Хроники Климэнда. Красный Легион.

Кардинийское Ущелье. 4 эра 745 год от прибытия Олрида Старого.

Эйдэн надеялся, что этот день не настанет. Однако Отцы и Матери Основатели решили, что судьба её — умереть в бою, на руках предательницы и любимой женщины. И если бы драконы смеялись так, чтобы смертные могли слышать даже во Вратах Харды, Эйдэн не позволил себе даже улыбнуться. Даже если бы сама Мирана с Дуратхаром и Адэонесой явились ему, чтобы предложить жизни, о которой он мог только мечтать, Эйдэн отвернулся бы. Принцу Империи Кровогорья не позволено перекладывать ответственность со своих плеч на своих слуг; тем более, ему, как потомку Драконьей Крови, совершить это не позволила бы честь. Сын Императрицы-Пророчицы и Вождя племён Ли’Кар-Карана. Эйдэн знал, что своими действиями может стереть многовековую историю всей семьи СтоннКасселов. Всю жизнь его готовили к коронации, к Сапфировому Трону Кровогорья. И это, до поры до времени, устраивало юношу. Если бы он только не встретил Эльнору Айвенворд. Если бы не утонул в её глазах. — Эйдэн, прошу тебя, отступи. Собери всю армию Кровогорья и тогда… — — Позволив тебе и твоему повелителю собрать армию, которую не сожгут даже все драконы Зантара? — Он не позволил Эльноре договорить. Парламентёр Эш’Хайгара умолкла, пытаясь подобрать нужные слова. — Эйдэн, ты должен послушать меня! — — Довольно! Я устал слушать россказни твоих Пепельных Повелителей. Я — принц Кровогорья, отказываюсь отступать или сдаваться. Если ваша армия пересечёт Кардинийское Ущелье, весь Зантар объявит вам войну. Драконы, что гнездятся в Монс-Ранхаре, первыми прибудут сюда и сожгут половину ваших полков. Мой легион не отступит, даже перед вашими лучшими воинами. Я тем более не отступлю, зная, что ты будешь на моём пути, Эльнора Айвенворд. — Никогда прежде сын Альвевы Пятой не был так уверен в том, что говорит. — Я не стану реветь по тебе, не буду искать долину для твоей могилы. Эйдэн. Подумай, ведь не поздно нам с тобой уйти. Ты и я, в вольных городах никто не посмеет нам мешать. Никто не встанет между нами. — На этот раз Эльнора упрашивала не как переговорщик, но как женщина, которая когда-то любила. А Эйдэн стоял на своём, как мужчина, который остался верен клятвам и отринул любовь, чьи искры сам же и породил. За это он ненавидел себя сильнее, чем когда либо. Лучше бы он сбежал с ней. Лучше бы забыл своё имя и вместе с ней жил столько, сколько и драконам не снится. Ах, если бы только в тот день он не поднял осколки меча Нерана. — Уходи, Эльнора. Теперь уже не важно, как сильно я тебя любил. Если наши мечи скрестятся, я не станут сдерживать проказу в моей крови. Я позволю дракону поглотить мою душу и тело. И тогда ни один некромант не сможет воскресить меня. И ты в том числе. — — Я ненавижу тебя, Эйдэн СтоннКассел. Так сильно, что сама Мирана сгорит в этом пожаре! — — Жаль, что всё так обернулось, Эльнора. Я бы хотел, чтобы Императрица позволила мне возложить на плечи твои другую мантию. Эльнора смахнула пепел со своих щёк, и молча вскочив на вороного скакуна, помчалась к своим войскам так быстро, как только могла. — Хотел бы я побывать на тризне, которую справят по нам в столице. Эх, я бы столько выпил, сколько ни один Мейстланд за жизнь свою не пил! — Тиарт Мейстланд — верный друг принца империи, положил руку на плечо Эйдэна и тяжко вобрал в себя воздух. Глаза самого младшего из семьи амхарских соколов устремились вперёд, на десятитысячную мёртвую армию Эш’Хайгара, марширующую без страха вперёд, на позиции одного «удачливого» красного легиона. — Мы идём в последний пляс в тенях. — Вымолвил принц. Тиарт лишь покачал головой, одевая шлем с множественными перьями белого сокола у правого уха. Чёрная сталь красиво блестела в последних лучах солнца, что медленно укрывалось за бесконечным полотном пепельных облаков, шедших с севера, вместе с мёртвой армией. — Ты это в пятый раз говоришь. То, что мы помрём, я и так понимаю, но знаешь, я хочу помереть так, чтобы мёртвые вспомнили, что такое страх. — Эйдэн посмотрел на Тиарта и улыбнулся. Его губы исказились в почти неописуемом безумии. — Мы умрёт так, что сам Эдхут будет лить слёзы по нам. — Тиарт скинул тяжёлые ножны и как правая рука принца, что должен был стать первым советником дворца, если бы не участвовал в этой битве, первым стал готовиться к бою. — Желаете начать первым, мой принц? — Сокол Амхары улыбнулся, пусть и не было этого видно через забрало шлема. — Как всегда, друг мой. — Эйдэн воззвал к крови Рок’Яндара в своих жилах и тех ответили с небывало охотой. Пламя обвило его руки. Шрамы раскрылись, выпуская кровь, что казалась расплавленным золотом. Его волосы, до этого момента пепельные, грязные, вновь стали молодыми, как это было год назад. Глаза, закрытые белой пеленой, засияли изумрудными огнями. Эйдэн поднял клинок над головой. Чёрное лезвие блеснуло. Языки пламени окутали принца с головы до пят и дух дракона, вырвавшийся из его клинка, помчался вперёд. Тиарт подул в изысканный рог, и солдаты легиона выдвинулись в бой, быстрее, чем ветер спускается с холодных гор Баордарского Хребта. — Ты не пришёл на мой зов. — Юмкарана не позволила Эйдэну ринуться в последний бой. Пусть и для всех он пошёл вперёд на секунду раньше, но для самого принца прошла целая жизнь. — Ты ждёшь не меня, мать-прародительница. После меня обязательно будет тот, кто явиться к твоему клинку. Обязательно найдётся тот, кто перекуёт твою темницу. Но это буду не я. — Эйдэн с трудом совершил шаг вперёд. Юмкарана же встала впереди ним, пытаясь заставить умирающего юнца обернуться, струсить и исполнить её волю. Но Эйдэн подошёл к Юмкаране вплотную, так, чтобы между лицами их оставался дюйм. Его щёки обдало холодом, как если бы он оказался у могильной плиты в самую холодную зимнюю пору. Юмкарана устремила свой взгляд в глаза потомка и прикоснулась с ним лбами. — Неран бы гордился тобой. И я горжусь. И самое главное — Альвева гордится тобой, Великий Грифон. — Юмкарана растворилась вместе с пеплом перед его глазами. Эйдэн позволил себе в последний раз вдохнуть и ухватиться за нити молний. Эйдэн позволил благословению Мергшорана наполнить его жилы. И как только клинки его легионеров столкнулись с клинками мёртвых солдат Эльноры Айвенворд, лорд СтоннКассел шагнул вперёд. Кардинийское Ущелье содрогнулись. Заснеженные вершины гор раскололись, а небеса, повелеваясь Миране и Мергшорану, исторгли из себя сотни золотых молний.

***

Кинхарт.

7 эра. 210 год от прибытия Олрида Старого.

Орин отразил медленный удар Гарета. В этот раз старший сын Эврадара решил, что его брату нужен такой отдых, что сон после этого покажется лучше, чем три месяца настоящего увольнения. Гарет попытался нанести колющий удар с использованием магический воды. Так он создавал вторую линию клинка, от чего удара наносилось сразу два. Первый уда приходился чуть выше сердца, второй, в центр грудной клетки. Если вложить в этот приём всю силу, можно и человека разрубить пополам, а если и чуточку больше то и не одного. Однако для удара нужно была ровная спина, а раны Гарета не позволяли ему в полной мере совершить то, что он задумал. Орин с лёгкостью ушёл с линии атаки, а вот Гарет, постояв секунду, припал на одно колено и воткнул меч в землю, тяжело дыша. — Отдохни немного. — Орин вернул меч в ножны и протянул брату руку. Гарет ухватился за предплечье старшего и поднялся. Лицо его выказывало лишь боль. — Я последний раз сражался под Кармаэлоном. А ты? — Гарет присел на лавочку под деревом и потянулся за бутылкой воды под лавкой. — Бэтлгор. В тот момент я дрался почти голый, доспех раскалился, пришлось на ходу снимать. — Орин хохотнул. Его всегда смешила эта ситуация. Тем более, Гарет и сам как-то бился в одних портках. — Отец до сих пор нам вспоминает эти истории. «Вы — два идиота, удумали сражаться без доспехов? Да как вы такое допустили? Не хватало мне, чтобы Кира с голой грудью вышла на бой!» — Орин помотал головой, пытаясь не хохотать, как дурак. Эх, знал бы отец…. — Она так и не рассказала ему? — — Неа! — — А маме? — — Ха, Кира-то, расскажет? — Гарет отпил прохладной воды и дождался, пока солнце скроется за тучкой. — Что планируешь делать с легионом? — Орин и Гарет вернулись к тренировке. Первым атаку начал Гарет. — Сделаю из них Красных Ветров. — Гарет провёл горизонтальный удар. Орин парировал его и оттолкнул противника. С ещё не зажившей спиной Гарет продолжал держаться уверено. Шаг ровный, плавный, можно сказать текучий. — А если у них мозгов для разведки не хватит? — Орин атаковал. Почти молниеносно. Гарет нырнул в сторону и тут же контратаковал размашистым ударом слева направо. — Тогда они будут Пламенным Авангардом и Тенями. — Гарет отступил, не позволяя Орину оттолкнуть его спиной. — Ну а что будет с хилыми и немощными? — — В моём легионе таких нет. Будет место и лекарям, и стрелкам и если получится, то и грифоньими наездниками обзаведусь. — Орин пригнулся, когда Гарет сменил тактику. Уклонения на смену пришёл тяжёлый, как волна, бьющаяся об скалы, удар почти в весь вес Гарета. Орин успел нырнуть вниз и ударить брата по ноги, вновь заставив его упасть на одно колено. — Подлый удар. — Простонал капитан Пятнадцатого Легиона. — Но рабочий. — Орин похлопал брата по больной спине и через секунду поспешил отойти на метров десять от Гарета, шипевшего хуже Дуратхара. — Закончим на сегодня. — Объявил Гарет. — Как хочешь. — Орин помог брату добраться до крыльца, где его уже встретила Алетра. — Как всегда, меня ты слушать совсем не хочешь, да?! — Гарет улыбнулся, завидев угрюмое лицо жены. — Кровь не идёт, я цел. Не всё же мне лежать да жрать. Алетра, ты что обиделась? Алетра?! — Гарет поспешил за женой в дом, а Орин оглянулся. Кинхарт погружался в вечернюю дрёму медленно. Ветер завывал на полупустых просторах поместного квартала. Силуэты дэвлерэйских призраков не видели почти три дня с момента пожара на Алой улице ремесленного квартала. За то недолгое время, что Орин прибывал в столице, он успел побывать в местах, где сын его набедокурил. И самое страшное, что в Зале Старого Совета в подземелье Орин так же побывал. Десять тронов явно будут сниться ему в кошмарах. Но стоило СтоннКасселу выйти из катакомб столицы, как назло выйти именно на территории полуразрушенного кладбища. За время, проведённое на границе, Орин приобрёл множество разных умений и навыков. Исследуя тела ир-меров на Алой улице, он понимал, что эти твари вероятно, южной породы, то есть обитали в пещерах южных провинций. При этом кадрагоны оказались куда интереснее. Старые особи не были немощными. Их полётам могли позавидовать даже грифоны, но грифоны, скорее всего, начали бы бой за господство в воздухе. Исследования СтоннКассела затянулись почти на весь день. Мало того, что Зал Старого Совета до сих пор имел чаны с огнём, пламя в которых горело как вчера зажжённое, так ещё и кровь на печати была свежей. Орин дотронулся до алой жидкости в ложбине печати, что вырисовывалась в изображение дракона, и поднёс к носу. Кровь, определённо. Только вот айдановали это кровь? Время в этом месте действительно застыло, потому что голоса без остановки твердили одно и то же. «Погибели навстречу!» «Боль ведёт к прозренью!» Орин наслушался этих предсказаний, будучи моложе сына. Но что его действительно удивило, так это встреча с некромантами на кладбище. Уж кого-кого, а их он умел чувствовать всем своим нутром. Орин зачерпнул малую толику от силы ветра, гулявшей по небу. Это позволило ему слышать разговор двух людей, находясь в тени и так далеко, что начнись за ним погоня, он тут же уйдёт от неё стремительно и не раскроет себя. — Даже если так, Эльнора, то кости его давно истлели. Создать жизнь из пепла способны лишь Повелители Мёртвых. — Мужчина явно боялся, пусть и силе, что он источал, мог позавидовать сам Алкион Альгольф. — Ты забыл, кто я, Анэрукс. Вместе мы вернём нашу потерянную жизни. Я верну моего принца, а ты сможешь доказать, что тебе нет равных в искусстве воскрешения. Ты ПОМОЖЕШЬ мне вернуть его или я напомню тебе, почему я меня называют Императрицей Пепельных Слёз. — У Орина не осталось сомнений. Кости его предка, погибшего в битве за Кардинийское Ущелье, действительно покоились в столице. Столько лет прошло, а некроманты до сих пор пытаются воскресить сильнейшего из них. — Это безумие, Эльнора. — Анэрукс протестовал. Они и Эльнора прятались в тени арки ведущей в катакомбы. — А то, что ты бежал с Родины в надежде на спокойную жизнь алхимика не безумие? То, что ты годами скрывал свою силу, это ли не истинное безумие? Анэрукс, я устала. Я хочу вернуть всё назад. — Некромант простонал, как если бы поднялся после падение с вершины горы. — Я не обещаю, что всё вернётся на круги своя, Айвенворд. Всё, что мы можем сделать, это вернуть его, но, я страшусь последствий. Душа может извратиться. — Анэрукс был не уверен в том, что говорит. — Положись на меня, я сделаю так, что Эйдэн вернётся прежним. — Мечта в голосе Эльноры заставляла пылать даже воздух вокруг неё. Орин отпустил нити воздуха, когда некроманты скрылись в глубине катакомб. Чем быстрее он закончит дело в Склепе Скарлайта, тем быстрее сможет разобраться с проблемами в столице. Напади на них он сейчас, то помрёт бесславной смертью. У него не получится устранить проблему в зародыше, ведь она давно переросла эту стадию. Домой Орин вернулся под рассветные лучи, когда поместье оживало от ночной духоты. Ориана и Адриана сплетничали, а Гарет и Алетра так и не вышли из своей спальни. Кира, в гордом одиночестве, ушла на тренировку своего легиона. Позавтракав с женой и дочкой, Орин устремился в свой кабинет, и в который уже раз дотронулся до старого дневника, перелистав страницы, исписанные прекрасным почерком. Альвева Пятая постаралась на славу, записывая свои видения. Но Орину эти строки не нравились. «Чёрный грифон развеет туман над горами золотых шахт». Всё, что Орин желал, так это никогда не видеть этого дневника. Но если судьба или Боги решили, что он должен знать своё предназначение, то ему не остаётся иного выбора. Он не должен убегать. Не имеет прав.