Луна сегодня прекрасна, не так ли? Книга I.

🌕🌔🌓

      Утреннюю тишину нарушает еле слышное шуршание в кровати. Рэйван просыпается раньше Тэхёна. Сонно отрывает голову от подушки, по привычке лёжа на животе, приоткрывает глаза и сразу жмурится от яркого солнечного света, заполняющего весь гостиничный домик сквозь прозрачные стены. Поворачивается к Тэ и делает глубокий вдох, утыкаясь носом в его светлые и мягкие взъерошенные волосы, нежно притягивает его к себе, обнимает и прижимается к нему сзади. Утром этот невыносимо сладкий для чёрного волка и безудержно манящий аромат подснежников ощущается и чувствуется особенным, напоминая самый нужный и самый важный глоток свежего воздуха, которым хочется наполнить лёгкие без остатка. Как же он долго и мучительно искал этот глоток… Этот аромат раскрывается совершенно иначе в это мгновение. Кажется, что этим тонким, но при этом стойким шлейфом пропиталось абсолютно всё: подушки, одеяло, простынь, постельное бельё, вся кровать, любая мелочь в номере. Сам Рэйван. Пахнет горным холодным ручьём, талой водой, лесным мхом, промёрзшей землёй, с которой уже начал сходить снег, обнажая почву и первые зелёные побеги, переплетаясь с ненавязчивыми цветочными нотами, напоминающими саму чувственность, хрупкость, ранимость и уязвимость. За окном суровая и беспощадная скандинавская зима, минусовые температуры, огромные снежные сугробы, а внутри домика тёплая весна, исходящая от Тэхёна. Чёртовы поля подснежников. Бесконечные, растянувшиеся на сотни километров.       Всё это будоражит, вызывает шквал чувств, от которых невозможно так просто скрыться или сбежать, потому что от себя не спрячешься. Брюнет немного приподнимается и нависает над Тэхёном, хищно осматривает притягательное обнажённое тело с ног до головы, не упускает из виду ни один его изгиб, ни одну точёную линию, начиная пожирать глазами. Снова вспыхивает пожар. Снова безудержное желание. Опять оглушительный и требовательный волчий рык внутри него. И голод. Это чувство можно сравнить только с остервенелым голодом. Он наклоняется ещё ниже к безмятежному и красивому лицу, осторожно ведёт кончиком носа по его щеке, тут же целуя его бархатистую кожу, ещё крепче обнимает его, как только тот начинает шевелиться, подавая первые признаки пробуждения после крепкого сна. — Мой подснежничек… — мягко и тихо шепчет ему в шею, всеми силами сдерживая уже напавший на него страстный порыв накинуться на Тэхёна прямо сейчас, пока он совсем сонный, совсем беззащитный, толком не соображающий ничего, обжигает горячим дыханием и чувственно целует в это же место, осторожно дотрагивается губами, оставляя влажный след. — Мой маленький…       На лице Тэхёна появляется чуть заметная улыбка. Как только он ощущает даже самое малейшее прикосновение к себе, он больше не в силах противостоять настигающим его приятным ощущениям. Рэйван касается так нежно и трепетно, с такой сладостной заботой, словно до редчайшего и неповторимого, самого бесценного во всём мире сокровища. Совсем иначе, чем накануне. По-другому, будто прямо сейчас рядом с ним находится не он, а кто-то другой. Хочется утонуть в этой нежности и больше никогда не покидать её омут. Но вместе с пробуждением в памяти начинают мелькать картинки прошлого вечера. Перехватывает дыхание, сердце в груди замирает, а после ускоряется от стремительной волны смущения, перемешанного с удовлетворением. Странное чувство. Пугающее и одновременно доставляющее удовольствие. Тэ не жалеет ни о секунде, проведённой вместе с Рэйваном. Не жалеет об этой поездке. Не жалеет ни об одном сказанном своём слове. Он был искренен во всём. Но как же, блять, стыдно…       Беззаботно дотрагивается до руки Рэйвана, которая ещё плотнее окольцовывает его, проводит по его предплечью и неразборчиво бормочет: — Ммм? Не помню даже, как уснул вчера… — начинает тихонечко ёрзать в кровати, чтобы перевернуться на спину. — Доброе утро… — Доброе утро, мой маленький. Ты слишком утомился под папочкой, малыш… — с азартом и уже с нескрываемым возбуждением отвечает Рэйван, по-прежнему всё ещё нежно и аккуратно прикусывая его кожу на шее, водит ладонью по его бедру, плавно скользя пальцами к ягодице, вызывая рой мурашек по всему телу Тэхёна.       Слышится хриплый и неуверенный смешок из-за едкого стыда, и только после услышанных слов Тэ окончательно открывает глаза, а лицо мгновенно краснеет от ужасного и невыносимого смущения. Перед Рэйваном. Перед собой. Перед своими внутренними такими непонятными и необычными чувствами. Нерешительно переворачивается на спину, несколько секунд внимательно смотрит в сонное лицо брюнета, но тут же отводит взгляд в сторону. Куда угодно, лишь бы не сталкиваться глазами. — Господи… Я… — робко и тихо выдыхает, смущённо прикусывает свою нижнюю губу и мнётся. — Я не знаю, что на меня нашло вчера… Просто ты был…       Рэйван молча и осторожно проводит большим пальцем по его пухлым губам несколько раз и тут же целует их, отстраняется и продолжает наглаживать обнажённое гладкое бедро, немного сжимает его, не отводит глаз от ещё сильнее краснеющего Тэхёна. Это только жарче возбуждает и рождает в нём особое желание, не сравнимое больше ни с чем. Тэхён ещё раз рвано выдыхает, не знает, куда себя деть прямо сейчас всё от той же неловкости. Хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Но он не может не признаться самому себе, что в большей степени от того, что боится даже посмотреть на Рэйвана. Он привлекает его физически, каким-то необъяснимым способом этому странному и загадочному Чону удаётся пробудить в Тэхёне то, чего, как ему казалось, не было и быть просто не могло, а каждое даже почти неуловимое движение на его теле уже начинает вызывать заметную дрожь, усиливая утреннюю эрекцию. Очередное безумие, от которого никуда не деться. — И всё же… — Тэ дотрагивается пальцами до лица Рэйвана, проводит ими по его щеке, нежно касаясь подушечками, укладывает чуть удобнее голову на подушку и поправляет свисающие над ним чёрные пряди волос. — Такое странное прозвище. Оно милое, но это так необычно… Почему именно подснежничек? Я хочу знать… Это твой любимый цветок? — специально пробует перевести тему разговора, прекрасно понимая, что ещё совсем чуть-чуть, и вечерний сценарий непременно повторится. — Расскажи мне?.. — Ты мой любимый цветок, подснежничек, — уверенно отвечает на вопрос брюнет, принимаясь покрывать мелкими и короткими поцелуями всё лицо Тэхёна, дотрагиваясь губами до лба, до висков, до переносицы, до век, до кончика носа, до щёк, до подбородка, до скул, блуждая ими по коже, сгибает его ногу в колене и отводит её немного в сторону, касаясь внутренней части нежного бедра. — И только ты…       Тэхён окончательно тает, чувствуя, как ладонь плавно ведёт по его телу, поднимается от колена всё выше, почти что доходя до паховой области. В этот самый момент эта нежность способна напрочь свести с ума. Прикрывает глаза и чувственно выгибается этому движению навстречу, приоткрывает губы, чтобы вдохнуть, и сразу же ощущает, как к ним прикасаются губы Рэйвана, углубляют поцелуй, с каждой секундой делая его более жадным и настырным, уже не таким сдержанным. Тэ протестующе мычит и упирается рукой в грудь брюнета, старается остановить его, но тот ещё плотнее нависает над ним, крепче прижимает его к себе, не отпускает из своих рук. — Подожди… — шепчет Тэ, как только ему удаётся вырваться из этого поцелуя. — Всё какие-то сплошные загадки… — напряжённо замолкает, когда язык Рэйвана проводит по его соску. Не выдерживает и издаёт первый тихий стон. — Подожди же… Я хотел спросить у тебя кое о чём… Это очень важно для меня… — перебирает пальцами волосы брюнета, запускает в них руку глубже, вновь безвольно выгибается, когда тот облизывает второй сосок. — Ну Рэйваааан… — Спрашивай, подснежничек, — спокойный и размеренный голос Рэйвана мешается с горячим дыханием, обжигающим грудь Тэ, и в этот же момент он незамедлительно дотрагивается рукой до возбуждённого члена Тэхёна, но Тэ успевает перехватить его запястье, настойчиво остановить его. — Я хочу знать, кто такой Чонхён? — неожиданный и резкий вопрос, взявшийся из ниоткуда, вынуждает Рэйвана замереть и поднять растерянные янтарные глаза на него. — В то утро Мариус произнёс это имя в моём доме, но кроме нас троих никого не было. Кого он имел ввиду, мм? Чьё это имя? Твоё?       Последний вопрос ударяет прямо и чётко в цель. В самое яблочко. Бинго. Внутреннее беспокойство нарастает, а на лице Рэйвана появляется лёгкое, но всё же заметное волнение. Признаваться нельзя, но и лгать желания нет. Он приподнимается, вновь приближаясь к лицу Тэхёна. — Я не помню, чтобы он называл это имя… — снова целует его, ласково прикусывает его губы. — Тебе показалось, малыш… — и всё же лжёт от безвыходного положения, тут же моментом углубляет поцелуй, не давая возможности Тэ ответить прямо сейчас, нависает над ним ещё больше, сгибает вторую его ногу. — Тэхён… — неохотно отстраняется и утыкается носом в его шею, делая ещё один столь желанный и необходимый вдох, чтобы острее ощутить запах прекрасных подснежников. — Я не жалею ни о чём. Совершенно. Я хочу, чтобы ты это знал. Я влюблён в тебя, как малолетний глупый мальчишка. Я безумно влюблён в тебя. И я больше не намерен это скрывать ни от кого. И уж тем более от тебя, — чувственно начинает зацеловывать всю его шею, прикусывая кожу губами, подаётся немного вперёд, обтираясь горячим телом об Тэ. — Ты мой… Ты только мой, Ким Тэхён! — шёпот сменяется на тихое, настырное и возбуждённое рычание, а рука вновь тянется к уже вовсю твёрдому члену Тэхёна, пальцы увереннее обхватывают его, осторожно сжимаются вокруг него, аккуратно массируя орган. — Я не отпущу тебя. Никуда. И ни к кому. Никогда теперь.       Судорожный и жадный громкий вдох. Тэ бессильно и податливо толкается навстречу ему, чувствуя, как всё тело начинает сводить от сильного желания. Он хочет Рэйвана также горячо и ненасытно, как и вчера. Хочет опять ощутить, как он входит в него, хочет назвать его папочкой. Мысли путаются, слова теряются, а стыд отходит на задний план. Любое прикосновение вызывает огромную и опаляющую вспышку, невыносимый и несдержанный импульс внутри него. Внизу живота усиливается поток приятных ощущений, которые невозможно взять под контроль. Тэхён ещё раз толкается бёдрами вперёд, давая понять Рэйвану, что тот может приступить к уже более активным и несдержанным действиям. Тэ не против. Он хочет его. Безумно хочет. — Я тоже не жалею ни о чём… — невнятно бубнит в ответ, прикрывая рот тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать ещё один сладкий и смущённый стон. — Папочка, возьми…       Сбоку от кровати неожиданно раздаётся громкая вибрация, исходящая от телефона. Тэхён обескураженно распахивает глаза, пристально и взволнованно смотрит на Рэйвана и бесконтрольно поворачивает голову в сторону доносящихся звуков. В любой другой ситуации он бы даже не обратил на это внимания, ему было бы просто плевать, но обрушившееся на него осознание, кто именно может звонить, приходит мгновенно и незамедлительно. Резко тянется рукой к смартфону, нащупывает пальцами телефон, хватает его и смотрит на экран, на котором высвечивается фотография, сделанная в доме Тэ. Мариус. К горлу подступает неприятный ком от всё более нарастающего волнения. Отвечать не хочется. Хотя, если быть честным, то отвечать страшно. Вопрос не в желании. Вопрос в пробудившейся совести. Но тело больше не слушает разум, поддаётся панике, действует на опережение мыслям и так, словно не связано с мозгом. Суматошно и опасливо нажимает пальцем на зелёную кнопку, резко отталкивая от себя Рэйвана. — Доброе утро, Мариус, — напряжённо произносит Тэхён его имя и тут же фокусирует взгляд на брюнете, чтобы тот понял, что звонит его брат, старается в разговоре казаться спокойным, чтобы не вызвать ни малейших подозрений к себе. — Кажется, я уснул вчера? — следует глупый оправдательный вопрос в пустоту, на который отвечать должен Тэхён, но точно не Мариус. — День был таким активным и изнурительным, что в итоге я просто вырубился… — Доброе утро, душа моя, — на том конце провода голос звучит ровно, спокойно, практически безэмоционально. И холодно. Совершенно холодно. Пугающе холодно. Это в одночасье вызывает в Тэхёне дискомфорт и усиливает панику. На него не похоже. Будто говорит не Мариус, а кто-то за него. Кто-то совершенно незнакомый. — Проснулся? Я звонил тебе. Не единожды. Вчера вечером. Ночью. Сегодня утром. Я беспокоился, — протяжно и сухо перечисляет белый волк и присуще ему шмыгает носом в трубку. — Ты разве не видел? — Да… Я вот буквально несколько минут назад проснулся… — Тэхён начинает ёрзать в кровати, создавая лишние шуршания вокруг себя, когда в этот самый момент Рэйван принимается настойчиво покрывать его грудь жадными и страстными поцелуями, проводит по коже языком и снова впивается в неё, не обращая никакого внимания на разговор. — Я… — Тэхён вздрагивает и громко выдыхает в динамик, пытается отстраниться, но ладонь Рэйвана крепко и надёжно фиксирует его бедро, не давая отползти от себя. — Я видел, да… Телефон был на беззвучном… Извини… — снова тяжко выдыхает и запинается на каждом слове, а в трубку Мариусу доносится вся эта возня. — Я сейчас уже буду вставать, схожу в душ и… — Когда ты будешь дома? — блондин внимательно прислушивается к вылетающим из динамика посторонним звукам на фоне голоса Тэ, снова громко шмыгает носом, с каждой секундой интонация изменяется, становится более требовательной и нетерпимой. — Тэхён, когда ты вернёшься домой? — этот вопрос звучит ещё грубее и строже. — Я жду ответ. — Через час будем выезжать… — последнее слово получается более рваным и скомканным из-за того, что Тэ сильнее и капризнее дёргается в сторону от Рэйвана, пытаясь остановить эти бесконечные поцелуи, отстраниться от него хоть немного. Всё, что удаётся — это резко перевернуться на живот, ёрзая на матрасе и на подушках, наконец-то скрывая свою грудь от брюнета. — Я скоро приеду, луна моя! — голос дрожит, кажется уже более возмущённым, а шуршание вокруг лишь усиливается. — Как северное сияние? Понравилось, сокровище моё? — напряжённо уточняет Мариус, всеми силами сдерживая желание прямо сейчас, прямо в этот самый момент оглушительно и яростно зарычать в трубку от сводящей с ума ревности, отчётливо слыша волчьим слухом, что на фоне их разговора происходит что-то ещё, улавливая каждое изменение в речи Тэхёна. — Красиво… — кое-как и нерешительно выдавливает из себя Тэхён и закрывает глаза от ужасного и невыносимого стыда перед собеседником, но ещё раз дёргается вперёд, задевая динамиком подушку, когда ладонь Рэйвана внезапно сжимает его ягодицу, несколько раз уверено мнёт её, а следом негромко шлёпает по ней, вновь сжимая пальцами грубее и упрямее.       Только сейчас Тэхён начинает в полной мере осознавать, что вообще происходит на самом деле. Несдержанно и протяжно выдыхает прямо в динамик. Молчит несколько секунд. Нервно сглатывает. Ещё один выдох. — Прости, что я не перезвонил тебе вчера, луна моя. Уснул… Поговорим обо всём, когда я вернусь, хорошо?.. — торопливо произносит каждое слово, сгорая от напавших на него невыносимых угрызений совести. Внутри происходит атомный взрыв, сметающий всё на своём пути. — Нужно уже собираться. — Что ж, поговорим, — опять эти стальные, железные и невозможно холодные ноты в голосе. — Я жду тебя, душа моя. Рэйвану привет. — Луна твоя? — притворно сладко копирует брюнет, когда Тэхён обречённо кидает телефон рядом с подушкой, закончив разговор. — Какая прелесть, — приподнимает бровь и хрипло хмыкает, наблюдая за тем, как Тэ утопает и зарывается лицом в подушке. Переводит взгляд на его шею, на лопатки, на спину, на поясницу, на подрагивающую попку. Возбуждённо осматривает его и ещё раз шлёпает, но на этот раз более звонко. — Не слышал, чтоб мой малыш попрощался со своей луной. Неужели он бросил трубку? — Он явно чем-то расстроен… А ты… Ты с ума сошёл?! — возмущённо выкрикивает Тэхён, резко поднимая голову. — Что ты делаешь вообще?! Тем более, когда я говорю по телефону! — пробует перевернуться и сесть, но тут же сталкивается с препятствием в виде очередной порции поцелуев на его теле.       Брюнет скользит губами по его спине, нежно и мягко водит по ней, вырисовывая узоры и по-прежнему глубоко и жадно вдыхая запах Тэхёна. — А ты? — Рэйван полностью нависает над ним, проводит носом по его плечу и целует в него. — Ты тоже расстроен, подснежничек? — Нет… — вновь прячет лицо в подушку от бессилия и непонимания, что делать. — И да… Чёрт, всё так сложно… — капризно скулит. — Что же мы наделали вообще? Я… Ты… Ведь это неправильно… — Я не жалею абсолютно ни о чём, повторюсь, — брюнет ещё раз целует его в плечо несколько раз и настойчиво зарывается в его шею. — Ты говорил мне это же ещё пару минут назад. — Я не врал тебе. Ни вчера, ни сегодня… — волнительно отвечает Тэхён дрожащим голосом. — Мне было очень хорошо. Мне было безумно хорошо с тобой, но… — останавливает себя, борется с собой, не позволяет себе продолжить говорить то, что чувствует на самом деле, именно в этот самый момент. — Слезь. Дай мне встать, пожалуйста, Рэйван.       Чёрный волк неохотно отстраняется и ложится рядом с Тэхёном, пристально смотрит в его лицо, молчит, не произносит в ответ ни слова. Он знает, что Тэ всё равно заговорит первым. Терпеливо выжидает. Тянется рукой к его лицу и нежно гладит по щеке. — Я не хочу делать больно твоему брату… — голос Тэхёна начинает дрожать ещё больше и заметнее. Он поднимается и садится спиной к Рэйвану. Слышится очередной тяжкий вздох, распространяемый на весь домик. — Я ничего не обещал ему. Я не признавался в чувствах. Я не обозначал ему, что мы в отношениях, что мы пара, но… Мы всю неделю были вместе. Каждый день. Он не отходил от меня ни на шаг, когда я болел. Сейчас я чувствую такую невыносимую ответственность и вину… Мне безумно стыдно перед ним, понимаешь?.. — Я понимаю, — брюнет проводит ладонью по спине Тэ, нежно и заботливо гладит его, водит пальцами по коже. — Независимо, хочешь ты того или нет, ты уже сделал больно ему, если, конечно, он узнает о том, что произошло. Ты хочешь, чтобы он знал правду? — Я не хочу врать… — Я спросил тебя не об этом, мой маленький, — Рэйван поднимается следом за Тэхёном, обнимает его сзади и прижимает к себе, вновь целует его в плечо, тянется к его щеке, трётся об неё носом. — Ты хочешь, чтобы Мариус знал правду? — Хочу, — решительно отвечает Тэхён и закрывает глаза. — Я не хочу ему врать. Он не заслуживает этого. Но я не хочу его потерять. Мне стыдно перед ним не потому, что я чувствую благодарность за его поддержку, за его заботу обо мне, за его доброту. Мне стыдно, потому что я что-то чувствую к нему. Что-то очень сильное и важное, что-то очень необычное и яркое… Я понял это в тот же день, когда он признался мне… — запинается и опускает голову вниз. — Как и к тебе, Рэйван. К тебе я тоже чувствую то, что не могу объяснить ни себе, ни кому-либо другому… Это сводит меня с ума! Я не хочу потерять тебя… И не хочу потерять его… Я не хочу потерять вас! То, что между нами произошло… — ещё один тяжёлый и болезненный вздох, переполненный горечью и абсолютной растерянностью. — Это… Я… Сложно подобрать слова… — издаёт смешок, осознавая свою беспомощность перед своим же положением. — Я хочу сказать, что не могу ничего обещать тебе тоже. Мне было очень хорошо с тобой. Это чистая правда! Но я не готов быть только с тобой. То есть… — старается следить за своими словами, контролировать их, но каждая фраза звучит для него так глупо и несуразно. — Боже… Я несу такую чушь… Я пытаюсь выразить свои мысли, но не могу! Ты бы слышал его голос! — в голове звучит совсем недавний телефонный разговор, причиняющий Тэхёну боль. Ему действительно больно. — Говоря, что он переживал обо мне, когда не мог дозвониться, он не лгал. Я это знаю. Я это чувствую. Я в это верю! — поворачивается к Рэйвану, смотрит на него в упор, растерянно переводит взгляд, но опять сталкивается с его медово-янтарными глазами. — Вы так похожи, но вы такие разные… — задумчиво и тихо произносит. — В тебе есть то, чего мне не хватало всю мою жизнь… Ты напоминаешь мне огонь. Пламя… И я не готов отвернуться и отказаться от тебя даже ради Мариуса. Но и в нём есть нечто невыносимо нужное и важное для меня. Я эгоист, да?.. Я нехороший человек? — Вовсе нет. Ты живой человек, — на лице Рэйвана появляется успокаивающая и мягкая улыбка, он притягивает Тэхёна к себе и заваливается на спину, утягивая его следом за собой, прижимает к себе как можно плотнее, обнимает обеими руками, переплетает ноги с его ногами и не отпускает от себя. Ни на сантиметр. Ни на долю миллиметра, чувствуя тепло от хрупкого, дрожащего от волнения, и нежного тела. — Я поговорю с ним сам. Я сам попробую объяснить ему всё. Доверь это мне, мой маленький. Я смогу донести до него то, что происходит с тобой, — начинает ласково гладить и прикасается своими губами к его, шепчет прямо в них. — Дело не в том, готов ли ты от меня отвернуться и отказаться, подснежничек. Теперь это решать мне. И это я не готов отпустить тебя.       Тэхён смущённо хлопает глазами, не может в ответ произнести ни единого звука пока что. Внутренне он ожидал совсем другой реакции. Он был готов к тому, что последует вспышка ревности или агрессия, которая неминуемо привела бы к ссоре прямо сейчас. Он ждал от Рэйвана чего-то взрывного, напористого, неугомонного, опасного и безудержного, но никак не того, что услышал только что. Тэхён теперь уже абсолютно уверен в том, что родные братья, близнецы делят его между собой, и каждый пытается выиграть эту схватку, а он не в состоянии принять решение даже для самого себя, не говоря уже о том, чтобы обозначить чёткое и внятное решение хотя бы одному из них. Это мерзкое чувство, на самом деле, которое не несёт под собой ничего, кроме постоянного саморазрушения. Трофеем быть не хочется. Это низко. Заставлять Мариуса и Рэйвана грызться между собой не хочется. Это подло. Он запутан в себе. Запутан в этих двоих. Он тонет в своих непонятных и пугающих чувствах. В голове постоянно звучит фраза «я не гей». По кругу. Неустанно. До тошноты. К себе. Тэхёну нужна поддержка. Очень нужна. Хоть какая-то. И именно её он сейчас ощущает в полной мере от Рэйвана. Он не злится, не возмущается, не шипит на него. Он слушает и старается понять. И это самое важное и значимое для Тэ. — Так странно… — тихо шепчет Тэхён. — Ты первый мужчина, с которым у меня был секс. Первый… Странно, потому что меня никогда не привлекали мужики, понимаешь?! Никогда! Мне двадцать пять лет. Я вполне состоявшийся человек со своими устоями, принципами… Но ты… — нервно сглатывает, вновь отводит взгляд в сторону, а потом и вовсе закрывает глаза. — Когда я вижу тебя, когда ты рядом, я будто меняюсь, становлюсь не собой. Я не знаю, как это объяснить. Это так сложно… И мне так тяжело хотя бы просто понять, что сейчас происходит в моей душе… Я не знаю, что с этим делать! Но и Мариус мне безумно дорог и нужен. В нём я нахожу нечто настолько прекрасное, что… — Почему у вас не было секса? — неожиданный вопрос заставляет Тэхёна вытаращить глаза и ещё раз нервно сглотнуть от неприятных ощущений кома в горле. Рэйвану действительно интересно узнать, потому что этот пазл никак не может сложиться в голове в единую картину. Тэхён — истинный Мариуса. Мариус всю неделю находился рядом. Близость была, но не дошла до самого главного. Почему? Почему, чёрт возьми? — Он не настаивал… — робко отвечает Тэ, расставляя всё по местам. — Но если бы было иначе, если бы я поддался волне страсти и желания, если бы он позволил себе чуть больше, то я бы не сопротивлялся, я бы переспал с ним, Рэйван… — Тэхён громко выдыхает. — Потому что сейчас я отчётливо осознаю, что хочу вас обоих. Я не желаю врать ни тебе, ни Мариусу. Вы оба для меня…       Рэйван нежно целует Тэхёна в губы, прерывая его слова. Вновь молчит. Не отвечает ничего ему. Слушает. Просто слушает, зная, что Тэхёну нужно именно это — чтобы его просто услышали, не осуждали, не критиковали и не обвиняли. Он разбит. И он не знает, что с этим делать. — Ты сказал, что не отпустишь меня. Не отпускай меня… Я… — Тэ поддаётся бушующим и трепетным эмоциям и шепчет ему в губы напротив своих, сам целует их, прижимается максимально плотно, обнимает в ответ и делает поцелуй более пылким, вкладывает в него страсть, желание, невозможность так просто взять и уйти, хотя необходимо поступить именно так, но это что-то более сильное и могущественное, чем разум, совесть, сомнения.       Сердце снова бьётся с бешеной скоростью, а тело сводит от того, когда он чувствует, как рука Рэйвана спускается на его поясницу, а пальцы впиваются в его кожу. Это невозможно остановить. Нет ни единого шанса сбежать от тех чувств, которые взрываются внутри обоих. Ранимость и стыд почти исчезают, поддаваясь этой губительной страсти двоих. Что-то не даёт распутать этот крепкий узел. Закрывает глаза и углубляет поцелуй. Начинает отталкивать от себя Рэйвана, старается выпутаться из его мёртвой и цепкой хватки, настырнее пихает его в грудь, вынуждая перевернуться на спину. Залезает сверху него и склоняется над его лицом, ловя хищный, ненасытный и довольный оскал на нём. — Пожалуйста… Я прошу тебя! Останови меня… — жалобно шепчет ему в шею Тэхён и тут же сам кусает её, чувствуя, как член Рэйвана под ним становится твёрже с каждой секундой. — Это нужно остановить. Сейчас же! Так нельзя! Я пытаюсь, но не могу, потому что ты нужен мне прямо сейчас!.. — Ни за что! — утробно и возбуждённо рычит Рэйван в ответ, хватает его за подбородок, тянет к своему лицу и жадно ловит его губы своими, плавно, но резко поддаётся бёдрами вперёд и обтирается об Тэхёна. — Малыш хочет меня. Папочка ведь видит… — дотрагивается до его члена и начинает поступательными движениями массировать его, тянется второй рукой к тюбику со смазкой, валяющемуся с вечера в кровати, выдавливает содержимое в ладонь, обмазывает густой жидкостью член Тэхёна, облегчая скольжение, и усиливает хватку вокруг него.       Тэхён протяжно охает, а его ноги начинают еле заметно дрожать от подступающей волны удовольствия. Он отстраняется, усаживается на брюнете чуть удобнее, закидывает голову назад и издаёт громкий стон вместе с тем, когда движения руки Рэйвана заметно ускоряются. Бёдра дрожат сильнее. Тэ упирается обеими руками в грудь чёрного волка, выгибается, прогибаясь в пояснице, и ёрзает на нём в такт с ним. — Кто такой Чонхён? — всё тот же вопрос срывается с губ вместе с тем, как стоны становятся громче и чаще. — Кто… он..? — обтирается более ощутимо, соприкасаясь с горячим телом.       В эту же секунду Рэйван решительно подскакивает с мягкого матраса, садится, вцепляясь одной рукой в спину Тэ и поддерживая его, продолжая дрочить ему. — Хватит, — возбуждённый рык ударяет ему в губы. — Тсссс…       Тэ нетерпеливо закидывает голову назад, подставляя брюнету свою шею, на что тот сразу же проводит зубами по коже, скользит ладонью вдоль спины ниже, переходит на его попку, сжимает ягодицу и отводит её в сторону. — Нет… — Тэхён тянется своей рукой назад, второй обнимая Рэйвана за шею. Останавливает его и возвращает его руку выше. — Ответь мне… — с губ слетает ещё более настырный и скулящий стон, как только брюнет ускоряет свои движения. Тэхён ёрзает на нём, старается прижаться ещё ближе. — Я же говорил, малыш… Тебе послышалось! — шипит Рэйван и сжимает его уже подёргивающийся член в ладони чуть крепче. — Малыш скоро кончит? — победно и довольно шепчет, вновь заваливаясь на спину вместе с Тэ. — А после папочка снова войдёт в тебя… — кусает его за подбородок, притягивая как можно ближе к себе. — Как же я хочу тебя, Тэхён… Ты невероятен… Малыш будет также хорошо и послушно себя вести под папочкой, как и вчера, мм?       С каждым новым произносимым словом Тэ возбуждается лишь сильнее. Ещё вчера он понял, что ему до дрожи приятно, когда его хвалят в постели. Нет. Когда его хвалит Рэйван. Когда управляет им. Когда хватает его и говорит, как делать. Ему нравится эта игра, эта напускная грубость, он готов и хочет поддаваться. Ему доставляет удовольствие абсолютно всё, каждый момент. Это внутренне страшит его, вызывает вопросы к самому себе, сомнения, но при этом будоражит и заставляет испытывать оргазм, который он не ощущал никогда в своей жизни. Это что-то совершенно новое, будто в нём двадцать пять лет спал абсолютно другой человек, которого он не знал, о существовании которого Тэ даже не подозревал. Если ставить на весы эти факторы, то Тэхён выбирает второе. Однозначно. — Нет… — Тэ бессильно и стыдливо утыкается в шею Рэйвана, продолжая бесконтрольно стонать сверху него. — Папочка не войдёт в меня… — чувствует, что если брюнет не замедлится хотя бы немного, то он кончит через несколько секунд. — Нам нужно ехать… — тяжело дышит, сбивается, вновь плотно и чувственно обтирается о чужое тело, а бёдра начинают дрожать ещё более ощутимо для обоих. — Меня ждёт Мариус…

***

      Тэхён переступает порог своего дома, плавно и осторожно закрывает дверь, продолжая с непринуждённой и лёгкой улыбкой смотреть в сторону джипа Рэйвана, прощаясь с тем, а после нервно захлопывает её, запирается изнутри на все замки и надрывно выдыхает. Стаскивает с себя пуховик, суетливо бросает его в сторону вешалки, но от быстрого и нервного движения он падает на пол, на что Тэ даже не обращает внимания и стремительно несётся на кухню, не снимая обувь, резко распахивает дверцу холодильника и достаёт бутылку водки. Тэхён терпеть не может водку. Сейчас он даже вспомнить не сможет, откуда она вообще взялась в его доме, но, чёрт бы её побрал, она как раз кстати. Достаёт стакан, кидает в него несколько кубиков льда и дрожащими руками наливает алкогольный напиток, а следом добавляет в содержимое немного колы. Делает мелкий глоток. Слышится очередной шумный и волнительный выдох сквозь зубы, который сразу же сопровождается ещё несколькими более уверенными и жадными глотками. — Твою мать! — Тэ вслух и громко выкрикивает на весь первый этаж, ставя бокал со звонким стуком на деревянную поверхность стола. — Твою же, блять, мать! Что же я наделал?! Что же ты творишь, блять, Ким Тэхён?!       Только приехав домой, молодой человек в полной мере начинает осознавать, что произошло этой ночью, что могло повториться этим утром, если бы не звонок от Мариуса. Это пугает. Нет, в этот момент это приводит его в неописуемый ужас, сводящий с ума. И вместе с тем в восторг. Чувства сменяются одно за другим — от желания забиться в угол в истерике и разрыдаться до готовности безумно заржать во весь голос. Тэхёна трясёт. По-настоящему трясёт. И с такой силой впервые в жизни. Он опять тянется к стакану, делает ещё один внушительный глоток и морщится от неприятного сладковато-спиртного и обжигающего послевкусия во рту, начинает метаться из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то успокоиться и включить холодный рассудок, проанализировать всё, но не получается. Ничего не получается. Совершенно ничего. Ощущение, словно ещё чуть-чуть, и череп расколется на мелкие частички от обилия самых разных и неистовых мыслей. Кошмарных мыслей о том, что будет дальше. Оставаться одному нельзя. Опасно. Можно спятить. Нужно хотя бы позвонить кому-то, выговориться. Хоть кому-нибудь. Мать?! Нет, заставлять переживать и волноваться маму абсолютно безрассудно и глупо. Остаётся только один вариант.       Тэ дрожащими пальцами набирает номер телефона, который он знает наизусть. Продолжительные гудки кажутся целой мучительной вечностью, а внутренний накал возрастает всё стремительнее. Полное ощущение, что он прямо сейчас спятит. Или уже спятил. Вчера. Когда поддался Рэйвану. — Хосок! — напряжённо выкрикивает в трубку Тэ и быстро тараторит, словно заученное четверостишье в начальных классах. — Хосок, блять, бросай все дела и срочно приезжай ко мне! Срочно! Сейчас! Прошу тебя! Приезжай! Приезжай!       В ответ несколько сонных и неразборчивых фраз, но Тэхён сразу же перебивает. — Хоби, блять, я умоляю тебя, срочно приезжай! У меня творится тут полный пиздец! — бархатный голос сменяется на требовательное и в то же время паническое рычание в трубку, оглушающее и пугающее собеседника. — И захвати по дороге водку! — замолкает, слушая друга на том конце провода. — Да какая разница, почему именно водку?! Хоби! Прошу тебя! Приезжай срочно, прямо сейчас! Иначе я сдохну!       Звонок в дверь раздаётся не более, чем через сорок минут. Это достаточно быстро вопреки тому, что Хоби спал в тот момент, когда его разбудил Тэ своим неожиданным звонком. — Привет! — настороженно говорит Хосок и заходит в дом, ставя на пол пару пакетов. — Что-то с матерью, да?.. — опасливо и встревоженно уточняет, поднимая заведомо печальные глаза на друга. — Послушай, что бы там ни случилось, Тэхён… — С ней всё хорошо! — нервно отвечает Тэ. — Раздевайся. Проходи. Садись. А лучше сразу налей себе выпить. И мне! Бутылка на столе! — кивает в сторону кухни. — Где посуда, ты знаешь! Потому что то, что я собираюсь тебе рассказать, это… — останавливает сам себя, смотрит пристально и напряжённо в лицо своему ничего ещё не понимающему гостю. — Хоби, я… Это пиздец! Боже, какой же пиздец! — в этот момент Тэхён хватается обеими руками за голову и отходит в сторону, продолжительно выкрикивая. — Это пиздееееееец, бооооожееее!! Я не знаю, что мне теперь делать вообще! Как дальше жить?! — Да что случилось-то?! В чём дело?! — Хосок повышает голос, удивлённо хлопая глазами. — Если с матерью всё хорошо, то что тогда?! Работа? Тебя уволили? Да и срать! Найдёшь лучше! Тем более ты ведь сам хот… — Да лучше бы меня уволили, блять! — воет не своим голосом Тэхён, не дожидаясь Хосока, сам подходит к кухонному столу, заведомо доставая второй бокал для Хоби, и принимается разливать алкоголь. — Я… Понимаешь… Ночью… — каждый раз нервно запинается, не решаясь произнести ни слова. Стыдно. И безумно страшно из-за того, какой будет ответная реакция. — Хосок, я… — Да что?! Ну что ты?! — Хоби подходит максимально близко к нему, почти что вплотную, приподнимая брови от того, что никогда ещё не видел, чтобы Тэхён был так обеспокоен хоть чем-то в своей жизни. — Слушай, выдохни. Что бы ни случилось, просто выдохни и расскажи. Как есть. Ты меня пугаешь, Тэ! — нервно садится на стул и скрещивает обе руки на груди. — Говори уже! Хватит истерить! — Я… В общем, Хосок… — Тэхён с рывком хватает со стола дрожащей рукой стакан с водкой и колой, вцепляется пальцами в тонкое стекло и подносит его к своему рту, решаясь произнести испепеляющую его мысль махом и разом. Здесь и сейчас. Раз и навсегда. — Я переспал с Рэйваном!.. — тут же подносит бокал к дрожащим, как и его руки, губам и принимается залпом пить его содержимое.       Хоби молчит, не решается произнести ни слова в ответ, дотрагивается до своего бокала, вертит его, волнительно стучит по нему пальцами и начинает улыбаться. — Спал с ним в одной кровати опять, да? — с надеждой в голосе переспрашивает, а улыбка на его напряжённом и сосредоточенном лице становится более нервной и недоверчивой. — Ну и ладно. Подумаешь, — старается выглядеть совершенно спокойным, подносит бокал к своему рту и делает несколько глотков, пристально впиваясь глазами в Тэ. — Не накручивай себя, ведь это… — Хватит делать вид, будто ты не понял, что я имею в виду! — охает Тэхён, нервно поправляет свои волосы, зачёсывая их назад. — Я с ним трахнулся! — выкрикивает и опускает голову вниз от стыда. — Хосок, это пиздец… Я не знаю, что мне делать теперь!       В этот момент Хоби окончательно замолкает и опустошает весь бокал залпом следом за другом, по-прежнему неотрывно смотря на Тэ, не решаясь даже отвернуться в другую сторону. Услышанное никак не вяжется в голове и кажется какой-то тупой и глупой шуткой над ним. — Никогда не думал, что буду пить сраную водку до обеда… — произносит невпопад и переводит взгляд на часы на своём запястье, хочет сменить тему, но прекрасно понимает, что это невозможно. — Ещё даже часа нет… — раздаётся звонкий смешок, заставляющий Тэхёна возмущённо поднять на него глаза. — Ну да ладно. Когда это произошло? — изо всех сил старается быть сдержанным, хотя всё, что испытывает Хосок в данную минуту — это самый настоящий шок. — Подожди… — ещё один безудержный и нервный смешок. — Я ничего не понимаю… Ты. Переспал. С. Рэйваном? Я правильно тебя понял? — делает расстановку и акцент на каждом слове, пытается вникнуть, объяснить сам себе смысл каждого звука. — Да! — Тэхён опять обречённо воет на весь дом, тянется к бутылке и разливает водку по стаканам, мешая её с колой. — Я переспал с ним. Да! Именно так! Этой ночью. Мы ездили на прогулку, а потом решили остаться в отеле, чтобы посмотреть северное сияние! — Тэ тараторит, язык заплетается от внутреннего перенапряжения. — И… Это произошло! Хосок, я не знаю, почему, как так случилось! Всё было так стремительно… Я не успел даже толком понять, как мы поцеловались, понимаешь?! — запинается и делает ещё один большой глоток. — Я был не против… Я хотел… Блять, не слушай меня! Всё, уезжай лучше! — вскакивает со стула, снова нервно и беспокойно мечется из стороны в сторону. — Прости, что вообще заставил тебя приехать! Просто мне нужно было… — Успокойся, блять, Тэхён! — голос Хоби звучит по-особенному настоятельно и строго, совершенно несвойственно для него, и это вынуждает Тэ замереть на месте. — Сядь. И давай ты всё расскажешь по порядку, от и до?! И дальше мы будем вместе думать, что делать с этой хернёй!       Молодой человек шумно выдыхает, заставляет себя сесть за стол и опускает смущённые глаза вниз, несколько секунд молчит, не решаясь начать говорить, надеясь, что за него это сделает Хоби, но стоит полная тишина. — Я не знаю, как ты к этому отнесёшься… — наконец-то тихо бормочет себе под нос дрожащим от волнения голосом. — Но мне нужно высказаться, иначе я сойду с ума, Хосок… Кроме тебя у меня никого тут нет и… — Тэ, я твой друг, блять, или кто?! — не выдерживает Хоби, прикрикивая на него. — Хватит нести чушь! Ты можешь поделиться со мной абсолютно всем! Прекрати уже эту истерику, Тэхён! Да, случилось странное дерьмо, но ничего такого ужасного не произошло! Все живы. Никто не умер. Рассказывай уже! — нетерпеливо требует объяснений. — Вы были пьяные? Как это случилось? — Мы были совершенно трезвые! — искренне оправдывается Тэ. — В общем… Когда я болел… — мнётся от очередной волны стыда. — Почти всю неделю у меня был Мариус и… — обрывает сам себя и перепрыгивает с мысли. — Ты, блять, был прав, пиздун, во всём! Ты был абсолютно прав, блять! — У тебя был Мариус, — кивает ему в знак поддержки Хоби. — И что дальше? Только не говори, что ты и с ним… — Нет, с ним нет! — ещё больше оправданий и невнятных, нерешительных и скомканных фраз. — Но с ним я целовался… — очередной жадный и несдержанным глоток алкоголя. — А ещё согласился попробовать с ним что-то… Не отношения, нет, но тем не менее всю неделю мы не отлипали друг от друга, вместе спали, обнимались, трогали друг друга, блять! Боже, Хосок!.. — Какого хрена?! — начинает ржать во весь голос, наблюдая за реакцией друга, но как только замечает, что тому совершенно не весело, осознаёт, что всё же это не прикол и не шутка. Снова делает серьёзное и в то же время взволнованное лицо. — Подожди… — задумчиво хмыкает, не сдерживая улыбку. — Так вот почему ты мне не давал заехать к тебе, пока болел! Теперь я понял! Но я не могу догнать лишь одного… Если всю неделю ты сосался с Мариусом, то как так вышло, что ты переспал с его братом? Нет, стоп! А с Мариусом как так вышло? Что за хуйня с этими Чонами?! — вновь ржёт во весь голос. — Я запутался, Тэхён! — Когда я заболел, он приехал ко мне. Честно сказать? Пиздун, я никогда и ни от кого в своей жизни не чувствовал такой заботы, как от Мариуса! — заворожённо произносит, не моргая заглядываясь в одну точку. — И он признался мне в своих чувствах. Сказал, что я ему нравлюсь, что он испытывает ко мне нечто большее, чем просто человеческую симпатию. Я ахуел, блять! И по всей логике я должен был послать его нахуй, потому что я не гей! Я не гей! И мне не нравятся мужчины! Но я не смог этого сделать… — пожимает плечами. — Я просто не смог! Я хотел, чтобы он был рядом, я хотел, чтобы он дотрагивался до меня, хотел чувствовать его присутствие… — вновь нервно хватается за голову руками и опускает её вниз. — Боже, я размышляю, как баба! Что за бред я несу?! Не слушай меня, всё! — громко и протяжно вздыхает и всё же продолжает. — А ещё он честно сказал, что Рэйван тоже чувствует ко мне что-то. Вся эта напряжённость на вечеринке у Джина между ними, их ссора у меня дома утром, когда мы должны были с Мариусом поехать в город, твои слова о том, что абсолютно очевидно, что они делят меня между собой… В этот момент я начал понимать, что к чему. И ты был прав, да! За все последние годы за эту неделю, проведённую с Мариусом, я впервые почувствовал себя надёжно и защищённо, я впервые смог по-настоящему расслабиться и просто кайфовать. Мне ничего больше не нужно было, Хосок, но при этом я ужасно скучал по Рэйвану, хотел с ним увидеться. Почему? Да я без понятия, блять! Я просто хотел провести с ним время, мне его не хватало, и, когда он написал и предложил поехать покататься на снегоходах, я сразу же согласился. Я не планировал оставаться с ним на ночь, не знал, что будет северное сияние, я вообще должен был в этот вечер быть с Мариусом, но в итоге… — Тэхён пристально смотрит на Хосока и начинает улыбаться. — В итоге я переспал с Рэйваном. И… — выдерживает паузу. — Мне понравилось, Хоби… Ты слышишь?! Ты понимаешь?! Мне понравилось! Но мне до ужаса стыдно. И сейчас я могу чётко сказать, что даже не из-за этого, а перед Мариусом… Я не знаю, что мне делать!       Хосок не отводит взгляда от Тэхёна, нервно сглатывает, обдумывая всё услышанное, суматошно перебирает слова в своей голове, стараясь найти нужные и правильные, чтобы поддержать друга. — Тэ, я, конечно, в полном шоке, но ты не должен винить себя за то, что тебе понравилось! Ну, так уж случилось. Ну и что? — Хоби наклоняется чуть ближе к нему. — И что такого? Это нормально. Я не осуждаю тебя и не критикую. Нужно принять это. Ты бисексуал! Ну и что теперь?! — сам не верит в то, что говорит, вновь издавая напряжённый смешок. — Ты мне лучше скажи, что теперь между тобой и Рэйваном? Вы решили быть вместе? Или это была разовая акция? — Мы поговорили сегодня утром. Я объяснил ему, что то, что между нами произошло, не означает, что мы теперь пара, потому что… Хосок, потому что я понимаю, что начинаю что-то чувствовать к Мариусу… Но и к Рэйвану меня по-прежнему тянет… Я не знаю, что мне делать вообще! — срывается на очередные нервные выкрики. — Они так похожи, но при этом такие разные! И они оба важны для меня. Даже сейчас я это понимаю и осознаю. Оба! — Ты должен рассказать Мариусу! — уверенно прерывает его Хосок. — Ты должен обо всём рассказать и не врать! Да, это непросто, но это нужно будет сделать, Тэхён.

***

      Рэйван паркуется на своём белоснежном джипе недалеко от особняка его семьи. Только когда Тэхён покинул его машину, только когда он вышел и скрылся за дверью своего дома, чёрный волк позволил себе громко и утробно прорычать на весь автомобильный салон, сдерживая слёзы, сжать зубы от ощущения боли в груди, судорожно выдохнуть несколько раз, снова и снова жадно глотая воздух в попытке прийти в равновесие, и наконец-таки перестать притворяться, что всё в порядке. Всё абсолютно не так. Всё слишком хуёво. Неимоверно печально. И отвратительно. И кроме ядовитого и смертельного презрения, Рэйван не чувствовал к себе ничего всю дорогу до дома. Это тот случай, когда ненавидишь себя за то, что абсолютно чётко и осознанно понимаешь, что поступаешь скверно и гадко, но не можешь уже остановиться. Просто не можешь, потому что ты слабее своих чувств и потребностей, слабее своей любви. Ты ощущаешь себя самым никчёмным и самым безвольным существом, даже если занимаешь высшее звено хищника в этой пищевой цепи.       Через несколько минут чёрный оборотень заходит в свой дом, пропускает мимо ушей любую попытку кого-либо заговорить с ним, уверенной и твёрдой походкой приближаясь к лестнице, поднимаясь по ней на второй этаж и сворачивая по коридору в сторону спальни своего младшего брата.       Мариус слышит его характерные шаги. Чувствует запах чёрной розы и ежевики, сразу же ударяющий по его обонянию. Как розгами. Как беспощадными взмахами палача. И подснежники. Сплошные подснежники, улавливая аромат его истинного. Ощущает даже через стенку, как сердце старшего брата бешено колотится в его груди, слышит эти неравномерные и громкие удары, чувствует, как его пальцы прикасаются к дверной ручке. Он всё понимает. Уже. Он всё ощущает. Уже. Чонхён пропах запахом Тэхёна. Это невозможно не заметить. Это чувствовалась, как только он перешагнул порог их особняка.       Мариус поворачивает голову в сторону двери, когда она распахивается, и в комнату заходит старший брат, тут же устремляя пристальный и внимательный взгляд на младшего. Стойкий еловый аромат, переплетающийся с запахом лесного мха, ощущается сейчас острее, более дерзким, ярким. Рэйван пропускает через себя это настроение, обращает внимание на нервное и дёрганное поведение Мариуса, ловит его покрасневшие глаза и испытывает ещё больший ужас, ещё большую панику. О, Луна. У младшего брата гон. И, скорее всего, вызванный на этот раз не только природой, но и нервным перенапряжением, лишними волнениями и беспокойством. И виной этому он. — Привет, — нетерпеливо произносит чёрный волк и проходит вглубь спальни. — Я… — останавливает себя и суматошно вздыхает, когда замечает, как лицо Мариуса сменяется со спокойного выражения на почти что яростное, брезгливое, переполненное отвращением. — Говори, — сквозь зубы рычит младший и поднимается с кровати. — Ну же. Говори! — он уже знает, что он услышит, он чувствует это на неком ментальном, на атомном уровне. — Говори, Чонхён! — рык становится требовательным, более злобным и пугающим. — Хватит молчать! Говори! — Прости меня, — единственное, что отвечает ему Рэйван, подходит вплотную к нему и совершенно внезапно для них обоих падает перед братом на колени, сдаваясь окончательно и сразу. Он ломается. Он уже поломан. Весь. Целиком. Рушится мир вокруг него, разлагается всё внутри, гниёт от осознания содеянного. Ему больно. Мерзко. Горько. И сейчас он так искренен, как не был ещё никогда и ни с кем. Поднимает на него лицо, а в глазах застывают солёные слёзы. — Чонгук, прости меня…       Мариус громко шмыгает носом. Закрывает глаза и начинает безвольно и молча улыбаться. Он не может сдержать этой улыбки. Она появляется сама по себе. В одночасье. Стремительно. Без его желания. Улыбка, переполненная ощущением предательства самого близкого и самого любимого для него человека — старшего брата. В этот момент белый оборотень словно слышит в своей голове, с каким шумом и грохотом разбивается его собственное сердце, падая ему под ноги. Израненное. Мёртвое сердце. Осталось лишь перешагнуть через него и уйти. — Отойди от меня, — собирает по крупице все внутренние силы, сжимает кулаки и пробует сделать быстрый шаг назад, ощущая, как всё внутри вскипает, на что Рэйван хватает его за ноги, вцепляется в них так, словно волчья пасть намертво захлопывается, перегрызая трахею на шее своей невинной и несчастной жертвы.       Кажется, Рэйван тоже слышит этот грохот осколков разбивающегося сердца своего близнеца, слышит, как они с неприятными звуками скользят по полу, разлетаясь на мелкие кусочки и теряясь в углах спальни, под мебелью. Ему жаль. Ему так жаль, что он готов завопить прямо сейчас, ощущая ту же боль. А, быть может, и более сильную. — Чонгук? Пожалуйста, извини меня… Я очень виноват… Прошу тебя…       В ответ гробовая, мучительная, безжалостная и суровая тишина и ещё одна попытка резко отойти от него в сторону. — Если можешь, то лучше кричи, прошу тебя! Бей! Ударь! Ударь, ну же! — Рэйван не глядя нащупывает и хватает безжизненное запястье младшего брата и тянет его руку на себя. — Но только не молчи, Чонгук! Не молчи!.. Ну скажи хоть что-нибудь! — задыхаясь, начинает бормотать, судорожно сглатывает, пытаясь сдержать очередную порцию слёз, готовых брызнуть из его глаз прямо сейчас. — Ты ничего не скажешь?.. Совсем ничего?.. Я виню себя! Я виноват, как бы я ни пытался отрицать это в глубине души, выискивая для себя оправдания, но сейчас я искренен с тобой! И мне скверно. Чонгук, я чувствую себя бесконечно скверно! — сильнее сжимает запястье младшего брата и смотрит в его пустые, ничего не выражающие, глаза снизу вверх. — Но… Для меня даже на небе не существует других звёзд, кроме него, Чонгук… У меня уходит земля из-под ног при взгляде на него… Как только я чувствую его аромат! Этот чёртов запах!.. Мы ведь парфюмеры. Я люблю все запахи цветов! Их ароматы уникальны! Какой ни возьми… Но розы лучше, чем пионы… — судорожно и невпопад перечисляет, теряется в словах, то опуская, то поднимая медово-янтарные мокрые глаза. — А пионы лучше лилий. Но ничего не существует лучше нежных подснежников для меня! Их лепестки напоминают мне рой самых острых и беспощадных клинков, Чонгук, ударяющих в самое сердце каждый грёбанный раз! Каждый! Каждый раз! Это как сущность самой внутренней войны с самим собой!.. Этот запах так близок мне, что он играет в моей памяти роль оков для влачимой повсюду самовины за смерть Лиён. Это тюрьма, блять! Клетка! Понимаешь?! Это уже будто на уровне ДНК. И это правда! Чистая правда, на которую я только способен! Мне жаль. Мне безумно жаль! Прости меня!.. — руки чёрного оборотня предательски дрожат, как и голос, срывающийся на хрипоту, переполненную сожалением. — Я так виноват перед тобой… Я очень виноват! Мне безмерно жаль! Но я люблю его!.. Прости меня! Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь в ответ?! — дёргает его за запястье ещё раз, но грубее и нетерпеливее в этот раз, трётся щекой об его руку. — Хоть что-то скажи, Чонгук! Хватит молчать! Пожалуйста, блять!       Мариус по-прежнему молчит. Не произносит ни единого слова, смотрит пустым и совершенно холодным взглядом на старшего брата, стоящего перед ним на коленях. Он никогда ещё не видел его в таком состоянии. Никогда… — Чонгук, когда я впервые увидел Тэ… — осторожно поправляет себя, внимательно наблюдая за каменным выражением лица брата, которое вновь начинает краснеть и переполняться злобой и ненавистью к нему. Именно к нему. Это читается сразу. — Тэхёна… Это стало зависимостью. Всё последнее время я следовал правилу никого не обнимай, никого не подпускай, никого не целуй, никого не люби, потому что обжёгся, но сейчас… Я словно обрёл бессмертие. Я был мёртв до встречи с ним. Абсолютно мёртв после смерти Лиён. И хочешь, я скажу невыносимую правду? Бессмертие оказалось горьким на вкус, потому что я схватил не тот кубок и отпил… Чужой. Твой! Все чёртовы законы природы под откос, да! Мне жаль! Чонгук, мне безмерно жаль! Но эта страсть к нему, эта любовь… Она как опухоль во мне! Съедает, блять, сжирает меня изнутри с самого первого дня, когда я пришёл к нему! — шумно и громко выдыхает. — Чонгук! Прости меня! Я виноват! Я очень виноват перед тобой! Это мой могильный венок. Больше нет пути назад… Я отчаянно влюблён… И всё это время я бродил бесцельно, оставив жизнь у могилы Лиён, но теперь… Всё изменилось. Тэхён стал смыслом, как бы это отвратительно ни звучало! — Рэйван с отчаянием выдыхает и приближается ближе к брату, придвигаясь к нему на коленях и стараясь уловить в его взгляде хотя бы самую малую и жалкую искру. Хоть какую-то. — Всё это время я сжигал других, чтобы хоть как-то избавиться от вечной мерзлоты в душе, а в итоге сгорел сам. Сгорел от чувств к Тэхёну… Мой вектор не изменится, Чонгук. Я не могу его поменять, хоть и очень хотел бы… Я готов ради него идти до конца, сжигая города дотла… Наверно, смешно звучит? Напыщенно? Высокопарно? — в привычной манере натужено хмыкает. — Но я готов отдать всего себя ради него и развеяться фениксом… Плевать мне! И ради тебя готов! Ради вас с ним… Он твой истинный, а я… Что остаётся мне, Чонгук? Лишь заново умирать, да?.. Что мне делать, Чонгук? — срывается на жалобный и безутешный и такой искренний скулёж. — Что мне делать?! Помоги мне… — Сущность войны?.. Незачем было начинать и искать повод для неё… — медленно, размеренно и спокойно разносится тихий голос Мариуса. — Ты мёртв… Ты умер для меня с этой минуты, Чонхён. Что бы ты ни делал, для меня ты мёртв… Мне… — смотрит на него в упор, несколько раз моргает, после чего по щеке сползает мелкая и одинокая слезинка. От полного замешательства и шока даже состояние гона уходит куда-то далеко, теряясь в этом неистовом хаосе горестных чувств. — Мне жаль… Но тебя для меня больше нет. — Я ничего не могу с собой сделать! — громко, протяжно, не своим голосом выкрикивает чёрный волк, с отчаянием наблюдая, как младший брат начинает отдаляться от него, крепче сжимая его руку и не отпуская ни на шаг от себя. — Чонгук! — Чонхён! — Мариус шумно и судорожно выдыхает, перебивает его, чувствуя, что ещё хотя бы одно слово из уст Рэйвана, и он разревётся в эту же секунду. Или набросится на него и убьёт его. Прямо здесь. Прямо сейчас. И плевать, что будет дальше. Он просто не сможет больше сдерживаться и держать под контролем все эмоции. Не только от обиды. Не только из-за чувства жгучего предательства в груди. Не только из-за ножа, торчащего из его спины. Из-за любви к нему. Настоящей. Подлинной. Самой светлой, чистой и сильной. Из-за любви к своему брату. — Я надеюсь, что то, что ты совершил, сделало тебя счастливым. Ты добился своего… Что же, в твоём духе. Ты молодец, Чонхён… — голос леденяще дрожит. — Я искренне надеюсь, что теперь ты обрёл тот покой, который ты так искал всё это время. А ещё… — запинается, пытается освободить руку из крепкой хватки, которая с каждой секундой становится лишь грубее. — Я желаю тебе никогда не испытывать той боли, которую сейчас ощущаю я, потому что она омерзительна. Больше мне сказать тебе нечего. Отпусти меня, — смотрит на стоящего перед ним на коленях Рэйвана, который не решается даже моргнуть, и на этот раз произносит чуть более мягче. — Пожалуйста, дай мне просто уйти. Я не могу и не хочу тебя больше видеть. Я не хочу разорвать тебя на жалкие куски в доме нашего отца… Перед моими глазами человек, которого я всегда ставил превыше всего, человек, которым я всегда восхищался, на которого я хотел быть похожим, на которого я ровнялся во всём, ради которого я убил… Ведь я ради тебя… — нервно улыбается, изо рта вырывается напряжённый смешок. — Передо мной этот человек, но вижу я совсем другое существо. Чужое. Незнакомое мне. Я не знал тебя, Чонхён. Я не знал, что ты можешь быть способным на… — останавливает сам себя и ещё раз громко выдыхает, на этот раз с рывком вырывая руку и отходя к выходу из комнаты. — Будь счастлив, Чонхён. Правда. Будь, блять, самым счастливым, пожалуйста.       Мариус резко вылетает из своей спальни, чуть ли ни сбивая с ног Чимина, оказавшегося в коридоре. Тот делает несколько осторожных шагов и останавливается у двери, нервно наблюдая за отдаляющимся по коридору Мариусом, а после возвращая глаза в сторону своего будущего супруга. — Чимин?.. — с нескрываемой горечью в дрожащем и низком голосе на автомате произносит Рэйван, по-прежнему стоя на коленях в спальне младшего брата, как только сталкивается с ним глазами, полными презрения и брезгливости к нему. Внутри сплошная безысходность. Такая же дремучая и мрачная, как скандинавские леса. — Чимин, поговори со мной… Пожалуйс… — Боже, ты просто отвратителен! — не сдерживается его будущий муж, тяжело вздыхая. — В кого ты превратился?.. — каждое слово звучит подобно смертному приговору для чести, достоинства, статуса. Чимин перегибает. Чимин это знает. Они оба это знают. Но это не так уж и важно, потому что именно сейчас, осознавая и понимая, что произошло, Пак не властен над своими словами. — Лучше бы я умер, чем выходил бы замуж за тебя…       Чимин резко обрывает сам себя и бросается вслед за блондином, стараясь нагнать его. — Чонгук! — кричит ему в спину. — Чонгук! Да стой же ты! — Мне не до тебя, — яростно и со всей злобой в голосе рычит Мариус, даже не оглядываясь в его сторону. — Я уезжаю из этого чёртового дома. Поживу пока что в городе в своей квартире. — Да стой же ты! — Чимин хватает его за плечо и разворачивает к себе, наблюдая, как тот рассыпается на куски в своём невыносимом и смертельном состоянии, поддаваясь то гону, то желанию разрыдаться от невозможной боли внутри. — Выдохни. Я понимаю… — напряжённо охает и опускает голову. — Может, выпьем? Давай поедем в город? Сходим в бар? А после ты поедешь в свою квартиру. Нам нужно успокоиться… Давай хотя бы просто попробуем отвлечься? Я не хочу отпускать тебя в таком состоянии… Я боюсь за тебя. А ещё больше — за всех остальных, кто окажется рядом с тобой…

***

— Я понимаю твои чувства… — пьяный голос Чимина пытается перекричать громкую музыку в баре и шумные голоса, разносящиеся на фоне, в который раз повторяя одно и то же. — Правда, чувак… — делает глоток виски и переводит взгляд на Мариуса. — Но… Так уже случилось… Мне жаль… — язык предательски заплетается. — А ещё, кажется, я очень пьян… Поэтому и несу чушь… Твой брат…       Блондин хмыкает в ответ и щурится, также делая размеренный глоток янтарного алкогольного напитка. — Я больше, блять, не хочу о нём говорить, я же уже предупреждал тебя! — рявкает на него Мариус, сверкая глазами, приобретающими всё более ярко выраженный красноватый оттенок. Напряжение растёт. Внутри ураган. — Я домой. Хватит на сегодня… — нервно дёргается, когда ладонь Чимина дотрагивается до его плеча. — Чёртов гон… Чёртов Рэйван… Нахуй.       На барной стойке загорается экран телефона, лежащий на ней. Тэхён. Он звонит уже в третий или в четвёртый раз. Белый волк неохотно блокирует экран, не отвечает ему даже на сообщения и залпом допивает всё содержимое бокала и, немного пошатываясь, встаёт со стула. — Закажи себе такси. И едь домой. Я тоже поеду к себе домой.       Спустя час оба молодых человека оказываются в квартире Мариуса. Громко разговаривают, смеются и что-то активно обсуждают. Мариус достаёт из холодильника бутылку алкоголя, разливает содержимое по стаканам и протягивает бокал Чимину. — Какого хрена ты тут вообще? — издаёт пьяный и усталый смешок. — Увязался за мной… Я хочу спать… — не дожидаясь, пока тот чокнется с ним, выпивает всё, опустошая свой стакан первым. — Знаешь, я тоже ненавижу твоего брата… — произносит невпопад и вновь совершенно не в тему, кое-как, пытаясь чётко выговаривать слова, но получается совсем плохо. — Мне он отвратителен, но, блять, я вынужден выйти за него замуж… Да лучше бы я за тебя вышел замуж! — громко выкрикивает на всю квартиру блондина. — Понимаешь?! — пытается отчаянно доказать и подходит к нему вплотную, нетрезво улыбаясь. — Лучше бы это был ты, а не он! Потому что он… Ты лучше! В разы, блять! А он…       И после этой пьяной, невнятной, глупой, напыщенной фразы наступает туман. Самый непроглядный. Самый дерзкий. И самый рискованный. Мариус с рывком притягивает к себе его и страстно целует в губы. Чимин не сопротивляется, отвечая тем же, обнимает его, обтирается об него, прижимается сам ближе. Поцелуй не заканчивается даже спустя пол минуты. Мариус начинает стаскивать с него одежду на ходу, направляясь вместе с ним в сторону дальней комнаты в его квартире, но не своей спальни. Чимин принимается делать тоже самое с его одеждой. Они падают на кровать, заваливаются на неё. Гон даёт о себе знать. Страсть и желание пробуждаются, а алкоголь лишь усиливает эти безжизненные и нелепые искры, бесцельные, обусловленные лишь природой со стороны каждого из них. А дальше секс. Животный. Бесчувственный. Бесполезный. Быстрый. Не ради отмщения. Не ради унижения Рэйвана. Абсолютно дурной. Совершенно непонятный для обоих. И не нужный никому из них. Секс, за который на утро обязательно будет стыдно, если о нём хоть кто-нибудь вспомнит.

🌔🌓🌒

             Из-за ангины Тэхён не навещал свою маму в больнице больше недели, хоть и созванивался с ней ежедневно. Он успел безумно соскучиться по ней. Ему так её не хватает… А ещё столько всего хочется рассказать, стольким хочется поделиться, спросить совет, высказаться и поговорить по душам, найти поддержку, выслушать её мнение по той ситуации, которая возникла вокруг её непутёвого сына… И принять для себя хоть какое-то решение. Тэхён признаётся себе, что самостоятельно не в состоянии разобраться с тем, что происходит вокруг него, в его голове и в его сердце, которое разрывается на две части, как и он между двумя одинаковыми, но такими разными близнецами. И с самого утра, даже вопреки ужасной головной боли после выпитого накануне с Хосоком, вопреки разбитости и отсутствию всякого настроения, Тэ торопится в город как никогда, чтобы наконец-таки увидеться с ней и обсудить с лечащим врачом дальнейший план лечения. Реабилитация длится уже почти месяц, но до сих пор нет ни единой радостной вести о её здоровье. Ухудшений тоже нет, но и положительной динамики в состоянии его матери медики не наблюдают. До сегодняшнего дня.       Пришли долгожданные результаты анализов. Врач, внимательно изучив все показатели и значения, сравнив их с предыдущими, перепроверив ещё несколько раз и посоветовавшись с заведующим отделением, в котором проходит лечение женщина, с трепетной и довольной улыбкой смог впервые за всё это время сообщить Тэхёну, что болезнь начала отступать. С момента переезда Тэ никогда ещё не чувствовал себя настолько счастливым, ведь ради этого он и покинул родную Южную Корею, бросив всё и всех, и переехал в Норвегию. Всё было не зря. И это самое важное, главное и значимое для него, а любые неудобства, любой дискомфорт, любую тоску по родине можно пережить. Главное — мать идёт на поправку. Несколько лет Тэхён неустанно возил её по лучшим клиникам Сеула, боролся за её жизнь, тратил огромные деньги на обследования, но почти каждый раз сталкивался с тем, что врачи, разводя руками и печально вздыхая, честно отвечали, что болезнь не поддаётся никакому лечению и не поддастся. Поддаётся. Поддалась! В чёртовой холодной Норвегии на другом конце мира от лучших специалистов Кореи.       Эти известия настолько вдохновили и взбудоражили Тэхёна, что всякое желание плакаться маме и рассказывать о своих переживаниях пропало. Теперь уже не до этого. Важно не заставлять её лишний раз переживать и нервничать, поэтому на все её бесконечные вопросы о том, как он, как дела на работе, не грустит ли он, как он себя чувствует, хорошо ли он питается, нашёл ли он новых знакомых, Тэ с лучезарной улыбкой положительно кивал и заявлял во весь голос, что у него всё прекрасно. Лишь бы только она не нервничала. У него складывалось ощущение, что в его жизни всё на самом деле стало налаживаться, а все проблемы и внутренние переживания можно отпустить, потому что на фоне здоровья родного и близкого человека, на фоне её жизни они так никчёмны и мелочны. Они пройдут. Обязательно.       Пару часов Тэхён провёл с матерью. Ещё раз обсудил все нюансы дальнейшей реабилитации с врачом, а после собрался уезжать домой, предварительно позвонив Хосоку и рассказав ему, что мать чувствует себя намного лучше. Но позвонить хотелось не только ему. Не смотря на всю радость от осознания того, что его мама идёт на поправку, из головы не выходит Мариус, намертво засев в ней. Как бы Тэ ни старался отвлечься, совесть всё равно грызла его и требовала откровенного и честного разговора, чтобы всё расставить по местам. Это нужно сделать, даже если сложно, стыдно, больно и страшно. Это необходимо. Хотя бы ему.       Тэ садится в свою машину и с шумом захлопывает дверь. Поворачивает ключ зажигания и тяжко вздыхает, утыкаясь лбом в руль. Теперь уже можно не делать вид, что всё действительно хорошо. Ещё несколько глубоких вздохов и протяжных, размеренных, громких выдохов. Берёт в руки телефон, всматривается на цифры номера телефона на экране, далее несколько секунд раздумий и чёткая мысль, что если Мариус, как и вчера, не ответит ему, то больше звонить он не станет, потому что это просто бессмысленно. Приближает кончик пальца почти что вплотную к сенсору, замедляется, сердце начинает биться чуть быстрее от волнения, и всё же решительно и быстро нажимает на цифровой ряд перед глазами. Первый гудок. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Шестой. Кажется, он не ответит. И как только Тэхён принимает решение завершить вызов, из динамика телефона раздаётся голос блондина. У Тэ перехватывает дыхание, а всё внутри моментально замирает, словно покрывается льдом и цепенеет. Гнетущее чувство и вместе с тем приятное, потому что Тэ искренне и всем сердцем рад слышать его. Он успел соскучиться. Он успел ощутить, что без Мариуса стало слишком пусто, хоть они и не виделись каких-то жалких пару дней. — Привет, Тэхён, — напряжённо и рвано произносит в трубку Мариус. — Привет, — Тэ несколько секунд молчит. Он знает, что Рэйван ещё вчера обо всём рассказал младшему брату. От этого не по себе. И бесконечно стыдно. Безгранично. — Я писал и звонил тебе вчера, но ты не отвечал. Я хочу встретиться с тобой и поговорить. Сегодня. Сейчас. — Не отвечал? — всё также напряжённо и суетливо переспрашивает Мариус и хмыкает. — Ах, да. Я бухал вчера. Не до этого было, — меняет интонацию, делает её более плавной и саркастичной, специально подчёркивая, что звонки Тэхёна не так уж и важны для него, но Тэ это лишь забавляет, потому что эта попытка оттолкнуть его этой фразой так наивна и глупа. Не верит. Не правдоподобно. — Ясно. Я тоже бухал вчера, — хмыкает Тэ в ответ, поджимая губы. — Мы можем всё же встретиться? Нам нужно поговорить. И мы оба это знаем.       Из динамика слышится нервный и глухой выдох, а после наступает тишина. Нет чёткого ответа — ни да, ни нет. Так человек ведёт себя только в одном случае — когда хочет дать быстрый и положительный ответ, но по каким-то причинам не может. Это видно сразу. Мало кто может спрятать все свои эмоции и сохранять полное равнодушие. Тем более оборотень во время своего гона. — Ты тут? — бархатный голос Тэхёна обволакивает Мариуса даже сквозь телефонный разговор, вынуждая встать с кровати и нервно заходить по его спальне из угла в угол, борясь со своим внутренним зверем, предпринимая всякие попытки контролировать его, подавляя изо всех сил, но инстинкты и природа всё равно всегда одержат победу и возьмут главенство. — Тут, — шмыгает носом. — Сегодня нет. И завтра нет. На днях увидимся… — очередной шумный выдох, создающий неприятные звуки. — Много дел. Мне не до этого, душа м… Тэхён. — Мариус, хватит, — решительно и твёрдо обрывает его Тэ. — Я хочу поговорить. И ты хочешь. Что за детский сад? Давай всё обсудим и поставим на этом точку тогда уж, раз на то пошло, мм? — Я сказал тебе только что, что нет! — на этот раз Мариус грубо и громко рявкает на него, почти что выкрикивает, но сразу же продолжает говорить мягче и тише, стараясь хотя бы немного унять эти яростные и сводящие его с ума порывы. Он уверен, что как только увидит его, весь мир вокруг рухнет, и он не сможет сдержать себя, даже если его прикуют самыми крепкими цепями к стене. Даже если его заточат в вековые ледяные глыбы как и его предка когда-то. Это будет невозможно. Он его истинный, по которому он безумно тоскует каждую секунду, которого он безудержно хочет, о котором он не перестаёт думать ни на миг. — Не сегодня, Тэ. Мне некогда. Созвонимся позже. Пока.       Звонок обрывается. Похоже, Мариус действительно рассчитывает на то, что это остановит Тэхёна, но нет. Не в этот раз. И точно не в этой ситуации. Благодаря Рэйвану теперь он знает его адрес. И этим нельзя не воспользоваться. Тэ хмыкает и отъезжает с парковки возле больницы, вбивая в навигатор название улицы и номер дома. Плевать, что скажет Мариус и как отреагирует на столь внезапный его приезд без приглашения. Тэхён хочет его увидеть. Прямо сейчас. И сделает всё, чтобы увидеть.       В дверь квартиры на четвёртом этаже жилого дома раздаётся звонок. И следом ещё один. И третий. В этот момент Тэхёну кажется весьма забавным позвонить в дверь точно также, как это делал Мариус, когда приезжал к нему домой нежданно и без предупреждения. Специально отходит в противоположную сторону лестничной клетки в самый угол, чтобы не быть в поле зрения дверного глазка, а как только слышится металический звук проворачивающегося ключа, и дверь приоткрывается, быстрыми и решительными шагами подходит ближе, тут же видя перед собой растерянное и совершенно удивлённое лицо блондина. — Что ты тут делаешь, Тэхён?! — сквозь зубы шипит на него, приподнимая брови от искреннего непонимания, как тот узнал, где находится его квартира, где находится он сам. — Какого чёрта?! Я же сказал тебе, что… — Я хотел видеть тебя, — мягко и притворно беззаботно прерывает его Тэ и сразу же улыбается ангельской улыбкой. — Я могу зайти, мм? — ощущение, словно они поменялись ролями, ведь совсем недавно всё происходило с точностью наоборот. — Или ты меня не пустишь? — включает всё своё очарование, делает ещё один шаг вперёд и дотрагивается ладонью до дверной ручки. — Тэхён! — почти с отчаянием тихо рычит блондин. — Сейчас не самое подходящее время для разговоров! Уезжай отсюда! — сам не верит, что прогоняет его. Поднимает на него глаза, впивается ими в его безупречное лицо, улавливает безудержный аромат своего истинного, которым тут же заполняется абсолютно всё вокруг, и ощущает лишь одно — ещё хотя бы пара секунд, и волк в этом проклятом гоне вырвется на свободу и накинется на этого несчастного и такого соблазнительного человечка, стоящего перед ним. — Сокровище моё… — ласковые слова сами по себе срываются с его губ, бесконтрольно, полностью растворяясь в чувствах. — Уезжай! — начинает резким движением закрывать перед ним дверь, но Тэхён сильнее хватается за ручку и останавливает её, подходит вплотную, становясь в нескольких сантиметрах напротив лица блондина. — Нам нужно поговорить. Прекрати бегать от меня, — Тэ прикладывает усилия, чтобы постараться распахнуть дверь шире, дёргая её на себя. — Десять минут. И я уеду. Обещаю. — Блять! Да что ж такое?! — протяжно рычит Мариус, закатывает красные глаза и бессильно опускает голову вниз. — Ты не отстанешь, да?! — очередной рык, но теперь уже более громкий, несдержанный, злобный. — Ну заходи, душа моя. Десять минут, говоришь? — по-прежнему рычит сквозь зубы и с рывком распахивает дверь полностью с такой силой, что она утягивает Тэ за собой, отходит в сторону и позволяет ему пройти. — Чувствуй себя, как дома, Тэхён. — А вот это было грубо, — замечает он и убирает руку с металлической поверхности, издавая напряжённый смешок, и заходит в квартиру, сразу же осматриваясь по сторонам. — И чем ты так сильно занят? — поворачивается к Мариусу и мгновенно сталкивается с тем, что его голова оказывается прямо возле его шеи, вздрагивает от неожиданности и отстраняется чуть назад, когда слышит, что тот делает глубокий вдох, вдыхает несколько раз, в буквальном смысле обнюхивает его, как собака пойманного преступника. — Мариус?.. — Тэхён приподнимает бровь от удивления и отходит чуть дальше. — Ты выглядишь, мягко говоря, не очень… — осматривает его с ног до головы, замечая, что с хозяином квартиры явно что-то не то: потный, взъерошенный, дёрганный, красные глаза, странная интонация в голосе с необычной и подозрительной хрипотцой. — Ты заболеваешь? Я же говорил, что могу заразить тебя, а ты не слуш…       Тэхён даже не успевает договорить, как Мариус с сильным рывком притягивает его к себе и снова ведёт носом по его хрупкой шее, делая на этот раз ещё более слышный и настойчивый вдох. Волк внутри него скулит, просится вырваться наружу прямо сейчас, мечется из стороны в сторону, скребёт острыми и длинными когтями, скалится, обнажая огромные белоснежные клыки, готовый вцепиться в неё прямо сейчас, прокусить, пометить своего истинного, чтобы каждый знал, что этот человек принадлежит лишь одному оборотню. И больше никому. — Что ты делаешь? — Тэхён снова пробует отойти от него в сторону и, поддаваясь странному поведению Мариуса, хватает воротник своей куртки и тянет к своему лицу, нюхая его. Пахнет парфюмом. Ничего необычного. — Прекрати так странно вести себя! — казалось бы, что Тэхён приехал ради серьёзного и тяжёлого, в чём он не сомневается, разговора, но всё, что сейчас вызывает у него блондин — это полное непонимание происходящего. — Я могу раздеться? Мы можем поговорить? Мариус! — О даааа… — белый оборотень возбуждённо и опасно скалится, тянет рукой за одежду своего истинного, сжимая пальцами ткань, к себе, сам начинает расстёгивать молнию его пуховика, быстро ведя язычок до самого низа. — Раздевайся, Тэ… — каждое слово звучит с такой приторно-пошлой интонацией, что Тэ готов засмеяться в голос. Будто прямо сейчас это не попытка обсудить проблемы и недосказанности в их взаимоотношениях, а съёмки какого-то дешёвого постановочного порно-фильма.       Блондин стягивает с Тэхёна куртку и отбрасывает её в сторону на небольшой пуфик в коридоре, поднимает на него медовые глаза, отдающие сейчас насыщенным алым оттенком, вновь шмыгает носом, улыбка перерастает в более заметный и ещё больше устрашающий оскал на его лице. Он не выдерживает. Зверь в гоне сильнее любого контроля и любых попыток сдержать внутренние порывы. И сейчас ему нужно нюхать, чувствовать, вдыхать этот запах раз за разом, находиться как можно ближе, растворяться в своём истинном, ощущать его, прикасаться, быть в нём полностью. Ещё раз с рывком и грубо притягивает Тэ вплотную к себе, дотрагивается кончиком носа до его подбородка, скользит им ниже, переходя на кадык, а по помещению разносится ещё один протяжный вдох. — Ты до сих пор им воняешь! — злобно, но тихо рявкает ему в шею и прикусывает её, а всё внутри закипает, как в самом опаляющем адском котле. Фраза сама вырывается. Это говорит не Мариус. Это говорит пепельный волк, не имея больше ни единой возможности держать себя в руках. — Что?.. Воняю? Кем им?! — теперь уже Тэхён возмущённо отталкивает от себя блондина, прикладывая силу, и сразу же делает несколько шагов назад. — Да перестань, блять! Ты спятил? Что за ерунда?! Ты пьяный всё ещё? — не дожидаясь никакого приглашения и позволения, сам проходит вглубь квартиры, выходя из коридора в кухню, сразу же обращает внимание на стол — пусто, никаких бутылок, стаканов или бокалов. Идеальная чистота. — Я приехал, чтобы поговорить с тобой, Мариус… — произносит более требовательно, сосредоточенно. Замолкает. Закрывает глаза, пытается найти баланс в себе и решимость. Медлить нет смысла. Тянуть тоже. Отмалчиваться тем более. Надо сказать. Сразу. Сейчас, иначе дальше будет сложнее. — Я переспал с твоим братом! — быстро произносит на выдохе, голос дрожит, как и влажные губы, стоит спиной к проходу в кухню, не понимая пока что, где именно сейчас находится Мариус, потому что сзади слишком тихо, подозрительно тихо, ни единого звука, кроме его собственного голоса. — Понравилось? — возле уха раздаётся протяжное рычание. — Зачем ты сейчас говоришь мне это? Ты с ума сошёл… — со стороны складывается ощущение, что всё, что произносит хозяин квартиры — это невнятный бред, но Мариус старался, очень старался держать себя в руках. Не выходит. — Тебе понравилось?       Вопрос ставит Тэхёна в тупик и вызывает ещё больший стыд. Потому что да, ему понравилось. И он в который раз признаётся в этом сам себе. Ему до жути понравилось. — Сейчас это не имеет никакого значения, — стараясь сохранить хладнокровие и спокойствие, оборачивается к блондину и ловит на себе жадный, разъярённый взгляд, нервно сглатывает из-за этого и пробует подобрать нужные и правильные слова. — Я не хочу тебя обманывать. Я считаю, что ты должен знать правду, поэтому я и приехал к тебе. Я не стану вести себя, как тупорылая малолетняя баба, скрывая то, что произошло между мной и Рэйваном, боясь об этом заикнуться. Хотя, если честно, в этом не просто признаваться… Да, это случилось. И я хотел рассказать об этом тебе сам. Мариус?..       Вместо какого-либо ответа на его слова Тэхён чувствует, как дрожащие губы Мариуса уверенно и жадно впиваются в его шею вновь, больно засасывают кожу и после отпускают, а сам он делает последний шаг в его сторону, прижимая Тэ к кухонному столу и окончательно сокращая между ними расстояние. Всё это вызывает мурашки у Тэхёна от шока и непонимания, почему у Мариуса такая необычная реакция, ведь только что он сказал те слова, которые боялся произнести вслух, которые день и ночь крутились в его голове. Он ожидал чего угодно, но только не этого. — Да что с тобой?! — протяжно выдавливает из себя Тэ и громко охает от внезапности того, что блондин подхватывает его за ягодицы и усаживает перед собой на деревянную поверхность, поднимая на него взыскательный взгляд и обнимая за талию. — Мариус?! Я не понимаю… — снова лишается попытки что-либо сказать, когда тот страстно целует его, прижимает ещё ближе к себе, раздвигает его ноги, устраиваясь между его бёдрами, просовывая обе руки под кофту и принимаясь гладить пальцами обнажённую спину. — Ты меня слышал вообще?! Я переспал с твоим братом! — Тэхён специально повышает голос, пытается вразумить его, докричаться, будто своими же усилиями требует какой-то агрессии к себе, наказания, вспышки ревности, да чего угодно, но уж точно не поцелуев и прикосновений.       Если бы не гон, то всё так и было бы. Если бы не гон, то пепельный оборотень повёл бы себя иначе, но сейчас он страстно и ненасытно желает лишь одного — своего истинного. Здесь. Прямо сейчас. Всего. Без остатка. От кончиков светлых волос до кончиков тонких и длинных пальцев. Зверь внутри готов уже взвыть от нетерпения, от манящего и сладкого запаха, от бурлящих внутри гормонов. — Я слышал, — тихо рычит ему в губы и прикусывает их. — Мы обсудим это, но чуть позже… Сейчас я буду занят другим, — убирает руки со спины, перемещает их на аппетитные бёдра Тэхёна, скользит по джинсовой ткани от колен и выше, грубо сжимает. — Я так соскучился по тебе… Я постоянно думал о тебе, Тэхён. Я так хочу тебя.       Всё повторяется. Те же слова, что произносил Рэйван. Тот же сюжет — неожиданно, резко, с напором. Только сейчас реакция Мариуса по-прежнему вызывает всё больше вопросов. Хотя плевать на них. Плевать на всё, потому что Тэхён уже начинает пьянеть от этой страсти, от этой несдержанности, от этого огня, который разжигает блондин. Ему нравится. Это чертовски заводит. От этого он начинает возбуждаться, желая поддаться, раствориться в этом мгновении, желая отдаться. Тэхён тянется руками к нему, обнимает за шею и рвано выдыхает. — Нет, стоп! Мариус… — измученно повторяет его имя уже в который раз. — Мы должны поговорить! Ну что ты делаешь?! Мы должны обсудить это сейчас! Я… — прикрывает глаза и откидывает голову назад, когда зубы блондина нежно впиваются в его кожу, проводят по ней. — Боже… Перестань! — всё же из последних сил берёт себя в руки и снова отталкивает его от себя. — Мариус! Я хочу поговорить! — одно и то же по кругу. — Я чувствую себя ужасно дискомфортно из-за того, что произошло, а ты… Я не могу ничего понять! Пожалуйста, давай обсудим?! — обескураженно наблюдает за тем, как татуированные пальцы тянутся к его ширинке и начинают упрямо копошиться возле неё. — Всё, хватит! — молниеносно и неожиданно для самого себя подскакивает и сползает со стола на пол, вновь оказываясь прижатым к нему. — Мариус, мать твою, хватит! Это уже не смешно! Да что с тобой такое?! Ты словно каких-то стимуляторов нажрался! Успокойся! Нам нужно обсудить Рэйвана, эту ебаную ситуацию и то, что мы будем с ней делать! — повышает на него голос и впивается глазами в потное скалящиеся лицо. — Ты точно не болен? Ты такой странный!..       Пепельный волк отходит на шаг назад, давая Тэхёну сделать хотя бы один свободный вздох, чувствуя, как его твёрдый и возбуждённый член начинает практически болезненно ныть от невыносимого, безудержного, дикого желания к нему. — Обсудить Рэйвана, значит, ты хочешь? — притворно сладко и заботливо цедит сквозь зубы блондин, поправляет помятую одежду на Тэхёне, но тут же хватает его обеими ладонями за ягодицы, снова резко и грубо притягивает к себе и начинает мять их в своих руках, каждый раз заставляя Тэ обтираться об себя.       Даже через плотную ткань своих тёмных джинсов Тэхён ощущает возбуждение Мариуса, соприкасаясь с его паховой областью. А ещё он чувствует, как сам незамедлительно перенимает это возбуждение, как в штанах становится всё более тесно, как перехватывает дыхание от подступающей дрожи во всём теле. Он хочет его. Однозначно хочет. Прямо сейчас. Тэхён почти что готов уже сам умоляюще заскулить и сдаться, выпрашивая, чтобы тот развернул его спиной, нагнул, уложил на стол и трахнул. Очередное пугающее признание самому себе, зато самое честное. — Что ж, хорошо, — шипит Мариус и выдаёт доброжелательную и располагающую к себе улыбку. — Пойдём в комнату, и я выслушаю тебя, душа моя, — берёт Тэ за запястье и уводит с кухни, проводит через длинный коридор и заводит в свою спальню, заставляя первым пройти в помещение.       Тэхён поддаётся интересу и мельком осматривается по сторонам, замечая напротив широкой кровати длинное, почти во всю стену и уходящее в пол большое зеркало, которое сразу же приковывает к себе всё внимание. — Зеркало? — волнительно поворачивается к хозяину квартиры и не может сдержать смущённую улыбку. — Зачем тебе напротив кровати такое огромное зеркало? — Чтобы любоваться… — несдержанно отвечает блондин, садится на край кровати и потягивает Тэхёна за руки к себе, усаживая на свои колени. — Что ты хочешь мне сказать? Говори, но быстрее… — опять утыкается носом в ароматную и нежную шею, водит по ней его кончиком, а после дотрагивается до кожи языком, проводит по ней, но медленно, смакуя, растягивая удовольствие для обоих.       У Тэ начинает темнеть в глазах от каждого прикосновения к нему, а эрекция становится всё более ощутимой. Он небрежно ёрзает, стараясь усесться удобнее, закрывает глаза и нервно выдыхает. — Послушай… Прости меня, что причиняю тебе боль… — тихо шепчет и срывается на такой же тихий стон, когда Мариус прикусывает мочку его уха и тянет её на себя. — Хотя… Давай будем честными? Я ведь не обещал тебе ничего, я ведь не говорил, что мы в отношениях… — произносит более хрипло и громче, когда блондин чуть сильнее стискивает зубы от его слов, давя немного больше. — Мариус… Рэйван… Он… — Что Рэйван? — перехватывает запястья Тэхёна, сжимает их в своей ладони, а второй рукой принимается расстёгивать его джинсы, стараясь стянуть их чуть ниже. — Ну же, продолжай, мне так интересно, что ты скажешь дальше… — с приторно-сладкой интонацией вновь срывается на несдержанный и страшный рык, напоминающий звериный. — Говори, сокровище моё. — Он мне нравится… — безвольно поддаётся Тэ и раскрывает все карты, смущённо признаваясь ему в этой ужасной правде. — И ты мне нравишься… Вы оба мне очень нравитесь, Мариус… И я не знаю, что с этим делать… — издаёт ещё один стон, но уже более громкий, вздрагивает, когда рука Мариуса старательно протискивается в узкие штаны, а пальцы пытаются нащупать его возбуждённый и уже пульсирующий член.       Тэ машинально сводит ноги друг к другу, стараясь спрятаться таким образом, поддаваясь очередному внезапному импульсу внизу своего живота, и как только замечает, что хватка вокруг его запястий ослабевает, вырывает обе руки и упирается ладонями в грудь блондина, тут же чувствуя через ткань на уровне сосков что-то лишнее, что-то твёрдое, что-то постороннее. Растерянно открывает глаза, смотрит внимательно на Мариуса и дрожащим от возбуждения голосом пробует спросить: — Ч-что это?! Что это такое?.. — Увидишь позже, — бескомпромиссно отвечает тот и обжигает шею испепеляющим дыханием. — Раздвинь ноги… — сразу же кусает, вызывая немного болезненное, но приятное ощущение. — Нет… Стой… — Тэхён нервно привстаёт, пытается пересесть, но в этот же момент Мариус крепко хватает его, с силой наклоняет его и резким движением укладывает на свои колени задницей кверху, тут же шлёпает по ней и остервенело сжимает.       Тэ не успевает ничего сообразить, ощущая только, как руки Мариуса принимаются стягивать с него джинсы, а следом и нижнее бельё, чувствует, как ткань грубо сползает с него всё ниже, скользит по коже, от чего он дёргается в попытке подняться, но моментально сталкивается с новым сопротивлением — ещё один звонкий и сильный шлепок, только теперь уже по обнажённому телу, вынуждающий тут же замереть от неожиданности, всё той же растерянности, от смущения и непонимания, сопротивляться или поддаться. — Ты позволишь мне помочь тебе решить, что же тебе делать в столь непростой ситуации? — шипит Мариус над головой Тэхёна, немного наклоняясь к нему, на этот раз нежно и ласково сжимая его ягодицу, массируя её пальцами, наглаживая её. — А то ты так запутался, не так ли? — Мариус?.. — голос Тэхёна заметно дрожит, как и весь он сам. Он нервно сглатывает, чувствуя вовсе не тревогу или страх, а усиливающееся возбуждение и пламенное желание. Чёрт, эта дикая хрень заводит его всё больше и больше. — Как ты можешь мне помочь?.. — первое, что приходит в голову, но даже не давая чёткого ответа на поставленный вопрос, он уже даёт понять Мариусу, что принимает правила этой пока что совершенно неизвестной для него игры, соглашаясь с её сценарием. — Доверься мне… — звучит безумно сладко, протяжно, может даже показаться, что слишком дружелюбно и убаюкивающе. — Перед тобой тумбочка. Открой верхний ящик, душа моя… Ну же. Не бойся.       Тэхён тянется рукой, дотрагивается дрожащими пальцами до ручки ящика и тянет его на себя. — Умница… — довольно и похотливо рычит не Мариус, а волк внутри него, вновь нежно и аккуратно сжимает вторую ягодицу и гладит её, будто бы таким образом хвалит Тэ за послушание. — А теперь доставай смазку. Ты ведь не хочешь, чтобы я трахнул тебя без неё, сокровище моё?       Всё внутри Тэхёна сжимается, как только он слышит эти фразы. Чёрт. Чёрт. Блять. Сука. Да что с ним не так?! Почему эта хрень так действует на него?! Почему вместо того, чтобы вскочить и сбежать отсюда нахрен, он хочет делать абсолютно всё, что скажет ему хозяин этой долбанной квартиры?!       Тэхён достаёт продолговатый тюбик, нервно сжимает его, перебирая на нём пальцами, и судорожно вздыхает, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. — Мариус… Послушай… Знаешь, я ведь… — хочет что-то сказать, но резко останавливается.       На всю комнату раздаётся громкий, звонкий, смачный шлепок, в момент которого Тэхён дёргается вперёд и тяжело вскрикивает, как только крепкая ладонь с размаху ударяет по его заднице и тут же опять сжимает несколько раз, но грубее и властнее на этот раз. — Тссс. Ты сказал уже достаточно, — на смену человеку практически полностью и окончательно приходит волк, затмевая разум, вызывая ещё больше злости и ярости от услышанного, от осознания содеянного, от того, что его истинного трахал не просто кто-то, а его собственный родной брат. Трахал в тайне. Скорее всего так, хотел того он. Трахал. Его. Блять. Истинного. Это вызывает в Мариусе желание наказать Тэхёна, обозначить своё ужасное и беспощадное недовольство, не сдерживаясь, не проявляя мягкости и понимания, не прощая так легко и просто. — Это был раз. Ты будешь считать, ты понял? Каждый шлепок — это твоя ошибка и оплошность. Как думаешь, какая твоя ошибка будет под первым номером?       Тэхён суматошно ёрзает, не понимая, как реагировать, и сразу же чувствует, как пальцы в ответ сильнее и болезненнее сжимаются на его теле. — Я не знаю!.. — стонет он и громко выдыхает. — Рэйван… Моя ошибка — это Рэйван! — До него мы ещё дойдём, — глаза блондина приобретают ещё более алый оттенок, взгляд становится хищным, настолько горячим, что Тэхён это ощущает на своём теле, даже не видя его лица. — Это за то, что ты не послушал меня и всё же решил поехать с ним на вашу потрясающую прогулку… — протягивает руку. — Давай сюда смазку, зайчик… — требовательность, строгость, грозность мешается с нежностью в каждом звуке. — Зайчик угодил в лапы волка… — беззаботно и так мило произносит, размыкая пальцы на ягодице и проводя по ней уже нежнее и аккуратнее.       Тэ послушно отдаёт ему тюбик и нервно сглатывает несколько раз, как только слышит щелчок открывающейся над ним крышечки. Снова ёрзает, но на этот раз в большей степени от того, что низ живота напрягается всё больше и больше с каждой секундой, а каменный член начинает пульсировать уже сейчас. Резко закрывает глаза и напряжённо глубоко вздыхает. — Но ты ведь сам меня отпустил!.. — пытается оправдаться и снять с себя вину, хотя прекрасно понимает, что сейчас, именно в данный момент он всего лишь подыгрывает ему. — И вообще! Я мог и не спрашивать разрешения. Я мог и не советоваться с тобой… — открывает глаза и не может сдержать улыбку, прикусывает нижнюю губу в ожидании, что последует в ответ. — Мммм… Смелое заявление, — белоснежный оборотень выдавливает густую жидкость себе на пальцы и сразу же дотрагивается двумя до узкой дырочки Тэхёна, нежно и аккуратно смазывает, гладит мышечное колечко по кругу, молниеносно вызывая ответную реакцию — бёдра Тэхёна начинают дрожать от наслаждения и одновременно нетерпения. — Я отпустил тебя, да, но ты обещал мне, что вечером вернёшься, — несильно надавливает и начинает проникать вовнутрь двумя.       Тэхён сжимается, тихо охает, но помнит, что нужно расслабиться. Проводит рукой вдоль одеяла на кровати, сжимает ткань в ладони, когда пальцы проникают в него глубже, и громко вскрикивает, когда в этот же миг следует ещё один звонкий и сильный шлепок. — Считай, — яростно и свирепо рычит на него Мариус, осторожно проталкивая пальцы почти на всю длину, упираясь ими в стеночки заднего отверстия. — Это два. За несдержанное обещание и за то, что в тот вечер мы так и не увиделись, хотя договаривались именно об этом. — Блять… — Тэ издаёт несдержанный хрип от мешающегося ощущения боли и дичайшего наслаждения. — Два… — издаёт стон, когда блондин начинает двигать в нём пальцами, растягивая его. — За невыполненное обещание…       Мариус хищно облизывает свои губы, по-звериному, не отрывая взгляда от лежащего на нём соблазнительного и сексуального тела, которое сейчас принадлежит исключительно ему. И не только сейчас. Всегда. С момента, когда Тэ переступил порог его квартиры, навсегда.       Тут же следует ещё один такой же шлепок, но на этот раз Тэхён дёргается сильнее и более буйно. — Три, зайчик, — очередной рык, сводящий Тэхёна с ума. — За то, что не отвечал на мои звонки.       Тэ хватает рукой одеяло, цепляется за него в попытке отползти вперёд и как можно дальше, потому что чувствует такое невыносимое возбуждение, что хочет сбежать сам от себя, спрятаться, укрыться. Приоткрывает рот, жадно вдыхает воздух несколько раз, когда движения пальцев внутри него становятся быстрее и напористее. — О, нет, душа моя… — хмыкает Мариус, наклоняется к нему и сладко шепчет почти что над его ухом. — Если ты будешь так делать, то тебе придётся завести руки себе за спину… — нежно проводит пальцами по попке, а после впивается ими в кожу грубее. — Я не слышу, чтобы ты считал…              Желание прямо сейчас начать покрывать Тэхёна нежными и при этом страстными поцелуями мешается всё с той же безудержной потребностью наказать его, выпустить свою злость, удовлетворить своего зверя и свой гон. Одновременно хочется положить его на кровать, нависнуть сверху, раздеть полностью и безостановочно гладить каждый сантиметр, и одновременно хочется вести себя ещё грубее и несдержаннее, шлёпать сильнее, больнее, оставляя на нежной коже красные следы. — Три… — скулит Тэ, отпуская из руки одеяло. — За… — пытается вспомнить. — Ммм? — блондин вытаскивает из него пальцы, снова гладит и массирует дырочку, дотрагиваясь как можно аккуратнее и осторожнее. — За… — Тэхён скулит ещё громче и настырнее, когда чувствует, как в него упирается теперь уже три пальца. — За обещание… — Было! — рычит Мариус, надавливает чуть сильнее, и интонация его голоса сменяется на более мягкую и трепетную. — Вспоминай, душа моя… — За… — Тэхён замолкает, несколько секунд молчит и решает нарушить эти правила игры, на которые сам же и согласился. — Да какого чёрта?! Что ты вообще творишь?! Отпусти меня! — Не слушаешься? — блондин проталкивает пальцы глубже, на что Тэ сразу же сжимается и тут же расслабляется, издавая ещё более громкий стон, начинает ёрзать, пытаясь уже сам насадиться на них глубже и основательнее. — Звонки… — старается отдышаться. — Звонки!..       Снова шлепок. И тут же резко ещё один сразу. — Правильно… — выдыхает Мариус, наблюдая, как Тэхён дёргается, елозит, пытается приподнять свои бёдра, двигаясь в такт с движением пальцев внутри него. Проталкивает их ещё дальше и задевает простату, на что Тэхён практически истерически ахает, закрывает глаза, опять хватается за одеяло и начинает стонать на всю комнату, чувствуя, как они давят на неё, упираются в неё. Это заставляет его жадно дышать, тяжелее, жарче, чаще. Он готов кончить прямо сейчас.       Новый толчок внутри него вынуждает член вздрогнуть, а с губ Тэ срывается более жалобный и пылкий вскрик. Его начинает трясти, а следующий за этим звонкий и грубый шлепок лишь подливает масло в огонь. — Ты считаешь?! — Мариус говорит не своим голосом, пробегает красными и возбуждёнными глазами по его телу и резко жмурится, когда замечает и чувствует, как у него начинают вылезать клыки. О, Луна. Этого нельзя допустить. Волк полностью берёт над ним верх. Он целиком поддаётся гону. Пытается остановить себя, вразумить, привести в чувства, замедляет движения пальцами, но снова ускоряется. — Пять… — раздаются громкие и скулящие звуки, вырывая оборотня из собственного дурмана. — Пожалуйста, Мариус… — Тэхён протискивает свою руку под себя, старается пробраться ею к своему члену. — Я больше не могу… Я сейчас кончу… — стыдливо признаётся в собственной беспомощности перед ним.       Блондин довольно хмыкает, скалится, обнажая появившиеся от возбуждения и желания клыки, ещё активнее насаживает Тэхёна на пальцы и вновь шлёпает его по упругой и одновременно мягкой заднице, вцепляется в неё и продолжает неустанно мять. Тэ больше не в силах сдерживать себя, терпеть, издеваться над самим собой. Ему даже не требуется начинать ласкать себя. В этом нет никакой потребности. Он так сильно горит, что готов обратиться в пепел. Он поддаётся, замирает и кончает прямо на коленях у Мариуса, не прекращая стонать от невыносимого удовольствия, чувствуя сильную пульсацию внизу живота, после чего всё тело сводит, покрывается очередной порцией мурашек, перекрывая жгучую боль в районе ягодиц от этих неожиданных и грубых шлепков.       Мариус поднимает Тэхёна со своих колен и тут же бросает его спиной на кровать, встаёт на ноги, хватается за ткань одежды и полностью стаскивает с него джинсы вместе с нижним бельём, снимает с себя футболку и подходит ближе.       Тэ уже обессилен. Размяк окончательно. Тонет в приятной волне удовольствия. Ёрзает на кровати, продолжая тихо стонать себе под нос. Приоткрывает глаза и устремляет сладостный и покорный взгляд на блондина. Внимательно смотрит на его возбуждённое лицо, опускает взгляд ниже, пробегая им по шее, а после фиксирует его в районе груди. Резко отрывает голову от матраса и привстаёт, чтобы рассмотреть, когда окончательно замечает и видит, что у Мариуса проколоты соски. Оба. Несдержанно прикусывает свою нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку. Это слишком неожиданно и вместе с тем так заманчиво. Тянет руку в его сторону, зазывая к себе, готовый прямо сейчас нахрен захлебнуться в нежности вместе с ним, ведь самое жёсткое уже позади. — Пирсинг? — тихо шепчет, когда тот молча залезает на кровать и нависает над ним. — Луна моя… Почему ты скрывал? — проводит кончиком пальца по его соску, задевая железную штангу, проходящую в центре его соска, вновь поднимает на него глаза. — Я бы не подумал, что ты…       Мариус ухмыляется. Жадный и страстный поцелуй перебивает его и затягивает в свой горячий, пошлый, грязный омут. Блондин убирает его руку, сдавливает запястье и прижимает к матрасу над головой Тэхёна, отрывается от его сладких губ, основательно проводит по ним языком, оставляя мокрый слюнявый след, а после перемещается на его подбородок, также проводит языком по коже и вновь возвращается к губам. — Мне трахнуть тебя грубо? — вопрос звучит так, будто адресован не Тэхёну, будто это просто размышления вслух. — Или нежно?… — свободной рукой раздвигает ноги Тэ шире, тут же получая ответную реакцию в виде того, что тот выгибается навстречу и стонет от окончательной потери рассудка. — Чёёёёрт… — Тэ не может сдержать эмоций, выгибается ещё раз, тянется второй рукой к нему и проводит по его груди, задевая сосок с пирсингом несколько раз. Этот маленький нюанс настолько будоражит Тэхёна, что он не в силах выкинуть его из головы.       Но Мариус не ждёт никакого ответа. Он ему и не нужен. Поднимает глаза на своё зеркало напротив кровати и протяжно, самодовольно, похотливо хмыкает. Он снимает с Тэхёна кофту. Отпускает его руку, отстраняется от него и слезает, принимаясь и с себя стаскивать остатки одежды. — Вставай на четвереньки, — властно и уверенно рычит на него, опять поддаваясь безудержному и мощному импульсу своего гона.       Тэ наблюдает за каждым его движением, оставаясь абсолютно неподвижным. Теряется. Слова блондина звучат где-то далеко от него, пропадая в моменте, пропадая в этом безумии. Мариус поднимает на него взыскательные и бешеные глаза, снова на лице рождается устрашающий оскал, после которого он сам хватает Тэхёна за бедро и резко переворачивает спиной к себе, ставит его в коленно-локтевую позу, неохотно отрывая от него взгляд и смотря перед собой прямо на их отражение в зеркале. Идеально.       Нащупывает в постели тюбик со смазкой, выдавливает в ладонь, проводит ею по своему твёрдому и горячему члену, тут же упираясь им в Тэхёна, приподнимая и выгибая его попку чуть выше к себе. Проводит членом между ягодиц. Наклоняется к нему и шипит возле самого уха, прикусывая мочку. — Душа моя… Сокровище моё… — каждое слово звучит ванильно, сахарно, карамельно, но уже через секунду, как только головка члена сильнее надавливает на мышечное колечко, эта сладость пропадает за глухим, утробным, животным, пугающим рычанием. — Сейчас я вытрахаю из тебя все мысли о Рэйване, — толкается бёдрами вперёд, фиксируя Тэ в одном положении, и плавно, медленно входит сразу на всю длину, в этот же момент шлёпает его, когда Тэ подаётся вперёд и издаёт очередной громкий и протяжный стон.       Мариус не замедляется, не останавливается, а начинает сразу осторожно и аккуратно двигаться в нём, удерживая один темп. Тэхён старается полностью расслабиться, чувствуя, как толчки в нём становятся более частыми и чуть быстрее уже. С губ срывается ещё один стон. И ещё один. Громче. Настырнее. Ярче. Похотливее. Как только блондин слышит, что бархатный голос Тэ меняет свою интонацию, становится дрожащим, жалобным, переполненным желанием и готовностью абсолютно на всё, он вновь наклоняется к нему ниже, хватает пальцами его подбородок, поднимает голову и фиксирует её на их уровне. — Посмотри в зеркало. Посмотри на себя, — громко рычит ему в шею, чуть крепче сжимая пальцы на его лице. — Смотри, душа моя. Смотри, как хорошо я тебя трахаю! — после сказанных слов ускоряется, начинает входить в Тэхёна грубее, более настырно, нетерпеливее. — Смотри! — повторяет ещё раз, наслаждаясь податливым, дрожащим, горячим телом, которое больше даже не решается хотя бы рискнуть отодвинуться или отстраниться от него.       У Мариуса сводит скулы от очередного хищного оскала при виде Тэхёна сзади, при виде того, как дрожат его бёдра, ягодицы, как он прогибается в пояснице, стараясь ещё больше выгнуться.       Голос блондина звучит требовательно, властно, строго. Ему нравится. Как же ему нравится этот тон. Он не может не подчиниться ему. Тэ открывает глаза, смотрит в упор на их отражение, вглядывается в своё напряжённое, стыдливое и измученное наслаждением лицо, переводит взгляд выше, пристально впиваясь глазами в Мариуса, который перемещает пальцы с его подбородка чуть выше ему на приоткрытые губы, засовывая указательный ему в рот. Тэ послушно принимает его, облизывает и начинает скулить, когда член достигает нужной точки в нём, с ещё большим напором, с ещё большей силой начинает долбить в простату с громкими шлепками о тело.       Пепельный оборотень теряет голову, полностью поддаётся желанию, рассыпается в этой страсти на мелкие кусочки, ощущая, как ярость внутри, не отступающая злость и боль от содеянного Тэхёном и Рэйваном вновь пробуждаются в нём, застилая разум. Толчки становятся резче и ещё грубее. Он каждый раз входит полностью, болезненнее. Рука на подбородке Тэ ещё сильнее сжимается, вынуждая Тэ сморщится от неприятных ощущений. Тэ пытается хоть немного привстать, чтобы убрать его руку, но моментально оказывается прижатым ещё больше. — Боже… Ты течёшь, как последняя шлюшка! — оглушительно рычит Мариус, когда обращает внимание на стекающую смазку между ягодиц Тэ. Глаза вспыхивают новыми искрами похоти, снова шлёпает. — Ты и есть шлюшка… Моя шлюшка… — дёргает его голову выше, заставляя снова смотреть исключительно перед собой на зеркало. — М-м-мммариус… — жалобно и стыдливо скулит Тэхён, когда его ноги вздрагивают и начинают трястись. — Медленнее… Слишком быстро… — пытается удержаться, ощущая, как тело абсолютно перестаёт его слушаться. — Это слишком… Мне больно… — на последнем слове вскрикивает, когда блондин делает ещё одно резкое и рваное движение в нём. — Сокровище моё… — дрожащий голос Тэхёна отзывается в его голове, в его душе, в его сердце, возвращая в реальность, выдёргивая из неконтролируемого страстного порыва. Слово «больно» становится важнее остального. Волк отступает, а человек берёт всё же верх. — Я люблю тебя… — замедляется, на этот раз толкается в нём более плавно и размеренно, старается быть аккуратнее. — Ты слишком сводишь меня с ума… Ты будишь во мне то, что невозможно сдерживать… — отпускает его подбородок, наклоняется ниже и нежно целует его между лопаток, тут же проводя клыками по коже, оставляя небольшую и неглубокую царапину. — Я так люблю тебя…       Подрагивания внизу живота Тэхёна усиливаются, когда он чувствует, как член Мариуса пульсирует внутри него, отдаваясь по стенкам заднего прохода. Болевые ощущения отступают, мешаясь с удовольствием. Снова протяжно стонет, прогибается в спине ещё больше, нетерпеливо и громко мычит, начиная заваливаться на матрас животом от усталости, но бесконечно приятной и сладкой. Ещё несколько толчков в нём, нежных, плавных, степенных, и Тэ чувствует, как Мариус кончает в него, заполняет его полностью, нависая более ощутимо. Тэхён незамедлительно кончает следом, стонет, шумно выдыхает несколько раз, стараясь отдышаться, прийти в себя хоть на секунду, опускается на кровать, чувствуя, как тело окончательно отказывается слушаться его. — Ты сказал, что не обозначал, что мы с тобой в отношениях, — блондин дотрагивается губами до мочки ушной раковины Тэхёна, трепетно и осторожно целует её вновь. — Это говорю я, сокровище моё… Я ведь обещал тебе помочь, не так ли? — обжигает горячим дыханием кожу, нежно проводит рукой по его попке и аккуратно вытаскивает свой член из неё. — Теперь мы в отношениях, Ким Тэхён. Ты услышал меня?! — и снова срывается на властный, утробный волчий рык, разносящийся прямо в ухо Тэхёна, который сопровождается ещё одним звонким, болезненным и горячим шлепком по его заднице. — Ты меня понял?!