видишь солнце?

Сакура Мия всегда знала, что её сыновья будут самыми необычными мальчиками на свете, и была права. Однояйцевые близнецы — альфа и омега. Один случай на миллионы, если не на целый миллиард. Осаму и Атсуму — краснощёкие прелестные малыши, спящие в люльке, даже не догадываются, что они были не просто младенцами, а настоящей сенсацией. Кто-то поздравляет юную Сакуру Мию (в девятнадцать лет стать счастливой матерью и не менее счастливой женой состоятельного и влиятельного альфы — это настоящая честь), кто-то же в противовес искренне жалел, говоря, что двойня — это тяжкое испытание, а двойня альфы и омеги — в тысячу раз тяжелее. Но, прижимая к груди своих сыновей, Сакура не видела между ними никакой разницы, зная, что будет любить детей одинаково сильно, несмотря ни на что. / Осаму часто болел. Не проходило ни месяца без визита к доктору и горьких пилюль и сиропов, которые малыш выплёвывал, не понимая, для чего ему вообще нужны лекарства. Осаму часто плакал и беспокойно спал, каждый час будя как маму с папой, так и своего близнеца, превращая каждую ночь в концерт симфонического оркестра с ужасной программой. Ни помогали ни колыбельные, ни прогулки на свежем воздухе в парке с толстыми утками, ни укачивания, ни игнорирование, за которое девушка корила себя каждую минуту. Сакура плакала вместе с сыновьями от усталости и выгорания, когда Осаму в очередной раз отказывался есть — на искусственный прикорм он реагировал донельзя плохо в то время, как Атсуму за обе щеки уплетал всё, что оказывалось вблизи от его рта. Атсуму рано заговорил и заползал даже для смышлёных малышей. Когда Сакуре было трудно, он вытирал её слёзы и никогда не требовал много внимания, потому что чувствовал — его маме было грустно всегда и всегда будет. А сама Сакура не знала, в какой момент её жизнь превращается из сказки о Золушке в постмодернисткое дешёвое чтиво без права на публикацию. / Когда близнецам исполняется четыре года, они становятся абсолютно одинаковыми внешне и в то же время абсолютно разными в душе. Осаму догоняет своего брата и превращается в пухлощёкого мальчика, хотя всё ещё болеет каждый месяц и тепло одевается даже летом, пока Атсуму бегает босиком по свежей траве и тянет руки ко всем маленьким собачкам без намордников. Осаму нравится смотреть «Черепашек-ниндзя» и помогать собирать папе модели самолётов времён Второй Мировой Войны, хотя он с трудом представляет, что такое война и как именно крепятся деревянные детальки друг к другу. Атсуму же нравится валяться в песочнице их дома-колодца и играть с соседскими детьми в догонялки и прятки, каждый день зарабатывая новые ссадины. Мама водит их в детский садик на соседней улице каждое утро, и Осаму каждое утро плачет, потому что не хочет отпускать мамину руку и идти к шумным детям, которые по ошибке всегда принимают его за Атсуму и дерутся из-за игрушек. Зато, когда она приходит за ними вечером, от мамы всегда пахнет домом и вкусной едой и они заходят в минимаркет, где их, близнецов, уже запомнили все продавщицы. Они всегда спрашивают у Осаму, как прошёл его день и не подружился ли он наконец хоть с кем-нибудь, кроме высокой воспитательницы, от которой пахнет яблоками в карамели и которая вытирает слёзы мальчика носовым платком с цветочной вышивкой. Атсуму нравится в садике: он выбивает зуб, когда дерётся за закопанного в песок оловянного солдатика, и теперь все-все девчонки и мальчишки считают его опасным разбойником. Он всегда доедает свою кашу и тайком перекладывает овощи в чужие тарелки. На его рисунках мама всегда улыбается, а в жизни — разве что когда смотрит на Осаму, который всегда несёт её сумку с продуктами, даже если ему тяжело. Атсуму в такие моменты думает, что однажды мама улыбнётся и из-за него тоже. / — Ты должен защищать Атсуму, — говорит однажды мама, когда они вдвоём с Осаму едут к стоматологу, оставив брата у дружелюбной соседки сверху. Папа, как и всегда, сутками пропадает на работе и даже не знает, что недавно Атсуму укусила пчела и теперь он ненавидит всё полосатое, а у Осаму опухла щека, потому что он, наверное, опять ел много сладкого. — А не наоборот? — спрашивает мальчик, рассматривая город в окне машины. — Нет, — мама качает головой. — Ты должен быть сильным. — Зачем? — Осаму хлопает длинными чёрными ресницами, переводя взгляд на маму в небольшом зеркальце. Она всегда выглядит уставшей и сонной из-за таблеток, которые пьёт тайком от папы. — Я не хочу. — Ради Атсуму. — Атсуму — дурак, — мальчик дует щёки. — Я хочу, чтобы он пропал, и мы с тобой остались только вдвоём. — А как же папа? — они останавливаются на светофоре, и город останавливается вместе с ними со всеми неуклюжими людьми-солдатиками и домами-кубиками. — А разве он когда-то был с нами? Он всегда работает, клеит самолётики и снова работает, — рассуждает Осаму. — А ты всегда рядом. Я не хочу быть сильным для Атсуму. Я хочу быть сильным для тебя и защищать только тебя. Мама резко давит на газ, и машина срывается с места, размазывая город в одну цветную полоску. На радио говорят о солнечной, погожей погоде, а на светофоре всё ещё горит красный огонёк — Осаму это запоминает, как глупый стишок для садика. Они вылетают на встречную полосу и становятся первой новостью для всех местных газет. В тот день Осаму так и не попадает на приём к стоматологу, но оказывается в госпитале, где маме светят в глаза ярким фонариком и противные медсёстры лишь осуждающе качают головой. Чужие слова врезаются в память: «Сакура Мия всегда была такой тихой и примерной, а тут совсем с катушек слетела. Неблагодарная эгоистка. Чуть сына не угробила, дура», — пока мама лишь бессильно сидит на кушетке и смотрит в одну точку. Атсуму от соседей забирает папа, и весь день они сидят дома в полной тишине. Он не знает почему, но что-то плохое и тёмное в душе мальчика не позволяет сказать ему ни слова. / В первый школьный день, оказавшись в одном классе, близнецы успевают познакомиться со всеми ребятами и даже подружиться с мальчиком по имени Суна Ринтаро. Он смотрит на братьев, как на диковинку, и щурит глаза за толстыми линзами очков, но ничего не говорит, будто совсем не понимает японский. Во второй день в школе Атсуму подсаживается поближе к Ринтаро и болтает с ним о жуке, которого видел по дороге в класс в коридоре, и на перемене три первоклассника идут ловить насекомое, чтобы внимательно изучить его и, как говорит странный телеведущий научной программы по любимому каналу близнецов, поставить некоторые любопытные эксперименты. Суна оказывается ожидаемо прилежным учеником, и добрая учительница с пухлыми руками гладит его по прямым каштановым волосам, приговаривая, что омеги всегда более усидчивые и аккуратные по своей природе. И в ту же минуту Атсуму случайно разбивает окно бейсбольным мячиком, который он принёс из дома. Подарок папы. Единственный за последние два года. Осаму не нравится в школе, и в этот раз Атсуму полностью согласен с братом. Мама постоянно хмурится, когда проверяет их домашнюю работу, а папа так вообще перестаёт в какие-то дни ночевать дома — близнецы, посовещавшись, решают, что это из-за того, что им плохо даётся учёба. Тогда Осаму просит Ринтаро — их единственного умного друга — помочь им хотя бы с противной математикой, но тот воротит нос. Упирается, мол, нет и всё! Я, вообще-то, ненавижу все эти числа — говорит. Но Осаму другу не верит, поэтому случайно разбивает ему очки и полощет исписанные ровным почерком тетради в раковине туалета на перемене. Больше у них нет умного друга, а мама хмурится всё больше и больше с каждым днём. / — Осаму дурак, мама, — шёпотом говорит Атсуму за ужином, пока Осаму моет овощи. — Не плачь из-за него. — Он не дурак, сладкий, — мягко произносит она в ответ, наблюдая, как маленький альфа, закончив с мытьём, достаёт из тумбочки нож и начинает ровно нарезать огурцы кружочками. — Он пытается нас защитить. — Мне никакой защитник не нужен, — Атсуму складывает руки на груди. — Я со всем справлюсь сам. Осаму всё только портит. Я хочу… Быть один — проглатывает он остаток фразы, наблюдая, как мама нежно улыбается, когда её любимый сын приносит ей закуску к гарниру, который они готовили вдвоём. Без папы. Без Атсуму.