Луна сегодня прекрасна, не так ли? Книга I.

🌑🌑🌑

      Непрекращающаяся и давящая боль сводит всё лицо настолько сильно, что трудно даже моргнуть, а каждая попытка сделать вдох носом сопровождается усиливающимся удушьем — удары об лестницу были слишком хлёсткими и безжалостными, что повлекло за собой внутренний отёк и возможность дышать исключительно через рот. Болевые импульсы безостановочно отдают в виски и в затылок. Жуткое чувство тошноты и головокружения.       Тэхён в упор смотрит на Кая, по-прежнему нависающего над ним и грубо прижимающего его к дивану, чувствует, как железное дуло пистолета давит на лоб всё с большим давлением. Затекает всё тело от того, как оборотень надёжно фиксирует его и удерживает, даже особо не применяя физической силы. Тэ делает глубокий вдох, наполненный глухими хрипами, и начинает удушливо кашлять.       Мысли в голове неустанно путаются друг с другом, а связь с реальностью практически теряется. Ощущение, словно Тэ провалится в чёрную бездонную пропасть, в самый свой страшный и ужасный кошмар. Пробует нормализовать дыхание, хоть как-то собрать себя по частям, побороть дрожь и испуг, но не получается. Зажмуривается, лихорадочно выдыхает, и в этот же момент, именно в этот, резко, как взрывы среди ясного неба, приходит осознание, что сбоку от него, всего в паре метров стоят Мариус и Рэйван. И они оборотни.       Первые секунды после слов Кая белоснежный волк стоит на месте, как вкопанный, даже не шевелится, пристально наблюдая за каждым его действием. Картина нестерпимая. Невозможно сохранять самообладание, поэтому с рывком и с внезапным выпадом дёргается вперёд в их сторону с оглушительным и устрашающим не рыком, а животным рёвом, но слишком близко не подбегает. Неосознанно как-то. Поддаваясь злости и ужасному страху за своего истинного. Поддаваясь яростному желанию вгрызться ему в глотку, перегрызть её прямо сейчас и ни секундой позже даже ценой своей собственной жизни.       Кай реагирует сразу же. Охотно. С довольной улыбкой на лице, словно ожидал именно этого. Со всего размаху ударяет Тэхёна по лицу тыльной стороной ладони, крепко держа в руке пистолет.       У Тэ темнеет в глазах, а в ушах раздаётся неприятный громкий звон. Удар приходится прямо по щеке, неминуемо задевая переносицу. Всхлипывает со стоном, машинально старается сделать глубокий вдох, сильнее задыхаясь, но это вызывает лишь кровотечение из носа. Страх вновь достигает своего апогея, и Тэхён начинает упрямо сопротивляться ему, упирается свободной рукой в грудь Кая и бьёт изо всех оставшихся сил, старается оттолкнуть от себя хоть немного. Это всего-лишь попытка спастись. Будто самая последняя, от этого ещё более бездумная и неосторожная.       Кай с грубостью и с жестокостью хватает Тэхёна за горло, сдавливает пальцами до красноты на бледной коже, не обращая никакого внимания на его сопротивления, и тут же выстреливает в огромную и увесистую люстру, находящуюся в самом центре потолка просторной гостиной, и множество острых мелких осколков вновь с грохотом осыпаются сверху, падая на оборотней: на их головы, на шкуры, осыпаются на лежащие на полу окровавленные тела без единых признаков жизни, застилают собой всё вокруг, разлетаясь в разные стороны. — Стой! Ни шагу больше! — мысленно с внутренним напряжением рычит на него Рэйван, нервно поворачивая угольную морду в сторону младшего брата, но оставаясь стоять на месте. — Не нужно, Чонгук! Не сейчас! — Следующая будет в него, если ты, чёртова Белоснежка, ещё хотя бы раз пошевелишься или рыпнешься в мою сторону, — самоуверенно хмыкает Кай с безумным оскалом, переводя дуло пистолета на чёрного волка и смотря в упор красными поблёскивающими глазами исключительно на Мариуса. — Хотя, друзья мои... — принимает наигранно задумчивый вид. — Чтобы вы поняли, что я тут вовсе не шучу с вами... — глухо шипит. — В целях профилактики можно было бы и сейчас, — беззаботно пожимает плечами и, не глядя, выстреливает, попадая в лапу Рэйвана — точно в цель, как и хотел.       Очередной оглушающий, но короткий звук выстрела, заставляющий сердце Тэхёна сжаться и практически перестать биться, а после него молниеносное волчье рычание на весь первый этаж и следом раздаётся уже тихий скулёж, перемешанный с жутким скрежетом острых когтей по деревянному полу.       Пуля пробивает толстую шкуру, прорезает плоть, задевает кость, дробя её, и застревает внутри. Первые капли густой тёмной крови начинают стекать вниз, оставляя характерные следы лапы.       Мариус замирает на месте, но внутренний волк неистово мечется из стороны в сторону, воет, скулит. Поворачивает морду на старшего брата со взглядом, переполненным страхом, растерянностью, отчаянием. Рэйван мгновенно улавливает его и слишком хорошо знает — Мариус сейчас вновь кинется, если его не остановить. Кинется вопреки всему. — Стой! Не вздумай! — всё тот же рык Рэйвана, превозмогающий едкую боль, дающий понять брату, что всё под контролем. — Всё в порядке! — с максимальной уверенностью. — Не поддавайся его жалким уловкам! Он пробует запугать нас! Только и всего! — К-к-кай... — внезапно для всех раздаётся дрожащий и перепуганный шёпот Тэхёна, больше напоминающий хрипы. Дотрагивается до его предплечья, но без рывка, почти что не протестуя, пытается убрать его руку от своей шеи, а пальцы сжимаются всё сильнее и сильнее на ней. — Не могу... дышать...       Волки в упор смотрят на них, впиваются сверкающими взглядами, обнажают клыки и скалятся. Каждый сдерживает злобный порыв броситься и помочь хоть чем-то. Но слишком опасно и рискованно. — Ох, прости, моя куколка, — произносит слащаво, вкладывая в свою интонацию заботу и даже сопереживание. — Не хотел делать тебе больно... — выражение лица, переполненное лживым сожалением. Ослабляет хватку, но не убирает руку с хрупкой шеи, на которую уже сползают капли крови из ссадин и носа. — Так лучше? — участливо произносит, но с такой неприятной издёвкой в каждом звуке. — Пожалуйста... Не убивай их... Я поеду с тобой... Я поеду... — кажется, это уже сумасшествие.       Тэхён с трудом осознаёт, что всё то, во что он оказался втянут, всё то, что сейчас происходит — это самая настоящая действительность. Но не осознавать нельзя. Понимание — единственный способ собрать остатки здравых мыслей и попытаться найти хоть какой-то способ выбраться из этого ада. Но страх мешает, лишает трезвости, уверенности, не даёт сконцентрироваться ни на себе, ни на братьях. Страшно. Как же страшно, что братья пополнят собой трупы в его доме. — Какое благородство! Какой героизм! Дух захватывает! — торжественно рычит Кай. Осталось лишь в ладоши похлопать, бравируя словам Тэ. — Мы обязательно уедем, но чуть позже, куколка. А, может, и не уедем, — начинает зловеще смеяться, тихо, вызывая только новые волны жутких ощущений. — Ты что, забыл, Ким Тэхён? Или не слушал меня?! — резко переводит ствол пистолета, снова целясь им прямо ему лоб. — Сначала этим бесполезным и никчёмным псам нужно сделать выбор. Вдруг они всё же решат, что гуманнее, чтобы я тебя застрелил, нежели трахнул у них на глазах? — подносит пистолет к мокрым от слёз и дрожащим губам Тэ и с особым удовольствием проводит по ним несколько раз. — Открой рот. — Кай!! — нервно скулит Мариус, больше не выдерживая этих издевательств над его любимым, не в силах просто стоять и молчать. Напоминает щенка, готового умолять. — Кай, остановись! Прекрати это безумие! Остановись, мать твою! — пристально наблюдает за каждым его движением, оценивая риски и возможности напасть. — Отпусти его! Он же человек! Просто человек! Тебе нужна была моя шкура?! Так чего ты тогда медлишь?! Чего ты ждёшь?! Дай ему уйти отсюда! Пусть Чонхён уведёт его, а я останусь с тобой, один на один, и ты возьмёшь то, чего так желаешь! — волчья пасть ещё свирепее обнажает зубы и клыки, морщится, а глаза наполняются всё более ядовитым красным оттенком, становясь почти что винным. — Неужели какой-то жалкий и беспомощный, никчёмный и бесполезный человек — предел твоих сил?! Ты выбрал того, кто заведомо слабее, Кай. Ты нарушаешь волчьи правила, ты плюешь на законы оборотней! И за это всегда приходит расплата! Тебе ли не знать, что... — Закрой свою вонючую пасть. Меня уже тошнит от твоих жалких и душных речей, — Кай устало и театрально закатывает глаза, не переходя на ментальную связь, специально произнося каждое слово вслух только ради Тэхёна, чтобы тот слышал, понимал, знал. И боялся. Человеческий страх возбуждает его до безобразия. — Правила. Законы. Расплата, — перечисляет с полным и нескрываемым презрением. — Это просто смехотворно слышать. Тем более от тебя, Белоснежка. Думаешь, я не знаю, кто откусил голову моему охотнику? — удовлетворённо и победно хмыкает. — Думаешь, я не догадываюсь, что об этом незначительном... — с сарказмом и иронией. — Нюансе знают только двое? Ты и твой глупый брат. Даже ваш отец не в курсе, я прав? Прав, судя по тому, как ты поджал свой хвост, — старается задеть Мариуса как можно глубже и острее, лишить рассудительности и внимания. — Так что ты там говорил про расплату? — вновь сильнее сжимает пальцы вокруг шеи Тэ и сдавливает, обращаясь уже к нему. — Куколка, ты вообще знаешь, что связался с убийцами? Они лишь на людях невинные овечки, а на деле — в волчьих шкурах. Хах. Забавно. Овцы в волчьих шкурах. И они убивали людей. Представляешь, Тэхён?! Как знать... — перепугано тянет, опять играя очередной спектакль. — Вдруг они бы и тебя убили?! — Они?! — рявкает Мариус, зная, что для оборотней это очень сильное и ужасное обвинение, в последний миг сдерживая себя от прямого прыжка на него. — Убивал человека лишь я. Не приплетай моего брата. Хватит болтать, Кай. Я ещё раз повторяю тебе, что мы могли бы один на один... — Если ты не заткнёшься, то я выстрелю второй раз в твоего брата. И, поверь мне на слово, он станет, блять, последним для него, — с раздражением цедит сквозь зубы.       Тэхён хочет повернуться к пепельному волку. Повернуться к ним. Впервые взглянуть в эти огромные глаза с наконец-то настоящим и подлинным пониманием, что это не просто гигантские животные, пугающие его и изредка, но неожиданно появляющиеся во дворе его дома, а его Мариус, его Рэйван. Просто молча взглянуть. Он бы всё смог разглядеть лишь по их взглядам. Без слов. Теперь уже смог бы. Всю истину. Мысль зацикливается — «Они не убивали людей. Это неправда. Кай лжёт». — Открывай ротик, куколка, — смотрит в упор в бледное лицо Тэхёна, покрытое ушибами, ссадинами, измазанное в крови. — Ну же, не бойся меня. Я не сделаю тебе больно. Тебе обязательно понравится, — выдаёт безобразно-дружелюбную улыбку, которая в любой другой ситуации непременно смогла бы расположить к себе. — А что до вас... Вы готовы озвучить свой выбор?! Я не люблю долго ждать. Я считаю до пяти. И, если вы не озвучиваете своё решение, я приму его за вас. Справедливо? — задаёт вопрос и тут же сам на него отвечает. — Конечно, да! — сильнее надавливает дулом на губы Тэ, дотрагиваясь уже до зубов. — Открывай, блять! — выкрикивает с несдержанным рычанием, вынуждая его дёрнуться от страха и давления на него, зажмуриться и подчиниться.       Тэхён тихо всхлипывает несколько раз, когда железный ствол начинает проникать в его рот всё глубже и глубже. Наступает ужасная паника. Ёрзает под Каем, чувствуя, что дышать становится практически невозможно — нос полностью забит, нет шанса сделать ни вдоха, а рот теперь занят пистолетом. — Тттшшшш, — Кай склоняется к нему ниже, заглядывая в тёмные глаза, на ресницах которых дрожат слёзы. — Не дёргайся... — чувствует, как попытки выпутаться вынуждают Тэ обтираться об него, соприкасаться с его телом плотнее и ощутимее. Это по-новой заводит и будоражит.       Рэйван неотрывно наблюдает за Каем, прислушивается к каждому его слову, анализирует, обдумывает и старается предугадать следующий его шаг. Переводит взгляд на Тэхёна. Хочется завыть во всю пасть. Это невозможно видеть, сохраняя хоть каплю рассудка. Слышит, как его сердце то бьётся с огромной скоростью, то затихает. Слышит попытки вдохнуть, переполненные хрипами в лёгких. Видит кровь. Улавливает пульс. И чувствует неистовый, ужасающий страх, исходящий от его мальчика. — Трахай, — злобно отвечает Каю, принимая решение и за Мариуса.       Складывается ощущение, будто и Тэ слышит его, потому что именно в этот момент он с рывком пробует отодвинуться выше, избавиться от пистолета во рту, мыча и издавая жалобные стоны. — Что?! Что ты сказал?! Ты спятил?! — пепельный волк сначала впадает в ступор, глаза расширяются, а цвет с винного меняется на почти что бездонно-чёрный, а после скалится, поворачивая огромную морду в сторону старшего брата. — Чонхён!! Что ты несёшь?! Что ты делаешь?! — с паникой, нервно, так, словно готов прямо сейчас сам содрать с себя шкуру и бросить её к ногам Кая. — Только через мой труп! — Хотел бы трахнуть — уже трахнул. Хотел бы убить — убил. Он непременно продолжит говорить, Чонгук, а я непременно придумаю за это короткое время, как именно он сдохнет, как именно я буду его добивать. Доверься мне. Просто доверься. — Слышал? — задумчиво хмыкает Кай. — Ой, о чём это я? Ты же не можешь слышать, точно. Это же волчьи особенности — общаться при помощи телепатии. Жаль-то как... Но готов тебе поклясться, моя куколка, что твои блохастые друзья только что дали мне добро, чтобы я тебя трахнул. Прямо сейчас. Прямо у них на глазах. А ты ведь помнишь, как я буду это делать? Жёстко. Долго. И усердно. Кстати... — резко и жёстко вставляет ствол пистолета ещё глубже, доставая почти что до глотки, вынуждая Тэхёна поперхнуться им и начать давиться. — Они уже трахали тебя одновременно? Ммм? Моргни своими заплаканными красивыми глазками два раза, если да, и я пойму, что в тебе уже успело побывать два члена, — с возбуждённой издёвкой, почти что облизываясь. — Да что ты так трясёшься-то?! Неужели так страшно?! Свирепый и опасный волк схватил никчёмного человечка своими лапами? Ким Тэхён, надеюсь, ты не обоссышься подо мной от страха? Ты ведь будешь хорошим мальчиком, правда?       Каждое новое слово, каждая новая фраза, охотно и с упоением брошенная Каем, всё больше и сильнее унижает Тэ и заставляет чувствовать себя совершенно беспомощным, маленьким, бессильным и таким слабым. Он бы обоссался. С удовольствием, если это помогло бы спастись хоть как-то. Но сил нет даже на это. — Друзья! — с очередным безумным и жадным оскалом выкрикивает Кай, довольно рыча на всё помещение. — Какое же счастье, что мы все собрались в нужное время и в нужном месте! Прямо-таки скандинавская сказка какая-то! Праздник, не иначе!       В нужное время и в нужном месте.       Сказка.       Праздник.       Тэхён вдруг замирает, прекращает любые попытки оттолкнуть его от себя, прокручивая в голове эти несколько фраз по кругу, пытаясь сопоставить их во что-то цельное и единое. Он уже слышал это. Эти слова уже вертелись в его мыслях. Но страх и паника всё ещё мешают, а невозможность спокойно вдохнуть и выдохнуть из-за пистолета во рту, который вызывает лишь рвотные рефлексы, не дают ещё больше сосредоточиться.       Резкая вспышка. Как молния среди тёмного неба. Внезапно. Тэхён будто перемещается во времени... Столы, украшенные цветами и подсвечниками. Звучит приятная музыка на фоне. Люди. Очень много людей вокруг. Что-то говорят. Все смотрят на него. Неприятно. Дискомфортно. Хочется уйти. Мариус рядом. С ним спокойнее. Обнимает за талию, притягивает к себе всё ближе, но Тэ ищет глазами только Рэйвана. Чувство тревоги. Ощущение, словно катаешься на качелях — всё внутри замирает и трепещет одновременно. Шампанское. Находит лишь Чимина. Он во всём белом. Красиво выглядит. Достойно для жениха. Ему идёт этот цвет. Подходит к ним. А после неожиданно и резко голос пожилой дамы врезается в уши каким-то призрачным эхом. Издалека, но всё равно очень громко и чётко.       Праздник. Это свадьба...       Сказка. Это легенда...       В нужное время и в нужном месте. Слова бабушки Чон...       ...Про яд. Про древнюю серьгу в его ухе, подаренную Рэйваном на ярмарке. В нужное время. В нужном месте. Поможет в нужное время и в нужном месте. — Чонхён, — уверенно и теперь уже более спокойно продолжает вслух Кай, свободной рукой принимаясь расстёгивать ремень на своих брюках, звеня пряжкой и удерживая Тэ за бедро, сжимая его. — Не хочу тебя расстраивать, но Лиён сдалась намного быстрее, чем этот человечек, а, казалось бы, они такие разные, ведь она оборотень. Точнее, была оборотнем. Теперь она не более, чем сгнившие кости, объеденные червями и закопанные в земле. Или ты сжёг её труп? — ухмыляется и переводит на него наглый, вызывающий взгляд. — Нужно отдать должное моей куколке — он сражался до самого конца. В отличии от неё, Чонхён. Но это всё равно его не спасёт, хоть и достойно.       Рэйван молчит. Мрачно молчит. Опасно. Давясь своей болью и желанием вцепиться в это омерзительное лицо, вгрызться всеми своими зубами и клыками, вырывая хрящи и куски мяса. Слушает его. Не отвечает. Улавливает каждое слово, произнесённое им, ощущая только злобу и ярость, постепенно перерождающиеся в жгучую ненависть. И в желание кровавой мести. — Как вы уже поняли, ведь вы не так глупы, не побрезгую это признать, я действительно хотел продать её шкуру. Убить и продать. Она стоила дорого, но не так, как шкура Чонгука, — медленно расстёгивает ширинку на своих брюках, после чего с рывком хватает руку Тэхёна, болезненно сжимая запястье и вызывая у него очередную дрожь и попытку отодвинуться выше, и грубо тянет к себе. — Но перед смертью я решил доставить ей хоть каплю удовольствия. О, это было незабываемо! Хотя, честно сказать, она так себе... На троечку. Тебе, наверно, станет интересно, как именно я старался её порадовать? И я с удовольствием отвечу тебе! Я её трахнул, Чонхён. А, следовательно, и твоего волчонка внутри неё, — издаёт надменный и самодовольный смешок. — Ты счастлив знать, Рэйван? Как думаешь, кто скулил громче и жалобнее: она или он сейчас будет?       Рэйван внутренне замирает. И без того переломанный мир, испепелённый, давно уже безжизненный словно рассыпается заново, превращаясь в руины скорби. Как и тогда, когда ему сообщили о её смерти, когда он понял, что вместе с ней убили и его ребёнка. — Продолжай рассказывать, Кай. Хочу теперь знать все подробности, — мысленно отвечает ему чёрный волк, изо всех оставшихся сил и возможностей сохраняя уравновешенность и рассудительность, специально тянет время, наблюдая за тем, как Кай притягивает руку Тэхёна ещё ближе и вынуждает его дотронуться до оголённого члена. — Рассказывай дальше! — глухо и утробно рычит на него и намеренно делает короткий шаг вперёд, пытаясь таким образом привлечь всё внимание Кая исключительно к себе.       Тэхён всхлипывает надрывнее и протяжнее, когда чувствует в своих дрожащих и уже непослушных пальцах горячий возбуждённый орган. Жалобно стонет на всю комнату и ощущает такое омерзение, перемешанное с ядовитым и невыносимым стыдом, что хочется исчезнуть из этого мира прямо сейчас. Навсегда исчезнуть. — Он не остановится!! Чонхён, он не остановится уже! — белый волк яростно рычит, больше не в состоянии молчать и просто наблюдать со стороны, внутреннее мечется из стороны в сторону, но остаётся неподвижно стоять на месте, боясь навредить. С ужасом и невыносимым страхом смотрит на ту картину, которая разворачивается перед его глазами с его истинным. — Я допрыгну! Я могу кинуться прямо сейчас! Ты слышишь меня?! Его нужно оставить! Прямо сейчас! Подстрахуй меня и... — Остановится! Он остановится, Чонгук! — спокойно отвечает чёрный оборотень, проглатывая эту ненависть и жажду крови Кая. — Потерпи. Возьми себя в руки! У нас нет шанса на промах или ошибку. Мы должны выжидать ещё. Мы не можем рисковать.       Тэхён издаёт ещё один громкий, жалобный и абсолютно беспомощный всхлип в тот момент, когда Кай сам начинает управлять его рукой, накрывая её сверху крепкой ладонью, наглаживая ею свой возбуждённый член, сам массирует, плавно, размеренно, растягивая удовольствие для себя и унижение для Тэ, заставляя того полностью обхватить его. Словно учит. Будто демонстрирует человеку, как ему нравится, чтобы в дальнейшем он всё делал сам. Молча смотрит на братьев, не скрывая довольной, восторженной, бешеной улыбки. Тэхён снова упирается и пробует сопротивляться. Хоть как-то. Замедляет свою руку, испытывая только отвращение. Закрывает глаза и пытается размеренно выдохнуть, задыхаясь от паники и этого кошмара, чувствуя во рту вкус железа и пороха. И в этот миг внезапно приходит мысль — необходимо расслабиться и позволить Каю делать то, что он хочет. Иного выхода больше нет. Тэ расслабляет мышцы руки, расслабляет каменные пальцы, и движения сразу же становятся более невесомыми и податливыми. Кай выдаёт возбуждённый оскал, обнажая небольшие клыки, с ещё более хищным и победным взглядом впивается в волков, стоящих перед ним. Свободную руку Тэхён кладёт рядом со своей головой, убирая её с его груди, начинает незаметно подбираться к своему уху, а сам плотнее обхватывает член и нерешительно, робко ускоряет движения, на что оборотень отпускает его кисть, наклоняется к его шее и проводит по коже зубами, прикусывая, продолжает смотреть только на братьев, стараясь таким образом окончательно унизить их и втоптать в грязь. — Вставь в себя сам, — толкается бёдрами вперёд, ещё больше вдавливая Тэ в диван и ощутимее, тяжелее нависая над ним. — Ты же хочешь, моя куколка, чтобы я вошёл в тебя? Скажи вслух, как сильно ты этого хочешь. Скажи, чтобы слышали они, — издевается, понимая, что с пистолетом во рту Тэхён не сможет произнести ни слова. — Давай же.       Тэхён хрипло простанывает, незаметно дотрагиваясь кончиками своих пальцев до волчьей головы на серёжке. — Вставляй! — толкается грубее и неторопливее, жёстче, удобнее располагаясь между ног Тэ. — Ну же! Не вынуждай ждать своих друзей! Посмотри же! — немного наклоняет его голову в сторону, чтобы он имел возможность столкнуться с ними взглядами. — У них аж глаза горят от предвкушения и нетерпения. Или ты хотел бы, чтобы они присоединились к нам, куколка? Возможно, если у тебя останутся ещё силы, в чём я очень сомневаюсь, я мог бы подарить им последнюю возможность перед их смертью выебать тебя. Что скажешь? — Чонхён!! — рык младшего брата становится настолько громким, оглушительным, болезненным, невыносимым, переполненным отчаянием и не пониманием, стоять на месте или кидаться под пули, что это сводит с ума Рэйвана и разрывает его сердце на части. — Его нужно остановить! Сейчас! Я прошу тебя! Чонхён!! Это нужно прекратить любой ценой! Я лучше сдохну! Только не бросай Тэх... — Ну же, Подснежник... — даже не замечает, что позволяет Мариусу услышать собственные мысли. В упор смотрит волчьим усидчивым взглядом на руку Тэ, которая уже почти полностью раскрутила волчью голову, расположенную на серебряной серьге. — Давай, мой мальчик. Ты справишься! — опускает морду чуть ниже, не выпускает из вида их, следит за каждым движением обоих, улавливая все вибрации, даже дыхание, готовый, в случае чего, незамедлительно кинуться на Кая. — Сделай, как он просит, Тэхён. Вставь. Вставь в него.       Пепельный волк сначала испытывает очередной ступор и шок от услышанного, старается понять, какого чёрта его старший брат несёт эту бессвязную чушь, продолжает стоять на месте и тянет время, когда нужно действовать уже незамедлительно, и лишь потом, устремляя горящие глаза в ту же точку, куда и Рэйван, щурясь, внимательно приглядываясь, всё осознаёт. Серьга. Яд. — Но в ней нет яда. Ей несколько веков, Чонхён! Она пустая! — обеспокоенно скулит. — Ты совершаешь ошибку! — озлобленно и несдержанно рявкает на него. — Пора хоть что-то предпринимать! Услышь меня! Хватит геройствовать! Чего мы ждём, блять?! — Есть. Будь готов, — смотрит на пистолет, находящийся во рту у Тэхёна, нервничает с каждым мгновением всё сильнее, но уверенность, что Кай не нажмёт на курок ни при каких обстоятельствах, так как Тэ непременно нужен ему живым, придаёт хотя бы каплю успокоения. Призрачного. Мимолётного, но и его хватает, чтобы очистить разум и постараться взять ситуацию под контроль. — Когда он воткнёт иглу в этого ублюдка, хватай Тэхёна с дивана и утаскивай. Лучше из дома. Как можно дальше. Его я беру на себя.       Тэхён подчиняется. Сам упирает головку члена Кая об свою дырочку, раздвигая ноги чуть шире, напряжённо и еле-еле выдыхает, надавливает чуть сильнее, внимательно глядя на выступающую от возбуждения вену на шее Кая. Всё происходит слишком быстро. Секунда. Может, пара секунд. Тэхён понимает уже для себя, что это единственный способ прекратить это бессмысленное и безжалостное кровопролитие. Даже, если ценой своей собственной жизни. Крепко сжимает в дрожащих пальцах нижнюю часть серьги с иглой, специально ещё раз протяжно простанывает, надавливая ещё немного, чтобы ни в коем случае не вызвать подозрения, а следом резко и молниеносно отрывает свою руку от подушки, и с размахом, стремительно, со всех сил, которые ещё в нём остались, вставляет иглу именно в вену, тут же замирая от испуга, лишаясь возможности даже двигаться, и осознания того, что только что он поставил точку. Окончательно. Для себя.       Оборотень немного дёргается назад от неожиданности, от ноющей боли, которая сразу же возникает в районе его шеи, не понимая толком, что только что произошло. Просто удар? Осколок? Или всё же игла? Перехватывает руку Тэхёна, грубо прижимает её над его головой к дивану, выкручивая и провоцируя ещё один болезненный всхлип. Поворачивается к нему и выдаёт очередную улыбку, после которой спокойно и умиротворённо шипит ему прямо в лицо, склоняясь над ним: — Зря, куколка. У нас могло бы с тобой получиться. Ты мне нравился, но ты совершил ошибку. Я не даю второго шанса, уж прости, — в этот же момент уверенно и без какой-либо жалости нажимает на курок пистолета, не вытаскивая его изо рта.       Щелчок разносится по всему первому этажу дома. И становится совершенно тихо. До ужаса тихо. Могильно тихо. Тэхён зажмуривается. Внутри всё обрывается. Сердце перестаёт биться. Дыхание словно вовсе пропадает. Он уже смирился. Конец.       Волки замирают, не решаясь двинуться. Конец. Это и их конец. А следом ещё одно нажатие на курок. И вновь не доставая пистолет изо рта Тэхёна. Всё тот же щелчок, звук которого убийственно разлетается на всю гостиную. Два выстрела. Оба холостые. Патроны в оружии закончились. — Чёрт, как же не вовр... — Кай не успевает договорить, не успевает перевести взгляд вбок, как чёрный оборотень кидается на него, с яростью и с силой сбивая с Тэхёна и откидывая его за диван, тут же набрасываясь сверху и вгрызаясь в плоть.       Но Кай успевает перекинуться в волка.       Мариус, не теряя ни секунды больше, сразу же бросается к своему истинному, бережно и аккуратно вцепляется зубами в его одежду и с быстрыми прыжками через раскиданные повсюду осколки перетаскивает с дивана к входной двери, как волчонка. Тэхён сразу же забивается в угол, пытается отдышаться, но чем глубже он делает вздох, тем сильнее начинает задыхаться, от чего чувство паники и страха становится совсем свирепым. Суматошно, испуганно осматривается вокруг и хватается за горло, сжимает его пальцами также, как и Джин, когда Кай прошёлся лезвием ножа по нему, только сейчас осознавая, что только что ему два раза выстрелили в рот. Из глаз тут же вытекают слёзы. Он жив. Всё ещё жив. Просто не оказалось патронов в стволе. Просто не оказалось — только по этой причине. — Тише! Тише, душа моя! — вместо огромного белоснежного волка, только что возвышающегося над ним и заслоняющего его собой, появляется блондин, его Мариус, присаживается напротив и осторожно дотрагивается до его мокрых щёк. — Не смотри! Не смотри туда! Не надо! Не смотри, сокровище моё! — видит, как Тэ содрогается, как безутешно реагирует на каждое рычание, на каждый грохот, на каждый скулёж в глубине гостиной, дёргаясь и даже не моргая, словно теряя всякую связь с реальностью и всякий рассудок, напоминая безумного. Обхватывает его щёки дрожащими ладонями ещё плотнее и чуть крепче, фиксирует голову в одном положении, чтобы не имел возможности повернуться. — Только на меня смотри. Только на меня. Не смотри туда, душа моя. Только на меня! — повторяет, как мантру или заклинание. — Это сейчас закончится. Ничего страшного. Всё прошло. Уже не страшно, слышишь? Всё прошло! Всё позади! — Мариус замечает, что Тэ практически не слышит его, не обращает никакого внимания на слова, а его тело слабеет и становится совсем вялым. — Тэхён! Тэ! — Уводи его отсюда!! Увози в особняк! — оглушительно и почти приказывающим тоном, бескомпромиссно рычит Рэйван, вцепляясь в лапу Кая, протаскивая его по осколкам мордой вниз, придавливая к полу. — Уезжайте! Прямо сейчас, Чонгук! Сейчас же!! — А ты?! — младший брат подхватывает своего истинного с пола и берёт на руки. — Я не могу тебя бросить! Нет! Ты не можешь просить меня об этом! — Ему ты нужнее сейчас, чем мне. Я справлюсь. Яд действует. Этот ублюдок слабеет. Предупреди всех в стае. Предупреди Юнги. Скажи, что я жду его как можно скорее! Чонгук, увези его в безопасное место. Я прошу тебя, только не медли больше!

🌑🌑🌑

— Я ждал тебя, — обеспокоенный, но тихий голос Мариуса долетает до старшего брата, который, прихрамывая, заходит в дом. — Ты в порядке, Чонхён?       Блондин осторожно привстаёт с дивана гостиной первого этажа особняка и бросает встревоженный взгляд на Рэйвана, держащегося за перевязанный бинтами под одеждой бок. Напряжённо сглатывает, поджимает губы и делает неуверенный шаг навстречу ему. Больно видеть его в таком состоянии. Вопреки любым конфликтам и недопониманиям. Но ещё ужаснее — безумно страшно видеть. — Я был у Юнги. В порядке, — хрипло отвечает ему брюнет, фокусируя все мысли лишь на одном. — Как он?       Пепельный оборотень прекрасно понимает, о ком именно спрашивает его брат. — Приходил в сознание всего раз. С ним была бабушка, смогла его успокоить, — мельком смотрит на лестницу, ведущую на второй этаж, нервно перебирая рукава одежды пальцами и прислушиваясь. Наверху тихо. — Сейчас спит. Он сломан… — произносит с горечью, сдерживая почти что каждое чувство внутри себя, потому что сейчас нужно быть сильным, потому что сейчас не до слабости. — Ясно, — намеренно игнорирует последние фразы. Рэйван подходит ближе и останавливается в метре от него, поднимая медово-янтарные глаза, переполненные жуткой усталостью, перемешанной с отравляющей злобой, которую невозможно не прочувствовать и не увидеть, тем более близнецу. — Иди тоже отдыхать, Чонгук. День был очень тяжёлым и долгим. — Чонхён? — как-то нерешительно, скомкано, нелепо.       Рэйван молчит. — Он мёртв? — Мариус не выдерживает этой паузы и спрашивает в лоб. — Мёртв, — брюнет лжёт, а после делает ещё несколько шагов вперёд, проходя мимо младшего брата с таким опустошённым и безжизненным видом, что тот машинально перехватывает его руку и останавливает, крепко сжимая за предплечье. — Я бы не справился без тебя, — произносит каждое слово искренне, но испытывая недоверие и ещё большую тревогу из-за этого. Голос дрожит, становится более низким. — Спасибо тебе, Чонхён. Но скажи мне честно, пожалуйста. Кай мёртв? Ты убил его в доме Тэхёна? Где его труп?       Слишком много вопросов для оборотня, который даже еле дышит из-за своих ран. — Сжёг, — спокойно и уверенно хмыкает старший, поворачивая к брату голову. — Я очень устал, Чонгук, — ровным, спокойным голосом, который вместо уверенности вызывает ещё больше сомнений. Плавно выдёргивает свою руку из его ладони и приближается к лестнице. — Что ты задумал?! — нетерпеливо и с ужасом в глазах останавливает его Мариус. — Я живу с тобой бок о бок всю свою жизнь. Я знаю тебя, как самого себя. Я вижу. Я чувствую. Я слышу, как бьётся твоё сердце, когда я спрашиваю о Кае. Ты что-то скрываешь. Ты лжёшь мне. Поделись со мной. Я всё понимаю... Его слова о Лиён... — заминается, когда замечает, как взгляд брата сначала вспыхивает огнями, а потом медленно потухает, словно теряя всякий свет. — Ты хочешь мести! Это справедливо. Я знаю. Я помогу тебе, Чонхён. Я помогу. Я ведь на твоей стороне! — Чонгук, — тут же перебивает его Рэйван с тяжёлым и протяжным вздохом, с трудом поднимаясь на первую ступеньку. — Мёртвым не нужна помощь. Спокойной ночи.       Тэхён открывает глаза, находясь в комнате на втором этаже, всматриваясь в полумрак вокруг себя. Несколько раз моргает. Тут же вновь возникает чувство сильной тошноты и головокружение. Незнакомое помещение. Кажется, незнакомое. Приглушённый слабый жёлтый свет, еле-еле окутывающий пространство. Стойкий елово-шишечный запах, перемешанный с ароматом каких-то лесных трав, сразу же ударяющий в нос. От этого тошнит ещё сильнее. Тело тяжёлое, ватное. Словно его закатали в бетон. Пробует пошевелить пальцами рук. Удаётся с огромным трудом. Как после наркоза на больничной койке. Закрывает глаза, погружаясь во тьму. В ней спокойнее. Никого и ничего. Только Тэхён. Тихо-тихо, но рвано выдыхает, а эта темнота мгновенно рассеивается: в голове моментально возникает образ Джина с перерезанным горлом, стекающие по его груди и животу сгустки густой крови, слышны громкие выстрелы, множество выстрелов, один за одним, падающие на пол трупы, холодное дуло пистолета, неприятно скользящее в его рту, задевает и больно царапает слизистую. И снова кровь. Реки крови... Всё красное. Липкое. Всё залито ею. Воняет кровью.       Резко вскакивает, принимая сидячую позу. Смотрит в одну точку перед собой и слышит его голос. Призывно. Размеренно. Маняще. С рывком подскакивает с кровати, и как только раненная, перевязанная бинтом нога соприкасается с твёрдой поверхностью пола, становится нестерпимо больно. Останавливается и сипло простанывает. Но делает ещё один шаг вперёд. И ещё один. Хромает, но двигается к своей цели — дверь, чтобы выйти из спальни, а его голос продолжает звучать. То ли в голове, то ли в комнате. Всё путается. Тэхён помнит лицо бабушки Чон, которая по кругу неустанно повторяет ему, что он уже в безопасности, но не может уловить, на самом деле это было или всего-лишь сон, образ, мираж. И не покидает гнетущее, ужасное, омерзительное ощущение — Кай рядом, следит за ним прямо сейчас и выжидает удобный момент, чтобы вновь напасть и повалить его на пол, на кровать, в снег за окном. Снова. Вцепиться в него и на этот раз больше не отпустить. Никогда.       Мариус, по прежнему находящийся на первом этаже, поднимает голову наверх и вновь прислушивается. Отчётливо слышит возню. Волчий слух не обманешь. — Проснулся, — опережает его Рэйван, также улавливая каждый шорох сверху. — Иди! — звучит так, словно даёт своё позволение.       Тэхён хватается вялыми пальцами за дверную ручку, распахивает деревянную преграду перед собой и выходит в длинный и тёмный коридор. Абсолютная дезориентация. Не может сразу понять, куда ему идти, зачем, к кому, но вдалеке замечает лестницу, ведущую вниз. Медленно, осторожно, через едкую боль наступает на порезанную ногу, двигается именно к ней, не замечая больше ничего, но сил настолько нет, а тело до сих пор не подчиняется, что Тэ падает на пол, обречённо всхлипывая на весь этаж. Пробует встать. Не выходит. Пробует ещё раз. Безрезультатно. Руки дрожат так, словно лишены всех мышц. И даже костей. — Тэхён... — перед собой знакомый голос, реагирует на него. Ещё один горький и хриплый всхлип, после чего слёзы сами начинают беспрерывно течь по его щекам и израненному подбородку. — Ну, чего ты, душа моя?.. Ну, куда ты пошёл? Тише… — Мариус осторожно и не спеша подходит к нему, а после быстро подхватывает на руки лицом к себе и прижимает. — Всё хорошо, слышишь? — крепко удерживает. — Ты в безопасности. Тихо, Тэхён. — Пусти! — безжизненный голос Тэ разлетается по всему этажу, звуча громко, но совершенно пусто. — Отпусти! — упирается в его плечи и начинает сопротивляться. — Не трогай! Пусти! Пусти! Пусти! — повторяет раз за разом. — Пусти! — и в этот же миг начинает брыкаться, чувствуя телом, что все эти попытки бесполезны. От этого вновь начинается паника. Как и тогда. Когда он лежал под Каем. — Уйдите! — поднимает мокрые от слёз глаза на мужской силуэт, стоящий в паре метров от них. — Мне нужно домой… — теперь произносит так, будто пробует объяснить, без криков, но настойчиво. Картина жуткая. — Мне нужно в дом… В мой дом… Мне нужно к маме… — мысли путаются. — Пусти меня к маме! — резко ударяет в плечо блондина, по-прежнему держащего его на руках и прижимающего к себе. — Мне нужно к маме! Где моя мама?! Где?! — Помочь? — уточняет брюнет, скрывая всякое беспокойство в голосе, мельком переводя взгляд на Чимина, который вышел из своей спальни и остановился в её дверях, не решаясь подходить ближе.       Рэйван смотрит на то, как Тэхён неистово борется и сопротивляется. То вопит не своим голосом, то говорит тихо, вдумчиво, напоминая сумасшедшего, у которого настроение меняется раз в пять секунд. И хочется разорвать всех на куски. Каждого в этом проклятом доме, проклятом городе. Абсолютно каждого. Любого. Всех, кроме этого переломанного, избитого мальчика — а его спрятать от всего в этом мире, заслонить собой. Сдохнуть за него, лишь бы больше никогда не видеть его в таком состоянии. — Нет. Я сам, — отказывается Мариус, уверенно занося своего истинного в свою комнату, не обращает внимания на сопротивления и визги, сажает на кровать, а после возвращается к двери, чтобы закрыть её наглухо.       В этот момент что-то случается. Что-то по-настоящему страшное. Щёлкает. Также, как и холостой выстрел из пистолета Кая, находящегося во рту Тэ. То, на что невозможно равнодушно смотреть никому. Это не просто истерика. Это смерть. Моральное разложение человека на атомы. Тэхён начинает неистово реветь на всю спальню, дёргается от любой попытки Мариуса не то, что дотронуться до него, но и просто подойти хоть на шаг ближе от двери. Следом слышны крики. Громкие, оглушительные, неадекватные — нечеловеческие. Из-за постоянных и непрекращающихся всхлипов невозможно услышать и разобрать ни единого слова, но Тэ и не говорит. Он воет. Воет на весь особняк Чон. Подобно израненному, умирающему, бессильному зверю в последней своей агонии.       Рэйван и Чимин остаются в коридоре. С каждой новой секундой слушать это становится невозможно. Чимин поднимает руки к ушам и прикладывает к ним ладони, судорожно, нервно, испуганно выдыхая. Лучше оглохнуть. Сердце сжимается, а с новым ударом разлетается на части. А сердце Рэйвана?.. Оно даже не стучит.       Брюнет делает молчаливый и терпеливый выпад в сторону комнаты, протягивая пальцы к дверной ручке. — Не вздумай! — тихо шипит на него муж, вынуждая замереть от внезапности. — Нет, Чонхён! Луна, что же вы творите?! Что же вы наделали?! Вы его доломаете окончательно! — с застывшим шоком в глазах произносит Чимин, не понимая, что делать сейчас и как правильно поступить.       Уверенно и быстро подходит к двери, громко выдыхает, будто перед прыжком с парашютом с огромной высоты, и распахивает её, видя, как Мариус пытается схватить Тэхёна, то нависая над ним, то отходя, удерживая его за запястья, пробует уложить на кровать. Очевидно, что хочет успокоить. Не со зла. Без какой-либо жестокости и грубости. Но каждое его действие вызывает лишь новые взрывы со стороны Тэхёна, которые сопровождаются дикими и безутешными воплями. — Не трогай! — останавливает его Чимин, стараясь хоть как-то перекричать человека. — Отойди, Чонгук. Не нужно этого делать! Не надо! Просто отойди от него… Пожалуйста! Отпусти! Не трогай…       Сам осторожно приближается к Тэхёну и присаживается на корточки напротив него около кровати. Тёмные и мокрые глаза совершенно стеклянные. Мёртвые. И становится так страшно. Так страшно и жутко смотреть в них, будто окунаешься в непроглядную бездну, из которой больше не будет выхода, как не ищи его. — Тэхён. Тэхён?! Тссссс, — старается говорить как можно тише и мягче, пробуя расположить к себе хоть немного. — Меня зовут Чимин. Ты ведь помнишь меня, верно? Тсссс, — ещё нежнее, участливее, аккуратнее. — Ты в доме Мариуса и Рэйвана. Тебе не угрожает никакая опасность. Тут никто не является для тебя угрозой.       Ещё больше слёз, криков, визгов в ответ. Тэ не слышит. Тэ где-то глубоко в себе. Наедине с Каем и с трупами, залитый их кровью. — Тише… Прошу тебя… — Чимин осторожно, медленно протягивает к нему руку, на что тот панически и в страхе отползает в сторону, падая с кровати на пол. Ещё один вопль вместе с этим. Оглушительный. Душераздирающий. — Нет. Не выйдет! Нужен врач. Зовите отца Юнги. Срочно! Да и самого Юнги тоже. Мы не сможем успокоить его…       Мариус сразу же бросается к своему истинному, пробует подойти, чтобы помочь ему встать, но Чимин останавливает, крепко хватая за руку и сжимая её своими пальцами. — Нет! Не смей! Не смей его трогать! Не надо! — раздражённо рычит на него, сам отходя на несколько шагов назад и утягивая блондина за собой. — Пусть он сидит там. Ничего страшного. Пусть! Не подходи к нему! Чонгук... Зови врача!! Сейчас же зови!       Рэйван даже не заглядывает в спальню. Хватает истеричных криков, долетающих из-за стены. Это убивает. Это ожесточает. Это будит разъярённое животное, требующее справедливой мести.       Доктор появляется незамедлительно — менее, чем через три минуты. Спокойно проходит в спальню, оглядывая всех присутствующих суровым и серьёзным взглядом, а после сразу же молча подходит к дрожащему Тэхёну, забившемуся в угол комнаты, тихо стонущему и что-то мычащему себе под нос. Присаживается рядом с ним. Молчит. Внимательно смотрит в заплаканное бледное лицо с синяками и ссадинами, одновременно осматривая ушибы. — Поганый денёк, да? — спрашивает у него, протяжно хмыкая. — Мда уж. Понимаю, — пристально следит за его реакцией, но её будто бы и нет. Пустота. Взгляд в одну точку. И лишь невнятный непрекращающийся скулёж. — Сейчас может быть не очень приятно, Тэхён, но ты уж потерпи, — утвердительно предупреждает, достаёт из кармана небольшой фонарик и направляет луч прямого и яркого света в его глаза. Тэхён тут же дёргается, словно оживает от ледяного оцепенения и принимается сопротивляться, отталкивая от себя мужчину явно крупнее в два, а то и в три раза, пихая его в грудь. — Прекрасно, — делает заключение оборотень довольным, но по-прежнему железным голосом. — Его разум всё ещё с нами, а это самое важное в данном случае. Есть над чем работать, господа, — не дотрагивается до Тэ, не прикасается даже, стойко терпит удары и обращается к сыну. — Юнги, успокоительное давай. Хм. Думаю, два куба. И быстрее. — Ночь обещает быть весёлой, — Юнги подчиняется ему. Делает так, как велит отец, протягивая ему шприц с лекарством. — Нельзя его оставлять тут. Лично я категорически против. Заберём к себе? — Ким Тэхён, это успокоительное. Не самое сильное, — не отвечает на вопрос сына, размеренно произносит, обращаясь к человеку, считая своим долгом обозначить это для пациента, и кивает на руку Тэхёна, давая понять Юнги, что сейчас ему потребуется помощь. — Держи его. Крепко держи.       Тэ чувствует, как чужие тёплые руки дотрагиваются до его предплечья, пальцы сжимаются вокруг него и с силой фиксируют в одном положении. Это вызывает ещё один буйный протест, а следом резкое и быстрое ощущение, как длинная и тонкая игла пробивает кожу, проникая в вену. Секунда. Вторая. Третья. Руки всё ещё сдавливаются на его теле. Но уже слабее. Уже почти не больно. Четвёртая секунда. И наступает непроглядный туман. — Значит так, братья Чон, — мужчина лениво поднимается на ноги и отходит от Тэ, приближается к Мариусу, нервно мечущемуся из стороны в сторону по спальне, и переводит взгляд на Рэйвана, стоящего в дверях комнаты. — Я забираю этого человека к себе. И не дай Луна, если вы будете соваться к нему и маячить перед глазами. Моими в том числе, — сразу же устрашающий рык. — Чтоб я вас не видел у своего дома, поняли меня?! Уже знаю наперёд, о чём вы сейчас будете скулить, поэтому отвечу сразу: о состоянии его буду сообщать, разрешу прийти тогда, когда сочту нужным и возможным. Я предупредил, — поворачивается к Юнги, давая понять, что пора уходить. Вместе с Тэ. Медленно подходит к выходу, но всё же задерживается возле брюнета. — И только посмей уговаривать моего сына, чтобы он тебя впустил к этому натерпевшемуся человеку, ты меня понял? На перевязки не приходи, — кивает на истерзанный бок и пробитую пулей лапу. — Юнги сам будет навещать тебя, — прекрасно знает характер и натуру старшего отпрыска вожака. — Я с тебя три шкуры спущу, если сунешься к этому человеку. Это не шутки. Сейчас все шутки закончились. Тебя это тоже, кстати, касается, — по-отцовски рявкает на блондина. — А теперь спокойной ночи, господа. И пеняйте на себя, если вы ослушаетесь и посмеете нервировать его.

***

      Первые два дня своего пребывания в доме отца Юнги Тэхён практически не возвращается в сознание и в реальность, находясь в пограничном состоянии. Любые, даже самые короткие пробуждения, каждый раз сопровождаются истериками, криками и буйным поведением. Тэхён постоянно защищается, как загнанный в клетку зверёк, хотя никто ему не угрожает в действительности. Теперь уже нет. Но психика срабатывает именно таким образом, что на этот раз он выбирает нападать первым и сразу же, а не ждать, когда нападут на него. Все попытки дать ему лекарства или сделать укол с успокоительным, без которого не обойтись, заканчиваются бойней не на жизнь, а на смерть со стороны Тэ. Это естественный процесс. Включается самозащита, выстроенная исключительно на инстинктах выжить. А с учётом того, что пережил Тэхён — это ещё не самое страшное и пугающее, что могло бы быть. Всегда есть вариант под названием «хуже». И всегда есть шанс, что этот вариант возьмёт главенство над всеми прочими.       На третьи сутки Тэхён впервые за это время не отказывается от еды и вступает пусть и в совершенно недолгие, но в такие значимые разговоры, коротко отвечая «да» или «нет». Хотя разговорами это не назовёшь, но врач подмечает, что состояние начинает улучшаться, потому что даже малейший контакт в данном случае — признак того, что человек начинает возвращаться, выползая из самого себя к тем, кто его окружает в данный момент. А это уже огромная победа. Или нет?..              Тэхён уснул около восьми вечера. Позволил сделать себе укол на этот раз без столь буйного протеста, выслушал Юнги, робко заглядывая ему в глаза и молчаливо соглашаясь. Четвёртый день ада. Тэхён находится в себе — а внутри кромешный ад. Как и в голове. Как и повсюду. Как и везде, куда бы он ни пробовал деться. Ад.       Просыпается посреди ночи. На часах около двух. В комнате темно. И очень-очень тихо. Тишина давит до безобразия отвратительно. Вновь появляется гнетущее ощущение, напоминающее предчувствие чего-то нехорошего. По телу пробегают мурашки. Становится страшно. Тэ уверен, что он не один. Тэ это знает. Тэ это видит. Закрывает глаза и пробует сам себя убедить, что это лишь в его голове, что это неправда, что это не настоящая реальность. Вспоминает слова Юнги. Прокручивает их по кругу, как надоедливую и приставучую мелодию. Зажмуривается, когда начинает ощущать холодное дыхание, дотрагивающееся морозным воздухом до его уха. Хочется укрыться одеялом с головой, спрятаться, но боится даже пошевелиться.       «Это ты виноват. Это из-за тебя. Зачем ты открыл дверь? Это твоя вина. Убийца».       Хриплый, тихий, могильный голос Джина разносится над его головой, напоминая змеиное шипение. Тэхён резко открывает глаза, и на его лицо брызжут липкие кровавые сгустки, вырывающиеся фейерверком из перерезанного горла.       «Ты убийца, Ким Тэхён. Почему ты убил меня?!»       Джин стоит над кроватью. Наклоняется ниже к нему, в упор смотря прямо в глаза. Ещё ниже. Ещё.       «Он прислал меня за тобой…»       Тэ резко подрывается, вскакивает с кровати и отбегает к окну. Замирает, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам. Никого нет. Джина нет. Он один. И снова ужасающая тишина, в которой слышно, как быстро и громко колотится его сердце. Темнота. Почти ничего не разглядеть. Тэхён медленно выдыхает, боясь выдать своё присутствие в комнате, и в самом дальнем углу вырисовывается силуэт высокого подтянутого мужчины, стоящий прямо около двери. Раздаётся звук щелчка пистолета. Мужчина перезаряжает оружие и начинает медленно, плавно подходить, как хищник к своей добыче. Тэхён затаился. С ужасом смотрит на него в упор.              «Ты скучал по мне, моя куколка? Я пришёл за тобой. Я спасу тебя. Я заберу тебя и увезу. Больше тебя никто не обидит.» И смех. Зловещий смех. Такой же, как и в его доме. Один в один. Его смех.       Тэхён резко распахивает окно в спальне, наспех забирается на подоконник и выпрыгивает в сугроб. Благо, это первый этаж. Падает в холодный снег лицом, утопая в нём. Оборачивается назад, чтобы посмотреть, преследуют ли его.       «Куда же ты, куколка моя? Вернись ко мне. Я ведь пришёл за тобой!»       Силуэт мужчины выглядывает из окна и смотрит на него, направляя пистолет прямо в голову Тэ, целясь именно в неё. Нажимает на курок, но промазывает. Пуля пролетает чуть выше. Нажимает ещё раз. И снова мимо. Слышны оглушительные выстрелы, вызывающие у Тэхёна чувство тошноты и ощущение убийственного страха. Вскакивает на ноги и начинает бежать по снегу босиком. Вперёд. Куда угодно, лишь бы как можно дальше. Ступня ещё не зажила, но сейчас нет никакой боли. Словно её и не было вовсе. Состояние шока. Потребность спастись любой ценой.       Пробегает несколько метров и снова падает. Возится в снегу, который вновь утаскивает его в свой холод. — Тэхён?! — во дворе резервации Чон разносится голос Юнги. — Остановись!       Тэ вновь поднимается на ноги и резко оборачивается, когда слышит своё имя. Стоит на месте. Осматривается вокруг себя, явно ища пути отступления в ночной темноте. Полуголый. Босой. Дрожащий. Замерзающий. По щекам начинают течь слёзы. — Тэхён? — голос становится мягче и слышится ещё ближе. — Это я. Юнги. Всё хор… — Я не вернусь! — громко кричит сквозь порыв ветра, перебивая его. — Он там! Он пришёл! Он снова пришёл!       В окнах некоторых домов зажигается свет. Как и в особняке Чон, который располагается прямо за спиной Тэхёна буквально в нескольких метрах. — Вспомни, что мы с тобой обсуждали вечером! — спокойно отвечает Юнги, делая медленный и короткий шаг к нему. — Вспомни, что ты находишься в своей собственной зоне комфорта, в которой есть только ты. Ты один. И больше никого. Это твоя зона. Она безопасна. В ней тихо. Спокойно. В ней пусто. И ты можешь раскрасить эту пустоту любыми красками! Какими? Какой бы ты хотел сейчас её раскрасить? — монотонно перебирает слова, пытаясь отвлечь его мысли. — Давай выберем цвет? Может, зелёный?       Тэхён опасливо пятится назад. — Он стреляет в меня… Только что… Он сказал, что вернулся за мной, что увезёт меня!.. Я хочу домой! — ещё один оглушительный крик на весь двор. — Мне нужно попасть домой! — Но ты дома, — уверенно парирует Юнги, делая ещё один еле заметный шаг к нему, чтобы не спугнуть. — Оглянись вокруг себя. Прямо сейчас. Его нет. Тут только ты. И я. Если ты его видишь, то покажи мне, где он сейчас находится. Просто укажи пальцем.       Тэ молча вытягивает дрожащую руку перед собой, показывая на окно дома, в комнате которого он пребывал последние дни. — Я понял, — податливо кивает ему Юнги. — Я был там только что. Там никого, Тэхён. Пойдём, я тебе покажу? — Нет! — рычит Тэхён сквозь более сильные слёзы, отходя ещё дальше. — Вы не понимаете… Он везде, где я. Он всегда меня находит… Он всегда приходит. Говорит, что чувствует мой запах… — жалобно всхлипывает. — Я не хочу иметь запах!.. Я не хочу! Я ненавижу свой запах! Ненавижу себя! Он приходит, чтобы убить меня, но каждый раз я остаюсь в живых! Почему?! — хватается дрожащими от холода руками за голову. — Он говорит со мной! Слышишь?! Ты его слышишь?! Даже сейчас он говорит это мне! — Что он говорит? — ещё один шаг к Тэхёну. — Расскажи мне. Ты можешь рассказать? О чём он говорит с тобой?       Тэхён неожиданно замолкает. Мнётся на месте. Словно слушает. — Я не могу сказать… — Почему? — участливо отзывается Юнги. — Ты не должен бояться. Тебе нечего бояться! — Вы все умрёте. А последним буду я! — хрипло вырывается из Тэ. — Мне нужно идти… — суматошные взгляды вокруг себя. — Где мне выйти? Где дверь? — полная каша в голове, картинки сменяются одна за другой: собственный дом, спальня, комната, в которой он был только что, город, квартира Хосока, лес, а со стороны — полное сумасшествие. — Я не могу найти дверь! Тут нет двери… — протяжный всхлип. — Я дверь! — спокойно и размеренно отвечает Юнги. — Я твоя дверь, — протягивает ему руку.       Из особняка на крики выходят братья и их отец. Взволнованы. С нескрываемыми переживаниями наблюдают сверху, не понимая, стоит ли вмешиваться.       Мариус моментально пробует спуститься по ступенькам вниз, чтобы подойти к Тэ, но вожак останавливает его, перехватывает руку и очень тихо говорит: — Не надо. Ты сделаешь хуже. Не лезь. — Тэхён, Кай мёртв, — Юнги осталось сделать ещё несколько шагов к своей цели. — Его больше нет. Это не он говорит с тобой. Это не по-настоящему. Ориентируйся сейчас только на мой голос, даже если ты слышишь посторонний. Это иллюзия. Это твой страх. Отпусти его. Слушай только меня! — продолжает тянуть в его сторону руку. — Он жив! — снова истеричные крики, перемешанные со слезами. — Он в той комнате! С пистолетом! Он пришёл за мной! Вы хотите отдать меня ему! Я знаю! — вновь неосторожно пятится назад и заваливается на спину. — Душа моя… — не выдерживает блондин, вновь пытаясь дёрнуться вперёд. За последние дни он впервые видит своего истинного. Впервые и в таком состоянии. Тэхён напоминает безумного, спятившего.       Юнги пользуется этим моментом. Резко подлетает к нему и хватает, поднимая из снега на руки, чтобы унести в дом. Вновь начинаются сопротивления и крики. — Мариус?! — неожиданно выкрикивает Тэ не своим голосом. — Не отдавай меня Каю! Не отдавай меня! — вопли продолжают разноситься по всему двору с такой силой, будто Тэхёна заживо режут. — Не отдавай! Забери меня! Забери! Забери! — вырывается, тянется руками к пепельному оборотню. — Чонгук!! Прошу тебя!! Он там! Вместе с Джином! Чонгук!! Чонхён!       Юнги стойко терпит, отходя всё дальше к дому своего отца.       Рэйван молчит. Как и его младший брат, у которого душа рвётся на части от этих криков. Пристально смотрит в одну точку — на своего мальчика. Со стороны кажется, что он совершенно спокоен, но внутри разгорается злоба с ещё большей силой. Месть близится. И месть будет самой беспощадной.       

***

      Вся неделя была переполнена мраком для Тэхёна. Истерики и внезапные вспышки убийственного страха появлялись из ниоткуда. Галлюцинации. Голоса. Спутанность сознания. Вялость, сменяемая буйностью. Сонливость. Бессонница, тошнота и рвота. Головные боли. И на протяжении всего этого времени Тэхён подпускает к себе лишь троих: отца Юнги, самого Юнги и Чимина. Последний сам вызвался помогать и находиться рядом.       Чимин успел проникнуться Тэхёном. Что-то будто тянуло его к нему. Он не мог оставить его в таком состоянии, поэтому изо всех сил старался находиться рядом, даже оставался ночевать с ним вопреки тяжёлой беременности и собственному физическому недомоганию. — Сегодня, на удивление, такая хорошая погода… Так солнечно, — тихо говорит Чимин, выглядывая в окно. — Нога ведь уже зажила. Восьмой день ты в четырёх стенах, Тэ. Так нельзя. Ты не хочешь выйти на свежий воздух? Пройтись? Тэхён, давай, мм? Хотя бы на десять минут. — Нет, — безжизненно, без эмоций, никак.       Тэхёну никак.       Живой мертвец.       Тэхён не хочет ничего.       Всё это время он не в состоянии общаться с матерью, чтобы не пугать её, своим состоянием и не ухудшать её собственное, не в состоянии отвечать в рабочих чатах, на письма от коллег, поэтому его телефон находится у Мариуса. Ему приходится общаться с ней от лица Тэхёна, чтобы не вызвать лишних переживаний и вопросов. И не только с ней.       Два дня приходят сообщения от Хосока с вопросами «как ты?», «где ты?», «когда увидимся?», «почему не отвечаешь?»       Мариус упорно игнорировал, не зная, что ответить, до тех пор, пока Хосок не прислал ему видео, а следом и голосовое сообщение. 13:16. Хосок: Голосовое сообщение: Пиздун, блять, привет! Ты мне не отвечаешь, поэтому я решил доехать до тебя. Что… Что с твоим домом?! Он разрушен!! Тут куча рабочих. В стене огромная дыра! И разбито окно! Что случилось?! Где ты вообще?!! 13:19. Хосок: Голосовое сообщение: Тут строительные домики и… Биотуалет даже стоит! Какого чёрта?! Срочно перезвони мне! Иначе я вызываю полицию! Куда ты пропал?!!       Впервые за всё это время Мариус ловит на своих губах лёгкую улыбку, прослушивая эти сообщения. Особенно смешит та интонация, с которой говорящий их произносит — обескураженность и полный шок. Мариус решает не врать и не дожидаться того, чтобы друг его истинного действительно пошёл в полицию. Записывает ответное сообщение.

13:22. Тэхён:

Голосовое сообщение:

Здравствуй, Хосок. Это Чон Мариус.

Тэхён приболел. Не может сейчас ответить.

Он у меня в доме. Всё в порядке. Не переживай.

А его дом… Потребовался ремонт.

Трубу прорвало. Так бывает.

Я передам, что ты писал и звонил.

***

      Девятый день в резервации Чон.       Дни тянутся очень долго и мучительно на больничной койке всегда, но всё же тянутся... Любое движение, даже самое тягостное, лучше, чем его отсутствие. — Всё обязательно ещё будет также легко, весело, воздушно, радостно, тепло, беззаботно, прямо как в детстве. Но не сегодня, Тэхён. Но сегодня закончится и превратится в завтра. И будь ты бесчувственным механизмом, как ты думаешь, тебе не было бы так тошно и больно. Ты выжил. И это самое ценное, что ты имеешь. Не воспринимай жизнь в кредит, — мягко и заботливо произносит бабушка Чон, осторожно и нежно поглаживая Тэхёна по светлым волосам. — Да, они мертвы. Мы их похоронили. Это нужно принять и... — Но как?.. Как можно принять то, что эти люди… оборотни… умерли из-за меня?! — безутешно всхлипывает Тэ. — Они умерли не из-за тебя. Они умерли за тебя. А это несёт абсолютно иной смысл.       Тэхён хотя бы начинает общаться.

***

      Двенадцатый день в резервации Чон. — В непонятном людям присуще видеть чудовищ, — раздаётся спокойный и монотонный голос Юнги. — Но стоит присмотреться, и за обличием монстра можно увидеть совершенно другую картину, Тэхён. Все чудовища в наших головах, хотя иногда их можно встретить и в действительности. — Я не знаю, как мне принять всё это... Как мне принять, что мужчина... — говорит о Чимине, до сих пор испытывая шок. — Может быть беременным! Это невозможно же! Разве так бывает? Нет... Он мне показывал волчат. Но… Не могу поверить, что он родит такого же… волка… Как?! — Но ведь это уже данность, — хмыкает Юнги, протягивая Тэхёну стакан апельсинового сока. — Значит, она уже существует. Это не теория вероятностей, правильно? И то, что уже существует, не поддаётся правилу возможно или невозможно. Оно есть. И всё. Так? Мы ведь обсуждали с тобой это. И ты был согласен. Сейчас твоё мнение изменилось? Если да, то я готов выслушать тебя.       Отрицательный кивок в ответ с чувством некоего успокоения, вырисовывающимся на лице Тэхёна. И доверие. Оно ощущается. Наконец-то. — Пей. Витамины. Полезно, — Юнги довольно улыбается, поправляя мягкое и пушистое одеяло.       Тэхён начинает принимать всё то, что произошло с ним и ту реальность, в которую он попал.       Живой мертвец напоминает человека.

***

      Пятнадцатый день в резервации Чон.       Тэхён выходит во двор из особняка Чон. Замирает. Мнётся на месте. С ужасом и одновременно восхищением смотрит на двух огромных волков, стоящих в нескольких метрах от него. Забавно, что за две недели его пребывания тут, он впервые видит Рэйвана и Мариуса. Ещё забавнее и парадоксальнее то, что это происходит, когда они в образе оборотней. Но, возможно, именно это и поспособствует более быстрому принятию действительности в том виде, в котором она является истинной. — Не бойся, — за спиной слышится тихий голос Юнги. — Не о чем беспокоиться. — Я не боюсь… — шепчет Тэхён и подходит ближе к гигантским животным, которые, кажется, бояться даже пошевелиться, чтобы не спугнуть.       Делает ещё один шаг к ним. Дотрагивается пальцами до пепельной шкуры, прикрывает глаза и плавно проводит, чувствуя тепло и мягкость. — Вы красивые… — дрожащие губы медленно двигаются, перебирая слова. — Уже не страшно… Только горько…       В это же мгновение белоснежная морда тянется к Тэхёну, задевает его, случайно отталкивая от себя назад, не рассчитав силы. Сразу же скулит и приклоняет голову. Извиняется. — Мариус! — тревожно шипит на него Юнги. — Осторожнее!       Тэ не реагирует на это. Плавно поворачивается к чёрному волку. Не моргая смотрит на него, тянется к нему длинными тонкими пальцами и вспоминает так ярко, словно было сегодня утром: — Съешь меня… Я просил тебя съесть меня… Вы мне врали… Оба. Каждый день… Вы мне лгали постоянно… Почему?.. Зачем?.. — монотонно повторяет по кругу. — На сегодня достаточно, — Юнги осторожно дотрагивается до плеча Тэхёна и тянет к себе. — Пойдём в дом, Тэхён. На сегодня хватит, — внутренне переживает, замечая странную реакцию человека и понимая, что триггер срабатывает идеально. Ещё одна истерика точно не нужна — и без этого еле выполз.

***

      К середине третьей недели Тэхён уже полноценно проживает в особняке. Постоянный врачебный контроль больше не нужен. Справился. Почти выкарабкался. Сильный. Смог. — Ким Тэхён, — вожак стаи присаживается напротив человека и берет его ладонь в свою руку, крепко и заботливо сжимая, заглядывает в глаза и гордо произносит. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. И я неимоверно рад, что ты смог это пережить. Я восхищён тобой и твоим мужеством! Теперь ты всегда будешь под моей защитой и защитой нашей стаи. Мы — твоя семья. И мы будем горды, если ты останешься с нами. Двери моего дома всегда будут открыты для тебя, Тэхён. Помни об этом и никогда не забывай. Для меня ты проявил себя сильнее, чем любой оборотень. Именно ты спас всех нас. Именно ты.

***

      Мариус просыпается от невыносимой духоты. Мучает жажда. Выходит из спальни, проходит мимо двери соседней комнаты и слышит тихие, но частые всхлипы. Юнги говорил, что это нормально, объяснял, что это в порядке вещей в сложившейся ситуации, и придавать этому паническое значение не стоит. Плачет — значит, борется. Страшнее, когда нет никаких эмоций. Но сколько можно закрывать глаза и не принимать никакого участия, когда сердце разрывается на части в те моменты, когда твой истинный умирает на твоих глазах?! Больше нельзя.       Заходит в комнату и молча ложится прямо напротив него, притягивая к себе. Тэ не сопротивляется. Нисколько. Правда, слёз становится больше. — Душа моя… — с болью и с трепетом произносит пепельный оборотень и обнимает, позволяя своему истинному уткнуться в свою грудь. — Тсссс. Тише, моё счастье. Тихо, моя любовь. Я рядом. Я с тобой. Я всегда буду рядом. И я готов рассказать тебе всё-всё-всё без каких-либо утаек и секретов. Никакой больше лжи. Никогда. Тише… — гладит по волосам, перебирает их, целует в макушку и прижимается всем телом. — Пожалуйста, тише. Сокровище моё. Я умоляю тебя… Успокойся… Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать.

🌘🌗🌖

      Тэхён выходит из особняка следом за Мариусом, сонно и широко зевает, мельком осматривается по сторонам и сразу же поправляет шарф, укутываясь в него ещё сильнее. — И всё же? Такая рань… Ещё даже семи утра нет… Мы поспали, от силы, часа два… — произносит с мягкой улыбкой на лице, заставляя того обернуться на себя. — Куда мы едем? Мм? Почему так рано? Ну, ответь же мне! — с интересом уточняет, сменяет тон на более игривый и в то же время капризный, напоминая нетерпеливого ребёнка. — Сокровище моё, я же тебе уже говорил, что это сюрприз, — блондин шмыгает носом, немного замедляется, чтобы поравняться с Тэ, и обнимает его за талию, притягивая к себе. — Тебе обязательно понравится. И мы с тобой как-то уже обсуждали это. Вспоминай, Тэ. — Сюрприз… — тянет Тэхён и задумывается. — Обсуждали? Когда? Сегодня ночью? Хм… Знаешь, я вдруг понял, что больше не готов к сюрпризам в своей жизни, — становится заметно, как умиротворённое настроение медленно, но всё же начинает сменяться на угрюмость. — Так что лучше… — Душа моя, сюрпризы могут и должны быть исключительно приятными и хорошими, — чувствует, как его истинный мрачнеет, подводит его к автомобилю и открывает перед ним дверь. — Поэтому отныне всё, что будет происходить в твоей жизни — это счастливые и самые тёплые мгновения. Я обещаю тебе, любовь моя.       Тэхён останавливается, внимательно смотрит на белоснежную машину перед собой и переводит потерянный взгляд на Мариуса. — Новая машина? — приподнимает бровь от удивления и одновременно неожиданности. — Или это не твоя? — Моя, — спокойно и уверенно отвечает блондин. — Купил. — Что с той? — недоверчиво спрашивает Тэхён, уже начиная догадываться, что явно что-то не так. — Она сломалась, — наспех отвечает белоснежный оборотень и старается выдавить безмятежную улыбку. — Залезай. Холодно. Ты замёрзнешь, Тэхён, к тому же мы уже опаздываем. Мой сюрприз связан… — Сломалась? Настолько, что пришлось покупать аж новую? — Тэ перебивает его, чувствует внутри себя, как начинает подступать волна тревоги и ещё большего недоверия. Он знает, что ему вновь что-то не договаривают. Он уже успел научиться различать, когда Мариус пытается солгать или что-то утаить. Это сразу заметно по тому, как блондин начинает спешить и торопиться, словно убегая от ответов и переводя тему разговора. — Чонгук, ты всегда говорил, что обожаешь свою машину, что ни за что не пересел бы в другую из «Вольво». А теперь рассказываешь мне, что купил новую только потому, что та «сломалась»? Мы же договорились… — печально вздыхает, опуская глаза вниз. — Больше никакой лжи. Но сейчас ты меня обманываешь. Вновь. Почему?       Мариус подходит ближе к своему истинному, обеими руками обнимает его и прижимает к себе как можно плотнее, дотрагивается кончиком носа до светлых волос, усыпанных мелкими снежинками, зарывается в них, глубоко вдыхает аромат подснежников, который утром ощущается более стойко и маняще, закрывает глаза, перемещается чуть ниже, утыкается носом в висок Тэхёна, а после со всей нежностью целует в него. — Ты прав. Ты прав, мой сладкий. Больше никакой лжи, — сдаётся перед этой ранимостью и соглашается с ним. — Я попал в аварию. Чинить машину бессмысленно и не рационально. Я принял решение, что выгоднее приобрести новую. Тебе не нравится? — берёт Тэхёна за подбородок, аккуратно сжимая пальцами, и поднимает его голову на себя, заставляя посмотреть в глаза. — Та машина тебе нравилась больше, сладкий? — начинает улыбаться и снова пробует перевести тему. — Авария… Точно… — с напряжением выдыхает Тэхён, смотря прямо в медово-янтарные глаза перед собой, усиленно пытается вспомнить. — Я забыл. Прости. Это странно, но я стал замечать за собой, будто моя память сама удаляет те моменты, о которых я не хочу вспоминать… Я словно периодически теряюсь и не понимаю, что было на самом деле, а что является просто моим внутренним страхом… — нервно сглатывает. — Кажется, Чимин говорил, что ты попал в аварию, да… Но… — переводит испуганный взгляд на машину. — Я не думал, что в настолько серьёзную, что пришлось менять автомобиль! Ты… — прижимается ещё ближе к нему и обнимает в ответ. — Ты не сильно пострадал? Ведь я даже не мог уделить тебе хоть каплю внимания, когда оказался тут, и я… — Любовь моя, — прерывает его Мариус, притягивая за подбородок ещё ближе, и осторожно чмокает в дрожащие от холода губы. — Пострадала только машина. Прошу тебя, не думай об этом. Плевать на неё, — аккуратно подталкивает его. — Ты замёрз, Тэ, — дотрагивается ладонью до ледяной щеки. — Залезай в машину, сокровище моё. Поговорим по дороге, хорошо? — Та была больше, — издаёт тихий смешок Тэхён, пристёгиваясь ремнём безопасности. — Но эта уютнее, — смотрит на блондина, когда тот поворачивает ключ зажигания и заводит двигатель. — Раз ты сам спросил… Эта мне нравится намного больше, — старается изо всех сил подбодрить Мариуса, зная, как он любил свой внедорожник. — Наконец-то она станет ещё уютнее, — мягко отвечает пепельный оборотень. — Для меня. — Мм? — Теперь она пропитается твоим запахом. И каждый раз, когда я буду ехать в ней один, я всё равно буду чувствовать твой сладкий и прекрасный аромат. Та была пропитана им вся, душа моя, так сильно, что мне не хотелось вылезать из неё, подъезжая к офису или к дому. — Запахом подснежников? — смущённо спрашивает Тэ, до сих пор не веря, что может пахнуть цветами, ведь людям это не свойственно, в чём он был уверен всю свою жизнь до встречи с оборотнями. — Нет, — Мариус мельком поворачивается к своему истинному и нежно, совершенно влюблённо улыбается, выезжая с территории особняка. — Это не просто подснежники для меня. Это ты. А ты — это моё всё. Абсолютное всё.       Утро в Северной Норвегии зимой и даже в начале весны всегда ощущается особенно морозным. Настолько холодным, что пробирает до костей. Даже несколько шагов по хрустящему и за ночь подмороженному снегу от порога дома до машины кажутся нестерпимыми, хотя температура воздуха не настолько низкая. Всё дело в климате. И во влажности воздуха. А ещё в море. В таком же ледяном, бодрящем, студёном, как и воздух, приносимый с его берегов. Тэхён переехал в эту местность в декабре. И почти за три месяца он впервые не чувствует этого холода так рьяно и ощутимо, как на протяжении всего этого времени. И сейчас, сидя в машине, рассматривая через стекло бесконечные белоснежные просторы, которые лишь изредка окрашиваются яркими красными пятнами в виде домиков, раскинутых возле скалистых берегов, ему тепло. Бесконечно тепло рядом с Чонгуком. От мысли о том, что он смог рассказать ему о своих чувствах искренне, свободно, исключительно по зову сердца и именно в тот момент, когда понял, что настало то самое время произнести те самые слова, которые не решался рассекретить даже в своей голове — «я тебя люблю». Это согревает. Это греет намного сильнее, чем беспощадно палящее солнце Африки.       Чонгук что-то увлечённо рассказывает. Тэ не слышит его. Слушает, но не слышит. Поворачивается к нему. Наблюдает за его улыбкой, которая то и дело возникает в перерывах между обрывков фраз. Она такая нежная. Мягкая. Трепетная. Она так изменилась за эти три недели, пока Тэ приходил в себя. Или это Тэхён изменился… Его отношение к Чонгуку… Не может сдержать ответную улыбку, когда сталкивается с ним глазами, когда видит, как тот мельком бросает на него безмятежный взгляд, а после возвращается к дороге. Чонгук — это самое уютное место во всём мире для Тэхёна. Даже в проклятой Норвегии, которую Тэ ненавидит. Без Чонгука было бы намного хуже. Без него было бы так пусто. А ещё страшнее — было бы бессмысленно. А ведь и не подумаешь так сразу, что в человеке со столь ангельской внешностью, с белыми, почти пепельными волосами, имеющим странную и смешную привычку так забавно шмыгать носом, скрывается огромный и опасный зверь, который может вырваться в любой момент и вгрызться своими острыми клыками в шею. Или в любое другое место. Убить за пару секунд. Хотя, наверное, ни об одном человеке такого не подумаешь… До недавних пор. — Мы почти на месте, ангел мой, — Мариус поворачивает руль направо, покидая главное шоссе и выезжая на узкую дорогу, ведущую через скалистую местность. — Ещё минут пять.       У Тэхёна замирает сердце от волнения и трепета, когда вдалеке он начинает видеть заснеженные макушки высоких гор, море и волны, с размахом ударяющие о камни. Машинально и неподвластно себе наклоняется немного вперёд, приближаясь к лобовому стеклу, словно хочет разглядеть как можно лучше и тщательнее. Будто в первый, но в последний раз в своей жизни. Здесь он ещё ни разу не видел море своими глазами, но всегда ярко и в деталях представлял в своих мыслях благодаря красочным рассказам Хосока. — Любовь моя, потерпи, — ласково произносит блондин, замечая этот восторг в его истинном, видя, как тот неотрывно всматривается вдаль перед собой, не обращая больше внимания ни на что. — Мы едем к самому берегу. Прямо туда, — кивает головой на пристань. — А оттуда мы переправимся на противоположную сторону фьорда. — Море?! — восторженно спрашивает у него Тэ, начиная заметно нервничать. — Сюрприз — это море? Я здесь уже столько времени, но до сих пор так и не был на море! — Ну, почти, — шмыгает носом Мариус и загадочно улыбается. — Говорю же, потерпи, зайчик. Осталось совсем чуть-чуть. И попробуй всё же вспомнить, что мы с тобой обсуждали у нас в квартире? О чём мы говорили? — Кажется, я понял… — заворожённо произносит Тэхён. — Киты?.. Киты, да?! — Ты ведь хотел их увидеть, а я обещал, что как только разберусь со всеми рабочими нюансами, то сразу же найду время для этого. К чёрту работу и любые дела, сокровище моё, — автомобиль подъезжает почти что к самому берегу и останавливается. — Считай, что это наше первое настоящее свидание. После разговора сегодня ночью… Это прозвучит так банально и прозаично, но мне вдруг захотелось начать с чистого листа. Начать правильно. Забыть всё то плохое, что случалось. Мы все пережили непростую и тяжёлую ситуацию, но всё обошлось. Мне никогда не было так страшно, Тэ… — переводит серьёзный взгляд на своего истинного, заглядывает ему в лицо и нервно выдыхает. — Не за себя. Не за стаю. Не за семью. Я боялся, что потеряю тебя. Что уже потерял тебя… Я боялся, что не успею. Я бы не простил себе этого. Никогда. Но сейчас… Новая жизнь, любовь моя. Новые шансы и возможности. Новые победы. Новые впечатления. И исключительно светлые и радостные. Ким Тэхён, — издаёт смешок, осознавая глупость своих собственных слов, но поддаётся романтическому настроению внутри себя. — Ты пойдёшь со мной на свидание?       Тэ внезапно тянется к нему, крепко обнимает за шею и прижимает к себе, проводит длинными пальцами по белоснежным волосам, перебирает их и тихо шепчет дрожащим голосом: — Я пойду с тобой на свидание, Чон Чонгук. Я пойду с тобой, куда бы ты меня ни позвал!       Спустя несколько минут паром прибывает к противоположному берегу фьорда. Тэхён мечтательно осматривается по сторонам с ощущением, словно попал в сказку. В самую настоящую зимнюю сказку: вокруг белоснежные массивные горы, окружённые густыми первозданными лесами, источающими хвойный аромат, а под ним тёмное море, разбрасывающее свои волны, но даже вопреки их шуму всё вокруг кажется таким тихим и спокойным, умиротворённым, гармоничным. И вместе с тем невероятно величественным. В таком месте становится труднее дышать, а человек непременно начинает чувствовать себя таким маленьким на фоне невероятной красоты, сотворённой самой природой. Волшебно. — Это произошло много-много лет назад, — тихо говорит Мариус, протягивая ему руку и ступая на каменистый берег. — Когда отошёл огромный ледник, из-за чего и образовались эти горные заливы, которые тут называют фьордами. Красиво, правда? — Безумно, Луна моя… — зачарованно отвечает его истинный. — Утром лучше всего наблюдать за китами, душа моя, — указывает пальцем на небольшой катер. — Во-первых, мало людей. Во-вторых, они очень активны в это время суток, так как заплывают в заливы кормиться. Поэтому я и поднял тебя так рано, — дотрагивается губами до его щеки и нежно целует несколько раз. — Я взял в аренду катер, чтобы мы могли смотреть не с берега и издалека, а подплыть как можно ближе к ним, — шепчет ему в шею, немного убирая шарф и тут же целуя. — Главное, чтобы ты не замёрз, ангел мой. — Я не замёрзну, — обнимает его в ответ, поднимает на него тёмные и счастливые глаза и начинает улыбаться. — Я видел море всего один раз. В Испании. Это было лет пять назад, когда я ездил туда со своей группой из института. Но там оно совсем другое… А тут. Это что-то необыкновенно прекрасное, потому что складывается ощущение, словно до нас тут никогда и никого не было… Только мы. Вдвоём. — Только мы. Вдвоём, — повторяет за ним блондин и поправляет его шарф, укутывая как можно плотнее. — Наконец-то ты улыбаешься. Я так скучал по твоей радостной улыбке, — проводит большим пальцем по его нижней губе, на что Тэ сразу же целует его. — Идём, зайчик мой.       Катер отплывает от берега на несколько метров. Мариус сам управляет им, а Тэхён обнимает его со спины, прижимается так близко, будто притянут необъяснимым магнетизмом. Утыкается носом в его плечо и молча стоит, наслаждаясь каждой секундой, проведённой рядом. Если бы Тэ попросили составить рейтинг из самых прекрасных начал его дней, то это утро получило бы тысячу баллов из возможных ста. Хотя, нет… Миллиард. — Я никого не вижу, — спустя несколько минут взволнованно говорит Тэ, внимательно всматриваясь вокруг себя в толщу непроглядной воды. — Где?! — произносит более эмоционально и громче. — Может, не приплыли?.. — Они под нами, — уверенно и спокойно отвечает блондин, подходя к нему и заставляя смотреть в конкретную точку. — Я их слышу… — шепчет ему на ухо. — Слышу, как они плывут. Смотри туда, Тэхён, — показывает указательным пальцем. — Скоро увидишь… Чуть-чуть ещё терпения. — Слышишь?! — трепетно переспрашивает Тэ. — Слышишь, как они плывут? — хлопает глазами, уставившись туда, куда велел Мариус. — Угу, — умиротворённо кивает тот. — Слышу даже, как они общаются друг с другом. Это называется пением китов, которое в воде разносится на многие километры посредством низкочастотных звуков, поэтому эти животные способны улавливать друг друга, находясь на очень дальних расстояниях. Тэхён? — Мм? — тихо мычит в ответ, сосредоточившись взглядом перед собой. — Я люблю тебя. Безумно люблю…       И в этот же момент из воды в нескольких метрах от катера неожиданно выныривает сначала огромная голова, постепенно начинающая виднеться, а следом и само огромное и массивное животное, разбрасывая вокруг себя шумные брызги, которые разлетаются во все стороны от удара большими плавниками. Несколько секунд, и кит вновь пропадает в море. — Ты видел?! Ты видел, Луна моя?! — выкрикивает Тэхён так, будто только что выиграл все лотереи мира, сорвав грандиозный куш. — Ты видел, Чонгук?! — Я видел, — смеётся пепельный оборотень, обнимая его сзади и прижимая к себе, чувствую вибрации в воде от того, что массивное многотонное животное разгоняется на плаву. — Сейчас ещё… Смотри!       На этот раз из воды виднеются несколько голов, слышно тяжёлое и громкое дыхание, и из моря выныривает ещё один кит, но на этот раз выше, замедляется и тут же падает в воду брюхом, создавая ещё большие и высокие волны, которые почти что доходят до катера. — А там китёнок, — указывает пальцем Мариус в противоположную сторону на животное, выглядывающее из воды с более мелкой головой и не такими крупными ластами. — Видишь, сокровище моё? Не отплывает от своей матери, и они держатся чуть в стороне. Она охраняет его и не позволяет другим особям подплыть ближе. — Они невероятные! Невероятные! — восторженно повторяет Тэхён и машинально, хаотично хватает блондина за руку, переплетает их пальцы друг с другом и крепко сжимает. — Красота! Мощь! Величие! — произносит трепетно и даже торжественно. — Чонгук! — сжимает его ладонь сильнее и дёргает. — Смотри! Они плывут ближе! Их стало больше! Один… Третий. Вот ещё пятый! — быстро считает вслух. — А вдалеке шестой!       Мариус разворачивает своего истинного к себе лицом, притягивает его и впивается в бледно-розовые пухлые губы с особой нежностью, перемешанной с необычайной страстью. Не отпускает ни на секунду от себя, углубляет поцелуй, как только Тэ расслабляется и уступает ему. Тэхён ещё больше сжимает его ладонь в своей так, будто боится разомкнуть её. Закрывает глаза, а внутри всё загорается опаляющим трепетом, по всему телу начинают бегать мурашки, и кажется, словно прямо сейчас он летит в небе. Всё замирает. Всё внутри. Всё вокруг. Будто останавливается весь мир для них двоих. Тэ перемещает свободную руку на его шею, притягивает ещё ближе, хватает пальцами ткань пальто, сжимает, на этот раз сам начиная более активные действия, чувствуя, как горячий язык беспрепятственно проникает в его рот. Не отходит ни на сантиметр, прижимаясь к Мариусу всем телом. — Я люблю тебя… — шумно выдыхает блондин, обжигает горячим дыханием, с трудом и без желания отрываясь от сладких губ. — Безмерно люблю тебя, душа моя. — А я люблю тебя… — шепчет Тэ в ответ, когда Мариус подхватывает его за попку и поднимает на руки, крепко удерживая на весу. — Чонгук…       Пепельный оборотень не может сдержаться, когда слышит, каким голосом истинный произносит его настоящее имя, поэтому снова тянется к его губам и утаскивает в свой поцелуй точно также, как глубокое Северное море утягивает китов в свои тёмные и холодные воды. Это как сильнейший шторм в бескрайнем океане нежности, раскачивающий его палубу. Это невозможно контролировать. И не нужно контролировать.       Около часа Тэхён и Мариус пробыли на катере в море, наблюдая за китами, а после пепельный оборотень, заранее договорившись с людьми, устроил для своего истинного завтрак на берегу с тёплыми пледами, ароматным и горячим кофе и со свежепойманной рыбой, приготовленной на костре сразу же на их глазах. Почти все разговоры были исключительно об их чувствах друг к другу. Всё то, что необходимо было обсудить, чтобы принять решение, как им жить дальше и стоит ли быть вместе, было сказано ночью. Стоит. Определённо стоит быть вместе. Вопреки всему и всем.

***

      Тэ выходит из душа, вялой походкой спускается вниз со второго этажа, сразу же бросая взгляд на Мариуса, сидящего на диване в огромной гостиной. — Так тихо… — тянет он и устало зевает. — Непривычно даже как-то. Все последние дни тут всегда было очень шумно, — Тэхён подходит и садится рядом, кладёт голову на плечо блондина, ещё один зевок. — А сейчас так пусто… — В доме никого. Бабушка уехала к своей знакомой, — шмыгает носом, притягивая своего истинного к себе ещё ближе, и укладывает его голову на свои колени. — Отец в очередной командировке, ибо больше у него никаких развлечений нет, — издаёт смешок, нежно проводя рукой по волосам. — Чимин у отца Юнги. И это на весь день, судя по всему. — А Рэйван? — тихо спрашивает Тэхён, поднимая тёмные глаза на Мариуса, кладёт голову чуть удобнее и снова широко зевает. — На работе, — спокойно отвечает блондин, улыбаясь ему. Устало зевающий Тэхён — ещё один повод испытывать новые приливы нежности для пепельного оборотня. — Ты устал за сегодня? Не выспался? — заботливо интересуется, аккуратно дотрагиваясь кончиками пальцев до тёплой щеки. — Если хочешь, можем пойти наверх и прилечь отдохнуть, сладкий.       Тэ отрицательно машет головой. — Ляжем сейчас — не будем опять спать полночи. Так что лучше уж потерпеть. А что там? — кивает на массивную дверь тёмного древесного оттенка, с интересом глядя на неё. — Я там ещё не был. — Там? — таинственно переспрашивает у него Мариус, заглядывая в глаза своего истинного. — Там подвал. — Вот оно как? Хм. И что же в подвале? — А как ты думаешь, душа моя? — наклоняется к нему и со всей нежностью чмокает в пухлые губы, тут же вызывая улыбку. — Мм? — Я не знаю… — задумывается Тэхён и начинает выдавать свои идеи. — Древняя библиотека с собранием множества летописей, легенд и мифов про оборотней? Хосок бы с ума сошёл, впусти его в такую, — издаёт довольный смешок. — Или… — потягивается, борясь с нападающим на него чувством сна. — Или там различные волчьи снадобья, травяные сборы, амулеты и старинные украшения. Как та серьга с ядом… Или… — даже немного привстаёт, заметно приободряясь. — Парфюмерная лаборатория, где вы создаёте ароматы?! В подвале ведь самое место! — Интересные предположения… — загадочно отвечает Мариус, поглядывая на дверь. — Это, конечно, огромная тайна нашей семьи, — начинает говорить намного тише, почти что шепча. — Но раз уж ты принят вожаком в стаю, то я мог бы тебе раскрыть секреты подвала нашего особняка. — Да неужели? Это было бы огромной честью для меня, господин Чон Чонгук, — Тэ принимает эту игру и специально недоверчиво щурится в ответ, поднимаясь и садясь. — Я пронесу эту тайну через всю свою жизнь и никогда не выдам её. Никогда и никому! Даже Хосоку не скажу про подвал! Я готов. Веди.       Мариус спускается вниз по лестнице, идя впереди, нащупывает выключатель, расположенный сбоку по левую руку на стене, и включает мягкий жёлтый приглушённый свет, который сразу же окутывает всё помещение в приятный для глаз полумрак. — Ну что, ты готов узнать правду этого дома?! — резко поворачивается к нему, вынуждая Тэхёна аж замереть от неожиданности и вздрогнуть. — У меня ещё есть шанс передумать и сбежать отсюда? — соблазнительно прикусывает нижнюю губу.       Блондин делает шаг к нему, поднимаясь на одну ступеньку выше, аккуратно обнимает за талию и притягивает к себе, на что его истинный мгновенно запрыгивает на него, обхватывая ногами и прижимаясь. — Нет, такого шанса уже нет, — пепельный оборотень тянется к его губам, нежно целует их, крепко удерживая его на себе, медленно разворачивается и начинает осторожно спускаться, не отпуская Тэхёна.       Небольшая лестница, ведущая вниз, заканчивается. Ещё несколько шагов вперёд вглубь комнаты, и Тэхён ощущает, как Мариус усаживает его на твёрдую поверхность. Осматривается вокруг себя и начинает улыбаться. — Бильярдный стол? — звучит даже как-то расстроенно. — Я надеялся, что тут действительно будет что-то фееричное! — начинает смеяться, беря в руки ярко-красный шар. — Скучно-то как, — с напускной иронией в голосе. — Оборотни, играющие в бильярд… Это как вампиры, играющие в гольф! — с губ срывается ещё один более звонкий смешок, который сразу же прерывается ещё одним коротким, но жадным поцелуем. — Ты умеешь играть? — интересуется блондин, отходя от него и беря в руки длинный деревянный кий. — Я раньше любил. Много времени проводил тут в тишине и в покое. — Играл пару раз в баре, — Тэ пристально следит за тем, как Мариус обходит стол, наблюдает за каждым его движением, напряжённо выдыхает, думая совсем не о бильярде сейчас. — Не сказал бы, что был в восторге… — проговаривает как-то бездумно и без всякого интереса, размышляя о сегодняшнем свидании, об их ночном разговоре, о всех сказанных друг другу словах сегодня днём. Хочется вновь утонуть в этой нежности. — Выходит, ты просто не умеешь, — блондин отходит в противоположную сторону, поворачиваясь к своему истинному спиной. — Да, — соглашается с ним Тэхён с какой-то особо покладистой интонацией. — Если хочешь, могу научить тебя. Или постараться научить, — спокойно произносит, вспоминая то время, когда частенько играл, пытаясь воспроизвести в памяти азы и то, под каким углом лучше всего бить по шарам, чтобы непременно попасть в лунку. — Заманчивое предложение, — Тэхён откидывается немного назад, упираясь обеими ладонями о бархатную поверхность стола, раздвигает чуть шире ноги и призывно смотрит в сторону пепельного оборотня. — Но у меня есть другое предложение к тебе. Быть может, ты трахнешь меня? Я соскучился по тебе… — говорит низким и соблазнительным голосом. — И не только по тебе…       Мариус резко замирает. Спустя почти что месяц отсутствия секса именно сейчас это неожиданно слышать, но от этого только жарче и горячее. Плавно поворачивается к нему, растягивая этот момент друг для друга, и видит перед собой своего истинного, прикусывающего нижнюю губу, который при столкновении взглядами демонстративно ещё шире разводит свои ноги будто невзначай и совершенно случайно. — Не только по мне соскучился? — кладёт кий обратно на стол и подходит вплотную, протискиваясь между его бёдер. — По кому же ещё? — Да так… — Тэхён тянется рукой вниз, дотрагиваясь ею до члена Мариуса, нащупывая его через одежду и немного сжимая. — По нему… — с напряжением выдыхает ему в губы. — Но это пустяки… Я не против поиграть в бильярд… Тем более, раз ты вызвался научить… — Но начинаешь ты совсем другие игры, — прерывает его и припадает к его шее, проводит носом по мягкой коже, делая глубокий и нетерпеливый вдох, принимаясь нюхать своего истинного, на этот раз не стесняясь проявлять это с особым трепетом и с особым азартом. Дотрагивается до шеи клыками, проводит по ней, на что Тэ сразу же закидывает голову назад, давая чуть больше пространства, и громко выдыхает. — Решил подразнить меня? Я же не остановлюсь, — дотрагивается обеими руками до его бёдер, сжимает их. — Ты пахнешь… — Сладко? — соблазнительно шепчет ему Тэхён. — Полагаю, я должен пахнуть сейчас очень сладко… Знаешь, почему? — Ммм? — мычит Мариус, залезая тёплыми ладонями под его футболку и дотягиваясь ими до спины. — Потому что я так сильно хочу тебя, что ещё одно твоё прикосновение, и я кончу прямо в штаны, — выдаёт пошлую улыбку, вызывающе хмыкая. Звучит слишком провокационно, и блондин просто не в силах не прореагировать на такое прямолинейное заявление, и Тэ это знает. — Прости… — идёт на попятную, явно флиртуя. — Видимо, это киты на меня так повлияли. Такую чушь несу…       Оборотень впивается в губы Тэхёна, тут же утягивая его в одновременно страстный и нежный поцелуй, прижимаясь к нему всем корпусом. Тэхён сразу же обнимает его за шею, обтираясь об него, закрывает глаза и сам углубляет поцелуй, делая его куда более жадным и нетерпеливым. — Неужели так сильно скучал? — возбуждённо шепчет Мариус ему в губы, принимаясь стягивать с него футболку. — Надо же… — голос дрожит от сладостного предвкушения, но хочется растянуть этот момент. — Ты хочешь, чтобы я показал, как сильно я скучал, Луна моя? — даже этот вопрос сводит с ума пепельного волка, лишая всяких других мыслей.       Ничего не отвечает. Слова излишни. Делает ещё один глубокий вдох, более ненасытно нюхая ароматную шею, после чего чувствует, как рука Тэхёна залезает к нему под одежду, уверенно оттягивает резинку нижнего белья и проникает под ткань, дотрагиваясь до уже горячего и возбуждённого члена, обхватывает его длинными пальцами и достаёт из одежды, чуть крепче сжимая. Тэ аккуратно проводит от самого основания и выше, замедляясь у головки, осторожно массирует её, а второй рукой старается стянуть с блондина футболку. — Знаешь, о чём я думаю?.. — произносит на выдохе, прикрывает глаза и ещё чуть больше откидывает голову назад, позволяя Мариусу зацеловывать всю его шею, сантиметр за сантиметром. — О том, что совсем скоро ты войдёшь в меня… — охает от неожиданности, когда блондин резко отходит на шаг назад и дёргает своего истинного на себя, вынуждая сползти со стола, разворачивает к себе спиной и нагибает, укладывая животом на бильярдный стол. — Чонгук… — не просто говорит, а сладко стонет, испытывая внутреннее содрогание от столь внезапного его порыва. — Я мог бы ускорить этот процесс, раз тебе так не терпится, — возбуждённо рычит оборотень и стягивает с Тэхёна сначала штаны, а следом и боксеры, оголяя его попку и тут же сжимая её в своих пальцах. — Только попроси, душа моя…       Тэхён снова простанывает, когда руки обхватывают его ягодицы, и принимается плавно вилять бёдрами из стороны в сторону, заводясь от этого несдержанного животного рыка. — Хочу, чтоб ты ещё раз так сделал… — Как? — Порычи… — специально старается приподнять попку ещё выше, принимая более соблазнительный вид. — Меня это так возбуждает… — с придыханием и одновременно волнением. — Страшный и опасный волк… — Порычать, значит? — Мариус осторожно поднимает его и вновь разворачивает к себе, усаживая на стол и полностью стягивая с него одежду. — Нравится, когда я рычу? — заваливает его на спину и придвигает к себе как можно ближе за ноги, разводя их шире.       Тэ не может произнести ни слова в ответ, выгибается несколько раз и начинает плавно и соблазнительно гладить своё тело в то время, когда пепельный оборотень скользит губами по его животу, с нежными поцелуями доходит до пупка и неожиданно проводит по нему языком, вызывая у Тэхёна ещё одну внутреннюю вспышку наслаждения, на которую он реагирует с тихим стоном, вновь выгибаясь ему навстречу, залезает рукой в белоснежные волосы, утопает в них пальцами и сам раздвигает ноги ещё шире. — Ты меня убиваешь… — сладко шепчет Тэ. — Знаешь, что оборотни любят делать со своими парами? — вновь этот уносящий Тэхёна возбуждённый рык. — Что?..       Мариус не отвечает. Осторожно и нежно разводит ягодицы Тэхёна, провоцируя у того чуть более громкий скулёж от предвкушения того, что сейчас его начнут нежно и постепенно растягивать, но Тэ дёргается и приподнимается от абсолютной неожиданности, когда чувствует, как влажный язык дотрагивается до его дырочки и проводит по ней, медленно обводя по кругу. — Мариус… — раскрывает глаза от смущения почему-то. Такого между ними ещё не было, и в этот момент Тэхён не уверен, как должен отреагировать. — Я… — судорожно произносит, стараясь вдохнуть как можно глубже, словно теряет остатки всякого кислорода в лёгких. — Расслабься, мой зайчик… — уверенно отвечает ему и приподнимает ноги ещё немного выше, обхватывая бёдра с двух сторон.       Тэ послушно ложится на спину и тут же выдаёт более громкий и несдержанный стон, поддаваясь трепетному моменту, когда кончик горячего языка снова прикасается к его отверстию. Смущение отступает, и Тэхён сам поддаётся бёдрами вперёд, словно стараясь насадиться.       Это вызывает у Мариуса хищную и победную ухмылку, после которой он со всей нежностью проводит по уже пульсирующей от нетерпения дырочке пальцем и резко присасывается к ней. — Боже… — Тэхён непроизвольно сильнее надавливает рукой на его затылок и вздрагивает. — Чонгук… Что ты… — не может говорить, когда ощущает, как мягкие губы сильнее впиваются в уже влажный вход, от чего снова выгибается и рвано выдыхает на всё помещение подвала.       Пепельный оборотень, еле касаясь, водит пальцами по бёдрам, по животу, по ногам Тэ, старательно вызывая шквал безумных мурашек по всему его телу. Тэхён начинает извиваться, когда движения языка становятся более несдержанными — Мариус принимается лизать его более жадно, более звучно, на что Тэхён протяжно скулит и тянется свободной рукой к своему члену, но блондин перехватывает его руку и убирает, сам дотрагивается до его яичек, медленно, осторожно, аккуратно перебирает их, а второй рукой надавливает на промежность, тем самым массируя простату с внешней стороны.       Тэхён моментально взрывается. — Луна моя… — давится собственными возбуждёнными хрипами и дёргается выше, будто пробует отползти от него. — Перестань… — сталкивается с абсолютно новыми для себя ощущениями, от которых голова идёт кругом, становится тяжелее дышать и сводит мышцы в приятных судорогах, выкручивая всё тело наизнанку. — Я… Чонгук… — сильные руки властно, но с нежностью придвигают его обратно к себе.       Блондин на секунду отстраняется, впиваясь голодным медово-алым уже взглядом в дрожащее хрупкое и такое желанное тело, которое вот-вот растает от его действий. Тэ соблазнительно извивается, стонет, то напрягает бёдра, то расслабляет. Хочется войти в него прямо сейчас.       Мариус раздвигает ягодицы чуть больше, ещё раз проводит языком между ними, а после осторожно прикусывает чувствительный участок кожи, на что Тэ чуть ли ни подрывается с места, хватая его за волосы и оттягивая от себя. — Я сейчас кончу… — жалобно воет себе под нос.       Блондин проталкивает язык вперёд и проникает вовнутрь. Жалобный вой тут же сменяется на страстные и громкие стоны. Чужой язык ощущается внутри мягким, очень горячим, скользким и слишком приятным. Мариус старается двигать им как можно глубже, что ещё сильнее вынуждает Тэхёна напрягаться и дрожать. Первая волна оргазма наступает мгновенно. Тэхён ощущает, как его член начинает подёргиваться, становясь тяжелее, ещё больше. Вновь тянется к нему рукой, сжимает его у основания, боясь, что ещё несколько таких толчков внутри него, и он мгновенно кончит. Задыхается, жадно хватая дрожащими губами воздух. — Луна… Моя…       Пепельный волк не останавливается, а лишь ускоряет хаотичные движения внутри его дырочки. Его истинный такой сладкий сейчас, беззащитный, скулящий от наслаждения, извивающийся весь, что хочется вылизать его всего: от кончиков пальцев на ногах до самой макушки.       Тэ сдаётся. Невозможно иначе. Убирает пальцы с основания и начинает ласкать себя, надрачивая в такт движениям своих бёдер. Сжимает чуть грубее, делает пару более резких движений и кончает в свою руку с шумным выдохом и громким стоном, наконец-то замирая и пытаясь хоть немного вернуться в реальность. — Божеее… Чонгук… — еле произносит, открывая глаза и приподнимая голову с твёрдой поверхности стола, а после полностью садится, не чувствуя больше собственного тела. — Я хочу тебя, — по-волчьи рычит Мариус, притягивая его к себе и сразу же целует. Тэ не сопротивляется. Дотрагивается своей ладонью до его члена и обмазывает собственной тёплой спермой. Вместо смазки. Плавно, но быстро водит рукой по нему, то сжимая, то разжимая. — Слезай.       Тэхён подчиняется. Вяло сползает со стола, ноги подкашиваются и не слушаются. Мариус вновь разворачивает его спиной к себе и наклоняет к столу. Растягивать пальцами не хочется. Безумно хочется войти прямо сейчас. Не терпится. Давно не терпится. Упирается твёрдой головкой в мышечное колечко, которое тут же пульсирует, реагируя на прикосновение, осторожно надавливает и аккуратно входит, двигаясь медленно, постепенно, без резких движений, проникая сначала наполовину и давая привыкнуть.       Тэхён зажмуривается, испытывая несильную боль и дискомфорт — почти месяц без секса, но желание намного яростнее и безутешнее. — Ты слишком узкий… — с возбуждением говорит блондин, испытывая от этого лишь ещё более хищную потребность начать двигаться прямо сейчас, но принимается нежно гладить его ягодицы, сжимая их, раздвигает чуть шире. — Расслабься, сокровище моё… — терпеливо ждёт, когда стеночки отверстия перестают так сильно сжиматься вокруг его твёрдого и большого органа, толкается вперёд, тут же наклоняясь к его спине и начиная целовать между лопатками.       Тэ хрипло простанывает и сам ведёт бёдрами в его сторону. Размеренно, тягуче, медленно и неторопливо. Мариус практически не двигается в нём, позволяя своему истинному выбрать комфортный именно для него темп. Отстраняется и снова повторяет такое же движение. И вновь. И как только чувствует, что член достигает нужной точки внутри него и упирается головкой в простату, Тэ окончательно расслабляется и сам начинает ускоряться. Блондин сразу же подхватывает его темп, чуть грубее сжимает округлые нежные бёдра и входит более уверенно, начиная двигаться в нём чуть быстрее. Стоны всё чаще, слаще, возбуждённее, громче. Тело Тэ напрягается, становится слишком горячим, а игровая комната слишком душной для них двоих. — Быстрее… — Тэхён сам чувствует, как внутри него уже более скользко, мягко, а твёрдый член Мариуса не причиняет больше никакой боли. — Я хочу быстрее… — проводит пальцами по бархатной поверхности бильярдного стола и принимается активнее ёрзать бёдрами.       Пепельный оборотень ускоряет темп, но сохраняет нежность и аккуратность, чем вызывает у Тэхёна ещё больший напор — он дёргается назад, со шлепком ударяясь попкой об него, тем самым насаживаясь резче и грубее. С губ тут же срывается ненасытный и довольный стон, напоминающий рык. — Нетерпеливый… — шипит Мариус, вновь наклоняясь к его спине и принимаясь целовать горячую кожу. — Знаешь, чем ещё секс с оборотнем отличается от обычного? — прижимает его руку к столу, крепко сжимая запястье, дотрагивается зубами до шеи и кусает за неё. — О, Луна, Тэ… — уходит от своей мысли, погружаясь абсолютно в другую и увеличивая темп. — Как же хочется прямо сейчас поставить тебе метку, чтобы каждый знал, что ты принадлежишь исключительно мне, чтобы ты пах только мной… — сильнее надавливает клыками.       Это заводит Тэхёна с новой силой. Он податливо обтирается ягодицами об него, но чувствует, как ноги окончательно перестают слушаться, а мышцы словно размокают. Тэхён утопает в этой нежности, перемешанной со страстью. — Я уже рассказывал тебе про волчью ауру… — шипит блондин и отстраняется, поднимая Тэ следом за собой, обнимает его за талию, прижимает его спину к своей груди, перемещает одну руку на его шею и немного сдавливает. — Но у неё есть и другая сторона… — слышит в ответ только невнятные стоны, сопровождаемые постоянным бесконтрольными вздохами. — И я хочу продемонстрировать тебе её.       Неожиданно выходит из него, на что Тэхён недовольно скулит. Вновь усаживает его на стол, раздвигает его бёдра и смотрит прямо в тёмные глаза перед собой. Такой красивый. Такой желанный. Такой податливый. И только его. — Тебе понравится…       Тэ даже не спрашивает, что именно он имеет ввиду, проводит кончиком пальчика по соску, задевает пирсинг, наклоняется к нему и нежно целует, а после обхватывает его шею и ложится на спину, утягивая за собой. — Войди… — капризно бубнит и принимается ёрзать под ним, протягивает руку к его члену, нетерпеливо хватает его и сам упирает головку, принимаясь вновь насаживаться на него. — Не смей выходить!.. — произносит эту фразу, тем самым ещё больше распаляя желание Мариуса не выйти в тот момент, когда начнёт образовываться волчий узел.       Ещё пара минут быстрого, но не грубого темпа, и блондин сильнее прижимает Тэхёна к столу, крепче фиксирует его, чувствуя, что вот-вот кончит. Тэ тоже уже на пределе, ласкает свой член в такт движениям в себе. — Ты готов? — К чему?.. — хрипит Тэхён и ощущает, как Мариус кончает в него, замедляется и не выходит, проходит несколько секунд, и давление внутри него начинает возрастать, меняется, становится абсолютно другим.       Дёргается от неожиданности и распахивает удивлённые и вместе с тем испуганные глаза. — Всё хорошо, — шепчет Мариус, утыкаясь ему в шею и тут же целуя её. — Немного потерпи, душа моя, а потом… — рычит от возбуждения, ещё сильнее прижимая своего истинного к бильярдному столу. — Я обещал больше никогда не применять свою ауру к тебе, я знаю, но сейчас она будет действовать совсем иначе…       Мариус действительно начинает воздействовать на Тэхёна своей безудержной волчьей природой, но на этот раз Тэ чувствует не подавление, не зажатость, не скованность, а совершенно иной спектр эмоций: каждое ощущение становится ярче, соблазнительнее, трепетнее, более нежным и в то же время страстным. Словно настроение внезапно подскакивает вверх с невероятной скоростью. Словно фейерверк. Салют внутри.       Тэхён чувствует ещё большее давление внутри себя, ощущает, будто член Мариуса становится крупнее, более твёрдым. Сильнее пульсирует внутри него, каждый раз отдавая по стеночкам и с каждой секундой всё более плотно надавливая на простату. Сначала появляется чувство боли и дискомфорта. Тэхён громко простанывает и начинает ёрзать под блондином. Хватает его руками за спину, проводит ногтями по ней, чувствуя, как блондин вновь и вновь кончает в него. Выгибается и ловит уже абсолютно новое ощущение — настолько невероятное, приятное, изводящее, убивающее все мысли, что бёдра сами начинают дрожать, а тело то напрягается, то становится совершенно вялым. Стоны превращаются в громкие крики. Тэхён закатывает глаза от сжигающего его наслаждения, прикусывает губу, когда пепельный оборотень делает слабое и еле заметное движение внутри него своим членом с узлом, но даже его хватает, чтобы Тэ прочувствовал, как головка давит, вызывая волну оргазма. Скулит. Дёргается. Криков становится больше. Дышать сложнее. — Не останавливайся… — хрипло через силу проговаривает, вновь срываясь на череду звонких стонов, доносящихся снизу до первого этажа.       Рэйван приехал раньше, сам того не ожидая. Медленно подходит к двери, ведущей в подвал, и прислушивается. Голос Тэхёна сильно бьёт по ушам, заставляя сердце сначала замереть, а потом вновь забиться со скоростью звука. Стоны. Стоны. Стоны. Закрывает глаза, медленно выдыхает, ощущая, как дыра в его груди становится ещё больше и заметнее даже для него. Боль. Каждый стон его Подснежничка пронизан для него личной и безутешной болью.       Единственное, что слышит Мариус, наслаждаясь своим истинным, его вздохами, его сладкими криками, как наверху с шумом и со злобой захлопывается входная дверь. И только в эту секунду пепельный волк, окутанный запахом подснежников, улавливает среди них еле заметный, но такой узнаваемый аромат чёрной розы.