Хроники Климэнда. Красный Легион.

Гарет прекрасно помнил день, когда Нил похоронил Маргарет. Стояла холодная осень. Листва на деревьях совсем пожухла и от одного прикосновения, одного дуновения ветра могла распасться в прах. Солнце не пробивало покров тяжёлых свинцов туч уже неделю. Только в ту минуту, когда Нил принялся собственноручно закапывать могилу жены, лучи выглянули из-за туч и осветил то место, где лежала прекрасная жена Ниллиона Амелиона. Среди тех, кто посетил кладбище, были Кира и Орин. Даже Пэтрот пришёл, чтобы поддержать друга. Амелион же, будто призрак, медленно, трясущимися руками, закапывал могилу, пустым и обессиленным взглядом провожая Маргарет в последний путь. Когда всё это закончилось, Амелион пропал из виду и оказался на грани позорного увольнения их легиона. И только Гарет вместе с Кирой знали, что каждый вечер Нил приходил в театр, отдавая часть от своего жалования, чтобы посидеть на излюбленном месте, которое всегда занимала Маргарет. Там он пил, порой ночевал, чаще всего просыпаясь в беспамятстве и с одной только мыслью: «Я сделал недостаточно». С тех самых пор Нил винил себя, что не до конца исполосовал убийцу жены, позволив королю судить его. Если народ взаправду говорит, что время лечит, то Нил знал о таком лечении практически всё: как изнывать, как плакать и злиться, а потом принять, выискивая в воспоминаниях слова и моменты, которые могли бы возжечь в нём хоть капельку жизни, благодаря которой он мог жить дальше. Так и случилось. Нил стал ходить в церковь, как это делали его родители. Стали посещать театры не ради просветления, а ради памяти о жене. И всё это время он старался просто жить. Но очередное посещение театра закончилось для него печально. Гарет вот уже час молча смотрел на спящего Нила, из тела которого Алкион вынул стрелу. Старый маг залечил рану, но не смог предотвратить действие яда, компоненты которого при должной обработке не убивали жертву, а вгонял в продолжительный летаргический сон. Разместив своего капитана в лазарете, Тринадцатый легион, с позволения Его Королевского Величества, взял на себя охрану лечебницы и её складов. А вот остальным солдатам-офицерам: Гарету, Кире и Рендону Пэтроту, пришлось долгое время провести в казематах дворца под охраной. Конечно, пытки привели бы полноценному мятежу, да и гвардия была не столь жестокой, как лет двести назад, но проведя пару дней в сырой камере, трое капитанов были освобождены в связи с отсутствием улик, мотив и причастности к покушению. Король же был непреклонен и выдал Пэтроту приказ прочесать все возможные ходы контрабандистов, а Гарету и Кире, при поддержке Орина приказал найти человека, решившего выкосить командующий состав Кинхарта. Гарет вложил под подушку Нил его кинжал, прошептав, что когда он очнётся, то обязательно будет во всеоружии. Побледневший, спящий Нил не дрогнул ни одним нервом своего тела. Будто белый труп, он лежал во сне, готовый вот-вот проснуться. Гарет дождался, пока Кира найдёт хорошие цветы близ лечебницы и поставив их в вазу подле койки друга. Сама же Кира, найдя цветы с ярко синими лепестками, не нашла слов поддержки для Амелиона. — Как думаешь, чтобы сделала Маргарет? — Гарет размаял шею и потянулся, чувствуя, как болит его спина. — Она бы повела Нила гулять по улице, да так долго, пока оба они не сели бы на лавочку, чтобы часами болтать о прошедших делах. — Гарету чудилось, что жена друга смогла бы найти убийцу без проблем. Только вот Гарет боялся, что времени у него слишком мало. Нил что-то знал. Что-то, за что мог и может поплатиться жизнью. — Я имею виду, что бы она сказала. — Кира поправила волосы, крепче заплетая их в тугую косу. — Не знаю. Она так рано умерла. Помню, что Нил не выходил из дома после суда три дня. Всё какие-то сценарии перебирал. — Они шли по улице от лечебницы в сторону поместного квартала, чтобы немного передохнуть после долгих допрос Акселя. Откуда у Амелион нашлись такие деньги? Кому он платил за информацию? С кем связывался? Почему прятал документы? Одно и то же по пять раз на дню. Гарет и сам почти с ума сошёл, находясь в камере, расхаживая по ней от одного угла к другому. Последнее время Нил что-то искал. Или что-то нашёл. Но что именно? А может быть кого-то? Нет-нет-нет. Гарет думал, не замечая, что Кира и сама размышляет вслух, подкидывая дельные мысли. — Всё это время он жил в казарме. Не забывай, что кабинет Нила обыскали и перевернули со всех сторон. Но нашли лишь отчёты, поставки. Ни одного письма, которое могло хоть как-то его очернить. — Гарет остановился, вспомнив слова Акселя. Его тогда вызвали в кабинет для допросов, благо свободно, без кандалов. Гвардеец принялся расспрашивать Гарета о том, как Амелиону живётся в казарме, ведь Нил совсем недавно лишился дома при нападении хаша’синов, что и Гарета и с Кирой пытались прибить за один заход. Мы обыскали руины дома Ниллиона. И я заметил, что кто-то уже копошился на пепелище до нас. А кабинет капитана Амелион был довольно грязным, учитывая то, что там пахло пожарищем похлеще, чем на самом пепелище его дома. Казалось бы, что Нил просто перетаскивал немногочисленные уцелевшие вещи из дома в кабинет, но это можно было сделать самое большее — один раз, потому что из уцелевших в пожаре вещей, Нил мог найти разве что обгоревшие книги, пару мечей да пластины от доспехов. — Нет, Гарет, ты представляешь, этот упырь Аксель думал, что мы с Амелион любовники! Да я была лучшей подругой Маргарет! Спрашивал меня, будто он ко мне как мальчишка бегал по ночам! Сукин сын, я доберусь до гвардейца ночь и откручу ему… — А он что-нибудь говорило чистоте в кабинете Амелиона? — Гарет прервал проклятья сестры, заставив её на секунду задуматься. — Дай-ка вспомню. М-м-м, да было. Он говорил, что солдаты Нила жаловались на постоянный запах угля, будто капитан стал курить или что-то сжигать. Ну а потом взял и спросил у меня: «А были ли вы более близкой связи с капитаном Амелион?» Сволочь амункерская, я его скормлю его же цепным псам, мудила гвардейская! — Пока Кира сокрушалась, Гарет думал. — В доме Нила был небольшой сад и место, где он хранил конфискованные у его легиона вещи. А где лучше всего хранить незаконные вещи? — — У себя в подвале. — Догадалась Кира. — Что если Амелион бегал по ночам не искать остатки сожжённых вещей, а разгребал завал, отыскивая деньги, которые откладывал? — Кира скрестила руки на груди. — И зачем ему столько денег? Под кого он решил капать? — Гарет повёл сестру к остову дома Нила, попутно вспоминая, что Аксель при допросе говорил о документах, которые Нил собирал. Торговые соглашения, передачи многочисленных караванов севера под руководство торговой гильдии столицы. Гарет хотел найти хоть что-то, даже если не подвал, то небольшой погреб, что указало бы на факт того, что Нил что-то прятал. Оказавшись на пепелище, находившимся под охраной Тринадцатого Легиона, Гарет и Кира покопались в углях. Точнее Кира попинала обгоревшие доски, пока Гарет поднимал их, пачкаясь в пепле. — Гарет, это бессмысленно, гвардейцы бы давно что-нибудь нашли! Гарет, ты меня вообще слушаешь?! — Гарет почти что рассмеялся, достав из пепла пустой ларец. Кира нахмурилась, не понимая веселья брата. Они недавно сидели в казематах, а теперь он хочет! — Пусто. — Вымолвил он. — Выходит, ты не такой умник! — Кира победно улыбнулась, но завидев ещё большую радость на лице Гарета, начала злиться. — Хитрый Нил Амелион знал, что его поймают, если он начнёт искать то, за что обычно убивают. Поэтому он пошёл в театр, чтобы навести справки у какого-нибудь дорогостоящего шпиона. Поэтому перетащил из тайника вещи и спрятал их не в кабинете, который бы обыскали при первой возможности. Понимаешь в чем тут связь, Кира? — Кира покачала головой, пытаясь связать два конца порванной нити. — Нил знал, что на него совершат покушение? Он знал, что его попытаются убить. — Гарет подбросил ларец в руках и, вручив его Кире, повёл сестру по уже знакомой дороге. — Мы с ним прошли уйму боёв. В городских стычках, пока я ловил одну стрелу за другой в щит, Нил скакал по улицам, как угарелый. Нам так казалось. Только вот он запоминал всё слишком хорошо, понимаешь? Знал, по какой улице отпустить, знал, где принять бой, а где лучше стоять до последнего солдата. А ещё он умело вычислял ходы, по которым город обороняли. — Кира слушала Гарета молча. По дороге на кладбище она перебрала все возможные варианты и то, что Нил спрятал что-то у могилы жены, был самым логичным. — А мог ли кто-то мстить за смерть того мальчишки лорда, убившего Маргарет? — Гарет и Кира шли среди могилы, подбираясь к могиле Маргарет всё ближе и ближе. Небольшой пруд, ушедший после землетрясения под землю, делал этот участок кладбища страшным донельзя. Сухим и по-настоящему мёртвым, будто в последние дни осени. Маргарет лежала ближе всех к пруду. К несчастью её могила оказалась вытоптанной. Перегородка покосилась, надгробная плита всюду потрескалась. Находясь ближе всех к пруду, могила должна была быть размыта, но сейчас земля здесь казалось самой что ни наесть живой, в отличие от других участков, что высохли и потрескались, как заброшенные пашни. Однако трава на земле была не ярко зелёной, а почти серой, но всё равно ещё живой, тянущейся к лучам света, надеясь на то, что они придадут ей силы. Однако на земле отчётливо видны следы сапог, а сталь перегородки, как и камень надгробья обожжены огнём не тем, что дарят угли, а тем, что был дарован магией. — Гляди. — Гарет присел у могилы Маргарет, отвязывая от перегородки золотой кулон. Кира приняла его в руки, и немного повертев, ногтём наткнулась на шёлку, открывающую потаённый локет. Вынув из него совсем небольшой клочок пергамента, Кира прочла Гарету содержимое.

«Я знаю, что Маргарет всею душой не любила мои бесконечные посиделки за логистикой,

но она бы похвалила меня за мою упорность и находчивость,

что делала каждый день, до той поры,

когда я закинул последнюю горсть землю в её могилу.

Я оставлю ей кулон в знак того, что оказался прав!

Искать надо ближе, чем когда-либо. Там, где пепел труса порождает победу предателя».

Гарет вдохнул затхлый воздух и долго кашлял, пока Кира смотрела то на клочок пергамента, то в сторону старого склепа. — Звучит как стихи Скарлайта или же Гилберта. Много пафоса. — — Будем искать, сестрица. Искать там, где ближе всего. — Гарет уронил взгляд в сторону могилы Маргарет. — Кто бы здесь не был, он пришёл сюда намного раньше Нила. Амелион увидел осквернённую могилу жены. Что если он знал, кто это сделал? Что если видел этого человека? — Кира спрятала кулон в карман кафтана и глядя на могилу подруги, взяла в руки горсть земли. — Пахнет пеплом. Будто здесь что-то жгли. А ещё цветами. Сладкими. — Гарет поступил так же, как и сестра. Взяв горсть земли с могилы, преподнёс её к носу и вдохнул резкий запах пепла и действительно…. сладких цветов. — Я знаю только одного человека, что разбирается во всех этих ритуалах. — Надеюсь, Орин сможет что-то сказать. После допроса он пошёл искать хозяина стрелы, что попала в Амелиона. Стрелы с алым вороным оперением, какое бывает только у воронов близ Пепельных Гор…. — Кира покачала головой. Меньше всего ей хотелось сражаться с нежитью, как когда-то это делал Эйдэн Четвёртый.

***

В эту жаркую ночь Орину предстояло сражаться. Чёрных легионеров Уэйстека обучаются сражаться с нежитью и сейчас, после часовой погони по канализации, переросшей в кошки-мышки по крышам казарменного квартала, поднятого на уши, Орин шагнул в резком выпаде вперёд, не позволяя некроманту развить успех своей атаки и продолжить сражение в доминирующем положении. Мысли лорда Стонн’Кассела были холодны, словно сталь клинка, рассекающего зелёный дым, пытающийся окутать его с ног до головы. След пепельного ворона привёл его на кладбище, а потом заставил идти прямо в недра катакомб, где и были найдены осквернители могилы. Орин знал, что ворон с алым пером — друг человека, выросшего в Эш’Хайгаре, потому что когда такая птица оказывалась рядом с чёрным легионером, начиналась бойня. Бой длился какие-то секунды, но сколько этих секунд успело пройти внизу, в зловонных катакомбах и здесь, на трёх разных крышах? Орин не призвал нити магического пламени. Как только некромант, облачённый в широкую робу, неуклюже отшагнул к краю крыши, устало дыша, Орин схватил шар с картечи и серебреца, не позволяющей вражеской магии распространяться слишком быстро. Ударь он нитями магии, то крыши всполохнут как высохшая солома. Бросив шар под ноги, Орин нырнул в сторону. Удар седовласой некромантки прошёл мимо. На мгновение она ослепла, протирая глаза свободной рукой. Орин крутанул мечом над головой, готовясь к бою. Мужчина в робе отдышался и вытянул руки в сторону Стонн’Кассела, направляя в него потоки зелёного тумана. Слабая вариация хорошо удара, предвещавшая ещё более мощное заклятье или точный удар напарницы. Орин двигался быстро, не позволяя застать себя врасплох. Оклемавшаяся некромантка нанесла два удара изогнутым мечом сверху, давая подельнику время для чтения магической формулы. Орин вдохнул и шагая вперёд отразил несколько ударов, перехватив руку некромантки так, чтобы лезвие его меча коснулось её шеи. В один резкий захват это получилось сделать, заставив мужчину в робе сомневаться в своих действиях. — Давай, Анеркус! Ну же! — Орин стиснул меч ещё сильнее и если некромантка завопит вновь, то сама навредить себе. — Лорд Стонн’Кассел, быть может, мы договоримся? Чёрные легионы Уэйстека не всегда воевали с уроженцами Эш’Хайгара! — Названный Анеруксом стянул капюшон с головы и обнажил седые волосы. — Эльнора, прошу тебя, ради твоего же блага! — — Заткнись! Я верну то, что принадлежит мне по праву! — — По какому такому праву! — Орин ухватил нити пламени, заставив его обвить лезвие меча. Некроманты закончили переплаку, внимая словам Орина. — Я хочу знать, что вы затеяли. — Орин прошептал Эльноре под ухо, чтобы она бросила меч. Та, с неохотой, отбросила оружие в сторону и только после секундой задержки, была отпущена, под угрозой меча шагая к краю крыши. — То, что тебе и не снилось, будущий князь Джейстена! — Выпалила Эльнора. — Айвенворд, успокойся! Лорд Орин, смерть нам не грозит, но упасть с высоты больно даже некроманту. — Орин не медля направляет огонь, чтобы он полностью окутал меч и останавливает удар, когда Эльнора шипит, подобно сайнкторской змее. — Тебе и твоему брату лучше поторопиться. Маргарет Амелион придёт за своим мужем! — Если Анеркус дрожит и медлит, то Эльнора даже не моргая кидается вниз, утягивая за собой эш’хайгарца. Орин не успевает ударить. Маргарет Амелион! От некроманта можно ожидать чего угодно, даже призрака или вурдалака! Орин подскакивает к раю и видит лужу крови там, внизу. И слишком быстро удирающих некромантов, да которых он доберётся потом. Скоро рассвет, а это значит, что жизнь Ниллиона в опасности, как и жизни брата и сестры Орина.

***

Рендон Пэтрот решил навестить старого друга вечером, изрядно выпив. Сумев совладать с лекаркой и уговорив её уступить капитану часик-другой, Рендон добыл себе табуретку и в качестве подарка спрятал под кроватью больного бутылку хорошего вина. — Я тебе всегда завидовал Нил. — Произнёс Рендон, когда за окном послышалось завывание ветра. — Ты не Стонн’Кассел, чтобы быть героем везде и всюду. Ты не дворянского рода, чтобы кичится этим направо и налево. Ты просто солдат. Просто капитан. — Рендон ещё долгое время молчал. Казалось, половину от отведённого времени он просто собирался с мыслями и пытался унять подлые мысли в голове. — Я никому об этом не рассказывал. И тебе расскажу лишь половину. Незачем знать тебе, умирающему солдату, мои, живые проблемы от и до. Когда-то Ивар Пэтрот решил, что может стать новым бароном вольных городов. Но король Ульерих Кон-Итьен унял его пыл. Да так, что дети Ивара выживали самыми чудовищными способами, лишь бы не оказаться на суде у Трайнзакена за грехи своих отцов. Поэтому я тебе и завидую, Нил. Ты не платишь за грехи родителей. — Не смотря на то, что Ниллион дрожал во сне, Рендон продолжал говорить, уже только ради самого себя. Говорил он, еле-еле сдерживая злобу и трясущиеся от стоящего в лазарете холода зубы. — Взять того же Орина. Старший Стонн’Кассел сполна платит за подвига отца-драконоборца и матери-интриганки. Кира никак не может найти мужа, только потому что боится неодобрения батюшки и матушки. Гарету, наверное, повезло, ему не надо ни перед кем, кроме короля, отчитываться. А я всю жизнь платил за ошибки отца. Начиная тем, что родился его младшим сыном, заканчивая тем, что ношу его проклятую фамилию. Я столько всего отдал, чтобы моя жизнь была лучше, чем у Ивара, драть его за ногу, Пэтрота. Мать Мирана видит, я не хотел всего этого, Нил, честное слово. Я делаю всё это не ради себя. Нил, ты только не умирай, а то мне некому будет завидовать. — Рендон покачал головой и медленно поплёлся к выходу, не заметив, что с другого конца длинного лазарета в койке Ниллиона направлялась фигура женщины, читающей вполголоса пьесу о жене легионера, что стала командовать войском после гибели мужа.

И я шагаю вместо тебя.

Не с тобой.

Почти одна, но с легионом за спиной.

Твоё знамя поднимают солдаты.

Не моё.

И шагаю за тебя.

На смерть шагаю,

вместо тебя.