shared custody

Жизнь после конфуза в квартире Ли Минхо на удивление нормальна. Сынмин, как обычно, получил зарплату за прошлую неделю в субботу утром, а это означает, что его теперь уже бывший босс не был настолько зол, чтобы вычесть инцидент из его зарплаты. Тем не менее он не может не переживать короткие минуты чистого стыда в случайное время дня. Плюсом всего этого является то, что Сынмину, по крайней мере, никогда больше не придётся вступать в контакт с Минхо. У них не было никаких связей, кроме рабочих, поэтому они могут снова стать незнакомцами друг для друга, что не так уж сложно, поскольку их общение раньше было ничем иным, как текстовыми сообщениями. Вряд ли они пересекутся в университете, потому что 1) он огромен и 2) Сынмин не ходит во многие места, кроме аудиторий, туалета и библиотеки. Короче говоря, у него нет настоящей причины беспокоиться или одержимо думать об этом, но он всё равно это делает. Начало следующей недели было терпимым, но к среде Сынмин не выдержал: ему нужно было разобраться в том, что произошло, и он принял неправильное решение рассказав друзьям, за обедом. Он уже ожидал услышать шутки, но лавина смеха застала его врасплох. Феликс и Кристофер всё ещё пытались сдержать смех из уважения к смущению Сынмина, но, когда Чанбин и Хёнджин практически плакали на столе, они всё же не сдержались. — Я вас всех ненавижу, — бормочет Сынмин и наполняет рот рамёном. — Да ладно, это же смешно, — Хёнджин, смеясь, ударяет себя по руке. — Я продолжаю представлять себе твоё лицо и лицо Минхо-сонбэ. — Это был самый позорный момент в моей жизни! — Они просто целовались, — утверждает Чанбин, вытирая слёзы в уголках глаз. — Не то чтобы ты раньше не видел, как люди целуются. — Но дело не в этом, — Сынмин указывает палочками в его сторону. — Они целовались, думая, что одни. Это был интимный момент, в который я вторгся, даже не желая того. — Это не твоя вина, что ты заснул, — говорит Кристофер отцовским тоном. — Это был несчастный случай, щеночек, это не конец света. — Я уверен, что Минхо-сонбэ не злится, — комментирует Феликс, ободряюще улыбаясь ему. — Если бы это было так, он бы уже пожаловался. — Или он так же смущён, как и я, и просто хочет забыть, что произошло, — возражает Сынмин. — Если ты хочешь забыть это, почему так много об этом думаешь? — Хёнджин выгибает бровь. — Этот инцидент длился несколько минут и не имел большого значения, Сынмо. Я не говорю, что ты не имеешь права смущаться. Но уверен, что это всё, что тебя беспокоит? Сынмин напрягает плечи, пока жуёт. Он сам признает, что нет смысла придавать этому большое значение, но по какой-то причине Ли Минхо продолжает возвращаться к нему в голову так, как будто он чего-то от него хочет. Конечно, это не имеет смысла, но всё равно остаётся ощущение, что между ними ещё не всё решено, и это его очень беспокоит. — Может быть, я просто чувствую необходимость извиниться, — отвечает он. — Но в то же время я не хочу его снова видеть, это будет неловко. — Ну, тогда ты ничего не можешь сделать, кроме как забыть об этом и двигаться дальше, — пожимает плечами Чанбин. — Оно ещё свежее, так что дай себе время осознать, что произошло, щеночек. — «Да, это звучит как хороший план» — думает Сынмин. И это действительно работает в последующие дни, потому что учёба и работа в зоомагазине быстро снова становятся центром его мыслей, и это хорошо. В ноябре стало на несколько градусов холоднее, и Сынмин с нетерпением ждет конца месяца, когда пойдет снег. Ему нравится снег, не только потому, что это красиво, но и потому, что он может утонуть в своих свитерах и толстовках, которые ему велики как минимум на три размера, и его не будут за это критиковать. Однако как бы ему не хотелось это признавать, его мозг всё ещё думает об инциденте в перерывах между моментами повседневной жизни. Более того, Сынмин начал чувствовать странную пустоту в сердце каждый раз, когда приходит домой, и вынужден ужинать один, без Суни, Дуни и Дори, которые следили бы за его едой и прижимались к нему. Сынмин знал, что в конечном итоге привяжется, как бы он ни говорил себе, что не должен, но это чувство намного хуже, чем он себе представлял. Месяц посещения трёх маленьких мальчишек действительно сделалось частью его рутины, и расставание с ними было довольно болезненным. Сынмин уже несколько раз задумывался о том, чтобы завести кошку или собаку, но, учитывая время, которое он тратит на учёбу и работу, вряд ли он сможет уделять достаточно внимания домашним животным. Что касается котов Минхо, он навещал их на несколько часов, исключительно с целью покормить и не оставлять одних слишком долго, но большую часть ухода по-прежнему несёт их опекун. Это очень разные ситуации. Но теперь, чувствуя себя более одиноким, чем обычно, Сынмин снова пересматривает фотографии, которые сделал с ними за последний месяц. Это помогает облегчить тоску, но этого недостаточно.

— хХх —

В пятницу, ровно через неделю после инцидента с Минхо, Сынмин берёт Чонина вместе поесть мяса после работы — но никогда не признаётся, что сделал это только потому, что младший попросил его об этом. Дополнительные деньги, которые он заработал, были весьма полезны, потому что, помимо оплаты своего «Switch», он смог оплатить некоторые счета заранее, и у него ещё оставалось достаточно денег, чтобы развлечься со своим донсэном. — Правильно ли я понял, — останавливается Чонин, поднося порцию жареного мяса на полпути ко рту. — Ты случайно застал своего босса целующимся с незнакомцем. — Да. — И ты стал одержим этим. — Ну… наверное. — Что ты хочешь? Секс втроём, с ними? Сынмин поперхнулся рисом во рту и клянётся, что чуть не умер. Оглядевшись, он обнаруживает, что, к счастью, их никто не услышал, но это не мешает его ушам загореться. — Тише, — ругается он и поправляет очки. Привычка, когда он нервничает. — И хватит нести чушь, речь не об этом! — Так что же это? — Чонин съедает мясо и кладет на гриль ещё несколько кусочков. Они шипят, когда младший поворачивает их. — Без обид, хён, но когда ты рассказываешь эту историю, первое, что приходит в голову, это то, что ты возбудился, увидев их. Сынмин практически съёживается на стуле и набивает рот ростками фасоли. Яростное жевание помогает ему подавить желание задушить Чонина. — Ничего сексуального здесь нет, — гарантирует он, даже если его тон не самый твёрдый в мире. — Дело в том, что по какой-то причине я не могу перестать думать об этом. Ещё я скучаю по котам. — Я всё ещё не исключаю, что ты возбудился, — пожимает плечами Чонин и кладёт немного мяса в тарелку Сынмина. — Но, подумав об этом, с другой стороны, становится понятно, что ты потрясён. Вы двое не близки, и внезапно ты стал свидетелем его очень интимного момента. — Это имеет смысл, — соглашается он. Мясо вкусно пахнет и Сынмин кладет в рот несколько кусочков, размышляя, пока жуёт. — Вероятно, это эффект шока. Чонин слишком занят поеданием риса, поэтому просто кивает. Несколько минут они молчат, наслаждаясь едой. Это определенно лучшая трата денег Сынмина за последние месяцы. — О котах, — возвращается к теме Чонин. — Я думаю, что скучать по ним более чем естественно. Ты хорошо ладишь с животными и создал с ними доверительные отношения. К тому же, кто бы не привязался к милым котятам? — Это точно, — кивает Сынмин. — Думаю, я просто слишком много думаю о вещах, о которых не следует. Чанбин-хён посоветовал мне не торопиться, чтобы осознать то, что произошло. — Вообще, это хорошая идея, — смотрит на него Чонин. — Когда ты будешь меньше всего этого ожидать, всё это станет просто постыдным воспоминанием, о котором нельзя рассказывать людям. Сынмин надеется, что тот прав, потому что, мягко говоря, неприятно чувствовать, что между ним и Минхо есть незаконченные дела после того, что произошло. Разговор быстро переходит на другие темы, пока они доедают еду. Чонин обнимает его, когда они прощаются, прежде чем разойтись по домам. Он почти плачет от благодарности, но Сынмин просто отвергает её и смеётся над выражением лица младшего. Оказавшись в своей квартире, он бросается на диван и кладёт голову на плюшевого Почакко, когда ложится. Глядя в потолок, его мысли начинают блуждать, пока не приводят к намёкам Чонина. — Что ты хочешь? Секса втроём, с ними? Было глупо с его стороны предполагать это, но Сынмин неизбежно возвращается к своим воспоминаниям и замечает некоторые детали о Минхо, которые всплыли на свет только после того, как утихла сильнейшая волна смущения. Его растрёпанные волосы, губы, опухшие и влажные от поцелуя, тяжелое дыхание, широкая грудь и плечи, каждая мышца казалась хорошо расположенной и с нужным объёмом, чтобы радовать глаз. Честно говоря, Сынмин никогда бы не стал отрицать, насколько красив и горяч Ли Минхо, по крайней мере, по гегемонистским стандартам. Его скульптурный нос, тёмные глаза и губы красивой формы — это только начало. У него также точёная линия подбородка, которая до смешного привлекательна, и его тело везде имеет правильную форму, конечно, благодаря танцам. Не удивительно, что он популярен благодаря своей внешности. Сынмин обычно не слишком обращает внимание на красоту людей, просто потому, что на их месте он не хотел бы, чтобы за ним так пристально наблюдали — это пугает. Однако учитывая обстоятельства, он делает исключение для Минхо, потому что у Сынмина был, так сказать, интенсивный первый контакт с его сонбэ. Он едва замечает, как собственные руки начинают блуждать, сначала скромно массируя бёдра. В отличие от того, что предлагал Чонин, Сынмин не думает о парне, который был с Минхо, он даже не помнит, как тот выглядел, но то, как двигались мышцы брюнета под рубашкой, когда он чувствовал тело другого человека, остаётся ясным в мозгу. В беспокойстве Сынмин переворачивается на живот и зарывается лицом в Почакко, содрогаясь. За 23 года девственности и несколько поцелуев с людьми, о которых он старался забыть, Сынмин так и не приобрел привычку часто прикасаться к себе, потому что это казалось устаревшим. По какой-то причине мысли о Минхо разжигают странный огонь в его животе, и разум продолжает проецировать сценарии, в которых сонбэ нависает над ним. Эти тёмные глаза пристально смотрят на него, пожирая, прежде чем красивый рот начинает осквернять шею. Сынмин бормочет, уже погружаясь в более напряженные зоны внутри своей головы. Его руки хватают Почакко, а бедра двигаются практически сами по себе. Трение между его наполовину твердым членом и джинсами грубое, почти неприятное, но всё равно вызывает дрожь по спине. Руки Минхо большие, вероятно, с выпуклыми венами, а его дыхание определенно будет горячим. В тишине квартиры свет уличных фонарей просачивается сквозь тонкие шторы комнаты и накрывает Сынмина, защищая его от ночной темноты. Окруженный максимально уединённой атмосферой, он позволяет себе прислониться к дивану, чувствуя себя всё более твердым в штанах. Ему становится труднее дышать, поскольку трение делает его чувствительным, и в его воображении проецируются образы Минхо, прикасающегося к нему, как он это делал с тем незнакомцем, превращающая тело Сынмина в пластилин. Волна жара окрашивает его уши в красный цвет, и ему становится жарко с головы до ног, а одежда практически зудит по всему телу. Бедра начинают дергаться, и он жалобно скулит, отталкиваясь от игрушки, мысленно обрисовывая в своих мыслях контур тела Минхо и мечтая о том, каково было бы, если бы сильная грудь прислонилась к его спине, в то время как сонбэ продолжал бы толкаться, удерживая прижатым на месте, своими сильными руками. Будет ли Минхо ласковым? Судя по тому, что он выглядел так, будто собирался сожрать того парня на днях, Сынмин думает — нет. Кажется, он из тех, кто берёт то, что хочет, но в то же время заботится об удовлетворении своего партнера. Спросит ли Минхо Сынмина, как он себя чувствует? Как он этого хочет? Сильнее, глубже? Будет ли он проклинать его? Будет ли он издеваться над ним? Неудивительно, что Сынмин понимает, что не будет на это жаловаться. Как бы его назвал Минхо? Щеночек? — Сонбэ заставляет чувствовать себя хорошо, щеночек? — спрашивает воображаемый Минхо. Этого достаточно, чтобы влага заполнила нижнее бельё Сынмина, и его тело упало на диван, побеждённое оргазмом. Он не знает, когда именно начал кусать Почакко за ухо, чтобы заглушить стоны, но это не имеет значения. Несмотря на позорную скорость, его пик уничтожил его до такой степени, что ноги превратились в желе. Он делает несколько глубоких вдохов, пока облако похоти не рассеивается настолько, что уступает место чувству вины. — Я буквально тёрся о диван, как собака в течке, думая о сонбэ, который, вероятно, даже не помнит меня, — говорит Сынмин пустой квартире. Тишина отвечает ему и это почти как смех, прямо лицо. Чувствуя себя дерьмово, он принимает душ и проводит несколько часов, дезинфицируя диван. В субботу утром Сынмин моет Почакко. На самом деле он не стал грязным, но его чистота как будто была испорчена, и Сынмин думает, что мытьё его — это меньшее, что он может сделать, чтобы компенсировать это осквернение.

— хХх —

В понедельник Сынмин полон решимости раз и навсегда убить и похоронить всё, что связано с Ли Минхо. Мастурбировать, думая о нём, было верхушкой унижения, и малейшее воспоминание об этом вызывает желание спрятаться в пещере и стать отшельником, чтобы не пришлось ни с кем общаться, до конца своей жизни. Очевидно, Сынмин никому не рассказал о своём маленьком секрете, иначе побег больше не был бы вариантом, а стал бы настоящей судьбой. В любом случае жизнь продолжается и он полностью удовлетворён возможностью погрузиться в учёбу до тех пор, пока не очистит свой разум от всего неуместного. Во время обеденного перерыва он просит Хёнджина встретиться с парнями, потому что сначала ему нужно зайти в уборную. Когда он входит, там пусто, его шаги эхом отдаются по плитке. Сделав все дела, Сынмин моет руки и выходит в опустевший коридор, так как практически все ученики больше озабочены тем, чтобы набить желудок и расслабиться перед дневными занятиями. Он уже думает, что ему выбрать в магазине, когда чья-то рука тянет его рюкзак, заставляя прислониться к стене. — Привет, Железный Рот, — улыбается Джэхёк. Вместе с ним его главные сообщники: Хёну и Сынхо. Все трое учатся на последнем курсе инженерного факультета, и Сынмин ненавидит, как иерархии удается ухудшить его положение. — Сонбэ, — заставляет себя ответить Сынмин. Однажды он назвал хулигана «идиотом». Синяк на груди держался достаточно долго, чтобы заставить его проявить хотя бы капельку псевдо-уважения. В предыдущем месяце Джэхёк и его друзья не так часто брали деньги Сынмина, около двух раз в неделю, так что в целом дела обстояли не так уж и плохо. Однако судя по тому, как в данный момент на него смотрят три стервятника, было бы разумно начать опасаться за своё благополучие. — Каникулы закончились, — объявляет Джэхёк с взволнованным видом. — В течение последнего месяца мы относились к тебе снисходительно, но не хотим, чтобы ты чувствовал себя обделённым, не так ли, ребята? Двое других кивают и Сынхо обхватывает шею Сынмина своей тонкой, но сильной рукой. Свободной он взъерошивает волосы, что издалека может показаться братским поддразниванием, но Сынмин чувствует, как внутри его черепа трясётся мозг от резких движений. Волна холода охватывает тело и заставляет желудок нервно сжиматься. Невозможно привыкнуть к этому настолько, чтобы не испытывать страха. — Что ты хочешь? — спрашивает он, почти умоляя. Что бы ему ни пришлось сделать, чтобы его оставили в покое, он это сделает. — Нам скоро нужно сдать доклад, но у нас недостаточно времени, чтобы сделать его, — говорит Джэхёк так, как будто они находятся в дружеской обстановке, что иронично, учитывая, что Сынхо почти душит парня, а Хёну смотрит на него как если ему нужно что-то ударить. — Думаю, ты можешь быть хорошим хубэ и помочь нам, верно? Сынмин хмурится. Его очки скатываются на нос и он бесполезно извивается, пытаясь освободиться от хватки на шее. — Но… я не из того же курса, что и ты, сонбэ. — Да ладно, это простое дело, — закатывает глаза Хёну. — Не говори мне, что ты настолько глуп, что не справишься с этим. — Если это так просто, почему бы вам не сделать это самим? Сынмин проклинает свой неконтролируемый рот, но в этот момент пути назад уже нет. Кулак Хёну бьёт его чуть выше пупка и выбивает воздух из лёгких с такой силой, что Сынмин задыхается. Сынхо не ослабляет хватку, и горло начинает протестовать, борясь за кислород. — А ты нахальный, да? Конечно, это наша вина. В последнее время нам следовало уделять тебе больше внимания, — Джэхёк сжимает щёки Сынмина одной рукой, пока губы не надуваются. Парень смотрит на него со смесью отвращения и гнева. — Ты будешь хорошим мальчиком и согласишься помочь своим сонбэ, или нам нужно быть немного более настойчивыми? Не имея выбора, Сынмин просто кивает. Он почти падает на землю, когда Сынхо отпускает его, и едва успевает восстановить равновесие, как Джэхёк швыряет лист бумаги в его сторону. — Вот инструкция по работе. И убедись, что делаешь все три по-разному, чтобы учитель ничего не заподозрил. Я ясно выразился? — Да, сонбэ, — Сынмин поправляет очки и кладёт бумаги в рюкзак. Его желудок бурлит от унижения и почти преодолевает физическую боль. Он напоминает себе зайти в аптеку после работы. Парень почти инстинктивно прикоснулся к собственному горлу, словно хотел убедиться, что Сынхо не оставил слишком много видимых повреждений. — Ким Сынмин? К разговору присоединяется новый голос. Окружающая его троица поворачивается и резко меняется в лице: они вдруг кажутся чрезвычайно дружелюбными, даже расслабленными. Когда этот «кто-то» приближается, Сынмин чувствует, что Бог покинул его, и всё, что он может сделать, это молить о быстрой и безболезненной смерти. Ли Минхо подходит, держа руки в карманах чёрных спортивных штанов. Сумка через плечо, на которой полно значков с изображениями котов, а ремень пересекает грудь, подчёркивая очертания мышц под футболкой. Под глазами у него пара тёмных мешков, которые придают довольно усталый вид. Это совершенно другой образ, чем в первый раз, когда они увидели друг друга, но он по-прежнему прекрасен. Сынмин мысленно ругает себя за то, что уделил столько внимания деталям Минхо. Грязные воспоминания о прошлой пятнице согревают его уши, и он старается не выглядеть таким жалким, каким себя чувствует. — Минхо-я, — кивает Джэхёк, выдавая свою лучшую псевдо-улыбку. — Какой сюрприз, ты обычно не гуляешь в этом корпусе. — И ты тоже, — отвечает Минхо, по очереди переводя взгляд с них троих. — Что вы здесь делаете, ребята? Неудивительно, что они знают друг друга, ведь все четверо сонбэ, хотя и из разных факультетов. В любом случае все они достаточно популярны, чтобы знать немалое количество людей в кампусе, что не помогает парню чувствовать себя лучше. Последняя информация, которую он хотел знать, это то, что Ли Минхо, ответственный за полную путаницу в голове, знает этих трёх хулиганов, лишающих его покоя. — Просто разговариваем с другом, — отвечает Сынхо. Он снова обнимает Сынмина за шею, на этот раз безобидно. Тем не менее младший с трудом сглатывает. — Ты его знаешь? — Да, мы виделись раньше, — на щеках Минхо расцветает румянец, но кроме этого нет никаких признаков неловкости между ними. — Вообще-то, я здесь, чтобы поговорить с ним. Сынмин хмурится и склоняет голову набок. Его чёлка падает на один глаз и Сынхо отпускает парня, позволяя собраться с силами. — Как странно, — мычит Хёну. — Почему кто-то вроде тебя хочет иметь что-то общее с маленьким Сынмином? Как бы Сынмин ненавидел этих парней, он вынужден согласиться, что это уместный вопрос. Насколько ему известно, теоретически его отношения с Минхо — сугубо рабочие — подошли к концу достаточно давно, чтобы каждый из них мог продолжать жить свою жизнь, даже если сам Сынмин не преуспевает в этом. В любом случае ему трудно придумать причину, по которой Минхо стал бы его искать, особенно после того, что произошло. — Без обид, но это не твоё дело, — тон Минхо не то чтобы грубый, скорее уклончивый. Его плечи опущены, как будто он много думает, и похоже, Минхо не в настроении спорить о чём-либо. — Если вы извините, я хотел бы поговорить с ним наедине. Джэхёк быстро, почти незаметно щурится, но годы издевательств сделали Сынмина очень наблюдательным человеком, особенно когда дело касается хулиганов. Сынхо напрягается рядом с ним и поджимает губы, как будто хочет удержаться от того, чтобы что-то сказать. — Конечно, Минхо-я, — отвечает Джэхёк. На этот раз его улыбка кажется немного более натянутой. — Увидимся, Сынмин. Меньше всего ему хочется, чтобы Минхо что-то заподозрил, поэтому он старается вести себя как можно более естественно: — Увидимся позже, сонбэ, — кланяется он. Все трое уходят в пустой коридор, пока не поворачивают за угол и не исчезают из поля зрения. Забывая Сынмин облегченно выдыхает через рот и меняет позу, чувствуя себя немного менее сковано. Тем не менее одного лишь присутствия Минхо достаточно, чтобы заставить его чувствовать себя неловко. Они впервые встретились после того, что произошло в квартире парня, и в воздухе висит смущение. Если добавить к недавним выходкам Сынмина, ситуация становится всё хуже и хуже. — Ты действительно их друг? — внезапно спрашивает Минхо. Глядя на него, Сынмин замечает, что его брови почти сходятся посередине лба. Он внимательно смотрит на него, но в его глазах нет ничего, кроме любопытства и усталости. На мгновение, кажется, что их неловкой встречи вообще не было, потому что Минхо не выглядит напуганным или обиженным. Что касается заданного вопроса, у Сынмина нет другого выбора, кроме как солгать. Он даже не говорит об этом со своими друзьями, поэтому он, очевидно, не собирается рассказывать правду тому, о ком так мало знает. Прежде всего, чем меньше людей это знает, тем лучше. — Да. В любом случае они мои сонбэ, — Сынмин пожимает плечами и поправляет очки. Его живот всё ещё пульсирует и болит при большом количестве движений, поэтому он предпочитает оставаться на месте. — Ты… сказал, что хочешь поговорить со мной, да, сонбэ? Сынмин немного сожалеет, что назвал его так. Сонбэ заставляет чувствовать себя хорошо, щеночек? Его мозг начинает вскипать, подогреваемый как его грязными мыслями, пытающимися выбраться из глубин, где они были погребены, так и присутствием Минхо, живым и цветным. Он делает несколько шагов поближе и Сынмин чувствует легкий аромат сандалового дерева, который, кажется, окружает того. Определённо несправедливо, что кто-то может быть таким привлекательным, прилагая так мало усилий. Когда нервозность начинает овладевать организмом, Сынмин теряет контроль над своими словами. Он болтлив в минуты отчаяния. — Если речь идет о том, что произошло в твоей квартире — мне очень жаль! Минхо, кажется, на мгновение колеблется. Его руки ёрзают в карманах, он тычет языком в щеку, но в остальном его поза не меняется. На самом деле он не выглядит расстроенным, просто смущённым, и это вполне справедливо. — Это не то, что я хочу обсудить, — отвечает он. — Я спросил Чанбина, где могу найти тебя. Мне нужна твоя помощь кое с чем. Сынмин, мягко говоря, смущён и удивлён, и выражение его лица, вероятно, ясно показывает это, потому что Минхо смеётся. Это хриплый и лёгкий звук, почти как ветерок. То, как его глаза морщатся, пока улыбка раскачивается на щеках, довольно очаровательно, несмотря на ярко выраженные тёмные круги. — Не волнуйся, ничего серьезного. Я имею в виду, вроде того, — он почёсывает затылок. — И вообще, ты сейчас свободен? Думаю, мы можем пообедать вместе, пока будем говорить. Никогда, даже в своих самых диких мыслях, Сынмин не стал бы рассматривать возможность пообедать с кем-либо, кроме своих друзей, не говоря уже о Минхо, которому, к тому же, нужна его помощь. Было бы грубо с его стороны отказать, тем более, что после инцидента он чувствует, что между ними есть что-то нерешённое. В конце концов, это кажется безобидным и дружеским приглашением, хотя Сынмин и не настаивает на дружбе с ним. — Конечно, почему бы и нет? — кивает он. — Отлично! В соседнем квартале есть хорошее место, я там часто бываю. Следуй за мной. Выход из кампуса проходит в полной тишине. Никто из них ничего не говорит, и Сынмин пользуется этим, чтобы отправить сообщение Хёнджину. [Вы — 12:15] Джинни, ребята, я не смогу с вами пообедать. Минхо-хён пришёл ко мне и ему нужно о чём-то поговорить со мной. Увидимся на следующем занятии. [Хёнджин — 12:16] Он тебя искал? Это странно. Ты же знаешь, что я собираюсь донимать тебя позже, пока ты мне всё не расскажешь, да? В любом случае, будь осторожен, щеночек. [Вы — 12:16] Конечно, не волнуйся. Увидимся позже. Сынмин чуть не врезался в спину Минхо, когда тот внезапно остановился. — Мы на месте! — объявляет он. Они входят в очень маленький ресторан, почти незаметный между двумя большими кафетериями, которые, безусловно, сложны с точки зрения конкуренции. Тем не менее внутри заведения в этот час полно людей, все сидят за маленькими столиками, очень хорошо сервированными. Они находят свободное место возле ванных комнат и садятся друг напротив друга. Вскоре к ним подошла официантка. Минхо делает заказ, а Сынмин просто кивает. В горле у него комок нервозности, и чем раньше он поймёт, о чём будет этот разговор, тем лучше. — Надеюсь, тебе понравится здешняя еда, — начинает Минхо, — Обычно я прихожу один, но приятно иметь компанию. Сынмин немного удивлён. Столь популярному человеку, у которого наверняка много друзей, не следует есть в одиночестве. — В любом случае, нам лучше сразу перейти к делу, верно? — говорит он снова и откашливается. Увидев его немного ближе, Сынмин замечает, что помимо тёмных кругов под глазами, на лице парня есть лёгкие морщинки, как будто он часами хмурился. Помимо усталости, он выглядит напряжённым, хотя и остаётся спокойным. — Сначала, хочу лично поблагодарить тебя за заботу о моих котах в течение последнего месяца. Для меня было большим облегчением узнать, что у них будет компания, пока я занят. — Нет проблем, сонбэ, — кивает Сынмин. — Они замечательные и очень хорошо меня приняли. Дуни был немного осторожнее остальных, но нам удалось найти общий язык. — И это меня удивляет, если честно, — Минхо слегка наклоняет голову в сторону. — Он не агрессивен, но вообще никому, кроме меня и моей мамы, которая иногда приходит в гости, не доверяет. Ты действительно умеешь обращаться с животными, Сынмин. У него горят уши и он неловко почёсывает затылок. Ему это говорили уже не в первый раз, но он не привык получать комплименты от людей, не входящих в близкий круг. Поправляя очки, Сынмин улыбается, глядя на телефон: — Ничего страшного, сонбэ. Я был рад помочь, было приятно провести с ними время. Надеюсь с твоим проектом всё прошло хорошо. Минхо требуется несколько секунд, чтобы ответить. Его глаза настороженно анализируют Сынмина, но это всё равно не пугает. Он не чувствует себя некомфортно, однако подумывает спросить, нет ли чего-нибудь у него на его лице. — Да, всё прошло хорошо. Ещё раз спасибо, — наконец отвечает Минхо. Он тоже улыбается, но, похоже, сейчас это требует много усилий. — Теперь о помощи, о которой мне нужно попросить… Их ненадолго прерывает официантка, приносящая еду. Подаются две отдельные порции самгёпсаля и он пахнет особенно приятно. Сынмин понимает, насколько голоден, и начинает есть с довольной улыбкой на лице. Он бормочет чепуху, а вкус взрывается у него во рту. Минхо молчит, наблюдая, как тот наслаждается обедом, но как только Сынмин замечает внимание, которое ему оказывают, парень тоже бросается есть. — Как я и говорил, — продолжает Минхо, проглотив немного риса. — Помощь, которую я хочу у тебя попросить, касается котов. Сынмин отрывается от свинины, остановившейся где-то между ртом и тарелкой, внезапно настораживаясь. Связь, которую он установил с тремя маленькими мальчишками за последний месяц, помимо ностальгии вызывает большое беспокойство по поводу их благополучия. — Что-то случилось? — спрашивает он. — И да и нет, — парень кладёт в рот немного мяса, корча гримасу. — С тех пор, как ты перестал к ним приходить, они стали… странными. Думаю, они скучают по тебе. Сынмин хмурится и жуёт еду усерднее, чем обычно. — И почему ты так думаешь? — Ну, это имеет смысл, — пожимает плечами Минхо, как будто это очевидная вещь. — Они целый месяц виделись с тобой пять дней в неделю и, конечно, привыкли. Суни, Дуни и Дори очень привязаны к расписанию, поэтому мне нужен был кто-то, кто мог бы их вовремя накормить, — он берет лист салата и заворачивает в него свинину. — Еда в то время, к которому они не привыкли, вызвала бы у них стресс, поэтому мне нужно было предотвратить это. Они втроём к этому привыкли, и ты им явно понравился, поэтому, когда они перестали с тобой видеться почувствовали разницу. До этого момента это имеет смысл. Чего Сынмин не может понять, так это того, как это могло дойти до того, что Минхо пришлось попросить его о помощи. — Их поведение так сильно изменилось? — спрашивает он. По раздражённому выражению, искажающему лицо Минхо и заполняющему морщинами, Сынмин догадывается, что ответ — да. — Они не дают мне спать, — Минхо, кажется, почти с облегчением жалуется на это вслух. — Они царапают входную дверь, мяукают всю ночь и забираются ко мне в кровать, чтобы напрямую побеспокоить меня. Суни перебрасывает свои игрушки из одной стороны в другую, и, клянусь Богом, я чуть не сошёл с ума от звука этого проклятого колокольчика внутри игрушки, звонящего ранним утром. Дори безутешен, а Дуни корчит рожу каждый раз, когда я подаю им ужин, как будто спрашивая: «Почему это не Сынмин?». Я не знаю, что делать. Минхо запихивает в рот сигару из салата и свинины, и жуёт, выглядя несчастным. Эта история объясняет тёмные круги под глазами и замученное лицо, и Сынмин не пытается скрыть своего удивления. Он знал, что сумел подружиться с котами, но не ожидал, что они к нему привяжутся. — Значит, ты не спал неделю? — спрашивает Сынмин. В его голосе чувствуется сочувствие, потому что, несмотря на всю путаницу в мыслях относительно Минхо, невозможно не жалеть его. — Примерно, — отвечает старший и делает глоток воды. — Вот почему я сейчас с тобой разговариваю. Я не хотел беспокоить тебя из-за этой ситуации, но мне срочно нужно снова иметь возможность спать в собственном доме. Это, мягко говоря, довольно честное заявление. — Хорошо, но… чем именно я могу помочь? — Приходи ко мне домой сегодня вечером, — смотрит Минхо, готовый встать на колени и умолять. — Поиграй с ними и мы увидим, как сильно они по тебе скучают. Думаю, если они увидят тебя ещё раз то успокоятся. Я могу заплатить тебе, если хочешь. — Нет! Нет, в этом нет необходимости, — Сынмин энергично жестикулирует руками. Дополнительные деньги, которые он заработал благодаря Минхо, уже были большими, он не был настолько эгоистичен, чтобы просить большего. К тому же, учитывая чрезвычайную ситуацию, Сынмину было бы неправильно требовать плату за услугу. — Я приду к тебе домой после работы, ладно? — Конечно, звучит хорошо, — улыбается Минхо, не показывая зубов. Он испытывает искреннее облегчение. — Спасибо тебе за это, Сынмин. И извини за неудобства. — Думаю, мы квиты, сонбэ, — смеётся он, но это звучит скорее смущённо, чем смешно. — Я побеспокоил тебя той ночью. Мне очень жаль. Я так устал, что заснул и потерял счёт времени, я должен был уже уйти до того, как ты пришёл, — Сынмин смотрит на остатки риса в своей тарелке. — Честно говоря, я думал, что ты рассердишься или никогда больше не захочешь смотреть мне в глаза. Наступает короткая тишина, прежде чем Минхо вздыхает. Он откладывает палочки в сторону и проводит рукой по волосам. — Посмотри на меня, Сынмин, — говорит он. И тот слушается. — Я не злюсь по этому поводу. Я, конечно, был удивлён и весьма смущён, но это был не более чем несчастный случай. Ты не сделал ничего плохого и я не буду ненавидеть тебя за то, что ты вздремнул, — улыбается он. — А, ну… — Сынмин поправляет очки. — Надеюсь, я, по крайней мере, ничего не испортил. — Нет, ты ничего не испортил, — пожимает плечами Минхо, как будто выбрасывая скрытую информацию о том, что той ночью у него был секс, не имело большого значения. — На самом деле Дори всё испортил. Попробуй заняться сексом, пока кот царапает дверь спальни и мяукает так громко, что болят барабанные перепонки, и ты поймёшь, что жизнь иногда может быть довольно трудной. Сынмин давится водой, которую пьёт, и ему нужно время, чтобы прийти в себя. То, как Минхо открыто говорит о своей сексуальной жизни, немного сбивает с толку — или, может быть, тот факт, что Сынмин девственник, который мастурбировал, жалко думая о сонбэ, делает всё более напряжённым, чем должно быть. — Извини, это было неожиданно? — Минхо внимательно смотрит на него, убеждаясь, что всё в порядке. — Нет, просто… Я удивился, — это не совсем ложь. Сынмин вытирает губы салфеткой. — Дори не похож на того, кто может так сделать. — Не похож. На самом деле ни один из них не является таковым, — объясняет Минхо. — Именно тогда я начал подозревать, что что-то не так. Конечно, после этого я не мог… продолжать то, что делал, поэтому провёл парня к двери. Дуни скалил на него зубы, и я никогда не видел, чтобы Суни выглядел настолько обиженным чьим-то присутствием. — Он им не понравился, — отмечает Сынмин. — И это нормально. Животные чувствительны к таким вещам. Как и нам, людям, им кто-то может не понравиться с первого взгляда. — Да, я знаю, — вздыхает Минхо. — Но обычно они так не реагируют. Из всех людей, которых я когда-либо приводил в свой дом, мне никогда не приходилось практически выгонять кого-либо, потому что мои коты были недовольны. Сынмин старается не думать о том, со сколькими людьми у Минхо был секс, потому что 1) это не его дело, 2) его гнилой разум просто ищет повод снова пофантазировать о сонбэ и 3) Сынмин всё ещё имеет чувство порядочности. — В любом случае, давай попробуем решить эту проблему, — отвечает он. — Большое спасибо, мне не терпится снова нормально выспаться. Двое заканчивают есть при обычных разговорах. Сынмин считает, что с Минхо на самом деле легко разговаривать лично, а не только через текстовое сообщение. Он спокойный человек, хотя у него и бывают едкие реакции на кончике языка, когда он считает нужным, но ничего особо злого. Закончив трапезу, Сынмин берёт свой кошелёк, но парень останавливает его. Минхо настаивает на оплате счёта в качестве благодарности за услугу, которую Сынмин ему окажет. Хоть он и протестовал сонбэ не послушал. Ему просто пришлось это принять. Они прощаются друг с другом у дверей ресторана. На последнем курсе у Минхо сокращенное количество занятий, поэтому свободное время он посвящает работе учителем в танцевальной школе неподалеку. Сынмин не знает, почему он сказал ему это, но решил, что Минхо просто пытался хорошо поговорить. Прежде чем наконец отдалиться, старший нежно треплет волосы Сынмина. Контакт лёгкий, как ветерок, и он замирает на месте, глядя на спину Минхо, пока тот уходит. По какой-то причине в его мозгу вспыхивают предупреждающие огни.

— хХх —

— Ты преувеличиваешь, — говорит Чонин, ставя на полку пакеты с кошачьим кормом. — Он просто пытался быть дружелюбным, Сынмо. — Да, я знаю. Но в любом случае… — Да ладно, хватит ныть по углам! — взрывается Джисон. Он обслуживает кассовый аппарат, пока Чонин и Сынмин наводят порядок на полках и витринах. Конечно, мальчик с пухлыми щеками, маленькими губками и повязкой на руке, благодаря Борису, коту на госпожи Мио, всё услышал. Сынмин также считает его своим другом, так что в этом нет проблем. — Минни, этот парень просто хорошо с тобой обращается, ни больше, ни меньше. Просто прими это и иди дальше. Зачем столько времени искать причины почему люди относятся к тебе нормально? Сынмин мог бы обидеться на бомбу искренности, которую Джисон сбросил на него, но в его словах есть смысл. Быть недооценённым или просто оставаться незамеченным настолько естественно для Сынмина, что незнакомец (а теперь и не незнакомец) который обращается с ним приятно, создаёт в мозгу личинки недоверия, полностью разъедающие его суждения. Как будто Сынмина даже не существует за пределами небольшой группы друзей, с которыми он проводит время, и, честно говоря, он предпочитает, чтобы всё было именно так — просто потому, что ему комфортно. Нет никаких шансов, что он пострадает или подвергнется жестокому обращению, если люди его не будут замечать. Он бы всё отдал, чтобы, например, Джэхёк и сообщники оставили его в покое. Сынмин пожертвовал бы чем угодно, чтобы одноклассники из средней и старшей школы его не видели. Получать внимание очень страшно, потому что оно ставило его в уязвимое положение, которое не принесло ничего хорошего. Развивать дружеские отношения, которые у него есть сегодня, было особенно трудно. И хотя они принесли много плюсов, это был выстрел в темноте, который мог закончиться очень плохо. Он не любит рисковать. Заметив отстранённое выражение лица Сынмина, Чонин касается его плеча и ободряюще улыбается. — Сон прав, понимаешь? — говорит он. — Не нужно превращать это в сложное уравнение, хён. Просто живи настоящим и делай то, что считаешь правильным. — Вот что меня пугает, — вздыхает Сынмин. — Я боюсь того, куда это может меня привести. — В любом случае, ты не будешь один, идиот, — подходит к ним Джисон и собирает пустые коробки. — Мы с Инни здесь, чтобы помочь тебе, как и твои друзья из колледжа. Не важно с чем ты столкнулся в прошлом, важно то, что в настоящем всё может быть по-другому. Это определённо было одним из самых нежных слов, которые Джисон когда-либо говорил, так что у Сынмина, конечно, мурашки по коже. — Ты меня пугаешь, — корчит лицо Чонин. — Какое животное тебя сегодня укусило? — Никакое, я просто пытаюсь быть хорошим другом. Кто знает, может быть, Сынмо тоже пригласит меня поесть мяса. Вы оба, кстати, предатели. Чонин и Джисон спорят о том, кто должен быть фаворитом Сынмина, но сам он остаётся в стороне, смеясь над ними обоими. Несмотря на все его заботы, по крайней мере, рядом есть люди, которые облегчают это бремя. Джисон прав в одном: Сынмин сейчас не совсем один, поэтому ему не следует вести себя так, как будто он такой. Очевидно, его глупый мозг отказывается это видеть, но об этом стоит задуматься, пока ситуация не станет слишком удушающей. Все трое остаются занятыми до конца дня. К счастью, Сынмин не забывает зайти в аптеку и покупает бинты и мазь, чтобы избавиться от синяка на животе. Работать с пульсирующей и настойчивой болью было непросто, но опыт заставил Сынмина разработать некоторые приёмы, например, удержание веса на других частях тела или наклоны под разными углами, чтобы не оказывать слишком сильное давление на травмированную часть. Конечно, он предпочёл бы не знать так много о нанесении телесных повреждений, но ни у кого нет идеальной жизни. Дорога в квартиру Минхо до сих пор запечатлена в памяти парня, но когда он оказывается перед дверью, вспышка захватывает его мысли и заставляет на мгновение колебаться. Помимо смущающих воспоминаний о том, когда он был здесь в последний раз, есть нотка ностальгии, которую Сынмин считает особенно опасной. Он бы солгал, если бы сказал, что самая эгоистичная часть его не жаждет снова увидеть котов. Сидеть на мягком диване и наслаждаться запахом сандалового дерева, и это именно то, что его пугает. Сынмин многого желает — его грязных мыслей было достаточно, чтобы доказать это. Проблема в том, что он знает, насколько опасно хотеть того, чего не можешь иметь. — «Ты просто делаешь ему одолжение» — думает он про себя. Вместо того чтобы ввести код замка, Сынмин звонит в дверной звонок. Несмотря на то, что с тех пор, как он впервые ступил туда, он был всего лишь посетителем, простая свобода знания того, как открыть электронный замок и войти без необходимости спрашивать разрешения, дала ему ощущение близости с этим местом. Но сейчас самое время установить ограничения, потому что эта ситуация не похожа на ту. Минхо требуется меньше минуты, чтобы открыть дверь. На нём белые хлопковые шорты и серая футболка. Цветовая палитра очень проста, но ему идёт. Его каштановые волосы заметно влажные, и от них исходит слабый запах шампуня, смешанного с сандаловым деревом. — Привет, — улыбается он. Тёмные круги под глазами остались, но стали менее заметными. Вероятно, он использовал какую-то косметику, чтобы улучшить их внешний вид. — Заходи, чувствуй себя как дома. Сынмин слушается и снимает обувь у входа. У Минхо даже нет возможности сказать что-нибудь ещё, потому что внезапно отовсюду раздается мяуканье, и комок шерсти обвивает лодыжки Сынмина. Улыбаясь, он наклоняется и поднимает Дори. Он слегка обнюхивает парня и зарывается лицом ему в грудь. — Привет, милашка, — Сынмин ласкает его уши. — Как дела? Ты скучал по мне? С нетерпением приближается Суни, неся во рту маленький шарик. Он бросает игрушку к ногам Сынмина и кладёт передние лапы ему на голень, его большие кошачьи глаза сияют от волнения. — И тебе привет, Суни! Где Дуни? Словно ожидая сигнала, котёнок запрыгивает на диван и мяукает, зазывая того. Он лежит на спине и смотрит на Сынмина, словно требуя, чтобы его погладили. Смеясь, он подходит и садится рядом с ним, держа Дори на коленях. Суни берёт свою игрушку и также запрыгивает на диван, прижимаясь к Сынмину. Минхо наблюдал за этой сценой, комично открыв рот. — Ну, это довольно увлекательно, — говорит он. Улыбка играет в уголках губ, слегка подтягивая их вверх. Сынмин смотрит на него и пожимает плечами, не зная, что сказать. К счастью, коты снова привлекают его внимание, потому что, похоже, они не хотят его делить. Предоставив себе роскошь удовлетворить собственную тоску, Сынмин играет с ними, ласкает и целует их милые животики — Дори мурлычет, а Суни похлопывает его передней лапкой, как будто зовя поиграть. Тем временем Минхо на кухне помешивает что-то в кастрюле, но Сынмин не обращает на это особого внимания. Проходит несколько минут, и когда коты немного успокоились, он наконец снимает рюкзак с плеч и глубоко вздыхает. — Мне жаль, если они тебя душат, — говорит Минхо. Он прислоняется к столу и смотрит прямо на Сынмина, приподняв бровь. — Я никогда не видел, чтобы они были такими навязчивыми с кем-либо, кроме меня. Признаюсь, я ревную. Словно пытаясь оправдаться, Дуни мяукает, сидя на подлокотнике дивана. Сынмин чувствует, как у него нагреваются уши и поправляет очки. На самом деле всё его тело кажется горячим, и только тогда он понимает, что включен обогреватель — и это объясняет, почему Минхо носит шорты и футболку в середине ноября. Всё ещё молча, Сынмин снимает толстовку со Стичем, и остается в джинсах и пастельно-синей футболке — у него очень специфическое ОКР по поводу соответствия цвета футболок цвету пальто или свитера, которые он носит поверх них. — Не говори глупостей, сонбэ, — наконец отвечает он, аккуратно складывая толстовку и оставляя её в углу дивана, чтобы она никому не мешала. — Может быть я им нравлюсь, но это ты их отец. — Тем не менее, это немного мило, — пожимает плечами тот. — Честно говоря, я рад, что они нашли кого-то ещё, с кем им действительно комфортно. Нежная улыбка, которую он направляет котятам, разбросанным вокруг Сынмина, показывает, как много они для него значат. Минхо обращается с ними как со своими сыновьями, что вполне уместно. Сынмин видит множество таких людей на работе каждый день, но возможность наблюдать эту связь вблизи очень умиляет. Он очень любит животных, настолько, что решил специализироваться на зоологии и, кто знает, в будущем получить вторую степень по ветеринарной медицине; поэтому возможность разобраться с поведением животных вблизи очень поучительна и в то же время заставляет его чувствовать себя невероятно комфортно. — Ты уже ужинал, Сынмин-а? — спрашивает Минхо. — Хм? Нет, сонбэ, ещё нет. — Отлично, потому что я приготовил ужин. Можешь помочь накрыть на стол? Сынмин застенчиво кивает. Он следует инструкциям старшего и берёт миски, палочки и стаканы, пока Минхо раскладывает еду. Они придвигают стулья и садятся друг напротив друга, как раньше, за обедом. Здесь есть рис, тушёные овощи, щедрое количество кимчи и что-то вроде мисо-супа. — Я не знаю, насколько ты знаком с японской кухней, но лично мне она очень нравится, — улыбается Минхо и подносит миску к губам. — Честно говоря, я обычно не ем ничего, что не куплено в магазине, — Сынмин этим не гордится и, возможно, немного сожалеет о своём признании. Он копирует парня и начинает с супа, наслаждаясь поразительным вкусом и комфортом, которые может предложить только домашняя еда. — Только не говори мне, что у тебя плохая диета, — хмурится Минхо, выглядя как дедушка, недовольный поведением внука. — Всё не так уж и плохо, — Сынмин берёт на себя инициативу и подаёт рис хозяину дома, прежде чем наполнить свою тарелку. — Но мне часто не хватает времени. Обычно я обедаю с друзьями в магазине, а также покупаю готовую еду на ужин, потому что заканчиваю работу только вечером. Время от времени, если у меня остаются деньги, я обедаю в ближайших ресторанчиках или готовлю себе сытный обед дома. Минхо понимающе мычит, но не выглядит удовлетворенным. Чтобы подчеркнуть свои мысли по этому поводу, старший кладёт в тарелку Сынмина ещё порцию овощей. — Тогда поешь сегодня хорошо, — твердо говорит он. — Спасибо, сонбэ. — Можешь называть меня «хёном». Сынмин на мгновение перестает жевать овощи и смотрит на стол. «Хён» немного более интимно, чем «сонбэ», а это означает, что изменение обращения в некотором смысле изменит их отношения. Конечно, Сынмин понимает, что придаёт этому слишком большое значение, но то, как его живот начинает делать пируэты, заставляет его надавить на это место одной рукой. Это была плохая идея, потому что там синяк, о котором Сынмин на мгновение забыл, а боль, которую он чувствует при прикосновении, достаточно, чтобы заставить его задохнуться. — Ты в порядке? Минхо намеревается встать, но Сынмин качает головой, останавливая его. — Не волнуйся! Я сегодня на работе поскользнулся, тело немного болит, вот и всё. — Ты уверен? — Да, сон… хён. Продолжай есть, ладно? Старший, кажется, не убеждён, но и не настаивает. Они проводят несколько минут в тишине, заканчивая трапезу, и Сынмин помогает ему мыть посуду и наводить порядок на кухне. Минхо хорошо руководит и делегирует задачи поэтому прежде чем они это осознают, всё уже становится чистым. — Могу ли я воспользоваться ванной? — спрашивает Сынмин, повесив кухонное полотенце. — Да, конечно, — Минхо смотрит на него так, будто тот задал глупый вопрос. — Ты ведь уже знаешь эту квартиру, да? Не стесняйся, не нужно быть настолько формальным. Сынмин просто кивает головой, потому что не знает, что сказать и как объяснить причину всей своей осторожности. Пока Минхо раскладывает еду котам, он незаметно достаёт из рюкзака аптечку и запирается в ванной, первой двери справа в маленьком коридоре. Глядя в зеркало, он замечает, что слишком бледный, даже после того, как наелся. В голове у него сейчас определённо бардак. Как Сынмин мог представить, что его временная работа няней для трёх красавцев может 1) закончиться очень неловкой сценой и 2) заставить его сблизиться, пусть даже минимально, с сонбэ, который, помимо того, что был его бывшим боссом, стал новой навязчивой мыслью его невменяемого мозга? Очень многое нужно обдумать, и это не входит в его обычную, спокойную жизнь. Всё кажется неправильным, но в то же время он не хочет уходить. Ворча про себя, Сынмин поднимает футболку и зажимает её край зубами. Промывание, дезинфекция и нанесение мази на синяк не занимают и двух минут, благодаря практике. Накладывать повязку не обязательно, поэтому Сынмин просто ждёт, пока мазь высохнет, и опускает футболку, глубоко вздыхая. Чтобы не вызвать подозрений, перед уходом он спускает воду в туалете и моет руки. К счастью, Минхо слишком сосредоточен на телевизоре, чтобы заметить, как Сынмин кладёт аптечку обратно в рюкзак. Он выбирает фильм и выглядит готовым к просмотру, что Сынмин воспринимает как сигнал «уйти». Дори, однако, думает иначе, потому что даёт ему не слишком нежную пощёчину, когда видит, что тот пытается надеть рюкзак на спину. — Эй! Дори, что ты делаешь? Минхо смотрит. Он выгибает брови и поочерёдно смотрит то на Дори, то на Сынмина. — В чём дело? — Он ударил меня. — Почему? — Потому что я взял рюкзак, чтобы уйти. Как только он заканчивает говорить, Дори возмущенно мяукает, а Суни поднимает голову с того места, где он сидел на коленях Минхо, и смотрит на него так, как будто говорит: «Ты не посмеешь». — Спасибо за ужин, хён, — кланяется Сынмин. — Тебе действительно не нужно быть со мной таким формальным, — корчит он лицо. — Кроме того, ещё не так поздно. У тебя, наверное, был напряжённый день, почему бы нам не посмотреть что-нибудь вместе? Сомневаюсь, что эти маленькие дети захотят тебя отпускать, — Минхо смотрит на котов, которые, в свою очередь, продолжают смотреть на Сынмина. — Теперь, когда они накормлены, они скоро уснут. Будет лучше, если они не увидят, как ты уходишь. Это имеет смысл. Если они так скучали по Сынмину, то, увидев, как он уходит, снова будут беспокоить Минхо ночью. Он пришёл сюда, чтобы помочь, поэтому не может уйти, не убедившись, что проблема решена. — Хорошо. Сынмин оставляет свой рюкзак на полу и устраивается на диване, почти пуская стон от удовлетворения, когда его обнимает мягкая обивка. Быстро формируется договоренность: Суни остаётся на коленях Минхо, Дуни устраивается на коленях Сынмина, а Дори лежит между ними. Фильм, который выбрал старший, представляет собой особенно плохую романтическую комедию, но он всё равно время от времени заставляет их смеяться. Минхо делает несколько комментариев, на которые Сынмин отвечает, и они разговаривают, обращая внимание на плохо написанный сценарий. Их идеи и мнения в чём-то сходятся, а в чём-то расходятся, и именно в эти моменты Минхо показывает свою самую сокровенную сторону. В какой-то момент они даже обмениваются дружескими ударами, споря о чем-то, связанном с тем, какой Джонас красивее. Сынмин думает, что это Ник, но Минхо убеждённо говорит, что обаяние Джо выделяется. Никого на самом деле не заботят братья Джонас, но разжигать беспочвенную драку весело. Минхо собирался сбить Сынмина с дивана, когда Дуни оскалил на них зубы, явно обиженный тем, что его разбудили. Он снова прижимается к бёдрам Сынмина, и они оба смеются, пока не возвращается тишина и их внимание не переключается на фильм. Конец, конечно, был вполне предсказуем, и Сынмин был настолько сосредоточен на полном оскорблении фильма, что был поражён, когда голова Минхо упала ему на плечо. Наполовину парализованный шоком, он смотрит на парня, который начинает сопеть. Его нельзя винить, учитывая, что он почти не спал целую неделю, поэтому Сынмин остаётся на месте до тех пор, пока не начинаются титры. Почти в замедленной съёмке он тянется к пульту и выключает телевизор. — «Ладно, теперь мне нужно быть очень осторожным» — думает он. Его движения, почти что, хирургические: поднять голову Минхо и положить её на диван, желательно не разбудив его. Лицо старшего совершенно спокойное и расслабленное и, как всегда, красивое. Сынмин слегка улыбается, радуясь, что тот отдыхает. Так же осторожно он снимает Дуни с колен. Кот выдыхает искаженные, ноющие звуки, но не просыпается. Наконец Сынмину удаётся встать с дивана. Он надевает толстовку и перекидывает ремень рюкзака на одно плечо, глядя на Минхо, спящего на диване, положив голову на спинку, в окружении трёх котов, тоже затерянных в мире снов. Приятно смотреть, потому что в нём есть что-то домашнее, что может вызвать диабет, потому что очень сладко. Не в силах сдержаться, Сынмин делает фотографию. Надев кроссовки, он бросает последний взгляд на спящих и шепчет «спокойной ночи» тишине квартиры, прежде чем выключить свет и уйти. Когда он приходит домой и раздевается, чтобы принять душ, Сынмин замечает, что футболка пахнет сандаловым деревом.