Созвездие псов

Чу Ваньнин никогда не забудет тот день, когда у него появился третий ученик. Он в принципе обладал хорошей памятью и вряд ли выбросил из головы такое события, учитывая, как мало людей он брал на обучение. Но у этого мальчика были по-настоящему звериные глаза. И характер тот же. На первое наказание он нарвался едва ли по истечении нескольких дней, как его назначили под руководство Ваньнина, избив и искалечив нескольких своих соучеников. Отчасти Ваньнин понимал его ярость, Жань никогда не обращал внимания на то, что говорили о нём самом, но стоило задеть его мать... как с него слетала последняя шелуха приличия и подобия воспитания. Он бил голыми руками, практически интуитивно укрепляя удары энергией ци. И в тот раз, и в следующие он поступал одинаково - лупил противников до тех пор, пока они даже кровью харкаться не переставали. Ваньнина привёл Сюэ Мэн с расквашенным носом - пытался остановить приёмного брата и получил локтём в лицо. Жань даже не стал отпираться. С его кулаков ещё капала чужая и общая кровь, когда учитель назначал ему удары плетью. Только бережно снял верхнюю одежду, сложил на более-менее чистое место и оглянулся через плечо, даже не приняв смиренную позу на коленях. - Хоть до смерти забей, но учи меня. Это был первый и последний раз, когда Чу Ваньнин смог поднять на него кнут. Жань не кричал, не стонал, рычал сквозь зубы, а когда боль стала совсем невыносимой, из глаз полились невольные слёзы, которые он вытирал с такой злобой, будто они были его самым злейшим врагом. Потом он встал, поклонился отчаянно ровно и, подобрав одежду, но не пытаясь прикрыться, пошёл в свои комнаты (он с самого начала поселился отдельно, заявив Сюэ Чжэнъюну, что лучше будет спать на улице, чем с кем-то). С Ши Мэем и Сюэ Мэном у него отношения так и не наладились - "стукачества" он им не простил. Общался вежливо, но сквозь зубы, годами не подпуская к себе и копя негатив. Сюэ Мэн, как бы ни старались его родители, тоже так и не смог принять такого брата. Дикого, жестокого и невообразимо холодного. Словно что-то однажды выжгло его душу, не оставив в ней ни капли способности любить. Так думали многие. Только Чу Ваньнин, назначая очередное наказание, позже спрашивал у "жертв", за что их так. - А мы что, ну то, что его мать шлюхой была, так это все знают, чего злиться? Непонятно только, за что Лидер секты его к себе забрал. Поганое семя только портит образ благородной семьи! В этих словах, даже если люди, говорившие их, об этом не думали, звучало оскорбление и самому Сюэ Чжэнъюну и всей его семье. Чу Ваньнин дёрнул головой и назначил всем пострадавшим наказание. Побудут в прачках пару месяцев, может, ума наберутся. Сюэ Жаню же, как считали другие, он назначал наказания много суровее - дополнительные тренировки, переписывание старых свитков из библиотеки, а ещё уединение. И только сам Ваньнин знал, что некоторым людям легче зализать раны в одиночестве, а после занять себя так, чтобы ни одна мысль не успела заполнить голову. Ученик его никогда не благодарил, но Чу Ваньнин и не желал этой благодарности, он плохой учитель. Вместо того, чтобы помочь ребёнку стать человеком, он только заточил волчонку когти и научил кусать сильнее, больнее и хитрее, чтобы не попадаться. Только почему-то мальчик, а сейчас и юноша смотрел на своего учителя чуть меньше по-волчьи, чем на весь остальной свет. Это было странно и даже глупо. Потому что Чу Ваньнин был не тем человеком, к которому стоит испытывать благодарность. Он холодный, жестокий и абсолютно бесчувственный. И ученика не воспитал - только испортил, обострил зверины инстинкты и научил по-человечески расчётливо пользоваться ими. Годы летели, ученики взрослели, а Чу Ваньнин всё так же оставался недовольным собой как учителем. Сюэ Чжэнъюн с грустью посматривал на всех них и звал выпить. В один из таких дней он и сказал, тоскливо наблюдая за падающими лепестками цветущей сливы: - Я ведь знаю, что он не мой по крови, но разве я мог оставить его? Такого маленького, беззащитного, слабого. Это ведь я сидел рядом с ним, баюкал и пытался сбить жар, всё боялся отвернуться и увидеть, что его дыхание остановилось. Какой-то мальчик нашёл его, помог, разве я мог оставить его старания напрасными? Найти нужного ребёнка - как иглу в сотне стогов полей, и разве смею я быть недовольным? Он ведь не плохой парень, Ваньнин, просто он всё ещё не верит людям. Не обижайся на него, ладно? Чу Ваньнин тоже не считал Сюэ Жаня плохим, просто он неудачно выбрал учителя. Настало то самое собрание кланов. - Мо Жань, дрянное ты отродье, а ну быстро поди сюда! На этот крик откликнулся один, но обернулось двое. Один из них - забитый до робости, сжавшийся и втягивающий голову в плечи, исполнительный и безвольный. Другой - озлобленный, с широко расправленными плечами, вздёрнутой с гордостью смертника головой. Оба - с одинаковой тьмой внутри. Оба - потерявшие, потерянные и по большей части никому не нужные. И только один из них довольно осклабился, по теням следуя за чужим голосом. Чу Ваньнина по краю сознания резануло чужое желание убивать, но он не успел о нём задуматься - слишком быстро исчезло.