Хроники Климэнда. Красный Легион.

Корр прекрасно помнил уроки в академии Дейн-Педа. Да, его выкинули из её величественных стен, но нельзя было отменить того факта, что среди всего потока учеников, Корр был самым выдающимся и способным. Просто дисциплина младшего сына лорда Мейстланда не то чтобы оставляла желать лучшего: её вообще не было в жизни Корра, появилась то она почти два года назад, стоило Марию отдать сыновей под командование Пятнадцатого Легиона. Корр замечательно освоил стихийную ветвь магического таланта, преуспел в алхимии (не так успешно, как его брат, но приготовить эликсир средней сложности ему не составляло труда). Что ещё? Корр был отличником в дисциплине онейромантии — учении вещих снов и прочих ночных видений. Ему легко давалось изучение рун, а так же всё, что было связано с орочьим шаманизмом. Помимо лекций и разрешённых учебников, Корр преуспел в саморазвитии и вышел на новую ступень, став королём самоучек, как бы это странно ни звучало. Но некоторые вещи действительно пугали юного Мейстланда. Магия крови, пришедшая от драконов Рок’Яндара; управление энергией Тьмы и Света, чьей секрет достался людям от амункеров востока. Но больше всего Корра пугала онейромантия, экзамен по которой он сдал на отлично. На самом деле всё испытание академии заключалось в хотя бы попытке войти в сон, после чего пробыть там определённое количество времени и оставить какой-либо знак в мире снов, чтобы умелый маг, принимающий экзамен, сумел его распознать. Корр всего лишь вошёл в осознанный сон и «случайно» поджёг подол дорогущего платья архимага, после чего получил последний выговор в бытность свою студентом Дейн-Педа. Корр прекрасно знал о том, что такой подвид магии не обещал полной безопасности для того, кто его практиковал. Тем более, он сам видел, что бывает, если получить рану в мире снов. Простой народ называл это измерение Царством Сатхакки — Драконица Тьмы приходилась матерью шёпоту и ткачихой сонных полотен. Но в древности мир снов называли немного по-другому. Таймур’Инлиридэт. — Это всё сон. — Промолвил Корр, проснувшись от истошного рыка где-то над собой. Проснулся он не в палатке, где засыпал, а во тьме. Самой натуральной тьме, запертый в одновременной малой и бесконечной комнатке, без возможности разогнуть руки и ноги. Он лежал, будто каменное изваяние надгробной плиты. Мейстланд попытался ухватиться за нить льда и хоть немного охладиться, ведь в этой маленькой тюрьме было донельзя холодно. Но он почувствовал, что всё напрасно. Нить не слушалась его. Ускользала из рук и тряслась, стоило ему прикоснуться к ней. «Так не должно быть. Нити в Царстве Снов сильнее, чем в реальном мире. Что-то отгораживает меня. Или кто-то?». Корр забрыкался на месте, пытаясь освободиться от невидимых пут. Как назло, откуда-то сверху на него стал надвигаться рокот. Во тьме внезапно засиял из неоткуда взявшийся свет и Мейстланд, перед тем как камнем упасть вниз, увидел, как над его головой раскрывает порванный крылья чудище, в руках которого лавой зиял расколотый клинок. Падение продлилось секунду. Корр вновь попытался ухватить нить воздуха, но больно приземлился на спину, полностью сбив дыхание. В глаза резко потемнело и тут же всё прояснилось. Тело болезненно отзывалось на каждое движение, но больнее всего было дышать. Корр не мог даже совершить маломальский вдох, из-за чего стал изгибаться как уж на сковороде, пытаясь перевернуться на спину. Нить воздуха ускользнула из его рук окончательно, от чего он не мог даже насильно ввести в лёгкие воздух. Порывистыми вдохами, от которых лёгкие не получали ничего, Корр почувствовал железный привкус во рту. «Боги, пожалуйста, ну же, один разок!» — Вновь почувствовал нить в руках, Корр перекатился на четвереньки и смог вдохнуть в ту секунду, когда нить пропала окончательно. Корр оглянулась и теперь вместо тьмы ему чудились стены старого замка: покрытые сажей. Отовсюду разило запахом пепла и жжёной плоти. Корр попытался закрыть нос ладонью, но почувствовав кровь на руках, сей же момент поглядел на них. Изрезанные до белых костей, его ладони дрожали и пульсировали, пытаясь поймать нить, мелькавшую на самую короткую долю секунды. Корру захотелось кричать, но из его рта полилась густая, вишнёвого цвета кровь, вместе с которой он отхаркивал куски плоти. — Испытуемый под номером тридцать пять прошёл процесс изоляции от энергии Второго Разряда. — Голос этот доносился до ушей Корра отчётливо. Голос полный безразличия и скуки, чуть ли не зевающий через каждое слово. — Мастер Мергор, испытуемый не в состоянии продолжить опыт. — Первого говорившего попыталась вразумить обладательница восхитительного и милейшего голоса, но что-то подсказывало Корру, что это лишь маска. — У нас таких как он ещё сто пятьдесят, а через неделю будет пять сотен. — Теперь, мужчина в неведомой комнате был серьёзен. Корр отхаркнул под ноги большой кусок мяса и выплюнул целую лужу крови. Лишь краем глаза он заметил, что облачён в белую робу, что плотно прилегала к телу, как рубашка из тысячи игл, вонзённых в тело. — Продолжить опыт. Направить энергию Второго Разряда в испытуемого. — Корру показалось, что это был крик безумца. Но слова человека, звавшегося Мергором, прозвучали всё так же безразлично, отстранённо. На самом деле, Корр вопил громче, чем можно было себе представить. Нити обвили его тело от пят до макушки, разрезая его плоть и кости как ножи подтаявшее масло. С каждой секундой желанная сила, которую он пытался ухватить, просачивалась вглубь него, пока не дошла до сердца, обматывая его сотней самых разных нитей. Без возможности хоть как-то воззвать к магии и прекратить этот ужас, Корр принялся вопить без остановки, пока его тело тряслось и исторгало запёкшуюся кровь. «Сон? Это же не просто сон?! Я же уснул в палатке, ожидая испытание волей! Это не простой сон, это видение! Вспоминай, дурья башка, как пробудиться? Как отринуть насланное видение? Параграф пятый, нет… шестой, часть вторая: сон производит твоё сознание, попавшее под власть Сатхакки. Чтобы проснуться, нужно умереть! Но я и так должен был умереть от кровопотери! Думай, думай! Точно! Параграф восемь, часть три! Видение, насланное другим магом, имеет два изъяна: твой разум не под полным контролем, а какой же второй? Сука, нужно вспоминать как можно быстрее! Нити режут меня снова и снова, будто из меня веретено шьют! Лазейка! Всегда есть лазейка, которую маг оставил для себя, её можно использовать как выход! Как же больно!» Корр отпустил нити, вившиеся в его изрубленных руках, и в сей же момент боль исчезла. Мейстланд поднялся на ноги, что еле-еле его держали. Глубоко вдохнув, он побрёл вперёд, пока не наткнулся на огромное зеркало. — Мастер Мергор, испытуемый тридцать пять не поддаётся контролю! — Голос женщины дал слабину и задрожал. Корр медленно подошёл к опалённой стене. Нити, что резали его тело состояли из всех возможных стихийных школ магии. Однако Корр не забыл и уроков по силовой культуре, преподаваемых в академии капитаном тамошней стражи. — Позовите охрану! Живо! — Прокричал Мергор. Корр вынул их стены шатающийся кирпич. Шипя от боли и захлёбываясь слезами, он замахнулся и ударил стекло что есть силы. — Мне не нужна магия, чтобы убить моих мучителей. — Прорычал Мейстланд, ударив ещё раз. Стекло начало трескаться, а люди по ту сторону кричать. — Я — красный легионер Кинхарта и я могу сражаться не только силой разума. — Корр замахнулся в третий раз. — Мне даже меч не нужен! — Провопил юноша, разбивая стекло. Одна яркая вспышка заставило его открыть глаза. Над ним нависала палатка. Вокруг витал запах сладкой, подпалённой травы, но разум больше не требовал сна. Корр поглядел на свои ладони и щелчком пальцев зажёг маленький огонёк на левой руке, правой судорожно выискивая в перемётной сумке папироску с горькими травами. После долгой затяжки, Корр выпустил дым и вымолвил: — Бля-я-я-я…. —

***

Терон всегда помнил мамины страшилки на ночь. Леди Эрвина Мейстланд обожала пугать своих младших непоседливых отпрысков очередной страшной сказкой. И если Селена — младшая дочка семьи, полночи дрожала после материнских рассказов, то Терон и Корр долгое время смотрели на пейзаж ночного города, представляя, как вместе расправляются с чудовищными ир-мерами или призраками, что пришли из Утробы. Однако Терон больше всего любил истории о великой борьбе за владение Рогом Алкирион. Ох, как же красиво его матушка рассказывала о великих ворах и их погонях, о том, как короли пускались в приключение, желая завладеть великим рогом, что по легендам призывает армии, затерянные в древности. Одни сказания гласили, что сама земля разверзается, открывая дорогу армиям легионов, что были похоронены в утробе, другие же уверяли, что сам Алкир на своих ветряных крыльях несёт армии героев былых времён, чтобы они помогли в час величайшей нужды. Больше, чем устроиться очередную потеху в амхарском дворце, Терон мечтал заполучить великий рог в свои руки. Ради славы, героизма и ради того, чтобы его имя трижды выкрикивали люди Амхары, и чтобы это было каждый день. И Терон был бы рад тому, что сейчас на его поясе висит обрамлённый золотом витой драконий рог, длиной от его локтя до запястья, если бы не сидел за одним столом с человеком, что мёртв уже несколько тысяч лет, как и все посетители странной таверны. Таверна была не из захудалых постоялых хуторов, но и не доходила до уровня столичных гостиниц. Однако, уставшие от вечного похода полководцы остановились здесь и с радостью заняли столы, не глядя на старый брус, солому под ногами. Их больше мучала вьюга за окном, нежели кривой стул под собой. — Времена нынче тёмные. Кровь вот-вот прольётся в новой эре. Прямо как на Огненными Равнинами, а Генри? — Терон поднял взор и увидел за соседним столом двух молодых мужчин. Тот, что вытирал руки, покрытые жиром поданного кабана, имел на лице множество страшных синяков. Приглядевшись, Терон увидел, что доспехи его почернели от сажи, а шея обожжена до углей. Собеседник его, что был облачён в синии доспехи на манер джейстенских легионов, отложил тарелку похлёбки в сторону. Терон не верил своим глазам, когда узрел на наручах странных воинов знаки ласточки и грифона с огненным кольцом над головой. Он смотрел на сыновей Олрида Старого, отпрысков первого СтоннКассела на материке. — В тот день первая кровь была пролита тобой. Всякий раз, как мы возвращаемся, твой клинок становится алым в первую очередь. Тебе не надоело? — Генри с презрением скрестил руки на груди. Джейстен, тот, с ожогами, посмеялся, но никто не обернулся на этот надрывный хохот. — Не-е-е-е-а-а-а — Протянул Джейстен Кровавый. — Только мысли о крови на моём мече меня и спасают. Признай, братец, что ты до самой своей смерти не забыл, как я разгромил твои великие полки двумя конными ротами! Вот смеху было! После моей смерти ты взял привычку до самого последнего боя приберегать засадные отряды конницы, не так ли? Ты так уверенно шёл к победе, гнал моих людей к ущелью, пытаясь выслужиться перед драконами, что забыл о равнине на востоке и как только твои войска поняли, КТО ударил им в левый фланг, только тогда они запросили у тебя помощи. И как ты им помог? А? Упокоил в рок’яндарском огне! Ха! — Джейстен продолжал хохотать, пока его брат Генри держался спокойно, не позволяя себе даже зубы сжать. — Я учился у лучших. А лучшим среди всех живых был ты. — Генри выдавил из себя эти слова, наполнив их уважением к брату. Джейстен, в отличие от него, лишь фыркнул: — Вот именно. Был. — Терон покачал головой, и рука его дёрнулась к Рогу. Тот гудел, словно в него дули сто ветров. — Выбирай. — Внезапно перед ним оказался человек, до боли похожий на него. — Кто ты? — Терон отскочил от стола, пытаясь найти на поясе кинжал, но пальцы нащупали лишь ремень. Все солдаты и полководцы в таверне обернулись. Кто-то зашептался, но голос двух человек обращался в поток из тысячи голосов, бормочущих что-то на непонятном языке. — Выбирай. — Вновь сказал человек. Терон успел заметить на его доспехе знак сокола. Руки юноши затряслись. «Мейстланд. Точно Мейстланд. Дед? Прадед? Да что за ужас здесь творится?! Ебучие видения, сучьи кошмары, блять, как я их ненавижу все эти вещие сны!» — Клеонор опять за своё взялся! — Терон не сумел обернуться на голос за спиной. Его кости задрожали, мышцы свело, а ноги стали каменными. «Клеонор Сокол? Мейстланд, ставший первым полководцем Нерана? Боги, да я с ума сошёл! Это не может быть правдой! Не может, он же давным-давно истлел в могиле!» — Ты должен выбрать. — Вновь заговорил Клеонор. Неведомая сила ухватила Терона за шкирку и усадила обратно за стол. В окне мигнула яркая вспышка, и Терон увидел на столе набор игральных костей: древних, как само мироздание, но красивых, вырезанных не из дерева, а из кости некоего чудища. Гравировка цифр была исполнена в рунном стиле: алой краской на белых костях и белой краской на чёрных. Но сама доска, на которой проводилась игра — ей оставалось только завидовать. Руки мастера поработали над этим произведением искусства. Каждая линия вне игрового поля блестела и не имела начала или конца. Сам же рисунок с десятком людей, что тянут руку к позолоченному рогу, казался живым. Каждая рука то приближалась к скале, у края которой сиял рог в последних лучах солнца, закрываемого тучами, от отдалялась от заветной цели. И теперь Терон был так близко к рогу, что наделяет великой славой, он находился от мечты на расстоянии локтя! Юный Мейстланд чувствовал, как из ноздрей вытекает струйки горячей крови. Клеонор перед ним поднял краешек губ в злобной ухмылке. — Тебе не убежать от этого решения. — Вымолвил древний Мейстланд. — А если попытаешься, умрёшь. — Хохотал Джейстен Кровавый. — И кода умрёшь, будешь призван его нотами. — Тихо шептал Генри Первый, расчёсывая гнойную рану на шее. — Как и все мы. — Терон посмотрел в глаза предка-прародителя и увидел сотни битвы перед своими глазами. За несколько секунд он пережил сотню битв, о которых читал в учебниках; он успел тысячу раз умереть, покуда не нашёл правильный путь для своих солдат. — Удача или слава? — Спросил Клеонор, присев напротив Терона. — Всё и сразу! — Заупрямился Терон, хватая рог одной рукой, а другой бросая кости в лицо предка. За короткий миг юнец увернулся от лезвия меча и топора, просвистевшего над головой. Как сокол, решивший пикировать вниз, Терон помчался по заснеженной тропе вперёд, куда глаза глядят. На морозе его лёгкие налились кровью, и с каждой пройденной лигой приходилось всё труднее и труднее. И пока за спиной он слышал лай собак, свист стрел и крик охотников, перед его глазами мелькали давно минувшие битвы и битвы грядущие. Он видел Кинхарт в зелёном огне и Джейстен, закрытый от солнечных лучей тенью огромных крыльев. Он шагал по пепельным землям Уэйстека, ведя за собой отряды конницы сквозь пепел и угли, витающие в воздухе. Отхаркивая кровь на ледяной снег, Терон бежал и видел разрушенные стены Сайн-Ктора и орды страшных тварей, наводнивших улицы северной столицы. Пока за ним мчались тысячи желающих, завладеть славой, Терон бежал всё медленнее и медленнее, пока ноги его не отказали, превратившись в синие обрубки. Ползя вперед, Терон глотал свою кровь и видел жаркий песок даргонской пустыни, усеянный телами. Он видел берега Ардахара и воду Штормового Океана, окрашенную в ярко-алый цвет. В последний раз он потянулся к Рогу на поясе, но артефакт, словно живой, слетел в десятке метров позади. Сил ползти за ним не было и Терон, чувствуя, как каждый вдох с болью колит в груди; как кровь застывает у него в глотки, пополз вперёд, стискивая в руках куски кровавого снега. — Даже сокол выше солнца не летает, Терон. — Мейстланд поднял голову и увидел Клеонора, склонившегося над ним. — Выбор есть всегда. И не всегда он нам нравится. — Клеонор вознёс над головой потомка меч и Терон зажмурил глаза, молясь всем известным богам. Крик сокола заставил Терона проснуться. Руки его резко закрыли грудь, пока пальцы пыталась найти рану, от которой всё тело ныло и отказывалось хоть как-то реагировать даже на холод. — Кошмар. Всего лишь кошмар. — Пробормотал Терон, закрывая лицо ладонями.

***

Пепел кружился вокруг него, оседая на защитных пластинах доспехов. Крупные хлопья белого, раскалённого угля, превращённого в пыль падали на и без того грязную голову и на кожу, которая горела от каждого горящего кусочка. Земля горела под его ногами. Измученная, вспаханная и орошённая кровью, от каждого его шага, она тряслась. Скалы со страхом сбрасывали ледяные шапки. Из их обоюдоострых вершин вырывалось белое пламя, а облака окрашивались в чёрный цвет, через который не проходили лучи ярко-алого солнца. Айдан не мог нормально дышать. Стоило ему сделать один единственный вдох, как лёгкие его заболели от яда в воздухе. Внутри всё свело, сердце застучало с бешенной силой, от чего весь от затрясся… или же это его шаги заставляли поля и горы вдалеке содрогаться? Айдан глядел вперед. Бескрайние поля, заполненные золотым огнём, заполнил алый туман. В небесах, за тяжёлыми чёрными облаками, ревел гром, сверкали молнии. В руках он держал меч, лезвие которого отзывалось на каждую небесную вспышку. От острия до гарды, металл гудел, желая пролить кровь. Рукоять же оставалась неподвижной о того, что рука, сжимающая её, не поддавалась страху. Рубин, увенчавший эфес, был расколот. Казалось, одно неверное движение и меч просто-напросто сломается. Раскрошится на маленькие осколки или же сотрется в пыль. Айдан оглянулся. За его спиной раскинулись тысячи и тысячи стягов с коронованным грифоном золотого окраса на чёрном поле. Вновь обратив свой взгляд вперед, ему предстало летящее навстречу облако. С каждой секундой оно становилось всё больше и больше. Армада Рок’Яндара: сотни драконов возглавляли тысячную армию, что маршем шла на него сквозь огонь и дым. — Неран! Неран! Неран! — Кричали люди за его спиной. Айдан стиснул зубы и приложил немереную силу, чтобы не шагнуть назад. Драконы ревели в небеса, армии, подвластные им, своим кличем заставляли сам воздух трепетать. — Юма… — Прошептал Император Драконья Кровь. — Будь со мной. — И клинок в его руках задрожал, соглашаясь с этой просьбой. И тогда начался настоящий кошмар. Драконы пикировали с огромной высоты, сражались друг с другом в небе. Те, что оказались на земле, жгли своих врагов, падали под тяжестью цепей, навалившихся на их крылья, умирали под натиском сотен мечей и копий, пронзавших шею и глаза. В красном пепле и кровавой грязи сражались люди, эльфы и гномы. Они рубили друг друга с злостью, жестокостью, желая не сколько побед, а просто пролить кровь. Умирающие драконы ревели, исторгали молнии, лёд и пламя, чтобы забрать с собой как можно больше убийц, приложивших руку к их смерти. Сам же Айдан разил врага на земле. Взмах меча уничтожал не просто роты или полки, а целые легионы. В небесах он был драконом, что клыками и когтями разрывал плоть сородичей. Но иногда он стоял вдалеке, просто смотря на этот ужас. Чем дольше он принимал участие в этой битве, тем сложнее ему было отличить себя от солдат на полях, от драконов в небесах. В какой-то момент он с трудом смог различить себя и Нерана. От этих мыслей он начинал злиться так сильно, как никогда прежде. И если бы не шлем, юноша вырвал бы себе волосы. Упав на колени, он смотрел на равнины заполненные трупами: одним повезло умереть от стрелы, другим от единичного удара меча; кто-то был изрублен на кусочки, а кто-то превратился в обугленный скелет. — Как бы я хотел, чтобы этого никогда не произошло. — Промолвил Неран, стоявший подле Айдана. Юноша понял, что находится где-то далеко, на выступе высокой скалы. За спиной его был непроглядный лес. — Как бы я хотел, чтобы никто не видел моих «великих подвигов». Но кровь связывает нас. Кровь течет во мне, и я един с нею. Я вижу, как моих родителей отдают на съедение этим чудовищам. Как меня, годовалого ребёнка, приносят им в жертву. У меня лишь один путь, Айдан. Путь, построенный на драконьих костях. — Тогда Неран шагнул вперед. Он снял с головы шлем, наслаждаясь последними минутами свободы. Он дышал громко, надрывно, пытаясь показать всему миру, что одним только вдохом способен поглотить весь воздух, который только есть. Разведя руки в сторону, он подался дуновению ветра и шагнул к самому краю скалы, оставив позади меньше дюйма. В последний раз он обернулся, глядя на потомка. — Ты примешь бой, в котором я не смог победить. Лети за мной, Наследник. Лети и познай силу. — Неран наклонился вперёд и камнем упал вниз. Через секунду алый дракон взмыл в небеса и полетел на зов битвы. Айдан зажмурился, до сих пор стоя на стёртых коленях. Битвы проносились перед его глазами, но он отталкивался от этих видений, как от назойливых мыслей. — Хватит… — Прошептал юноша, дрожа от страха. Лицо Юмкараны мелькало перед глазами. Лики тысяч драконов, голоса сотен людей. Все они кричали так громко, что из ушей его вытекала кровь: «Честь и слава Драконьей Крови!» — Хватит! — Теперь он не сдерживался. Кричал, что есть сил, пока небо плавилось от пламени, что вырывалось из горных вершин. Вновь лицо Юмкараны, её тело на руках, лужа крови под ногами. Лица детей, опухшие от пролитых слёз. — ХВАТИТ! — Айдан ухватился за кровавую нить. К ней подоспели нити из огня, воды и воздуха. Земля под ногами обвила ноги своей силой, и как только Айдан почувствовал брешь в этом сне и силу, что переполняла его, он вытянул вперёд раскрытую ладонь и сжал её, впиваясь ногтями в ладонь. Ослепительный белый свет вырвался из его руки и тогда время остановилось. Вновь разжав ладонь, Айдан закрыл глаза и заставил сон измениться.

***

— Ничтожество. — Слова отца ранили хуже, чем волнообразный клинок, наносящий рваные раны. Айдан стоял перед джейстенским троном, смотря в глаза лорда Орина. Труднее всего было разжать кулак и не схватиться за меч. Он стоял перед отцом и не мог ничего сказать. Тело перестало его слушаться и только глаза время от времени искали найти спасение во взгляде родных. Но от этого становилось только хуже. — Нужно было отдать тебя в легион как сироту. Тогда бы ты не позорил наше имя. — В голосе Орина звучал холод, способный заморозить всё на своём пути. — Мне противно называть тебя братом. — Вымолвила Адриана. Сестра подошла к нему, отвесила лихую пощёчину и принялась смотреть ему глаза. Раны, полученные им до этого, казались простым ушибами, по сравнению с поступком сестры. Айдан отвернулся и увидел мать. Ориана была зла. Черты её лица стали острыми, а глаза так и горели яростью. Он молча покачала головой, глядя на Айдана. И слова, сказанные ею, ударили куда хуже прежних. — Мама… — Айдан с последней каплей надежды верил, что всё это прекратится. — Не называй меня так. Я не должна была тебя пощадить при рождении… — Айдан почувствовал, как всё внутри него скручивается в тугой узел. — Не смей. — Айдан обратился к тому, кто наслал этот проклятый сон. — Не смей порочить их имя и честь! — На этот раз юноша рычал как дикий зверь. На его поясе засияли ножны из огня. Адриана отскочила от брата как ошпаренная, а Орин встал с трона, обнажая свой клинок. Айдан помнил, что отец дал ему имя на древнем наречии после битвы за Бэтлгор: «Зар’Хал» — Изгой. — Кто кроме тебя сможет очернить наше имя, Айдан? — Орин спустился по ступеням вниз и недобро улыбнулся. Айдан же вынул пламенный поток из ножен и, обжигая ладонь, вонзил его в золотую плитку под ногами. Взревев как дикий зверь, Айдан направил весь поток силы в магический клинок. — Я потомок Нерана и я никогда этого не стыдился! — Огонь объял джейстенский дворец. Пламя испепелило Ориану и Адриану, а Орин, выронив клинок из обугленных рук, посмотрел на сына пустыми, обожжёнными глазницами. — Тогда почему мы должны умирать? Почему мы должны нести твою ответственность? — Прошипел мертвец. Айдан вновь закрыл глаза и вобрал в себя силу окружавших его нитей. Сон опять изменился.

***

— Я устал. — Айдан лежал в пустоте, свернувшись клубком. — Вот бы взять и не проснуться. Тогда у всех будет меньше проблем. У Гарета и Киры. У Корра и Терона. У мамы с отцом. У них и без меня уйма дел, а мои стенания им как телеге пятое колесо. — Айдан задрожал от холода. Прижав к себе руки, он решил, что наконец-то сможет выспаться: безо всяких вещих снов, видений и чего-нибудь ещё. — Ты вот так вот решил взять и умереть? — Спросил Брундайовад, ударив хвостом об пол, если в сознании существовали такие вещи как: пол, потолок и стены. — А кому польза от моих действий? Призраки Дэвлерэйя стали мучать Кинхрат, Мейстландов гоня взашей только вместе со мной. И отец был прав, почему другие должны страдать, если я не могу вынести титул всего лишь-то потомка Нерана?! Я не хочу просыпаться. Только не для того, что бы вновь сомневаться. — Айдан закрыл глаза. Брундайовад загоготал в знак протеста. — И это всё? Ты устал от прекрасной жизни, в которой тебя не мучает голод и страшные болезни? Думаешь, твоим предкам было легко? Думаешь, тому же Нерану было легко принять свою драконью сущность, а? Побороть вечный голод и жажду власти? Не-е-е-ет, ты всего лишь боишься той силы, что течёт в тебе и того долга, что придёт вместе с ней! Разве так должен поступать СтоннКассел? — Айдан открыл глаза и устало поднялся на ноги, что посмотреть на дракона, что не давал ему спокойно уснуть. — Тебе-то какой прок?! — Айдан вскинул руками, на что Брундайовад поднёс свою морду слишком близко и выпустил дым из ноздрей. — Да такой, дурень! Я жив, пока ты жив! Я счастлив, пока ты не умер! До тебя когда-нибудь дойдет, что убегать вечно у тебя не получится! Почему прошлые поколения приняли бой, а ты должен отрекаться от этого долга? Подумай над этим хорошенько и проснись уже наконец! — Дракон резко отвернулся и улёгся, как если бы лёг в спячку. «Он что, только что обиделся на меня? О чем я вообще думаю, слушая какого-то дракона, сидящего у меня в голове! Надо просто взять и… а ведь это не сон, да? Я же проходил испытание волей? Тогда почему, почему сны менялись? Это делал я? Или же всё так и должно было быть? Нет, нет, отец с матерью никогда бы такого не сказали, Адриана тем более! Боги милостивые, ну почему я всегда попадаю в какую-то передрягу?!» Айдан стоял во тьме, пытаясь воззвать к нитям и проснуться, но теперь это у него не получалось. «Уснуть и не проснуться, хуже, чем умереть от драконьей проказы. Нет, нет и ещё раз НЕТ! Проклятье, я же красный легионер Кинхарта! Вот же идиот! Я проснусь. Проснусь и пройду все пять испытаний, так, что никто не посмеет мне сказать, что порочу имя СтоннКасселов. Никто не упрекнёт меня. Да, я — потомок Нерана, зато я не безумный император, уничтоживший свою же империю! Я буду куда лучше! Сделаю так, чтобы и Кинхарт и Джейстен мною гордились». Айдан наконец-то смог успокоиться. Брундайовад облегчённо выдохнул и с надеждой повернул змеиную морду к своему другу. — Теперь найди в себе силы проснуться, юный грифон. — Дракон лениво положил голову и взглянул вверх. Айдан увидел перед собой сверкающую нить и схватил её. Свет наполнил его тело. За ним пришёл огонь, что заставил тьму трескаться. — Хватит с меня этих видений. Я сам решаю, что делать с кровью и силой! —

***

— Капитан, он проснулся! — Айдан не мог двигаться. Всё его тело немело и потихоньку, по мере пробуждения, стало больно покалывать везде и сразу. Подле его постели, расположенной в храме, столпились человек десять. Среди них Терон и Корр, Сильфрей и другие легионеры. Перед Гаретом все расступились и на немой вопрос, капитан СтоннКассел тут же дал ответ. — Ты проспал два дня! Мы думали, что ты умер! Ещё раз что-то подобное выкинешь, я тебе устрою Врата Харды прямо в Кинхарте! — Айдан улыбнулся. На самом деле, он был дико рад тому, что ему устроят Врата Харды. Ещё раз побывать в подобных снах ему, ой, как не хотелось. Зато, точно можно было высказаться ещё об одной вещи. Испытание волей была закончено успешно. Более-менее.