203

*** Валерия Мидлер 11:44 дань привет это я лера Шатен старается писать как можно правдоподобней, дабы не обломиться в начале пути. Слишком унизительно и глупо по его мнению. DK 12:01 Привет Хотела что то? Валерия Мидлер 12:02 да, пообщаться поближе. хочешь? DK 12:02 Почему бы и нет? Пол дела сделано. Осталось намного. Хотя, неизвестно насколько это затянется. Валерия Мидлер 12: 02 чем занимаешься? *** Спать днями и пить горькие таблетки пошло на пользу. Теперь Данила мучается с редким насморком в тридцать градусов, и ночует у себя в комнате, а не на койке изолятора с мучающим присутствием Дашей. Юлик о новости Дани обрадовался, но, общался странно. Юлий Онешко 13:49 Даня, короче через минут двадцать выходи Пойдем кое куда DK 13:49 Ладно В это время в комнате Тушенцов сидит, окно открыто, а из никотиновой палочки между Руслановых пальцев выходит дым. Данила садится рядом, и вроде все хорошо. Дисплей светится чатом с Юликом, а Руслан случайно подсмотрел содержание переписки. Это тот самый момент, что представлять не очень хотелось. Он ничего не успел. И вот, он снова виноват. Бездействие убивает. Он смотрит на задумчивого Даню, глядящего в окно. Оглядывает комнату, снова видит беспорядок на его полке, но понимает что от замечаний ничего не изменится. Невольно вспоминает о Юлике. Решение одно — пойти за Даней, и в крайнем случае его забрать, под предлогом «Бля, надо кое с чем помочь, попросили срочно» И он прекрасно понимает, что долго тянуть таким образом не получится. А раскрываться не лучшая идея. Данила выкуривает последнюю сигаретку, смотрит на время. Думает, что пора собираться. Ерошит вещи в полке, что недавно старался еле как разложить. Находит какую то футболку. Посветлее. Отворачивается, домашнюю футболку снимает. Шатен думает, что на бледной коже красиво смотрятся теплые веснушки и редкие родинки. Данила быстро натягивает лёгкую ткань, волосы поправляет. — Куда прихорашиваешься? У тебя что, свиданка? — Тушенцов лыбится, а сам думает, что вскоре ему тоже выходить вслед за рыжим. — Да, а что ревнуешь? — Данила решает передразнить. Думает что шутка пидорская, хотя ему терять уже нечего. Он знает, что он и с девчонкой под рукой в глазах Тушенцова будет педиком. А хотелось бы, чтоб он считал иначе. — Как тебя не ревновать то. Кашин выходит, напоследок оглядывая комнату, как делает обычно. *** Уже стоя за углом до места происходящего, он заметил на себе взгляды, такие, будто его сталкерят. А ещё мысли странные пугали: с Юликом общались лишь по переписке, а подойти — не подходил. Это ощущалось также, как будто ты каждую ночь общаешься с одноклассницей, которая тебе нравится, а подойти вживую не судьба. — Дань помоги по быстрому! — Тушенцов бежит, а точнее летит. Он запыханный, дышит будто через раз. — С чем? — Кашин повел бровями, одну маленько изогнул, попутно изучая вид соседа. — Да там попросили, очень надо! - Шатен резко хватает веснушчатого за предплечье, тянет, а ещё вцепился он больно, мертвой хваткой. — Там быстро, пойдем. — Почему других не попросишь? - смотрит вопросительно, не понимая что от него хотят. — Так надо. Стало не на шутку страшно. Тушенцов сумасшедший. Его порядок действий ломал мозг. Сначала пытался прогнать с комнаты, потом успокаивал, с другом поссорился, через время спрашивая о нем. После сверлил взглядами, а теперь тащит непонятно куда, вцепился крепко, оттого и больно. Вообще Руслан сам по себе странный. Его восприятие мира, поведение и внешний вид явно не говорят о адекватности. *** По приходе Даня увидел небольшое бревно, лес и поле. С чем там помочь надо? — Руку отпусти мою, блять! Больно было. — Он дёргает резко частью тела, и пытается выбраться из хватки. — Где там помочь надо? — А если ты убежишь? — Не убегу я, отпусти уже. Зачем мы здесь? — Погулять просто. — Пиздец, тебя выгуливать надо что ли? Сам походить по территории не мог? — Так надо. Сиди и не выебывайся, я вижу, ты это прям любишь. Это твое хобби? — От кого слышу. — шыкнул Даня, осознавая, что уже опоздал. Дисплей высвечивался несколько раз, оповещая о новых сообщениях брюнета, ждавшего рыжего. Тушенцову порядком надоел чужой телефон и приходящие на него сообщения, поэтому он просто схватил его из чужих рук, выкидывая в траву. — Ты еблан, Руслан? Ты нахуя это сделал? — Новый куплю. И вообще, как ты относишься к кукурузным полям? — Никак я не отношусь, что за вопросы? — А к кукурузным чипсам? — Да я без понятия. К чему это? — У меня мама просто владелица всех кукурузных полей мира. — Тебе то верить. — Даня усмехнулся, смотрит на поле, доставая сигареты с кармана. — Стрельнешь? — Не боишься что спалю все вожатым с директрисой? — Тебе не выгодно. — У моей мамы и табачные поля есть. — Ты дурной. *** — Блять да где этот даун, сука? — Хованский постоянно выглядывал из-под угла, настукивал ритм на белой поверхности, на которую же и облокотился. — Я же говорил он не придет пока. Надо было подогреть его хоть чуть чуть, подходить иногда. — Как всегда правым оказывался Кузьма, а ещё и самым душным. Ну, а Юлик нервно покусывал губы и надеялся на скорое прибывание оппонента. — Ну и где он блять? Вы, пидорасы, обещали нам притащить кого то, где? Или вы сами получить захотели, вспомнить хотите, как раньше было? — Сейчас будет. — Юра опешил, вспомнил как было раньше, не на шутку испугался, и вертел головой. — Даю вам минуту. Тридцать секунд молчания. Минута. Никого. Высокий и грозный парень, а точнее один из «блядей» припадает с кулаками к Юлию, тот кривится, когда чувствует боль в области скулы. Другие бегут к Кузьме с Хованским. Те пытаются отбиться, но все тщетно. Несколько минут выкриков и болезненных стонов, и бляди уходят. Юлику как и ожидалось разбили нос. Сам виноват. — Второй раз уже с дауном тем приходите, это второй шанс вам.- Уверенно произносит юноша немного старше побитых, харкается где то рядом с Юрой. И не думают даже получить от директрисы и вожатых. Те не узнают, скажут что упали. *** Руслан думает, что рыжий выглядит откровенно не очень, если смотреть последние дни. Вечно угрюмый, невесёлый, задумчивый. А ещё сонный. Мешки под глазами означали, что тело Данилы просит помощь. Недавно он заметил, что голубоглазый во сне может дернуться, после резко открыть глаза, осмотреться, успокоенно улыбался, и обратно ложился. И все это среди ночи, когда Тушенцову невольно хотелось выкурить сигаретку. И это немного тревожило, и Руслана, и Лизу, и Илью. Те даже не ночевали в комнате с Данилой, но замечали его состояние. Даня — парень солнечный, всегда радостный. Его внешность показывала настроение, состояние. Может быть, рыжий не замечал, но будь он уставшим, либо не в духе, его медные волосы темнели на оттенок, а два нефрита не блестели, как обычно. И это было довольно заметно. Так можно было смело сказать о присутствии духа в теле на весь день. Шатен смотрит на движение в соседней кровати, Даня ворочается, мычит что то. Снова та же комната, мягкая кровать, теплые объятия. Да, счастье такое. Мелкие поцелуи в районе скул, ее нежный голос. — Дань, ничего не болит? — она перебирает его волосы, гладит по щекам, где до были оставлены мимолётные бабочки — поцелуи. — Почему должно что то болеть? — Просто спрашиваю. Слушай, ты знаешь парня одного? Брюнета такого, у него ещё три друга есть. — Знаю. А что? — Не ходи с ними. Даня угукает, смотрит на шатенку, рассматривает ее татуировки, смотрит в глаза. Что то щелкает, а светлая комната вновь превращается в старую, древнюю комнатушку, со скрипящими от ветра дверцами. Окно широко разбито, на подоконнике рядом с окурками валяются осколки острые. Он оборачивается на девушку. — Как тебя зовут? — Он решает спросить напоследок. — У матери своей спроси. — Снова та же картина, ее седые соломчатые волосы выпадают клочьями. Морщинистым лицом притягивается к Даниле, тянется губами к чужим. Он толкается, тяжело дышит. Ему страшно. У той острые длинные ногти, она их не стригла месяцами, а может годами. Хватает ладонями, царапается когтями. Тушенцов курит тем временем на подоконнике. Проснулся минуту назад, может меньше. Смотрит на Данилу, тот бьётся, дёргает одеяло, корябает тыльную сторону ладони, волочится по кровати, и все с закрытыми глазами, сопровождая сбитым дыханием. Тушенцов быстро подбегает к рыжеволосому, хватает за плечи притягивает к себе. Даня ледяной, Руслан бьёт его по щекам, пытается пробудить. Прижимает к своей теплой груди, пытается согреть. Даня скулит, футболка снова мокрая. Он поднимает голову смотрит голубыми заплаканными глазами в чужие, моргает, трет глазные яблоки, пытается смыть пелену. — Руслан, пойдем гулять? — голос его хриплый, его почти нет. Он обвивает чужую шею, снова припадает к ней, дышит тяжело. — Ты ёбнутый? Сейчас три часа ночи. — И что? — Ну пожалуйста. Тушенцов встаёт, думает что это неправильно. Проскальзывает мысль что он зря успокаивал соседа, и лучше бы в это время спал. Но все же натягивает зипку, выбегает в одних шортах. Шатен оглядывает Кашина, тот в одной пижамной футболке и шортах. Те идут на место, где сидели сегодня днём. — Что тебе снилось? — Руслан неловко спрашивает, думает что это может обидеть Даню, а Даня поднимает на это голову, мимолётно хмурится. — Да как обычно. Сначала девушка, она что то мне говорит, про мать мою шутит, а потом пиздец. Она кстати на тебя похожа очень. — Реально? — Ага.- веснушчатый дрожит, прохладный ночной ветер заставляет ёжится, а Даня обвивает себя руками, пытаясь согреться. — Тебе холодно. Данила крутит головой влево — вправо, отрицает. — А я утверждаю. — И протягивает ту самую зипку, что взял с собой. Щупает сигареты, что хотел выкурить ещё в комнате, протягивает из короба одну палочку Даниле. — Ты почему свою не взял? Рыжеволосый в ответ молчит, немного губы кусает, вдыхает горький дым, кутается лучше в кофту чужую. Его глаза слипаются, а через часа два — три вставать пора на зарядку. Думает о своем, облокачивается на чужое плечо легонько. Тушенцов не реагирует даже, он теплый. — Зачем ты это делаешь? — мысли совсем путаются, а Данилу все же интересует вопрос: в чем подвох? — Мне же не сложно. — Пойдем в комнату? Я уже сплю на ходу. Они бредут по лагерю, шепчутся и тихо смеются. Молятся чтоб их на утро не заметили. Даня все также в чужой кофте, ему очень — очень тепло. По приходе в комнату те прыгают в кровати свои, Даня вешает чужую кофту на спинку стула, смотрит за движениями ее владельца. Тот уже в кровати, одеяло поправляет, подушку удобнее для себя располагает. — А давай завтра тоже пойдем гулять? — Шепчет Данила. Тушенцов на это угукает, зарывается глубже в подушку. *** А на утро Руслан замечает, что Даня уже не такой белый и пушистый как ночью. С утра Кашина в кровати уже нет, он скорее всего убежал рано — рано к Лизе. И правда, Руслан махает руками и ногами, делает зарядку со всем отрядом, смотрит на Кашина, а тот уже во всю бодрый смеётся с шуток Ильи, а Лиза добавляет и гогочет он от них сильнее, не забывая также махать руками. Шатен рассматривает его сегодняшнюю одежду, замечает свою кофту. Даня черт. Руслан искал ее все утро. *** — Дань, что за кофта? — Да привез я ее, не надевал пока. — Знаешь, просто больно чужую напоминает. — Лиза что то подозревает. Пусть у Данилы все также мешки под глазами, но сильно бодр и весел он этим утром. — Ты спал ночью, или нюхал? Чего такой бодрый? — Не то, ни другое. Все Лиз, не об этом.