Обещание на мизинцах

Проспав всего пять часов, Лиса умудрилась вовремя прийти в комнату для прослушивания. Конечно, это была танцевальная студия в здании изобразительного искусства, зарезервированная для утреннего мероприятия, и она нервно встала в очередь вместе с другими участниками прослушивания.   Оценивая своих конкурентов, она действительно ничего не могла с собой поделать и почувствовала небольшой спазм в животе - там было много людей. И, насколько она могла судить, довольно многие из них казались старше ее. Она выбросила эти мысли из головы, когда дверь распахнулась.   Они шли в алфавитном порядке, но, тем не менее, им, казалось, совсем не потребовалось времени, чтобы добраться до ее имени.   “Лалиса Манобан?”   Темноволосая женщина, назвавшая ее по имени, казалась всего на несколько лет старше ее, но она была так собрана, ее наряд был невероятно стильным, а брови поднятыми, что Лиса не смогла сдержать волну нервозности.   Но это были прослушивания, твердо сказала она себе. Она знала, что прослушивания - это ее игровая площадка.   Хотя на мгновение эта женщина немного напомнила ей Дженни. Возможно, дело было в ее тоне или гардеробе-   Лиса решительно отгородилась от этих совершенно не связанных между собой мыслей и изобразила яркую, широкую улыбку.   “Это я. Им Наён, верно? Я видела твой постер для Red2Pink.”   “Правильно”, - сказала Им Наён несколько прохладно, выражение ее лица было исключительно профессиональным, но Лиса не позволила снова напугать себя.   “Отлично. Мне включить свою песню?"   Брови Наён приподнялись еще больше, но другая девушка рядом с ней, с широко раскрытыми глазами и удивленным лицом – японка, как предположила Лиса - уже протягивала ей телефон, подключенный к аудиосистеме в комнате.   И Лиса почувствовала, что ее улыбка стала искренней, когда зазвучала музыка.   Это была хорошо отработанная постановка, призванная продемонстрировать как плавность, так и отточенную технику, и она исполнила ее идеально, улыбка не сходила с ее лица, упиваясь тем, как глаза обеих женщин расширялись все больше и больше по мере продвижения песни.   Да, подумала она, маленькая и сияющая в собственных мыслях. Видите? Видите, что я могу сделать?   Когда единственным, что сопровождало ее финальную позу, было ошеломленное молчание, она почувствовала себя легче, чем когда-либо с тех пор, как ее самолет приземлился в Южной Корее.   “Это было”, - начала Наён, но другая девушка перебила ее.   “Ты можешь учиться?” - спросила она по-корейски с легким акцентом, обходя маленький столик, за которым они сидели на прослушивании, чтобы встать рядом с Лисой, и у Лисы заболели щеки от того, как широко она улыбнулась, услышав обещание новой хореографии лично.   “Всегда”, - легко ответила она, и, боже, она забыла, как весело танцевать, не беспокоясь об оценках или о преподавателе, дышащем ей в затылок. Она даже не знала имени другой женщины, но вряд ли это имело значение - здесь они были равны, и она знала, что производит впечатление на них обеих тем, как быстро она выполняет шаги, ее глаза прикованы к движениям, повторяя их снова и снова со всей возможной точностью. Другая женщина была очень, очень хороша - это было захватывающе само по себе, просто не отставать от нее.   Когда они закончили, что, вероятно, заняло слишком много времени для простого прослушивания, но вряд ли их это волновало, обе были покрыты капельками пота, ухмыляясь друг другу, и Им Наён не дала им шанса прийти в себя, прежде чем заговорить.   Теперь она тоже улыбалась, и это обнажало ее слегка заячьи зубки, которые были такими милыми, что делали ее намного менее устрашающей.   “Мы репетируем каждую пятницу с 6 до 8 вечера, но тебе нужно будет успевать много самостоятельно. Мы ожидаем, что наши участники самостоятельно усовершенствуют хореографию и придут на тренировку готовыми работать с остальной командой. Это обязательство на весь год - мы конкурентоспособная команда, и, хотя этот труд требует любви, нам нужны также стабильность и сила участников. Ты справишься с этим?”   Ты можешь научиться? Ты справишься с этим?   Лисе нравилась неформальность, точность, а еще больше нравились сами вопросы, потому что ответ всегда был и будет:   “Да”.

***

Женщину с широко раскрытыми глазами звали Момо, и она была, как и подозревала Лиса, японкой. Лиса пока не знала, кто еще был в группе, хотя Наён небрежно упомянула кого-то по имени "Сыльги-онни", кто бы это ни был. Они приняли ее сразу, и наслаждение от этого наверняка продлится как минимум несколько дней. Она могла бы пойти на другие прослушивания, но что-то в синхронизации, которую она почувствовала с Момо, и одобрении в глазах Наён заставило ее даже не думать об этом.   Первая репетиция Red2Pink, к сожалению, все же состоится в ближайшую пятницу. Лиса хотела, чтобы это произошло поскорее, ей не терпелось познакомиться с остальными членами команды, но, несмотря на то, что ей пришлось подождать, облегчение от окончания прослушиваний и безжалостный темп занятий в тот день оставили Лису лениво лежащей на полу их квартиры в лучах послеполуденного солнца, льющегося из окна, когда вошла Дженни.   Бровь искусно изогнулась, и Лиса почувствовала, что краснеет, но не двинулась с места, стараясь как можно больше не думать. Она не совсем простила брюнетку за предыдущую ночь, хотя это было непросто.   Во всяком случае, это заставило ее осознать, как мало она знала о суккубах, но между прослушиваниями и всем остальным у нее точно не было времени углубляться туда. Возможно, она найдет время спросить Джису, но пока она непреклонно встретила взгляд Дженни, пытаясь излучать ауру беззаботности.   “Чем, собственно, ты занимаешься?” Сухо спросила Дженни, ставя сумки на прилавок – похоже, учеба и покупки. Лиса задумалась, нравится ли ей покупать винтаж, как это делала она. Не то чтобы это имело значение в любом случае. Было немного сложнее сосредоточиться, когда говорила Дженни.   “Фотосинтез”, - коротко ответила она, закрыв глаза и пытаясь не замечать, что с приходом Дженни воздух стал чуть слаще.   “Ну, что бы ты ни делала, делай это где-нибудь в другом месте”, - ответила Дженни после нескольких минут молчания, и Лиса, приоткрыв глаза, увидела, что та была занята разгрузкой своих пакетов, оценивая то, что, похоже, было платьем, красным без рукавов, и Лиса могла представить ее в нем, не то чтобы это было трудно, потому что Дженни выглядела бы хорошо практически в чем угодно-   “Почему?” - заставила она себя спросить, отводя глаза и моргая, когда встретила пристальный взгляд, полный солнечного света, и Дженни обернулась, предположительно, чтобы посмотреть на нее.   “Потому что мне нужно подготовиться, Лалиса. И квартира у нас крошечная, так что.”   Она сделала прогоняющее движение рукой, которого было достаточно, чтобы легкий дискомфорт Лисы перерос в раздражение.   “Разберись с этим, принцесса. Это общее пространство”.   Дженни фыркнула, вероятно, из-за оскорбительного прозвища, но глаза Лисы оставались закрытыми, и вскоре она услышала, как хлопнула дверь Дженни - громко, многозначительно.   Она открыла глаза, перевернулась на другой бок и вздохнула.   Это, наверное, было грубо с ее стороны. Но Дженни тоже была грубой, и она все еще не могла избавиться от чувства раздражения из-за того, что Дженни игнорировала ее за пределами их общего жилого пространства, а потом возвращалась только для того, чтобы сказать ей убираться.   Так ей и надо, решила она, но предпочла остаться в своей комнате до конца раннего вечера, выйдя снова, только когда захлопнулась входная дверь, сигнализируя очередную вечеринку Дженни Ким.   Лиса почувствовала себя немного лучше, когда получила уведомление по электронной почте о том, что ее занятие на следующее утро отменяется, а это означало, что она может выспаться и у нее будет больше времени для тренировок, так что в целом она легла спать в чертовски хорошем настроении.   Что, конечно же, сглазило его.

***

“Лиса”.   Голос Дженни резко контрастировал с ее обычным коротким, язвительным или деловым тоном; он был мягче, гортанней, и у Лисы перехватило дыхание при звуке ее собственного имени, слетающего с этих розовых губ.   “Джен”, - выдохнула она, и странный, притягательный запах цветов наполнил воздух, когда Дженни наклонилась, ее губы были невероятно мягкими, слегка увлажненные языком, который скользнул в рот Лисы, заставив ее вздрогнуть, став частью ее боли.   “Лиса”.   Это было так реалистично, то, как Дженни произносила ее имя, как ее руки скользили по телу, как она одобрительно мычала, поглаживая напряженные мышцы живота.   “Красотка”, - пробормотала Дженни, спускаясь поцелуями к подбородку Лисы, и это слово, наряду со всем остальным, что брюнетка делала с ней, заставило ее издать тихий стон тоски, желания большего-   “Лиса!”   Такой приятный голос, и теперь Дженни наклонилась, позволив своим губам скользнуть чуть ниже, отчего у Лисы перехватило дыхание, одна рука забралась под рубашку, чтобы потереть ноющий сосок, другая скользнула под пояс-   “Лалиса Манобан, очнись, МАТЬ ТВОЮ!”   Голова Лисы дернулась в сторону, внезапно вырвав ее из сна. Ее щеку обожгло, и голова немного закружилась, прежде чем она поняла, где находится, и кто только что ударил ее по лицу.   “Дженни? Какого хре...”   Она оборвала себя, когда все поняла, издала тихий стон и подняла руки, чтобы закрыть лицо.   “Дерьмо”.   “Да”, - коротко ответила Дженни, и Лиса больше никогда не смогла бы смотреть ей в глаза.   “Тебе обязательно было меня бить?” Сказала она приглушенным голосом, прижимая к лицу подушку, пытаясь задушить себя от унижения из-за того, что Дженни пришлось будить ее после эротического сна. О ней. Что за дерьмо.   “Прости, я должна была позволить тебе продолжить?”   Тон Дженни был резким, сильнее обычного, и это заставило Лису немного защищаться, когда она отодвинула подушку и села лицом к брюнетке.   Что было ошибкой.   Это был второй раз менее чем за неделю, когда Дженни была в её комнате, но на этот раз это было днем, и раннего утреннего света было достаточно, чтобы что-то разглядеть.   Лицо Дженни, круглое и немного опухшее со сна, выражало раздражение и злость в каждой черточке, но ее глаза были темнее, чем Лиса когда-либо видела, и в них было что-то опьяняющее, сжигающее слова в горле. Она с трудом сглотнула, пытаясь заговорить, глядя в сторону.   “Конечно, нет”, - сказала она, пытаясь выглядеть непринужденно. “Я имею в виду, если уж на то пошло, с твоей стороны было очень любезно спасти меня от кошмара”.   Дженни фыркнула. “Кошмар? Правда?”   “Что еще могло бы быть, если бы мы с тобой...” Лиса слегка запнулась на словах, хотя заставила себя продолжить, увидев подтверждение на лице Дженни. “Ты знаешь. Боже, это, наверное, самое страшное, что у меня было за последние годы...”   “Знаешь, ты никого не обманешь”, - резко сказала Дженни. “Ты знаешь, кто я, и ты знаешь, что я могу делать, что я могу видеть, Лиса...”   То, как она произнесла имя Лисы, заставило тайку непроизвольно вздрогнуть, что было неправильным ходом, поскольку Дженни надавила на нее, как акула, почуявшая кровь в воде.   “...так что давай не будем вести себя так, будто мы обе не знаем точно, что ты чувствовала”.   “Тогда почему ты такая стервозная по этому поводу?” Лиса выстрелила в нее, она не из тех, кто сдается без боя. “Просто... ты питаешься этим, верно?” По крайней мере, это она знала, даже если понятия не имела о деталях. “Так что, блядь, поблагодари меня за бесплатный завтрак или что там еще, и проваливай к черту”.   “Я не буду тебя благодарить ни за что!” Дженни закричала, и это заставило Лису снова посмотреть на нее, почувствовав какой-то гнев, который, казалось, стал глубже, чем раньше. “Я не просила разбираться с твоими гребаными эротическими снами в пять утра...”   “Ну, я не просила тебя слушать!” Так же громко сказала Лиса. “Почему ты не можешь просто проигнорировать это или что-то в этом роде? Почему это я все время хожу вокруг тебя на цыпочках?”   Дженни уставилась на нее так открыто, что та почувствовала, как краснеет.   “Что?” - с вызовом спросила она, все еще чувствуя себя упрямой.   “Невероятно”, - пробормотала Дженни, все еще не сводя с нас глаз. “Они действительно ничему не научили тебя о нас, не так ли?”   “О, да, я прогуляла все уроки по стандартному суккубскому поведению, знаешь, была слишком занята изучением таких предметов, как алгебра и биология и...”   “Заткнись, ты не смешная”, - оборвала ее Дженни. “Я не могу просто игнорировать это- или, типа, выключить. В этом какой-то смысл быть суккубом”.   Настала очередь Лисы вытаращить глаза, и она подыскивала слова, всякая борьба покинула ее. Она думала - ну, в прошлый раз она думала, что Дженни просто устала, думала, что сможет заблокировать это, приложив немного усилий, но-   “Значит, ты просто... ты обязана слышать всех? Или чувствовать, или что-то еще? Все время?”   “В основном”, - с горечью сказала Дженни. “Я получаю восхитительное удовольствие от того, что мне известны сексуальные мысли или энергия практически каждого человека вокруг меня. Я могу сказать, что парень, сидящий рядом со мной в классе, только что кончил в туалете, что девушка в кафе действительно хочет трахнуть своего босса, и да, я особенно хорошо вижу влажные сны, Лиса. И нет, я не могу это игнорировать”.   “Но это ужасно!” Лиса взорвалась. “Я имею в виду, не говоря о вторжении в частную жизнь, но как насчет, например, твоей личной жизни? Ты чувствуешь все, что люди думают о тебе? И ты не можешь это отключить?”   Глаза Дженни остекленели - не в том смысле, что они были стеклянными от слез, а в том, что они больше походили на осколки, острые осколки льда.   “В двух словах”.   “И ты- ты должна подпитываться этим?”   Дженни вздохнула. “Это не совсем так. Я не могу выбирать, когда и питаюсь ли я, но если что-то мне неприятно, я просто, естественно, не питаюсь этим. Однако иногда у меня действительно нет выбора, особенно если я голодна, вот почему я стараюсь не пропускать приемы пищи”.   Она сделала паузу, сморщив нос. “Если ты можешь думать о них как о еде. На самом деле, я ни с кем из нормальных людей не обсуждала это подробно”.   “Разве ты не была... ну, знаешь, активна в общении с людьми?” Поинтересовалась Лиса, не в силах сдержать собственное любопытство. Внезапно вся история с суккубами показалась намного сложнее, поскольку Дженни использовала такие слова, как голод и еда.   Дженни одарила ее кривой, горькой улыбкой. “Проклятие...” “Это проклятие?”   “Заткнись и погугли, я не собираюсь кормить тебя всем с ложечки. Да, проклятие наступает в восемнадцать лет, что, я полагаю, в некотором роде благословение”.   Лису слегка затошнило при мысли об альтернативе, и она была рада, когда Дженни продолжила.   “Когда мои родители поняли, кто я такая, они забрали меня из школы. До этого момента. Мне обещали самые безопасные условия жизни, какие только мог предоставить университет, но вся моя семья по-прежнему ненавидит саму мысль о том, что я пойду в университет”.   В тоне Дженни было что-то еще более горькое, и Лиса задалась вопросом, сколько всего она скрывала, подобно розе, которой еще предстоит распуститься - слои лепестков, аккуратно и бережно сложенные от солнечного света, защищенные острыми шипами.   “Почему? Они не хотят, чтобы ты... я не знаю, жила настолько нормальной жизнью, насколько это возможно?”   Дженни резко рассмеялась.   “Во мне нет ничего нормального, Лиса. Но я сказала им, что хочу учиться, изучать бизнес...”   “Бизнес? Но...”   “...изучать бизнес и танцевать, и я сказала им, что поступила, и они не смогли меня остановить, не тогда, когда я получила стипендию и учреждение обещало пойти на все ради меня”.   “Значит, ты здесь счастливее?”   Дженни бросила на нее пронзительный взгляд, и Лиса почувствовала себя странно, как будто ее просвечивали рентгеном, как всегда уязвимой под этим взглядом цвета темного шоколада. Однако она не смогла удержаться от вопроса, потому что это начинало звучать слишком похоже на ее собственную историю, и ничего не было достаточно для её успокоения.   “Так много вопросов”. Тон Дженни был непроницаемым.   “Ты можешь винить меня?” Пробормотала Лиса, хотя и пыталась говорить более примирительно. “Я имею в виду, я просто не хочу усложнять тебе жизнь, вот и все. Если мы собираемся быть соседями по комнате, мы должны... я не знаю. Ладить или что-то в этом роде”.   Она почувствовала укол жалости. Это прозвучало неубедительно, когда она так это сказала, и она вспомнила, как была взволнована встречей со своей соседкой по комнате, думая, что, возможно, у нее появится готовый друг в незнакомой стране.   Возможно, Дженни почувствовала что-то из этого, не из-за своей демонической натуры, а как будто в ней тоже было немного человечности, потому что, когда она заговорила, ее тон был мягче.   “Я думаю, что здесь я счастливее. На самом деле я не- жить здесь немного сложнее, чем я думала, но, кажется, довольно сложно заводить друзей, когда ты такая, как я”.   Лисе показалось, что она уловила в этом намек на одиночество, и почувствовала вспышку благодарности за то, что, по крайней мере, Джису держалась поближе к брюнетке, но, возможно, ей это показалось, потому что в следующий момент Дженни выпрямилась, сохраняя легкий тон.   “Но я могу учиться, и я могу танцевать. А еще, здесь более легкая добыча”.   “Я уверена”, - пробормотала Лиса, вспоминая вечеринки, о которых она слышала в кампусе. Ее не приглашали ни на одну, но, возможно, в танцевальном клубе...   Дженни, однако, напряглась. “Что это значит?”   “Ничего”, - поспешно ответила она. У нее начало складываться ощущение, что и у нее, и у брюнетки были проблемы с обороной. “Просто здесь все нашего возраста, верно? И здесь много вечеринок- я уверена, это помогает”.   Дженни выглядела так, словно не знала, смеяться ей или нет. “Ты такая странная”.   Хотя это было не совсем то чувство, которого ожидала Лиса, она попыталась улыбнуться.   “Достаточно странная, чтобы ты убралась из моей комнаты и позволила мне поспать в мое единственное свободное утро?”   Дженни подняла бровь. Похоже, это вошло у нее в привычку; Лиса подавила желание протянуть руку и потрогать ее, просто чтобы посмотреть, что произойдет.   “Разве у нас нет выходных и в пятницу утром? Тогда занятия только после обеда”.   “Этим вечером у меня репетиция танцев, к которой мне нужно подготовиться”, - возразила Лиса. “Вообще-то, я только что попал в группу под названием Red2Pink. Ты слышала о ней?”   Дженни закатила глаза. “К сожалению, я не могла перестать слышать об этом. Я знаю Им Наён, если ты...”   “О, Наён-онни!” Сказала Лиса, улыбаясь при мысли о круглолицей женщине с заячьими зубками. “Так странно, что мы продолжаем знакомиться с одними и теми же людьми, правда?”   “Маленький кампус”, - сказала Дженни, пожимая плечами и вставая. Что-то в выражении ее лица, казалось, внезапно замкнулось.   Лиса моргнула. “Ты уходишь?”   Дженни бросила на нее лукавый, веселый взгляд. “Ты хочешь, чтобы я осталась? Я имею в виду, ты только что сказала, что хочешь поспать, но я думаю, что во сне...”   “Прекрати, ладно, хорошо”, - быстро сказала Лиса. “Просто- просто постарайся забыть об этом, хорошо? Я ничего не могу поделать с тем, о чем мои кошмары, точно так же, как ты не можешь не слышать их. Хорошо?”   Дженни выглядела так, словно хотела снова прокомментировать использование "кошмаров", но под решительным, острым и, возможно, немного умоляющим взглядом Лисы она на этот раз придержала язык, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.   Лиса откинулась на одеяло, наконец-то позволив себе почувствовать себя должным образом униженной. Она не была точно уверена, что с ней было не так, раз она поощряла такие сны, но она действительно ничего не могла с этим поделать, и она не совсем была способна позаботиться о себе в этой области, так что, возможно, ее подсознание взяло все в свои руки.   Боже, что она, должно быть, думает обо мне, она поймала себя на мысли, а затем жестоко подавила ее. На самом деле мне все равно, что она думает обо мне! Она может сразу же отвалить, вторгаясь в мои мысли подобным образом- Но было трудно испытывать обычный оборонительный гнев против особой манеры Дженни разбирать ее на части. Не тогда, когда она все еще слышала горькие нотки в голосе Дженни, то, как брюнетка, казалось, была рабыней своего собственного состояния.   Проклятие.   Лиса вздохнула, снова села и потянулась, чтобы взять телефон с прикроватного столика.   Она не могла снова заснуть и не могла унять боль между бедер, не сейчас, когда брюнетка все еще в общежитии. Она определенно не могла сидеть здесь, заново переживая свое смущение в течение всего дня, пренебрегая домашними делами.   Так что, возможно, небольшое исследование отвлечет ее от этих мыслей.   Или, как выразилась Дженни: заткнись и погугли.   Вероятно, ей следовало сделать это намного раньше, учитывая, какой невежественной она казалась, но она обнаружила, что не совсем уверена, с чего начать, поэтому она просто набрала Суккуб и нажала поиск.   Сразу же появилось около пяти разных страниц порно.   Она тихо фыркнула, быстро изменив запрос.   Что такое суккуб?   Википедия. Этого было бы достаточно, подумала она, поудобнее устраиваясь на подушке и начиная читать.

***

Не прошло и часа, как ей пришлось отложить телефон, поскольку в голове у нее кружился поток информации.   Было многое, чего она не знала, и она почти смутилась от того, какой глупой она, вероятно, казалась, наивно не подозревая о состоянии Дженни.   По-видимому, это было проклятие, происхождение которого неизвестно. На самом деле было известно очень мало конкретной информации, информации, которая не была драматична или слишком демонична, чтобы быть реальной (у Дженни определенно не было рогов или заостренного хвоста, насколько было известно Лисе), которая рассказывала более печальную и серьезную историю о состоянии суккуба.   Похоже, было два вида суккубов - те, что были в древности, которые, казалось, были демонами, которые на самом деле насылали проклятия, и еще были те, которые были прокляты или "обращены" - что-то вроде вампиров, предположила Лиса.   В конце концов, проклятые суккубы, вроде Дженни, оказались очень похожи на людей. О них было меньше известно, поскольку они были немного менее фантастичными и, следовательно, менее "интересными", но у них была такая же продолжительность жизни, и они часто пытались жить в человеческом обществе вместо того, чтобы замыкаться в своем собственном сложном обществе и бизнесе, как это делали настоящие демоны, - они могли даже есть человеческую пищу. Единственное реальное различие заключалось в том, что они могли жить только до тех пор, пока питались сексуальной энергией.   Вся эта часть была, пожалуй, самой расплывчатой, нечетко очерченной стороной дела. Общее представление заключалось в том, что им нужен секс, чтобы прокормиться, но в какой степени и как часто - подробные вопросы, казалось, остались без ответа, поскольку миру, кажется, было наплевать на это.   Лиса была удивлена, обнаружив, что Дженни, казалось, обладала довольно развитой силой для своего возраста. Большинство зрелых суккубов могли уловить только вспышки образов или сенсорных ощущений, пока они не кормились, но у брюнетки все казалось ярким даже в повседневной жизни, и Лиса неожиданно почувствовала жалость. Может быть, это и не больно, но это, как минимум, отвлекает, раздражает и, вероятно, временами унижает, если Дженни слышит что-либо о самой себе.   Теперь она поняла, почему это называлось проклятием. Она почти хотела спросить об этом Дженни, хотя ей не очень нравилась идея ходить с откусанной головой.   Потому что брюнетку все еще было трудно раскусить. В какой-то момент она казалась раздраженной, даже уязвимой - в следующий момент она использовала свои силы или что там еще она чувствовала, чтобы заставить Лису извиваться. Жить с проклятием, конечно, было нелегко, но часть Дженни, казалось, слилась с ним воедино, чтобы жить с ним и использовать его по мере необходимости.   Любая другая информация - например, о том, как появились суккубы, что еще может повлечь за собой проклятие, насколько они похожи на классических демонов и все такое - казалось, тщательно удалялась из результатов поиска в Интернете. В любом случае, Лиса прочитала достаточно, включая немного душераздирающий рассказ суккуба средних лет, которая казалась измученной всеми испытаниями жизни, и даже информационный блог о преступлениях на почве ненависти, связанных с суккубами, и их неконтролируемой распространенностью в глобальном масштабе. Она со вздохом отложила телефон.   Она услышала, как Дженни ушла, закрыв за собой дверь квартиры, и заставила себя подняться с кровати, морщась при мысли о работе и теоретических занятиях, но также втайне радуясь возможности перестать думать обо всем, что связано с суккубами, хотя бы на несколько часов.