Принц Хёнджин

Когда Чанбин просыпается, на часах уже за полдень, и в окно вовсю светит солнце. Он не мог уснуть всю ночь и вырубился только под утро, попрощавшись с сегодняшними парами. Но на календаре четверг, тренировки нет. Иногда можно и позволить себе прогул. Вчерашнее опьянение остается позади, волнение покинуло грудь. Голова хоть слегка мутная, но отдохнувшая, и Чанбин снова чувствует себя собой. Он долго сидит в кровати и потирает виски, перебирая в голове моменты прошедшего дня. И чего его вчера так перекосило? Ничего особенного не произошло. Да, один его товарищ по клубу хочет подкатить к другому их товарищу. Чанбина это вообще волновать не должно, он тут ни при чем. Главное, чтобы на коллектив не влияло, драма им не нужна. Чужая ориентация ему вообще побоку, какая разница, кто с кем спит, лишь бы все довольны были. Джей парень импульсивный, конечно, но все же адекватный, за четыре года он заслужил предостаточно уважения как их лидер. Если он скоро обретет свое счастье, так и замечательно. Может, хоть поспокойнее станет. А Хёнджин… Ну, что Хёнджин. Чанбин сам ему сказал — он парень особенный. Неудивительно, что захватил его внимание. Сам же его с Кимом сравнил, так тот его тоже восхищал. Близкими друзьями они вряд ли будут, мало у них общего, а вот товарищами без проблем. Едва ли они с Хваном вообще будут снова пересекаться вне тренировок. Позавчерашний день был исключением, тогда Чанбин исправлял свою ошибку. И он исправил. Конфликты разрешены, в команде новая звезда. Шансов на победу в соревнованиях явно прибавилось. О чем ему вообще переживать? Разложив самого себя по полочкам, он поднимается с кровати с легкой душой. День идет своим чередом, Чанбин завтракает, слушает музыку и пишет Крису с предложением о встрече. От того как раз висит новое сообщение: «че прогуливаешь?». Когда жужжит телефон, Чанбин ждет, что это Крис. Но на экране какой-то незнакомый номер. Спам, наверное. Ему вообще кроме матери обычно и не звонит никто. Давно уже все в сообщения перешли. Звонок Чанбин сбрасывает. Но спустя минут десять снова вибрация, и снова все тот же незнакомый номер на экране. Так и быть, он возьмет. Ну, мало ли что случилось у кого. — Да? — Привет! Извини, я тебя не отвлекаю? Голос вроде знакомый. А вроде и нет. Непонятно. А вообще, все знакомые у него вроде как в контактах есть. — Эм. Нет, не отвлекаешь. Чанбин собирается спросить, кто это, уже открывает рот, но не успевает. — Ты занят? Может, сходим позанимаемся в зал? Это Йоджи, что ли? Они раньше часто ходили вместе, правда, уже год не общались. — А ты чего, номер сменил? — Нет, — он звучит растерянно, — Не менял. Странно. — Ну, можно, наверное. — Хорошо, я сейчас соберусь, встретимся у главного корпуса? Ты когда там сможешь быть? Или это не Йоджи. Вроде похож, а вроде какие-то другие нотки в голосе, но тоже узнаваемые. Через телефон непонятно. Но позаниматься-то Чанбин никогда не против. Он смотрит на часы. — Полчаса мне дай, буду там. — Давай через сорок минут? — Давай. А кто это? — Чанбин все-таки решает уточнить. На том конце молчание. Долгое. Потом писк. А потом взрыв смеха. Яркого, заливистого смеха, который не спутаешь ни с каким другим. Господи. Чанбин хлопает себя по лбу, не веря, что так ступил. На лицо лезет глупая улыбка. — Ты согласился пойти, но не знаешь, кто я? — снова дикий хохот. Устоять против этого смеха невозможно. Чанбин тоже смеется. — Прости, — ему правда неловко, — Я не узнал тебя по телефону. — Это я, Хёнджин. — Не поверишь, но я уже понял, — конечно, Хван же брал его номер. — Да-а? И чем же я себя выдал? — Шевелюра твоя прямо в динамик шуршит. — Очень остроумно. Встреча в силе? Или тебе нужен был таинственный незнакомец, а не я? Чанбин как-то ненароком подхватывает его игривый тон. — Даже не знаю. Ну, так и быть, ты тоже сгодишься. — Постараюсь сделать так, чтобы не пожалел. — Правда? — он не знает, зачем говорит это. — Да. Тогда через сорок минут? — Уже через тридцать восемь. — Ой! — Хёнджин бросает трубку. Слышны гудки. Чанбин смотрит на экран, улыбаясь, как дурак.

***

Он замечает Хёнджина издалека — тот пришел даже раньше времени, сидит на ступеньках главного корпуса, подставив лицо солнцу. Обычно прямые волосы как будто завиты в крупные волны и не достают до плечей. Хван снова одет во все черное. И обтягивающее. Знает, наверное, что ему это все очень идет. Оказавшись ближе, Чанбин замечает, что у него еще и глаза подведены. Интересно, он был накрашен с самого утра или решил сделать макияж перед их встречей? С другой стороны, какая ему нахрен разница. Заметив его, Хёнджин улыбается до ушей. Как обычно. — Привет, — он встает. — Ну, привет. Таинственный незнакомец. В легких снова цветочный букет. Это уже как данность, без которой Чанбину стало бы странно. Хёнджин спускается со ступенек, но Чанбину все равно приходится поднимать взгляд. Еще одна данность. — Тебя не было в универе сегодня, да? Я тебя не видел. — Да, я… проспал. — Соня, — он наклоняет голову вбок. Так забавно. Хёнджин заметил, что его не было. — Ну что, готов попотеть? — Вообще готов, но, — он как-то нервно мнется, — Что, если… — Ты чего? — не понимает Чанбин. Хёнджин вдруг достает из кармана какие-то розовые бумажки. — У меня есть купоны в парк аттракционов, Ликсу подарили, он не хочет идти. А они пропадают. Я подумал, может ты хочешь сходить со мной? — он выговаривает это все так быстро, как какое-то отрепетированное стихотворение. Чанбин смотрит на эти купоны. Смотрит на подозрительно маленькую сумку Хёнджина, в которой будто и нет сменной одежды. Заглядывает в его хитрющие темные глаза. — Хёнджин, — он складывает руки на груди, — А ты вообще планировал сегодня идти в зал? Или ради парка меня и позвал? Тот стыдливо улыбается. — А если бы я сразу сказал правду, ты бы пошел? Да. — Не знаю. — Вот именно. Ну так что? — Хван медленно водит бумажками перед его лицом, смешно округляя глаза, — Мы… хотим… пойти… в парк… да? — Это что, гипноз? — Чанбин не сдерживает улыбки. — Угадал, — он делает глаза еще шире, — Купоны… пропадают… У-у… Спаси нас… Чанбин… Дурашка, блин. Целую сценку разыграл. — Ты просто что-то с чем-то, — Чанбин смеется себе в ладонь, — Ладно, давай сходим. Хёнджин начинает довольно пританцовывать на ступеньках, размахивая купонами. Скулы Чанбина сводит от улыбки. Его только что развели, как мальчишку, а он как будто и рад. — И что мне делать со своей сумкой, об этом ты не подумал, обманщик? У меня там одежда и обувь, как я это потащу. — Все схвачено, — он подмигивает, — Мы оставим ее у меня в комнате. Буквально сегодня Чанбин был уверен, что они с Хваном наедине больше не встретятся. Но вот он снова в комнате с растениями в горшках, пушистым пледом и рисунками на стене, оставляет на полу свою сумку. Хёнджин все это время чуть ли не искрится от радости, с его лица не сходит улыбка. Спланировал же все ведь. Почему я? — невольно думает Чанбин, понимая, что вместо ответа какой-то пробел. Вспоминая, что решил не загоняться утром, он отбрасывает мысли подальше. Ну, позвал его Хёнджин и позвал. Да, они с этим парнем совсем не похожи, но они все-таки в одном клубе. Да и Хёнджин приятный человек, а не манерная выскочка, как ему ошибочно казалось. Чего бы им не общаться. До нужного адреса они добираются на автобусе, молчат, но тишина, на удивление, не давит. Парк встречает их шумом поп-музыки и визгами, доносящимися с аттракционов. Здесь много народу: бегают и кричат дети, веселятся компании студентов и обжимаются парочки. В воздухе стоит запах сладкой ваты и хотдогов одновременно. — Ну и что эти штуки дают? — спрашивают Чанбин, когда они проходят внутрь. — Бесплатное посещение одного из аттракционов, — Хёнджин рассматривает купоны в своих руках, — Можем пойти на разные, а можем вместе. — Мы же вместе пришли. Вместе и пойдем, значит. — Я только за. Какой ты хочешь? Чанбин оглядывается по сторонам. Последний раз он был здесь лет пять назад, когда Ликс праздновал тут свой день рождения. Неудивительно, что он решил отдать свои купоны — Ликс тогда знатно перебрал и его стошнило прямо после «свободного падения». Похоже, что с тех пор в парке мало что изменилось: найдутся развлечения и для пугливых, и для отбитых экстремалов. — Острых ощущений хочешь? Хёнджин задумчиво смотрит на него. — Может быть. Иногда полезно немного встряхнуться. — Идем на горки, значит. На горках Хёнджин вопит во все горло, Чанбин в какой-то момент даже пугается за его жизнь. Но тому, кажется, совсем не страшно. Наоборот, он кайфует. Его волосы летят во все стороны, он поднимает руки в воздух и запрокидывает голову. Когда они выходят оттуда, Хван чуть ли с ног не валится и еще долго пытается отдышаться. Его черные локоны распрямились и теперь лежат на плечах, макияж глаз чуть растекся от слез. Но он выглядит заряженным и довольным. Чанбин невольно засматривается на его лицо, но заставляет себя отвести взгляд. Всё-таки на Хёнджина лучше долго не смотреть, еще голова закружится. Посильнее, чем от горок. — Может, хочешь сходить на колесо? — предлагает Чанбин, когда тот наконец приходит в себя. Он не думает, просто знает, что ему тоже весело. Не хочется уходить домой. — Но мы потратили купоны. — И что? Давай купим, и все. Они идут к кассам, и Чанбин покупает два билета на колесо обозрения. Он отмахивается, когда Хёнджин пытается всунуть ему деньги. Отстояв очередь, они забираются в кабину, рассчитанную на двоих. Под их весом она раскачивается и слегка поскрипывает. Хёнджин садится напротив. — Меня пугают эти звуки, — он ежится. — Не бойся. Просто смотри на вид. Запускается механизм, и Хёнджин завороженно глядит в окно. С каждым метром наверх в его глазах все больше восторга. Он называет знакомые ему здания, тыча пальцем в стекло с довольной улыбкой. Такой смешной. Как будто никогда город с высоты не видел. Когда они идут к выходу из парка, Хёнджин поворачивается к нему. — Тебе тоже показалось, что оттуда было видно наш универ? Чанбин понимает, что никакого универа он не видел. За всю поездку на колесе он едва смотрел в окно.

***

Он провожает Хёнджина до общежития. Уже поздно, солнце садится, но внутренний двор еще наполнен студентами. Они идут мимо группы девушек, сидящих на покрывалах с корзинами цветов. Чанбин ни одну из них лично не знает. — Венки плетут, — комментирует Хёнджин. — Принц! — кричит одна из девушек, длинноволосая блондинка, — Смотри. Она поднимает над собой один из венков, белый, с вкраплениями каких-то желтых цветков. Хван показывает ей палец вверх. — Очень красиво, Минни. — Хочешь? Мы сделали один лишний. — Хочу, — без промедления отвечает Хёнджин. Он подбегает к ним, здоровается с остальными и наклоняется. Девушка, которую он назвал Минни, встает на цыпочки и надевает венок на его голову. Звучат одобрительные возгласы. Хёнджин красуется и позирует, пока другая девушка фотографирует его на свой телефон. Чанбин неловко стоит, глядя на них. Может, ему уже пойти? Но в комнате Хёнджина его сумка. — А это мой друг Чанбин, — вдруг громко говорит Хван, показывая в его сторону, — Он в основном составе «Хайпа». — Привет, Чанбин, — говорит одна из девушек, остальные кивают ему. Чанбин кивает в ответ. Минни вдруг приманивает Хёнджина пальцем, тот снова наклоняется, подставляя ухо. Она что-то говорит ему, и тот смущается, как будто даже краснеет. Ловит ее взгляд и мотает головой. Та смотрит в сторону Чанбина и посмеивается. — Ладно, мы пойдем, — Хван прощается с ними и возвращается к Чанбину, весь сияющий, с цветами в волосах, — Извини, ты заскучал тут? — Все в порядке. Они доходят до входа в общежитие, и Хёнджин просит подождать на улице, пока он принесет его сумку. Чанбин усаживается на скамейку недалеко от входа, глядя по сторонам. Это странно. Он здесь учится уже четвертый год, ходил по кампусу тысячи раз. Но еще никогда не обращал внимание на то, насколько здесь на самом деле красиво. Вокруг много зелени и цветов, и все какое-то уютное. Хотя ему цветы никогда не нравились. Окна общежития, оказывается, украшены наружными гирляндами, на деревьях развешены пластиковые украшения в виде крупных звезд. Неужели оно всегда было так? Он чувствует себя немного пьяным, хоть и не пил ни капли. — Я вернулся, — говорит Хёнджин, садясь рядом, в его руках сумка. Чанбин забирает ее. — Давно не виделись. Хёнджин не прощается. Не уходит. Он смотрит по сторонам с мягкой улыбкой, в его растрепавшихся волосах все еще венок из цветов. — Офигенный день. — Да, — честно отвечает Чанбин. Он сегодня даже не заметил, как пролетело время, — Знаешь, в следующий раз ты можешь мне честно сказать, если не хочешь идти в зал. — Понял, — тот кивает и как-то лукаво улыбается, — Значит, будет следующий раз. — Но в зал-то сходим как-нибудь? Ты же хотел. Хёнджин издает тяжелый вздох. — Ну, может быть. Шучу. Сходим. Мне все еще нужны твои советы. — Смотри. Номер мой знаешь. — Да, — он посмеивается, — А вот ты мой не знал. — Теперь уж знаю. — И как записал? Сохранить номер Хёнджина в контакты Чанбин еще не успел. — Пока никак. Есть идеи? Может, «принц»? Хван закатывает глаза. — Пожалуйста, хотя бы ты меня так не называй. — Как тебя называть тогда? — Я подумаю. А вообще, — он подмигивает, — У меня есть имя. — Как скажете, ваше высочество. Если долго не смотреть на Хёнджина, если не подставляться под лучи его убийственной красоты, то с ним очень легко. Может, Чанбин снова ошибался насчет него. Может, они правда смогут быть друзьями, а не просто товарищами по клубу. — Кстати, — Хван поворачивается к нему, — Сегодня ко мне в столовой подошел Ники. Пригласил на свой день рождения. Ты же там будешь? В голове зачем-то появляется Джей и его вчерашнее признание. Хёнджин ведь даже не догадывается еще, что на него грядет. Но Чанбин не из тех, кто треплется о личном. — Буду, — он кивает, — Мы с Крисом там по умолчанию. — Отлично. А то я еще мало знаю ребят. Пока не знаю даже, что ему подарить. Я рад, что он… не злится на меня. — Поверь, нет. Ты Ники одолжение сделал. — Хорошо, если так. Они продолжают сидеть рядом. Хёнджин все еще не уходит. — А что твоя подруга сказала про меня? — спрашивает Чанбин, вглядываясь в его профиль. Тот вспыхивает, опускает глаза в землю. — А вот, не для твоих ушей это было. — Дай угадаю, — Чанбин смеется, — Она спросила, что такой парень, как ты, делает с таким неотесанным качком, как я? — Что? Нет, — он качает головой, — И не говори так про себя. Никакой ты не… неотесанный. — А какой? — зачем-то спрашивает Чанбин, не ожидая какого-либо ответа. Взгляд Хёнджина бегает по его лицу. — Ты очень обаятельный, — внезапно говорит он. — Что? Я? — посмеивается Чанбин, показывая на себя пальцем, — Обаятельный? — Да. Ты не знал? — Нет. Как-то я не старался быть таким. — Тебе и не нужно стараться, — Хван делает голос тише, — Ты просто такой и есть. Чанбин снова смотрит на него слишком долго, снова чувствует, как грудь наполняется уже знакомым, особым волнением. Это волнение с цепким запахом цветов, от него немеют ноги, а сам забываешь, в каком ты вообще измерении. Сегодня утром он думал, что это волнение осталось в прошлом. Но нет. Оно будто и не уходило. Хёнджин откидывается чуть назад, поднимая глаза к небу. — Я помню, как увидел тебя в самый первый раз. Это было в мой первый день в университете. Ты стоял в холле недалеко от столовой, с Крисом и кем-то еще. Выглядел очень сурово. Очень. Я смотрел на твои широкие плечи и мускулистые руки, думал: боже, он меня одним пальцем размажет, буду держаться от него подальше. А потом кто-то из вашей компании что-то сказал, — Хёнджин расплывается в нежной улыбке, — И ты рассмеялся. Я тогда сразу понял, что ошибся. Увидел, какие добрые у тебя глаза. А потом еще и узнал, что ты в танцевальном клубе, куда я тоже с самого начала хотел. Так и мечтал… что познакомлюсь с тобой, и мы будем общаться. Чанбин сидит в оцепенении, не зная, как реагировать на эти слова. Он представляет себя на месте Хёнджина, вспоминает заново, что сказал в ту пятницу. Хочется под землю провалиться. — Значит, я тебя конкретно так разочаровал. Когда вспылил на тренировке. Мне очень жаль. — Я не в тебе разочаровался, — он мотает головой, — А в себе. Подумал, раз вызвал в таком теплом человеке, как ты, такую реакцию… Значит, что-то не так со мной. И тут Чанбина вдруг озаряет. Как гром среди ясного неба. Господи. Как же он сразу об этом не подумал. Все ведь сходится. Он ошалело смотрит на Хвана, хлопая глазами. — Хёнджин. — Да? — тот спокойно смотрит перед собой. — Ты… Это был ты. Хёнджин долго молчит. Его губы чуть дергаются, как будто он сейчас то ли заплачет, то ли наоборот улыбнется. — Я же тебе уже говорил. Они мне сразу не понравились. Мне тоже, думает Чанбин. Вот только я еще больший идиот, чем думал. Он не знает, что еще сказать, кажется, что никакие слова не окажутся правильными. Повинуясь порыву, Чанбин тянет руку и осторожно обхватывает его, притягивая к себе. Хёнджин сразу ложится головой на его плечо, как будто ждал этого. В глубоком выдохе слышится облегчение. Это так странно. Они же едва знакомы. Они еще ни разу не касались друг друга. Но неловкости нет. Только тепло и искры по коже. Чанбин не знает, сколько времени они сидят так. Лепестки цветов с венка приятно щекочут шею. Мимо проходят люди, их любопытные взгляды задерживаются на них. Пусть. — Мне пора, — тихо говорит Хёнджин, — Увидимся в университете? — Да. Увидимся. Когда Хёнджин скрывается за дверьми в общежитие, Чанбин тоже собирается уходить, как вдруг замечает на скамье белый бутон. Видимо, выпал из венка. Он долго смотрит на этот одинокий цветок. Представляет, как тот будет лежать тут на скамье. В груди щемит. Прежде чем уйти, Чанбин забирает его с собой.