Дима будет мной гордиться

Серёжа выскакивает из дома, на ходу застёгивая куртку, и даже не смотрит, куда так яростно шагает — ему просто хочется оказаться подальше. Мелкий неприятный дождь моросью оседает на лице, но Серёжа едва замечает его, лавируя меж домов. Через какое-то время он, немного поостыв, всё же замедляет шаг. С удивлением оглядевшись, Серёжа понимает, что ноги принесли его к дому Позова. Решив, что хуже уже не будет, он достаёт из кармана телефон. — Алё? — слышится в трубке недоумённый голос Димы. — Не хочешь прогуляться? — криво улыбается Серёжа, в сердцах пиная попавшийся под ботинок камушек. — Прямо сейчас? — Ага… я вроде как возле твоего дома. Видимо, Дима что-то слышит в его голосе, потому что после недолгой паузы бормочет «Пять минут» и, не задавая лишних вопросов, сбрасывает. Серёжа топчется у низкого заборчика детской площадки, отстранённо рассматривая пустые качели, и ёжится, повыше поднимая воротник куртки — холодные капли попадают за шиворот. Вдруг он слышит, как с протяжным скрипом открывается дверь подъезда, и видит, как Поз, коротко оглядевшись в поиске, направляется к нему. Не дойдя до него какого-то метра, Дима останавливается, сканируя его внимательным взглядом, словно хочет прочесть всё по лицу. Серёжа, на самом деле, не особенно скрывается — просто стоит и ждёт. В голову только сейчас закрадывается мысль, что, возможно, он зря вот так выдернул Диму из дома, ничего важного ведь… — Иди сюда, — прерывает его размышления Поз, раскидывая руки, и Серёжа с каким-то облегчённым вздохом шагает к нему. Он вцепляется в его куртку на спине и прячет лицо на чужом плече, чувствуя, как крепко обнимает его Поз, окутывая своим спокойным теплом. Дышать сразу становится как будто бы легче, и они просто стоят так, ничего не говоря. — У меня правда идиотская причёска? — внезапно даже для себя выдаёт Серёжа и тут же прикусывает язык. — В смысле? — искренне удивляется Поз. — Она ж охренительная. Серёжа глупо моргает и даже отстраняется немного, чтоб убедиться, что тот не шутит. Непривычно близко видит квадратные очки с мелкими капельками от дождя, недоумённые тёпло-карие глаза за ними — и всё это вкупе с абсолютно серьёзным лицом. Взгляд как-то сам собой опускается на губы, и Серёжа с трудом себя одёргивает. Похоже, эта заминка не остаётся незамеченной, потому что Дима разжимает руки, мягко выпуская его из объятий. Не успевает Серёжа расстроиться и мысленно наорать на себя, как Дима берёт его за руку и сжимает ладонь в своей. — Да ты замёрз! — восклицает он. — Чего молчал? Пойдём, я знаю, где можно погреться, заодно и настроение тебе поднимем. Серёжа позволяет утянуть себя в известном только Позу направлении, думая, что для поднятия настроения одного его присутствия вполне достаточно. Когда они подходят к небольшой кафешке неподалёку, а Дима с заговорщицкой улыбкой открывает перед ним дверь, Серёжа действительно чувствует, как теплеет внутри. Они выбирают столик подальше от входа и усаживаются на мягкие диванчики друг напротив друга. Дима с едва заметной улыбкой предлагает ему выбрать праздничный торт, и они заказывают по кусочку вместе с горячим какао. Чтоб не так скучно было ждать, Поз развлекает его историей, как он эпично справлял в этой кафешке своё десятилетие. Серёжа искренне смеётся и почти забывает, почему они вообще сейчас здесь оказались. — С днём рождения, — говорит Поз, когда заказ приносят, и протягивает ему свою чашку. Серёжа смущённо фыркает, но чокается с ним. Какао приятно согревает, торт оказывается действительно вкусным, и вот уже они расслабленно болтают о разной чепухне. Обсуждают предстоящие каникулы, и Серёжа говорит о своих репетициях в ДК, а потом и вовсе приглашает Поза на них поглядеть. — Там обычно перед нами театралы тусят, — с энтузиазмом рассказывает он, — поэтому сможешь и с Шастом там пересечься. — Я б с удовольствием, — улыбается тот. — Если не совпадёт с какой-нибудь олимпиадой. — С какой-нибудь? — Да, там их куча, чёрт разберёт, — смеётся Дима на его удивление и переводит тему: — Это у вас к Новому году концерт планируется? — Ага… ты… можешь и на него прийти, если вдруг захочешь, — неуверенно добавляет Серёжа. — Там обычно немного народа собирается. В прошлый раз концерт сдуру поставили в один день со школьным праздником, так там чуть ли не весь зал пустой был. — Обязательно приду, — заверяет его Дима. — И мы можем ещё позвать наших ребят, будем все вместе за тебя болеть. — Ну, если они согласятся, я только за, — неловко ковыряя ложкой торт, кивает Серёжа. Даже его родителям было не особо интересно посещать такие концерты ради него, что уж говорить об одноклассниках. Но вслух он этого, естественно, не говорит. Разговор плавно сворачивает на школьные темы, и они со смехом обсуждают, как Лёху выгнала с последнего урока литературы их классная. Ну потому что не нужно задавать на дом выучить любое стихотворение, когда речь идёт о Маяковском. На улице постепенно темнеет, и на окнах кафешки загораются маленькие жёлтые гирлянды, похожие на светлячков. Серёжа слушает Диму, прихлёбывает какао и чувствует себя героем какой-то уютной романтической комедии. — Мы как на свиданке, — без задней мысли хмыкает он, когда они в очередной раз чокаются чашками, и видит, как на секунду напряжённо замирает Поз. Всего секунда — если бы Серёжа не пялился на него так завороженно, он бы и не заметил. Но он замечает. Дима тут же немного криво улыбается, словно ничего не произошло. — Типа того. Серёжа кивает и старается не думать, что, возможно, «проблемы с доверием» — просто отмазка. Что Дима вздрагивает от одной мысли об отношениях с ним. Вскоре они потихоньку собираются на выход, потому что школу завтра, к сожалению, никто не отменял. Они доходят вдвоём до Диминого дома, который им по пути, и Серёжа отнекивается от предложения Димы проводить его. Жмёт ему руку на прощание, благодарит за вечер и поспешно сваливает. Он в одиночестве идёт по тёмным дворам, то и дело попадая в круги от света редких фонарей, и мысленно ругает себя за чересчур длинный язык. Он даже не может объяснить, что его расстраивает: казалось бы, Дима относится к нему с очевидной симпатией. Гораздо бо́льшей, чем к остальным, и даже не скрывает этого. Серёже бы радоваться, но он не может — ему хочется больше, понимая при этом, что требовать что-либо он не в праве. Иногда он думает, что было бы гораздо проще, если бы Дима вообще его не замечал. Не было бы тогда пустых надежд. И тёплых взглядов. И лукавых улыбок. И крепких объятий. Серёжа вздыхает, понимая, что нет, конечно, не проще. Но этот диссонанс ломает ему голову — и он боится, что рано или поздно не выдержит и сотворит какую-нибудь лютую херню, которая лишит его даже того, что есть сейчас.

***

Они бегут из столовки в кабинет, смеясь со Славы и надеясь успеть до того, как Оксана Владимировна придёт. Комиссаренко сегодня катастрофически не везло — на нём закончились булочки, компот и сдача одновременно. Естественно, они с Позом и Косом не смогли его бросить, а потому задержались и теперь все вместе бежали на урок химии, звонок на который уже прозвенел. Они залетают в класс, где, на их счастье, ещё нет преподши, но Серёжа сразу чувствует, что что-то не так. Ребята со странным весельем смотрят на него, переглядываясь и посмеиваясь. Он в непонимании садится за свою парту и видит причину всеобщего ажиотажа — на доске крупными буквами написано «ДИМА Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!». — Так, быстренько настраиваемся, сейчас будем итоговую… — торопливо вошедшая Оксана Владимировна замирает у доски и окидывает класс укоризненным взглядом. — Ну и кто это написал? — Серёга, конечно! — радостно заявляет Лёха, косясь на него. — Это не я! — возмущается Серёжа. — Меня тут даже не было! — Да ладно, Серёг, здесь все свои, — с понимающим видом кивает Гарик. — Серёг, Серёг, там должна быть запятая! — хохочет Пашка. — Я знаю, ведь это не я написал. Серёжа старается не смотреть на Диму, но краем глаза всё равно видит, как тот едва сдерживает смех. — Матвиенко, стирай, — машет рукой в сторону доски Оксана Владимировна, разбирая тетради на столе. — Я это не писал и стирать не буду! — Давайте я сотру, — всё же смеётся Дима и действительно идёт к доске, стирая чью-то глупую надпись. Положив тряпку на место, Дима неожиданно посылает воздушный поцелуйчик Лёхе. Тот с довольной ухмылкой делает вид, будто ловит его и прячет в карман. Серёжа недоумённо наблюдает за этой пантомимой, а Дима, вернувшись на своё место, наклоняется к нему через проход и негромко поясняет: — Из всего класса только Лёха так криво пишет букву «Д». — И что, ты знаешь почерк каждого в классе? — бурчит Серёжа, злясь на себя за столь яркую реакцию. — Естественно. Как иначе я смогу его подделать, если понадобится? — Кому это может понадобиться? — удивлённо моргает Серёжа, на секунду даже забыв о глупой ситуации, но Дима в ответ лишь загадочно улыбается, поблёскивая очками. Добиться вразумительного ответа он не успевает — Оксана Владимировна уже раздаёт тетради для итоговой контрольной. В течение следующего получаса Серёжа сидит и глубокомысленно вырисовывает на полях тетради разные закорючки. Он прекрасно знает, что ничего не знает, а потому надеется, что Дима как обычно ему поможет. Так и происходит — под конец урока тот кладёт ему на парту лист с решением, и Серёжа принимается переписывать. Прорешавший же оба варианта Поз флегматично рассматривает потолок, словно он вообще не при делах. — Серёжа, что это там у тебя? — вдруг раздаётся голос Оксаны Владимировны, не предвещающий ничего хорошего. — Любовное письмо, — хмыкает Лёха, под смешки остальных ребят. Преподша тем временем подходит к Серёже и протягивает руку ладонью вверх. Серёжа, который успел засунуть лист с решением под свою тетрадь, невинно хлопает глазами. — У меня ничего нет. — Давай-давай, иначе контрольную будешь заново переписывать. Серёжа вздыхает и отдаёт преподше лист, который она, даже не глядя, складывает пополам. Пригрозив ему пальцем, Оксана Владимировна возвращается за свой стол. Серёжа уже было думает, что ему кранты, потому что он успел переписать всего три задания из десяти, но тут к нему слегка наклоняется Поз. Он косит глазом в его тетрадь и начинает шёпотом диктовать. Но то ли шёпот у Поза слишком громкий, то ли у Оксаны Владимировны слух слишком чуткий — в общем, она почти сразу возмущённо хлопает ладонью по столу, отчего Серёжа аж подпрыгивает. — Дима, это уже ни в какие ворота! — грозно хмурит она брови. — Ты весь триместр мешаешь Серёже учиться! — Неправда, — тут же вклинивается Серёжа, думая, что бо́льшей чуши он ещё не слышал. — Правда, — осаждает его преподша. — Ты же сам ни одной проверочной не написал, я, по-твоему, слепая? Дим, я понимаю, что химия — твой профиль, что тебе скучно на уроке, но зачем же ты Серёже медвежью услугу оказываешь? — Я бы не сказал… — начинает оправдываться Поз, но Оксана Владимировна лишь приподнимает бровь и прерывает его коротким, но ёмким: — Неужели? Дима замолкает, словно действительно задумавшись над её словами. — Если будешь и дальше всё за него делать, Серёжа вообще ничего не выучит, — заключает она и переводит взгляд на самого Серёжу. — Этот вариант я тебе не засчитаю, можешь начинать решать второй. Сколько успеешь — столько и поставлю. — Так нечестно! — в сердцах отбрасывает от себя тетрадь он. — И вообще, я эту химию не понимаю, если б не Дима — я б из двоек не вылезал! Серёжа договаривает и понимает, что этими словами только ещё больше себя закопал. В беспомощности он оглядывается на задумчивого Поза. — Вот видишь, — говорит Оксана Владимировна. — Если бы ты, Дима, правда хотел помочь, то сделал бы это не так. — А знаете, — медленно произносит тот, и Серёжа чувствует неладное, видя азартный блеск его очков. — У меня есть идея. Это же последняя контрольная, так что… давайте сейчас вы поставите Серёже оценку за то, что он уже написал. А в следующем триместре мы с ним поменяемся. — В смысле? — непонимающе поворачивается к преподше Серёжа, но та, походу, тоже не особо догоняет. — Я попробую, как вы говорите, по-настоящему ему помочь, — поясняет Дима. — И за все самостоялки моя оценка пойдёт ему, а его — мне. Получается, я, как заинтересованное лицо, буду вынужден сделать так, чтоб оценки Серёжи были хорошими. Все в выигрыше. Какое-то время Серёжа переваривает сказанное Позом, пока в классе нарастает взбудораженный гул, и, как только осознаёт всю безумность затеи, категорично заявляет: — Да ни за что! Ты на медаль идёшь, забыл? Тебе нельзя двойки хватать. — Так их и не будет, — улыбается Дима, и Серёже хочется ударить его чем-нибудь в меру тяжёлым. — Оксана Владимировна, скажите, что так нельзя! — А ты уверен? — с сомнением склоняет голову она, не обращая внимания на выпад Серёжи и словно всерьёз рассматривая подобное предложение. — Я не смогу исправить то, что будет выставлено в журнал, если ты вдруг передумаешь. — Я понимаю, и я абсолютно уверен, — улыбается Поз. — Мне, как вы верно заметили, скучно. — Да вы чего? — переводит взгляд с Димы на преподшу Серёжа. — Нельзя наказывать его за то, что тупой я! — Во-первых, ты не тупой, — морщится Дима. — А во-вторых, это не наказание, а… эксперимент. Химия не такая уж сложная штука, я с тобой позанимаюсь, и ты всё поймёшь. Просто доверься мне. Серёжа, собиравшийся бунтовать дальше, как-то резко сдувается под настойчивым взглядом. Дима. Позанимается. С ним. Воображение рисует слишком много возможностей, чтоб Серёжа мог продолжать свой протест. Он понимает, что сейчас его личный интерес перевесит возможные последствия для Поза, но… он ведь сам предложил… Серёжа медленно кивает, соглашаясь. — Отлично, — улыбается Дима так ярко, словно выиграл какой-то приз. — Что ж… тогда… — вздыхает Оксана Владимировна, окидывая взглядом класс. — Вы — никому про этот эксперимент не говорите, а ты, Серёжа, дописывай, что знаешь. Снижать оценку я тебе не буду. Ребята весело переглядываются, очевидно, предвкушая реалити-шоу в следующем триместре. А Серёжа бездумно пялится в лист с заданием, понимая, что только что подписался на нечто очень сомнительное.