shared custody

Температура воздуха была около четырнадцати градусов, но Феликс всё же настоял на том, чтобы они пообедали на лужайке кампуса, чтобы «подышать свежим воздухом». Итак, как обычно, купив еду в магазине, они впятером спрятались под пораженным осенью персиковым деревом. Однако коричневатые листья очаровывали, и Сынмин сделал фотографию, прежде чем сесть на холодную траву. Студентов вокруг не так уж и много, ведь никто в здравом уме не захочет оставаться на улице в холодную погоду, но никто из них не способен отказать Феликсу, поэтому они просто смирились со своей судьбой. — Ты имеешь в виду, что сонбэ спал у тебя на плече, да? — Кристофер многозначительно выгибает бровь и дует на рамэн. Несмотря на это, он обжигает язык, когда кладёт еду в рот, что Сынмин классифицирует как мгновенную карму. — Я не должен был вам этого говорить, ребята, — ворчит он. Ноги Хёнджина лежат у него на коленях, что помогает ему согреться, а Чанбин сворачивается калачиком рядом с ним, как будто он не представляет собой гору мускулов, способных самостоятельно прогнать холод. — Если это тебя утешит, то думаю, что это восхитительно, — улыбается Феликс, сидя перед ним. — Звучит вполне по-домашнему. Это действительно так, и от этого желудок Сынмина неприятно трепещет. Он разворачивает свой треугольный кимбап со всей деликатностью мира. — Почему ты переживаешь из-за этого? — Хёнджин гримасничает и готовится положить в рот ещё одну порцию якисобы. Японская еда напоминает ему Минхо, что тоже нехорошо. Внезапно Сынмину захотелось сменить кимбап на домашний суп мисо. — Займись своим делом, — наконец отвечает он. — Щеночек сегодня сварливый, — напевает Чанбин. — Будь хорошим щенком, иначе десерта не получишь. — Мы не покупаем десерты, — отмечает Кристофер. — Но могли бы, просто предложение. — Значит, твои друзья называют тебя щеночком? Сынмин чуть не поперхнулся едой, когда Минхо приблизился к ним. Честно говоря, все пятеро пугаются. Он похож на персонажа из дорамы в своих чёрных джинсах, коричневом свитере, с высоким воротником, и тёмном пальто. Его каштановые волосы красиво уложены, а лак для волос удерживает их на месте, даже когда на них дует прохладный осенний ветерок. Цветовая палитра остаётся такой же простой, как и всегда, но Минхо выглядит более формальным, чем Сынмин видел его до сих пор. Видимо старший любит менять свой стиль. — Извините, я не хотел вас напугать, ребята, — пожимает он плечами, не показывая особого сожаления. — Привет, сонбэ, — машет Хёнджин. — Что ты здесь делаешь? — На самом деле я просто проходил мимо, — объясняет Минхо. — Увидел вас и решил остановиться и поболтать. — Хочешь поговорить со всеми нами или поблагодарить своего спасителя? — Чанбин без колебаний указывает на Сынмина. — Ты обязан ему за хороший сон. Минхо поднимает брови, но не выглядит смущённым. Он сидит между Феликсом и Кристофером, как будто он уже был частью группы — учитывая, что все, кроме Сынмина, уже знали его, это не совсем ложь. — Ты им рассказал? — Ну… — Наш щеночек нам всё рассказывает, — отвечает за него Феликс. — Не так ли, Сынмо? Все пять пар глаз устремлены на него, и ясно, что друзья пытаются поставить его в неловкое положение перед сонбэ, с которым он в последнее время стал слишком близок. Сынмин ненавидит их за это, особенно потому, что это работает. Больше всего на свете ему хочется провалиться под землю, и то, как горят его уши, не остаётся незамеченным. — Не стесняйся, щеночек, — сладкий голос Чанбина заставляет его показать зубы. — Эй, не рычи на меня! Веди себя прилично перед своим сонбэ. — Пошли вы все, — Сынмин готов встать и уйти, но Хёнджин тянет его назад и удерживает на месте, обхватив руками. — Ладно, успокойся, — смеется он. — Мы больше не собираемся приставать. Феликс и Кристофер, конечно, смеются, а Минхо пытается сдержать собственный смех, но без особого успеха. — Я буду душить каждого из вас, пока вы будете спать, — сварливо запихивает в рот остаток кимбапа Сынмин. — Разве он не милый, сонбэ? — обращается Феликс к Минхо, веселясь, несмотря на смущение друга. — Да, определённо самый милый щеночек. По его тону понятно, что он просто подыгрывает, но этого достаточно, чтобы обеспокоенный мозг Сынмина отключился на целых две минуты. Тот факт, что красивый мужчина называет его «щеночком», не должен так беспокоить его, особенно когда дело касается его сонбэ — или, скорее, хёна — с которым он, возможно, — очень маловероятно — подружится. Просто недопустимо. «Выкинь свои мысли из сточной канавы», — мысленно ругает себя Сынмин. — Но Чанбин прав, я твой должник, — возобновляет разговор Минхо. — Спасибо за вчера, и я, и коты всю ночь спали. На самом деле тёмные круги Минхо на несколько оттенков светлее, а это значит, что сон пошёл ему на пользу. Сынмин слегка улыбается и кивает, отвергая благодарность. — Не за что, сонбэ. — Я уже говорил тебе называть меня хёном, не так ли, щеночек? Феликс и Кристофер практически зарываются лицами в свои тарелки с рамэном, Хёнджин, кажется, находит свою якисобу удивительно интересной, а Чанбин смотрит на небо, отвлеченный облаками. Им кажется, что они вмешиваются в разговор, который внезапно стал более интимным, чем ожидал Сынмин. В его план не входило позволить Минхо узнать это проклятое прозвище, и то, как резко растягиваются его губы, дает понять, что его дразнящая натура намеревается лишить Сынмина покоя всякий раз, когда появляется такая возможность. — Говорил, хён, — он понятия не имеет, почему такой послушный, но в глазах Минхо есть что-то такое, что кажется опасным, но не пугающим. В любом случае Сынмин не хочет поддаваться провокационной стороне старшего. — Тогда перестань называть меня сонбэ, дурак, — так же быстро, как и возникла, напряженная атмосфера рассеивается, как только Минхо ерошит волосы Сынмина. — Мне пора идти, увидимся! До встречи, ребята. Минхо просто встаёт и уходит, как будто он не оставил после себя беспорядка. Тишина царит десятилетиями, пока Феликс не откашливается. — Ладно, это было… — Горячо, — добавляет Хёнджин, обмахиваясь веерами даже на морозе. — Определенно провокационно, — соглашается Кристофер. — И в некотором смысле, граничащее с сексуальным, я должен сказать. Сынмин давится собственной слюной и так резко поправляет очки на лице, что чуть не выкалывает глаза. — Не будьте идиотами, пожалуйста. — Но это правда, Минн, — пожимает плечами Чанбин рядом с ним. У него извиняющееся выражение лица, но это не мешает ему выражать то, что он думает. — Я знаю Минхо много лет, он всегда был привлекательным человеком и любил флиртовать ради развлечения, но не в дурацкой манере. Он никогда не переходит никаких границ, но давай посмотрим правде в глаза: мы четверо становимся подсвечниками вокруг вас двоих. — Ты что-то от нас утаиваешь? — спрашивает Хёнджин. Что я могу сказать? Он думает. Что я мастурбировал, думая о нём, ещё до того, как узнал его как следует? Что он заставляет меня нервничать? Что меня смущает тот факт, что он красивый, сексуальный и в то же время невероятно добрый? Ни за что. — Конечно нет, — пожимает плечами Сынмин. — Всё, что мне нужно сказать вам, ребята, я всегда говорю. Нет ничего о чём вы не знаете. Похоже, они не до конца верят, и Сынмин их не винит. Помимо его мыслей о Минхо, они также не знают, например, о Джэхеке и его сообщниках. Не то чтобы он любил врать своим друзьям, но ему уже есть с чем разобраться, и Сынмину было бы в тысячу раз хуже, если бы он втянул их в свои дела. Ситуация всё ещё под контролем, поэтому он старается не думать об этом слишком много.

— хХх —

Конечно, Сынмин проваливает эту миссию. Во время дневных занятий в его голове повторяется голос Минхо. «Увидимся» — сказал он. Что это значит? Сынмин больше у него не работает. И согласился зайти к нему накануне вечером, потому что ему нужна была помощь, но теперь, кажется, что все в порядке. Действительно ли Минхо намерен с ним дружить? Если это так, то как они будут действовать дальше? Это вопросы, которые Сынмин задавал себе в последние несколько часов, изо всех сил стараясь сосредоточиться на уроках. Он не совсем против возможности завести новых друзей, но не видит в этом необходимости. Знакомство с людьми — обычно тяжелая работа, и открываться им тоже страшно. Кажется, с группой друзей, которые у него сейчас есть, как в колледже, так и на работе, всё в порядке, так зачем же желать большего? Зачем желать большего? — «Подождите, что я делаю?» — Сынмин широко раскрыл глаза, просматривая свои записи по биостатистике. — «Я жажду? Я хочу дружить с Ли Минхо?!» Он мог бы легко впасть в самый разгар приступа паники, если бы учитель не привлек внимание класса и не освободил их. Покачав головой, Сынмин глубоко вздыхает и убирает свои материалы, решив замести эти мечты под ковёр, и которая вскоре просто поддастся такому количеству пыли, скопившейся под ним. Хёнджин, как обычно, большую часть времени дремал, и Сынмину пришлось будить его в одном из задних рядов. — Я собираюсь забрать Феликса, чтобы вместе уйти, — сообщает он, зевая. Они живут вместе уже несколько месяцев, что, по мнению Сынмина, имеет большой смысл. — Давай, мне нужно сначала зайти в библиотеку, а потом сразу пойду на работу. — Верно. Будь осторожен на улице, Сынмо. И дай мне знать, когда вернёшься домой. Попрощавшись, Сынмин идет по коридору в библиотеку. Ему нужно вернуть две книги и взять одну, которая поможет ему с уроками анатомии, и библиотекарь, как всегда, очень милый. Благодаря тому, что Сынмин часто берёт книги и всегда возвращает их раньше срока, миссис Чхве обращается с ним как с принцем всякий раз, когда видит его. Удовлетворившись, Сынмин машет ей на прощание и уходит из кампуса. Однако прежде чем он успевает выйти, Джэхёк закрывает ему обзор. На нем черная толстовка с капюшоном, от которой пахнет сигаретами, а его светлые волосы кажутся жирными. Сынмин автоматически напрягается. — Что случилось, Железный Рот? Как прошёл твой день? — ложное сочувствие всегда вызывает у него раздражение, но Сынмин сохраняет нейтральное выражение лица. — Могу тебе чем-нибудь помочь, сонбэ? — внезапно пульсирует удар, полученный на днях, как будто в ответ на присутствие Джэхёка. Несмотря на то, что Сынмину всё ещё было очень больно, ему удалось прожить день, даже не думая об этом. По крайней мере до сих пор. — Я просто хочу знать, как продвигается наша работа, — улыбается он. — Знаешь, это на завтра. Сынмин тяжело сглатывает и обнимает свое тело, как будто это защитит его. — У меня не было времени начать, сонбэ, — сухо отвечает он. — Но я доставлю её тебе вовремя, обещаю. — Надеюсь на это, сладкий, — приближается Джэхёк, его лицо почти касается лица Сынмина. — Иначе ты на какое-то время будешь выведен из строя. Понял? Да, он прекрасно знает, что это значит. Кивнув, старший, похоже, полон решимости оставить его в покое. — Отлично! Тогда мы будем ждать. Тик-так, Ким. Когда Джэхёк уходит, он выдыхает через нос и продолжает крепко обнимать себя, пока не доходит до Heart Pup. Требуется немало усилий, чтобы не показать свой стресс коллегам. К счастью, Джисон по натуре болтун, поэтому недостатка в развлечениях нет. Некоторых собак они купают, а других отдают хозяевам, которые приходят их забрать. Одна из них, Куки, очень тщеславная мальтийка, которая любит, когда ей надевают бантики, и не позволяет хозяину забрать её, пока Сынмин немного с ней не поиграет и не побалует. Когда Джисон пытается сделать то же самое, Куки чуть не кусает его. — Заткнись, ушлёпок! — рявкает он на Чонина, который от смеха падает со стула. После этого инцидента их работа продолжается в обычном режиме. Девочки-купальщики и грумеры уходят на несколько минут раньше, пока они втроем убирают зоомагазин. Когда он наконец возвращается домой, Сынмин принимает душ, надевает пижаму, разогревает остатки жареного риса и заставляет себя сделать чёртову работу Джэхёка, Хёну и Сынхо. Конечно, эта задача заняла часы, ведь он не студент-инженер и ему приходилось всё исследовать с нуля. Более того, менять почерк, чтобы казалось, что каждая работа написана другим человеком, просто смешно, но он не очень склонен мириться с последствиями плохого выполнения. Сынмин остался доволен результатом только в два часа ночи, поэтому распечатал работы, разложил их по трём разным папкам, положил в рюкзак и наконец упал в кровать, обессиленный. Однако его сон длился недолго. Час спустя, около трёх часов ночи, на прикроватной тумбочке начинает звонить его телефон. Напуганный и растерянный Сынмин ползает по матрасу, пока не смог сесть и дотянуться до своего мобильного. На нем нет очков, поэтому он даже не пытается проверить, кто звонит, но поднимает трубку. Это будет не первый раз, когда Феликс, Хёнджин или Джисон попадают в какую-то неприятность глубокой ночью. — Надеюсь это что-то важное, — говорит он, отвечая, почти закрывая глаза. — Сынмин-а, — голос Минхо звучит хрипло и настолько утомленно, что вызвал бы волнение у любого хоть сколько-нибудь чуткого человека. — Извини, что звоню так поздно, но у меня нет выбора. — Хён? — Сынмин расширяет глаза в тёмной комнате, полностью проснувшись от удивления. — Что случилось? — Они не дают мне спать, — ноет Минхо, до смешного по-детски и совершенно не похоже на его привычный образ. — Бесполезно, коты не хотят от тебя отдаляться и просто не перестают меня беспокоить. Сынмин фыркает и, в стрессе, потирает лоб свободной рукой. Минхо не виноват в этой ситуации, вообще-то, никто не виноват. Но он бы солгал, если бы сказал, что быть втянутым в этот беспорядок не неприятно, особенно потому, что Сынмин — человек, который зависит от рутины и любит стабильность. Для него ненормально иметь дело с таким количеством переменных, особенно когда они появляются внезапно. Тем не менее было бы жестоко оставить Минхо одного посреди этого хаоса. Хотя официально они друг для друга никто, даже не друзья, Сынмин неплохой человек. Он не может увидеть человека, нуждающегося в помощи, и отказать ему. — Хочешь, чтобы я пришёл к тебе домой? — спросил он. — Думаю, что это грубо с моей стороны просить тебя прийти, — вздыхает Минхо. На заднем плане можно услышать звуки когтей, царапающих дверь, и громкое мяуканье. — Но да, это было бы хорошо. Прости за беспорядок, Сынмин-а, хён не хотел тебя беспокоить. Как он мог отказать Минхо в чём-либо, если время от времени тот может быть таким милым? — Я буду через полчаса. Сынмину не хватает терпения переодеться, поэтому он надевает серую куртку поверх синей пижамы с изображением лица Снупи, надевает кроссовки, очки на лицо и берёт рюкзак просто потому, что не хочет идти без него. К счастью, во время пути его не встретили прохожие, только несколько патрулирующих полицейских — и никто из них не посчитал Сынмина угрозой для общества. Перед квартирой Минхо он звонит в дверь. Она открывается менее чем за три секунды. Состояние старшего, мягко говоря, плачевное. Его темные круги снова немного потемнели, а на синей рубашке, которую он носит как пижаму, появились легкие потёртости. Минхо, вероятно, пытался успокоить котов, но безуспешно. Хорошо, что ударов было недостаточно, чтобы причинить ему боль. — Привет, хён. — Заходи, щеночек. Сынмин уже смирился с тем, что Минхо будет использовать это прозвище, чтобы спровоцировать его, и в это время рассвета у него нет сил протестовать. Он входит в квартиру и находит кошек в гостиной. Они почти пытаются залезть на его тело от счастья при виде его, что было бы мило, если бы не весь сопутствующий стресс. — Эй, эй, хватит… — он изо всех сил пытается обратить внимание на всех. — Давай, успокойтесь. Вашему отцу нужно поспать, так что ведите себя хорошо, ладно? Сынмин садится на диван и снимает со спины рюкзак. Дори радостно трётся о его пятки, а Дуни требует, чтобы его погладили по животу. Суни устраивается на свое обычное место: на спинку дивана, положив голову парню на плечо. Минхо заходит на кухню и начинает кипятить воду. Сынмин развлекает кошек, пока они не успокоятся, но вскоре начинает чувствовать запах ромашки в воздухе. Он сильный, но не подавляет сандаловое дерево, разносящийся по квартире. Минхо возвращается с двумя кружками чая, протягивает одну младшему и садится рядом с ним. Они пьют молча, пока Дори мурлычет у ног Сынмина, Дуни наконец начинает засыпать, а Суни, кажется, очень интересуется содержимым кружек, поскольку его большие зелёные глаза беспрерывно следят за движениями людей. — Это отстой, — наконец говорит Минхо, утомлённый. Он трёт глаза свободной рукой, и только тогда Сынмин замечает, насколько его волосы в беспорядке из-за того, что он ворочался в постели, пытаясь заснуть. — Они ведут себя как избалованные котята, я не могу понять! У моих мальчиков никогда не было такого плохого поведения, — Минхо расстроенно поджимает губы, над чем Сынмин обычно смеётся, но это деликатная ситуация. — Мне жаль, что я втянул тебя в это, щеночек. — Это не твоя вина, — быстро отвечает он самым твердым голосом, на который только способен. — Никто из нас не мог знать, что они начнут так себя вести. И я уверен, что они делают это не из вредности, просто… они, наверное, хотят чего-то, чего мы не знаем. — Вообще-то, мы знаем, — Минхо смотрит на него, приподняв бровь. — Они хотят тебя, Сынмин-а. Им очень понравилось твоё общество, и они скучали по тебе. То, что ты здесь, делает их счастливыми. И я уже говорил, что считаю это неплохим, то что у них появился новый друг. Однако посмотри, в какой хаос это тебя втянуло. Этот разговор мог бы зайти далеко, но ни у кого из них сейчас нет на это сил. Сынмин очень хочет спать, а Минхо определенно нужно вернуть привычку спать, иначе это может серьезно навредить его здоровью. — А пока давай отдохнем, — предлагает он. — Мы можем поговорить об этом и попытаться найти решение завтра, хён. Ты засыпаешь сидя. На самом деле, Минхо чуть не пролил чай себе на колени, когда его глаза слишком надолго закрылись. Он кивает, собирает кружки и несколько мгновений переводит взгляд то на Сынмина, то на диван. — Ничего, если ты спишь тут? Я принесу подушку и одеяло. Квартира маленькая, поэтому у меня нет комнаты для гостей, — Минхо, кажется, извиняется своим взглядом, но Сынмин улыбается и качает головой. — Диван великолепен, хён, — учитывая, что он уже заснул благодаря мягкой обивке, провести там целую ночь звучит очень хорошо. Однако, прежде чем Минхо успел принести постельное бельё, Дуни внезапно спрыгивает с колен Сынмина и хватает зубами подол его пижамных штанов. Решив, он начинает тянуть парня. — Эй, куда ты меня ведёшь, маленький проказник? — он встаёт и подчиняется желанию старшего кота, за ним следуют Минхо, Суни и Дори. — Боже мой, Дуни, что ты хочешь теперь сделать? — ворчит старший. К их удивлению, он отвёл его в комнату Минхо. Бросив быстрый взгляд, Сынмин заметил, что на двуспальной кровати явно перепутаны простыни, а на полу разбросана одежда. Рабочий стол тоже не самый организованный, но в остальном это уютная комната, цвета которой колеблются между черным, белым и серым. Простая, но красивая. Выглядя довольным собой, Дуни запрыгивает на матрас и ложится лицом к ним. Его братья копируют его, и вскоре три кота анализируют их большими глазами, полными ожидания. Сынмин и Минхо обменялись смущёнными взглядами, потому что оба очень быстро догадались, чего хотят питомцы. — Мальчики, этого не произойдёт, — серьезно смотрит на них Минхо. — Мы не хотим доставлять Сынмину неудобства, верно? Пытаясь оправдаться, Дори мяукает и начинает месить хлеб на простынях, словно проверяя, достаточно ли удобна кровать для всех. Суни тоже издает мяуканье, немного более нетерпеливое. — Давай будем честными, они не оставят нас в покое, если мы не будем делать то, что они хотят, — вздыхает Сынмин. Не то чтобы его полностью устраивала идея спать в одной постели с кем-то, с кем он не так близок, но скоро рассвет, и ни один из них в данный момент не в состоянии требовать. Если они хотят решить проблему в краткосрочной перспективе, есть только одна альтернатива. — Если это тебя не слишком беспокоит, хён. Мы сможем придумать другой план. Минхо расслабляет плечи и выдыхает через рот, явно не желая сопротивляться. — Давай просто пойдём спать, ладно? Мы оба заслуживаем этого. В молчании они уютно устроились в постели, и Минхо выключает лампу. Матрас довольно удобный, и оба лежат спиной к спине. Коты тоже двигаются, и в конце концов Дори лежит на одной подушке с Минхо, Дуни прижимается к Сынмину, а Суни спит между их ногами. Никто из них не говорит «спокойной ночи», потому что в тот момент, когда воцарилась тишина и наступила усталость, они отключились.

— хХх —

Сынмин просыпается от запаха готовящихся овощей. Сначала, он как будто ещё не проснулся, а оставался в хорошем сне, потому что последний раз, когда его будил аромат домашней еды, было в рождество, в прошлом году, которое он провел в доме своих родителей. Пытаясь настроиться на мир живых, он открывает глаза и смотрит на белый потолок в комнате. Утреннее солнце просачивается сквозь занавески, но если бы не включенный обогреватель было бы довольно холодно. Он помнит, что находится в доме Минхо, но осознание этого приходит из его спящего мозга лишь через несколько мгновений. Волна стыда пронзает горло Сынмина, и он благодарен, когда смотрит в сторону и видит, что хозяина нет в постели, иначе это было бы одним из самых неловких событий в его жизни. Невозможно угадать, сколько сейчас времени и опоздал ли он на занятия, особенно потому, что внезапно перед его глазами появляется кошачья морда, а Сынмин тяжело дышит из-за тяжести на груди. — Доброе утро, Суни, — шепчет он. Кот мяукает и начинает нюхать его щёку, тыкая в него своим холодным носом. — Хорошо, хорошо, я встаю! Смеясь, Сынмин встаёт с кровати и потягивает руки. Только тогда он понимает, что его куртка сложена на тумбочке, но не помнит, чтобы снимал её перед сном. Стараясь не думать о том, что это сделал Минхо, Сынмин старательно заправляет постель. Он расправляет простыни, раскладывает подушки и использует валик для ворса, который нашёл на столе, чтобы убрать следы, оставленные кошками. Суни терпеливо наблюдает за ним, стоя возле открытой двери спальни и виляя тонким хвостом из стороны в сторону. Как только Сынмин заканчивает складывать одеяло, он мяукает и бросается на кухню. Несколько нерешительно он следует за котом и видит стол, заставленный тарелками с рисом, овощами и супом. Типичный корейский завтрак прямо у него на глазах. Дуни и Дори лежат на другом конце, а Суни присоединяется к своим братьям. — О, ты проснулся, — улыбается Минхо. — Доброе утро. Он повернулся спиной, наполнил два стакана соком и спокойно поставил их рядом с едой. — Ты голоден? — А? Да, думаю, да. Сынмин проклинает себя за такой жалкий ответ, и они вдвоем садятся кушать. Сначала он молчит, что на самом деле довольно странно. Он не ожидал, что ему придется ночевать в доме Минхо, а тем более проснуться и насладиться вкусным завтраком. Это слишком нетипично, и это его беспокоит. Более того, тот факт, что Минхо, похоже, не обеспокоен ситуацией, только ещё больше озадачивает Сынмина. С полным ртом супа он отчаянно пытается придумать, как выйти из этой ситуации. — Спасибо за вчера, — внезапно говорит Минхо, глядя на него с куском риса, поднесённым к губам. — Ты спал здесь, хотя не был обязан. Благодаря тебе я смог отдохнуть несколько часов. Сынмин солгал бы, если бы сказал, что кровать Минхо не была мягкой или что компания кошек неприятна, но он все ещё слишком нервничает, чтобы признать это вслух. — Не благодари, — он легко улыбается. — Я рад, что они успокоились. — Но наши проблемы, знаешь ли, ещё не закончились, — вздыхает старший. Сынмин замечает, что он умылся и причесался, из-за чего он чувствует себя крайне неряшливо перед Ли. Его уши нагреваются. — Я очень сомневаюсь, что они втроём привыкнут к твоему отсутствию, не устроив при этом мне неприятностей. В то же время я не хочу тебя беспокоить. Я не знаю, что делать. Коты смотрят на них с умным блеском в глазах, как будто знают что-то, чего ещё не знают люди. Сынмин хмурится, глядя на них, которые, если бы они были людьми, вероятно, пожали бы плечами. Слегка покачав головой, он смотрит на Минхо и обнаруживает, что тот уже смотрит на него. Наступает момент неловкой тишины. — Ты всё ещё кажешься замкнутым рядом со мной, — говорит старший. Его брови сходятся посередине лба, а то, как его красивые уголки губ незаметно опускаются вниз, заставляет Сынмина чувствовать себя виноватым, хотя он и не знает почему. — Я понимаю, что мы не очень близки… Но я думал, что мы могли бы хотя бы подружиться, понимаешь? Я имею в виду, ты знаешь моих кошек, мою квартиру и ночевал у меня дома. Думаю, это делает нас достаточно близкими. Если рассуждать рационально — Минхо прав. Частота, с которой Сынмин посещал его дом за последний месяц и в последние несколько дней, уже превышает количество раз, когда он навещал Хёнджина — и его лучший друг всегда недоволен этим фактом. Он также не делит постель с простыми незнакомцами или людьми, которым не доверяет, так что да, если подумать об этом последовательно, Сынмин и Минхо уже друзья. Но, конечно, его беспокойная голова смотрит на вещи иначе. Несмотря на то, что старший — хороший человек, и приятно находиться рядом с ним, всё равно кажется неправильным. Предупреждающие сирены всегда возникают в его голове, когда они оба находятся в одном месте, будь то из-за оставшейся травмы от их первой встречи или из-за того, что Сынмин не любит быть уязвимым перед людьми. Несмотря на то, что он ненавидит стереотипы и поспешные суждения, к популярности Минхо невозможно не относиться с подозрением. Люди с таким социальным статусом по большей части не так уж и хороши, и Кима достаточно унижали, отвергали и нападали, чтобы он слишком хорошо это понимал. С другой стороны, хотя у Сынмина много недостатков, несправедливость и неблагодарность не входят в этот список. Минхо всегда относился к нему хорошо, и до сих пор он не сделал ничего, что заслуживало бы обвинений. Более того, Сынмин привязался к котам так же сильно, как они привязались к нему, до такой степени, что скучает по ним постоянно. Определённо то, что должно было быть просто дополнительной работой, превратилось в огромный снежный ком. Учитывая это, у Сынмина есть два варианта: позволить ему раздавить его или хотя бы попробовать слепить снеговика и сделать ситуацию выгодной для обеих сторон. — У меня нет с тобой проблем, хён, — отвечает он, сделав глоток сока. — И я тоже не вижу ничего плохого в дружбе. Я просто… У меня нет привычки быть рядом с большим количеством людей, так что это всё ещё заставляет меня колебаться. Но я не против этой идеи, — ничего из того, что он сказал, не является ложью, но только частичкой правды. В любом случае, Минхо не обязательно знать все секреты, и Сынмину определённо было бы некомфортно делиться ими прямо сейчас. — Твоя компания друзей классная, — говорит Минхо, словно думая вслух. — Я знаю Чанбина лучше, чем другие, но Кристофер хороший парень, Феликс всегда был очарователен, и то немногое, что я знаю о Хёнджине, заставляет меня подражать ему. Ты в надёжных руках, — улыбается он. — И поскольку ты не против того, чтобы мы были друзьями, я был бы рад быть частью твоего маленького круга. Словно на корпоративной встрече, Минхо выпрямляется и протягивает руку Сынмину, через стол. — Ты действительно старик, — он мягко отталкивает его палочками для еды и закатывает глаза. — Я пытаюсь быть вежливым, засранец. Эти двое чувствуют, что атмосфера стала намного лучше, и они молча дразнят друг друга взглядами. Возможно, иметь нового друга не так уж и плохо, но Сынмин также знает, что лучше всего не терять бдительность полностью, на всякий случай. — Ладно, на одну проблему меньше, — заканчивает он жевать овощи. — Но что мы будем делать с этими тремя мушкетерами? Дуни мяукает с обиженным видом, но Дори больше нравится облизывать одну из своих лап, а Суни пытается съесть взглядом немного еды Сынмина. — Думаю, у меня есть идея, — Минхо кладет локти на стол и подпирает подбородок рукой. — Поскольку прежняя методика работала, мы могли бы её сохранить. — Что ты имеешь в виду? — Сынмин наклоняет голову. — В прошлом месяце ты приходил к ним каждый вечер, с понедельника по пятницу, после работы, верно? Они к этому привыкли, так что это именно то, чего им не хватает. Видя тебя пять дней в неделю, они не вели себя странно в субботу и воскресенье, потому что знали, что ты снова будешь здесь в понедельник. Давай продолжим: ты приходишь ко мне домой после работы и остаёшься на несколько часов. Сынмин мычит и думает, пока жуёт. Это кажется разумным. Пока он присматривал за котами, он мог прекрасно учиться в их компании, поэтому его распорядок дня не пострадал. Единственная разница в том, что теперь к этому плану добавляется Минхо. — Ну, я думаю, у нас нет другого выхода, — наконец отвечает он. — Давай попробуем. — Ты уверен? — старший выгибает брови, внимательно глядя на него. — Если это тебя беспокоит, мы можем подумать о чём-нибудь другом, щеночек. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь и планы. — После работы единственное, что я делаю, это иду домой и занимаюсь, хён. У меня нет времени ни на что другое, кроме этого, — пожимает плечами Сынмин. — Пока ты не против, чтобы я учился здесь, меня всё устраивает. — Конечно, я не против, — кивает Минхо. — На самом деле, хорошо иметь рядом ботаника. Кто знает, может, я уговорю тебя помочь мне с какой-нибудь работой, а? Сынмин знает, что он просто шутит, но смех выходит натянутым. Он думает о том, как Джэхёк и его друзья заставляли его выполнять свою работу, что Сынмин не более чем аксессуар, с которым они играют и используют, когда это удобно. Он знает, что у Минхо нет злых намерений, но его слова всё равно вызывает неприятное жжение в животе. Внезапно он вспоминает, что, вероятно, уже должен быть в университете. — Блять! Который сейчас час? Я опоздаю на занятия. — Эй, успокойся, — начинает Минхо и достаёт из кармана телефон. — У нас ещё есть сорок минут. — Сорок минут?! — Сынмин встаёт так быстро, что у него кружится голова. — У меня не будет времени дойти до дома, принять душ и поехать в университет. Черт, я пропущу начало! — Ладно-ладно, зануда, успокойся! — Минхо тоже встаёт и начинает собирать посуду. — Не думаю, что пропуск нескольких минут занятий это конец света, но если это тебя так беспокоит, мы можем найти способ. Прими душ здесь, в ванной есть чистые полотенца и новые зубные щетки, бери все, что нужно. Я оставлю свою одежды у двери. Твой рюкзак… — Я пришёл с ним, — Сынмин никогда не чувствовал такого облегчения из-за привычки не уходить без своего драгоценного рюкзака. Для него ходить без него то же самое, что исследовать игровую карту без каких-либо предметов для боя или выживания. — Отлично, тогда проблема решена! Иди сначала прими душ, я помою посуду. Хотя Сынмин чувствует себя виноватым из-за того, что воспользовался добротой старшего, он слишком обеспокоен, чтобы сопротивляться. Он легко находит полотенце и зубную щётку, поэтому менее чем за двадцать минут он чист. Когда он приоткрывает дверь, он видит, что Минхо действительно оставил кое-какую одежду, но Сынмин в спешке не обращает особого внимания на её детали. И джинсы, и футболка, и куртка подошли хорошо, хоть и немного больше его обычной одежды, но это не имеет значения. Он быстро расчёсывает мокрые волосы и выходит, чтобы Минхо мог принять душ. Сынмин надевает кроссовки, закидывает рюкзак на спину и прощается с котами. Через несколько минут появляется старший: в спортивных штанах, футболке и пальто нейтрального цветов. Его волосы всё ещё влажные, но Минхо, похоже, это не волнует. Они вместе выходят и болтают во время дороги, которая, к счастью, занимает меньше времени, чем дорога Сынмину от дома до университета. Как только они входят в кампус, младший торопливо прощается и бежит в аудиторию. Хёнджин ждёт его у входа, но, к счастью, учитель ещё не пришёл. Обеспокоенный, он спрашивает, почему Сынмин не отвечал на звонки, и только тогда вспоминает, что не зарядил телефон накануне вечером и, вероятно, устройство село. — Чья это одежда? — Хёнджин оглядывает его с ног до головы и поворачивает друга, чтобы лучше проанализировать. Когда он снова смотрит на Сынмина, его глаза слегка широко раскрыты. — Ты… — Я объясню позже! Пойдём, пойдём. Ненавижу опаздывать. Во время урока Сынмин слышит необычный шёпот, разносящийся по комнате. Это само по себе его беспокоит, но когда ему удается различить свое имя среди заговорщиков, холодок по спине парализует его. Для человека, привыкшего оставаться незамеченным для большинства, привлечение внимания пугает его, если не сказать больше. Особенно учитывая, что за пределами его группы друзей люди, которые приближаются к нему, не склонны относиться к нему очень любезно — его сонбэ тому доказательство. Хёнджин, который чудесным образом сел рядом с ним, а не дремлет сзади, бросает кровожадные взгляды на всех, кто шепчется о Сынмине. Это немного улучшает ситуацию, но не решает её. К тому моменту, как учитель отпускает их, Сынмин столько раз слышит своё имя в середине предложения, что чувствует как кружится голова. Слегка задыхаясь, он собирает тетрадки в рекордно короткое время и первым выходит из аудитории. Хёнджин зовёт его, но его шаги не прекращаются. Сынмин идёт в туалет, и в этот час, когда коридоры заполнены, люди продолжают шептаться, видя, как он проходит мимо. Напрягая слух, он несколько раз слышит имя Минхо, а также озорное хихиканье. Его сердце, кажется, замирает в груди, и Сынмин ускоряет шаг. Однако прежде чем он успевает добраться до места назначения, перед ним стоит крепкое тело. Джэхёк выгибает бровь. — Торопишься, Железный Рот? — он улыбается той же милой улыбкой, что и всегда, полной фальшивого сочувствия. — Ты ничего не забыл? Расстроенный, сбитый с толку и задыхающийся от ощущения, что люди смотрят на него и сплетничают, Сынмин даже не думает здраво, вынимая из рюкзака папку с работами и прижимая ее к груди Джэхёка. — Вот, как я и обещал. А теперь извини, сонбэ. Он знает, что в конце предложения использовал более дерзкий тон, чем следовало бы, и то, как дёргается уголок губ Джэхёка, почти пугает его. Издевательски смеясь, старший открывает папку и быстро проверяет работы. — Выглядит не так уж и плохо. Думаю, это сработает. Я дам тебе немного отдохнуть, раз уж наш маленький ботаник так старался, — он держит Сынмина за подбородок и слегка его трясёт, как будто дразнит ребёнка. Однако глаза его темны и полны злобы. — Но будь осторожен, Железный Рот, и следи за своим языком. Ответь мне так ещё раз, и ты не сможешь говорить неделю. Сынмин не отвечает, просто кивает и неохотно кланяется в знак уважения. Затем он продолжает идти, окруженный шёпотом и смехом, пока, наконец, не входит в пустой туалет. Его дыхание рикошетит от плитки, взволнованное и наполненное тоской. Сынмин идет к раковине, снимает очки и умывается. Почувствовав жар от смущения, он снимает куртку и откладывает её в сторону, втягивая воздух через нос и выпуская его через рот. — «Что, чёрт возьми, происходит?» — спрашивает он себя. Он не сделал ничего особенного, что оправдывало бы внезапное внимание, не говоря уже о сплетнях. Тот факт, что здесь упоминается имя Минхо, только усиливает тошноту, потому что, честно говоря, какого чёрта? Старший не распространял никакой смущающей информации, верно? Сынмину хочется верить, что это не так, но на данный момент других правдоподобных причин нет. Его руки дрожат, когда он берёт бумагу и вытирает лицо. После того как он снова надел очки, его отражение становится чётким, бледным и измождённым. Ему нужно найти своих друзей, они обязательно смогут оказать ему поддержку. Ругаясь про себя, Сынмин поворачивается, чтобы взять куртку, которую оставил в раковине, и только тогда замечает два слова, вышитые белыми буквами на спине. Ли Минхо. «Персонализированный пиджак с его именем? Какого черта он мне это дал?» — Сынмин так хмурится, что у него болят виски, но всё это имеет смысл. Вот почему люди упоминали его имя и имя старшего. Вот почему Хёнджин выглядел шокированным ранее, когда анализировал одежду Сынмина. В спешке он даже не заметил эту маленькую — огромную — деталь на куртке. Отлично. — «Поистине невероятно» — мысленно кричит он. Даже при температуре ниже восемнадцати градусов Сынмин перед уходом складывает предмет одежды и засовывает его под подмышку. От холода у него волосы встают дыбом, и он съёживается, пока идёт по коридорам и выходит из здания, где ощущение тепла ещё меньше. Студенты, которые ходят группами в поисках места, где можно пообедать и отдохнуть, все ещё смотрят на него тут и там, комментируя шёпотом. — «Что именно они предполагают?» — задаётся он вопросом. В любом случае должно быть по меньшей мере удивительно, что Сынмин, казалось бы, невидимый обычный студент, ходит в куртке, принадлежащей Ли Минхо, популярному сонбэ с последнего танцевального курса. Это та информация, которая порождает множество теорий, явно не помогающие ему чувствовать себя лучше. Каждый разговор проникает в уши Сынмина, словно тёмные щупальца, которые пытаются задушить его любой ценой. Его кожа горит, даже на холоде, от тяжести взглядов, а каждый мускул тела настолько напряжён, что причиняет боль. Идя к кампусу танцев и искусств, Сынмин чувствует горечь в горле, такую, которая чуть ли не заставляет его вырвать весь вкусный завтрак, что он съел. У входа в здание он видит группу студентов, стоящих на зелёной, слегка влажной траве. Нетрудно узнать Минхо, который улыбается, разговаривая со своими коллегами. Обычно Сынмин дрожал с головы до пят при одной лишь мысли приблизиться к кучке незнакомцев, но то ли из-за эмоций, то ли из-за того, что его тело онемело от холода, он не переживает. Некоторые замечают его приближение и предупреждают других. Вскоре на него с любопытством смотрят около десяти пар глаз, и среди них Минхо, выглядящий обеспокоенным. Его ухоженные брови сходятся посередине лба, и он быстро делает несколько шагов ближе к Сынмину. — Эй, что ты здесь делаешь? И почему ты в футболке? Ты хоть знаешь, насколько здесь холодно? Прежде чем что-то сказать, Сынмин прижимает сложенную куртку к груди Минхо. Избавившись от неё, которая, казалось, содержала в себе какую-то заразную болезнь, он обнимает собственное тело и потирает руки, пытаясь согреться. — Ты дал мне куртку, на которой вышито твоё имя, — говорит он. — Ну да. Разве ты не заметил этого раньше? — удивлённо спросил Минхо. — Кроме того, у меня было только пальто, которое я ношу, остальное в стирке. Поскольку куртка сидит на мне плотно, я подумал, что она подойдёт тебе лучше. Он объясняет спокойно и ясно, но глаза у него по-прежнему растерянные. Минхо быстро оглядывается и замечает, что люди смотрят на них, и также шепчутся. В настоящее время слухи распространились по всему кампусу, и с этим ничего не поделаешь. Сынмину хотелось бы закричать и обвинить старшего, но он не сделал ничего плохого. Именно Сынмин вообще не обращал внимания на то, во что он одет, а Минхо с самого начала был добр, делясь своим душем и собственной одеждой. Более того, очевидно, что тот не осознает, какое значение эта ситуация имеет для Сынмина. Будучи популярным и вызывающим восхищение у многих, даже если он получает негативные комментарии или является объектом сплетен, это не имеет большого значения, учитывая, скольким людям он нравится. Но Сынмин… «Я — никто. Его вес мог бы легко меня раздавить. Кроме того, что они подумают о сонбэ?» — спрашивает он себя. Кажется, глупым беспокоиться о репутации Минхо, которая, безусловно, пострадала меньше всего из них двоих. Однако Сынмин всё ещё чувствует себя виноватым, как за то, что получил от того гостеприимство, которого он, по его мнению, не заслуживал. Так и за то, что не обратил внимание на куртку, и вовлёк его драгоценное имя в сплетни с никем, Ким Сынмином. — С тобой всё в порядке? — Минхо делает ещё шаг ближе и начинает поднимать руку, но младший отшатывается. Чувствуя, как горят его глаза, Сынмин мысленно проклинает себя. Последнее, что ему сейчас нужно — это плакать публично и усугубить ситуацию. — Прости, хён, — его голос тихий, но чтобы Минхо мог услышать. — В любом случае, спасибо за куртку. Увидимся вечером. Не получив никакого ответа, он уходит, хотя даже не знает, куда идти. Его шаги приводят его в самое пустое место, возле персикового дерева, где он и его друзья обедали накануне. Задыхаясь и почти замерзая, Сынмин наконец позволяет себе всхлипнуть. Смущение в груди вот-вот задушит его до смерти, но слёзы продолжают литься вниз. Затем он садится на влажную траву, от чего холод становится ещё сильнее, но его ноги не смогут долго держаться. Это похоже на стереотипный кошмар, в котором его разум проецирует самые постыдные сценарии, что могут его преследовать. Но на этот раз это реально, и это самое худшее. Сынмина бросили под перекрёстный огонь, однако катализатора нет, и это ещё хуже. Ему некого винить, он может винить только себя, а Сынмин всегда был слишком груб со своими чувствами. — Идиот, — ругает он себя вслух. Его рука ударяется о собственную голову прежде, чем он успевает остановиться, и, по его мнению, это была заслуженная пощечина. — МИННИ! Испугавшись, он поднимает заплаканное лицо и обнаруживает, что к нему бегут друзья. Сейчас бесполезно вытирать лицо, но Сынмин всё равно это делает. Кристофер возглавляет группу, и его лицо искажается от беспокойства. Хотя ему не нравится казаться хрупким, в этот момент дела уже слишком плохи, чтобы пытаться сохранять какую-либо позу, поэтому Сынмин вытягивает руки, раскрывает и сжимает ладони в сторону австралийца со слезами на губах. — Хён… — кричит он, рыдая. Кристофер практически бросается к Сынмину и обнимает его, усаживая к себе на колени. Остальные толпятся вокруг них, задыхаясь после бега. — Я позвонил им всем, — сообщает Хёнджин. Он смотрит на своего лучшего друга так, будто в любую минуту ожидает получить травму. — Мы искали тебя повсюду! Сынмо, что случилось? — Почему ты надел куртку Минхо-сонбэ? — мягко спрашивает Феликс. Он и Крис по очереди гладят Сынмина по волосам. — Давайте дадим ему подышать, ребята, — Чанбин держит одну из рук младшего и хмурится, когда чувствует, какая она холодная. — Сначала нам нужно выбраться отсюда и отвезти его в тёплое место. Так он заболеет. Согласившись, остальные помогают ему поднять парня, и все пятеро, как обычно, отправляются в магазин. В окружении друзей Сынмин чувствует себя немного менее обременённым, но боль всё ещё сжимает его сердце металлическими когтями. На мгновение ему очень хотелось проснуться и осознать, что последние несколько минут были не чем иным, как сном, но когда он инстинктивно оглядывается назад, он видит совершенно реального Ли Минхо, бегущего к ним. Старший, кажется, хочет их догнать, но на полпути сдаётся и просто смотрит, как его уводят от кампуса. По какой-то причине Сынмин чувствует, как у него в желудке потрескивает укол эйфории. Он подумывает о том, чтобы остановиться и попросить Минхо присоединиться к ним. Но прежде чем он успевает это сделать, брюнет разворачивается и бежит обратно тем же путем, которым он прибежал, а его шаги кажутся тяжёлыми.