Rescue me

       Выяснилось, что Стэн был прав. После того, как все юридические вопросы были улажены, почти не потребовалось времени, чтобы вернуть хижине её былую славу. На самом деле она была немного лучше, чем раньше, так как мебель и бытовая техника оказались новыми (Мэйбл была спокойна, зная, что теперь она не будет чувствовать запаха дыма). Несмотря на то, что у них было достаточно денег, чтобы сделать хижину больше и красивее, чем она была раньше, дети настаивали на том, чтобы сделать её максимально похожей на оригинал: маленькой, безвкусной и старомодной.        Это был их дом.        Диппер и Мэйбл решили пока не переселяться в разные комнаты. После всего, через что они прошли, они не могли вынести разлуки, хоть их дяди настаивали на том, чтобы им выделили спальню чуточку побольше. В конце концов, они восстанавливали больше, чем бизнес по ловушке для туристов: они строили дом, в котором эти дети будут жить вечно.        Они решили взять оставшиеся деньги и положить их в фонд колледжа для Диппера и Мэйбл. Стэн и Форд хотели убедиться, что у них было всё, что им когда-либо понадобится, чтобы создать для себя наилучшую жизнь (у них даже осталось достаточно, чтобы отложить очень небольшую сумму для себя, чтобы, когда близнецы поступят в колледж, они могли наслаждаться приключениями в свои оставшиеся годы).        Это было накануне торжественного открытия хижины. Четверо из них переехали пару дней назад. Для них было важно привыкнуть к хижине как к своему дому, прежде чем открывать её для публики как бизнес.        Форд и Стэн сидели на кухне, попивая кофе и тихо обсуждая истинный мотив празднования на следующий день.        — Что, если они не пойдут на это, Форд? Ну, я про то, что мы, возможно, переступаем границы? Мы не их родители. Что, если они решат, что мы пытаемся стать заменой?        — Стэнли, ты же знаешь, что дети умнее. Они знают, что мы не можем заменить им родителей. Тут и речи не идет о замене родителей. Главное то, чтобы сказать, что мы больше, чем их опекуны. Мы их семья, и мы всегда ею будем, — Форд похлопал брата по руке. — Не нервничай.        — Не нервничай? Кто сказал, что я нервничаю? Я не нервничаю! Ты нервничаешь! — Стэн обвиняюще указал пальцем на Форда, который лишь поднял бровь и улыбнулся. — Я собираюсь… я собираюсь подняться на крышу, чтобы убедиться, что буква S закреплена на знаке, — наконец-то промямлил Стэн, пытаясь выкрутиться из этого неловкого момента. — Не хотелось бы, чтобы она упала во время завтрашнего праздника!        — Стэнли, ты же знаешь, что знак сейчас в лучшей форме, чем когда-либо, — со смехом издал Форд.        — Я знаю, Шестопал. Это просто сила привычки, — усмехнулся Стэн, поднимаясь по лестнице, ведущей на крышу.        Поднявшись наверх, он с удивлением обнаружил Мэйбл, сидящую на крыше за окном своей спальни. Она смотрела на звезды и, казалось, глубоко задумалась.        — Все в порядке, тыковка? — тихо спросил Стэн, подходя и садясь рядом с ней.        — Привет, дядюшка Стэн, — поздоровалась Мэйбл, изо всех сил стараясь изобразить бодрое лицо, но у неё ничего не вышло.        — Эй, я знаю, что я скупердяй, но как насчет пенни за твои мысли? — Стэн вытащил пенни из-за её уха. Волшебный трюк поражал её, когда она была ребёнком. Хотя теперь Мэйбл знала, что это всего лишь уловка, она все равно время от времени хихикала.        — У меня много мыслей.        — Ну, у меня не так много пенни, но у меня есть всё время в мире и большие уши, которые могут слушать, — улыбчиво ответил Стэн, когда Мэйбл тихонько рассмеялась.        Мэйбл задумчиво посмотрела вниз. Она избегала этой темы после суда, опасаясь, что Стэн расстроится, если она поднимет её. Тем не менее, она не могла выкинуть эту мысль из головы.        Мэйбл глубоко вздохнула и наконец задала мучивший ее вопрос:        — Что случилось… когда я упала?        Стэн явно не ожидал этого вопроса. Мэйбл не говорила с ним по поводу этого случайного откровения, поэтому он предположил (или надеялся), что она забыла об этом.        — Твое сердце… остановилось… но всего на несколько секунд! Ничего страшного. Ты была в порядке, — быстро добавил Стэн.        — Я умерла?        Стэн усмехнулся.        — Очевидно, что нет! Ты здесь. Если только ты не зомби или что-то в этом роде.        Стэн попытался пощекотать Мэйбл в отчаянной попытке разрядить обстановку, но этого не произошло. Она лишь мягко оттолкнула его пальцы.        — Дядюшка Стэн, пожалуйста, скажи мне.        — Что тебе сказать, Мэйбл? — защищаясь, вопрошал Стэн. — Твоё сердце остановилось на секунду и снова заработало. Что ещё ты хочешь услышать?        — Я хочу знать, может быть, я умерла и видела своих маму и папу! — крикнула та в ответ.        Стэн был ошеломлен. Это, безусловно, была веская причина, чтобы захотеть узнать. Проблема была в том, что он понятия не имел, как ей ответить.        — Милая… я не знаю… никто не знает… что на самом деле происходит, когда мы… может быть… может быть, Форд что-то знает об этом…        — Может быть, это был просто сон, — почти разочарованно сказала Мэйбл. — Это казалось таким реальным… видеть маму и папу. Я даже слышала голос папы. Он сказал: «Папа здесь».        Стэн почувствовал, как его сердце ухнуло в пятки. Он был человеком, который наговорил в своей жизни больше лжи, чем мог сосчитать. Тем не менее, тот случай в машине скорой помощи всё ещё дергал его. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что обманул свою племянницу, заставив думать, что ее отец был там с ней. Он не мог позволить ей жить с этой ложью.        — Ты не помнишь, да, тыковка?        — Что именно, дядюшка Стэн?        — Я был тем, кто сказал: «Папа здесь».        — Ты? Но почему?        — Прости, детка. Я действительно сделал это, но, пожалуйста, постарайтесь понять. Я не знал, выживешь ли ты, и мне было страшно. Мне никогда в жизни не было так страшно.        — Действительно? Но ты ведь ничего не боишься! Ты сталкивался со всеми видами сумасшедших штуковин: зомби, женщины-пауки, птеродактили, демонические треугольники…        Уголки рта Стэна приподнялись в мягкой полуулыбке. Как драгоценно было то, что этот ребенок думал, что он, человек, который большую часть своей жизни был трусом, мог быть по-настоящему бесстрашным.        — Я много раз боялся, тыковка. В основном, когда кто-то или что-то пытается навредить тебе или твоему брату, но когда на вас нападали зомби, или монстры, или Билл, — черт, даже Брэд — то я мог бы встать между тобой и ими, я мог бы дать отпор, я мог бы защитить тебя.        Стэн взял её руки в свои.        — Но когда ты… когда ты упала, они начали делать тебе искусственное дыхание, и… и хотя твоя мама научила меня делать это до того, как вы приехали этим летом… я… я не мог помочь парамедикам, потому что был чертовски напуган. Словно всё мое тело застыло. Я понятия не имею, сколько времени им пришлось это делать, потому что весь мой мир словно остановился.        Стэн не хотел плакать перед ней, но он не мог остановить слезы, льющиеся по его щекам.        — Это чувство беспомощности… это было самое страшное, с чем я когда-либо сталкивалась, Мэйбл. Я так испугался, что потерял тебя.        Мэйбл пришлось признать, что было немного страшно видеть своего дядю Стэна таким… уязвимым перед ней. Она лучше других знала, что он мог быть настоящим добряком, но, увидев, каким разбитым он мог быть из-за того, что теперь было только воспоминанием, она словно увидела новую сторону человека, которым так восхищалась.        Стэн попытался вытереть глаза и сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить:        — Когда тебя вернули, я почувствовал такое облегчение, Мэйбл. Мне казалось, что я снова могу дышать, зная, что ты все еще со мной. Я сжал твою руку, ты посмотрела на меня и позвала… ты назвала меня «папа». Ты выглядела такой растерянной и напуганной, а я просто хотел, чтобы тебе стало лучше. Я был готов сказать или сделать что угодно, чтобы удержать тебя здесь, чтобы ты продолжала бороться… поэтому я сказал: «Папа здесь», потому что… я хотел, чтобы ты знала, что ты не одна. Я хотел, чтобы ты знала, что рядом с тобой был кто-то, кто любит тебя, и что он там, чтобы защитить и позаботиться о тебе.        Мэйбл ничего не сказала и уставилась на Стэна с выражением, которое было невозможно прочесть. Мистер Пайнс же не мог понять, о чем она думала.        — Мэйбл, я знаю, что на самом деле я не твой отец, но я люблю тебя, как свою собственную дочь. Мне это не казалось ложью. Я про то, что сказал в той машине скорой помощи. Потому что ты моя малышка, и я люблю тебя всем сердцем.        Девушка долго молчала, и Стэн испугался, что она злилась на него. Затем она нежно обхватила лицо дяди руками и вытерла его слёзы.        — Спасибо, что сказал мне правду, дядюшка Стэн.        — Да, я могу делать это время от времени, — усмехнулся старший, когда они оба рассмеялись.        — И для протокола, дядюшка Стэн… — Мэйбл посмотрела на него с теплотой в своих прекрасных карих глазах. — Я люблю тебя, как своего папу.        Стэн издал тихий вздох, прежде чем улыбнуться и заплакать слезами радости. Он ответил на объятия Мэйбл и крепко держал её, пока они вместе смотрели на звёзды.        Вскоре после этого его племянница заснула, прижавшись к его груди. Он осторожно поднял её и отнёс в комнату, которую она делила со своим братом-близнецом.        Но Диппер был не единственным в комнате. Его самого укладывал в постель не кто иной, как Форд.        Старшие близнецы убедились, что их дети уложены, поцеловали их обоих на ночь и медленно вышли из комнаты с широкими улыбками на лицах.        Когда они закрыли дверь и улыбнулись друг другу, то оба без сомнения знали, что завтра поступят правильно.