Хроники Климэнда. Красный Легион.

Айдан, как будто он вовсе и не пил в эту ночь, вернулся домой абсолютно трезвым человеком, обнаружив близнецов на диванах, задремавших, по всей видимости, ожидая именного его. Айдан запер дверь в дом, а так же во двор и быстрым шагом вернулся в свою комнату, намереваясь уснуть, но события этой ночь помешали ему закрыть глаза. Сон как рукой сняло и сейчас, лежа в своей кровати, уперев взгляд в потолок, Айдана не покидали мысли о холодной некромантке. О том, что он повинен в смерти этих бандитов и о всаднике в чёрном балахоне. «Бандиты бы убили меня без зазрения совести. Я - легионер. Я - убийца. Быть может, они убили бы кого-то ещё, пощадив меня. Нет. Нет, я должен был спасти свою жизнь… и помочь. Почему я помог ей? Эльнора. Некромантка? Я — СтоннКассел, потомок Эйдэна Великого, боровшегося свою жизнь с некромантами! А я взял и помог одному из них. Боги милостивые, что бы сказал отец? А мама? Ох, матушка сей бы момент мне трёпку устроила, это точно. И дня не прошло, а я уже влип в историю. На кого я могу быть так сильно похож? Кроме треклятого Нерана? На кого? Если это был не сон, то почему этот призрак меня не убил? Почему он ждёт меня? Кровь зовёт кровь. Кровь…. как там кровь звучала на древнем наречии? Не помню… райнгул…или …райнулар?» Айдан на секунду прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, оказался лицом в подушке, а солнечный свет изливался из окна, прямо в его уже порядком нагретый затылок.

***

Спустившись в гостиницу, Айдан застал Терона за кружкой чая, а Корр что-то читал. Как всегда. Терон пил, Корр читал. Так, наверное, будет в день, когда мир утонет во тьме. — О-о-о, герой ночной! Он проснулся и явился нам, сказав? — Терон улыбнулся, закидывая ноги на подлокотники дивана. — Доброе утро…. — Терон ухмыльнулся, когда увидел, как Айдан поглаживает свои стучащие виски. — Не чувствую рифмы в твоих словах…. И, кстати, уже полдень! — Щелкнув пальцами, Терон отпил ещё немного чая и протянул вторую кружку севшему рядом Айдану. — Как вы домой вернулись быстрее меня? — Близнецы переглянулись. — Мы сразу домой рванули. Тебя ждали часа два. — Недовольно буркнул Корр, перелистывая страницу старого фолианта. Айдан не узнал этой чёрной обложки. Такой книги в библиотеке деда он не видел. — А было что-нибудь странное? — Айдан стиснул зубы. Не образ Эльноры витал перед его глазами. Но он сам, в чёрном балахоне, полусгнивший, на мертвом коне. Мурашки пробежали по его коже и тут же ударили, как иголке в затёкшей конечности. Терон и Корр опасливо переглянулись. Айдан заметил это, отпивая терпкий и довольно крепкий чай. — Не томите, я же не Гарет, чтобы вас отчитывать…. — Друзья кивнули друг другу. — Если коротко, то…

***

До дома осталось ровно два переулка. Терон и Корр, застыли как вкопанные, когда преследователи закончили свою погоню. Близнецы, будто вывернутые наизнанку этой пробежкой, не сумели сдержать содержимое своих желудков, завидев в дальнем конце улицы всадника в чёрном плаще. Однако, как потом Терон и Корр вспоминали, оба они видели двух совершенно разных призраков. Терон, до этого ни разу не пугавшийся так сильно, видел всадника с истрёпанным знаменем, наполовину расколотым шлемом и самое главное, когда его боевой конь, в котором торчали пики и стрелы двинулся, в мигом затухнувшем фонаре, Терон едва успел разглядеть свой родовой знак. Сапсан, устремлённый в небо. Но металлический рисунок был помят и расколот так же, как и крылатый шлем. Корр, в отличие от брата, видел всадника, что вёл лошадь за собой. В его костлявых руках горел синий огонь, а тело было покрыто сотнями язв самых разных болезней. И самое главное, вокруг него летали красные огоньки, будто голодные мотыльки, врывающиеся в истлевшую робу, забирая с собой частички мертвого тела, дабы полакомиться хотя бы мертвой плотью. Мейстланды рванули через пять долгих секунд и уже через минуту были дома, успев по дороге тринадцать раз помолиться. Позже, они уснули.

***

— Проклятье какое-то! Не могли же мы вместе с ума сойти?! — Терон пил уже третью кружку чая, надеясь, что это заменит вчерашнее пиво. — Это не шутка и не проклятье. Это Дэвлерэйские призраки. — Голос Корра прозвучал как гром среди ясного неба. — Кто? — Терон пролил горячий чай и принялся браниться. — Призраки — слуги старого Дэвлерэйя. Когда-то в Кинхарте был такой король, который любил предсказания и гадания до одурения. Весь дворец был заполнен гадалками и пророками. И вот король помер, ожидая исполнения какого-то там пророчества. Тело его похоронили в конце, вроде как, второй эры, а дух его так и не упокоился, как и верный легион, внезапно прозревших предсказателей. Эти духи появляются в Кинхарте перед праздниками, войнами и прочими великими событиями. Говорят, именно они предрекли гибель Альвевы, матери Нерана, и то, что мальчика воспитают крестьяне. — Корр закончил свой рассказ и тут же ответил на немой вопрос от Терона. — Я это в книжке вычитал. Братец, хочешь, научу читать? Может, понимать людскую речь начнёшь? — Терон показал кулак брату, скорчив недовольную мину. — Отец рассказывал, что эти призраки предрекли битву за Тир. Он сказал, что за день до отъезда, увидел полумёртвого моряка, разбухшего от воды. И тот вымолвил: «Корабль на суше наконец-то падёт». Тир был кораблём Олрида. Когда отец приехал к воротам города, ардахарцы уже грабили его. — Айдан вспомнил рассказы отца давних налётах имперцев-пиратов из-за штормового моря. Вольный город Тир, некогда бывший кораблём первого короля людей, пал под натиском пиратов. — И что нам делать? — Айдан и Терон пожали плечами. Одно видение ещё не означало пришествие войны или гибели. Слуги Дэвлерэйя много чего могли наговорить. — Считаю должным изучить этот вопрос! Думаю, дворцовая библиотека пропустит лорда Мейстланда. — Корр деловито поправил кафтан и отклонившись, почти вышел из дома, оставшись буквально на секунду, согласившись со словами друга и брата. — Ни слова Гарету. Ни слова никому! — Когда Корр вышел, Терон поднялся с дивана. — А я отправлюсь погулять. Если буду нужен, сам не знаю, где меня можно будет найти. Удачи, Айдан. — Терон хлопнул друга по плечу, а Айдан устало выдохнув, напомнил самому себе: «Хотя бы квартира должна быть в порядке. Пойти что ли, помолиться?».

***

День был не особо жарким. Но солнце продолжительное время пекло голову, а потому Айдан как можно быстрее направился к часовне Святых Драконов Основателей. Храм Трёх Старых Богов расположился далеко за городом, а алтари Феникса и её детей обычно были заполнены другим прихожанами этой веры и побыть одному, чтобы вознести нужную молитву, было очень и очень сложно. Но не количество прихожан и верных Старым Богам были главной причиной, по которой Айдан был приверженцем драконьего пантеона. Всё как всегда шло от семьи. Отец Айдана, Орин — капитан чёрного легиона и герой Уэйстека, всегда был приверженцем драконьей веры, в отличие от своего отца, Эврадара. Было ли это желание специально насолить деду или же что-то в жизни Орина резко изменилось, но Айдан, сколько себя помнил, всегда видел отца именно подле алтаря Келтрика — большой жаровни с раскалёнными углями, где можно было просить силы и храбрости на бой. Айдану хотелось быть похожим на отца. Величественный и гордый легионер, чья сила и честь были непоколебимы даже в свете божественной жаровни. Но не только отец воспитал уважение к богам в своём сыне. Ориана, первая красавица и умнейшая леди княжества Джейстен, сведала в ритуалах поклонения Отцам и Матерям Основателям. Айдан помнил, как тихо, несмотря на родительский запрет, пробрался в рощицу княжеского сада, где в полдень, каждый день, кроме Арраки и Антерма, проводили молебны. Как же интересно было наблюдать за тем, как Ориана несколько минут стоит, подняв голову, устремляя взгляд в чистые небеса, ведь княжеский дворец был высоко, у самых гор и порой облака плыли где угодно, но не над городом. С замирающим сердцем, Айдан наблюдал за молитвой, слово которой не понимал и почти не слышал, украдкой выглядывая из-за кривого дерева. — Коли услышал, увидел или узнал чего в Джейстене, не отпускай этого. Будто след пойманного на охоте барса. Надо помнить, что у хитрого барса острый ум, опасные клыки и когти. Не стой как вор, а иди ко мне, сын мой. — Голос матери был необыкновенно пронзительным. Первый урок, который преподают всем детям Джейстена. Айдан не был исключением, пусть и все звали его кинхартцем, чтобы специально унизить. Он не был рождён в Джейстене и не клялся в верности синему легиону. Но он был сыном Орианы, и традиции знать был обязан. Юнец, почти дитя, смело взял мать за руку, и тогда их колени коснулись ещё прохладной земли. Они склонили головы перед деревом, где каждая ветвь была обвязана лентой из дорогого шёлка. Символ Алкира. — Дракон, что никогда не просил почитания, но слышащий каждое слово на потоках всемирного ветра. Мы каждый день просим его направлять нас, но не все понимают, что никогда Алкир этого не сделает. — Айдан тогда думал, что мама его впервые за долгое время грустит. — Но почему? Чем мы могли прогневать его? — Слова сына вызвали улыбку на лице Орианы. — Алкир гневается, когда его порицают. В остальном, он открывает одну простую истину, сын мой. Все мы связаны своей жизнью, но в то же время свободны, ведь мы можем выбирать, как прожить эту жизнь. Отец Ветра и брат Свободы не требует почитаний и молитвы. Время от времени его нужно вспоминать и стараться не забывать, что он там, высоко в небе, хранит нас. Так же, как его братья и сёстры. — Слова Орианы навсегда врезались в память Айдана. Как и её образ. Синее, словно небо платье, и безмятежное лицо, с теплой улыбкой. И руки. Когда Ориана положила руки на ладони сына, вместе они завязали красную и синюю ленты на новой ветке. И каждый раз, как Айдан видел дерево Алкира в храме, то сей же момент вспоминал слова матери. Вспоминал небольшой сад посреди могучей крепости. И сейчас, когда он медленно прогуливался по улицам, держа направление в ближайший храм, он вспомнил давние времена, завидев подле церкви сад, с деревом Алкира.

***

Храмов в столице было много, и все они подчинялись одному, главному собору, построенному в далёком долинном городе Хагарене. Собор святого мученика Аклегима посылал в города Кровогорья своих капелланов, отслуживших в легионе немало лет, чтобы следить за тем, чем храм живёт и как свои обязанности исполняют его ученики и наставники. Айдан, вступив в храм, застал миловидных послушниц и юрких послушников, стоящих перед наставником и наставницей, внемлющих словам мужчины, облачённого в длинную, серую робу. Мужчина был высоким, статным и черты его лица были правильными: за исключением орлиного носа и очень густых бровей. Айдану этот мужчина показался знакомым. «Где я тебя видел….давненько это было». Всё это было на крыльце высокой, но совсем небольшой церквушки, имевшей при себе довольно большой сад, где деревья перерастали высокие дома квартала. — Праздник уже завтра, дорогие мои, а песню мы так и не знаем. Слова заучить легко, но понять их и передать смысл всем, кто пожелает вас послушать…т-ц…т-ц…т-ц. Не хорошо так относиться к делу. Больше огня в глазах, эта песня посвящена Миране! Матери Мира и Келтрика в частности! Настоятель Энон, настоятельница Адри, прощу как можно быстрее разучить слова песни! Пусть от зубов отскакивают. И не заставляйте их делать это на жаре! В храме прохладно. В целом, хвалю…. — Слова капеллана Айдана волновали в последнюю очередь. Дождавшись, пока он похвалит, или же отчитает подопечных, СтоннКассел направился было к настоятелю, но тот его не и заметил, потому что был занят гляделками, в которых пытался прожечь душу всем своим ученикам. — Лорд Дейн, я благодарю вас за снисходительность… — Причитал Энон, на что капеллан Дейн лишь махнул рукой. — Я — капеллан и давно уже не лорд. От Дейнов мало что осталось…. Но так вот, ребята у вас хорошие…. Как только настоятель немного повысил свой голос, из сада прибежала девушка, с огненно-рыжими волосами, которые она заплетала на ходу. Как и все послушницы, она была одета белую рясу. Двадцать шесть послушников. Тринадцать дев и столько же юношей, облачившись в рясу, обязательно надевали ремни, бляшки которых имели чеканку с именем и символом одного из тринадцати драконов. Юноши-послушники имели при себе ремни и повязки на локти, а девушки обязательно ко всему, перевязывали голову платком такого цвета, который числится любимым у того основателя, к которому они были причислены. Айдан загляделся на девушку с рыжими волосами, что за половину минуты встала в строй к своим товарищам, быстро поправляя одежду на себе. Больше всего она возилась с юбкой, пытаясь наспех поправить складки, который забыла выгладить. Айдан безотрывно смотрел на эту девушку, не в силах отвести глаз. Она была совсем другой. Что-то в её улыбке и странном, теплом взгляде выделяло её на фоне других послушниц. Что-то, чего Айдан не мог объяснить. Пока настоятель и настоятельница — люди почти старые, отчитывали послушников, капеллан, дошедший до ворот церковного забора, обратился к Айдану, пока мысли его витали где-то далеко. «Она совсем другая. Не такая как…. как…» — Юнец, а не хорошо так глазеть на послушниц. Оглянуться не успеешь, под алтарь утащат! Ха-ха! — Айдан покачал головой. — Не глазею я…. — Но капеллан ушёл стремительно, не услышав возмущений Айдана. — Вам чего? — Айдан, казалось, попадёт под горячую руку старой монахини. Но благодаря легионерской выдержке, он хотя бы сумел отчеканить цель, ради которой сюда явился. — Рядовой Айдан СтоннКассел, явился воздать почести Алкиру! — Так громко это прозвучало, что послушники и послушницы, вместе со своим настоятелем, сей момент зашептались. — СтоннКассел? — — Лорд СтоннКассел?! — — Лорд, так ещё рядовой! — — Неслыханно! — Айдан попытался улыбнуться, но настоятельница холодно протянула: — Десять яширов. Церковный взнос. — «Я вроде Алкиру, а не Яширу молюсь». Айдан медленно достал из кармана пару монет в пять яширов и неохотно протянул из старой монахине, которая тут же хлопнула в сухие ладони, подозвав одну из послушниц. — Сейна! — К ним подошла та самая послушница, что минуту назад прибежала из сада. — Лорда СтоннКассела нужно сопроводить до алтаря. — И тут же старуха ушла, оставив их наедине. — Она думает, я молиться не умею? — Слова Айдана заставили Сейну улыбнуться. — Нет, милорд. Год назад один ярый поклонник Яшира разгромил пару алтарей, проиграв крупную сумму в карты, а полгода тому назад почитатель Олгулрмира поджег храм в Илайтане, теперь вновь послушникам следует приглядывать за теми, кто молится. — Айдан смотрел на Сейну, почти не моргая, и только сейчас он понял, что действительно глазеет, причем бесстыдно. И это нравилось ему в той же мере, сколько и стыдило. — Я бы хотел помолиться пред деревом…. — — Алкира, да. Я слышала. Извольте следовать за мной. — Сейна развернулась на невысоких каблучках своих туфелек, и Айдан быстро последовал за ней. Вскоре, они зашли за храм церкви, обошли небольшой фонтан и когда прошли под толстой ветвью высокого дерева, перед Айданом предстало дерево Алкира здешнего храма. Небольшое, совсем молодое деревце с парой ленточек на двух тонюсеньких веточках. Айдан глубоко вдохнул и подумал об Алкире. Каким бы дракон не был: с перьями, или же состоящий полностью из потоков ветра, он всегда там, в вышине, вместе со свободой. Айдан подумал, что слова его могут быть услышаны, а потому еле слышно прошептал: — Если призраки говорили о войне, то принеси вести, какие бы они ни были, как можно скорее. И если получится, скажи, где рубин будет расколот. — Айдан склонил голову перед деревом, затем опустился на оба колена и только через секунду понял, что Сейна протягивает ему красную ленту. На секунду он дотронулся её руки и почувствовал, что ладони этой девушки необычайно нежны. Такое у послушниц в редкости: обычно они без конца драят храмы и ухаживают за цветами. Но Айдан кивнул, принимая ленту двумя руками. Завязав ленту вокруг тоненькой веточки, Айдан подумал, что так ограничивает свободу самого деревца. И как подтверждение его мыслей, Сейна тихо сказала: — Так ветке придётся расти ещё дольше. — Айдан согласился с ней: — Да. Но ствол ещё не так крепок. А если я завижу её слабо? Точнее аккуратно? — Он посмотрел на рыжеволосую послушницу, но та лишь отвела глаза, вытянув губы. Айдан завязал ленту так, чтобы она не спала, но и не пережимала ветку. «Спадёт, так спадёт. Пусть ветер решает». — Песня ни как не учится? — Айдан укрылся в тени высокого дерева, и Сейна юркнула к другой ветке, стягивая с головы, изрядно надоевший платок. — Вы же не сдадите меня, милорд? — Сейна опасливо огляделась. — Я просто Айдан. Разумеется только для одной красивой послушницы. — Айдан сам диву дался, как быстро стал… проявлять интерес к этой девушке. — Льстец! Думаешь, у нас мало красивых девушек? Ха! Если бы нас не заставляли каждый день петь эти молебны, да ещё так, чтобы все голоса звучали как один, мы бы здесь ярмарку красоты устроили! Ах, я скоро с ума сойду! — Айдан скрести руки на груди. — Всё же самой красивой здесь остаёшься ты, Сейна. Но как говорил мой дядька: «Либо ты делаешь, либо делаешь. У тебя всегда есть право выбора». — Сейна посмотрела прямо в глаза Айдана. — Всё равно льстец. Но мне приятно. Что до выбора? Боюсь я так и буду просто открывать рот, пока другие поют. Я не люблю петь на публику. Одна! В поле? Пожалуйста, но когда сотни лиц уставлены на тебя… бррр! — Сейна поёжилась, когда теплый ветер поднял листву у их ног. — Так ты всё, лорд СтоннКассел, или же желаешь принести ещё десять яширов, чтобы помолиться? — Айдан прищурил глаза. — Я в банке Мейстландов или в церкви? — Айдан пощупал карман. Небольшая гость монет была ещё при нём. — Ну что? — Голос девушки был игрив, от чего хотелось согласиться просто ради того, чтобы побыть рядом с ней. — Я заплачу, если услышу твой голос в хоре. — Айдан многому научился у Терона. Многому. Сейна хмуро покачала головой и демонстративно заплела красивые, крепкие волосы в хвост. — Если тебя, достопочтимый лорд СтоннКассел, не будет в праздник на центральной площади, я лицо напишу жалобу многоуважаемому капитану Гарету СтоннКасселу. — — Миледи. — Айдан низко поклонился девушки, а перед этим подкинул две монетки, который Сейна в полёте перехватила, весело хохоча. Через секунду она ушла к другим послушницам, а Айдан решил ещё немного погулять, напевая старую песенку, которую когда-то услышал от Гарета и отца. Но у него было странное чувство, что песенку эту он слышал раньше. Намного раньше… — На пылающих равнинах, встретимся с тобой. Уйдём туда, где огонь чарует, уйдём туда, где звёзды нам танцуют.