Право рождения

Июнь 2046 года, Пошново. — О-ох, и достали же эти комья ослиного навоза! — осатанело прорычал Вахтанг, припечатав по скамье полотенцем. При всей вспыльчивости нрава довести брата до подлинного исступления было непросто, но Смарагдину удалось. Ни капли жалости от главного тренера, ни единой секунды на свободный вздох, а всё верчение, верчение, верчение! «Вы молодая смена на предстоящих играх! На вас возлагает надежды Родина!»       После четырёх часов метания снарядов уже и на надежды было плевать, и на Родину тоже. Желаете чемпионов — сами ими и становитесь! Идите и месите друг друга, набивайте шишки и синяки! Савва сполоснул шею и грудь едва тёплым душем. Было желание вывернуть кран на ледяной, но сенсеи запрещали — после интенсивной тренировки не ровен час застудить мышцы. Ноги подкашивались, веки не могли сморгнуть мельтешащих мушек, к горлу пришкварился желудок, и в то же время дико хотелось есть. Состояние то ещё, а уж если вспомнить, что через три часа — кросс-глиссинг в дюжину десятикилометровых кругов над горами, так жизнь и вовсе становилась не мила. — Если бы мать знала, куда нас запихала, и что тут с нами делают! — Вахтанг собрал по-дзергински пальцы пучком и потряс ими перед облупленным носом близнеца. — То она бы продлила наше пребывание в лагере на три месяца каникул. — Тот, кряхтя, откинулся на скамью, пялясь в потолок душевой. Поясница немилосердно отвалилась. — Ты же знаешь, ей лишь бы слить нас с глаз долой. Мы с тобой персоны нон-грата, брат. — Зачем ты так. — Вахтанг упёрся кулаком в дверцу ящика. — Она нас любит. И спорт... для нашего развития! — Я отказываюсь столько развиваться, я ребёнок, — выразил протест Савва и подтянулся вверх на локтях. — Слушай, Ваха! Не желаешь ли забить болт на вечернюю Трамонтану? — Это как это? — Брат заозирался и успокоился, поняв, что они в раздевалке одни. По закону подлости самых даровитых спортсменов, а близнецы Арцивадзе числились таковыми, из ангара выпускали в последнюю очередь. — Свалим с кросса и поглиссим по джунглям, — Савва бесовски прищурился.       Ваха огрел его полотенцем. — Опять твои выкрутасы, э! Попадёмся «сморчку», нас отпесочат и матери донесут! – Эй, больше оптимизма, — ткнул его кулаком под рёбра Савва. — Никто нас не поймает. Создадим два потока преследования, навесим на них наши датчики, и вуаля. Сенсоры покажут, что мы трахаемся столько же кругов, сколько и все.       Вахтанг призадумался. При совершении длинных кроссов на каждого спортсмена надевали датчик — он позволял отмечать достижение им определенных точек маршрута. Соответственно, набор координат показывал во сколько и сколько от общей дистанции пройдено. Кросс намечался не как основная тренировка дня, а как добавочная на выносливость, и от близнецов многого не требовалось, лишь без отставания от основной группы участников собрать все эти точки. Если запустить два потока преследования, то в общей толпе ветрогонов сам Стрибог не разберётся, кто есть кто... Да, чёрт возьми, гениальная мысль! Савва ждал, был уверен, что брат его поддержит. И Вахтанг не подвёл. Тряхнул мокрой кудрявой головой, соглашаясь на авантюру, и хлопнул звонко по левой руке.       Подмена была произведена мастерски — на втором кругу. Ещё полкруга мальчики летели рядом со своими двойниками, проверяя, насколько хорошо их отмечают сенсоры. Убедившись, что всё чётко, два плута скрылись в благостной тени ореховых пошновских рощ. Увитый плющом и лианами полумрак поглотил их, дурманящие ароматы диких цветов обволокли сознание и заставили заулыбаться. — О-ох, хорошо! И нахрена нам эта Трамонтана! — Вахтанг обнаружил какое-то ползучее растение с большими листьями-чашами и стряхнул на себя остатки дождевой воды. — Погоди, грязнуля, тут недалеко есть речка, — подсказал Савва. — Горная, чистая. У разрушенного моста. Я видел карты в столовке. Сгоняем туда? — Давай!       Братья поспешили на поиски воды. Два резвых потока неслись через покрытые растительностью овраги — пернатые одиноко стоящие пальмы перемежались щётками кипарисников, и всё это облачалось в клубки лиан. Деревья выглядели так, будто тут поиграл гигантский котёнок, размотав по ним клубок зелёных ниток. Огибать перепутанные стебли было сложно, еще сложнее — не зацепить краем потока ежевичник. Бледные ягоды на кустах пока не годились в пищу, а вот шипы уже выросли что надо, и вписаться в них не улыбалось даже бывалому стормеру. Невдалеке слышался гул воды, и близнецы на лету переглянулись — оба подумали про водопад. Так и вышло — деревья внезапно расступились, выпуская два озорных ветра, и мальчики замерли, вися над дымной стремниной. Полноводный от недавних дождей колосс точно играл платиново-белой гривой, красуясь перед нежданными гостями. Ледяная беснующаяся масса низвергалась к лесистому ущелью, омывая сваи разрушенного моста. Савва мигом прикинул — железнодорожного. До сих пор виднелись стёкшие вниз, будто оплавленные ириски, полосы рельс и беспорядочно торчащие то тут, то там опоры — шпалы, сваи, какие-то трубы и арматурины. — Вай мэ! — Такое восклицание у Вахи вырывалось неосознанно и, как правило, в минуты искреннего восхищения. — Вот это место! — Я уже не жалею, что мы забили на трень, — Савва хмыкнул и снизился, окунув ноги в прыгучую воду. — Смотри, брат, унесёт! — предостерёг Ваха, впрочем, и сам повторив маневр за близнецом. — Ух, ледяная! Интересно, почему сломался мост? — Борис вроде рассказывал, тут случился камнепад, — постарался перекричать поток Савва. — Ещё в семидесятых! Многие сваи подкосились и обрушились, хорошо, поездов по нему уже лет двадцать не ходило. Мост думали отремонтировать, а потом забили болт! Так он и гниёт тут! — Жалко! — воскликнул Вахтанг, пытаясь выкорчевать одну из рельс. — Красивая была бы дорога! — Раздолбаи! — отрезал Савва, осматривая гнилую конструкцию. Пачкать руки в ржавчине, подобно брату, не хотелось. Но развалины и впрямь впечатляли. В Савве вновь поднялось неявное волнение, он нахмурился, ожидая, что сейчас мозг подскажет: ты тут уже был. И точно. Как во многих других местах — в Заглядово ли, на Дуроскоковском переулке или Петровском парке Савва ощутил себя здесь хозяином. С чего — непонятно, но неведомое чутьё подсказывало ему — это твоё местечко, протяни руку — и вспомнишь. Савва уже почти не воспринимал, что там ему бормотал брат, только отзывался рассеянным «угу» и шарил глазами по сваям моста, осматривая каждую. И тут углядел нечто не совсем обычное.       Торчащий из воды обломок трубы среди не до конца подгнивших свай изнутри оказался залит бетонной массой. Савва приблизился, вгляделся. Так и есть — следы пребывания вандалов. На бетонном зеркале виднелись два отпечатка ладоней. Более крупный, снятый явно с левой, помещал в себе меньший, правый. Большие пальцы сложенных ладоней смотрели в разные стороны, а сама фигура напоминала шестиязыкое пламя. Рядом, видимо, в ещё не застывшем растворе была выдавлена надпись: «Мэл и Гор. 1988 г.» и сбоку от первой надписи — вторая, более новая, уже криво, с нажимом нацарапанная острым по твёрдому: «без тебя — бездна».       Бездна бездну призывает голосом водопадов твоих...       Савва вздрогнул, узнав тот же бесстрастный голос, что и прежде. Стало невыносимо зябко, точно слова жидким азотом разлились по мездре под кожей. Гул воды разом выключили. Брат, окликавший с берега, шевелил губами и тоже казался беззвучным. Слух Саввы разрывало лишь гулкое биение его собственного сердца. Он не сомневался в том, что здесь, в этом куске ржавой трубы, сокрыта личная тайна. Только — чья? Левая рука сама собой легла на бетонное зеркало, накрыв живой ладонью каменные. В голове стало мутно и сумбурно, нарастала паника. Хотелось сбежать, немедленно покинуть это живописное место, вернуться в лагерь, поближе к людям и подальше от пугающих видений. Савва попятился и ткнулся в плечо встрявшего сзади Вахтанга. — Ты чего, э? — А..? — Ты чего, говорю? — брат развернул его к себе за плечи. — Бледный какой-то. — Да так, — скривился Савва, стараясь не оглянуться. — Устаём, как черти, мать их! Хоть бы день отдыха дали. — А, и не говори, — подхватил Вахтанг. Савва заставил себя глянуть на часы и определить время. Это далось с трудом. — Помотали отсюда, а то хватятся, — скомандовал он. — Помотали, — согласился Вахтанг и коснулся братова лба. — Ты точно норм? — Точно, — Савва сбросил его руку, свернулся шустрым током и прорезал джунгли — только листья закачались.