Луна сегодня прекрасна, не так ли? Книга I.

🌔🌓🌒

      Тэхён, щурясь, приоткрывает глаза, морщится от утреннего яркого, но всё равно приятного солнечного света, проступающего сквозь окно и заполняющего собой всю спальню, вяло потягивается, удобнее укладывает подушку и укутывается в одеяло плотнее, зарываясь в нём почти что с головой. Снова закрывает глаза, начиная постепенно проваливаться обратно в сон. Просыпаться не хочется. Абсолютно. Вставать — тем более. До сих пор. До сих пор не хочется существовать. Это состояние стало таким изменчивым: если поначалу оно было постоянным и непроходимым, до тошноты бесконечным, то сейчас наступает неконтролируемыми вспышками, когда память сама внезапно рисует в голове картины и образы пережитого, постоянно окрашивая их в кровь. И чаще всего это происходит именно утром в момент первого пробуждения — тогда, когда ты наедине с собой, даже, если рядом кто-то есть, беззащитен, дезориентирован. Потерян. Как слепой котёнок. Хочется просто исчезнуть. Спрятаться. От всего и от всех. От себя, в первую очередь. И никогда больше не просыпаться, чтобы не вспоминать. Ни-ко-гда.       Стук в дверь. Слабый. Совершенно не громкий, раздающийся словно откуда-то издалека. Тэ никак не реагирует на него. Даже не шевелится, оставаясь лежать неподвижно.       Следом ещё один стук о деревянную поверхность, но на этот раз чётче и намного ближе. — Да?.. — сонно и хрипло отвечает Тэхён в полголоса, отрывая голову от подушки и поворачивая её в сторону доносящегося шума. Уверен почему-то, что это Чимин. Больше некому. Тем более так рано.       Сначала дверь медленно приоткрывается. Лишь небольшая щёлка. После чуть шире. И лишь потом в комнату заходит мужчина. Тэ несколько раз моргает, тянет руки к своему лицу, трёт пальцами глаза и пытается понять, кто именно стоит перед ним. Силуэт остаётся размытым какое-то время. Разговаривать не хочется. Ни о чём. Ни с кем. Даже с Чимином. — Я разбудил тебя, — не вопрос, а утверждение. До боли знакомый и такой уже родной голос приводит Тэ в чувства и окончательно пробуждает. — Я не хотел. Извини меня. Тебе сейчас нужен отдых. И хороший, здоровый сон. Он залог многого.       Хороший и здоровый сон пропадает молниеносно. Тэ полностью отрывает голову от мягкой и удобной подушки и садится, поджимает ноги в коленях, притягивая их к себе. — Я… — тихо бубнит Тэ себе под нос, преданно глядя на пришедшего. — Я уже не спал. Дремал… — нерешительно осматривает его с ног до головы. — Что-то случилось? — неуместный вопрос, натянутый и такой несуразный, будто сказать больше нечего. — Неужели должно что-то случиться, чтобы я навестил тебя? — хмыкает в ответ. — Я хотел узнать, как ты себя чувствуешь?       Мужчина уверенно проходит вглубь спальни, внутренне улавливая для себя, что контакт уже установлен. И на этот раз этот приём куда более тёплый, чем на протяжении трёх недель. Победа. Пусть и маленькая, но всё же победа. — Я присяду? — бросает взгляд на край кровати. — Ты не против?       Тэхён молча и положительно кивает в ответ, нервно сглатывает, устремляя тёмные глаза на своего собеседника, хлопает длинными ресницами, а внутри сплошные взрывы. Один за одним. Безостановочно. Оглушительные. Беспощадные. И мурашки. Мурашки по всему его телу. И хочется заскулить в этот же момент. Просто завыть от невыносимой тоски и боли. Завыть не своим голосом. От того, как сильно он успел соскучиться по нему. — Так как ты себя чувствуешь? Слышал от Юнги, что ты идёшь на поправку. Это здорово. Я счастлив это знать. У тебя ничего не болит? — с невероятной нежностью и заботой в голосе, что аж сердце начинает биться быстрее. — Как настроение? Знаешь, говорят, что любое выздоровление, в первую очередь, связано именно с настроением лечащегося, и, если оно положительное, то и пациент восстанавливается куда быстрее. — Да… Мне действительно лучше. Правда, до сих пор снятся страшные сны, но твоя бабушка учит меня справляться с этой тревогой, — наспех и бездумно отвечает Тэ, сжимая пальцами край пушистого одеяла. — А… А ты как? Всё в порядке? — Вижу, вы нашли с моей бабушкой общий язык. И с Чимином, — звучит утвердительно и даже довольно. — Это я тоже счастлив знать. Он… — задумывается с безжизненной и горькой улыбкой на лице. — Он воспитанный, честный, ответственный. Он очень добрый. На него всегда можно положиться, Тэхён. Я? — вспоминает о заданных ему вопросах. — Очень много работы навалилось в последнее время, — мужчина садится на край кровати и поворачивается к Тэ, устремляя сосредоточенный взгляд на него. — Впрочем, как и всегда. Ничего не меняется. Абсолютно ничего.       От этого взгляда можно свихнуться. Окончательно. Спятить в считанные секунды. Всё внутри замирает, но уже через мгновение начинает неистово колыхаться. Настолько сильно, что, кажется, становится труднее дышать. — Мммм… — Тэ прикусывает нижнюю губу и замолкает, не зная, что ему ответить на это, но всё же находит хоть какие-то слова. — Чимин прекрасный человек. И очень добрый, ты прав. То есть оборотень… — неуверенно и смущённо. — Волк… — Хм. Волк? — издаёт мягкий смешок. — Ты вполне можешь называть нас людьми, не подбирая выражения, — хмыкает его собеседник, упираясь обеими руками об матрас и откидываясь немного назад. — В конце концов, большую часть своей жизни мы проводим именно в человеческом обличии. Мы не монстры, Тэхён, — звучит так, будто старается убедить его в этом. — И мы не животные. Мы такие же, как и ты, как и все вокруг, но с некоторыми особенностями, — последняя формулировка вызывает улыбку у обоих. — Мариус уехал на работу? — Я не знаю, куда он уехал, — неожиданно даже для самого себя обрывает Тэ, не желая сейчас говорить о нём. — Наверно, на работу или ещё куда-то, — произносит так, словно оправдывается перед собой, будто разговаривает сам с собой, хотя оба прекрасно понимают, что Тэ знает. Конечно, на работу. — Мало ли куда… — невнятно и даже робко. — Как прошёл вчерашний день? Куда ездили? — изо всех сил пытается выкинуть из головы воспоминания о том, что слышал в игровой комнате. Но это ведь невозможно. — На море. Катались на катере. Видели китов. Они выпрыгивали из воды. А ещё китёнка. — Понравилось? — с тёплой улыбкой от того, с какой детской непосредственностью говорит Тэ. — Как впечатление? Ты не замёрз? Вчера было очень холодно. — Угу, понравилось, — кивает Тэхён в ответ. — Там очень красиво. Безумно красиво… Когда вокруг такое великолепие, особо холода не замечаешь. Но почему-то очень грустно. Здесь депрессивная природа, давящая. Не находишь? Или вы уже привыкли к ней? Хотя, о чём это я? Вы ведь тут родились. У вас не было особо выбора, привыкать или же нет.       Собеседник молчит. Смотрит в упор на Тэ и тихо выдыхает. — Выбор есть всегда, Тэхён. Даже, когда кажется, что его нет. Наверно, ты уже успел пожалеть, что переехал сюда и… — Нет! — сразу же перебивает его Тэхён, категорически не соглашаясь с ним. — И да… Сложно. Это очень сложно. Здесь многое, что успело вызвать у меня отвращение, но при всём при этом… Тут есть те, кто вызывают у меня глубокие чувства и эмоции. Если сравнить, то второе непременно будет перевешивать. — Чем занимались после поездки на фьорд? — вопрос звучит навязчиво и как-то совершенно не к месту, но мужчина не может не спросить, хоть и убеждает себя в голове, что не нужно, не стоит, не имеет никакого смысла. Ревность. Чёртова разрушающая все внутренние установки ревность. — Да так… Ничего интересного… — Тэхён наигранно пожимает плечами и чувствует, как начинает краснеть, а щёки горят, но вовсе не из-за того, что ему стыдно или он не может ответить честно.       После этого вопроса Тэ погружается в воспоминания этой ночи. Пристально и неотрывно смотрит на темноволосого мужчину перед собой и ещё раз нервно сглатывает нарастающий ком в горле. Ночью они вновь занимались сексом с Мариусом, но в этот раз он был другим. Тотально другим. И на то есть причины. В какой-то момент пепельный волк возбуждённо прорычал ему на ухо «Малыш… Я вхожу», нежно сжимая пальцами шею и притягивая к себе. И всё. И всё. И всё, блять. Перед глазами тут же возник отель, стеклянный домик, чёртово Северное сияние и чёртов сам Рэйван. Его слова. Именно так он сказал в тот вечер. Это был капкан. Обычная фраза, ни к чему не обязывающая вообще. Просто на эмоциях. Просто на фоне желания. Но для Тэхёна это стало наваждением. Чем-то необъяснимым. Сжигающим. Убивающим. Уничтожающим вмиг. И впервые в своей жизни, занимаясь сексом с конкретным человеком, любимым человеком, он представлял другого. Не менее конкретного и любимого.       Тэхён прикрывает глаза и бесконтрольно громко выдыхает, чувствуя, как начинает возбуждаться от одной только мысли о Рэйване. Сильнее сжимает бёдра под одеялом, ощущая, как утренняя эрекция достигает практически своего пика. Вновь прикусывает нижнюю губу. Со стороны безобразно соблазнительно. Призывно. Пошло. И Рэйван не может не заметить этого. Не отрывает от него взгляда, разум погружается в непроглядный туман, резко дёргается с места и тянется к нему, наклоняясь, чтобы, наплевав на всё и на всех, на любой здравый смысл, впиться в его губы прямо сейчас, но через силу останавливает себя и быстро отстраняется. — Понятно. Я заметил, что ты избегаешь меня. Почему? Тебе противно? Страшно? — самые омерзительные вопросы, которые могли прозвучать сейчас. Как ножом по сердцу. — Я?.. Что? Нет, мне не противно… — Тэхён распахивает большие округлившиеся глаза и растерянно осматривается по сторонам так, будто оказался в комнате внезапно, появившись из ниоткуда. — Просто…       Наступает пауза. Как и всегда, когда разговор начинает приобретать новое настроение и совершенно другие краски. И оба молчат, дожидаясь, кто же первый продолжит говорить. — Просто? — переспрашивает собеседник. — Чонхён…       Если бы внутри чёрного волка был сад, то его розы распускали бы свои бутоны каждый раз, когда он слышит, с какой нежностью в голосе Тэхён произносит его настоящее имя, с какой мягкостью, а вместе с тем нерешимостью и хрупкостью в каждом звуке. Так, будто ищет и просит защиты. Как устоять? — Подснежничек… — Рэйван сдаётся. Моментально. Сразу же, даже не предпринимая никаких попыток выстоять это сражение внутри себя. Это бессмысленно. — Прости меня! — вырывается из Тэхёна вместе с дрожью, и он откидывает одеяло в сторону, перемещается по кровати и с рывком обнимает его, прижимаясь так крепко, как никогда до этого. Ни разу. — Прости меня, пожалуйста! Я был так холоден с тобой всё это время! Прости меня, Чонхён… — вцепляется пальцами в чёрные волосы. — Я безумно скучаю… Безумно! Мне так плохо без тебя! Пожалуйста, прости…       Сердце чёрного оборотня рассыпается на мельчайшие частички. Невыносимо больно. До хруста в костях точно также, если раздавить их всех разом. Но решение уже принято. Отступать нельзя. Отступать так опасно. — Тсссссс… — тихо шипит Рэйван, стараясь успокоить, обнимает в ответ и зарывается в шею Тэ. — Я всё понимаю. Я понимаю. Успокойся, мой цветочек. — Нет! Ты не понимаешь! Не понимаешь ничего! — выкрикивает и повторяет громче Тэхён, а после залезает на колени, усаживается к нему лицом, обвивает руками шею, не отпуская, и смотрит в лицо, даже не моргая. — Я думал, что так будет правильно… Я думал, что смогу без тебя! Я убеждал себя в этом каждый день! Я пытался убедить себя в том, что я не должен лезть в твою семью, не имею права делать больно Чонгуку… Ещё эта ваша истинность… Я думал, что так будет правильно! А в итоге… А в итоге всё равно всем больно. Прости меня за это… — утыкается носом в его щёку, осторожно дотрагивается губами и еле касаясь целует. — Я так соскучился… — проводит его кончиком по коже, заставляя внутреннего волка брюнета уже не просто скулить, а биться в истерике. Это истерия.       Рэйван делает глубокий вдох, наполняя лёгкие любимым и таким необходимым цветочным ароматом. Проводит обеими ладонями по спине Тэхёна несколько раз, осторожно водит пальцами вверх и вниз, с каждым разом прижимаясь всё больше и больше. — И я соскучился по тебе. Мне так не хватало тебя всё это время. И… — выдерживает очередную невыносимую для двоих паузу. — Я безумно переживал за тебя и продолжаю переживать, Подснежничек. Бесконечно. Тэ… — поднимает на него сверкающие медово-янтарные глаза. — Мальчик мой… Малыш… — слова сами вырываются, невозможно сдерживать или контролировать речь. Это выше сил. Выше всего. — Я знаю… Знаю, Чонхён… — Тэхён тянется к нему как можно ближе, почти прикасается своими губами к его, но в этот же момент брюнет отстраняется.       Тэ продолжает тянуться. Более настырно. Крепче обвивает шею, приближается к лицу брюнета и аккуратно прикасается пухлыми и влажными губами к его. — Поцелуй меня… — тихо шепчет в них и прикрывает глаза. — Поцелуй, Чонхён… — обжигает горячим и рваным дыханием и сам прикусывает его нижнюю губу, нежно оттягивая её на себя. — Я хочу тебя поцеловать… Знаешь, о чём я думал этой ночью?..       Тэхён делает плавное и ёрзающее движение, сидя на коленях Рэйвана, опускается чуть ниже, раздвигает ноги шире, обтирается об него, усаживаясь ощутимее прямо на его паховую зону, чувствует, как тело того напрягается, каменеет, становится будто тяжелее и массивнее. — О чём же? — Рэйван отстраняется ещё дальше от него. Никаких поцелуев. Нет. Нельзя. Преступно. Он принял решение. — О том, как давно я не чувствовал твоих губ на себе: на своих губах, на своей шее, на своих ключицах… — медленно перебирает слова. — На своих плечах… На своей спине… На своих бёдрах…       Рэйван перемещает руку на его затылок, притягивает ближе и отвечает на поцелуй, немного углубляя его, но сохраняя нежность, мягкость и трепет. Закрывает глаза, принимаясь второй рукой гладить Тэ более активно, залезая ладонью под мятую футболку и дотрагиваясь пальцами до обнажённой спины, поднимаясь всё выше и выше. Возбуждение возрастает. Желание вспыхивает в одночасье. Секунда. И почти с рывком тянется назад, резко прекращая поцелуй.       Сдался. Опять. Не устоял. Да и как устоишь, когда при каждом взгляде становится даже трудно дышать? Чёрт тебя дери, Ким Тэхён… — Я должен идти. Прости, мой цветочек, — внезапно произносит, через силу заставляя себя, насилуя прямо сейчас. — Мне пора.       Это самый мазохистский поступок Рэйвана по отношению к себе. И он это отчётливо чувствует в своей груди — дыра, которая там уже очень давно и ничем не может заполниться, приобретает галактические масштабы. Бездонные. — Идти? Сейчас? — так расстроено, невнятно, еле-еле. — Не уходи… — Я должен, — чёрный оборотень собирает остатки разума по крупицам, аккуратно отталкивает его от себя, стараясь выпутаться из цепких и таких родных уже объятий. — Я должен идти. Я должен, Тэ. — Пожалуйста… — Нет, — теперь уже специально холоднее, твёрже, стальным голосом. — Работа. Отпусти меня. Отпусти, Тэхён.       Тэхён молча смотрит на него. Не произносит ни слова в ответ. Не отпускает. По-прежнему обвивает его шею и не даёт ему подняться на ноги. — Дай мне уйти, — всё тот же стальной голос, а внутри землятресение, ураган, тайфун, лавина снежная, смерч. — Пожалуйст… — обрывает сам себя на полуслове. — Мне нужно идти! Мы увидимся вечером. Когда я приеду из офиса. И поговорим. — Вечером? — с такой преданностью и наивностью в голосе повторяет за ним Тэхён, как ребёнок, которому пообещали сладкую конфету, что это окончательно лишает чёрного оборотня рассудка. — Вечером.       Тэ уступает. Верит ему. Слезает с его колен и положительно кивает в ответ. И как только закрывается за Рэйваном дверь, хочется зареветь не своим голосом. На весь этот чёртов особняк. На всю эту проклятую Норвегию.

***

      За почти что уже четыре недели, проведённые Тэхёном в особняке Чон, сегодняшний день оказался одним из самых активных для него. За исключением того дня, когда Тэ и Мариус ездили на свидание. Как только Тэхён почувствовал себя лучше и понял, что готов хотя бы попробовать вернуться к нормальной и обычной жизни, готов к полноценному общению с людьми, как только синяки и ссадины, оставшиеся после побоев, полностью сошли с его лица, первым делом он поехал в реабилитационный центр, чтобы наконец-то навестить и увидеться с матерью. Вместе с Чимином. Встреча прошла радостно, он безумно успел соскучиться по ней, к тому же врач сообщил, что лечение стало приносить положительные результаты, а его динамика продвигается в нужном направлении. После больницы они с Чимином пообедали в местном кафе, выпили по чашке кофе, и Тэхён совершенно внезапно принял решение поменять свой цвет волос со светлого на свой родной — тёмный, почти что чёрный, поэтому остаток вечера Чимин терпеливо дожидался его в парикмахерской. — Почему ты решил перекраситься? — устало уточняет Пак, сидя на пассажирском сидении в машине Тэ. — Неожиданно так. Мариус знает о твоём порыве?       Этот вопрос веселит Тэхёна и вызывает дерзкий смешок. Но это лишь маска и защитная реакция. — Я должен был спросить у него разрешение? — с сарказмом в голосе. — Нет, конечно, просто интересно, как он отреагирует, — хмыкает Чимин. — Непривычно же. Со светлыми волосами тебе было хорошо, но и этот оттенок очень благородно смотрится. Кажется, тебе идёт абсолютно всё, привлекательный человечек, — улыбается и отвечает с таким же сарказмом. — Не знаю, — вздыхает Тэ. — Захотелось перемен. Чего-то нового, что ли. Новая жизнь… — повторяет слова Мариуса, сказанные им в машине перед тем, как они переплыли фьорд, и Тэхён впервые увидел прекрасных и величественных китов, наблюдал за их прыжками в море и поражался силе и размерам этих невероятных созданий. — Новая жизнь — новая причёска, понимаю. Многие дамы руководствуются именно этим правилом. — Очень остроумно! — Тэ съезжает на шоссе, ведущее из города к резервации, с довольной улыбкой на лице, которая резко пропадает. — Чимин, я ни разу не говорил тебе за всё это время… — замолкает. — Не говорил о чём? — поворачивается к нему оборотень. — Спасибо тебе большое, что находился со мной рядом, поддерживал меня, слушал, сумел объяснить мне всё. Я вспоминаю первые дни… — заметно ёжится и нервно закусывает нижнюю губу. — Было сложно. И не только мне. Это… Это дорогого стоит. Если бы не ты, я бы спятил. — За это не благодарят, Тэхён. Ты думал, мы страшные и опасные чудовища? Животные, которые не испытывают никаких человеческих чувств и сострадания? — Некоторые из вас — да. — Забудь, — мягко отвечает Чимин, прекрасно понимая и зная, о чём говорит Тэ. — Хотя, это звучит глупо. Постарайся забыть... Среди обычных людей тоже полно конченных ублюдков. Иногда они хуже любых животных. — Чимин, где Рэйван? — Тэхён неожиданно меняет тему разговора, замечая, как в этот же момент его собеседник начинает заметно нервничать. — Он не появляется в доме уже четыре дня. Не отвечает на сообщения. Что происходит? — Работа, — выдавливает из себя улыбку оборотень. — Уехал на пару дней из города по каким-то своим рабочим делам. Я особо никогда не вникаю, честно говоря. Ты же знаешь, Тэхён, как он ответственно и серьёзно относится к бизнесу, — напряжённый и нелепый смешок. — Иногда такое ощущение, что его вообще ничего не волнует, кроме этого, поэтому он... — На пару дней. Ясно. Но прошло четыре дня, — мельком смотрит на Чимина и возвращает взгляд на дорогу. — Ты что-то не договариваешь.       Чимин сглатывает и замолкает. Ответить нечего. — Вы общаетесь эти дни с момента его отъезда по каким-то своим рабочим делам? — продолжает Тэхён. — Почти нет, — лжёт тот. — Ты же знаешь, что он... — Знаю, знаю, — взволнованно бубнит Тэхён, почти что подъезжая уже к резервации. — Странно всё это, ведь в то утро он обещал, что вечером мы... Ни слова не говорил про отъезд, — с недоверием в голосе. — И Чонгук молчит. — В то утро? Какое утро? Обещал что? — заметно, как лицо Чимина меняется, наполняясь ещё большим беспокойством. Ощущение, что его загнали в клетку. — Скорее бы домой. Голова снова кружится... — Ким Тэхён, приезжал курьер. Вам просили передать, — при въезде на территорию их автомобиль останавливает оборотень, охраняющий резервацию, и протягивает в окно у водительского сидения небольшую коробочку и белый запечатанный конверт. — От кого, не сказали, но попросили отдать лично в руки.       Тэ забирает. А Чимин прекрасно знает, от кого, со страхом наблюдая, как Тэхён начинает распечатывать конверт. — Может, лучше дома? — почти что скулит оборотень. — Подожди! — Тэхён дрожащими пальцами достаёт открытку с ярким изображением на ней какого-то города. Даже не сразу понимает, какая именно достопримечательность на ней напечатана, но внутренняя интуиция упорно твердит по кругу, что он обязан прочитать прямо сейчас, будто это жизненно необходимо. Будто, если не сейчас, то станет слишком поздно.       Переворачивает открытку обратной стороной и внимательно всматривается в написанный текст на корейском языке.

«Я никогда тут не был. Не знаю даже, окажется ли эта страна хорошим приютом для меня и моей любви к тебе. Но, мой мальчик, мне достаточно того, что тут бывал ты, чтобы хоть немного, но всё ещё чувствовать твоё пусть и призрачное, но присутствие в моей жизни. Большего я даже требовать не могу. И этого уже слишком много.»

      Тэхён перечитывает несколько раз, ощущая, как всё в груди замирает и леденеет. И становится так страшно от этих слов. Нервно разворачивает лист бумаги, вложенный в открытку, и начинает читать дальше, не обращая никакого внимания на попытки Чимина улизнуть из автомобиля. — Это правда?.. — тихо, спокойно, но с такой болью в голосе спрашивает Тэхён, обращаясь к оборотню. — Мне жаль, Тэ, но... — Это правда?! — произносит громче и несдержаннее, складывая лист и поворачиваясь к Чимину, впиваясь в него тёмными глазами. — Да. Это правда. — Нет. Нет... Этого не может быть. Он не мог. Он не мог меня бросить! Не мог! Он не мог уехать от меня... — не верит, просто не может поверить, что это происходит на самом деле. — Он уехал не от тебя. Он уехал от себя. — Почему ты мне ничего не рассказал, раз ты обо всём знаешь?! — судорожно выкрикивает Тэхён. — Чимин, мы ведь... Почему?! — Он просил не говорить тебе. Просил не только меня. Я хотел сказать тебе, потому что понимал, что так будет правильно, но он мой муж. Я не мог пойти против его просьбы. Пойми меня тоже, — суетливо выдыхает Чимин. — Я не хочу лезть в ваши взаимоотношения. Совершенно не хочу. — Кто ещё знал?! — закрывает глаза и трёт их пальцами, глубоко вдыхая. — Нет, не этот вопрос. Чонгук знал?! — Знал.       У Тэхёна разрушается мир, заново выстраиваемый огромными усилиями все эти недели. — Но ты не уехал! — вопреки уничтожающим его эмоциям, делает уместный и логичный акцент на этом факте. — Почему? Он что, улетел совсем один?! — Он полетел раньше, чтобы решить вопросы с жильём. Я должен полететь к нему через два дня. С вещами. Уже навсегда... — Счастлив знать! — рявкает Тэхён на весь автомобильный салон, откидываясь на спинку водительского кресла. — Почему ты это допустил?! — презренно, злобно, с претензией в голосе. — Почему вы все это допустили?! — Тэхён, послушай... — Чимин практически полностью поворачивается к нему, наблюдая, как Тэ рассыпается на части прямо на его глазах. — Это решение было им принято в тот день, когда вы с Чонгуком ездили на море. Окончательно принято, — подчёркивает. — Я не знаю, что на него нашло в тот вечер, когда он вернулся в дом, но он был... Уничтожен. Я пытался выяснить, что случилось, но Чонхён не отвечал ни на один вопрос. Связано ли это как-то с вашим свиданием, я не знаю, поэтому не могу делать такие выводы. И тебе не советую. Но именно в этот вечер он купил себе билет на следующее утро, созвонился с нашими знакомыми из Испании и договорился о своём приезде. Это был не первый раз, когда мы обсуждали, что он хочет и готов всё бросить и уехать. И до этого дня были подобные разговоры. Честно? — с горечью, дрожащими губами тихо произносит. — Сначала я был рад, потому что он подарил мне надежду, сказав, что, быть может, в другой стране я смогу встретить истинного и по-настоящему полюбить. Он бы меня отпустил тогда. Я точно знаю. Он обещал мне это... Я не сомневаюсь в нём. Он бы не врал о таком. Никогда. Я хочу любить... И быть любимым, Тэхён. Также, как и любое живое существо. Я подумал тогда, ведь я тоже заслуживаю счастье!       Тэ переводит тёмный и пустой взгляд на своего собеседника, слушая настолько внимательно и с таким трепетом, как никогда в своей жизни. И с таким сочувствием. Настоящим. Искренним. Самым человеческим. — Но, когда он пришёл и сказал, что принял окончательное решение, я осознал, что не хочу уезжать, не хочу покидать стаю, резервацию, семью. Даже тебя... Ты стал мне дорог. И я никогда не испытывал к тебе ненависти или ревности, злости или обиды. Чонхён мой муж лишь на бумаге, но никак не в сердце. Его сердце занято тобой, Тэхён, — с тёплой и нежной улыбкой, милой и очаровательной, свойственной только ему. — Видимо, он понял для себя, что тебе лучше с Чонгуком. Прости его... Я знаю наверняка, что этим он не хотел и не хочет причинить тебе боль. Он причиняет её себе. Убивает себя. Ему так проще. Всегда было проще... — Его нужно вернуть! Ты скажешь мне адрес, правда ведь?! — Тэхён хватает его за руку и притягивает к себе. — Тебе не придётся уезжать и покидать резервацию, а ему не придётся убивать себя, как ты выразился. Я верну его! Но, Чимин, мне нужна твоя помощь в этом — адрес, где я смогу найти этого дурака!       Дослушав Чимина, Тэхён пулей вылетает из своей машины, несдержанным движением, переполненным яростью и кричащей злобой, с размахом захлопывает её дверь так, что грохот разлетается по всей территории, отдаваясь эхом в вечерней тишине, и забегает в особняк Чон. Не снимая обуви и верхней одежды, стремительно поднимается по лестнице на второй этаж, бежит по ступенькам вверх, торопливо и уверенно идёт вдоль широкого и длинного коридора, сжимая в кулаке письмо от Рэйвана, которое только что прочитал. Не верит. Не может поверить, что это правда. В голове не укладывается. Не может даже допустить мысль о том, что это происходит на самом деле. С ним. С ними. Кажется, что мир вокруг него начал рушиться, а это просто злая шутка над ним и над его чувствами. Просто, блять, неудачная шутка.       Резко распахивает дверь спальни и останавливается, видя перед собой Мариуса, спокойно сидящего в самом центре кровати с ноутбуком на коленях. Почему-то как только его образ возникает перед глазами, это вынуждает Тэ замереть поначалу: появляются сомнения, нерешимость, и лишь потом уже ожить от этого непонятного оцепенения и кинуться в самый настоящий «бой». — Чонгук?! — сразу же произносит громко и настойчиво, обращая на себя всё его внимание.       Блондин переводит взгляд на своего истинного и принимает удивлённый вид, приподнимает бровь, щурится, внимательно смотря на него. Складывается полное ощущение, что притворяется и играет максимально схожую с простым человеком роль — оборотень прекрасно видит в темноте, волку нет необходимости присматриваться. — Душа моя, ты что, перекрасился? — разглядывает в полумраке комнаты его волосы. — В тёмный? Почему? — с улыбкой, переполненной нежностью. — Неожиданно, — тянет к нему руку. — Иди ко мне, зайчик. Я хочу рассмотреть поближе, сокровище моё. — Да! — без какого-либо интереса и без всякого энтузиазма раздражённо отвечает Тэ, шумно закрывает дверь за собой и подходит ближе. — Плевать на это! Почему ты мне ничего не сказал?! Почему, Чонгук?!       Мариус начинает понимать, о чём речь. Не дурак. Он знал, что рано или поздно Тэхён придёт к нему с этим вопросом. — Не сказал о чём? — раздаётся размеренный и усталый голос пепельного волка. — О том, что Чонхён улетел в Испанию! — несдержанно и грубо рявкает Тэхён на него. — Какого хрена, Чонгук?! Какого хрена ты молчал все эти дни?! — Ах, вот о чём ты, — отворачивается к ноутбуку, продолжая увлечённо всматриваться в его экран. — Он просил не рассказывать об этом тебе, — слово «тебе» звучит с унизительной для Тэ интонацией и больно его ранит, блондин выделяет его как-то по-особенному. — К тому же он взрослый человек, душа моя, и вправе сам принимать решения. Они с Чимином поразмыслили и пришли к выводу, что так будет лучше для их семьи, — и снова последнее слово с этой же отвратительной интонацией.       Тэхёну нестерпимо больно это слышать. Обидно. — С Чимином?! Решили с Чимином, значит?! — ещё один резкий выпад в сторону кровати. — Да неужели, Чонгук?! Мне он сказал, что не хочет уезжать! Не хочет покидать стаю, друзей, родных! Почему ты промолчал?! — шипит сквозь зубы. — Почему?! — Я же только что ответил тебе на этот вопрос, — шмыгает носом, даже не поворачивает голову в сторону Тэ, произнося равнодушно и вызывающе холодно. — Не понимаю, что за истерика? Какое тебе дело до отъезда моего брата? Не я ведь улетел, а он. Что за переживания на пустом месте?       Тэхён напряжённо вздыхает, чуть ли не охая вслух от такого ответа. Гневно сверкает глазами на него. В голове не укладывается. Никак. Совсем никак. Абсурд. Бред. Издевательство. Самое настоящее. И самое беспощадное. — Ты не имел права молчать! — из последних сил сдерживается Тэ, пытаясь хоть как-то всё ещё подбирать слова и выражения. — Как ты мог отпустить его?! Как?! — заметно, что закипает всё сильнее. — Да хватит уже сидеть в этом ноутбуке! — подходит вплотную к кровати и захлопывает его крышку. — Его нужно вернуть! Слышишь?! Его необходимо остановить! Это ошибка! Он должен вернуться! Он совершает ошибку, Чонгук!       Мариус вновь шмыгает носом по привычке. Молча откладывает ноутбук, поправляет подушки у изголовья кровати и прислоняется к ним спиной, вальяжно принимая позу полулёжа, впивается медовым взглядом в своего истинного с таким выражением лица, словно приготовился к просмотру фильма, а точнее истерики, которая уже началась. — Я еду за ним! — уверенно выкрикивает Тэхён. — Я полечу за ним! Я верну его! Раз никто другой не смог этого сделать! — Во-первых, сними свою верхнюю одежду. Во-вторых, ты никуда не полетишь. Выдохни, любовь моя, и успокойся. Тебе нужно прийти в себя, а после мы с тобой поговорим, когда ты будешь готов к конструктивному диалогу.       Ещё хотя бы одна подобная фразочка из уст пепельного волка, и Тэхён взорвётся окончательно. Хотя, кажется, и этих уже стало достаточно. — К конструктивному диалогу? — морщится с таким презрением, будто в комнате чем-то неприятно запахло. — И это мне говоришь ты?! Да вы-то сами способны хоть на какой-то диалог или можете только никчёмные записки писать с жалкими и нелепыми признаниями?! — сжимает письмо ещё сильнее и тут же кидает прямо в Мариуса, попадая скомканной бумагой ему в живот. — Друг у друга научились?! Вам сколько лет? Десять?! Тринадцать?! Пятнадцать?! Подотритесь своими письмами, понял меня?!       Хорошее настроение, которое присутствовало у Тэхёна на протяжении сегодняшнего дня, развеялось сразу же, как только он получил открытку с изображением Барселоны и коробочку с наушниками. Это не просто убило. Это уничтожило в нём любой здравый смысл. Лопнуло терпение. Стремительно и бесповоротно. Оно просто перестало существовать вместе с Тэхёном. Но больнее всего было по той причине, что он не мог не вспомнить, как в отеле рассказывал Рэйвану, что до переезда в Норвегию бывал в Европе всего один раз — именно в Испании, именно в Барселоне в свои студенческие годы. И ему понравилась эта страна, он был восхищён архитектурой, колоритом, самими испанцами, их страстью, даже их кухней, а потом признания Чимина, что они переезжают в этот город. И письмо.

«Тэхён. Мой Подснежничек.

Мне смешно, что я не смог придумать ничего лучше, чем написать для тебя письмо. И вместе с тем до воя горько. И стыдно. Стыдно, потому что я солгал тебе. В то утро, в наше последнее утро, я заходил, чтобы попрощаться с тобой, но не смог. Не смог из-за своей трусости, потому что произнести «прощай», глядя в твои бездонные глаза, оказалось выше моих сил. Какая ирония, согласись? Даже среди оборотней бывают слабаки. И я один из них. Я слишком слаб перед тобой и перед своими чувствами к тебе.

В какой-то момент я начал ненавидеть себя за ту любовь, которую испытываю к тебе. Презирать. День за днём. Час за часом. Минуту за минутой. Я намеренно старался отравить себя, лишь бы уничтожить эти чувства. Не вышло… Ничего не получилось. Знаешь, почему? Потому что в конечном счёте я осознал, что ты — это самое светлое, что со мной случалось. Самое прекрасное и самое доброе. Тэхён! Ты такой добрый! Ты излучаешь эту доброту всем своим видом! Я не могу представить, с кем мне ещё могло бы быть так тепло. Ни с кем. Клянусь тебе, ни с кем. И сейчас… я убегаю от этой доброты. Убегаю навсегда.

Больше мы никогда с тобой не увидимся. Больше я не побеспокою тебя. Больше я не позволю себе причинять тебе боль. Я принял решение. Сам. Пожалуйста, не злись на Чимина и на Чонгука. Они ни при чём. Если у тебя будет потребность кого-то ненавидеть, то выбери меня. Я согласен на это, потому что заслуживаю. Это будет справедливо.

С самого первого дня, когда я тебя увидел, я желал тебе только радости и счастья. Умоляю тебя, будь счастлив. Будьте счастливы с Мариусом. Я уверен, что он позаботится о тебе лучше, чем смог бы я. Он позаботится о тебе за нас двоих.

Прощай, моя любовь.

Бездонно влюблённый в тебя и сбежавший от этой любви Чон Чонхён.

P.S. Я возвращаю тебе свой последний долг. Новые наушники.»

      «Я возвращаю тебе свой последний долг. Новые наушники…»       Тэхёну хочется упасть на колени прямо посреди комнаты и завыть во весь голос. Нестерпимая боль и безжалостный страх, что он больше никогда не увидит Рэйвана, никогда не сможет посмотреть ему в глаза, прикоснуться к нему, обнять. — Тэхён, успокойся, — холодно и без всяких эмоций отвечает ему Мариус. — Прими прохладный душ, выпей чай, отдохни. Видимо, ты устал за сегодняшний день. Как мама? Чем вы занимались в городе с Чимином? Как прошёл твой день? — Ты что, издеваешься надо мной? — на этот раз Тэхён спрашивает тихо и, создаётся впечатление, что даже спокойно, хмурит брови, а лицо выражает полное непонимание происходящего. Отчаяние. — Я лечу в Испанию! Ты не слышал меня?! — Да, конечно, любовь моя, — тянется обратно к ноутбуку и наигранно одобрительно кивает. — Тебе билет забронировать только туда или всё же туда и обратно? Бизнес-класс? Всё включено?       И снова вспышка ужасной и опаляющей ярости и злости, обрамлённых таким невыносимым чувством несправедливости. — Мозг свой волчий лучше включи, — презренно хмыкает Тэ и подходит к шкафу, достаёт сумку и принимается закидывать в неё первые попавшиеся под руку вещи.       Мариус напряжённо и устало выдыхает, медленно и неохотно поднимается с кровати, подходит к нему, аккуратно берёт за запястье и притягивает к себе. — Тэхён, хватит устраивать это шоу и эту истерику. Хватит, ты меня слышишь? — второй рукой закрывает дверцу шкафа, заглядывая в бледное лицо и в тёмные глаза, которые, кажется, готовы вот-вот наполниться слезами. — Не трогай меня! — злобно рычит на него Тэхён, отстраняясь назад. — Я собираю вещи и улетаю к нему! — выкрикивает на всю спальню и дёргает свою руку. — Как ты мог?! Как ты мог так поступить?! Он же твой брат! — К чему всё это, сокровище моё? Мы оба прекрасно знаем, что ты никуда не полетишь. Да, он мой брат, но он сам принял такое решение для своей семьи. А тебе нужно думать о своей семье, — притягивает ещё ближе к себе, не обращая внимания на сопротивление, и осторожно обнимает. — Ну, перестань, душа моя. Я понимаю, что ты устал, что у тебя переменчивое настроение, но это не повод ругаться и выяснять отношения. Тем более нет никаких причин для этого. — Причины есть! — шипит ему в лицо в попытке оттолкнуть от себя. — Я люблю его! Я люблю его, Чонгук! И я верну его! Никто и ничто меня не остановит! — пристально смотрит в глаза перед собой, сглатывает и нервно прикусывает губы, только сейчас осознавая, что впервые произнёс это вслух. — Любишь, значит? Ты даёшь себе отчёт, что ты такое говоришь мне сейчас?       Мариусу будто нож вставляют в сердце. Вставляет. Тэхён. Сам. Собственноручно. Это больно слышать от своего истинного и того, в ком ты видишь целую Вселенную. — И тебя люблю! И тебя, Чонгук! Как ты не понимаешь… Да когда же до тебя дойдёт, что вы оба мне безумно дороги?! Вы оба для меня важны! Вы оба мне нужны! Почему ты так эгоистичен? Почему ты думаешь только о себе? Ну, почему?! — непроизвольно появляются первые слёзы. — Пожалуйста… Отпусти меня. Я верну его назад. В стаю. К тебе. К нам. Пожалуйста, Чонгук… — Нет, — холодно, неуклонно и неприступно. — Ты никуда не полетишь. Забудь, Тэхён. Выкинь из головы. И хватит уже об этом. Снимай куртку и иди отдыхать. Утром, уверен, ты поймёшь, какие глупости говорил.       У Тэ окончательно сдают нервы. Больше держать себя в руках невозможно. Он с рывком расстёгивает молнию, быстро стягивает с себя верхнюю одежду и со всего размаху швыряет её на пол. Истерично. — Да что ты хочешь от меня?! Что тебе от меня нужно?! — слёз становится больше. — Почему ты меня не слышишь?! Почему ты никогда меня не слушаешь?! Тебе плевать на мои слова и чувства! Тебе всегда было плевать! Тебе важно только твоё мнение!       Мариус мельком смотрит на брошенный на пол пуховик и переводит взгляд на своего истинного. — Мы оба знаем, что это не так, а ты сейчас поддаёшься эмоциям, которые не несут никакой пользы. Кажется, ты говорил о возрасте, но сейчас ведёшь себя, как подросток. Перестань провоцировать меня на конфликт на пустом месте, и подумай над тем, что ты мне сказал минутой ранее. Твои слова разбивают мне сердце, сокровище моё. Или в этом твоя цель? — Вы разбили мне сердце уже давно! Оба! И ничего, — с сарказмом в хриплом от криков голосе. — Живу, как видишь! И не смей мне говорить про «пустое место». Чонхён — не пустое место для меня! — А ты для него — да, раз он не посчитал нужным предупредить тебя об отъезде. Задумайся об этом.       Тэхён никогда еще не видел и не чувствовал, чтобы Чонгук был настолько холоден в общении и в поведении. И в сложившейся ситуации это задевает, ведь ему хотелось бы, чтобы сейчас с ним разделяли те болезненные эмоции, которые он испытывает. Хотя бы их малую часть. — Это ты! — вопит на весь второй этаж особняка, окончательно теряя контроль над мыслями и словами. — Это твоя вина! Ты его выгнал! Ты ему сказал уезжать! Это твоих рук дело! Я уверен! Поэтому ты ничего не говорил мне, поэтому он не смог мне признаться честно, чтобы не подставлять тебя в моих глазах! Как низко! Как подло! Как гадко! Как же ты мог?! Как тебе не стыдно?! Это ведь твой брат!       Кажется, Тэхёну удаётся добиться своего. — Да что ты такое несёшь?! — на этот раз уже несдержанно рычит Мариус, снова подходит к нему и грубо выхватывает из руки сумку с вещами, резко отбрасывая её в угол комнаты. — Хватит, Тэ. Хватит уже! Откуда в твоей голове вообще подобные мысли? Кто тебе их внушает? Вроде бы ты почти месяц находишься в моём доме, а следовательно, таких идиотов рядом с тобой быть не может. Кто? Чимин? Хосок твой?! Кто заставляет тебя верить в эту чушь? Вот именно! Он мой брат. А ты мой молодой человек. И какого чёрта тебе нужно от моего брата?! О какой любви к нему ты говоришь?! Ты хоть слышишь себя?! Ты хоть понимаешь, кому ты об этом говоришь?! Когда ты мог влюбиться в него?! Какая любовь?! — презренно и высокомерно. — Одумайся, Тэхён! Приди в себя! — Я не желаю больше находиться в твоём доме. С меня хватит! Больше я тут жить не стану! — А где ты станешь жить? Неужели в Испании? — саркастический смешок.       Тэхёну хочется ударить. Со всей силы. Чтобы хоть как-то выпустить всю свою ярость. Ударить так сильно, как только сможет. — Да! Не думай, что я шучу! Не думай, что я пускаю слова на ветер! — достаёт из кармана свой телефон. — Я прямо сейчас посмотрю ближайшие рейсы и полечу за ним! — Тэхён, — пепельный оборотень громко выдыхает, хочет потянуться к смартфону Тэ, чтобы выдернуть его из рук также, как и сумку, и вышвырнуть его в окно прямо в снег, но останавливается, стараясь всё же не опускаться и вести себя мудрее. — Если ты это сделаешь, мы с тобой расстанемся, — железно и строго. — Если ты так поступишь со мной, то больше можешь даже не появляться в моей жизни. Пойдёшь на это — живи как хочешь и с кем хочешь. — Чонгук?! Ты не имеешь права ставить такие условия! Ты не имеешь никакого права! — истерично кричит Тэхён. Не хватает только, чтобы топнул ногой. — Пожалуйста, хватит! Хватит издеваться надо мной! Я должен его вернуть! — Я всё сказал. Я люблю тебя, Тэхён, но это переходит уже все рамки. — Любишь?! Где?! Где ты меня любишь?! Я не вижу этой любви! Не чувствую, потому что ты даже не хочешь понять меня, услышать, войти в моё положение! Я люблю твоего брата так же сильно, как и тебя! Вы мне оба нужны! Пожалуйста, Чонгук… Я должен его вернуть домой! — Я всё сказал, — строже шипит на него Мариус. — Разговор окончен.       Тэхён дрожащими пальцами молча набирает номер телефона, подносит смартфон к уху и слушает долгие и протяжные гудки, после которых вызов автоматически завершается. — Не берёт… — бубнит себе под нос. — Позвони ему! — делает шаг к Мариусу. — Просто позвони ему! Я хочу с ним поговорить, Чонгук! Набери ему со своего телефона! Пожалуйста! Прямо сейчас! Звони! — требовательно и ещё настырнее, как капризный ребёнок.       Блондин уже с раздражением наблюдает за тем, как истерика его истинного только лишь из-за Рэйвана становится всё сильнее и более неконтролируемой с его стороны, а слёзы превращаются уже почти в рыдания. Это злит. Безумно злит и вызывает вспышки ревности, а признания в любви к старшему брату и вовсе срабатывают, как красная тряпка для разъярённого быка. Но нужно держать себя в руках. — Завтра, — изображая спокойствие и непоколебимость, отвечает он, даже не допуская для себя мысли, чтобы Чонхён услышал всё это. Бросит всё и вернётся, наплевав на любые свои решения и обещания. Пешком придёт, если потребуется. — Какие могут быть разговоры в таком состоянии? Тэ, ты устал. Успокаивайся. Нельзя так. Ты делаешь себе хуже. Может, мне позвать Юнги? Может, тебе нужна какая-нибудь волшебная таблетка или укол, чтобы ты пришёл в чувства? — разводит руками. — Твоя истерика меня уже пугает. Если ты не остановишься, мне придётся сделать именно так, потому что твоё поведение заставляет меня волноваться о твоём здоровье.       Вот что-что, а сумасшедшим Тэхён себя точно не считает. И как же вновь больно слышать это от Чонгука в тот момент, когда он нуждается хоть в капле его понимания. — Но завтра ты будешь весь день на работе… — Тэхён пробует схитрить, говорит тише и спокойнее, чтобы добиться своего. — Сейчас. Чонгук, сейчас… Пожалуйста! — Нет, я не поеду завтра на работу. Я останусь дома. С тобой, — снова произносит с такой обеспокоенной интонацией, что Тэ и впрямь начинает допускать мысль, что выглядит обезумевшим. Отвратительное чувство, когда ты пытаешься донести свою правду, а тебя просто не хотят слышать и выставляют дураком. — И ты позвонишь? — Тэ вытирает с лица слёзы и рвано выдыхает. — С самого утра? Как только мы проснёмся? — Посмотрим. Успокаивайся.       Звучит максимально неправдоподобно. Тэ не верит, но понимает, что в данный момент не добьётся уже ничего. Выход, конечно, есть, но, если он воспользуется своим правом развернуться и уехать в аэропорт прямо сейчас наперекор словам Чонгука, обратной дороги уже не будет. Никогда. Он потеряет его. Навсегда. Вернёт Рэйвана, но потеряет Мариуса. Но ему нужны они оба. Одинаково сильно. Жуткая безысходность. Разрывающая всю душу в клочья.       Тэхён с обречённым видом садится на кровать и принимается стаскивать с себя обувь, отбрасывает её в сторону и громко всхлипывает, пробуя таким образом ещё раз обратить на себя внимание и всё же достигнуть цели — звонка Рэйвану. — Душа моя, хватит, — холодно реагирует Мариус на этот спектакль. — Хватит лить слёзы. Нет ни единого повода. — Я в душ, — гаркает Тэхён и с демонстративной обидой быстро проходит мимо него, запираясь в ванной комнате. И ему обидно. Действительно очень обидно.       Выходит не менее, чем через минут двадцать. Молча заходит в спальню, молча обходит кровать и ложится, отворачиваясь от блондина, опять сидящего с ноутбуком на коленях. Несколько минут лежит практически неподвижно, стараясь отогнать те мысли, которые опять начинают провоцировать слёзы и желание продолжить скандал из-за этой несправедливости и внутренней боли. — Как мама? — Тэхён чувствует, как Мариус нависает над ним сзади и обнимает, притягивая к себе. — Уже лучше. — Хорошо. Почему ты решил перекраситься, ангел мой? — зарывается носом в его влажные волосы и делает глубокий вдох. — Красивый цвет. Ты очень красивый, сокровище моё… — обнимает крепче. — Почему ты не хочешь позвонить сейчас?! — вырывается из Тэхёна вместо ответа на вопрос. — Зайчик, перестань, — тихо шепчет пепельный оборотень и целует его в висок. — Мы закрыли эту тему. — Нет. — Да. — Нет! — Да, Тэхён. — Чонгук, нет… — Да! — перебивает и произносит намного громче, недовольнее и более властно. — Прекрати так себя вести. Ты чего добиваешься? — Справедливости, — Тэхён шмыгает носом, всхлипывая. — Знаешь, что будет справедливо? В ответ тишина. — Если ты действительно соберёшь прямо сейчас свои вещи, и мы уедем в город. В квартиру. Ты приступишь к своей работе, отвлечёшься, будешь чаще навещать свою маму в больнице, встретишься с Хосоком, в конце концов. Видимо, тебе нужна смена обстановки, как я понимаю. Отсюда и все твои бессмысленные эмоциональные всплески. Полагаю, мне стоит принять именно такое решение для нас. — Ты меня не понимаешь! Ты совсем меня не понимаешь! — Тэхён закрывает лицо ладонями, готовый прямо сейчас вновь разреветься. — Ты просто издеваешься надо мной! — А ты меня понимаешь? А ты имеешь хоть каплю уважения ко мне? Нет. Ты в глаза говоришь мне о том, что едешь к моему брату, потому что любишь его. Ты соображаешь, когда делаешь это? Ты понимаешь, что причиняешь этим мне боль? Или тебе всё равно? Или тебе плевать на это? Ты скоро доведёшь меня. Окончательно, если ты не остановишься, Тэхён, — убирает его руки с лица и заглядывает в мокрые глаза. — Хватит, зайчик мой. Перестань устраивать скандал. Успокойся. Завтра мы проснёмся и спокойно, но серьёзно поговорим о том, что произошло сегодня, чтобы в дальнейшем исключить беспочвенные ссоры.       Время на часах приближается к полуночи. А последние два часа Тэхён неустанно продолжает истерику и провокации в сторону Чонгука, наивно думая, что это поможет достигнуть ему своей цели. — Почему ты не можешь пойти мне навстречу хотя бы раз?! Почему ты не можешь отпустить меня по-человечески?! Я хочу вернуть его! Я должен это сделать! — А я хочу спать, — спокойно парирует блондин. — Тэхён, хватит. Хватит уже, — повторяет более настойчиво. — Спать?! — с раздражением и полным непринятием. — Как можно спать, зная, что твой брат навсегда улетел от тебя в какую-то там Испанию?! Это тебе нужен Юнги! И психиатр! Ты же не в себе! — звучит так смешно и так по-детски.       Мариус молчит в ответ, стараясь не реагировать на глупости, которые так и сыпятся из уст его истинного весь вечер. — Я скучаю по нему! — очередной всхлип. — Хочу, чтобы он был здесь. Прямо сейчас! Со мной! Рядом… Хочу чувствовать его запах, — давит и давит, не останавливаясь и уже практически не задумываясь над тем, что он произносит. — Тэхён, замолчи. Я устал это слушать. Остановись. Иначе ты дождёшься.       Долгожданная минута тишины. — Хочу, чтобы мы жили втроём. В твоей квартире! — внезапно и чересчур громко раздаётся в темноте, заставляя пепельного оборотня мгновенно распахнуть глаза, как только до него долетают эти фразы.       Мариус резко разворачивается к нему, нависает над ним и в полголоса рычит прямо в губы, хватая того пальцами за подбородок. — Ты сейчас доиграешься, душа моя! Замолчи. Ты не даёшь никому спать своими истериками!       Снова всхлипы и невнятный скулёж. — Я тебе серьёзно говорю! — любому терпению рано или поздно приходит конец. — Не дай Луна, если я услышу завтра от Чимина или бабушки, что из-за тебя они не спали полночи! Я не знаю, что я сделаю! — Отпустишь к Рэйвану, может? — очевидное издевательство, очередная глупая провокация, чтобы задеть ещё сильнее. — Сокровище моё, это было последнее предупреждение, — отпускает его и ложится обратно — Мариусу нужно отдать должное, он всё это время терпит все выходки Тэхёна, поступая весьма мудро и не реагируя на них. — Ещё хотя бы одно слово про Рэйвана! Хотя бы одно! — Какого чёрта ты хватаешь меня?! — возмущается лишь тогда, когда блондин отодвигается от него. — Ты ведёшь себя, как капризная баба, — с осуждением и даже презрением в голосе, потому что невозможно больше сдерживаться — тоже не «железный». — Печальное зрелище.       Тэхён моментально вспоминает свадьбу, а точнее те события, которые разворачивались после праздника в его доме. Та же фраза. Срабатывает, как триггер. Для Мариуса в том числе. Становится горько. И страшно. Боится сорваться точно также, как в тот раз, но Тэхён упорно делает всё возможно именно для этого. — Я хочу к Рэйвану!.. — поворачивается к белоснежному оборотню и настырно продолжает конфликт, сам не осознавая до конца, для чего, но остановиться теперь уже сложно. — Как ты не понимаешь… Я хочу целоваться с вами двумя! Хочу чувствовать, как он прикасается ко мне! Хочу быть с вами двумя! Хочу встречаться и с тобой, и с ним!       Тэ напоминает пьяного или одурманенного, который несёт полную чушь, не давая никакого отчёта своим словам, не задумываясь, кому он говорит, каким тоном, зачем и почему. Это состояние сравнимо с тем, когда начинаешь уже бить наотмашь, как умеешь и как только можешь, без разбора в нелепой попытке защититься. Но сейчас Тэ защищается только от самого себя и от своего отчаяния, причиняя боль любимому человеку. — Тэхён! — угрожающе рявкает блондин. Это последняя капля. Дальше так продолжаться не может. — Если ты не остановишься прямо сейчас, то ты больше не выйдешь из этой комнаты вообще! Ты будешь сидеть тут до тех пор, пока не поймёшь, что ты творишь и с кем! Я тебе не мальчик шестнадцатилетний, об которого ты будешь ноги вытирать! — поворачивается к нему. — Быстро успокоился и лёг спать, пока я сам тебя не угомонил! Ещё хотя бы один писк из твоего рта…       Внутренне Тэхён прекрасно осознает, что перегибает палку, что ведёт себя некрасиво, низко, недостойно, но ничего не может сделать с собой. Это крик о помощи. Самый настоящий и самый громкий. Пережитое успело накопить ужасные и угнетающие эмоции в нём, которые теперь выплёскиваются наружу самым безобразным образом. Болезнь матери, полное непонимание, что ему делать со своими чувствами к одному и ко второму, ужасные кошмары, которые продолжают преследовать его почти каждую ночь, чувство вины за смерть Джина и Намджуна, тяжёлое принятие новой реальности, которая теперь его окружает, в которой он вынужден жить и существовать, внезапный отъезд Рэйвана и безжалостный страх, что он больше никогда его не увидит — Тэ бы и рад замолчать, Тэ бы и рад не причинять страдания Чонгуку, но эгоизм и желание заставить кого-то разделять твою собственную боль порой сильнее здравого смысла. Это так по-людски, к сожалению. — Да пошёл ты! — выкрикивает на всю спальню, воспринимая угрозы Мариуса как личный вызов, отбрасывает одеяло в сторону и вскакивает с кровати, стремительно несясь к двери. — Как вы мне все надоели! ВСЕ! Отвалите от меня! Не трогайте меня! Не трогайте меня больше никогда!       Мариус моментально вскакивает вслед за ним, за пару шагов нагоняет, резко хватает за руку, разворачивает к себе и прижимает к стене. — Ты совсем от рук отбился! — гневно шипит ему в лицо, прижимая ещё грубее, когда Тэ предпринимает попытку улизнуть. — Ты слишком много на себя стал брать! Видимо, ты мою доброту к тебе воспринимаешь за слабость! — шипение перерастает в глухое рычание. — Я терпел. Я старался не реагировать. Я сдерживался из последних сил, но ты перешёл все допустимые рамки, душа моя!       С рывком оттаскивает его от стены и швыряет на кровать, быстро включая ночную лампу. Комната погружается в тусклый свет, Тэхён приподнимается с матраса и в упор смотрит на блондина. — Не смей меня толкать! — Замолчи! — пресекает его, и тот действительно замолкает. Мариус достаёт из прикроватной тумбочки тюбик, бросает его на кровать так, что он падает рядом, тут же привлекая внимание Тэ, а после пепельный оборотень небрежно хватает свои брюки, лежащие на пуфе, и принимается молча вытягивать из них свой ремень.       У Тэхёна перехватывает дыхание. В голову начинают лезть пугающие мысли. — Что ты делаешь, Чонгук?! — нервно спрашивает у него, на этот раз без криков, не повышая голоса. — Зачем тебе… — Замолчи, я сказал! — очередной глухой и властный рык. — Ты сказал уже слишком много. Этого достаточно. Я вижу, что по-хорошему ты ничего уже не поймёшь. Значит, я буду тебя воспитывать. — Чонгук…       Всё происходит за считанные секунды. Тэ даже не успевает опомниться, не то что договорить, как оказывается лежащим на животе под Мариусом, который ловко берёт своего истинного за обе руки и фиксирует их за его спиной, связывая ремнём. — Да что ты делаешь?! — возмущённый и одновременно обескураженный крик. — Спятил?! — Душа моя, хватит уже вопить на весь дом, — наклоняется к его уху и снова рычит. — Ночь. Все спят. Больше ни слова! Ни одного слова! — начинает стягивать с него одежду. — Ты серьёзно, что ли?! — Тэ принимается ёрзать под ним, шевелит руками в попытке освободиться. Не получается. — Прекрати! Я не хочу! — только сейчас осознаёт, что перегнул палку и наговорил много лишнего и унизительного, того, чего даже не хотел произносить на самом деле, поддаваясь злости и желанию добиться своего любой ценой. — А я хочу, — раздевает его полностью, быстро стягивая пижамные штаны и отбрасывая их в сторону. — Тебе нужно успокоиться, душа моя, чтобы у тебя не осталось больше сил на всякие нелепые глупости и необдуманные поступки. — Чонгук!.. Я люблю тебя! — звучит как-то не к месту и совершенно неожиданно после всех долгих и изнурительных разговоров исключительно про Рэйвана. — Я ведь люблю тебя… Очень сильно! — с волнением в голосе и ещё большим осознанием, что это стоило произнести намного раньше и не доводить ситуацию до крайности. — Я так люблю тебя… — не лукавит, говорит честно и искренне, как чувствует, хоть и выглядит со стороны, как попытка задобрить и отвлечь.       Мариус немного отстраняется назад, протискивая руку под животом Тэхёна, несдержанно и резко приподнимает его задницу чуть выше, на что Тэ инстинктивно вздрагивает и дёргается вперёд, но тут же получает звонкий шлепок по ягодице, от чего прогибается в пояснице сильнее и тихо простанывает от внезапности. Пепельный волк осматривает своего истинного — он выглядит слишком соблазнительно и возбуждающе в этой позе: явно напряжённые бёдра, округлая приподнятая попка, этот прогиб в спине, связанные руки сзади. Мысль, что зайчик попал в руки волка и не сможет никуда сбежать заводит ещё больше, от чего возникает всё более яростное желание проучить, чтобы в следующий раз Тэхён думал, прежде чем кидаться словами и фразами. — Хватит слов. Это уже не поможет, — начинает вести кончиками пальцев от лопаток ниже, вынуждая Тэхёна ещё раз вздрогнуть и попробовать толкнуться вперёд. — Я тоже люблю тебя, сокровище моё, — перемещает руки на бёдра и крепко сжимает их, приподнимая ещё выше. — Но ты так напряжён, — немного оттягивает правую ягодицу в сторону и дотрагивается пальцем до действительно напряжённой дырочки, совсем слабо надавливая на неё. — Тебе нужно расслабиться, сладкий, — снова всё тот же несдержанный и одновременно строгий рык.       Тэ ощущает, как его тело начинает покрываться мурашками. Хочется начать извиваться, противиться, демонстрировать полный протест. И хочется поддаться. Странное чувство. Слишком двоякое. — Не надо… — попытка освободить руки завершается ещё одним более сильным шлепком, но на этот раз по левой ягодице, и сопровождается ещё одним его тихим стоном. — Чонгук!.. Перестань! — дрожащим голосом от всё того же волнения. — Молчи! — звериное шипение раздаётся прямо возле его уха, следом за которым губы Мариуса скользят по его шее, перемещаясь на плечо. — Ещё хотя бы одно пререкание со мной! Хотя бы одно единственное! — слишком убедительно. Пепельный оборотень явно больше не намерен терпеть. — Только посмей! И я войду в тебя сразу и без всякой подготовки! — вновь возвращается к мочке его уха и прикусывает. — Душа моя.       «Душа моя», произнесённое с таким возбуждением и нескрываемой похотью в голосе, заставляет Тэхёна внутренне метаться. Разум твердит, что это необходимо остановить прямо сейчас любыми способами, обида давит и не даёт расслабиться, но чувствительное тело начинает поддаваться. Всхлипывает и замолкает, на что блондин ещё раз грубо сжимает пальцами его ягодицу, мнёт её, от чего Тэ сам выгибается чуть выше.       Второй рукой Мариус дотрагивается до члена Тэхёна, аккуратно сжимает его в ладони, чувствуя, как тот сразу же начинает твердеть, наливаясь кровью от предвкушения. Тело напрягается ещё больше, мышцы каменеют, но от этого оно выглядит ещё более сладким и желанным для оборотня. Тэ постанывает громче, когда Мариус возвращает свою руку на его возбуждённый орган уже со смазкой, облегчая себе скольжение, вновь аккуратно окольцовывает его пальцами и принимается массировать, делая очень медленные и осторожные поступательные движения. — Я не знаю, чего ты добивался своими выходками, сладость моя, но я вытрахаю из тебя всю эту дурь раз и навсегда, — утробно рычит над ним, проводя кончиками пальцев по головке члена, гладит её, вынуждая своего истинного беспомощно и робко заёрзать под ним, в этот же момент прижимается своим пахом к его попке, создавая трение и возможность почувствовать тому свой возбуждённый член даже через нижнее бельё. — Ёрзай. Продолжай, — властно, приподнимает ещё чуть выше, заставляя почти что встать на колени и раздвинуть ноги шире. — Чонгук… — на выдохе отвечает Тэхён. — Что ты делаешь?! Хватит уже! Отстань от меня! — убедительным тоном, но дрожь в голосе окончательно выдаёт желание. — Остановись! Ты с ума сошёл?!       Мариус осторожно надавливает пальцем на напряжённое и подрагивающее мышечное колечко, смазывая лубрикантом, начинает постепенно проникать вовнутрь, на что Тэхён сжимается сильнее, всё ещё не оставляя попыток продемонстрировать нелепое сопротивление. — Нет!.. — произносит хрипло, после чего ладонь блондина оказывается на его затылке, прижимая его лицом к подушке. — Замолчи, душа моя! — рвано выдыхает и проталкивает весь палец. — С этой секунды я запрещаю тебе произносить хоть слово! — делает несколько движений внутри, а следом упирается двумя пальцами. — Ты сказал слишком много! Теперь ты будешь молчать! — и в этот же момент поднимает его наверх, хватая за связанные руки, отрывает от матраса, резко входит двумя пальцами, сразу же нащупывая простату и упираясь в неё.       Тэхён закрывает глаза и простанывает громче. — Мариус… — Ты будешь молчать! — издаёт возбуждённый рык прямо ему в ухо, а свободной рукой закрывает ему рот, начиная двигать в нём пальцами.       Тэхён снова сжимается, чувствуя, как пальцы давят на стеночки, но тут же расслабляется и на этот раз отвечает лишь мычанием. Покорным мычанием.       Оборотень убирает руку от лица, проводит вниз по подбородку, ведёт горячей ладонью по шее, спускается ниже, гладит грудь, нежно и аккуратно дотрагивается до сосков, вызывая в своём истинном порыв самому начать насаживаться на пальцы — Тэ приподнимает бёдра, принимаясь вилять ими, напрягается, откидывается немного назад, издаёт очередной всхлип, когда жаркая ладонь опять касается его во всю уже возбуждённого члена. Мариус слишком хорошо знает его тело, умело дотрагиваясь и надавливая так, чтобы моментально вызвать дрожь и ответное желание. — Прекрати!.. — попытка снова начать противиться предотвращается тем, что блондин резко наклоняет его вперёд, снова прижимает лицом в подушку и вытаскивает из него пальцы, резко шлёпая по попке уже в третий раз. — Нет. Ты всё же не понимаешь по-хорошему, — снимает с себя нижнее бельё и проводит твёрдой головкой между ягодиц, сжимая их ладонями с двух сторон и раздвигая. — Толкнись! — опять звучит властно и требовательно, но не грубо, не унизительно, сопровождаясь тут же нежными поглаживаниями по бёдрам. — Ты ведь хочешь, чтобы я вставил в тебя свой член, сокровище моё? Я ведь вижу, — и снова раздвигает ягодицы, жадно и возбуждённо смотря на подготовленную, но всё равно такую узкую дырочку. — Твоя попка явно хочет именно этого, — упирается головкой и начинает очень медленно, почти незаметно проникать. — Чон-чччон-гук… — что-то невнятное в подушку.       Мариус входит быстро и на всю длину, резко, проникает полностью в него, воспринимая это как наказание для Тэ, вызывает ещё один рваный и тяжёлый всхлип от болезненного ощущения, перемешанного с явным наслаждением от того, что твёрдый и горячий член сразу же ударяет по простате. — Ты кончишь сегодня только от моего члена в своей заднице! — с тяжестью выдыхает, нависая над ним. — Ты не сможешь прикоснуться к себе, мой зайчик, не сможешь себя трогать, гладить, ласкать, — возбуждённо и даже хищно перечисляет. — Ты кончишь исключительно от того, как трахаю тебя я! И только я! Так что ты там говорил про совместное проживание в квартире? Втроём хочешь жить, значит? — сильнее и грубее придавливает его голову к подушке и начинает двигаться сразу быстро. — Какая же ты шлюшка, оказывается, душа моя! — слышит в ответ лишь жалобный скулёж. — Хочешь скакать на двух членах, да?! — на этот раз входит глубже и с более грубым движением, тут же вновь попадая в самую цель и упираясь в простату, вынуждая Тэхёна заелозить под собой и замычать громче в очередной попытке освободить руки. — Нравится, когда тебя так насаживают, да? — замечает реакцию своего истинного, наклоняется к нему и приподнимает его голову за подбородок. — Этого ты хотел добиться, ммм? — возбуждённо шипит ему в висок, делает глубокий вдох и страстно целует, прикусывая горячую кожу губами, а в нос мгновенно ударяет сладкий запах подснежников, уже распространившийся по всей спальне. Волк внутри заводится ещё больше, звереет с каждой секундой. — Любишь, чтобы было жёстко? Нравится провоцировать, любовь моя?!       Тэхён непроизвольно сжимается, когда слышит эти слова, становясь только более узким. В этот же миг с губ блондина срывается переполненный удовольствием стон, когда он с усилием проталкивается вовнутрь. Тэ дрожит внутри, пробует пошевелиться, но не удаётся, Мариус слишком крепко удерживает его и слишком сильно прижимает его к матрасу. — Сладость моя… — хрипло выдыхает, не замедляясь и не останавливаясь. — Как ты себе это представляешь, мм? Рисуешь в своей голове картину, как один член входит в тебя сзади, трахает твою попку, — тут же сильный и болезненный шлепок ладонью по ней, после которого Тэхён издаёт почти что визг. — А второй трахает твой грязный ротик, из которого за сегодня успело вылететь столько ерунды и глупых фраз?!       Тэхёна будоражат эти вопросы ещё больше. Он раздвигает бёдра шире и старается опуститься ниже, лечь на живот, чтобы создать хоть какое-то трение для своего возбуждённого члена, который готов был бы уже кончить, только прикоснись к нему, но Мариус резко приподнимает его выше, не позволяя этому произойти. — Или ты хотел бы, чтобы сразу два члена растягивали твою узкую дырочку? — входит чуть более плавно и размеренно, утыкается носом в его волосы и делает ещё один жадный и нетерпеливый вдох. — Хотел бы, чтобы сразу два члена двигались в тебе одновременно, ммм?! — ответ очевиден без всяких слов — Мариус ощущает, как его истинный пульсирует внутри, как стеночки его заднего прохода начинают сокращаться вокруг его органа, сдавливая чуть больше со всех сторон, на что он тут же вновь ускоряется. — Хочешь. — ещё один стон, перемешанный с глухим рычанием. — Но трахать тебя будет только один член. Мой, душа моя.       Оборотень отпускает подбородок Тэхёна, снова прижимает его лицом к мягкой подушке и резко дёргает за бёдра на себя, заставляя громко простонать. Выходит почти полностью из него, замедляется и еще раз резко притягивает к себе, натягивая на всю длину. Вновь громкий и жалобный стон на это. — Мариус… Чонгук… — Тэ тяжело хрипит в кровать, теряя всякие слова. — Замолчи! — разъярённо и страстно шипит. — Теперь ты будешь говорить, когда я дам тебе такую возможность! — наклоняется и властно закрывает его рот рукой, продолжая входить в том же быстром темпе. — Я ведь тебя предупреждал, — шепчет и кусает за ухо. — Но ты не слушал меня, думал, что я шучу. Теперь ты начнёшь понимать, что любая следующая твоя хоть немного похожая на эту истерика будет заканчиваться не так, как ты планируешь для себя!       От податливого тела Тэхёна исходит возбуждающий жар и очевидное ответное желание. Его истинному нравится то, что происходит. Оборотень это знает наверняка благодаря тому, как тот то сжимается, то расслабляется, продолжая невнятно и жалко скулить под ним. Останавливаться не хочется, поэтому блондин проводит рукой по спине и упирается ладонью в его поясницу, заставляя прогнуться больше. Округлые и дрожащие ягодицы приподнимаются ещё немного выше. Тэхён всегда выглядит слишком сексуально, когда Мариус берёт его сзади. Удержаться невозможно — шлёпает ещё раз и тут же сжимает пальцами. — Ты так и не ответил мне! — наклоняется к спине и неожиданно начинает покрывать кожу нежными и трепетными поцелуями, которые совершенно не вяжутся с тем, с каким напором он продолжает входить в него. — Моя шлюшка хочет, чтобы её трахали одновременно два члена? — Да… — Тэхён даже не понимает и не осознаёт, что отвечает вслух, поддаваясь очередной волне наслаждения и удовольствия, начиная вилять бёдрами в попытке взять ситуацию под свой контроль и установить свой темп. — Я хочу…       Мариус замедляется. Берёт несколько секунд на размышления, а после резко поднимает Тэ на себя, заставляя его сесть. — Да неужели?! — начинает толкаться в нём грубее и ещё несдержаннее, создавая громкие звуки шлепков об тело.       Тэхён открывает рот, глубоко и судорожно вдыхает, а стоны превращаются в нетерпеливые и звонкие всхлипы. Начинают дрожать бёдра, напрягаясь всё сильнее, когда плотная и твёрдая головка всё больше и больше задевает простату. Мариус видит, что его истинный на грани. — Я тебя услышал, — игриво рычит ему в шею и сразу же кусает. — Теперь предлагаю услышать мнение Чонхёна! Давай я всё же выполню твою просьбу? — скользит свободной рукой по его животу вниз и специально пробегает пальцами по члену Тэ, но не задерживается на нём, на что тот дёргается вперёд, скулит ещё громче, извивается, как только пальцы коснулись липкой головки, но вторая рука тут же крепко зажимает рот. — Тссссс. Молчи! — берёт в руку телефон, валяющийся в кровати, небрежно пролистывает список контактов, находит номер Рэйвана, нажимает и сразу же высвечивается его фотография во весь экран. — Давай прямо сейчас позвоним ему, и ты расскажешь ему обо всех своих грязных желаниях, ммм?       У Тэхёна темнеет в глазах. Он закидывает голову назад и суматошно выдыхает в ладонь, после чего блондин убирает её с его лица, тем самым давая понять, что говорить можно. — Нет… — Тэхён скулит не своим голосом, извивается ещё сильнее, на этот раз сам пытается завалиться на кровать, отстраняясь. — Не нужно… Я понял… — Понял?! — рявкает Мариус, не давая отстраниться от себя. — Я хочу кончить… — еле-еле бубнит Тэ, не позволяя себе повышать голос. — Чонгук… Пожалуйста… Я больше не могу… — очередной всхлип, который сопровождается ещё большей дрожью во всём теле. И ещё один всхлип. И снова. — Не звони… — Ты мог бы кончить, разговаривая с ним. Ты ведь так этого хотел! — немного замедляется, продолжая держать палец около зелёной кнопки вызова. — Ты ведь так требовал услышать его! Я готов выполнить твою просьбу! — Руки… — старается перевести тему и вновь простанывает на всю комнату. — Руки затекли… Чонгук… — жалобно пищит, словно маленький беспомощный волчонок. — Я больше не могу… Пожалуйста… Любимый… Пожалуйста… — снова начинает ёрзать и неистово дёргаться, когда наконец-то его мольбы становятся услышанными — рука Мариуса берёт его пульсирующий член, кончики пальцев скользят по каждой выступающей вене, обхватывают, сжимают, гладят, проходятся вверх и вниз, дотрагиваются до яичек. — Чонгук… — рвано и судорожно бормочет Тэхён. — Мариус…       Тот наклоняет его вперёд, опять прижимает к матрасу, продолжая надрачивать и входить, снова увеличивая темп. Тэ сдерживается из последних сил, сам утыкается лицом в подушку, громко скулит, хоть и старается вести себя тише, ёрзает, дёргается, весь дрожит, елозя на члене оборотня, после чего кончает ему в ладонь, пытается отдышаться, замирает, когда ощущает, как горячая жидкость заполняет его сзади. Наконец-то наступает долгожданное расслабление, тело становится ватным, не способным даже толком шевелиться, хотя до сих пор дрожит и горит.       Блондин молча вытаскивает руку из-под своего истинного, вытирает её об пижамные штаны Тэхёна, валяющиеся на кровати в стороне. Плавно и на удивление нежно выходит из него, снова сжимая обе ягодицы с двух сторон и шлёпая, но на этот раз не так сильно и грубо. Распутывает ремень, освобождая его запястья. Тэ моментально убирает руки из-за спины, сжимает пальцами подушку, в которую до сих пор утыкается носом, тяжело дыша. Начинает сползать на живот, всё больше слабея на глазах. Мариус понимает, что до душа не дойдёт ни Тэхён, ни он сам. Аккуратно и даже заботливо вытирает его сзади. — Не трогай меня!.. — рвано бубнит ему истинный, робко даже, почти сквозь слёзы. — Не прикасайся ко мне! — с обидой в голосе, в очередной раз всхлипывая. — Не трогай…       Обидно. На самом деле обидно. Из-за Рэйвана. Из-за этого жестокого предложения позвонить ему именно тогда, когда Тэ не смог произнести ни слова. — Ты сам довёл ситуацию до такого исхода, — отвечает пепельный волк и слезает со своего истинного, давая ему больше свободы. — В следующий раз ты будешь думать, прежде чем разговаривать со мной в таком тоне и разбрасываться такими словами. И обижаться, кроме самого себя, тебе не на кого.

***

      Тэхён просыпается первым. Медленно поворачивает голову в сторону Мариуса и недовольно вздыхает. Он ещё спит. Неохотно приподнимается с кровати. Всё тело ноет и болит после ночи. Даже руки и запястья до сих пор чувствуют дискомфорт. Ремень был слишком туго затянут. Осторожно и тихо слезает с кровати и направляется в ванную комнату. До ужаса тянет поясницу, а ноги по-прежнему ватные. Выходит из душа быстро, спустя десять минут, бесшумно открывая дверь в комнату. Блондин всё ещё спит. Подходит к нему чуть ближе, но опасливо. Крадётся. Ни шороха, ни одного движения в кровати. Замечает рядом с подушкой телефон. Тянется к нему рукой, медленно, плавно, почти не дыша. Дотрагивается пальцами до смартфона, осторожно приподнимает, уже предвкушая, что, как только «трофей» будет в его руках, он тут же позвонит Рэйвану, но внезапно пальцы Мариуса окольцовывают запястья Тэ. — Что ты делаешь? — сонно произносит блондин, открывая медовые глаза и впиваясь ими в своего истинного. — Ничего, — Тэ замирает от неожиданности, чувствуя, как рука Мариуса сильнее сжимается и притягивает его к себе. — Пусти… — Я не сплю, душа моя, — спокойно произносит пепельный волк, скрывая раздражение. — И я всё прекрасно слышу. У тебя же была возможность позвонить моему брату ночью, но ты ею не воспользовался. Ты хотел ему набрать сейчас, верно? — Верно, — холодно, равнодушно, но честно. — Я хочу есть. Пусти меня. Я пойду вниз, — Тэ упирается, делая шаг назад, и пальцы размыкаются на его запястье.       Тэхён вяло ковыряет вилкой, склоняясь над тарелкой за обеденным столом на первом этаже особняка. Есть не хочется совершенно. Глубоко и демонстративно вздыхает, пытаясь таким образом ещё раз привлечь к себе внимание и ожидая, что блондин заговорит с ним первым. Заговорит, конечно же, о Рэйване. Детская позиция, неправильная, но иногда иначе не получается. Но в данном случае и она не срабатывает. — Почему ты не ешь? — Мариус поднимает взгляд на своего истинного, отпивая из кружки кофе.       Тэ брезгливо морщится и молчит в ответ. Снова глубокий вдох и шумный выдох. — Не хочешь есть — заставлять не буду. Можешь идти, — звучит как-то грубо и унизительно, но пепельного волка можно понять. И Тэхён его понимает. Прекрасно понимает, потому что ещё несколько часов до сна, как только они легли в одну кровать, он всячески провоцировал продолжить разговор о чёрном волке, упрашивал разрешить ему улететь в Испанию, спорил, вновь плакал, пытался наоборот проявить нежность и мягкость, опять срывался на крики и возмущения и даже угрожал. — Это и сегодня будет продолжаться? — холодно интересуется Мариус.       Тэхён вновь начинает закипать. Отталкивает от себя тарелку и поднимает злые глаза на блондина.       Со второго этажа медленно спускается бабушка Чон и выходит в гостиную, огибает широкий и массивный стол, направляясь за своей утренней чашкой горячего чёрного кофе, внимательно поглядывая на внука и его истинного. — Доброе утро, милые, — раздаётся тихий и мягкий голос пожилой женщины. — Доброе, — приветствует её пепельный оборотень и делает ещё один глоток кофе, в упор смотря на Тэ, уставившегося куда-то в стол с недовольным видом.       Бабушка Чон всё слышала ночью. Эту истерику Тэхёна не услышал бы только глухой. Слушала, пила любимое итальянское красное полусухое, курила и обдумывала, как выпутываться из этого дерьма, раз самим молодым это не под силу. — Тебе сказали «доброе утро», — на этот раз чуть более раздражительно и поучительно говорит Мариус, уже устав от такого поведения. — Не хочешь поприветствовать в ответ?       Старушка молча наливает только что сваренный кофе, внимательно изучая эту перепалку, которая, видимо, и не кончалась с прошлого вечера. — Не хочешь в чёрный покраситься? — с сарказмом в голосе и с бесконечно неуважительной интонацией парирует Тэ, специально пытаясь задеть блондина. — Тебе пойдёт, — конечно, в очередной раз намекает исключительно на его старшего брата, унижая и провоцируя.       Это становится последней каплей терпения для пепельного оборотня. Волк внутри скалится, неистово и злобно рычит, готовый уже вырваться наружу и угомонить своего истинного. Сколько можно?       Мариус резко ударяет кулаком по столу с таким грохотом, что даже бабушка Чон вздрагивает, не говоря уже о Тэхёне, сидящем напротив него буквально в метре, и посуде, которая чуть ли не подлетает над деревянной поверхностью. — Тэхён! — утробно и злобно рыкает на него Чонгук, не готовый больше терпеть и закрывать глаза на оскорбления и эти выходки. — Ты, блять, чего добиться хочешь?! Ты зачем... Тебе мало было?! Хочешь продолжить, значит, да?! — Тэхён, мальчик мой, поехали сегодня со мной в город, мне нужно пройтись по магазинам. Ты поможешь мне? — вмешивается пожилая женщина, видя и понимая, что добром эта беседа явно не кончится. — Я допью кофе, соберусь, и мы поедем. Что скажешь? — Поскольку Тэхён не считает нужным даже здороваться, то, быть может, и сейчас я отвечу за него? — сверлит серьёзным и строгим взглядом Тэ. — Нет. Не поедет. — Чонгук, радость моя, — мягко и с заботой тянет старушка и начинает улыбаться, подходя к нему ближе. — Будь мудрее. Настал тот момент, когда двоим нужно отдохнуть друг от друга хотя бы пару часов. К тому же, мне действительно нужна помощь, а Тэхёну — отвлечься от глупых мыслей, — специально говорит именно так, как вчера высказывался её младший внук во время ссоры. — Так что не кипятись, — кладёт тонкие пальцы на его плечо и осторожно сжимает. — Пусть едет, — прямо-таки театрально властно.       Тэхён поднимается со стула, смотрит на блондина и начинает широко улыбаться. — Спасибо за разрешение! — также театрально низко кланяется ему в корейских традициях. — Вот уж неожиданно, что вы позволили мне хоть что-то! — Тэхён!! — Мариус почти что с рывком вскакивает со стула, поражаясь тому, что всё это происходит на глазах его бабушки, при женщине. Это задевает мужское и волчье достоинство и унижает ещё сильнее, но рука старушки останавливает его, и на этот раз пальцы крепко сжимаются на его плече. — Тогда собирайся, мой мальчик, — спокойно и любезно произносит она. — Я буду готова через пятнадцать минут.       Тэхён положительно кивает ей и быстро поднимается по лестнице наверх в спальню, сбегая из гостиной, чтобы переодеться. Настроения ехать в город и уж тем более ходить по магазинам нет совершенно, но Тэ воспринимает эту вылазку как шанс. Шанс незаметно сбежать от старушки и отправиться прямиком в аэропорт. Кажется, он решается на этот шаг окончательно... Не может иначе. Не получается смириться. Никак. — Почему ты провоцируешь меня? Зачем? Чего ты хочешь добиться этим?! — раздаётся голос блондина в комнате, заставляя Тэ замереть от неожиданности. — Это месть? За что? За отъезд Чонхёна, к которому я не имею никакого отношения? Тэхён, ты перешёл всякие рамки. Ты понимаешь, что ты творишь? Ты понимаешь, чем это может закончиться? Неужели сегодня ночью до тебя ничего так и не дошло?! — Мне больно. Я скучаю по нему. И я люблю его. Я хочу, чтобы он вернулся к своей семье. К тебе. В стаю. К нам. Мне странно, что ты этого не хочешь. Ведь... — Тэхён безутешно вздыхает и поворачивается к нему, смотря пустым и безжизненным взглядом. — Ведь он твой брат. Вы близнецы. Вы оборотни! — произносит так, словно убеждает блондина в этом, будто он сам не знает. — Ты будешь жалеть об этом... Ты будешь страдать и винить себя. Мучиться. Грызть себя день за днём. Ненавидеть. Съедать себя, — словно зачитывает самый ужасный и страшный приговор. — Сейчас ты этого не понимаешь, но наступит обязательно момент, когда ты осознаешь это и прочувствуешь на своей шкуре. Всегда наступает... Я хочу избежать этой участи. Для тебя. И для себя. Для нас, Чонгук. Но ты упорно этого не видишь. Ты упорно слушаешь только себя и своё собственное эго, раздутое до космических масштабов. Почему? Разве это любовь? Разве эгоизм — это любовь? Разве что к себе, но не ко мне. — Душа моя... — Ничего не говори. Сейчас ничего не говори, — Тэхён подходит к нему, плавно тянет руки и обнимает за талию, утыкаясь ему в плечо. — Просто подумай об этом. Просто подумай. Пожалуйста, Чонгук. Меньше всего я хочу, чтобы ты страдал. Ведь я люблю тебя. Искренне люблю. Всем своим сердцем. — И при этом ещё и моего брата, — безнадёжно хмыкает тот. — Любить двоих — равноценно не любить никого из них. Так не бывает. Это неправильно. Это невозможно. Я не могу с этим смириться, Тэхён. — Мы поговорим об этом вечером, — тихо отвечает Тэхён, поднимая на него глаза. — Просто подумай об этом. Пожалуйста. — Я слышу, как быстро бьётся твоё сердце, — блондин утыкается носом в тёмно-шоколадные волосы своего истинного, вдыхая его аромат. — Я могу доверять тебе? Я могу со спокойной душой отпустить тебя в город с моей бабушкой, правда ведь? — некая внутренняя интуиция не даёт расслабиться. — Ты ведь ничего не выкинешь? — Всё будет хорошо. — Я могу доверять тебе? — ещё раз этот же вопрос, но на этот раз более взволнованно. — Да. Я не предам тебя. Но и ты не предавай меня, Чонгук... — Думаю, она уже ждёт тебя. Иди, — Мариус целует его в макушку и отходит в сторону, мрачнея всё больше. — Я люблю тебя, — произносит Тэхён, размыкая руки вокруг его талии. — А я тебя. Больше всех в этом мире, Тэхён.       Тэхён выходит из особняка первый, дожидается бабушку Чон, а после садится в её машину на пассажирское сидение. Сегодня она решила, что хочет быть за рулём. Молча смотрит в окно. Не произносит ни слова ей. Мысли о побеге окончательно ушли из его головы. Точнее, Тэхёну пришлось их уничтожить. Он пообещал не предавать. Он не может предать Чонгука. Лучше предать себя и свои чувства к Рэйвану... Лучше пусть больно будет Тэхёну... — Мальчик мой, скажи, у тебя паспорт с собой? — уверенно уточняет пожилая дама, выезжая с территории резервации. — Что? — Тэ выползает из собственных мрачных мыслей. — Паспорт? А... Да. Я всегда ношу его с собой. — Ближайший рейс в Барселону через четыре часа. До аэропорта мы доедем часа за два. Успеваешь пройти регистрацию. Билет я забронировала в один конец. Обратно пусть покупает Рэйван, не обеднеет, — тихо смеется, поворачиваясь к Тэхёну. — Смотришь на меня, будто призрака увидел. — Что? — обескураженно переспрашивает Тэхён, хлопая глазами, а сердце вот-вот готово выпрыгнуть наружу от одной лишь мысли, что он сможет увидеться и поговорить с чёрным оборотнем. — Я не могу. Чонгук... — Чонгук ослеплён своей ревностью, истинностью и чувством фундаментального собственничества, — мгновенно перебивает его, не давая шанса никаким его сомнениям. — Он думает, что делает лучше для всех, но он рушит судьбу не только себе. Каждому из вас. Даже бедному Чимину. Второго Эридана наша стая не переживёт, — протяжно и задорно хмыкает. — Я не позволю вам испортить жизни друг друга. Ты летишь, чтобы вернуть моего старшего внука. Кроме тебя этого не сделает никто, Ким Тэхён. Кроме тебя он уже никого не послушает. Ты его всё, от которого он сбежал в пустоту, прекрасно понимая, что, кроме горечи и озлобленности, не найдёт в ней ничего. Теперь вся надежда лишь на тебя. Верни нам Чонхёна. Иначе когда-нибудь к нам вернётся лишь то, что от него останется, — вспоминает участь Кая, о которой Рэйван ей исповедовался совсем недавно. И только ей. — И это «то» будет куда хуже, страшнее, свирепее и безумнее любого Эридана.