Прям по сюжету ебучей «Ловушки для родителей»

      Ганнибал скривился, придирчиво рассматривая светлую чёлку, упавшую ему на глаза.       — Теперь из-за средства для осветления волос у меня секутся кончики.       — Ну хоть кто-то на твоём конце рассекает, раз уж Уиллу Грэму не судьба, — Найджел расхохотался Ганнибалу в лицо. — Ой, да хорош разъёбывать, выглядишь охуительно.       — Я выгляжу дёшево.       — Поверь мне, этот дешёвый сексуальный видок обеспечит тебе пропуск в трусики.       — Не нужен мне никакой пропуск, я хочу здоровые волосы.       Найджел вздохнул.       — Ебучая тепличная орхидея… Слушай, вернёшься в Румынию — меняй мой стиль, как тебе только в башку взбредёт. Вякнет кто — в расход, остальные по струнке ходить будут.       — За исключением Дарко.       — Пиздить его можешь сколько влезет, хуями крыть, но не смей мне, блять, убивать Дарко, — Найджел ткнул пальцем Ганнибалу в лицо. На мгновение в голове Ганнибала промелькнула мысль о том, как легко было бы откусить этот палец до третьей фаланги единственным точным укусом. — Есть кто, для кого у тебя то же условие?       Ганнибал подумал о Уилле, о его планах, полных крови и возмездия. Удовлетворят ли они его, претворённые в жизнь кем-то с лицом Ганнибала, но лишённым его мастерства.       — Уилл Грэм.       Найджел фыркнул.       — Ну конечно ж, блять.       — Мы отклонились от темы. Как ты поступишь с истеричным пациентом в состоянии повышенного возбуждения, проявляющим враждебность и страдающим от чрезмерной насторожённости, психопатологических репереживаний и бессонницы?       — Отвешу смачную оплеуху и велю взять себя в руки и разгрести уже наконец своё дерьмо.       Ганнибал смерил Найджела равнодушным взглядом.       — Вовсе не так лечится посттравматическое стрессовое расстройство.       — А может, и стоило бы.       — Обязательно предложу твой метод Американской психиатрической ассоциации, — сухо ответил Ганнибал. — А пока мы ждём их ответа, предлагаю пройтись по расстройствам аутистического спектра.

***

      Эбигейл провожала взглядом волны, нервно теребя краешек повязанного вокруг шеи шарфика. Она вновь задумалась о побеге, как делала уже множество раз, коротая дни в одиночестве. Добежать до соседнего дома или до заправки и набрать номер Уилла. Но инстинкты не давали ей сорваться с места, и она оставалась лишь куклой в покинутом всеми доме.       Ганнибал был опасен. Она знала это. Один неверный её шаг, любое поведение, которое он мог бы счесть неудобным для себя, и она, вероятно, очень скоро окажется в неглубокой могиле, как Николас Бойл.       Но довериться Уиллу Грэму было куда как более пугающей перспективой. Она знала, на какие зверства способны жестокие люди, считавшие себя праведниками. Люди, считавшие её образцом добродетели и срывавшиеся с цепи, стоило ей оступиться и перестать оправдывать их ожидания. Станет ли Уилл убивать других девочек с тёмными волосами, если она разочарует его? Или же, когда Уилл поймёт, что больше не может противостоять её тьме или гнили, расползающейся по его собственной душе, по другую сторону ножа окажется уже она сама?       Нет, Ганнибал был лучше. По крайней мере, с ним правила были предельно ясны.       — Здравствуй, Эбигейл.       Помяни чёрта. Знакомая тень Ганнибала пересекла гостиную, и Эбигейл обернулась, натянув улыбку. Было ли в том, что она искренне наслаждалась его компанией, зная, что он в любой момент может не задумываясь убить её, нечто нездоровое? Наверное. Но она училась играть в шахматы и ничего не могла с собой поделать.       — Ганнибал! Я уже начала беспокоиться! Ты отправил мне сообщение три дня назад, и я…       — Прости меня, Эбигейл, — улыбнулся Ганнибал, и это заставило Эбигейл настороженно замереть. Улыбка была слишком широкой, слишком зубастой. Что-то промелькнуло в глазах Ганнибала, и улыбка тут же превратилась в тонкую линию. — Я был занят приготовлениями к следующему этапу нашего путешествия.       Она медленно приблизилась к нему. Что-то было… не так. Что-то, о чём Эбигейл вовсе не предупреждали. Господи, как же её уже достало быть разменной монетой в их дурацкой игре, полной секретов.       — Что-то стряслось? С Уиллом всё в порядке?       — Боюсь, Уилл к нам не присоединится.       Глаза её расширились.       — Он жив?       — Насколько мне известно, — фыркнул Ганнибал, поправляя манжеты. — Но он подорвал наше доверие. Я подумал, что мы, возможно, могли бы начать всё заново, без него. Есть возражения?       — Нет, — даже если бы они у неё были, это не имело бы никакого значения. Уилл всегда заставлял её чувствовать себя не в своей тарелке. Всё из-за его странного неуёмного желания заменить ей отца, будто убив его, он теперь имел на неё права. Он так отчаянно хотел спасти её, обелить, возвысить — совсем как её настоящий отец. От мыслей обо всём этом заныл шрам на шее. — Вовсе нет, всё отлично.       Ганнибал снова улыбнулся, в этот раз более сдержанно.       — Умница.       Наконец Эбигейл позволила себе глубоко вздохнуть.       — Что ж, ладно… не хочешь закончить нашу игру? — она уселась на своё обычное место на диване, шахматная доска осталась нетронутой с прошлого визита Ганнибала. — Сейчас твой ход.       Ганнибал уставился на доску, затем его плечи резко поникли, а лицо расплылось в широкой улыбке.       — Так, блять, нихуя она не могла знать, умею ли я играть в шахматы.       Эбигейл замерла. Что не так с голосом Ганнибала? Она начала было пятиться к задней двери, когда из темноты кухни появился ещё один человек.       — Всё в порядке, Эбигейл, я бы хотел познакомить тебя с другом.       — Ганнибал?.. — голос её дрожал.       — Да, — человек из кухни подошёл ближе. Теперь она видела, что это Ганнибал. Когда оба они встали бок о бок, их стало легче различить. Ганнибал держал спину чуть прямее, а выражение лица незнакомца оставалось всё таким же расслабленным. — Прошу извинить меня за этот обман, мне просто было любопытно, сможет ли Найджел убедительно выдать себя за меня. Как думаешь, он справился?       На секунду насупившись, Эбигейл окинула Найджела взглядом с головы до ног.       — Голос тебе удалось сымитировать довольно неплохо, но тебя выдала слишком широкая улыбка. Хотя то, как ты поправлял манжеты, было очень похоже.       Найджел одарил её широченной волчьей ухмылкой, от которой в животе у неё мгновенно всё перевернулось.       — Спасибо, дорогуша.       Глаза Эбигейл метнулись к Ганнибалу, она прищурилась.       — А что случилось с твоими волосами?       Хохот Найджела заполнил комнату.

***

      — Так ты типа топишь пташку в бренди? — Найджел распахнул входную дверь дома Ганнибала, закинув на плечо его выходную сумку.       — В арманьяке, — поправил Ганнибал, входя внутрь. Выходные прошли хорошо. Найджел полностью очаровал Эбигейл своими ругательствами и широкими ухмылками. Стараниями Эбигейл им даже удалось взять «Ловушку для родителей» напрокат в онлайн-кинотеатре Amazon. Она сказала, что существует и другая версия фильма, но Найджел был непреклонен, заявив, что есть «только одна Хейли, мать её, Миллс». Ганнибал не горел желанием после оригинала смотреть ещё и ремейк, поэтому предпочёл тактично промолчать. Это позволило свершить прелюбопытнейший экскурс в массовую культуру, так повлиявшую на формирование личности Найджела. — Он одновременно и топит овсянку, и маринует её.       — Больной ублюдок, — поддразнил его Найджел.       Ганнибал лишь улыбнулся в его сторону. Грубость Найджела постепенно передавалась и ему, и это начинало беспокоить. Он посчитал её побочным эффектом пребывания в человеческом костюме Найджела, но в его дерзости заключалось и некое странное очарование, и это не могло не напоминать Ганнибалу о Уилле.       — Ладно, вот утопил ты этих крохотных пташек и даль… — Ганнибал вскинул руку и с горящим взглядом устремился в коридор. — Чо?..       — Уилл, — сперва он почувствовал лишь слабо уловимый отголосок. Ганнибал сделал ещё один вдох, приоткрывая рот и позволяя запаху окутать язык. Он был здесь, Уилл был в его прихожей. Он взглянул на Найджела, ухмылка сползла у того с лица, а цепкий взгляд уже пристально осматривал коридор. Найджел жестом дал понять, что возьмёт на себя кабинет слева, Ганнибал же кивнул, указывая в направлении кухни.       Оба разулись. Найджел вытащил из кармана костюмных брюк нож-бабочку. Поначалу Ганнибал подумывал остановить его — свернуть Найджелу шею и положить конец этому странному эксперименту, но внезапно ему вновь стало любопытно. Вступил бы Уилл в схватку с человеком, носящим лицо Ганнибала. Вступил бы Уилл в схватку вообще?       В действительности это не имело никакого значения, если Уилл и подстерегал его где-то в доме, так только на кухне, куда, как ему отлично было известно, Ганнибал направился бы в первую очередь. Ганнибал облизнул губы. Если Уилл положит на обеденный стол тело Фредди, как он сделал это с Тиром, Ганнибал не задумываясь простит его. Вместе они убьют Найджела, заберут Эбигейл и исчезнут уже через пару часов.       Он прокрался по коридору, всматриваясь в пустую кухню. Его охватило странное чувство разочарования. Даже неприкрытое столкновение служило бы признанием. Осторожно миновав дверь в столовую, Ганнибал подтвердил свои худшие опасения: Уилла уже и след простыл.       Рука похлопала его по плечу, Найджел стоял на кухне, всё ещё настороже. Он кивнул в сторону кладовой, и Ганнибал последовал за ним. Дверь не была взломана, но они всё равно открыли люк.       Найджел успел спуститься на несколько ступенек, прежде чем Ганнибал схватил его за бицепс, покачав головой. Запах Уилла здесь не ощущался. Он приходил явно не за этим. Найджел нахмурился, но кивнул и проследовал за Ганнибалом обратно на кухню.       — Хочешь, схожу наверху проверю?       — Нет. Если он приходил за чем-то конкретным, то искал только в кухне.       — Зачем ему здесь что-то искать?       «Затем, что знает, где лежат все доказательства».       Поджав губы, Ганнибал поспешил к холодильнику. Открыв дверцу, он обнаружил семь аккуратно сложенных контейнеров вместо восьми. Он улыбнулся. Умный мальчик. Найджел заглянул поверх плеча Ганнибала.       — БЛЯТЬ!       Ганнибал со вздохом захлопнул дверцу. Найджел принялся нарезать круги вокруг кухонного островка.       — А мне ведь уже начало нравиться это место. Ладно, ебучие свиньи будут здесь с ми…       — Постой, — Ганнибал склонил голову набок. Уходя он не оставлял на стойке посуду. Подойдя к раковине, он увидел недостающий контейнер. Пустой и тщательно вымытый. Вместе с контейнером на полотенце сушилась тарелка и нож с вилкой. Сердце Ганнибала бешено заколотилось в груди.       Найджел присоединился к нему возле стойки, с недоумением уставившись на тарелку.       — Он что… сожрал чо-то?       — Да, — Ганнибал не мог сдержать восторженного трепета в голосе. Уилл жаждал увидеться с ним и, когда не смог найти, в одиночестве преломил хлеб за его столом. Эта мысль согрела Ганнибала до самых кончиков пальцев ног.       — А ты уверен, что он просто не переложил содержимое в пакет для улик?       Вернувшись к холодильнику, Ганнибал внимательно изучил оставшиеся контейнеры.       — Он взял мясо, которое принёс мне сам.       — Чо?       — Съеденное мясо, это была Фредди. По крайней мере, он заставил меня поверить, что оно принадлежало Фредди Лаундс. Я… сохранил немного, — Ганнибал подумывал отправить мясо в морозилку, а потом, разморозив год спустя, угостить им Уилла — поистине свадебным тортом из плоти.       Найджел пристально смотрел на него с приподнятой бровью.       — И что, блять, всё это значит?       — Он истосковался по мне, — мысленно Ганнибал сокрушался собственной недальновидности: стоило бы установить на кухне камеру. Попытки представить, как выглядел в тот момент Уилл, рождали слишком много противоречивых вариантов. Проглотил ли он своё предательство, безутешно рыдая? Или, быть может, ненасытно набросился на приготовленную Ганнибалом еду, не замечая соуса, стекающего по подбородку?       — Да ну? Или он просто снова ловит на живца.       Ганнибал колебался. Неужели его умный, жестокий мальчик просто давился его подношениями — пошёл на вынужденную меру, чтобы его поймать?       — Пораскинь мозгами, это с большей вероятность именно то, чем и кажется, а не то, чего бы тебе, блять, хотелось! — Найджел постучал пальцем по небольшому шраму, виднеющемуся у линии его покрытых гелем тёмно-русых волос. — Уж поверь мне, когда я говорю, что любовь сведёт тебя к хуям с ума.       — Я не требую жертв, Найджел.       — А может, и стоило бы, дорогуша. Может, и стоило бы.       Во рту Ганнибала расползался кислый привкус. Возможно, он не мог контролировать своих чувств к тому, кого любил, зато отлично мог контролировать собственные реакции.       — Давай-ка займёмся ужином.       — Уверен, что тебе не нужно сперва драматично пустить слезу в дамской уборной?       — Найджел?       — Хммм?       Ганнибал молниеносно выхватил из подставки нож, так что его острый кончик достаточно близко прошёлся рядом с горлом Найджела, заставив его глаза широко распахнуться. Подбросив нож в руке, он протянул его своему зеркальному отражению рукоятью вперёд.       — Завали нахуй ебало и нарежь имбирь, nenorocitule.       Найджел ухмыльнулся, беря нож.       — Будет сделано, красотуля.

***

      Лезвие снова и снова кромсало луковицу. Найджел нахмурился, это не больно-то отличалось от фасовки кокса — дозы всегда должны быть равными, иначе тебе пизда. На деле готовка во многом походила на фасовку наркоты. Строгие пропорции, правильная температура и ингредиенты — всё имело значение, но стоило только раз понять принцип, и остальное уже становилось делом техники.       Ганнибал не стоял у него над душой, пока Найджел нарезал лук кубиками, и это показалось ему хорошим знаком. С тех пор, как они вернулись, добрый доктор в основном помалкивал себе в тряпочку да слонялся вокруг кухонного островка, выкладывая ингредиенты параллельными рядами. Если они в ближайшее время не поменяются местами, этот Уилл, ебать его, Грэм станет серьёзной проблемой. Найджел это жопой чувствовал.       — Ладно, и как тебе это? — Найджел отошёл от горстки нарезанного лука, очень гордясь собой и аккуратными маленькими кубиками.       — Сносно.       — Сносно? Да это ж просто охуительно-прекрасные ломтики лука, Ганнибал! — Найджел подцепил один из них с самой верхушки двумя пальцами. — И что, блять, по-твоему, не так с этим идеально ровными кубиками?       — Сам факт того, что у тебя ушло семь минут, чтобы их нарезать, — Ганнибал вскинул бровь. — С ножом ты управляешься неплохо, но скорость отвратительная.       — Спорим, тебя пырну, так что и глазом моргнуть не успеешь, — пробормотал Найджел, бросая лук в смазанный маслом сотейник и добавляя к нему шалфей и щепотку соли.       — И на что бы ты поспорил? — Ганнибал исчез из поля зрения Найджела, и он мог видеть только его руку. Это не предвещало ничего хорошего.       Вздохнув, Найджел снова повернулся к луку и встряхнул сковороду, чтобы равномерно покрыть его маслом.       — В душе не ебу, дорогуша. Давай, что ли, выясним.       Найджел замахнулся сотейником, схватив Ганнибала за плечо как раз в тот момент, когда тот бросился на него. Зажатый в не ведущей руке Ганнибала нож полоснул Найджела по рукаву, распоров кожу на предплечье. Зашипев, Найджел рванулся к нему и резко ударил Ганнибала головой, от чего тот на секунду потерял равновесие и был вынужден перенести вес на дальнюю ногу.       Второй ногой ему, однако, удалось подцепить Найджела за лодыжку и повалить его на пол. Найджел грохнулся, взмахнув собственными ногами, и Ганнибал оказался на нём. Они принялись кататься по полу, рыча друг на друга.       Найджел отшвырнул Ганнибала к кухонному островку, прямо на шкафчики. Ганнибал рванул на себя ящик за головой Найджела, и тот с характерным звуком впечатался в его черепушку. По полу тут же покатилось что-то, напоминающее дынные шарики разных размеров. Найджел заехал Ганнибалу кулаком в живот, за что от души получил коленом по рёбрам.       Ганнибалу удалось схватить его за волосы, запрокинув голову Найджела назад. Но гель в коротко подстриженных волосах Найджела оказался скользким, и он умудрился вырваться из хватки Ганнибала как раз в тот момент, когда зубы клацнули у самого его уха. Найджел пнул Ганнибала в грудь, оттеснив его назад и оставив между ними немного свободного места. Оба забились в свои углы, скалясь друг на друга и со злостью сверкая глазами, но ни один не попытался встать и снова полезть в драку.       — Ты чо, блять, только что пытался меня укусить? — наконец заржал Найджел, откинув голову назад.       — Я пытался вырвать твою яремную вену, — фыркнул Ганнибал, вытирая кровоточащий нос.       Найджел только заржал громче.       — Я тут, блять, не на жизнь, а на смерть сражаюсь, а он знай себе о жратве думает.       — Я не… — осёкшись, Ганнибал улыбнулся. — В свою защиту смею заметить, что ты весь был в шалфее и луке. Убей я тебя и оставь на несколько часов на полу мариноваться, и я почти уверен, что после этого даже твои чресла стали бы съедобны.       Найджел с радостным воплем запустил в Ганнибала пригоршню испорченного лука. Плечи доктора затряслись. Он запрокинул голову, кровь текла у него изо рта, пока он смеялся. Это казалось почти неестественным, как увидеть монахиню в её панталонах, но Найджелу пришлось признать, что кровища и шутеечки неплохо шли этому самодовольному выёбистому гондону.       После нескольких минут истеричного хохота оба успокоились.       — Ну всё, выплюнул смешинку?       — Полагаю, да.       — Славно, — Найджел поморщился, с трудом поднимаясь на ноги. Он подошёл к Ганнибалу, видя, как тот напрягся, готовый снова броситься в драку, если понадобится. Найджел примирительно протянул руку. — Да ладно тебе, давай, заштопай мне руку, а я вправлю тебе нос.       — А как же ужин?       Найджел усмехнулся.       — Что бы мне такого этакого заказать на ужин, «Найджел»?       Губы Ганнибала вытянулись в тонкую линию.       — Я не стану есть еду на вынос.       — Ну, видать, не стоило тебе пытаться сожрать меня, — Найджел помог Ганнибалу встать. — Китайскую заказываем или индийскую?       — Полагаю, рано или поздно мне всё же пришлось бы научиться прихлёбывать ло мейн, сидя в одних только боксерах, — Ганнибал кивнул на руку Найджела. — Надави на рану, я целился в плечевую артерию и, возможно, её зацепил.       — Это типа извинение?       — А тебе оно нужно?       Найджел усмехнулся.       — Похоже, нет. Только не пытайся больше включить меня в меню.       Ганнибал приподнял бровь, но ничего не сказал. В глазах его промелькнуло нечто вроде улыбки. Найджел решил, что это было очень на неё похоже.

***

      Ганнибал вынужден был признать, что носы Найджел вправлять умел. Он снова мог дышать. Правда, сейчас он в основном чувствовал запах запёкшейся крови, что, вероятно, можно было посчитать благословением, учитывая сколько утиного соуса ему пришлось проглотить, поедая те вопиюще ужасающие маленькие пельмени, которые заказал Найджел. В конце квартала находился замечательный ресторан, но Найджел настоял на том, чтобы выбрать место, где можно заказать еду на вынос, заявив, что «все, кому не нравятся пельмени из полуторазвёздочной забегаловки, просто пёзды».       В его волосах всё ещё оставались масло и лук, поэтому он обогнул кровать и направился прямиком в примыкающую к спальне ванную комнату. Даже несмотря на то, что укрепляющая маска едва ли могла спасти его секущиеся кончики, горячая вода всё равно приятно ощущалась на коже. Он отмокал в ванне, пока вновь не почувствовал себя собой, небрежно прокручивая в голове имена наркокурьеров Найджела.       В сознании Ганнибала всплыли голубые глаза Уилла. Он позволил воде омыть его лицо. Вломившись в дом и съев мясо, Уилл, бесспорно, оставил ему послание, но Ганнибалу показалось странным, что оно было оставлено именно там. Оставил ли Уилл и другое послание, которое он не заметил? Утром придётся осмотреть дом более тщательно.       Ганнибал побрёл в спальню, вытирая волосы полотенцем и мысленно продолжая цепляться за Уилла. Он думал о его улыбке. О прекрасной тьме, что он сумел разглядеть в нём, и которую Уилл так старательно пытался замуровать внутри себя. Ганнибалу казалось, он проделал в этой броне достаточную брешь, чтобы тьма просочилась наружу, но Уилл оказался лучшим рыбаком, чем предполагал Ганнибал, и эта манящая, искушающая трещина, похоже, вела в тупик.       Едва он сел на кровать, как его осенило.       «Уилл».       Запах, исходящий от простыней и подушек. Он безошибочно принадлежал Уиллу Грэму. Ганнибал закрыл глаза, вдыхая запах через нос.       «Я преломляю хлеб за твоим столом, ем твою еду, но она больше не способна насытить меня».       У Ганнибала перехватило дыхание. Он почти чувствовал, как Уилл выдыхает слова ему в ухо.       «Ты отказываешься со мной видеться, поэтому мне придётся взять всё в свои руки».       Ганнибал откинул простыни, от его кровати исходил запах Уилла и возбуждения.       «Я снимаю с себя всю одежду, зная, что ты почувствуешь запах, зная, что ты прижмёшься носом к простыням и проследишь места, где я соприкасался с ними. Я жажду вновь ощутить твой запах, взамен отдавая свой. Я зарываюсь лицом в твою подушку и вдыхаю тебя, пока потираюсь о твои простыни, забирая у тебя всё, что только могу. Я кончаю в центр твоего мягкого матраса и перестилаю кровать. Подарок или проклятье, ждущее, когда ты его обнаружишь. Таков мой замысел».       На тёмно-серых простынях действительно виднелось пятно, и Ганнибал дрожащими пальцами очертил его контур. В их связи всегда было нечто дразнящее и совершенно непостижимое. Ганнибал считал, что рано или поздно между ними, бесспорно, могло бы расцвести что-то интимное, но это… это было неприкрытым предложением.       Ганнибал лёг на простыни, прижавшись лицом к подушке. Дыхание Уилла, его слюна коснулись его собственных губ — поцелуй через вуаль. Ганнибал почувствовал, как из горла невольно вырывается стон, и не обращая внимания на саднящий нос, он потёрся лицом о ткань, вбирая в себя запах. Он подумал о семи собаках Уилла, о том, как впервые осознал необходимость насытиться его запахом, погрузиться в него и окутать своим запахом взамен.       Но поцелуй был не единственным подарком, оставленным Уиллом в его постели.       Сделав последний глубокий вдох, Ганнибал двинулся вниз по простыням, нащупывая пятно кончиками пальцев. Он прижался к пятну ртом, вдыхая его остроту и позволяя ей покрыть язык, когда почувствовал, как член наливается кровью. Обхватив его пальцами, Ганнибал приоткрыл рот и принялся облизывать пятно.       «Ты так отчаянно взывал к моей истинной природе и первобытным инстинктам, а мне удалось превратить тебя в животное, даже не будучи в комнате».       Это был не Уилл. Ганнибал знал это, но низкий голос, звучащий в его голове, продолжал распалять его всё сильнее. У него ныло плечо, а оставленные Найджелом синяки отдавали всплесками боли при малейшем движении, но Ганнибал не мог остановиться. Член истекал смазкой. Оттянув крайнюю плоть, он собрал её и с судорожным вздохом облегчения провёл рукой по стволу.       «Ты ведь именно этого и хотел, правда? Ты так жаждал выпустить зверя и теперь его заполучил. Или же нет? Разве я сейчас в твоей постели? Я мог бы подождать, мог бы убить Фредди… но я не сделал этого. А может, я лежал здесь, мечтая об Алане и надеясь, что этого окажется достаточно, чтобы ты наконец заглотил наживку».       Ганнибал впился зубами в простыни, вбирая в себя Уилла и продолжая вбиваться в собственный кулак. Бёдра неистово затряслись, он зарычал, пытаясь заглушить дразнящий голос Уилла. Даже чувствуя, как оргазм пробирается по его позвоночнику, Ганнибал не мог избавиться от ощущения словно во рту у него был крючок. Он чувствовал, как крючок впивается в его горло изнутри и непреклонно тащит вниз, на самое дно.       «Я знал, что ты не сможешь устоять, с той самой секунды, как сделал это. Наслаждайся расплатой, пока можешь, Ганнибал».       Он с рычанием излился в руку, сжимая в зубах пропитанные Уиллом простыни. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вновь обрести контроль над собственным дыханием. Он чувствовал себя необузданным, весь его ледяной контроль испарился, и на смену ему пришёл ревущий ненасытный голод. Он осторожно приподнялся, ноющая боль и синяки давали о себе знать, отдаваясь во всём теле. Он уставился на беспорядок в своей кровати, на такую явную ловушку.       И он угодил прямо в неё.       Ганнибал встал, гордо выпрямив спину, и скривился. Он сорвал с кровати простыни и бросил их на пол. Если бы ему пришлось отгрызть себе ногу, лишь бы освободиться от Уилла, он, возможно, так бы и поступил. Собрав постельное белье, он подошёл к корзине и запихнул его в неё.       Перестилая простыни, он сосредоточился на своём дыхании. К тому моменту, когда он менял наволочку, сердцебиение его уже почти пришло в норму, и он гораздо больше чувствовал себя собой. Ганнибал колебался, прежде чем убрать подушку. Он отложил пахнущую Уиллом наволочку в сторону.       Устроившись на свежем египетском хлопке, Ганнибал притянул подушку к себе. Как и в большинстве случаев с Уиллом, всё это, несомненно, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Глубоко вздохнув, Ганнибал закрыл глаза. Он считал, что ему не понадобятся никакие доказательства преданности Уилла, но Фредди Лаундс показала ему, что связь, которой он так дорожил и безоговорочно верил, оказалась столь же хрупкой и тонкой, как паучий шёлк. Ганнибал не привык сомневаться в каждом своём шаге, и то, как он раз за разом позволял Уиллу выводить себя из равновесия, начинало уже порядком раздражать. Заметит ли Уилл Найджела на его месте? Вероятно. Но не всё ли равно ему будет? Он ввязался в эту авантюру в надежде довести Уилла до исступления, наконец-то заставить его действовать и вынудить преследовать Ганнибала, пока оба они вновь не столкнутся. Но теперь… Ганнибал подумал о непринуждённой улыбке Найджела, которой он, несомненно, одарит Уилла. Сработает ли это? Станут ли вульгарность и похоть ключом к сердцу Уилла?       Ганнибал глубоко вздохнул, запах Уилла уже выветрился из подушки. В Уилле Грэме таилось нечто тёмное. Нечто кровавое, жестокое и полное острых зубов — он был в этом уверен. Но он больше не был уверен в самом Уилле.       Нет, уж лучше строго придерживаться плана. Он никогда не думал, что ему потребуется жертва от Уилла, но, возможно, он ошибался.