Вход в Облачные Глубины открыт для демонов и небожителей

      В учебную комнату компания молодых людей вошла последней, и всего за несколько мгновений до того, как из внутренней комнаты появился Вэй Усянь. Он хитро осмотрел спешно усаживающихся адептов и взмахнул рукой: вслед за его движением к юношам полетели небольшие листы бумаги и мягко опустились на стол перед каждым. Некоторые тут же потянули руки к тонким листочкам, но Вэй Усянь одернул:       — Пока не смотрите, — когда молодые люди подняли на него удивленные взгляды, Старейшина Илин наконец начал объяснять. Он сложил руки на груди и, чуть поморщившись, оперся на край учительского стола. — Вам уже читали лекции о праведности утром и еще несколько раз прочтут вечером, поэтому сейчас мы с вами расслабимся и немного поиграем.       Кто-то недовольно хмыкнул. Адепты прибыли в Гусу со всех концов страны явно не для игр.       — Я уже слышу ваше недовольство, но позвольте объяснить, молодые господа, — улыбнулся Вэй Усянь. — Любая игра есть подражание какому-то действу: дети няньчат кукол, готовясь иметь собственных детей, лепят пирожки из грязи, представляя себя поварами и стреляют по воздушным змеям, становясь умелыми лучниками. Потому даже к самой глупой игре можно отнестись с долей мудрости и научиться в ней чему-то стоящему. Например, играли ли вы в салки в детстве? — спросил Старейшина Илин и тут же сам ответил: — Наверняка играли. Так и ответьте мне, в чем существенная разница между убеганием от водящего, и побегом от какого-нибудь лютого мертвеца, когда ваша ци иссякла, а талисманы закончились?       — В том, что водящий тебя не сожрет живьем? — с язвительной усмешкой спросил Шэнь Цзю. Вэй Усянь улыбнулся ему:       — Какие скучные водящие были в вашем детстве. И все же я надеюсь каждый понял мою мысль. С салками мы с вами разберемся чуть позже, а сегодня сыграем в другую интересную игру. Вас чуть больше тридцати человек: разделитесь на три группы так, чтобы они были примерно равны, — скомандовал Старейшина и молодые люди, явно заинтригованные, быстро расселись плотными кучками. Лянь-Лянь оказался в одной группе со своими новыми знакомыми, и не мог не улыбнуться воодушевленному предвкушению, что отразилось на лице сидящего рядом Ло Бинхэ. Вэй Усянь меж тем объяснял: — У каждого из вас есть карточка на которой написано мертвец он в этой игре, или обычный человек. Вашей задачей если вы обычный человек будет нахождение и упокоение мертвеца, если же вы мертвец — то пожирание всех членов своей команды. «Днем» вы можете обсуждать, кто спрятавшийся мертвец и решать, кого подвергнуть ритуалу очищения: если вы очистите не того, он больше не сможет принимать участия в игре. Когда наступит «ночь» все обычные люди заснут и мертвец выберет себе одну жертву. Если по итогу игры в живых останется лишь один человек — мертвец выиграл. Если вы поймаете мертвеца — вне зависимости от количества жертв победят обычные люди. Все понятно?       Молодые люди зашумели, обсуждая и запоминая правила. Каждый сжимал свой лист, не давая увидеть другим его содержимое. Увидев, что адепты заинтересованы, Вэй Усянь сложил простую печать и листы в ответ на его действие засветились. На каждом появился один иероглиф и игра началась.       — У вас есть немного времени, чтобы обсудить свои догадки, но в первый «день» очищать никого не нужно. «День» закончится, когда я хлопну в ладоши, — сказал Вэй Усянь.       — Что ж… — протянул Шэнь Юань, осматривая адептов, что попали в одну с ним команду. — Видимо нашу деревню не посещали даосы, раз тут завелись мертвецы.       — Вероятно, мы поселение где-то на отшибе, куда даже бродячая собака не заберется, — поддержал Шэнь Цзю. — Может, нам стоит просто оставить все как есть и дать мертвецу замучать нас? Все равно в такой жизни, вероятно, мало радости.       — Может мы вовсе не небольшая деревенька, а город, — возразил Лянь-Лянь. — Просто на это собрание, чтобы решить что делать с мертвецом, пришли лишь уважаемые горожане.       — Тогда я хочу быть местным лекарем! — воодушевился Шэнь Юань. — Я уйду в горы за травами, а вернусь, когда вы поймаете нечисть.       — Я буду помощником лекаря, — тут же вставил Ло Бинхэ, но радостный треп прервал другой адепт:       — Вы обсуждаете совсем не те вещи!       — А что обсуждать? — насмешливо спросил Шэнь Цзю, неспешно обмахиваясь веером. — У нас нет ни одного убитого, и подозрения относительно всех присутствующих равносильны. Раз проводить ритуал очищения сегодня не требуется, можно и поглумиться. Кто знает, может это наш последний «день».       — Сдается мне, ты очень похож на мертвеца, — подозрительно ответил адепт. Шэнь Цзю изогнул бровь:       — Вот как? И чем же?       — Ты сразу призвал нас сдаться, а теперь мешаешь рассуждать, — ответил юноша. — Очень подозрительно.       — Ха-ха, так по такой логике и А-Юань может быть мертвецом, и Хуа-сюн, и любой другой, кто отмалчивается сейчас. Вот например, — взгляд лисьих глаз Шэнь Цзю метнулся к юноше, что ранее привел компанию из бамбуковой рощи. — Лю шиди, чего молчишь? Уж не подгнил ли ты внутри?       Лю Цингэ нахмурился и коротко ответил:       — Нет.       — А ведь чем сильнее заклинатель, тем могущественнее выйдет из него мертвец, — задумчиво сказал Ло Бинхэ и тоже посмотрел на Лю Цингэ. — Прости, шисюн, но ради нашей безопасности тебе придется умереть первым.       На этот раз юноша ничего не ответил, но его ровные брови еще сильнее нахмурились. Адепт с плоским лицом, что выступал ранее, хотел сказать что-то еще, но неожиданно раздался хлопок и Вэй Усянь объявил:       — «Ночь»! Все засыпают: закрываем глазки и не думаем подглядывать, — Лянь-Лянь послушно смежил веки, однако внимательно прислушиваясь. Вновь раздался голос Старейшины: — Мертвецы просыпаются: только ведите себя тихо, чтобы никто не заметил. — Было тихо, однако Ло Бинхэ рядом с Лянь-Лянем чуть шевельнулся и неподалеку от него юноша услышал шуршание одежд. Однако понять, кому оно принадлежало было сложно. Вэй Усянь меж тем говорил: — Укажите на людей, что не переживут эту «ночь». Ага. Понял. Вот как? Что ж, в чем-то ход верный, хоть и безжалостный. Отлично, мертвецы вновь засыпают. И настает «день»! — Старейшина вновь хлопнул в ладоши и молодые люди открыли глаза. Ничего в учебной комнате не поменялось, но в воздухе будто царило напряжение. Вэй Усянь подошел к команде Лянь-Ляня и хитро улыбнулся: — С прискорбием вам сообщаю, что этим утром в луже собственной крови с перегрызенным горлом был найден господин Шэнь-старший.       — Подлая нечисть, — возмутился Шэнь Цзю, раздраженно взмахнув веером и Вэй Усянь предупредил:       — Теперь ты должен молчать и не вмешиваться в обсуждение. Ночью можешь не засыпать, поскольку ты теперь призрак, но подсказывать сокомандникам нельзя.       — А помочь мертвецу я могу, раз уж стал призраком?       — Никак нет, ты бестелесный призрак, могущий только наблюдать и истлеющий через сорок дней, — с улыбкой ответил Старейшина. Он отошел к другим командам, объявляя их погибших. Шэнь Юань же запричитал:       — Брат, на кого ты меня оставил? Какая жестокость, какая гнусность! Мы обязаны найти эту мерзкую нечисть! Не волнуйся, Сяо Цзю, я сожгу тебе столько ритуальных денег, что дым от них покроет все холмы вокруг нашей деревушки!       — Холмы? А мне казалось мы живем на равнине, — задумчиво сказал Ло Бинхэ.       — Нет-нет, — возразил А-Юань, — Наша деревня находится глубоко в горах и дороги к ней проходимы лишь жарким летом, поэтому большую часть года мы даже не можем попасть к соседям. Сяо Цзю всегда тяготила эта замкнутость…       Шэнь Цзю, которого безвременно оплакивали, картинно закатил глаза.       — Но кто мог желать ему смерти? — спросил один из адептов.       — Да кто угодно, — едва слышно хмыкнул другой.       — Мы все тут мало знакомы и мертвец скорее всего выбрал бы своей целью кого-то, конфликт с кем произошел недавно, — задумчиво сказал Лянь-Лянь. — Однако и учеников с Цюндин в нашей группе достаточно, поэтому это мог бы быть один из них.       — Это был не я, — тут же ответил Ло Бинхэ, как человек, что постоянно спорил с Шэнь Цзю, и все взгляды переместились к адепту, что спорил с юношей в первый «день». Он тут же возмутился:       — Чего это вы смотрите на меня? Я обычный человек!       — Неужели лишь маленький спор стал для тебя поводом для жестокого убийства? — пораженно спросил Шэнь Юань и адепт взъярился еще более.       — Да ты же кричишь громче всех и обвиняешь каждого! Почему это не можешь быть ты? Кто знает, какие у вас на самом деле отношения?       — Как грубо, — плачущим тоном отозвался Шэнь Юань, пряча за веером нижнюю часть лица. — Я бы никогда не поступил так с моим любимым старшим братом.       — К тому же А-Юань не стал бы никому грызть горло, — вступился Ло Бинхэ.       — А ты бы стал? — тут же спросил адепт. Шэнь Цзю хмыкнул на этот вопрос из-за своего веера и Ло Бинхэ бросил на него злой взгляд.       — Я бы не стал марать руки, — гордо сказал он.       Адепт хотел ответить, но неожиданно раздался хлопок. Вэй Усянь торжественно сказал:       — «День» подходит к концу и каждой группе надо проголосовать: кого она отправит на очищение. Первая группа, — Старейшина оказался рядом с группой Лянь-Ляня. — Какие у вас есть подозрения?       — Мы обсуждали этих троих, — честно ответил Лянь-Лянь, указав на Ло Бинхэ, Шэнь Юаня и нервно-злящегося адепта.       — Хорошо, тогда голосуем за предполагаемого мертвеца, — улыбнулся Вэй Усянь. Поднять руку можно было лишь раз, и по итогу вышло, что за Шэнь Юаня проголосовал один человек, за Ло Бинхэ — три, а за адепта с плоским лицом — пять. Увидев счет, адепт разозлился:       — Я же говорю вам, что я обычный человек!       — А вдруг ты врешь? — спокойно спросил Лю Цингэ. После того, как голосование было завершено, адепт раздраженно перевернул свою карточку: на ней был иероглиф «человек». Адепт хотел сказать что-то, но теперь он не мог принимать участия в игре и ему оставалось лишь хмуро молчать. Меж тем голосования прошли в других группах, раздался хлопок и снова настала «ночь».       Лянь-Лянь изо всех сил пытался прислушиваться, но только что очищенный адепт ерзал на своем месте, заглушая все остальные звуки. Он явно был взволнован: и когда начался «день» и Лянь-Лянь открыл глаза, на плоском лице он заметил удивление и злость. «Ночью» адепт увидел мертвеца и это был явно не кто-то из тех, кого он подозревал.       Вэй Усянь снова подошел к первой группе и делано-печальным голосом сообщил:       — Мне очень жаль, но этим солнечным утром в лавке лекаря было найдено тело его помощника, Ло Бинхэ. Юноша был обескровлен, а на его лице застыло выражение крайнего ужаса.       — Вот и неправда! — возмутился Ло Бинхэ.       — Правда-правда, — заверил его Вэй Усянь и отступил к следующей группе, оставив призрака молча дуться. Шэнь Юань снова запричитал:       — Видимо, смерть близких преследует меня! Что же делать? Сначала мой брат, потом помощник: я боюсь оставаться в собственной лавке! Лю шиди, могу я переехать к тебе?       — Нет, — отрезал Лю Цингэ. Шэнь Юань возмутился, но Лянь-Лянь больше не слушал его, а следил за выражением лица старшего Шэня. Этой ночью он должен был видеть своего убийцу и на его лице отражалась задумчивость, будто он рассчитывал вскоре поквитаться с ним. Однако даже это выражение было частично скрыто веером, а после Шэнь Цзю и вовсе закрыл глаза, не позволяя Лянь-Ляню по его лицу прочитать верный ответ.       — Раз умирают лишь адепты Цанцюн, может это кто-то из них? — сказал один адепт.       — Или кто-то, кто ненавидит их, — отозвался другой.       — Но если верна все же именно моя догадка, — продолжал юноша с простым лицом и убранными в тугой пучок темными волосами. — То это либо Шэнь Юань, либо Лю Цингэ. Но Шэнь Юаню было бы глупо убивать людей прямо рядом с собой, это вызывает подозрения.       — А может он и хочет отвести подозрения нарочито открытыми действиями, — ответил другой молодой человек. Завязался спор, что продолжался до нового хлопка.       Вэй Усянь, улыбаясь, снова подошел к группе и спросил:       — Ну, кого отправим на очищение сегодня? — мнения разделились. Трое человек проголосовали за Лю Цингэ, и трое — за Шэнь Юаня. Лянь-Лянь никак не мог решиться, а потому спросил:       — Могу я воздержаться?       — Конечно, но в таком случае никто не будет очищен сегодня. Хуа гунцзы уверен, что хочет этого?       — Да, — решительно кивнул Лянь-Лянь.       Вэй Усянь улыбнулся ему и вскоре началась «ночь». Ло Бинхэ, сидящий рядом с Лянь-Лянем, увидев своего убийцу принялся возмущенно ерзать. Кроме шороха его одежд и возмущенного дыхания больше ничего было не услышать и Лянь-Лянь тихо выдохнул. Когда хлопок принес новый «день», Вэй Усянь подошел к первой группе и опустил руку на плечо юноши, что ранее рассуждал о причастности убийцы к хребту Цанцюн:       — К сожалению, ты не пережил эту ночь, — сказал Старейшина. — Твое тело оказалось разорванно в клочья, а душа стала неупокоенным призраком.       Юноша понуро опустил голову, и едва Вэй Усянь отошел, Лянь-Лянь твердо сказал:       — Это Лю Цингэ.       Адепты замерли, переведя взгляд на Лянь-Ляня и ожидая объяснений. Юноша поспешил рассказать:       — Вы были правы, наш мертвец с хребта Цанцюн, но он убивает своих соучеников не из ненависти: просто он знает об их способностях к мысли. В первую ночь он убил Шэнь Цзю, считая его самым способным из нас, затем Ло Бинхэ, а после юношу, что высказывал подозрения на его счет. Если мы не отчистим его сейчас, то следующей жертвой буду я.       — Но почему именно Лю Цингэ? — спросил кто-то. — Разве Шэнь Юань не подходит под те же критерии?       — А-Юань вполне мог бы расправиться с братом, но после убил бы Лю Цингэ, поскольку Ло Бинхэ никогда не стал бы голосовать за него, а на обсуждениях еще и помог бы убедить других в невиновности Шэнь Юаня, — пояснил Лянь-Лянь. Шэнь Юань пораженно воскликнул:       — Хуа-сюн абсолютно прав, — за что тут же получил тычок веером в бок от брата. — Что не так, Цзю-гэ? Ради победы в игре я бы действительно стратегически устранил тебя. Не говори, что сам не поступил бы так же. Это не жестокость, а мудрость.       — А почему это не может быть Хуа гунцзы, и сейчас он не пытается нас всех запутать? — спросил Лю Цингэ, не отрывая от Лянь-Ляня подозрительного взгляда. — Раннее он даже отказался от голосования, отчего мы лишились возможности проверить кого-нибудь «днем».       — Лю гунцзы расскажет, зачем мне убивать именно этих людей? — спросил Лянь-Лянь.       — Не знаю. Может вы просто убивали случайных людей, чтобы вас труднее было вычислить.       Вскоре раздался хлопок и к группе приблизился Вэй Усянь. Он, улыбаясь спросил:       — Кто под подозрением в этот раз?       — Лю шиди и Хуа-сюн, — ответил Шэнь Юань.       — Как интересно, — рассмеялся Старейшина и лукаво сказал: — Итак, кто считает, что наш коварный мертвец — это Хуа гунцзы?       Лю Цингэ решительно поднял руку и за ним последовал еще один убежденный адепт. Шэнь Юань было тоже дернулся, но быстро опустил поднятую ладонь.       — Что ж, всего два голоса, — сказал Вэй Усянь. — Тогда кто за Лю гунцзы?       Лянь-Лянь поднял руку, а за ним двое молодых людей из других школ и А-Юань. Старейшина улыбнулся.       — Сегодня на очищение был отправлен Лю гунцзы. Пожалуйста, покажи свою карточку.       Лю Цингэ вздохнул и перевернул белый лист: на нем неаккуратный пятном замер иероглиф «гуй». Лянь-Лянь расслабленно улыбнулся, а Вэй Усянь радостно сказал:       — В этой команде простым людям удалось найти мертвеца и провести ритуал очищения. Все убитые могут пройти Врата Перерождения и вернуться в круговорот жизни отомщенными!       — Значит, перегрыз горло? — прищурившись, спросил вновь обретший голос Шэнь Цзю. Лю Цингэ чуть нахмурился, но в его голосе слышалось смущение:       — Я вовсе ничего такого не говорил. Учитель Вэй это выдумал.       — Шисюн, я не знал, что ты так жесток, — поддержал Ло Бинхэ. — Зачем ты сначала убил своих соучеников? Надо было начинать с других адептов!       — Эй! — возмутился адепт с плоским лицом, которого очистили первым. Однако юноши не слушали его, продолжая дразнить Лю Цингэ. Шэнь Юань с притворной печалью сказал:       — Я и не подозревал, что коварный убийца притаился так близко! Брат так доверял тебе, Бинхэ восхищался тобой, как старшим, а ты так поступил с ними? Даже не знаю, Лю шиди, смогу ли я общаться с тобой после этого, как раньше.       — Это же просто игра, — с улыбкой вступился за напрягающегося все больше и больше Лю Цингэ Лянь-Лянь. — Лю гунцзы выбрал хорошую стратегию и его было сложно вычислить. Если бы в последнем голосовании А-Юань выбрал меня, то Лю гунцзы, вероятно, стал бы победителем.       — Хуа-сюну не нужно защищать этого чернобрюхого перебежчика, — покачал головой Шэнь Цзю. — Пусть мне и лестно, что он избавился от меня как от главной опасности первым, но братоубийство требует наказания. Предлагаю заставить его стоять на руках до ужина.       — Тогда его красивое лицо может пострадать, — неожиданно вступился Шэнь Юань, и Ло Бинхэ тут же жалобно воскликнул:       — Так А-Юань считает шисюна красивым?       Шэнь Юань, смеясь, ответил: так, болтая и веселясь, юноши вскоре покинули учебную комнату. За первой группой завершила игру вторая и третья и вскоре Вэй Усянь остался один в просторном зале. С улицы дул легкий ветерок, чуть пахнувший дождем, а на горизонте, чья малая часть была видна меж гор и бамбукового леса, собирались грозовые облака. Вспоминая игру, Вэй Усянь чуть улыбался живости молодых адептов. За тихим смехом он не заметил, как в комнату неспешно вошел Хангуан-цзюнь.       — Лань Чжань! — воскликнул Старейшина, заметив в дверях белую фигуру. — Неужели ты уже закончил с делами? Там же было так много бумаг!       — Мгм, — кивнул мужчина, проходя по комнате и с недовольством осматривая сдвинутые столы и подушки для сидения, которые молодые люди не убрали за собой.       — Это я совсем забыл предупредить их, не злись, — заметив его взгляд, поспешил объяснить Вэй Усянь. — Я так задумался о вчерашнем демоне, что все другое вылетело из головы. В будущем мы будем убирать за собой учебную комнату так, что никто даже не поймет, что мы здесь были.       — Ты почувствовал это? — коротко спросил Лань Чжань, кивнув.       — Печать? Нет, золотое ядро Мо Сюаньюя слишком слабое, а печать запрятана слишком хорошо. Я боюсь, что только такой сильный заклинатель, как Хангуан-цзюнь может заметить неладное. Но неужели ты правда можешь помочь этому юноше научиться использовать свои силы?       — Да. В библиотеке ордена есть несколько методов, разработанных для адептов со слабым фундаментом. Я переработаю их.       — Ах, Хангуан-цзюнь так искусен во всем, за что бы не взялся, что мне становится неловко находиться рядом, — откинувшись на стол, улыбнулся Вэй Усянь. — Думаю, если бы сегодня он играл с нами, то победа была бы неминуема для его команды.       — Играл? — чуть подняв брови переспросил Лань Чжань.       — Да, сегодня мы с детишками весело поиграли в одну презабавную игру. Я расскажу: правила таковы, что…       Слушая, Лань Чжань все смутнее представлял себе, как сможет объяснить все это дяде.