно закатила глаза.   К счастью, Дженни там не было. Независимо от того, что она пообещала Джису, Лиса все еще не могла найти в себе сил позволить маленькой обиде, которая копилась в ее груди, растаять.   Лиса не виновата, что Дженни не хотела иметь соседку по комнате, хотя теперь причины стали немного более понятны. Лиса также не виновата, что Дженни застряла с ней, что они застряли друг с другом.   Лиса ни в чем не виновата. Но казалось почему-то именно так. Словно просто существуя, она вторгалась в пространство Дженни - говоря, она нарушала молчание Дженни, и мысль обо всем этом внезапно стала такой угнетающей, что она больше не могла оставаться в квартире и отправилась на пробежку, хотя бы для того, чтобы искупить щедрость Джису в кафе.

***

Лиса, вероятно, должна была позвонить домой где-то в первую неделю, потому что в воскресенье у нее зазвонил телефон, и взволнованный, скорострельный тайский голос матери наполнил ее уши. Она почти не хотела прерывать - странно и нелепо, у нее болело в груди, но в хорошем смысле, - но ей пришлось, когда ее мать начала намекать, что занятия были слишком загруженными, чтобы звонить. “Ма, я в порядке”, - твердо прервала она. “Я же говорила тебе, что справлюсь. Занятия были...”   Тяжелые косые взгляды и многозначительное молчание других студентов, то, как Дженни никогда даже не смотрела ей в глаза-   “Занятия прошли отлично. С рутиной можно справиться, и я беру более щадящий график, я же говорила тебе - я даже не начну заниматься фотографией до следующего семестра. У меня тоже появился друг”, - поспешно продолжила она, услышав, как ее мать глубоко вздохнула, готовая вызвать новую волну беспокойства.   “Она занимается музыкой, ее зовут Рози, мы вчера пили кофе с ее соседкой по комнате...”   “Музыкальная специальность? Как насчет танцев? Ты ни с кем не разговаривала на своих занятиях...”   “Да, моя... моя соседка по комнате ходит на мои занятия”, - быстро соврала Лиса. “Она... это было здорово”.   Она перешла к разговору о предстоящих танцевальных прослушиваниях - ее внимание привлекла группа под названием Red2Pink - и, выслушав мрачные предупреждения своей матери о том, что произойдет, если она будет недостаточно есть или спать, и пообещав звонить чаще, и пообещав, что сообщит им, когда прибудет посылка, которую, по-видимому, прислал ее отец, она, наконец, повесила трубку.   Лисе потребовалась минута, чтобы прийти в себя, после чего она откинулась на кровать, чтобы отдышаться, унять боль в груди.   Затем она встала, чтобы пойти куда-нибудь, куда угодно. Ей показалось, что она услышала, как открылась дверь комнаты Дженни, но она поспешила выйти, стремясь избежать встречи с брюнеткой, которая, вероятно, принарядилась для очередного вечернего выхода.   “С кем ты разговаривала?”   Проклятье.   Она обернулась, немного неохотно, и да, вот оно. Сегодня на ней был черный комбинезон, дымчатые тени для век и красная помада, из-за которых ее голос звучал немного выше, чем обычно.   “Просто моя мама, по телефону. Извини, это было слишком громко?”   Взгляд Дженни немного смягчился.   “Нет- нет, все в порядке, просто дай мне знать, если у тебя будут гости”.   Глаза Лисы невольно сузились, потому что, как бы по-детски это ни звучало, она все еще ненавидела, когда ей указывали, что делать, но она пыталась держать себя в руках, помня, что Джису сказала только вчера.   Застенчивая.   “Верно”, - медленно произнесла она. И затем, потому что она пыталась: “Мой папа отправляет посылку. Что-то типа закусок. Если хочешь что-нибудь”.   Дженни выглядела немного озадаченной, ее ответ прозвучал почти автоматически.   “Обычно я не люблю иностранную кухню”.   Лиса проглотила слово иностранную, как таблетку.   “Верно”, - сказала она, поворачиваясь и тряхнув волосами, в то время как Дженни, по-видимому, осознав, что сказала, продолжала говорить.   “Я не имела в виду...”   “Все в порядке. Приятного вечера”.   Боковым зрением, прежде чем дверь захлопнулась, Лиса заметила, как Дженни потирает лоб, ее челюсти сжаты, но это только заставило гнев снова разгораться внутри нее.   Глупые корейцы. Глупая Дженни. Глупая Джису, что заставила меня думать, что я могла ошибаться, с горечью подумала она.   Тренировка помогла бы, решила она. Так было всегда.   Итак, она пошла в студенческие репетиционные комнаты и танцевала до тех пор, пока не перестала думать ни о чем другом.   Я им покажу, подумала она, обливаясь потом и горя несколько часов спустя, когда, наконец, осталась довольна тем, что увидела в зеркале. Улыбаться было труднее, чем обычно, но она все же справилась - у нее всегда получалось. Я им всем покажу.

***

Тем не менее, в ночь перед прослушиванием любой бы нервничал.   Даже Лалиса Манобан.   Сколько бы она ни участвовала в соревнованиях раньше, несмотря на то что она чувствовала себя как дома в этой беспощадной среде, это все равно было новым. Не только потому, что она была в Южной Корее - теперь это было университетским стандартом, и прослушивания были открыты для всех, а не только для первокурсников.   Более опытные и приспособившееся люди проходят прослушивание вместе с ней - нет, против нее.   Она стиснула зубы, поворачиваясь, чтобы посмотреть на часы, потому что ее глаза все равно были уже открыты.   Без четверти два ночи.   Блядство.   Ей нужен был сон. Она могла работать как скаковая лошадь, каждый день выбиваться из сил, но все это ничего бы не значило, если бы она едва держалась на ногах от усталости.   Но для сна ей нужно было расслабиться, и для этого…   Ее рука почти бессознательно скользнула под пояс штанов.   На самом деле у нее пока не было на это времени из-за темпа и суровости университета, и хотя она знала, что должна попытаться уснуть, это всегда помогало, верно?   Конечно, она могла бы просто-   Она тихо вздохнула, когда наконец прикоснулась к себе. Она не была влажной, пока нет, ей пришлось выманивать это из себя, свободной рукой залезая под рубашку, поглаживая грудь. Она тихо зашипела, слегка ущипнув один сосок, и теперь было легче расслабиться в этом теплом, пьянящем пространстве, скользкие звуки начали наполнять комнату-   Ее дверь открылась, и она тупо застыла.   Нелепо, но она ожидала увидеть грабителя, все еще ошеломленная, с учащенно бьющимся сердцем, но это была всего лишь Дженни.   Дженни.   Каким-то образом от этого все стало более туманным, окутанным мягким, почти цветочным ароматом, когда Дженни заговорила.   “Лиса”.   “Дженни”, - автоматически повторила она, ее голос прозвучал немного грубее, чем она ожидала, и было слишком темно, чтобы разглядеть лицо брюнетки, но даже в тени она могла разглядеть, как сузились эти кошачьи глаза.   “Не... могла бы ты, типа, не делать этого. Пожалуйста”.   Лиса снова моргнула, застигнутая врасплох, хотя бы тем, что Дженни в кои-то веки действительно заговорила вежливо.   “Делать- что?”   “Это”, - многозначительно сказала Дженни, отводя от нее взгляд, что выглядело как целенаправленное усилие.   Лисе потребовалась минута, чтобы осознать, что она имела в виду, а когда она поняла, все, что она смогла сделать, это пролепетать, чувствуя, как ее лицо становится ярко-красным даже в темноте, и отдирая от себя руки слишком поздно.   “Это- я- что? Кто ты такая, чтобы... убирайся к чертям из моей комнаты”, - ей удалось выдавить из себя, но Дженни осталась на месте, по-прежнему не глядя на нее.   “Послушай, я могу, типа, сказать, когда ты это делаешь, хорошо? Это часть всего соглашения с суккубами, если только...”   Взгляд Дженни пронзительно сверкнул на нее, и внезапная волна гнева пробежала по ее лицу.   “Ты пыталась...”   “Нет”, - яростно сказала Лиса, даже не дав ей додумать мысль до конца. “Иисус гребаный Христос- все демоны такие высокомерные?”   Обычно она не была такой резкой, но Дженни только что ворвалась к ней в комнату и выдвинула несколько совершенно необоснованных требований и намеков, поэтому она почувствовала удовлетворение при виде шокированного выражения лица Дженни.   “Как я поняла в последний раз, это не твое собачье дело, когда я- делаю это”, - резко продолжила она. “И поверь мне, когда я это делаю, ты - последнее, о чем я думаю. Прости, если это ранит твое глупое суккубское эго, но...”   “Прекрасно”, - вмешалась Дженни, явно не из тех, кого надолго загоняют в тупик. “Но я смогла бы сказать, если бы ты это сделала. Я бы знала. Поняла?”   Лиса открыла рот, чтобы сказать Дженни, что та может засунуть себе в задницу все, что та пытается придумать, но реальность ситуации поразила ее нетерпеливым выражением лица Дженни, которая, при ближайшем рассмотрении, казалась такой же измученной, какой чувствовала себя Лиса.   Если бы Дженни могла... ну, подслушать, то это распространилось бы на любые сексуальные фантазии. Знаете, такие, о которых думаешь, когда трогаешь себя. И она, похоже, не могла игнорировать это, по крайней мере, не сейчас, так что…   Лиса стиснула зубы.   Она действительно, действительно не чувствовала себя важной.   Часть ее хотела заорать на Дженни, чтобы она снова убиралась нахуй из своей комнаты, часть ее хотела встать и вышвырнуть ее вон сама, если бы она не чувствовала странный скрут в животе при мысли о прикосновении к ней.   Но Дженни, казалось, была так же измотана проблемой, как и она сама, хотя справлялась с ней так же прямолинейно и стервозно, как всегда.   “Это ощущение близости”, - продолжила Дженни, все еще немногословная, но, очевидно, способная увидеть, как точки соединились в сознании Лисы. “Я надеялась, что наши комнаты будут достаточно далеко друг от друга, но это бесполезно - о чем бы ты ни думала, когда бы ты ни думала об этом, я чувствую это, и вижу это, и...”   “Да, ладно, прекрасно, я поняла”, - перебила Лиса.   Она глубоко вздохнула.   Гнев и шок немного поутихли. В основном она просто чувствовала себя смущенной и все еще защищалась, с проблеском зарождающегося ужаса при мысли, что ей, вероятно, придется целый год обходиться без мастурбации, по крайней мере, всякий раз, когда Дженни будет в квартире.   “Я понимаю”, - повторила она снова, более твердо. “Иди обратно спать, я не буду- да”.   Казалось, Дженни не нужно было повторять дважды.   Она ушла, демонстративно закрыв за собой дверь, и Лиса откинулась на одеяла, нетерпеливо и противоречиво выдохнув.   Она посмотрела на часы.   Два тридцать ночи.   Блядство, тупо подумала она, сердито взбивая подушку, чтобы придать ей чуть лучшую форму, как будто это хоть чему-то помогло. Она хотела продолжать злиться на Дженни за то, что та так разволновалась и разозлилась в этот безбожный час ночи, но тихий голос в глубине ее сознания подсказал ей, что она тоже не давала Дженни уснуть. Даже ненамеренно.   Лиса почувствовала облегчение, когда ее разум успокоился настолько, что она, наконец, погрузилась в беспокойный сон. Даже если она все еще чувствовала разочарование, причем во многих отношениях.