Беда не приходит одна

Нечистая Юдоль встретила гостей привычной угрюмостью. Это место словно находилось в каком-то другом измерении: даже если в Цинхэ было тепло и солнечно, от резиденции Ордена Не всегда веяло мрачностью и прохладой. Но братьев Вэй больше не могла смутить эта недружелюбная атмосфера: они в свое время провели в Нечистой Юдоли несколько месяцев, следя за Цзинь Гуанъяо и роясь в библиотеке. А потому, прибыв сюда в которой раз, напротив, почувствовали себя даже на удивление уютно. — Вэй-сюн, Вэй-сюн! — Не Хуайсан, увидев гостей, приведенных стражником, на пороге своих покоев, едва не подпрыгнул от радости. — Как я рад вас видеть! И даже глава Ордена Цзян пожаловал в мою скромную обитель! — Пф… — Цзян Чэн скривил рот, однако вся его поза также выражала радость от встречи. — Хватит паясничать. Тоже мне нашел скромную обитель. Ваша резиденция ничем не уступает по размерам Пристани Лотоса. — Наконец-то добрались… — Вэй Усянь стер со лба несуществующие капли пота. — И все ради тебя и твоего брата, Хуайсан-сюн. Давненько я не совершал таких долгих путешествий на мече. — О-о-о… — глаза Не Хуайсана засветились восторгом. — Ты проделал весь путь от Юньмэна на мече, Вэй-сюн? И как себя чувствуешь? Сильно устал? — Даже не знаю… — Вэй Усянь пожал плечами. — Как будто бы совсем не устал. Просто как бы… надоело! — он рассмеялся. — У вас тут такие унылые пейзажи вокруг, что можно помереть от тоски! — Не слушай его, — заговорщически прошептал Не Хуайсану Вэй Нин, прекрасно понимая, что все трое его слышат, включая Вэй Усяня. — Он каждый час просил остановиться, чтобы полюбоваться природой. — Ну, знаешь! — Вэй Усянь нарочито обиженно отвернул от него голову. — Сверху все выглядит совсем не так, как когда ходишь по земле. Мне просто было интересно! И вообще, не желаю слушать это от того, кто даже не летел сам, а присоседился к главе Ордена! — А это?.. — Вэй Нин вдруг обратил внимание, что Не Хуайсан все еще сидел за столом, не выходя к ним навстречу, а перед ним было разложено множество разных принадлежностей, от ножен для оружия до кисточек. — Ты чем-то занят? Мы можем подождать в гостевой комнате. — Нет-нет, — заверил его Не Хуайсан, поднимаясь со своего места. — Я продолжу позже. Тем более, брат тоже скоро придет, чтобы поприветствовать вас. Цзян Чэн кинул взгляд на стол и слегка прищурился, пытаясь разобрать среди творческого беспорядка, что на нем лежит. — Расписываешь сабли? — спросил он. — Вместо тренировок? — Ну как сказать, — Не Хуайсан улыбнулся. — Можно считать, что это и есть мои тренировки. — Это же… — Вэй Усянь подошел ближе и вгляделся в лежащую на мягкой ткани саблю в окружении художественных принадлежностей. — Хуайсан-сюн, это что… Бася? Не Хуайсан осторожно отвел глаза — как делают люди, которые не хотят показать, насколько они счастливы, чтобы это счастье не задушило окружающих своей непомерностью. — Да, — ответил он, пытаясь спрятать улыбку. — У меня уже есть опыт в росписи оружия, поэтому в этот раз брат доверил мне свою саблю. — Да быть такого не может! — восхитился Вэй Нин. — Как тебе это удалось? Это совсем не похоже на Чифэн-цзуня. Он же никогда не поддерживал твои увлечения, а тут еще и позволил тебе взять Басю… Он казался последним человеком в Поднебесной, который позволит сделать что-то подобное со своим оружием. — Это действительно оказалось непросто, — согласился Не Хуйсан и с любовью провел ладонью по переплетении кожи на рукояти сабли. — Если так посмотреть, то мне понадобилось около двадцати лет для того, чтобы брат позволил мне это сделать. — Так что произошло? — поинтересовался Вэй Усянь, с любопытством оглядывая незаконченную роспись. — Вы наконец смогли поговорить по душам? — Вроде того, — Не Хуайсан легко улыбнулся. — Когда мы вернулись домой после Совета Кланов, он вдруг пришел ко мне в комнату и попросил рассказать, какая была моя роль во всем этом. Мне не было смысла ему врать, поэтому я сказал все как есть, начиная с того, как мы узнали об игре на гуцине Цзинь Гуанъяо, и заканчивая неличным общением с Сюэ Яном. Он слушал меня очень внимательно, и, пожалуй… Пожалуй, он никогда не слушал меня так. Вэй Нин серьезно кивнул, выражая таким образом свое участие. Рано или поздно Не Минцзюэ пришлось бы посмотреть правде в глаза — но Вэй Нин не предполагал, что это произойдет настолько скоро. Видимо, Совет Кланов с участием Вэнь Жоханя произвел на него незабываемое впечатление. — Я боялся, — продолжил Не Хуайсан, — что брат разозлится и скажет, что я все это время держал его за идиота или что-то вроде того. Это было вполне ожидаемо. Но вместо этого он просто спросил меня, чем я бы хотел заниматься по жизни. Я уже много раз объяснял ему, что меня не интересуют военные подвиги, ночные охоты и дела заклинателей, но он никогда не воспринимал мои слова всерьез. А теперь он как будто меня услышал. И я сказал, что хочу просто спокойно жить, рисуя картины и сочиняя стихи. Брат долго молчал. Обычно он так молчит перед тем, как разразится буря, но в этот раз он не стал на меня ругаться, а попросил показать ему мои работы. — Ого! — воскликнул Вэй Усянь. — Представляю, насколько это было неожиданно. — Да… — Не Хуайсан смущенно сцепил руки за спиной. — Если честно, у меня руки дрожали, пока я вел его в комнату с моими произведениями. — Хм? — Цзян Чэн посмотрел на него скептически. — У тебя под твои безделушки выделена отдельная комната? — Конечно, — ответил Не Хуайсан так, словно это было чем-то самим собой разумеющимся. — Иначе где бы я спал? Ну и, в общем, он долго там бродил и все рассматривал, а потом просто ушел, ничего не сказав. А вскоре вернулся с Басей в руках и сказал, что… — он приподнял брови, словно сам все еще не верил в то, что говорит. — …что будет рад, если я распишу его саблю, потому что у меня хорошо получается. Я в тот момент подумал, что умру, и даже не смог ему ничего адекватно ответить. — Ну знаешь, — Вэй Усянь рассмеялся, — даже я бы тут не нашелся, что ответить. Да и что тут скажешь? — Ну уж нет, — возразил Не Хуайсан упрямо. — Я обязан рассказать ему все, что я думаю и чувствую по этому поводу. И я сделаю это, как только закончу роспись Баси. Как раз параллельно сочиняю речь. — В стихах? — поинтересовался Вэй Нин. Не Хуайсан фыркнул. — Ты меня переоцениваешь, Вэй-сюн! Тяжелые шаги раздались неподалеку именно в тот момент, когда они закончили говорить. Вэй Нин даже на мгновение подумал, что Не Минцзюэ все это время стоял за дверью и подслушивал, чтобы не смущать их своим присутствием, но быстро отбросил эту мысль, так как глава Ордена Не точно был не из таких людей. — Чифэн-цзунь! — хором воскликнули братья Вэй, приветствуя его. — А мы вас ждем! Не Минцзюэ поклонился в знак приветствия, а затем крепко пожал им руки — он был единственным из глав Орденов, который использовал такой странный жест как выражение своего расположения. — Бася почти готова, брат, — произнес Не Хуайсан, также отвешивая ему небольшой поклон. — Я верну ее тебе сегодня к вечеру. — Хорошо, — ответил Не Минцзюэ, — только смотри не опоздай. Я сегодня собираюсь на ночную охоту. — Я не посмею, — Не Хуайсан улыбнулся. — Я же не хочу, чтобы мой брат боролся с нечистью голыми руками. Хотя не сомневаюсь, что и с этим у тебя проблем не возникнет. — Пф, — Не Минцзюэ усмехнулся, но при этом его брови оставались, как и всегда, нахмуренными. — Не подхалимничай. Просто делай свою работу. Вэй Нин переглянулся с Вэй Усянем. Это было удивительно, но, кажется, глава Ордена Не наконец-то действительно принял увлечения своего младшего брата и перестал пытаться сделать из него заклинателя. «Делай свою работу» — это могло означать только то, что Не Хуайсан получил от него официальное одобрение. — Так вот, — сказал Вэй Усянь, поворачивая голову к Не Хуайсану, а затем — обратно к Не Минцзюэ, — зачем мы, собственно, пришли. Перейду сразу к делу: у нас пока нет гарантии, но, возможно, мы нашли способ усмирить ярость сабли Чифэн-цзуня. Лицо Не Минцзюэ было по-прежнему каменно-суровым, но в его глазах зажегся огонек интереса. Не Хуайсан сцепил пальцы перед собой в молитвенном жесте, словно прямо в этот момент начал мысленно возносить хвалу небожителям. — Помнишь, Хуайсан-сюн, — продолжил Вэй Усянь, — мы как-то обсуждали с тобой, что поскольку сабли жаждут уничтожать темную энергию, то если она будет постоянно находиться рядом с ними, они не будут оказывать воздействие на разум владельца, так как будут сосредоточены только на ней? Не Хуайсан кивнул. — Конечно. По такому же принципу построен некрополь нашего Ордена. Вы тогда еще предложили преобразить труп кошки и подарить ее брату… Он кинул опасливый взгляд на Не Минцзюэ, но тот не спешил комментировать сие возмутительное предложение, а на удивление спокойно ждал, что они скажут дальше. — Все верно! — согласился Вэй Нин. — Вот только Чифэн-цзунь не так уж любит кошек, да и постоянно водить с собой на веревочке труп животного будет странно. Поэтому мы нашли решение, которое будет действенным и при этом достаточно… изящным. Не Минцзюэ слегка прищурил глаза — и они стали почти полностью закрыты густыми бровями. — Я вас слушаю. — Вы когда-нибудь слышали о том, — сказал Вэй Усянь, — что драгоценные камни — например, алмазы, — можно не только найти в окружающей среде, а затем огранить, но и сделать самим? — Нет, — ответил Не Минцзюэ. — И мы не слышали, — согласился Вэй Усянь. — Однако это возможно. Не будем мучать вас подробностями, но существует вещество, которое можно превратить в драгоценный камень. Он выдержал паузу. — И это вещество можно достать из праха. Глаза Не Минцзюэ едва заметно округлились. — То есть, говоря прямо, — закончил за брата Вэй Нин, — мы предлагаем вам взять прах буйного лютого мертвеца, сделать из него алмаз и инкрустировать им вашу саблю. Тогда ее ярость будет всегда направлена на оставшуюся от тела мертвеца энергию, и ваше сознание будет в безопасности. Некоторое время после сказанной им фразы висело молчание. Затем Не Хуайсан помотал головой. — Вэй-сюн, у меня нет слов… — Это звучит… убедительно, — медленно сказал Не Минцзюэ, не прекращая хмуриться. — Но разве после сожжения трупа в нем останется темная энергия? — Зависит от трупа, — ответил Вэй Усянь. — Во-первых, мертвец должен быть очень буйным, обычный труп не подойдет. А во-вторых… Для пущей уверенности можно взять не целый труп, а его часть. В таком случае мертвец будет продолжать свое существование в качестве нечисти, и его часть, даже сожженная, сохранит его характеристики. — Хм… — выражение лица Не Минцзюэ стало таким, словно он резко что-то осознал. — И у вас уже есть на примере достаточно злобная тварь? — Конечно! — радостно согласился Вэй Усянь. — Вы не будете против, если он сейчас присоединится к нашему разговору? Сейчас он ждет у ворот резиденции. Только разрешите, я сначала поставлю барьер вокруг вашей сабли, чтобы она не взорвалась от ярости, почуяв его. Лицо Не Минцзюэ побелело. Он крикнул слуг и велел им срочно привести к ним в комнату человека, который ждет у ворот Нечистой Юдоли. Спустя пару минут на пороге показались два стражника, которые выглядели так, словно вот-вот извергнут желчь от страха, а в их руках тряслось, тихонько позвякивая от соприкосновения с воздухом, оружие. — Ну, конечно, — молвил Не Минцзюэ, когда из-за спин полумертвых от ужаса заклинателей вышел высокий мертвец с черными жилами на шее и лице. — Кто же еще, если не он. Вэнь… Жохань. Вэнь Жохань медленно огляделся, не говоря ни слова. Ноздри Не Минцзюэ раздулись при виде своего старого врага. Даже умерев, Вэнь Жохань не мог искупить всех тех злодеяний, которые совершил, и ненависть Не Минцзюэ к нему за это время не угасла ни на толику. — Кхм… в общем да, — заключил Вэй Усянь. — Мой Призрачный Генерал. Он достаточно злобный, чтобы его праха хватило на сто сабель. Но мы бы не хотели растрачивать такой ценный ресурс попусту. — Как вы могли, — Не Минцзюэ повернулся к нему, и его глухой голос звучал совсем не обнадеживающе, — оставить его одного у ворот нашей резиденции? — О, нет-нет, — Вэй Усянь замахал руками. — Об этом не беспокойся, Чифэн-цзунь. Он сейчас весь обклеен сдерживающими печатями и без моего приказа ничего не сделает. Поверь, я бы никогда не подверг твой Орден опасности. Наверно, только благодаря доверию к братьям Вэй Не Минцзюэ удалось сдержать свой гнев, который, впрочем, был вполне обоснован. — Я правильно понимаю, — осторожно подал голос Не Хуайсан, который по инерции переместился поближе к широкой спине брата, — что вы хотите сжечь тело Вэнь Жоханя и сделать из него драгоценный камень для Баси? — Ну, не совсем, — ответил Вэй Усянь. — Он настолько буйный, что его необязательно сжигать полностью. С такой сильной злобой хватит и очень маленькой части. Даже просто мизинца. — Это очень удобно, — поддержал его Вэй Нин. — А мизинец со второй руки мы отдадим Сюэ Яну! — Отлично! — обрадовался Вэй Усянь. — Только главное не перепутать. Правый мизинец должен быть на правой руке, а левый — на левой. Ты помнишь, какая рука у Сюэ Яна покалеченная? — Не-а, — отозвался Вэй Нин, — а ты? — И я не помню. Цзян Чэн издал жалобный вздох. — У меня тоже нет слов. — В общем, — резюмировал Вэй Усянь, обращаясь к Не Минцзюэ, — мы сжигаем палец Призрачного Генерала и делаем из него алмаз в вашу саблю. Для этого понадобится очень высокая температура пламени, но у кого-у кого, а у нас с этим точно не возникнет проблем. Только вы должны понимать, что это будет очень маленький алмаз, почти незаметный человеческому глазу. Нет, конечно, если хотите красивый и заметный драгоценный камень, мы можем отрезать часть побольше… Не Минцзюэ долго смотрел на него исподлобья. Затем перевел взгляд на Призрачного Генерала, который слушал их молча и безучастно, но явно все понимал. — Вот уж не думал, — произнес наконец Не Минцзюэ, и его интонация была непонятной, но в ней прослеживались одновременно насмешливые и горькие нотки, — что жизнь вынудит меня сочувствовать Вэнь Жоханю. Знаешь, — обратился он к бывшему главе клана Вэнь, — я много раз думал о том, что с тобой сделаю, если твое тело, даже мертвое, попадет в мои руки. Я хотел пытать тебя, но теперь вижу, что в этом уже нет необходимости. — Так и есть, — ответил вдруг Вэнь Жохань, и Не Хуайсан, услышав его голос, крупно вздрогнул и еще сильнее зашел за спину Не Минцзюэ. — Мертвецы не чувствуют боли. Вы только зря потратите ресурсы, глава Ордена Не. — Глава Ордена Не, — повторил Не Минцзюэ, смакуя эти слова. — Ишь какой ты стал любезный. Что-то я не припомню, чтобы ты называл меня так при жизни. Он приблизился к Вэнь Жоханю расслабленной походкой (Не Хуайсан тут же перебежал за спину Цзян Чэна) и обошел его по кругу, как хищники ходят вокруг своей жертвы. — А вообще забавно вышло, не находишь? Часть твоего гнилого тела, убитого предателем, которого ты не смог распознать, будет отрублена, сожжена и инкрустирована в мою саблю, как напоминание о тех унижениях, через которые тебе довелось пройти после смерти. Меня это почти полностью устраивает. Да, вы правы, — он обернулся к близнецам, — я хочу часть побольше. Давайте отрежем ему ноги? Или выколем глаза? Глаза можно даже не сжигать, я буду рад всегда носить их с собой. — Ну уж нет! — возразил Вэй Усянь очень серьезно. — Простите, Чифэн-цзунь, но он нам еще пригодится. Как он будет без ног ходить на ночные охоты? Да и глаза ему еще понадобятся. Я понимаю ваши чувства, но нельзя отрицать того, что он здорово помог нам на последнем Совете Кланов. — И что? — Не Минцзюэ тут же оскалился, и от него повеяло закипающей злобой. — Ты предлагаешь из-за этого простить все его прошлые прегрешения? Ты забыл, что из-за него Поднебесная утонула в крови? Может быть, в таком случае выставим его кандидатуру на выборы Верховного заклинателя? — Нет, конечно, — Вэй Усянь вздохнул. — Послушай, Чифэн-цзунь, за эти годы мы здорово над ним поиздевались. Сожалею, что это произошло без твоего участия, но тогда было слишком опасно показывать его посторонним. Но Вэй Уцзян действительно стал очень полезным лютым мертвецом — например, благодаря ему я смог сделать оберег для племянника… И если бы не он, на Совете Кланов нам бы действительно пришлось туго. За это время я понял, что смысл не в том, чтобы изгаляться над ним — как физически, так и морально. Это все равно не поможет вернуть погибших по его вине людей. Мертвым уже не поможешь. Вместо этого он должен искупить свою вину, помогая тем, кто остался в живых. Я понял, что на самом деле преобразил его труп лишь для этого. — Вэй Уцзян много раз просил отпустить его, — добавил Вэй Нин. — Мы хотели оставить это на усмотрение глав Великих Орденов, но потом решили, что отпускать его еще рано. Я думаю, глава Ордена Не, вы и сами это понимаете. — Глава Ордена Не, — снова повторил Не Минцзюэ, и в его голосе была слышна густая, ядовитая горечь. — А знаешь ли ты, как я стал главой Ордена? Он поднял горящий ненавистью взгляд. — Мне пришлось взять на себя управление Орденом, когда мне не было и двадцати. Потому что мой отец погиб, раненный чудовищем на ночной охоте. А знаешь, кто был тому виной? Он вдруг кинулся к Вэнь Жоханю молниеносно, как ветер, и, резко протянув руку, схватил его за горло. — Да, — процедил он. — Это ты, мразь. Ты убил моего отца, разбив его саблю. Просто из-за своей секундной прихоти! И я никогда, никогда не прощу тебя за это, спаси ты хоть миллион невинных душ. Вэнь Жохань сжал пальцы на запястье Не Минцзюэ, чтобы заставить его оторвать руку от своей шеи. На висках Не Минцзюэ вздулись жилки: он был одним из самых сильных воинов в Поднебесной, но человеческая сила, даже сила заклинателя, не могла сравниться с силой лютого мертвеца. Еще немного, и Вэнь Жохань переломил бы ему кость. — Прекрати! — закричал Вэй Усянь, топнув ногой, и Вэнь Жохань в ту же секунду разжал пальцы, оставив на коже Не Минцзюэ темно-красную гематому. — Разве я разрешал тебе причинять вред окружающим?! А вы, Чифэн-цзунь, пожалуйста, не сломайте ему шею. Вэнь Жохань скривил рот и издал скрипучий полушипящий звук — единственное выражение гнева, на которое он в тот момент был способен. Не Минцзюэ, словно опомнившись, остановился и взглянул ему в глаза. В глаза давно умершего человека, которому не было дела до него и его ненависти. В глаза человека, который не мог ничего ему противопоставить, потому что был связан контролирующими талисманами. Не Минцзюэ отпустил его горло и в сердцах сплюнул. — Ублюдок. — Чифэн-цзунь, — Вэй Нин подошел к нему, — в любом случае, мы здесь, чтобы помочь вам. Я понимаю, что ваше сердце сейчас в раздрае, поэтому надеюсь, что это поможет вам освободить ум. Он снял с пояса Цянькунь и достал оттуда сверток, перевязанный множеством нитей и запечатанный несколькими талисманами. Стоило ему оторвать первый талисман, как все присутствующие ощутили идущую от свертка жажду убийства, а Вэнь Жохань снова издал тот скрипуче-змеиный звук, словно что-то его очень сильно разозлило. Вэй Нин аккуратно сложил талисманы на стол Не Хуайсана и развернул вещицу, показывая окружающим холодный, сияющий темным блеском кинжал, чья рукоять была полностью обклеена сдерживающими талисманами, из-за чего не было видно, как она выглядит. Вэнь Жоханя крупно тряхнуло. Не Минцзюэ замер, разглядывая оружие. — Когда-то с помощью этого кинжала было убито несметное количество людей, — произнес Вэй Нин. — Оружие и по сей день остается чрезвычайно острым, а если внимательно вглядеться в его лезвие, то внутри можно заметить отражение, но не свое собственное, а одного из духов людей, погибших по вине владельца этого кинжала. Возьмите его, Чифэн-цзунь — только осторожно, он не менее злобный, чем его бывший владелец. — Вот как, — сказал Не Минцзюэ и, приняв из рук Вэй Нина кинжал, посмотрел на него странным, словно загипнотизированным взглядом. — Я был уверен, что такую… драгоценность прибрал к рукам Орден Ланьлин Цзинь. — Ну… — Вэй Усянь рассмеялся. — Изначально так и было. Это было логично, так как он хранился у Цзинь Гуанъяо как военный трофей. Ведь именно Цзинь Гуанъяо убил его владельца. Но потом мы убедили цзефу передать его нам, потому что такая злобная вещь может быть опасна для окружающих, а никто не разбирается в темной энергии лучше, чем мы. Поэтому он перешел во владения Ордена Цзян как реликвия, с тем уговором, что мы не потащим его на гору Луаньцзан. — Это же просто уловка! — воскликнул Не Хуайсан из-за спины Цзян Чэна. — Ну и что? — Вэй Усянь пожал плечами. — Она была только всем на благо. — И большую часть времени он, конечно, провел на горе Луаньцзан? — поинтересовался Цзян Чэн. — Конечно, — ответил Вэй Усянь, солнечно улыбнувшись. — В любом случае… — он снова обратился к Не Минцзюэ. — Сейчас не так важно, где он хранился, важно, что сейчас он здесь, в вашей власти, Чифэн-цзунь. Я понимаю, что это не вернет к жизни вашего отца и других адептов, погибших во время Аннигиляции Солнца, но надеюсь, что это поможет хоть немного восстановить справедливость. Вэнь Жохань оскалил зубы, и от него повеяло яростью, с трудом сдерживаемой талисманами. — Да, это хорошая идея, — поддержал брата Вэй Нин. — Вэнь Чжулю как-то сломал мой меч, и я до сих пор не могу забыть этого. Губы Вэнь Жоханя шевельнулись при звуке знакомого имени. — Вэнь Чжулю… — Да, Вэнь Чжулю, — ответил ему Вэй Усянь. — Помнишь такого? Твое страшнейшее оружие. Мои мертвецы разорвали его на части вместе с твоим младшим сыном. Вэнь Жохань снова оскалился — и это было большее, что он мог сделать. Талисманы и заклятия Вэй Усяня были достаточно сильными, чтобы не давать ему двинуться с места. Он стоял, скованный, обуреваемый бессильной злобой, и смотрел на то, как Не Минцзюэ надавливает ладонью на центр лезвия его кинжала — кинжала, некогда принадлежавшего самому сильному заклинателю Поднебесной, а теперь оставшегося без хозяина. — Когда-то ты сломал саблю моего отца по своей бессмысленной и глупой прихоти, — произнес Не Минцзюэ, глядя Вэнь Жоханю в мертвые глаза, — из-за чего он был смертельно ранен. Я собственными глазами видел, как он умирал. Была бы моя воля — я бы убил тебя еще раз, но, увы, мертвых нельзя вернуть к жизни. Поэтому мне нет смысла уничтожать твой кинжал. Но… — уголок его губ скривился в насмешку. — …я все равно это сделаю. Просто так, потому что мне так хочется. — Не… смей… — процедил Вэнь Жохань, но он прекрасно понимал, что это было неизбежно. Поток духовной энергии вошел в лезвие легко, как острие меча входит в плоть, кинжал задребезжал — словно взвыл раненый зверь — и спустя мгновение распался на части. Не Минцзюэ смотрел на то, как обломки падают к его ногам, удовлетворенно, вспоминая события давно минувших дней — как сабля его отца точно так же внезапно развалилась на куски, позволив монстру вонзить в тело владельца ядовитый рог. — Ну… вот, — неловко сказал Вэй Нин спустя несколько секунд торжественного молчания. — Теперь можно взять осколки и замуровать их в стену вашей крепости около одной из сабель. Только подальше от мертвецов, а то они еще преобразятся под силой темной энергии. Не Минцзюэ продолжал смотреть на осколки оружия застывшим взглядом. — Это… странно, — произнес он медленно. — Я не был в сознании в тот момент, когда Цзинь Гуанъяо проткнул грудь Вэнь Жоханя. После войны у нас было так много забот по делам Ордена, и еще все эти ублюдские интриги… — его рот дернулся. — Что я как будто… забыл о том, что было до окончания войны. И только сейчас, смотря на этот кинжал, я по-настоящему понял, что Вэнь Жохань мертв. И это… прекрасное чувство! И он вдруг расхохотался громовым смехом, от которого едва не задрожали стены. Не Хуайсан вылез из-за спины Цзян Чэна и посмотрел на своего брата взглядом, полным сожаления. Он не был в тот день на ночной охоте и не видел, как их отец получил свое роковое ранение. И дела Ордена, свалившиеся на неокрепшую спину молодого Не Минцзюэ после его смерти, также Не Хуайсана не затронули. И поэтому сейчас, видя, как его брат, самый сильный на свете заклинатель, наконец-то отпускает бремя, которое все это время его пожирало, он ощущал укол вины — за то, что не понимал, как брату было тяжело, и не мог в нужный момент поддержать его. — Ну, теперь можно сказать, что все дела сделаны! — бодро заявил Вэй Усянь. — И кинжал Вэнь Жоханя был уничтожен в знак того, что с сегодняшнего дня наступает эпоха вечного мира! — Чтобы наступила эпоха вечного мира… Вэй Усянь вздрогнул и удивленно обернулся. Вэнь Жохань вдруг снова подал голос! — Чтобы наступила эпоха вечного мира, — повторил Вэнь Жохань бескровным ртом, — вам надо было уничтожить меч бывшего главы Ордена Цзинь. Вэй Усянь переглянулся с Вэй Нином. Призрачный Генерал много раз поражал его своими способностями и поведением, но за все эти годы он ни разу не видел, чтобы… Не Хуайсан, услышав голос мертвеца, снова юркнул за спину Цзян Чэна. — Я не совсем понимаю… — пробормотал он жалобно. — Вэнь Жохань сейчас что, пошутил?.. Они вообще в своем уме? Цзян Чэн в ответ недовольно мотнул головой. — Естественно, нет. Что за тупой вопрос? Не Минцзюэ еще какое-то время буравил Призрачного Генерала тяжелым взглядом, словно доказывая самому себе, что то, что он видит — правда. А затем отвел глаза — и больше ни разу на него не посмотрел. — Меч Цзинь Гуаншаня уничтожать без надобности, — сказал он, обращаясь к братьям Вэй, — он все равно был таким бесполезным, что даже как реликвия не сгодится. А теперь будьте так добры, велите Вэнь Жоханю уйти прочь из моего Ордена, пока Бася не вырвалась из барьера и не покромсала его на куски. — Мы уже уходим, — заверил его Вэй Нин. — Мы тогда сделаем драгоценный камень, как и обещали, и пришлем вам письмо, когда он будет готов. — Из мизинца? — уточнил Не Минцзюэ. — Из мизинца, — подтвердил Вэй Усянь. — На пробу. Если этого не хватит, мы отрежем еще что-нибудь. Вэнь Жохань не реагировал на их разговоры, предпочитая делать вид, что он не видит и не слышит того, что происходит вокруг него. — Только еще кое-что! — быстро добавил Вэй Нин. — На самом деле мы прибыли к вам сегодня по двум причинам. У нас есть к тебе просьба, Хуайсан-сюн. Не Хуайсан удивленно приподнял брови. — Ко мне? — Да, — кивнул Вэй Нин. — Нам очень понадобятся твои… связи. Мы хотели бы попросить тебя найти для нас одну вещь.

***

Стоило воротам таверны приоткрыться, как тонкие металлические трубочки музыки ветра заколыхались и зазвенели, приветствуя гостя. Хозяйка таверны подняла голову от бумаг и посмотрела на вошедшего удивленно: время было уже поздним, и она совсем не ожидала увидеть посетителей. Гостем оказалась молодая девушка в красивом одеянии фиолетового цвета. Она вошла внутрь и направилась прямо к хозяйке. Та смотрела на нее и пыталась вспомнить, где она уже видела такую одежду и к какому клану может принадлежать девушка (а в том, что она была из знатного рода, сомневаться не приходилось). — Добрый вечер, — сказала девушка, подойдя к хозяйке почти вплотную, и, сложив руки у груди, поклонилась в знак приветствия. — Могу я поговорить с госпожой Си Лань? Си Лань поклонилась ей в ответ и, привычным движением достав из кипы бумаг пустой лист, написала на нем: «Это я». — Очень хорошо, — девушка кивнула. — У вас найдется немного времени поговорить со мной? Как я знаю, таверна сейчас уже закрыта, поэтому я надеюсь, что не буду вам мешать. Си Лань склонила голову, подтверждая ее слова. «Все верно, — написала она на листе бумаге. — Чем могу помочь вам, госпожа?» — Меня зовут Вэнь Цин, — сказала девушка, и Си Лань удивленно распахнула глаза. — Я придворный лекарь в Ордене Юньмэн Цзян. Теперь Си Лань поняла, где видела этот цвет — то были клановые одеяния одного из великих Орденов, Ордена Цзян. Но величия ее гостье придавали вовсе не они: ее походка, осанка, манера говорить, выражение лица — все выдавало в ней знатное происхождение. Она назвалась именем Вэнь Цин — великой целительницы, которая была очень известна в Илине, когда город еще являлся подконтрольной территорией Ордена Вэнь, и, конечно, Си Лань слышала это имя. Перед ней стоял легендарный человек, спасший множество жизней, и она почувствовала, как робеет. — Не удивляйтесь, — продолжила Вэнь Цин. — Я пришла сюда по просьбе одного из моих господ. Он знает о вашем недуге и попросил меня осмотреть вас. Возможно, я смогу помочь вам исцелиться или хотя бы облегчить вашу болезнь. Сердце Си Лань пропустило удар, но она лишь грустно улыбнулась и снова взяла в руки лист бумаги. «Благодарю вас, — написала она. — Но не думаю, что это возможно. Эта болезнь была со мной с самого рождения, и за все эти годы она не отступила ни на цунь. Когда-то мой отец был главой заклинательского Ордена, и у нас были средства на то, чтобы испробовать разные способы исцеления. Мы звали разных лекарей, мы пробовали отвары и травы, пробовали разные упражнения и тренировки, даже пытались делать операции, но ничего не помогало. Однажды я даже решила, что проклята, и мы попросили заклинателя провести с моим телом обряд очищения, но и это тоже не помогло. Я ценю вашу доброту, дева Вэнь, но не стоит тратить на меня свое время». — Я понимаю, что вам нелегко, — ответила Вэнь Цин спокойно — так, словно ожидала подобного ответа. — И я не могу дать вам гарантий, что у меня получится помочь. Но если вы упустите этот шанс сейчас, разве не будете вы потом винить себя за это? Си Лань посмотрела на нее изучающе. Дева Вэнь выглядела очень серьезной и даже немного суровой, и трогательная фраза, которую она только что сказала, совсем не вязалась с ее образом. «Возможно, вы правы, — написала Си Лань на листе спустя некоторое время раздумий. — Но я боюсь того, что ваша помощь может вселить в меня надежду. И если потом ничего не получится, мне тяжело будет с этим жить». — Вы многое пережили, — произнесла Вэнь Цин понимающе. — Но неужели вы настолько отчаялись, что предпочтете даже не пытаться? Если вы согласитесь на мою помощь, у вас будет два варианта: получится или нет. Если не согласитесь, вариант будет только один. Си Лань нервно скомкала исписанный лист бумаги, и ее ладони испачкались в черной краске. Она не понимала, с чего известной целительнице было помогать ей, но говорила она очень убедительно. — За эти годы целительство сильно продвинулось вперед, — добавила Вэнь Цин. — В прошлом лекари не могли сделать того, что могут сейчас. Поэтому не стоит ссылаться на то, что несколько лет назад вам не смогли помочь. И да… На всякий случай уточню. Я не потребую с вас никакой платы. Си Лань удивленно моргнула. «Но почему?» — написала она. — Я же уже говорила, — ответила Вэнь Цин, и в ее тоне послышалась нотка довольства, — меня попросил помочь молодой господин из Ордена Цзян. Я всего лишь исполняю его приказ. А он точно не относится к тем людям, которым нужны деньги. Ему достаточно булочек, которые вы присылаете. Булочек?.. Си Лань заломила брови, не понимая. Действительно, однажды к ней в таверну наведались два молодых господина, после встречи с которыми Фэйхуан вознесся: они безвозмездно предоставили ей Компасы Зла и флаги, привлекающие духов, в качестве подарков для первых посетителей. Разумеется, с таким продвижением дела в таверне быстро наладились, и посетителей прибавилось в несколько раз, а попросили они за это всего лишь порцию булочек с мясом. Си Лань, конечно, прислала им булочки и с капустой, и с рыбой, и маньтоу, но это все равно было несоразмерно их дару. Но она точно помнила, что эти молодые господа были из Ордена Гусу Лань, а не из Ордена Юньмэн Цзян. «Еще раз благодарю вас, дева Вэнь, — медленно написала Си Лань, и руки ее были совершенно ледяными, пока она выводила иероглифы, — но я не смогу принять такую помощь от незнакомого человека. Мне потом и всей жизни не хватит, чтобы расплатиться за это». Вэнь Цин на мгновение отвела взгляд, словно раздумывая, стоит ли ей это говорить. — Он для вас не незнакомец, — наконец сказала она. — В детстве он жил в Илине вместе со своим братом. Он знает вас и вашу семью. Си Лань распахнула глаза. Братом?.. Обрывки памяти зашевелились в ее голове, цепляясь за нити и пытаясь всплыть на поверхность. Она точно знала какого-то мальчика, у которого был брат. Но кто он? «Могу я спросить, как его зовут?» — написала она, оставив дрогнувшей рукой на последнем иероглифе черную кляксу. — Его зовут Вэй Сюань, — ответила Вэнь Цин. — А его брата — Вэй Усянь. Должно быть, вы что-то слышали о них. Голову Си Лань словно пронзила молния. «Конечно, слышала, — принялась быстро писать она, и от волнения иероглифы выходили кривыми. — Светлый и темный заклинатель, они были великими героями во время Аннигиляции Солнца. Но я и подумать не могла, что это те мальчики, которые в детстве жили в моем городе». — Никогда не знаешь, как повернется жизнь, — Вэнь Цин тихо хмыкнула. — Сегодня ты нищий мальчик, а завтра герой всего мира, величайший заклинатель. Но поверьте, молодой господин Вэй хранит о вас только самые теплые воспоминания. Поэтому он хотел бы, чтобы вы позволили мне попробовать вам помочь. Сердце Си Лань забилось, как сумасшедшее. Конечно, она вспомнила того мальчика, который однажды пробрался к ним в поваренную комнату, чтобы стащить оттуда еды. Который пришел на похороны ее брата и помог ей подняться на ноги после того, как она упала. Может ли она довериться этой девушке? «Почему он не пришел сам?» — написала Си Лань, но сердцем она понимала, что уже ей доверилась. — У него очень много дел в Ордене, — ответила Вэнь Цин с кристальной честностью. — Поэтому ему нечасто удается выбраться в другой город. Но я уверена, что когда-нибудь он найдет время вас посетить. И он будет рад, если к тому времени вам станет лучше. Си Лань посмотрела на нее горящими, восторженными глазами. Как здорово будет увидеть старого друга! Как радостно ей знать, что он ее не забыл! «Хорошо, — написала она, решительно кивнув. — Я буду рада. Спасибо большое за помощь, дева Вэнь». — Я еще ничего не сделала, — ответила Вэнь Цин. — Пока рано меня благодарить. Покажете, где я могу вас осмотреть? Я помогу вам добраться до комнаты. Си Лань указала пальцем куда-то себе за спину, а затем взяла лист бумаги и принялась усердно писать на нем, как и куда им сейчас нужно будет пойти. Вэнь Цин молча следила за ней, а затем кашлянула и прервала ее: — Госпожа Си, — произнесла она немного неловко, — а вы никогда не думали показывать то, что вы хотите сказать, жестами? Это может сильно ускорить процесс, а также сэкономить бумагу. Си Лань удивленно подняла на нее глаза. Затем зачеркнула все, что написала до этого, и вывела новую строчку: «Да, я пыталась рисовать иероглифы рукой в воздухе. Но это было слишком сложно для людей, они не понимали, что я рисую. Поэтому я вернулась к письму на бумаге». — Конечно, это сложно для восприятия, потому что линии не задерживаются в воздухе, — Вэнь Цин вздохнула. — Если вы пытались показывать иероглифы таким образом, например, для фразы «добро пожаловать», то наверняка люди терялись еще на первом знаке. Но как вы отнесетесь к тому, чтобы… показывать их руками? То есть не рисовать знаки в воздухе, а складывать пальцы в их форму. Так они не будут исчезать спустя мгновение, и вас смогут понимать. Си Лань неуверенно покачала головой. «Разве же это возможно?» — написала она. — Возможно, — ответила Вэнь Цин. — Посмотрите, например, иероглиф «человек» можно показать вот так. Она соединила указательные пальцы обеих рук, делая ими фигуру наподобие крыши. — При этом, — объяснила Вэнь Цин, — мы не исключаем рисование иероглифов в воздухе, но какая-то часть слова обязательно должна оставаться на месте. Кроме того, многие иероглифы похожи друг на друга, этим также нужно пользоваться. Например, чтобы показать слово «ван», можно сделать так, — она поставила горизонтально три пальца левой руки, а перпендикулярно им — указательный палец правой, в точности копируя иероглиф. — А чтобы сказать «оперение», вот так. И она все тем же указательным пальцем правой руки нарисовала в воздухе загнутую к низу черточку. Си Лань смотрела на нее не мигая. «Это потрясающе», — прошептала она одними губами. Даже если бы она умела говорить, вряд ли сейчас смогла бы подобрать слова. — А что касается совсем сложных многосоставных знаков, — продолжила Вэнь Цин, — их нужно будет упрощать. Я пока точно не знаю, как, но молодой господин Вэй обещал над этим подумать. Си Лань ощутила, как ее голова распухает. Снова молодой господин? Это он придумал показывать иероглифы? Он сделал это… ради нее? «Молодой господин Вэй? — написала она. — Почему он этим интересуется?» Вэнь Цин посмотрела на нее с легким снисхождением. — Просто он очень хотел помочь вам, — ответила она. — В любом случае, запомните то, о чем я вам сейчас сказала. Когда они с братом доработают такой способ общения, вы будете первой, кто об этом узнает. «Я не знаю, как вас отблагодарить», — написала Си Лань с трудом, и, передавая лист бумаги Вэнь Цин, ощутила, как у нее к горлу подкатывают слезы. — Булочек с мясом достаточно, — заверила ее Вэнь Цин. — А теперь пройдемте в комнату, посмотрим, насколько излечим или нет ваш недуг. — Аыэ-а… — Си Лань вдруг попыталась что-то ответить, но тут же заткнула себе рот рукой, смутившись звука, который издала, и снова взялась за кисть. — Все в порядке, — успокоила ее Вэнь Цин. — Я долгое время служила своему дяде, Вэнь Жоханю. Поверьте, меня таким не напугать. Си Лань протянула Вэнь Цин листок двумя руками и посмотрела на нее умоляюще. «Я беспокоюсь за господина Вэя, — было написано на нем. — Когда мы были детьми, в нашем городе бесчинствовал демон, убивающий людей. Сейчас мы выросли, но я все равно помню тот момент, когда увидела мертвое тело своего брата. Прошло столько лет, а мне все еще снятся кошмары… Я боюсь, что это неспроста. Орден Вэнь давно запер Демона Илина на горе Луаньцзан, но господин Вэй и его брат, насколько мне известно, часто там бывают. При этом они были одними из детей, которых демон, скорее всего, хотел убить, но не успел добраться до них. Поэтому, если сможете, предупредите, пожалуйста, молодого господина Вэя, чтобы он был осторожен. Вдруг Демон Илина навредит ему». Вэнь Цин прочитала текст и посмотрела на взволнованную Си Лань задумчиво. А затем ее лицо вдруг разительно переменилось. Нельзя было доподлинно утверждать, что она улыбнулась, поскольку ее губы даже не дрогнули, но в ее глазах засветилось что-то, что можно было рискнуть назвать тенью улыбки. И эта улыбка преобразила ее. — Не переживайте об этом, — мягко сказала она. — Это лишь пережитки прошлого. Демон Илина больше не появится.