Map of the Problematique

             

— ⛓ —

      

[MISSIO, Death Stranding: Timefall — Sing to me]

             Сону кажется, что он никогда даже в детстве не ожидал так подарков, как реакции о Чонсона. Он старался меньше пить, больше прислушиваться и контролировать каждое чужое слово и движение, но за тот час, что они просидели в ожидании Теи за разговорами о работе, предстоящих путешествиях и перспективах, Чонсон не дёрнулся даже в его сторону, испепеляя лишь взглядом. И Сону оставалось только ждать дальше и гадать: что в его голове? Зреет ли там какой-нибудь план уже или Чонсон спустит это всё на тормоза во имя счастья старшего брата? И чем дольше он тянет, тем шире улыбается Сону, тем легче он себя ощущает, тем слаще ощущается каждое прикосновение Джея, которые они больше не скрывают. Тем слаще кажется ему его положение, в котором ему удалось избежать и мук совести, и разборок, и ответственности. И это для Сону совершенно новый приток огня в кровь, неизвестный и такой будоражащий. Ему нравилось прятаться с Джеем, каждый раз находясь на грани, что их вот-вот найдут. Нравилось виться вокруг на танцполе, позволяя себе так много лишнего, а после уходя временами по разным сторонам, оставляя всех в непонимании. Находиться в руках Джея на танцполе теперь, когда все смотрят на них, зная «правду», когда им можно трогать друг друга так как хочется, не скрываясь, когда любой их поцелуй больше не нужно оправдывать алкоголем — Сону нравится настолько, что ему всех слов на свете не хватит описать, а голова кружится от одной только мысли о легальной вседозволенности. Потому, что Джей теперь, вообще-то, тоже официально его. И, в отличие от него самого, действительно ничей больше. Преданный, верный и любящий. «Fake it till you make it» — гласит одна из поговорок, которые Сону лучше других знает с детства. Но он также думает о том, что им с Джеем и изображать особенно рядом друг с другом ничего не нужно. Стоит просто перестать себя сдерживать и бояться за то, что кто-то неправильно их поймёт. Ярлык, который он так не хотел на них с Джеем вешать, сейчас буквально был прилеплен к его лбу, но это внезапно не рождало в нём и капли негатива, а напротив только заводило сильнее. Потому, что ярлыки тоже бывают разные. Потому, что условный ярлык «мой» на Джее нравится ему куда больше, чем «лучший друг с привилегиями, которого кто угодно может однажды присвоить себе». И звучит короче. И позволительно ему теперь в разы больше, хоть ограничений как таковых особо никогда и не было, кроме тех, что в его голове. Но теперь всё официально. Улыбаясь, Сону приподнимает голову, проводя носом по щеке Джея и вызывая ответную улыбку вместе с тем, как сползают ниже с его талии ладони, находя своё место на бёдрах, скрытых тонкой тканью брюк.       — Как ты? — произносит он в улыбающиеся губы, игриво уворачиваясь от поцелуя. Но всё же соединяет первым их алкогольную терпкость, наслаждаясь мягкостью и нежностью. Заползая пальцами под ворот кожаной рубашки, пуская по шее Джея мурашки и слегка задевая первые позвонки ногтями. Чувствуя, как тело его собственное под светлым костюмом отзывается на каждое взаимодействие, подрагивая и покрываясь гусиной кожей, желая снова слиться с чужим, как это было ночью и утром.       — Как будто под травкой, — усмехается Джей, тычась носом в его шею и прижимаясь крепче. — Я буду скучать по такому тебе.       — Какому?       — Такому нежному, — целует он у самой горловины блузы, — ласковому и податливому.       — Поверь, — в его ухо говорит Сону, — тебе совсем скоро это надоест. Ты ведь влюбился в меня вредного и колючего. Он больше чувствует гортанный смех Джея, нежели слышит за музыкой.       — Я влюбился в тебя в заблёванной розовой блузке и плачущего на дне рождения Теи, — хмыкает Джей, немного отстраняясь от шеи Сону, но лишь чтобы прижать их лбы друг к другу. — Просто понял в тот момент, что хочу оберегать тебя всегда. Всегда быть рядом. Даже, если просто как друг. Сону не дослушивает даже, подаваясь вперёд и целуя Джея крепко и коротко. Жмурясь так, будто стробоскопы снаружи проникают под тонкие веки, цветными всполохами взрываясь в темноте. Сжимая шею Джея и плечи его в своих руках изо всех возможных сил, будто кто-то сейчас отнимет.       — Ты больше, чем просто друг, Дже-я.       — Я знаю, — улыбается тот в его губы, возвращая горячие ладони на талию. — Теперь знаю. Сону знает тоже. Позволяя прижать себя теснее, упираясь подбородком в широкое плечо, за которым он так надёжно свой тщедушное тельце упрятал, он знает теперь, что ощущать Джея своим по-настоящему, больше, чем просто друга, больше, чем друга с привилегиями, не для всех, а внутри своих собственных мыслей — ему хорошо. И правильно. Не только для других и напоказ. А между ними двумя особенно. И тем, в кого врезается его слегка размазанный взгляд, когда ресницы трепещут, приподнимаясь. В чьей неестественной темноте глаз он даже, кажется, видит их с Джеем отражение. И оно ему нравится до покалывания в кончиках пальцев. Как и злоба, которая по краю радужки красным, вслед за светом клуба, проходится. Не отводя взгляда от Чонсона, Сону поворачивает голову и приникает губами к уху Джея:       — Сингапур, значит? Джей смеётся напротив его шеи, качая головой и несильно сжимая ладонями тонкую талию.       — Ты против?       — Это было неожиданно, мы же не обсуждали. И выглядит, как блядский медовый месяц со стороны. Особенно, учитывая кольцо.       — Если ты хочешь. В этот раз смеётся уже Сону, снова немного откидываясь назад, встречаясь замыленными взглядами и путая намеренно волосы Джея тонкими пальчиками, создавая из чёрных уложенных прядок подобие хаоса.       — Хочу знать, что мы в порядке.       — Джош что-нибудь писал тебе после историй Джинни?       — Пока нет, — поджимая губы, Сону мотает головой. — Но прошло минут пятнадцать, с тех пор, как я проверял телефон.       — Если хочешь, я поговорю с ним за нас обоих?       — Если тебе не сложно.       — Ради нашего спокойствия и твоей безопасности. Сону расплывается в тот же миг в счастливой улыбке, забывая на момент обо всех, кто вокруг и музыке, давящей на уши, наклоняя Джея за шею к себе ближе и поддевая его нос своим.       — Вот и чем мы отличаемся от самой обычной пары, м? — кричит он напротив улыбающихся зацелованных губ.       — Количеством членов в тебе в обозримом будущем? — приподнимает бровь Джей.       — Фу, Дже-я, — Сону морщится, пытаясь отстраниться, но Джей лишь сильнее сдавливает его рёбра, придвигая к себе и не давая увернуться.       — Ладно. Тем, что мы оба знаем, что это не так.       — Вообще-то, это был риторический вопрос, дурак, — фырчит Сону на смешок Джея, дуя обиженно губы.       — Сам же говоришь — я дурак. Вот и не понял. Сону закатывает раздражённо глаза, ударяя Джея по плечам, но всё равно улыбаясь и вжимаясь губами в линию челюсти. Чувствуя, как никогда, особенно острую потребность в прикосновениях и поцелуях. Будто лишняя минута без них — и всё вокруг и правда растворится, будто оба они под действием чего-то извне. Щурясь вновь в темноту зала и всё ещё не отрывая губ от кожи Джея, Сону всматривается в танцующую толпу и безошибочно наталкивается на тьму в сощуренных глазах, прожигающих его и затылок Джея. Словно пытающихся прочесть все мысли, что роятся в одной маленькой светлой головке…       — Мне кажется или твой брат не в восторге от новости о наших отношениях? — выдыхает Сону.       — А должен?       — Ну, порадоваться за брата? Счастье, любовь, все дела.       — Он, возможно, немного дуется из-за того, что я не сказал ему обо всём первому, а до этого и вовсе водил за нос. Всё, как в детстве, не обращай внимания.       — Ему стоит понять, что у большого брата есть свои большие секреты, — бормочет Сону, подбираясь губами с челюсти к уху Джея и разрывая зрительный контакт с Чонсоном. — И кое-что ещё… Он звонко хихикает, хоть звук и сливается с резким взрывом музыки, когда Джей внезапно отрывает его от пола, в тиски зажимая талию. Сону цепляется за его плечи, смеётся, утыкаясь носом во взъерошенные им же самим волосы. Ловит себя на мысли, что хотел бы остаться в этом моменте как можно дольше, забывая напрочь о том, что ждёт его за стенами клуба, и поджидает, возможно, в нём тоже. Но музыка сменяется на что-то ещё более ритмичное, ноги его снова касаются вибрирующего от звуковых волн и топота ног пола, а объятие ослабляется. Сону спускает с плеч Джея руки, отцепляя от своей талии его ладони и сжимая их.       — Вернёмся ненадолго за столик? — предлагает он, в этот раз крича громче. Джей кивает, разворачивая его спиной к себе и притягивая к груди, и так и движется вперёд, к лестнице. Пока Сону посмеивается над их положением, приобнимая держащие его руки, он отчётливо понимает, что Джей делает это для того, чтобы видеть, что Сону перед ним, а не тащится где-то сзади с возможностью быть кем-то грубо схваченным. Смешок вырывается из Сону уже нервный, потому что внезапно вспоминается вечер полугодовалой давности, когда Джей тянул его из толпы за руку, оставив немного позади. Сону тогда почему-то решил схватить за свободную руку какой-то пьяный придурок, перепугав до чёртиков и чуть не развязав драку. Едва они доходят до столика, Сону замечает краем глаза светлую макушку Феликса, взбегающего по ступеням следом.       — Обычно здесь не так много народа, — машет он на себя ладонями, заправляя за уши растрепавшиеся прядки и склоняясь за остатками коктейля в своём бокале.       — Обычно мы и не бронируем столик за несколько часов до того, как собраться, — усмехается Джей, поднимая со стола стопку и опрокидывая её в себя одним махом. — Я курить на балкон, ты со мной?       — Да, конечно. Но Сону пропускает разговор, хмуро наблюдая за тем, как из толпы к лестнице тянется погрустневший Хёнджин, идущий за спиной не менее мрачного Чонсона, уложив кисти рук на явно напряжённые плечи. Сону вздрагивает, чувствуя пальцы на своём подбородке и резко вскидывает прояснившийся взгляд серо-голубых глаз на Джея.       — А?       — Говорю, я проветриться на балкон и покурить с Фелом. Ты пойдёшь?       — Нет, — мотает Сону головой, бездумно обхватывая запястье Джея ладонью. — Я посижу здесь или схожу в уборную. Посмотрю, что с макияжем.       — Он в порядке. Посиди лучше здесь, — на грани слышимости произносит Джей, склоняясь вплотную к личику Сону. — Мало ли что.       — Что? Утону в раковине? — криво усмехается тот.       — Я просто волнуюсь, кроха.       — Это просто туалет клуба. Не думаю, что я настолько ценный кадр, чтобы кому-то было дело до вылавливания меня из толчка с целью выкрасть и продать на органы.       — Давай тогда я сгоняю с тобой, а потом…       — Дже-я, — канючит Сону, почти приникая к поджатым встревоженно губам, но дёргаясь от резкого кашля со стороны. Им приходится отстраниться друг от друга, чтобы перевести взгляды на Чонсона, остановившегося рядом.       — Вы планируете двигаться, голубки? Из-за вас на диван сесть невозможно, а Джинни утанцевал меня до смерти.       — Ты младше, — фырчит Джей, но прихватывает Сону за талию одной рукой, чтобы оттащить в сторону. — В тебе должно быть больше выносливости.       — Я плохо спал. Кстати, не знаешь, из-за кого?       — Ну, началось…       — Чонсон может сходить со мной, — вырывается у Сону, пока он хватается нервно тонкими пальцами за клёпки на рубашке Джея. — Можешь же, Сон-а? Он затаивает дыхание, чувствуя, как на гласных в конце голос едва не сдал, срываясь. Держится крепко за чужую одежду, пока глазами добивает осыпающуюся маску сдержанности Чонсона, что дёргает уголками губ в очевидной наигранной любезности.       — Ты уверен? — склоняет к Сону голову Джей. — Нет нужды напрягать моего брата.       — В чём дело? — скрещивая руки на груди, Чонсон бегло оглядывает двоих. — Что-то всё-таки случилось, да? Я ведь чувствую…       — Джей не хочет отпускать меня в толчок одного, боится, что я утону в раковине или разобью голову о дверной косяк, — выпаливает на одном дыхании Сону, добавляя тише: — Сходишь со мной?       — Штанишки подержать?       — Нет, Сон-а, — вздыхает Джей, потирая пальцами переносицу. — Просто проследи, чтобы не было каких-то кривых рож поблизости. Если тебе, конечно, не сложно.       — Ну, — поводит Чонсон плечами, — какие сложности побыть нянькой для парня моего старшего брата?

[Depeche Mode — A Pain That I'm Used To]

Сону вздёргивает брови, чувствуя, как впиваются в рёбра мимолётно пальцы Джея, отпуская сразу после.       — Спасибо, Сон-а, — тянет он. — Мы объясним всё чуть позже.       — Да вам бы лучше, — мрачно отзывается Чонсон. — Идём? Или вам на пять минут надо попрощаться? Закатывая глаза, Сону игнорирует колкость и со всей возможной в его взбудораженном состоянии нежностью целует Джея в щёку.       — Я приду к вам на балкон сразу после, — обещает он.       — Джей? — окликает позади Феликс. — Мы с Джинни уходим, догоняй.       — Лучше останься после за столиком, — Джей оставляет мягкий поцелуй на лбу Сону. — Закажите чего-нибудь, пока Ён и Тея ещё танцуют.       — Ах, снова траты с твоей карточки? — усмехается Сону, нехотя выпуская из пальцев рубашку Джея.       — Тебе ведь не впервой, — подмигивает тот, отходя спиной. Сону разворачивается на пятках, сменяя улыбку на острый оскал в тот же миг, как делает первый шаг в сторону уборных, слыша за спиной тяжёлый и мучительный вздох с рыком на выдохе. Он всё ещё ощущает лопатками мимолётный взгляд Джея, но это перекрывают ожоги от тёмно-древесных глаз, впившихся в его спину. Всё внутри Сону кипит и плещется раскалённой лавой, пока они делают жалкий десяток шагов по узкому коридору с разбросанными по стенам полупьяными людьми с телефонами и не только в руках. Пока Сону толкает дверь уборной, впуская себя в кроваво-красную, не тривиальную совершенно комнату. Пока прислушивается к неожиданной тишине за приоткрытыми кабинками и шагам позади, останавливаясь возле раковин и всё ещё стоя к Чонсону спиной. Ловя тяжёлый взгляд в отражении, когда решается слегка обернуться через плечо. Почти, как в первый их день. И, вероятно, это работает, как спусковой крючок…       — Какого хера?! — рычит в его лицо Чонсон, в полшага преодолев расстояние между ними и вжав Сону бёдрами в литые раковины, пока пальцы узловатые опутываются вокруг тонкой шейки, скрытой под шёлковой горловиной.       — О чём ты? — сипит под давлением Сону, растягивая губы в ухмылке и впиваясь ногтями в борты раковин.       — Какая к чёрту пара? Что ты удумал? Что случилось ночью?       — Как много вопросов, — тянет он тихо, пытаясь увильнуть в сторону, но лишь сдавленно кашляя от сцепившихся на шее крепче пальцев. — Если Джей узнает, что ты сделал мне больно…       — Что тогда? — скалится Чонсон, приближаясь к лицу Сону вплотную. — Вздохнёт о том, что такая шлюха, как ты, не пропустила даже член его брата мимо себя?       — Он не посмотрит на то, что ты его брат. Отпусти.       — Сразу, как только расскажешь, что за херню ты придумал?       — Не твоё собачье… Сону жмурится, привставая на цыпочки от руки, что приподняла его, словно тряпичную куклу. Это отзывается совсем не лучшим сравнением внутри, бросая по телу уже не жар предвкушения очередной перепалки, в которой он сможет осадить и морально удавить Чонсона и разломать все его планы. Это скользит по коже холодным потом, так не кстати напоминая ночь в квартире Уилльяма. Сону с трудом сглатывает ком в сжатое горло, пытаясь успокоиться и не дать воспоминаниям одолеть себя так скоро и так не вовремя.       — Отпусти, — цедит он сквозь зубы.       — Что. ты. задумал? — чеканит Чонсон, встряхивая Сону за шею. — Вы ведь не были вместе всё это время? Что произошло на вечеринке или после неё?       — А что…если были? Глаза Сону слезятся от давления и затруднительного дыхания, но он смотрит на Чонсона в упор. Старается держать яд ухмылки в подрагивающих уголках губ. Держится сам, хотя вспышки из прошлой ночи вклиниваются в сознание, ослабляя его и уводя мысли в сторону. Сону чувствует, как тяжелеют от подкатывающего страха ноги, потому что вторая рука Чонсона вне поля его зрения, но отчётливо ощущается рядом с бедром. Ему приходится приложить максимум своих усилий, чтобы не думать о том, что его вот-вот коснутся сейчас там, где он не хочет. Тот, кого он больше не хочет. Но его не касаются нигде, кроме хрупкой шеи.       — О, вот как? — ухмыляется Чонсон, ослабляя ненадолго хватку и давая Сону разом захватить распахнутым ртом побольше воздуха, чтобы резко сдавить горло вновь. — Хочешь сказать, что вы зачем-то вешали всем и мне лапшу на уши, что ты лёг под меня не единожды, изображая какую-то даже ревность, при этом находясь в отношениях? Ты серьёзно хочешь, чтобы я поверил в это?       — Не моя проблема, — шепчет Сону, стараясь не напрягать горло и тянуть воздух осторожно носом.       — Ты должен был исчезнуть из его жизни и перестать травить её. Ты…       — Хотел всё же трахнуть меня и пожаловаться Джею, какой у него херовый лучший друг? — удаётся прыснуть Сону прежде, чем Чонсон дёргает его за шею на себя.       — Хотел показать своему глупому старшему брату, в какое ничтожество он влюблён и вкладывает все свои силы, деньги и время. Он говорит это и толкает Сону в одну из кабинок так внезапно, что тот запинается о собственные ботинки, разворачиваясь так быстро, как только возможно, и прибиваясь лопатками к ледяной стенке, стекая по ней дальше от надвигающейся фигуры. Секундно выдавая самую честную из всех эмоций — удивление.       — Так ты знал о нас?! — откашливается Сону, вжимаясь спиной в угол между кабинкой и кирпичной стеной и напряжённо следя за тем, как Чонсон толкает ногой дверцу за собой. — Как давно?       — Пару-тройку месяцев? — пожимает плечами Чонсон, щёлкая замком и заставляя Сону вздрогнуть от звука. — Он слишком очевиден в своих чувствах к тебе. Чего сначала нельзя было сказать о тебе, но после того, как ты примчался к Джею домой, волнуясь едва ли не больше моего…даже не знаю, ты прекрасный актёр или просто псих, ради собственной выгоды ломающий людей? Сону озлобленно шипит. Сону жалеет, что это не один из дешёвых баров, с висящими на стенах сливными бачками с болтающейся рядом цепью для слива, которой он мог бы сейчас воспользоваться, не взирая на то, кто перед ним. Сону жалеет, что не продумал их с Чонсоном разговор досконально, лишь предполагая, что может солгать ему, исходя из чужих ответов. Чем защититься. Сону жалеет, что решил разобраться с Чонсоном один на один здесь, в туалете клуба, в котором его крики, если что, воспримут за очередной приход или ломку богатенького наркомана. И, может быть, где-то в глубине души, даже жалеет, что вообще спал с Чонсоном, но… …не сделай он этого, привело бы его это к тому, что он имеет с Джеем сейчас? Сознание его, привыкшее изворачиваться и находить пятый угол в комнате из трёх, от стресса работало, кажется, даже лучше. Яснее, чётче, острее. Вспыхивая таким же, как и освещение в уборной, красным перед прикрытыми слегка глазами, следящими за каждым чужим движением. Сону готовился до и пытался предугадать сейчас на два вперёд шага ходы Чонсона, сбиваясь и начиная заново. Заодно вспоминая и подсчитывая время, которое прошло с момента, как они с Чонсоном вошли в уборную. И всё в ту лишь секунду, что Сону жадно вдыхал свободный воздух, ожидая очередного выпада.       — Страшно? — приподнимает бровь Чонсон, останавливаясь в нескольких сантиметрах от зажатого в углу тельца и прислушиваясь к учащённому дыханию.       — Нет, — хмыкает Сону, вздёргивая подбородок и расслабляя дрожащие пальцы, нервно сжавшиеся в кулаки. — Чего мне бояться? У тебя и десяти минут со мной наедине сейчас нет, чтобы как-то навредить. Он уверен. Он успел просчитать и посчитать. Больше семи, даже, если бы была очередь, Сону здесь бы не находился, особенно, учитывая то, что наличие очереди легко можно проверить. Больше семи минут им с Чонсоном запертыми здесь быть не получится, а прошло из них уже почти пять. Прибавить к этому ещё максимум четыре-пять минут, за которые Феликс и Джинни будут забалтывать Джея на балконе, пока тот торопливо будет скуривать сигарету. Итого, не больше десяти, в крайнем случае, двенадцати минут в целом. И около семи у Сону, чтобы продержаться и не дать Чонсону выйти из этих дверей уверенным в своём положении и победившим в их словесном бою за одного единственного человека, которого они изначально не должны были делить вовсе… Чонсон кривится в ухмылке.       — Правды, Сону, — выдыхает он. — Не страшно того, что вся правда выйдет наружу? Разве она не страшнее любого синяка на теле, который заживёт?       — Правды? А что твоя правда, Сон-а? — сужает глаза Сону, склоняя голову и припоминая самые болезненные точки, на которые только мог нажать; вспоминая их разговор в кухне. — Ты знал о чувствах Джея, которые ему плохо удавалось скрывать? Покажи мне того, кто не знал, это не новость. Ты хотел показать ему, насколько я испорчен? Настолько, что трахался с его братом? Настолько, что снимался в нелегальной рекламе белья для фетишистов-толстосумов? Расскажи Джею что-нибудь новенькое, чего он обо мне ещё не знает. Нет такой информации, которую я бы от него скрыл, — откровенно плюётся ложью Сону. — Потому, что мы доверяем друг другу. Но вряд ли тебе знакомо и это слово. Сону лишь надеется, что в эту ложь Чонсон охотно поверит и купится. Съест и не подавится, потому что это всё, что Сону позволит ему сожрать, но никак не себя и свою жизнь. Сону надеется переиграть Чонсона первым и не позволить ему сломать ни себя, ни то, что у него есть. Он довольной змеёй шипит, расцветая усмешкой, как только видит, как одна за одной сменяются на лице Чонсона эмоции. Как только видит, что словам его, не хотят, борются, но, сдаваясь, всё же верят. Чонсон слишком хочет любви от своего брата. Джей слишком любит Сону. А Сону слишком хорошо умеет вертеться, потому что очень хочет жить. Даже, если сам в свою ложь порой едва ли верит. Ведь fake it till you make it…real?       — Он знает? — сжимает челюсти Чонсон. — Знает о нас и всё равно…       — Любит меня, — по слогам произносит Сону, рискуя и отталкиваясь от стены, чтобы вплотную встать к Чонсону, скользнув щекой по огненной щеке, шёпотом к самому уху. — Ты мог получить немного нашей искренней любви тоже. Но ты выбрал быть грёбаным предателем, Сон-а.       — Нет. Нет, это ты…       — Ты выбрал использовать самого дорогого для твоего брата человека, — укладывает он ладони на дрогнувшие плечи, — и всё лишь ради того, чтобы он хоть ненадолго уделил столько же внимания и любви тебе, пока плакался бы о предательстве моём. Сону пользуется тревогой и замешательством Чонсона, прибивая его к стенке кабинки и уже даже не пытаясь заглянуть в зажмуренные крепко глаза. Лишь выпуская словесный яд своей правды прямо в лицо.       — Но знаешь, в чём правда, Сон-а? И, о, ты прав, она делает так больно, что всю жизнь может не зажить.       — В чём? — сглатывая, бормочет Чонсон.       — В том, что Джей простит мне всё. А вот тебе… — цокает языком Сону, протягивая в сторону руку и отщёлкивая замок на дверце. — Ты приехал сюда, изображая Ангела, заварил всю эту кашу, только для того, чтобы получить то, что хочешь ты, маленький обиженный мальчик. Не думая при этом о том, сколько жизней разрушит твой сраный эгоизм…       — Но это ведь ты…       — Я люблю Джея. И вот в чём правда, Сон-а. Мы любим друг друга. И я никому нас разрушить не позволю, понимаешь? Никому.       — Я не верю тебе, — мотает головой Чонсон.       — Главное, что мне верит твой брат. И, пока он ещё верит и доверяет тебе, несмотря ни на что, советую порадоваться, наконец, за его счастье. И свалить обратно, искать своё. Ты получил здесь даже больше того, за чем приезжал, — хлопая несильно ладонями по плечам Чонсона, Сону распахивает дверцу кабинки. — Будь благодарен.       — Почему он не сказал мне о том, что знает? Почему?! Сону смотрит в затянутые обидой и болью древесно-багряные от красного света глаза. Возможно, даже чувствует к этим глазам жалость. Но себя ему всегда было и будет жаль больше…       — Потому, что Джей любит тебя, Сон-а. Так, как умеет и может. А ты нихрена не ценишь, желая большего. Ты ещё хуже, чем я.       — Как ты можешь говорить, что любишь его и ложиться под кого-то ещё? — с отвращением бросает Чонсон.       — Потому, что любовь и секс не обязательно две вещи связанные друг с другом, как бы странно это ни звучало. Я всегда буду выбирать Джея. Он — меня. Что бы ни случилось и это неизменно. В этом наша любовь. Вам всем не нужно понимать её, главное, чтобы её понимали мы оба.       — Почему вы лгали всем? Вся эта чушь про дружбу…для чего?

[Depeche Mode — Poison Heart]

Сону не сдерживается от мягкой усмешки, незаметно облегчённо выдыхая. Качая головой и вдыхая медленно и глубоко, зная, что Джей наверняка уже вернулся в зал и не нашёл его за столиком. Всем своим естеством чувствуя его волнение и желая коснуться его сейчас так сильно, чтобы успокоить и успокоиться самому. Чтобы убедиться, что они в порядке.       — А почему ты лгал Джею о нас с тобой? — парирует Сону, уже зная ответ и держа наготове свой, как последний гвоздь.       — Потому, что… — с ресниц Чонсона срываются слёзы, которые он скрывает, опуская голову. — Потому, что я хотел защитить его…       — И вот она, Сон-а, твоя правда. Наша правда. Мы все, так или иначе, лжём, чтобы защитить то, что нам дорого. Или самих себя. Он поправляет ворот блузки и волосы, глядя мельком в своё отражение и говоря так беспристрастно, насколько способен сейчас его пока ещё взволнованный и надтреснутый голос:       — Утирай сопли и возвращайся в зал. Я скажу Джею, что тебе написали о каких-нибудь печальных новостях из Кореи. Солгу ему снова, чтобы защитить тебя.       — Ты — Дьявол, — чуть слышно шепчет Чонсон, сползая по стенке кабинки и накрывая голову руками. Сону прикусывает нижнюю губу, постукивая ногтями по холодному металлу.       — И ты знал это. Помнишь, когда мы уходили со смотровой площадки, ты спросил, настолько ли я опасен? — тянет он с садистской улыбкой наблюдая за заползающими в светлые волосы пальцами, за коротким кивком. — Ты был предупреждён ещё тогда, Сон-а. Но сунул зачем-то руку в пекло. Он не ждёт ответ, прикрывая кабинку и отходя к двери. Но ждёт, когда сердце его перестанет колотиться так сильно, что рёбрам изнутри больно. Ждёт, что за несколько шагов до двери, дрожь в его руках прекратится и не выдаст всего страха, что он успел испытать за те несколько мгновений с Чонсоном наедине. Ждёт, что вот-вот попадёт в объятия Джея, в которых уже точно сможет успокоиться, ощущая под пальцами живое родное тело. Которое у него никто не сможет отнять.       — Эй, ты говорил, что ненадолго? — встревоженный ловит его в узком коридорчике Джей. — Где Чонсон? Он же должен…       — Что-то случилось, — поджимает губы Сону, обнимая лицо Джея ладонями. — Ему кто-то написал, как только мы зашли и…он попросил оставить его одного. Может, поэтому он весь вечер такой нелюдимый? Ты что-то знаешь о его друзьях в Корее? Или здесь?       — Не так много, — поводит плечами Джей, вздыхая и накрывая ладони Сону своими сверху. — Он в порядке?       — Сказал, что вернётся к нам, как обсудит что-то там…я не стал лезть к нему. Не думаю, что он достаточно мне доверяет. Поворачивая голову, Джей находит губами горячую мякоть ладони и целует её, прикрывая глаза.       — Вернёмся к ребятам? А то они и нас потеряют.       — Им не впервой, — фырчит Джей, но всё же берёт Сону за руку. — Идём, я отведу тебя к ним и загляну к Чонсону. Вдруг случилось что-то серьёзное.       — Прямо не последние дни, а какой-то боевик, а? — подпихивает локтем Сону.       — Видимо, жизнь в Нью-Йорке предполагает особенный экшн. Он криво улыбается, притираясь щекой к плечу Джея, пока они возвращаются к столику, за которым уже собрались все ребята, и лишь крепче сжимает ладонь, не желая отпускать. Боясь отпускать Джея и оставлять его один на один с разбитым Чонсоном. Который сможет парой слов разрушить такую ловкую ложь.       — Сону, наконец-то! — восклицает Тея, вскидывая руки. — Мне очень нужно и твоё мнение тоже…       — Она снова выбирает парней для свидания, — закатывает глаза Ёнджун.       — Хотя могла бы просто второй раз пригласить сегодняшнего, — бубнит Хёнджин, отнимая у Феликса коктейль.       — Не скучай, — шепчет Джей, чмокая Сону за ухом и необходимо разрывая сцепленные ладони, чтобы торопливо вернуться в темноту узкого коридора, в которую Сону упирается нечитаемым взглядом.       — Сону? — зовёт Тея. — Эй, Сону? Всё в порядке? Ему кажется, что время замирает и единственный звук в голове — бит какого-то трека и редкие отстуки сердца, которые он считает. Считает. И считает, пока Джея нет рядом. Замирая через каждый третий, стоит только чьему-то силуэту показаться со стороны уборных. Но каждый раз — не тому.       Лишь спустя долгих пятнадцать минут и тысячу остановок его истощённого сердца, Сону видит близнецов, выходящих под синеватый свет стробоскопов, отголосками достающий до их этажа. Он хотел бы броситься к Джею, но сидит, замерев под неустанной болтовнёй Теи и спорящим с ней громким голосом Хёнджином. Он хотел бы швырнуть чем-нибудь, да посильнее, в Чонсона, но лишь сгребает пальцами ткань брюк на острых коленях. Он хотел бы закричать, чтобы хоть как-то освободиться от давящего в груди напряжения, от которого невозможно дышать. Но оно лопается, как воздушный шар, разливаясь холодом по внутренностям, как только, подойдя ближе, Джей устало тянет губы в улыбке, глядя ему в глаза, и падает на свободное место рядом, сразу же притягивая к своей груди. Сону, не медля, жмётся щекой к горячей чёрной коже рубашки, клёпки неприятно впиваются в скулу, но ему плевать, пока сердце всё ещё стоит на месте в ожидании каких-нибудь слов.       — Ох, уж эта молодёжь, — бормочет Джей на ухо Сону, отчего тот непонимающе приподнимает брови, обнимая в ответ.       — М? О чём ты?       — Оказалось, Чонсон надеялся на свидание со своим новым знакомым перед отъездом, — хмыкает Джей, поглаживая пальцами плечи Сону, что мгновенно напряглись от услышанного. — Говорит, понравился ему жутко. Даже подумывал остаться тут ещё ненадолго ради него. Но…тот отшил его сегодня, сказав, что это было просто короткой интрижкой, пока его парень находился в отъезде. Сону воздух становится поперёк горла, и он невольно бросает взгляд в сторону Чонсона, притулившегося на край дивана к Ёнджуну, что уже склонялся к нему, спрашивая о чём-то хмуро и протягивая свой стакан с коктейлем.       — Вот как, — рвано выдыхает Сону, лишь сильнее прижимаясь к груди Джея. — Печально.       — Да. Не понимаю, правда, зачем ему тогда нужно было спать с Сесиль… — цокает языком Джей, крепче обнимая плечи Сону. — Но, все мы совершаем глупые поступки, верно? И, как я говорил, за удовольствие всегда…       — …надо платить, — заканчивает неслышно Сону, не отводя глаз от Чонсона, объясняющего Ёнджуну что-то в ответ на короткие кивки.       — Верно, кроха. А ещё, всегда важна честность в отношениях двух людей, кем бы они не были. Это то, что и ты должен был вынести из вчерашнего вечера. Думаю, договорись они на берегу, Чонсон бы не пытался сейчас утешиться нашим сердобольным Ёном. Разве что у нас с тобой всё вышло удивительно удачно. Сону даже не контролирует то, как сгребает пальцами рубашку на спине Джея, царапая ногтями тонкий кожаный материал. Не контролирует слёзы, которые серыми линиями окрашивают щёки. И сердце, снова гулко долбящееся в груди от пойманного загнанного взгляда древесных глаз из-под слегка влажной светлой чёлки. Как только Чонсон уедет — честность то, что должно остаться между ним и Джеем. И, хоть ложь впервые оседает на языке Сону шипящей кислотой, сладость собственной победы над чужим слабым разумом, исполненное самое первое желание и оставшаяся крепостью личная комфортная ему жизнь — с лихвой эту кислоту заменяют.       

— ⛓ —

      

[MISSIO — Bottom Of The Deep Blue Sea (Stripped)]

             — Нам теперь придётся съехаться, да? — негромко произносит Сону, когда дверь его квартиры захлопывается, щёлкая замками, а после Джей прижимается со спины, мешая разуться и вжимаясь носом в затылок. Он мягко смеётся в него.       — Полегче, Сону-я, дай моему брату сначала вернуться домой, нам покинуть агентство и решить ещё кучу вопросов. Да и зачем тебе это? Ты убьёшь меня через неделю. Сону хмыкает устало и полупьяно, обнимая руки на своей талии и слегка наклоняя вперёд голову, чтобы позволить горячим губам прижаться к задней стороне шеи. Последние несколько часов в клубе, он только и делал, что следил за Чонсоном и поведением Джея, не выпуская его больше никуда из своих рук. Ходил на балкон, таскал на танцпол за собой, снова в уборную они в следующий раз пошли уже вместе, правда забылись там на добрых сорок минут, поддавшись давяще-красному свету, взглядам через зеркало и чему-то такому же распирающе-кровавому изнутри. Вспомнив самые первые общие вылазки в клуб и ночи, когда их теряли ребята за рекой алкоголя, толпами танцующих и криками отовсюду. Пока они вдвоём терялись в тяжёлом дыхании и поцелуях. Последний час в клубе, Сону уже даже не пил, потягивая обычную воду из стакана, чтобы так сильно не лезла изнутри тошнота не то от количества на не очень сытый желудок выпитого, не то от попавшего к алкоголю и пустоте горьковатого белка, не то от Чонсона, впервые за вечер улыбающегося осторожно. Ёнджуну. Сону же впервые за вечер почувствовал вовсе не ревность, страх или что-то из уже до боли знакомых ему эмоций. А тревогу. За друга, который не то покупался на искусственный ангельский образ всерьёз, не то сам ото всех скрывал что-то и имел интерес собственный к Чонсону или его откровенной лжи.       — Твой брат ведь не обидит Ёнджуна? — бормочет Сону, пока Джей, пробираясь ладонями под шёлк его блузы, подталкивает расслабленное тело к спальне.       — Они просто решили погулять по ночному Нью-Йорку перед отъездом, — мурчит в его кожу Джей. — Не больше. А что?       — Не хочу потом снова склеивать его треснутое сердце. Поднимая руки, Сону помогает Джею стянуть с себя блузу, смыкая веки в тот же миг, как горячие губы возвращаются на его плечи, уже не скрытые тканью.       — Ёнджун вряд ли отошёл от последнего разрыва. Думаю, им двоим просто хочется поплакаться в свободную жилетку. Когда колени Сону касаются мягкой постели, он вздрагивает, резко распахивая глаза и впиваясь ногтями в запястья Джея. Уставляясь безумно на смятые, перевёрнутые простыни.       — Что-то не так?       — Да, — тут же кивает Сону, сглатывая. — Давай…давай переночуем в гостиной?       — Мне лень раскладывать сейчас диван, кроха. Я не уверен, что даже смогу вынести полностью наш…       — Меня тошнит. Это была аллегория в большем. Но уже через полминуты, срываясь из объятий Джея и едва успевая сломаться в коленях на кафельный пол тёмного туалета, Сону ощущает всю её ясность и полноту в себе. Из себя. Липким и душным воздухом вокруг. Последний раз он находился в этой квартире перед вечеринкой. Последний раз он уезжал из квартиры не один с Чонсоном. Последний, кто ложился с ним в его постель был Чонсон. Несмотря на полную любви и ласки ночь в отеле, перед глазами при виде переворошенного постельного белья — так и стояла спальня Уилльяма и пробирающий льдом изнутри холод животного страха, что Сону испытал, будучи на светлую постель брошенным. С такой же, как у него, только работающей, под кроватью подсветкой.       — Моё упущение, — ивзиняясь, придерживает его за плечи Джей. — Я должен был проследить, чтобы ты хоть что-то там перекусил, кроме того, чтобы только пить. Сону лишь мотает головой. Потому, что уж чьей, но вины Джея здесь нет точно. Да и не еда явно виновата. Хотя это даже иронично, что Сону уже несколько дней, что находился рядом с Джеем, не испытывал подавляющего желания выблевать внутренности или обожраться чего-нибудь сверх меры. Но даже при всём этом, они заканчивают тёмной ночью на полу его туалета и с трясущимся телом Сону в руках Джея. Рутина.       — Душ и чай? — вздыхает Джей, щёлкая выключателем и озаряя комнатку белым светом, от которого Сону жмурится.       — Душ, — сипит он. — Ты и чай.       — Пойти с тобой? Как в отеле? Он скашивает взгляд на слабую улыбку Джея и коротко кивает. Плюя на всё и прибиваясь взмокшим виском к груди Джея, снова закрывая глаза и тяжело дыша, оседая в поддерживающих его руках.       — Может, хотя бы выход из агентства и отдых на какое-то время заставят тебя пройти обследование снова? — пробует Джей, поднимая Сону на руки. — Или даже лечение?       — Я не настолько пьян сейчас и слаб, чтобы согласиться.       — Чёрт, — посмеивается Джей. — Я должен был попытаться.       — Для начала… — Сону откашливается, опираясь о плечо Джея и шатко опускаясь на ноги возле душевой кабины. — Нужно действительно выйти из агентства.       — Предоставь это мне, ладно? Сону хмурится, размыто наблюдая за отточенными, хоть и немного замедленными действиями Джея. За шумом включенного душа, шуршанием нового полотенца с полки из-под раковины, за тихим скрипом молнии на его брюках.       — Ты всё-таки решил убить Джоша? — Сону приходится поджать крепко губы, потому что новая волна тошноты не заставляет себя ждать, хоть и подкатывает уже желчью и пустым воздухом.       — Обойдусь пока без этого. Срывая почти клёпки на рубашке, Джей спешно избавляется и от своей одежды, регулируя воду и подталкивая мягко Сону внутрь, тут же опавшего затылком о прохладный кафель, запрокидывая голову и подставляя лицо хлёстким струям. Смывая остатки макияжа, слишком тяжёлого вечера, липкой лжи и колкого страха. Потому, что рядом с его квартирой — всё было чисто и охрана подтвердила, что к нему никто не приходил. Потому, что кроме «забудь о Уилльяме и съёмках, приезжайте вдвоём с Джеем, нам теперь всем нужно поговорить о том, что вы устроили?» — Джош не написал ему больше ничего. Потому, что его история с Чонсоном схлопнулась, оставляя за ним последнее слово и жирную точку.       — Да, — тянет Джей, оглаживая ласково ладонями открытую шею Сону и спускаясь кончиками пальцев по изгибу ключиц, — возможно, ты прав. И нам придётся съехаться.       — А ты не хочешь? — булькает сквозь попавшую на губы воду Сону.       — Не думаю, что этого в самом деле хочешь ты.       — Сейчас я просто хочу простоять здесь с тобой так долго, пока силы не кончатся. Усмехаясь, Джей вплетает пальцы в намокшие светло-русые волосы и позволяет Сону вжаться лбом в своё плечо, обнимая второй рукой за талию и успокаивающе поглаживая её.       — Всё ведь будет в порядке? — шепчет Сону, подползая ладонями под лопатки Джея и вминая подушечки пальцев в золотистую кожу.       — Совсем скоро, да. Ластясь под нежные поцелуи от виска к скуле, ниже по щеке к челюсти, Сону теряет себя от усталости в шуме воды и тепле чужого тела. Темноте под сомкнутыми веками и вакууме сознания, уставшего продумывать каждую секунду за себя и всех людей вокруг. Сону позволяет Джею просто держать себя и жмётся всем телом сам.       — Обойдёмся без чая после?       — Как скажешь, Сону-я. Но Сону больше не говорит ничего, ловя губы Джея в ленивом ответном поцелуе. «Совсем скоро» они точно будут в порядке. Нужно лишь немного ещё подождать.                     

«Welcome to my cage, little lover…»