Луна сегодня прекрасна, не так ли? Книга I.

🌕🌔🌓

      Тэхён аккуратно и чувственно проводит кончиком пальчика по груди Мариуса, дотрагивается им до его соска, осторожно обводит продолговатую серёжку несколько раз, беззаботно играя с ней, и мило улыбается. — Что на тебя нашло вообще?! — поднимает голову с его груди и снова ошеломлённо всматривается ему в лицо. — Ты просто зверь какой-то! Честное слово! — издаёт смущённый смешок, а после нежно целует его в сосок, чувствуя на губах металлический привкус от пирсинга, опять поднимая тёмные и большие глаза. — Я в шоке, Мариус! Я…       Белый оборотень дотрагивается до его подбородка, притягивает ещё ближе к себе, сладко чмокает в пухлые и столь желанные губы, проводит ладонью по его спине, нежно поглаживает и спускается на мягкую, но упругую попку Тэхёна, сжимает ягодицу и вновь наглаживает бархатную кожу всё ещё красноватого оттенка от недавних шлепков. — Зверь? Да неужели? — Мариусу очень нравится, каким соблазнительным и стыдливым голосом Тэ это произносит, он довольно и удовлетворённо шмыгает носом и снова начинает заводиться, на этот раз сжимая пальцами чуть сильнее и настырнее. — У тебя ничего не болит? — слащаво-заботливо уточняет. — Я был не слишком груб с тобой, душа моя? — ещё раз притягивает Тэ за подбородок к себе и целует в него же. — Я не смог сдержаться. Ты слишком… — задумывается. — Вкусный. Ты такой вкусный. Хотя согласись, зайчик, что ты сам напросился, мм? — игриво приподнимает бровь, водит пальцами по попке Тэ. — Я всё же надеюсь, что ты меня услышал, да? — и в этот момент голос Мариуса начинает звучать не так приторно и мягко, а приобретает строгость и всю ту же неприступную властность в своей интонации. — Тэхён, я так и не услышал от тебя ответа до сих пор. Я доходчиво объяснил тебе всю ситуацию? — Мне всё понравилось… — пытается заострить внимание именно на недавнем жарком сексе, чтобы не искать никаких ответов и оправданий для самого себя же. — Ты был так горяч и несдержан… — ещё раз наклоняется к соску Мариуса, но теперь уже проводит кончиком языка по пирсингу, а после обхватывает его губами, осторожно и медленно посасывает, вызывая у блондина дрожь и моментальную реакцию — он еле заметно выгибается, дыхание учащается, а пальцы на ягодице Тэхёна сжимаются плотнее и ощутимее. — Ответь мне. Ответь прямо сейчас, Тэхён! — требовательный и бескомпромиссный, но не менее возбуждённый рык срывается с губ блондина. — Хватит уходить от моих вопросов.       Тэ устало и протяжно вздыхает, возвращает свою голову на грудь Мариуса, закидывает свою ногу на его, переплетая с ней, проводит пальчиками ступни по его голени и спокойно отвечает: — У меня нет ответов. Никаких. Прости, я ведь уже говор… — Сокровище моё! — прерывает его Мариус и приподнимается чуть выше на подушке. — Хватит. Неужели ты не понимаешь, что я не собираюсь тебя делить ни с Рэйваном, ни с кем-либо другим?! Тем более со своим братом! — громким голосом акцентирует на этом внимание, а всё внутри по-новой закипает и наполняется яростью только от одной лишь мысли о том, что старший брат прикасался с его истинному. — Если тебе сложно принять решение самостоятельно, то я сам за нас двоих приму его. Точнее даже не так. Я уже принял его. Никакого, блять, Рэйвана больше, ясно? И чтоб я даже не слышал о нём из твоих уст, — проводит рукой по волосам Тэхёна, осторожно собирает их пальцами и уже более спокойно выдыхает. — Я не пытаюсь давить на тебя, но я не собираюсь закрывать глаза на то, что произошло. Я не буду спускать это с рук и делать вид, что всё в порядке, Тэхён. Поэтому сейчас мы в последний раз обсуждаем это дерьмо. Я очень люблю тебя. Очень, радость моя… — говорит уже мягче, заботливее, трепетнее. — Пожалуйста, не расстраивай меня, угу? Боже, Тэхён… — Тэ реагирует на эти слова, поднимая в его сторону взгляд. — Ты знаешь, что ты самый прекрасный и самый красивый молодой человек во всём мире? Нет, во всей огромной и необъятной вселенной, ммм? Ты безумно красив… — Мариус с любовью и одновременно с вожделением засматривается на лицо Тэхёна: бархатная и нежная бледноватая кожа, идеальные черты лица, тонкие скулы, большие тёмные глаза, густые чёрные ресницы, пухлые губы розоватого оттенка, аккуратный носик. Он уверен на все миллионы, нет, на все миллиарды и триллионы процентов, что не встречал в своей жизни и никогда не встретит никого более привлекательного, очаровательного и неповторимого, чем его истинный. Огромный и опасный волк влюблён. Безвозвратно утонул в Тэхёне. — У нас не получится никакого разговора об этом дерьме, как ты сейчас выразился, в принципе, даже последнего разговора, если ты так и будешь меня перебивать каждый раз, — растерянно заявляет Тэхён, игнорируя каждый комплимент в свою сторону. — Я стараюсь тебя понять и выслушать, но ты меня почему-то даже не хочешь услышать! — поднимает опять голову и капризно смотрит в сосредоточенное лицо блондина. — Ты дорог мне. Ты стал мне очень близок и дорог, но Рэйван… — Тэхён! — Мариус практически начинает рычать на него, шипит сквозь зубы, глаза тут же блестят ярче, как только это проклятое имя вновь звучит в его спальне и уж тем более из уст его истинного. Гон никуда не отступил. И не отступит ещё несколько дней, а сейчас Тэ лишь всё усугубляет. Каждая нервная клеточка на взводе, поэтому взрыв может случиться в любой момент. Внутреннее напряжение усиливается. Это раздражает. Весь этот разговор неистово раздражает Мариуса, бесит, выводит из себя. Это ревность. Опасная. Жгучая. И чувство безудержного, всецелого, безумного собственничества, усиливаемое инстинктами, кипящими гормонами, животной природой, вырывающейся наружу ещё острее и полноценнее. — Ну что Рэйван, блять?! Что?! — приступы агрессии и злости невозможно контролировать, хотя пепельный оборотень старается взять себя в руки, пытается быть сдержаннее, мягче, пробует проявлять понимание, открытость, но каждый раз, когда его истинный хотя бы заикается о старшем брате, случается пожар, который невозможно ничем потушить. Это гон. Это всё чёртов гон. И лучше бы Тэ не приезжал.       Несколько секунд Тэхён молча смотрит на блондина. Не произносит ни одного слова, пристально наблюдая, как выражение лица Мариуса с каждым мигом становится всё более злым. — Пожалуй, ты действительно был прав, — Тэ отстраняется от него, перемещается к краю кровати. — И мне не стоило приезжать к тебе. Никакого диалога всё равно не получится. Мы не слышим друг друга. Возможно, тебе нужно время, чтобы успокоиться. Ты чересчур на взводе… — спускает одну ногу и дотрагивается ею до тёплого пола, собираясь встать. — Я поеду домой. — Душа моя… — белый оборотень тут же обхватывает его сзади обеими руками за талию, со всей нежностью и аккуратностью, на которую только способен в своём состоянии, целует обнажённую спину Тэ, проводит по ней губами, чувственно целует ещё раз, окольцовывает его крепче и прижимается к его спине лицом, глубоко вдыхая сладкий и такой необходимый аромат своего истинного. — Извини. Я слишком много требую от тебя, но я не могу иначе. Пойми, что вся эта ситуация причиняет мне боль, ведь ты мой, моё сокровище, мой зайчик… — Мариус степенно и плавно поглаживает животик Тэ. — Не уезжай. Пожалуйста. Я так скучал по тебе… — медленно выдыхает, обжигая шелковистую кожу горячим дрожащим дыханием. — Останься у меня. Забери из дома рабочий ноутбук, и давай проведём время вместе? Можем сходить погулять, съездить куда-нибудь. Хочешь, я покажу тебе китов, ммм? — Китов? — Тэ резко оборачивается к нему и волнительно переспрашивает. — Каких китов? Настоящих? Живых? Где? — А ты хочешь посмотреть на мёртвых? — шмыгает носом и улыбается Мариус. — У меня сейчас очень много работы, нужно будет проводить встречи и собрания, но я обязательно выберу день, и мы с тобой поедем на фьорд. Или к морю. Ты когда-нибудь видел Северное море? В зимний период времени в Норвегии прямо с берега можно увидеть целые стаи китов, душа моя. А ещё касаток. В это время они кормятся мелкой рыбой у самого побережья. И частенько выпрыгивают из воды. Это невероятная картина, моя сладость… — берёт руку Тэхёна и начинает целовать каждый кончик каждого его тонкого и длинного пальчика. — Ммм? — Киты — это, конечно, здорово, но… — Тэ замолкает, обдумывает ещё раз в своей голове то, что хочет спросить, и всё же решается продолжить. — Я останусь. Я тоже очень хочу провести с тобой время, луна моя, но… Но у меня есть одно условие, — с серьёзным видом заявляет. — Точнее очень важный вопрос к тебе. — Интересно… — протяжно отвечает пепельный оборотень, а улыбка сменяется на хищный и заинтригованный оскал. — И что же это за условие? Избавиться от Рэйвана в твоей жизни? Охооооотно… — протяжно и напыщенно рычит.       Тэхён слабо пихает его в плечо, срывается на короткий смешок, но сразу же снова принимает совершенно серьёзный вид. Хотя, скорее, больше печальный и тревожный. — Тебе смешно это? Мне очень жаль, что из-за меня у вас конфликт. Мариус, это ведь твой брат. Вы близнецы! — произносит с такой интонацией, словно говорит о чём-то настолько небывалом и невероятном. — Я понимаю всё, но… Я не хочу, чтобы вы становились врагами, потому что… — Тэхён, — строго обрывает его блондин. — Именно поэтому я хочу, чтобы ты прямо сейчас раз и навсегда уяснил, что мы с тобой вместе, что мы с тобой пара, и что больше никакого Рэйвана нет и не будет в наших с тобой отношениях. Я не хочу ни единого слова слышать о нём от тебя. Наш с ним конфликт — это наше с ним дело. Мы разберёмся. Не бери это на себя. Вдаваться в подробности и обсуждать это с тобой я не вижу смысла и не считаю нужным. Я сам решу всё так, как посчитаю нужным. Просто прекрати с ним общаться, прекрати о нём говорить, прекрати произносить его имя! — волк внутри опять берёт главенство над человеком, управляет его эмоциями. — Ты меня понял, Тэ?! — Кто такой Чонхён?! — стремительно перебивает его Тэ, наконец-то собравшись с силами и решившись спросить то, что его постоянно гложет уже который день, и ни от кого он не может получить ни одного чёткого и правдивого ответа. — То утро у меня дома! Ты произнёс это имя, но мы были втроём. Кто это?!       Кажется, что прямо сейчас для пепельного оборотня окончательно настала последняя капля. Это предел. Нет, это уже за гранью предела. Запредельно. Даже сейчас его истинный, пусть и не зная об этом, вновь спрашивает и говорит именно о его старшем брате. Бесит. Бесит! БЕСИТ! Словно Рэйван повсюду. Будто этот навязчивый и раздражающий кисловато-приторный аромат чёрной розы, перемешанный с насыщенными и бодрящими ежевичными нотами, кругом. Не избавиться. Не выветрить из головы Тэхёна. И из головы Мариуса. Никогда уже. Провоняло, блять, всё. А ещё это имя вызывает боль… Дикую. Беспощадную. Сильную. И очень стойкую — такую же, как и запах чёрного волка. Какой бы сильной ни была озлобленность на старшего брата, каким бы преданным он бы себя ни чувствовал из-за его поступка, как бы он ни пытался ненавидеть Чонхёна — всё это совершенно бессильно перед фактом того, что это его родной человек, самый близкий, человек, с которым он бок о бок вырос. Становится тоскливо. Хочется громко и навзрыд завыть от безысходности и ощущения щемящей пустоты внутри. Пустоты, которую невозможно заполнить абсолютно ничем. И совершенно никем. Для Чонгука потерять Чонхёна равносильно смерти. Душевной. Моральной. Физической. Поэтому лучше не думать. Не говорить. Не вспоминать. О нём. — Душа моя… — Мариус вновь ложится на спину, утягивая следом за собой Тэ. — Иди сюда… — обнимает его крепче, нежно гладит его тело, заботливо пробегает пальцами по каждому миллиметру кожи, куда может дотянуться, прижимает к себе. — Ну… Как бы тебе объяснить, чтобы не напугать, — вздыхает и задумывается. — В нашей семье это проклятое имя. И мы произносим его только в крайних случаях, когда того требует экстренная или из ряда вон выходящая ситуация. В то утро была именно такая ситуация, — Мариус вновь шмыгает носом, но в этот же момент ощущает, как тёплые и влажные губы его истинного трепетно целуют его в кончик носа. — Ммм? — блондин не может сдержать улыбку. — Сокровище моё… — Проклятие? Проклятое имя? — тихо произносит Тэ, укладываясь на Мариусе чуть удобнее, обнимая его, снова закидывая на него ногу. — Что за проклятие, луна моя? — Это очень долгая история, — пепельный оборотень широко зевает, причмокивая, и поправляет прядки светлых волос Тэ. — И не самая приятная. Я расскажу тебе обо всём, но не в этот раз. Хватит на сегодня этих разговоров, хорошо?       Тэхён коротко кивает в ответ и инстинктивно тоже зевает. — Хорошо, луна моя, — соглашается он. — Действительно… Хватит…

***

      Тэхён резко вздрагивает, просыпается и открывает глаза, когда чувствует, как чьё-то тело плотно прижимается к нему сзади. Но это не всё… Он сразу же ощущает, как в его задний проход плавно и медленно входит что-то большое, горячее и твёрдое. От неожиданности происходящего он с рывком дёргается и охает на всю спальню, старается суматошно и испуганно перевернуться на спину, начиная бороться и сопротивляться, но сильные руки оборотня удерживают его на одном месте, обнимают со спины, прижимая ещё ощутимее и начиная гладить бёдра и вздрагивающий животик. — Тссссс… Тсссс, моё сокровище, — тихим, но возбуждённым голосом шепчет Мариус ему в ухо и сразу же целует в него, осторожно проводя кончиком носа по мочке. — Тише… Это я… — Что ты делаешь?! — рваный выкрик от переполняемого его шока тут же перемешивается с тихим стоном, срываемым с его губ сразу же, как только он чувствует, что тёплая и большая ладонь дотрагивается до его члена, моментально уверенно сжимает его, принимаясь водить во нему вверх-вниз, наглаживая весь, от и до — от верхушки до яичек, и постепенно увеличивая темп. — Мариус?.. — встревоженно бубнит в подушку Тэхён, ощущая, как следом за движениями на его твердеющем органе происходят и первые толчки внутри него. — Что… ты… делаешь… — Прости, — блондин старается двигаться как можно нежнее, осторожнее, удерживая один размеренный темп. — Ты уснул, а я просто не мог спокойно даже смотреть на тебя… — приподнимает голову, чуть нависая над ним, утыкается носом в его шею, а после прикусывает кожу, уже полностью покрытую мурашками. — Мне пришлось подрочить, представляешь?.. — тихо рычит и проводит еле заметными клыками по выступающей вене на тонкой и хрупкой шее, глубоко вдыхая манящий аромат подснежников. — И не единожды… Но один только твой вид… — толкается чуть сильнее бёдрами вперёд, тут же вынуждая Тэ закинуть голову назад и простонать слаще и податливее от того, что толчок пришёлся именно на простату. — Вызывает во мне безудержное желание… — свободной рукой проводит по его вздрагивающей ягодице и нежно, осторожно шлёпает по ней. — Как тебе такое пробуждение, зайчик? — страстно и неугомонно шипит ему в ухо, сразу же облизывая ушную раковину кончиком своего языка. — Тебе ведь нравится? Ну скажииии… — игриво и одновременно страстно тянет свои слова. — Тебе ведь нравится, душа моя…       Тэхён пытается сдержать очередной громкий и настырный стон, стыдливый, пошлый, грязный, когда твёрдый член Мариуса вновь толкается именно в простату. Он приподнимает ногу, закрывает глаза и жалобно выдыхает, кладя свою ладонь поверх руки блондина на его уже возбуждённой плоти. — Ты сумасшедший!.. — хрипло скулит Тэ и вновь утыкается в подушку, сжимая её край. — Луна моя…       Любое движение Мариус растягивает, делает плавным, тягучим, осторожным, чтобы его истинный мог прочувствовать абсолютно всё — совершенно каждый миллиметр и сантиметр внутри себя. — Я безумен, да… — пепельный оборотень ощутимее сжимает пальцы на члене Тэ, продолжая надрачивать ему, поднимаясь к его головке, нежно играя с ней, осторожно проводит по ней, массирует, спускается снова вниз, дотрагиваясь до яичек и вызывая дрожь во всём его теле. — Безумен тобой… Ты бы знал, какой ты сексуальный, когда спишь… — рычит ему в шею и вновь кусает. — Такой безмятежный, спокойный, беззащитный, мой зайчик…       Тэ возбуждается ещё сильнее от каждого этого грёбанного слова. Осознавать, что тебя хотят даже тогда, когда ты спишь — приятно. И слишком горячо. Тем более, когда тебя хочет тот, кого ты сам невозможно желаешь. Выгибается и начинает постанывать в такт тому, как двигаются бёдра Мариуса. — Мариус… — шумно выдыхает несколько раз, ещё больше прогибаясь в пояснице, податливо выпячивая свою попку ему навстречу. — Но так нельзя… — сам настырно и требовательно хватает его за руку в тот момент, когда она перемещается с его члена на его бедро, возвращая её назад, проводя ею по своему органу, заставляя снова обхватить и двигаться вокруг него. — Я ведь спал… — стон срывается на звонкий и жалобный скулёж, когда член начинает проникать чуть быстрее. — Именно… — Мариус поддаётся своему гону, дикому желанию, зверю внутри себя, нависает ещё сильнее над Тэхёном, прижимая его к матрасу кровати. — Но теперь ты не спишь ведь, а это значит, что сейчас я могу в полной мере насладиться тем, как ты сладко и неугомонно стонешь подо мной… — сгибает его ногу в колене, практически полностью переворачивает Тэ на живот и залезает сверху него. — Тебе ведь нравится, как я вхожу в тебя? Как я трахаю тебя всё ещё такого сонного, такого податливого, такого безропотного, ммм? — Да… — Тэхён принимает ту позу, которую хочет именно блондин. — Но я… — Ты мой… — шепчет ему в затылок, перебирая волосы пальцами, сжимая их и ускоряясь. — Ты хотел сказать, что ты только мой, верно? — властно произносит над головой Тэхёна, обхватывает рукой его шею, немного сжимает, приподнимая голову с подушки, тянет немного на себя, но в этот раз осторожно и без лишней грубости. — Не слышу?! — Мариус… — Тэ издаёт ещё один жалобный стон, опять выгибается для него и начинает ёрзать, сам стараясь плотнее насадиться на уже пульсирующий в нём член. — Луна моя… — хватает его за руку, которая упирается в кровать возле его головы, сжимает её то сильнее, то ослабляя свою хватку. — Я не слышу! — теперь уже более яростный и настырный рык разносится над дрожащим от оргазма и наслаждения Тэхёном, приковывая к себе всё внимание. — Не слышу, зайчик!       Промолчать невозможно. Не ответить нет сил. Нет никаких сил вообще. — Твой… — хрипло и бессильно произносит Тэ, после чего Мариус наконец-то ослабляет хватку и позволяет ему по-новой уткнуться в подушку, покрывая его плечи и лопатки мелкими поцелуями.

🌖🌗🌘

      Рэйван громко и шумно выдыхает, пытаясь хоть как-то отдышаться, почти что обессилено слезает с Чимина и заваливается на мягкий матрас рядом с ним. — Если ты не забеременеешь, то я тебя прикончу! — тяжело произносит брюнет и хмыкает, всё ещё стараясь выровнить своё дыхание. — Я чуть не сдох сейчас, — издаёт хриплый смешок. — Твои течки — это зло, блять! — Хах. Видимо, трахать обычного человека не так интересно, да? — язвит в ответ Чимин, поворачиваясь к нему и наблюдая, как тот всё ещё пытается прийти в чувства. — Ты как с цепи сорвался, Чонхён. Что, человечек не удовлетворяет все твои буйные и страстные потребности, поэтому ты не можешь раскрыться с ним в кровати и продемонстрировать себя во всей красе? Бедняга… — изображает сострадание в голосе. — Замолчи! — резко и холодно обрывает его Рэйван. — Ни слова, Чимин, — поворачивает голову в его сторону и пристально смотрит в лицо, которое сразу же сменяет шутливую гримасу на более сосредоточенный вид. — Я тебя предупредил.       Пак напряжённо вздыхает и переворачивается на спину, а после и вовсе садится на кровать. — Я не хотел тебя задеть, — сухо отвечает он. — Извини. Ввиду всей ситуации, это действительно не повод для шуток. Кстати, в тот день, когда Мариус узнал… — опять поворачивается к нему и поджимает свои губы. — Мы с ним в итоге поехали в бар. Нажрались, как в последний раз. Я не помню себя таким бухим… — Ближе к делу, — устало выдыхает Рэйван. — Я ночевал в его квартире в городе, — подытоживает Чимин. — Мы после бара поехали к нему. — И?! — на этот раз более нетерпеливый и раздражённый выдох.        — Да что «и»?!! Набухались и уснули. Утром я приехал домой, — Чимин закатывает глаза и встаёт с постели. — Но я не к этому. Он страдает, Чонхён. И ему больно. То, что произошло между тобой и его истинным… Блять, ну ты ведь не идиот и далеко не дурак, ты ведь и сам всё понимаешь. Ты не прав. Ты совершил огромную ошибку. И ты должен извиниться. Это твой родной брат. А отец? Если отец узнает?! Ты хоть представляешь, что тогда начнётся?! — пытается в полумраке спальни нащупать халат. — Если никто не станет трепаться об этом, а я имею в виду Чонгука и тебя, то никто ничего не узнает. — Можно подумать, Юнги не в курсе! — хмыкает Чимин, наконец-то найдя нужную вещь под завалом одежды на полу, стянутой друг с друга совсем недавно. — Не знает, — спокойно и холодно отвечает Рэйван. — Как же всё сложно… Как я докатился до такой жизни?.. — всматривается в потолок и произносит так размеренно, так бесстрастно, будто разговаривает сам с собой. — Ты сам всё усложняешь, — Чимин скрещивает руки на своей груди и смотрит в упор на лежащее перед ним на кровати обнажённое тело. — Я в душ. А после я хочу очень серьёзно с тобой поговорить.       Пак возвращается в комнату спустя полчаса, уверенно заходит в спальню, поправляя мокрые после душа волосы, и видит стоящего к нему спиной брюнета, молчаливо всматривающегося в окно. — Рэйван? — негромко обращается к нему, пытаясь приковать к себе внимание.       В ответ абсолютно звенящая и мёртвая тишина. — Чонхён? — переспрашивает громче, тяжко вздыхая и усаживаясь на край кровати. — Если ты хочешь, мы можем обсудить всё, что происходит и уже успело произойти. Если тебе станет от этого легче… — неожиданно в голове проносится мучительная и душераздирающая картина, свидетелем которой Чимин стал пару дней назад, когда Рэйван стоял на коленях перед младшим братом, своим близнецом, абсолютно разбитый, потерянный, поломанный. Такой, каким его никогда и никто не видел в этом доме. Даже после смерти Лиён. Невольно всплывают в памяти и слова, брошенные в тот момент Чимином. И становится стыдно, хотя в тот момент он говорил искренне и всё то, что на самом деле чувствовал. — Я готов тебя выслушать, готов поддержать… В конце концов, ты мой будущий муж, как и я твой. И свадьба ровно через неделю, но дело даже не в этом. Мы знаем друг друга с самого детства. И… Мы друзья… — запинается, и в спальне раздаётся очередной громкий и печальный вздох. — Мы ведь друзья, Чонхён? Ты мне не чужой человек. И я переживаю за тебя в любом случае…       Чёрный оборотень молча наблюдает за медленно падающими снежинками в ночной темноте из окна второго этажа его семейного особняка, которые плавно и беззвучно укутывают еловые ветки и густые хвойные деревья вокруг дома. Он сбился со счёта, в который раз спрашивает у самого себя же, что, будь у него возможность повернуть время вспять и хоть что-то изменить, то решился бы он на это? Стал бы? Предпринял бы хоть какие-то попытки? И в который раз один и тот же сокрушительный ответ — НЕТ. Тэхён стал смыслом. Стал чем-то значимым и настолько важным, что даже если бы весь мир ополчился против него, возненавидел бы его, желал бы ему смерти, то Рэйван не отступил бы и на шаг от своего подснежничка. Теперь уже нет. Нет с самой первой их встречи, когда ему открыл дверь сонный и помятый молодой человек в забавном махровом халате, на котором изображены полумесяцы и звёзды, перепуганный встречей с огромным и страшным волком. Он ждал полицию. Такой смешной… И потом в этот же день этот же молодой человек вышел к нему в объёмном белоснежном пуховике, чтобы поехать на ярмарку в город, укутанный в длинный шарф, еле-еле спускаясь со скользкой лестницы порога своего дома, крепко вцепляясь в поручень, стараясь не упасть и удержаться с таким серьёзным видом, будто у него всё под контролем. Безумно смешной… И такой невинный… На лице Рэйвана непроизвольно оживает мягкая и нежная улыбка. Непритворная. Настоящая. Самая искренняя. И самая чуткая. Именно в этот момент, с этими воспоминаниями он впервые приходит к мысли, что то, чем пахнет Тэхён, не имеет больше никакого значения — будь то подснежники, персики, лаванда, кунжут, горчица, хлопок — плевать. Для него он пахнет жизнью. Для него он источает аромат самой любви. — Я люблю его… — чёрный оборотень внезапно прерывает тишину и произносит эти фразы вслух, не имея на это никакого желания. Случайно. Непроизвольно. Сдаваясь перед своими чувствами. — Я так его люблю, Чимин… И Чонгука люблю. Всем своим сердцем.       Отходит от окна на несколько шагов назад, зачёсывает рукой копну своих чёрных волос, и медленно поворачивается в сторону притаившегося будущего мужа, тут же возвращая такую присущую и свойственную ему ухмылку, способную скрыть за собой абсолютно любые чувства и эмоции. — Не надо… — спокойно и размеренно произносит, хмыкая, и подходит чуть ближе к Чимину. — Не надо ничего отвечать, пожалуйста. Кажется, ты говорил, что у тебя ко мне разговор? Я внимателен, как никогда, супруг мой драгоценный. — Теперь и не знаю, а стоит ли вообще… — встревоженный, но тихий голос Пака разлетается по спальне мягким шумом. — Ты в плохом положении, я это вижу и понимаю. Будешь скрывать все свои переживания и копить в себе — спятишь или окончательно отчаешься. — Знаешь, когда убили Лиён, Чонгук сказал мне одну очень странную фразу. Я тогда не понял весь её смысл, пропустил мимо ушей, а потом, когда он приволок мне голову этой твари, которую он отгрыз и кинул к моим ногам, я осознал, что он имел в виду, о чём он мне говорил, — Рэйван садится рядом с Чимином и улыбается, но на этот раз так ангельски и непорочно.       Зря вспомнил. Зря. Почему сейчас, когда и без этого тошнотворно?! Почему? Зачем? О, Луна…       Рэйвана словно когтистые демоны затаскивают в непроглядное, зловонное и глубокое болото воспоминаний, из которого он так долго всплывал на поверхность, чтобы наконец-таки сделать глоток свежего воздуха. Это был обычный летний день, солнечный, на удивление тёплый для Скандинавии и почти безветренный, но переполненный страданиями, мучениями, чувством ненависти и жаждой беспробудной мести. Как и каждый день последних шести месяцев. Полгода с момента убийства Лиён. Ни одной зацепки. Ни одного предположения. Лишь информация, что это сделали люди ради мягкой, пушистой, ценной и дорогой на чёрном рынке шкуры волка. Ради, блять, шкуры! И не просто волка, а гигантского, небывалых в природе размеров волка. Только они не успели забрать труп, рядом оказался Юнги и другие члены стаи, успевшие вовремя прийти на подмогу. Но опоздали. Слишком поздно. Истинная Рэйвана уже была мертва. И для каждого очевидно, что люди знали, где поджидать, где будут находиться оборотни. Кто-то сдал. И этот кто-то — свой. Рэйван тщательно готовил план убийства того, кто выстрелил в Лиён. Тщетные попытки выследить этого человека завершались постоянными провалами. Но, если бы умерла только она, возможно, это можно было бы отпустить хоть немного легче и быстрее… Хотя бы попытаться, как бы ни было больно. Его истинная носила под сердцем их волчонка. И новость о гибели их двоих уничтожила чёрного оборотня. Убила. Растоптала. Он изменился. Превратился в одержимого идеей об уничтожении того, кто это совершил. Любыми путями. Любыми целями, способами, силами. Плевать, даже если ради этого пришлось бы перегрызть весь город к чёртовой матери. Не поможет? Ладно. Соседний. И ещё близлежащий. И те города, что рядом. Пока он не нашёл бы эту продажную мразь и всю его семью, всех его близких. И плевать, что они ни при чём. Рэйвану было уже плевать на всё. Но только не Чонгуку. Он видел, что старший брат из волка медленно, но уверенно превращается в смертоносного и безжалостного Цербера, и это разбивало ему сердце. В тот день, когда стая узнала о смерти Лиён и неродившегося ребёнка, вместе с ними погиб не только чёрный волк, но и пепельный. Они оба умерли. Потому что они — одно целое. Наблюдать за страданиями родного и близкого человека стало совершенно невыносимо. Это был ад. Мазохизм. Это была пытка для Чонгука. И тогда он решил, что выследит убийцу сам, чего бы ему это ни стоило. И он выследил. Не без помощи других оборотней, но сделал это. Нашёл его. Заманил его в лес в образе волка, а после отгрыз ему голову своими же собственными клыками, перегрыз шею и оторвал эту тупую бошку с первого же рывка. Но бросать труп в лесу было бы слишком просто. Чонгук знал, что сердце Чонхёна неистово просит отмщения. И он понимал его. Чувствовал эту боль вместе с ним. Он принёс эту окровавленную, безжизненную, уродливую голову и бросил к ногам старшего брата. Тогда за все полгода он впервые увидел, как уголки губ Чонхёна приподнялись хотя бы на несколько миллиметров. Это была не улыбка, а что-то другое — зловещее, тёмное, пугающее, но именно то, что облегчило его страдания хотя бы чуть-чуть. Чонгуку и этого было достаточно. Убить ради близнеца оказалось не сложно. И не так страшно. Ради брата и его возвращения таким, каким он знал его всю свою жизнь, он готов был пойти на всё. — Какая фраза? — хлопает вытаращенными и удивлёнными глазами его жених. — При чём тут это вообще? Чонхён… — Хуже отчаяния — только привычка отчаиваться, — чёрный оборотень протяжно и задумчиво хмыкает. — Поэтому говори. — Мы оба против этого брака. И ты. И я. Но мы оба вынуждены. Я не хочу, чтобы из-за затеи наших с тобой отцов наши жизни превращались в ад. Я не хочу страдать, Чонхён. Не хочу видеть, как страдаешь ты, поэтому я прошу тебя хотя бы постараться сохранить между нами уважение, доверие, тёплые и дружеские отношения, — Чимин горько и протяжно вздыхает несколько раз. — Я уже смирился. Почти смирился… А ты?.. Что ты можешь сказать об этом именно сейчас?       Рэйван встаёт с кровати, вновь медленно отходит к окну, снова смотрит на тихо и мертвецки-холодно падающий снег и уверенно произносит: — Я хочу ребёнка. Очень хочу. Пожалуйста, подари мне волчонка, Чимин? — поворачивается к нему, а глаза мрачно и безутешно поблёскивают тусклыми огоньками в полумраке прохладной спальни. — Мы будем хорошими родителями. Ребёнок даст нам хоть какой-то стимул, чтобы сохранить то светлое, что между нами было и всё ещё есть. Я не люблю тебя. И никогда не полюблю. Как и ты меня. Но не любить — не равно не уважать. Но порой уважение куда больше значит, чем любовь, — поворачивается спиной к окну и облокачивается на широкий деревянный подоконник. — Надеюсь, ты забеременеешь, Чимин. В самое ближайшее время. Я очень на это надеюсь. А ты? — копирует его слово в слово. — Что ты можешь сказать об этом именно сейчас? — Я тоже безумно хочу ребёнка, — интонация голоса Пака приобретает особый трепет и нескрываемую дрожь. — Мы попробовали сегодня. В самое ближайшее время я обязательно схожу к нашему врачу. Если не получилось, то будем пробовать дальше. Я согласен с тобой. Волчонок сможет спасти и тебя, и меня из того мракобесия, которое творят наши родители, но… — опускает голову вниз, губы дрожат ещё больше и заметнее, судорожно перебирает пальцами ткань своей одежды. — Говори, — требовательно и строго произносит Рэйван. — Хватит бояться. — Я всё ещё надеюсь встретить свою или своего истинного… — безнадёжно признаётся Чимин, опуская голову ещё ниже. — И полюбить… По-настоящему… Как ты… Тэхёна…       Рэйван мгновенно замирает. Не двигается. В горле образовывается огромный ком. Перехватывает дыхание. Сердце почти не бьётся. Эти слова ударяют в самое волчье сердце, раскалывая его пополам. Он смотрит на Чимина, и ему так его жаль. Но эта не та унизительная жалость, которая вызывает отвращение. Это не она. Рэйвану жаль, что Чимину достался именно он, а он не в силах это изменить или исправить. Безумно жаль. Бесконечно горько. — Я тебя отпущу к ней или к нему, — спокойно и уверительно отзывается чёрный оборотень, отходит от окна, подходит к нему вплотную, присаживается на корточки перед ним и заглядывает в большие глаза, которые почти что уже полны слёз. — Мы что-нибудь придумаем тогда. Я что-нибудь придумаю. И ты обязательно будешь счастлив со своим или со своей истинной. Я клянусь тебе. Я сделаю всё для этого. Всё, что смогу.

🌑🌓🌕

      Безмятежное и совершенно спокойное морозное раннее утро следующего дня в густом и непроходимом хвойном лесу нарушает громкий треск веток, раздающийся где-то вдали и вынуждающий взлететь с деревьев птиц, создавая ещё одну вереницу шума. А после на несколько мгновений всё замолкает, будто вновь покрывается норвежским толстым январским льдом. Снова наступает благодать. Приятное беззвучие. Ещё один миг… И крепкие чёрные волчьи лапы ударяются о хрустящую снежную поверхность, утопая в ней в прыжке, разбрасывая белоснежные ошмётки вокруг себя, создавая ветреный поток, напоминающий вьюгу. А следом за ними коричневые волчьи лапы также пробегают по мягкому холодному покрову, вызывая после себя вихрь. — И всё же ты должен прекратить это! — настоятельно рычит Юнги, в беге умело и быстро огибая высокие ели. — Пока не поздно! Это плохо закончится! — старается мысленно достучаться до своего друга. — Тихо! — торопливо вдыхает Рэйван, принюхивается вокруг себя и ускоряет шаг. — Чуешь? Зайцы! — огромный и мохнатый угольный волк неожиданно останавливается и замирает, делает ещё один более жадный вдох, шевеля огромным и влажным чёрным носом. — Давай кто быстрее поймает? Как в старые добрые времена? — Уходишь от разговора? — хмыкая мысленно, скалится коричневый волк благородного шоколадного оттенка, встряхивая головой в попытке избавиться от снежной насыпи. — Сдался тебе этот человек? К тому же истинный Чонгука. Чонхён, пожалуйста, прислушайся ко мне. Оно тебе не нужно, — не оставляет свои попытки вразумить его. — Скучноооооо. И так нудно, — протяжно и язвительно рычит чёрный оборотень, дожидаясь, пока Юнги подойдёт к нему. — Прыг-скок, прыг-скок… — поворачивает к нему свою голову и обнажает острые, как бритвы, зубы. — Очень близко, — реагирует на еле уловимый звук сбоку от них и резко поворачивается в ту сторону. — Там! — облизывается, поддаваясь инстинктам. — Ты готов? Или уже заранее сдаёшься? — Не сдвинусь с места, пока ты хотя бы на секунду не станешь серьёзнее, Чонхён! — коричневый оборотень пристально смотрит на своего друга. — Насрать на зайцев. Пусть прыгают! Пусть живут! Давай поговорим?! — огромное животное подходит к Рэйвану, обходит его слева, заглядывая в хищные медово-янтарные глаза. — Хватит устраивать эту клоунаду! Я же вижу, что тебе плохо. Давай без твоей наигранной фальши хотя бы сейчас! — Свадьбе с Чимином быть. Это решено. Для Чонгука я теперь враг номер один. Это факт, — спокойно и задумчиво перечисляет. — Жалею ли я о том, что произошло между мной и Тэхёном? Нет. И это самое важное. Вы не понимаете… — медленно начинает двигаться в чащу. — Юнги, я влюбился! Бездумно. Без памяти. Окончательно.       Коричневый оборотень ускоряет шаг и наступает на нетронутый снег перед ним, заставляя угольного волка сразу же остановиться. — Это меня и пугает! — вздыхает он. — Ты сам не свой после встречи с этим человеком… Блять, да я бы всё понял, но есть всё же один… — ехидно тянет слова. — Незнаааачиииительный нюанс. Это. Чёрт возьми. Истинный. Твоего. Брата. Очнись! О, Луна! — Я это понимаю, но не могу уже ничего изменить или исправить, Юнги. Это произошло, да. Так случилось. И… Это данность. Я пытался бороться с собой, пытался сломать себя, старался уничтожить эти чувства, но не вышло. Он… Он прекрасен… И я уже не представляю своей жизни без Тэхёна. До встречи с ним я был будто мёртв. — Да что ты заладил?! — по лесу разносится громкий волчий рык. — Прекрасен! Не прекрасен! Не лезь туда! Хватит своими же руками портить себе жизнь! Как друг тебе говорю. Это ничем хорошим не кончится ни для кого из вас: ни для тебя, ни для Чонгука, ни для вашего этого Тэхёна. Что в нём такого особенного? Обычный… — Всё, — обрывает его на полуслове чёрный оборотень. — Абсолютно всё, Юнги. От кончиков его волос до кончиков его длинных и таких тоненьких пальцев… — Мдаааа, — мысленно шипит шоколадный оборотень и недоверчиво щурится в его сторону. — Пиздец… Тонкие пальчики, светлые волосики… Ты, похоже, спятил… Ты не в себе, да? Ты пьяный? — старается хоть как-то абстрагироваться от того несвойственного и совершенно поражающего абсурда, который выдаёт его друг. — Я никогда не слышал, чтобы ты так говорил даже о Лиён!

🌗🌘🌑

      Сегодня именно тот мрачный вечер, который Тэхён хочет провести в уединении, в тишине и в абсолютном одиночестве, посвятив всё свободное время исключительно себе. И только. Просто отдохнуть. Просто выдохнуть. Просто подумать. Опять. Ещё раз. Снова. Обо всём, что происходит и уже успело произойти в его жизни за каких-то несколько недель с момента отъезда из Сеула. И особенно о матери. Информация о столь резком и совершенно неожиданном ухудшении её здоровья ломала и разбивала сердце, ведь буквально за несколько дней до этого её анализы были удивительно хорошими, а её состояние стало в разы лучше. А теперь в очередной раз всё, что так кропотливо выстраивалось долгими годами, сломано и разрушено. Опять начинать заново… С нуля. С самой первой ступени. Кажется, что у этой бесконечной лестницы болезни действительно не существует никакого выхода, а корейские врачи, все как один, всё же оказались, к огромному сожалению, правы… И этот переезд не имеет в итоге никакого уже смысла… Для неё.              А для Тэхёна?..       Объяснить Мариусу этот внезапный и решительный порыв и потребность побыть одному было достаточно непросто. Тем более в напряжённой и запутанной сложившейся ситуации. Порой даже самые близкие люди не готовы принять то, что их любимым требуются время и личное пространство. Потому что это всегда страшно, ведь время может изменить абсолютно всё за считанные доли секунд, не беря во внимание то, желаем мы этого или нет. Пепельный оборотень нервничал, не хотел отпускать Тэ из своей квартиры, не хотел, чтобы тот уезжал к себе домой, даже предлагал совершенно наивную глупость, которая никогда не приносит никакой положительной результативности и звучит весьма наивно — коль уж так, то можно просто разойтись по разным комнатам, в чём проблема-то, зачем уезжать на ночь глядя? Но Тэхён нуждается не просто в пустоте четырёх стен. И не в отдельной комнате. Он нуждается в воздухе. В абсолютной свободе прямо сейчас. В праве побыть исключительно с самим собой. Без лишних слов. Без вопросов. Без поиска на них ответов. Один на один. Без никого. И точка.       Тэхён хочет домой. К себе домой.

***

21:14. Рэйван: Я почти что подъезжаю к твоему дому. Ты там? Пять минут. Знаю, что я не отвечал тебе всю неделю, но на то были свои причины. Нам нужно поговорить, Тэ. И как можно скорее. 21:15. Рэйван: Мы можем увидеться прямо сейчас?              Белоснежный большой джип Рэйвана уверенно сворачивает с ведущей через лес заснеженной дороги во двор к дому Тэхёна. Вокруг застыла вечерняя, почти уже ночная тишина, нарушаемая только хрустом снега и веток под колёсами. Даже в салоне прогретого автомобиля чувствуется бодрящий мороз. А ещё запах еловых игл, хвои, шишек, коры деревьев, смолы. И невыносимый аромат подснежников повсюду. Везде — по всей прилегающей территории, который тут же превращает промёрзшую природу вокруг в райский сад для брюнета. Он чует и узнаёт этот запах уже сразу. Моментально. Его невозможно перепутать ни с чем другим, ни с чьим другим. Но теперь эта зацикленность не только на самих подснежниках и на их тонком и лёгком манящем аромате. Это уже не просто мания. И не обыкновенная зависимость. Это теперь не только воспоминания о Лиён и попытки воссоздать её аромат. Больше это никак не связано со смертью. Теперь это настоящая и искрящаяся жизнь. Это запах его любимого. Любимого и самого необходимого человека. Самого важного, значимого и нужного. Самого хрупкого, самого нежного и самого прекрасного. Его маленького мальчика. Человека, с которым ничего не может и не должно быть больше никогда. Потому что это табу. И именно об этом Рэйван должен сейчас сказать ему… О, Луна… Это невозможно выдержать! Пытка. Постоянная пытка и мазохизм над собой. Ежедневный. Беспощадный. Упрямый. Злостный. Самоубийство, блять.       Чёрный оборотень настороженно, но жадно принюхивается вокруг себя, старается вдохнуть как можно глубже и ощутимее — Мариус не в доме, поблизости его явно нет. Также, как и нет до сих пор ответов от Тэхёна на его сообщения, хотя из окон на первом и втором этажах горит приглушённый тусклый свет, а автомобиль Тэ припаркован во дворе. Он в любом случае дома. Это бесспорно, даже если бы его не выдавал собственный запах.       Рэйван набирает номер, терпеливо слушает протяжные и долгие гудки и глухо хмыкает, сдвигая брови, не получая никакой ответной реакции. 21:36. Рэйван: Я подъехал. Ты меня специально игнорируешь, подснежничек?       Опять эти проклятые ласковые прозвища совершенно не к месту теперь уже, которые вырываются сами собой.       Брюнет выдержанно, сохраняя спокойствие, выжидает ещё несколько минут, настойчиво и ритмично постукивает пальцами по рулю своей машины и пристально смотрит на окна дома перед собой. Обновляет чат. Сообщения так и остаются непрочитанными. Снова набирает номер, но на этот раз внутри появляется лёгкое чувство тревоги. Странно, что Тэ молчит. Это вызывает ещё больший дискомфорт и напряжение. И ещё более очевидное и требовательное желание разговора прямо сейчас. Он приехал целенаправленно — поговорить и поставить точку. Окончательно. Сам. Беря всё в свои руки. Но как только появляется чувство, что она уже поставлена этим молчанием и вовсе не им самим, хочется послать весь здравый смысл к чёрту и оказаться рядом во что бы то ни стало, а эту несчастную точку исправить на запятую.       Выходит из машины и направляется к дому, протаптывает снег, который уже успел засыпать расчищенную дорожку, подходит к широким панорамным окнам первого этажа и заглядывает сквозь стекло вовнутрь — гостиная пустая, в ней никого нет. Всматривается внимательнее, стараясь уловить любое движение, даже самое мимолётное, ещё раз нетерпеливо и настороженно принюхивается — ничего, что вызывало бы хоть малейшие подозрения и опасения. Всё абсолютно спокойно. Тэхён в доме. И он один. Чужих запахов нет. Возвращается по своим же следам, подходит к входной двери и уверенно звонит. Ещё раз. И снова. 21:43. Рэйван: Малыш, ну впусти меня? Мне действительно нужно поговорить с тобой. Нам нужно поговорить с тобой.              По-прежнему беспощадный и унизительный игнор в его сторону. Всё также непрочитанные сообщения, ни одного ответа ни на один звонок. И ни шороха в доме. Ни звука.       Рэйван совершает последний и контрольный для него звонок, но так и не дождавшись ничего, достаёт из кармана ключ. Ключ от дома Тэхёна. Решительно открывает дверь и быстро заходит, просачиваясь как незаметная чёрная тень, сразу же запирает дом изнутри, снимает с себя пальто, следом обувь и бесшумно проходит вглубь. Огибает безлюдное просторное помещение гостиной, соединённой с кухней, и как только оказывается около лестницы, ведущей на второй этаж, начинает чувствовать острее стойкий и сладкий шлейф. Это сразу же вызывает непроизвольный хищный оскал на лице Рэйвана. Его подснежничек наверху. Совсем один. И почему-то игнорирует своего папочку. Мгновенно пробуждается и оживает истосковавшийся по Тэхёну волк, которого на протяжении недели чёрный оборотень сдерживал, кропотливо и усиленно подбирая в своей голове слова для предстоящего непростого и тяжёлого разговора, прокручивая, как бесконечную плёнку, фразы Юнги, но с каждой ступенькой наверх, остающейся за его спиной, шансов удержать зверя становится всё меньше и меньше — он хочет скорее увидеть Тэхёна, вдохнуть этот запах более ощутимо, ближе, осязаемее, хочет дотронуться до него, прижать к себе, провести носом по ароматной бархатной коже, утонуть в нём. И это больше, чем страсть или похоть. Это непреодолимая жизненная потребность. Как вода. Как кислород. Как пища. Как сон. Самый потрясающий и незабываемый. — Я чую, что ты тут, малыш… — Рэйван поддаётся вспыхнувшим в нём опасным чувствам, произносит низким и пугающим голосом, воспринимая молчание Тэ как игру, полностью принимая её правила и соглашаясь с ними. — Я ведь всё равно найду тебя, мой цветочек.       Поднимается на второй этаж и, не раздумывая, следует вдоль коридора в сторону спальни хозяина дома. Заходит в его комнату. Вдыхает ещё более чувственно, полно, несдержанно, а улыбка на лице становится шире, ненасытнее, возбуждённее. Глаза поблёскивают янтарными огоньками. Демоны начинают шевелиться, оживают, зажигают свои факелы. Проходит мимо пустой кровати, инстинктивно идя на запах и приближаясь к приоткрытой двери в ванную, и заглядывает в широкую щель. Вот малыш и попался. — Подснежничек? — произносит достаточно громко и вдумчиво, чтобы не напугать и быть услышанным, но вновь сталкивается с абсолютной тишиной в ответ. — Тэ?.. — мягко, но более настороженно переспрашивает и заходит.       Как только Рэйван видит перед собой лежащего в ванне Тэхёна, с наушниками, с совершенно безмятежным лицом и с закрытыми глазами, укутанного с ног до головы в мягкую и пушистую пену, пламенная страсть вдруг сменяется на приступ такой уязвимой, но непередаваемой и искренней нежности. Тэ действительно похож на хрупкий и маленький подснежник, выглядывающий из снежного покрова, который хочется оберегать, чтобы никто ни в коем случае не сорвал. А чёрный оборотень действительно не может сопротивляться этим чувствам — оскал сам по себе сменяется на мягкую, трепетную, восторженную улыбку. Только Тэхёну удаётся так магически воздействовать на него и пробуждать в Рэйване то, что, казалось бы, давным-давно умерло вместе с Лиён навсегда.       Брюнет внимательно осматривается вокруг себя, замечая рядом с ванной бутылку красного вина, полупустой бокал, стоящий на небольшом столике, рядом с которым лежит и телефон. Переводит ласковый взгляд на Тэхёна, наконец-то понимая, что тот задремал, принимая ванну. Осторожно садится на бортик, расстёгивает рукава своей рубашки угольного цвета и заворачивает их до локтей. Рассматривает обнажённые и согнутые в коленях ноги, немного виднеющиеся из пены, округлые бёдра и окончательно, бесповоротно, безнадёжно сдаётся — дотрагивается ладонью до внутренней части гладкого бедра и ведёт вдоль него как можно ниже, опуская свою руку всё глубже в горячую воду, нежно сжимая кожу.       Тэхён с рывком дёргается в сторону от неожиданных прикосновений к себе, с вскриком распахивает глаза, переполненные нескрываемым ужасом и испугом, практически подскакивает с места, вытаскивая из ушей наушники, и роняет их в воду. Сердце замирает от страха и внезапности происходящего, впивается обескураженным взглядом в сидящего перед ним Рэйвана и растерянно, шумно выдыхает на всю ванную комнату, бултыхаясь в воде. — Что за?! — вновь громко выкрикивает и открывает рот от удивления. — Как?! Что?! Что ты тут делаешь вообще?! — начинает суматошно ёрзать, осознавая, что оба наушника уже где-то на дне ванны. — Рэйван, блять!! Чёрт тебя дери! Как ты тут вообще оказался?!       Брюнет медленно и невозмутимо вытирает со своего лица капли воды, брызнувшие на него и на его одежду, и растворяется в загадочной улыбке. — Привет, малыш, — произносит так спокойно, нежно, беззаботно, чуть наклоняясь к Тэ. — Я тебе писал-писал, звонил-звонил, стучал-стучал в дверь, а ты не отзываешься ни на что. Свет в доме есть, а тебя нет. Я начал беспокоиться, — ещё раз степенно, плавно и тягуче проводит рукой по обнажённому бедру Тэхёна сверху вниз, а голос звучит так сладко, что, кажется, способен свести с ума своей приторностью. — А ты тут расслабляешься, оказывается, мой цветочек… — Цветочек?! Рэйван, блять! — Тэ громко и раздражённо перебивает его, продолжая суматошно рыскать руками под водой, пытаясь нащупать наушники. — Ты сумасшедший?! — всматривается в воду, но из-за пены невозможно разглядеть практически ничего. — У меня чуть сердце не остановилось от страха! Да прекрати ты уже! — хватает его руку, откидывает от себя и поворачивается к нему с совершенно несвойственно для самого себя злым выражением лица. — Как ты вошёл в мой дом?! Что происходит вообще?! — Ну маленький мой… — чёрный оборотень наклоняется к нему ещё ближе, незамедлительно приближается к его недовольному лицу вплотную и ловит его губы, нежно, но требовательно целуя их. — Не злись на меня, — шепчет и ещё раз целует, но на этот раз чуть более ощутимо, наглее и увереннее, словно под воздействием какого-то магнита, прикусывает его нижнюю губу и поднимает медовый взгляд на Тэ. — Я правда переживал, что с тобой могло что-то случиться. Хм… — протяжно и довольно хмыкает, пробуя уйти от ответов на вопросы. — Ты вкусно пахнешь, — задумчиво выдерживает паузу. — Это кокос? — Кокосовое масло. Я всегда добавляю разные масла в ванну, потому что это полезно для кожи и… — гнев начинает потихонечку и незаметно отступать под воздействием этого особенного очарования Рэйвана, который умеет правильно расставлять акценты и в самые нужные для него моменты, но на этот раз всё же Тэхён не планирует так просто сдаваться, останавливается на полуслове и вновь грубо рявкает на него. — Так. Стоп! Зубы мне не заговаривай! Что ты тут забыл?! Зачем пришёл?! — специально отстраняется от него ещё дальше и делает совершенно серьёзный и непоколебимый вид. — И я всё ещё не получил ответ на свой главный вопрос. Как ты попал в мой дом?! — Ууууух! — притворно тянет слова брюнет и издаёт тихий смешок. — Мой малыш сегодня не в духе? Такой бескомпромиссный… — тянется рукой к его щеке, усаживаясь чуть удобнее на бортике ванны, дотрагивается до неё пальцами и нежно поглаживает, заглядывая Тэхёну в тёмные глаза. — Что случилось, цветочек мой? Ты не рад меня видеть? — Во-первых, из-за тебя я только что утопил свои любимые и, на минуточку, единственные наушники, а, во-вторых, ты… — Это не проблема. Сейчас они тебе не нужны ведь больше и вряд ли уже потребуются до завтра, — опережает его Рэйван. — Я отвезу тебя завтра в город, и ты выберешь себе любые наушники, которые только пожелаешь, подснежничек, — второй рукой вальяжно поднимает со столика бокал с недопитым красным вином, подносит его к своему рту и делает медленный глоток, смакуя вкус напитка, внимательно и по-охотничьи осматривая Тэ со всех сторон. — Я хотел с тобой поговорить, если быть до конца откровенным, поэтому и приехал. Ты не отвечал мне. И вот теперь я тут. — Если я не отвечаю, то это не повод вламываться ко мне в дом! Господи! — Тэ старается устрашающе и сквозь зубы прошипеть эту фразу. — Если быть до конца откровенным, Рэйван, — ехидно повторяет слово в слово за ним. — То я писал тебе несколько дней назад, но ты меня игнорировал. А теперь тебе вдруг захотелось поговорить? Увы, но не имею никакого желания и времени на это, — Тэхён настойчиво забирает свой бокал, тянет его в свою сторону и саркастично хмыкает, также делая глоток. — Прошу покинуть мой дом, господин Чон Рэйван, также, как вы сюда проникли. Вас никто не приглашал. И не ждал.       Чёрный оборотень иронично приподнимает бровь, вздыхает, а на его лице вновь начинает вырисовываться хищный и возбуждённый оскал. В злящемся Тэхёне определённо есть что-то, что заводит не меньше, чем когда он смущается, покусывая свои губы от волнения, запинается, пытаясь подобрать слова, и отводит стеснительный взгляд в сторону, краснея и покрываясь мурашками с ног до головы. Рэйван стремительно наклоняется ещё ниже, опять проводит рукой по бедру Тэхёна, но на этот раз движение более быстрое и не такое уступчивое, засовывает руку в воду почти что по локоть и внезапно дотрагивается до его члена, нежно сжимая его в своей ладони. — Ты так вздрагиваешь, малыш, как только я к тебе прикасаюсь… — сладко подмечает, улавливая мгновенно появившуюся дрожь по всему телу Тэхёна. — Ты разве не скучал по мне? Ни капельки? Совсем нисколько? — до сих пор не отпускает и на этот раз сжимает чуть настырнее. — Мм? — Может, потому что ты тянешь свои руки, куда не надо?! — отодвигается ещё дальше, прижимаясь к противоположному бортику широкой ванны, низко произносит в ответ, изображая окончательную злость и строгость в своём голосе. — Уходи! — проводит длинными пальцами по пене и брызгает ею в лицо Рэйвана, всё же срываясь на едкий смешок. — Какая наглость! Залезть в чужой дом! И вообще…       Губы брюнета страстно и жадно утягивают Тэ в свой поцелуй, свободной рукой он хватает его за затылок, вцепляется пальцами во влажные волосы, и с рывком тянет Тэхёна к себе, убирает ладонь с его члена и упирается ею в борт, чтобы удержаться на месте и не соскользнуть в воду. Тэ пытается сопротивляться, продолжая демонстрировать своё напускное недовольство, но сдаётся уже спустя несколько секунд, сам обнимает его за шею, проводит мокрой рукой по его спине и отвечает безоговорочной взаимностью, позволяя его языку проникать в его рот намного свободнее. Он скучал. Очень скучал. Даже находясь почти всю неделю с Мариусом. Какой теперь смысл скрывать это? Да и всё равно ничего не выйдет, потому что все грани и внутренние установки уже начали стираться и потеряли всякую свою силу, любой вес и любое значение при одном только взгляде на Рэйвана. — Ты хочешь принять ванну вместе с папочкой, малыш? — брюнет неохотно и через силу отпускает его губы и шепчет в них, проводит носом по его подбородку и тут же нежно целует в него, прикусывая кожу. — Полежать вместе с ним в тёплой воде, мм? Папочка обнимет тебя сзади, погладит… — судорожно перечисляет, поднимает сверкающие глаза на Тэ и шумно выдыхает. — Я скучал, подснежничек… Безумно скучал по своему малышу. Я не мог тебе ответить. Извини папочку… Пусти меня к себе, ммм? — снова хищно улыбается и сразу же коротко целует Тэхёна в губы ещё раз. Второй раз. Третий. — Ты такой соблазнительный, малыш. Я так хочу оказаться рядом с тобой в этой чёртовой ванне! — срывается на возбуждённое и грубое рычание, но мигом опять выдаёт нежную и заботливую интонацию в своём голосе. — Ну же… Ну пусти меня к себе?..       Тэхён замирает, словно его только что окатили ледяной водой. Тело начинает сводить от подступающего волнительного чувства внутри. Он не может отказать, не может так просто прогнать его. Тем более сейчас, когда Рэйван так близко, рядом, весь и целиком только его. Теперь уже нет… Этот капкан опять захлопнулся. В голове по кругу повторяются произнесённые непрошеным гостем слова. Обнимет… Погладит… Слова, которые больше не имеют ни малейшего права оставаться только словами. — Хочу… Но… Рэйван… — мятежный приступ нарастающего трепетного предвкушения выдаёт себя дрожью в голосе. — Послушай, это опять заходит слишком дал… — заворожённо и полушёпотом бубнит Тэхён, видя, как Рэйван в сию же секунду отстраняется от него, больше не слушая этот невнятный скулёж, дождавшись заветного и такого необходимого сейчас «хочу», поднимается на ноги, поворачивается к нему и принимается медленно расстёгивать пуговицы своей чёрной рубашки.       Тэ делает ещё один внушительный глоток вина, неотрывно наблюдая за каждым его движением. Всё. Это конец. Всё внутри вновь зашкаливает, а тело полностью покрывается мурашками даже в горячей воде. Ощущение, словно он на высоком и страшном аттракционе, когда перехватывает дыхание и не можешь даже закричать. Сейчас тот самый момент, когда следует незамедлительно включить голову и остановить очередное безумие, прервать всё это и всё же выставить непрошеного и наглого гостя за дверь, но эта необъяснимая магия Рэйвана снова срабатывает. Тэ не может ей сопротивляться, хоть внутренне и пытается. Правда пытается, но ему не удаётся так легко и просто переступить через свои чувства. Это невозможно. Это что-то абсолютно запредельное и космическое, неведомое, необъяснимое. Дикое, животное влечение.       Перед глазами обнажённый живот Рэйвана, крепкие плечи, его подкачанные руки, эти загадочные и непонятные татуировки… Всё это разжигает в Тэ огонь, с которым бессмысленно бороться. Брюнет тянется пальцами к своему ремню, быстро и уверенно расстёгивает пряжку и снова смотрит в упор на Тэхёна. Взыскательно. Горячо. Призывно. Властно на этот раз, но всё равно чертовски игриво. И Тэ всё понимает без каких-либо слов — прижимается к бортику ванны рядом с ним и сам продолжает расстёгивать его ремень, чувствуя, как рука Рэйвана в ответ на эту мягкую покладистость с его стороны моментально начинает гладить его волосы, аккуратно перебирать их, неотрывно и молча наблюдая за ним сверху, словно это похвала. И Тэхён не может больше отрицать тот факт, что ему нравится роль хорошего и послушного мальчика.       Спустя пару минут Тэхён лежит в крепких объятиях Рэйвана между его ног, плотно прижимается спиной к его груди и торсу, нежно водит кончиками длинных пальцев по его предплечью, вырисовывая контур его татуировок. — Если честно, я хотел побыть сегодня совершенно один… — тихо произносит и поворачивает голову в сторону брюнета, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Настроение действительно паршивое… Тут ты прав. Совсем не до гостей и разговоров… — протяжно вздыхает. — Почему, мой маленький? — заботливо уточняет у него Рэйван, чмокая в лоб. — Что случилось? — Нууу… — капризно и недовольно тянет Тэхён и цокает, ещё раз громко вздыхая. — Всё из-за матери. Хотя не только из-за неё, конечно, но главная проблема в этом. Буквально несколько дней назад я был так счастлив, что ей стало лучше. Анализы были хорошими, как никогда, врачи наблюдали положительную динамику, а три дня назад нам сообщили, что болезнь всё же прогрессирует, назначили новое лечение, — тянется к бокалу, стоящему сбоку от ванны, делает небольшой глоток. — Очень дорогое лечение, Рэйван… Первое, о чём я подумал — у меня нет столько денег, и заработать так быстро, как того требуют обстоятельства, я не смогу, а время идёт на минуты. Я готов был разреветься от безысходности прямо в кабинете врача, понимаешь?! Прямо на глазах Мариуса… — нервно запинается и снова поворачивает голову к Рэйвану, смотрит ему прямо в глаза, стараясь уловить его настроение и реакцию после сказанных слов о брате. Но как только рука брюнета нежно проводит по его волосам, он понимает, что тот спокоен, внимателен, участлив и готов его слушать. — Я был так подавлен всем этим... Знаешь, я даже на какой-то момент смирился и решил, что будь уже, что будет… А потом на следующий день позвонил врач и сообщил, что все необходимые процедуры будут выполнены за счёт клиники, потому что он успел запрыгнуть в последний вагон и внести имя моей матери в списки пациентов на получение бесплатной квоты. Или что-то вроде этого… Не помню, как точно называется… — делает ещё один глоток вина. — Так это же отлично, цветочек мой, — брюнет трепетно целует его в затылок, окольцовывает руками ещё крепче и прижимает к себе плотнее, нежно поглаживает его грудь, водит пальцами по влажной шее. — Лечение и без этого не бесплатное, поэтому замечательно, что в клинике есть такие программы по поддержке тех, кто проходит у них реабилитацию. Если тебе нужна помощь, абсолютно любая помощь, то ты всегда можешь обратиться ко мне. И мы всё решим. Я всё решу, слышишь? Любую твою проблему я разрешу, малыш, — утыкается носом в его затылок и делает медленный глубокий вдох. — Мой маленький и хрупкий подснежничек… — Но… Но ты не сможешь вылечить смертельную болезнь… — горько произносит Тэхён дрожащими губами. — Не сможешь продлить жизнь. И никто не сможет. Я несколько лет из кожи вон лезу, чтобы ей стало легче хотя бы немного, хотя бы на какое-то время, но всё тщетно. Ничего не помогает. Всё становится только хуже! — бархатный и тихий голос становится раздражённым. — Я так устал от этого, Рэйван! Я будто в этой клетке вместе с ней. Я устал бороться. Просто устал… Звучит, будто я какой-то слабак, да? Трус?! Но это, блять, не так! И никто не вправе сейчас осудить меня за эту слабость! Ты даже не представляешь, через сколько мы прошли за эти четыре года, когда ебучая болезнь вылезла наружу и проявила себя! У меня уже опускаются руки… Не хватает сил… Сил видеть, как она каждый ёбанный день страдает, мучается от боли и умирает… — Тэхён… — Рэйван немного приподнимается вместе с Тэ, целует его несколько раз сзади в шею, прижимается к нему настолько близко, что можно ощутить даже спиной, как бьётся его сердце. — Назначено новое лечение. И это самое главное сейчас. Уверен, что в его курс будут добавлены новые методы, новые медикаменты. Нужно время, чтобы сделать выводы о прогрессе или же регрессе. Всё познаётся в сравнении. Я понимаю твои чувства, твои переживания, твою усталость, мой маленький, — берёт его руку в свою ладонь, переплетая свои пальцы с его, тянется к его виску и целует со всей нежностью и заботой. — Но ты сам сказал, что прошёл уже такой большой путь, как и твоя мама, поэтому ты не можешь опустить руки. Ты не имеешь на это никакого права. Мы справимся с этим, — молчит, а после с особым трепетом и волнением произносит его имя. — Тэ?.. — Ммм? — мычит в ответ Тэхён.       Брюнет осторожно водит второй рукой по его бедру под водой и пеной, доходит до колена и плавно скользит назад. — Одно только твоё слово, и мы уедем отсюда. Вместе. Мы найдём самую лучшую клинику в мире, заберём твою маму и переедем. Германия. Швейцария. Израиль. Вариантов, где первоклассная медицина, очень много. Если ты только ответишь «да», мы сорвёмся завтра или хоть прямо сейчас! Плевать. В любое время, как только ты будешь готов пойти на это. Я поеду с тобой хоть на другой конец мира, мой цветочек. И я буду готов бросить абсолютно всех и всё тут, потому что кроме тебя меня не держит в этой стране больше никто и ничего, мой маленький, — слова, которые, как правило, звучат исключительно в моменты самого горького и самого мрачного отчаяния, когда иного выхода просто не существует. Когда проще всего сбежать. Навсегда. Слова полного сумасшествия. Слова безудержных чувств. Слова последнего шага и готовности окончательно перейти последний рубеж, финальную грань, тотально всё разрушить и оборвать все связи, перевернуть всё с ног на голову. И к чёрту любые дальнейшие последствия. К чёрту всё и всех.       Уголки губ Тэхёна приподнимаются с обеих сторон, и на его лице появляется лёгкая и очаровательная улыбка. Эта забота о нём окрыляет и заставляет почувствовать себя нужным, значимым, защищённым. Ведь защита — это именно то, что Тэ так необходимо все эти годы безжалостной и мучительной борьбы за жизнь его матери. Единственного родного для него человека. — Не говори глупости… — Тэ делает ещё один глоток и неожиданно задумчиво произносит. — Неужели я не запер входную дверь?.. — перескакивает с мысли на мысль, напряжённо вздыхает и морщится от давящих ощущений в груди, от этой пустоты, от этих переживаний. — Ты об этом хотел поговорить? Рэйван, у тебя тут бизнес, семья, брат, в конце концов… Ты не можешь всё бросить. А если и можешь, то не должен. Мы не должны… Это неправильно. — Брат? — глухо и саркастично хмыкает брюнет и тянется к бокалу в руках Тэхёна. — Мы не общаемся, — тут же поправляет себя, акцентируя на этом внимание. — Точнее, мы больше не общаемся. Мариус разве не рассказал тебе? — Рассказал, но без лишней лирики. По делу, как он сам выразился, — хмыкает и отпускает из рук бокал красного вина, позволяя Рэйвану забрать его. — Я пробыл у него четыре дня в городе. Он предпочитает не говорить о тебе… — стыдливо говорит Тэхён, прекрасно осознавая, из-за чего случился конфликт, и каковы теперь его неизбежные и неприятные последствия. — А любые мои попытки заговорить о тебе и о том, что произошло между нами, он обрывает сразу же. Запрещает упоминать тебя… Мне очень жаль, Рэйван, что теперь между вами есть барьер. Очень… И все эти дни… — смущённо мнётся, стараясь найти правильные слова, чтобы донести свою мысль. — Все эти дни, Рэйван… Я очень рад, что ты пришёл, потому что с тобой я чувствую себя свободнее, могу выговориться, рассказать всё то, что чувствую на самом деле… — Что ты подразумеваешь под свободой? О чём ты, сладкий? Мариус тебя как-то обижает? — взволнованно и в то же время заинтересованно переспрашивает чёрный оборотень, приподнимаясь ещё немного и принимая более удобную позу для них двоих. — Мм? — Нет, он не обижает меня, всё хорошо. Просто… Ты не требуешь от меня ответов на вопросы, которых у меня нет… — тихо отвечает Тэ. — Если сказать простыми словами, то ты не давишь на меня. И для меня это очень важно, потому что я не готов, я просто не могу выбрать кого-то из вас, а Мариус… Он давит… — нервно выдыхает, тело напрягается, а голос становится более капризным. — Он делает этот выбор за меня, а я не хочу, чтобы он торопил меня, принуждал, вынуждал говорить то, чего я не чувствую и не ощущаю… Я не хочу врать. Не вижу смысла в этой лжи. Не хочу, чтобы он запрещал мне что-то. Хотя я прекрасно понимаю его состояние. И мне искренне жаль, что я вынуждаю его мучиться и страдать от недопониманий, но… — забирает бокал и отпивает, закидывает голову на плечо Рэйвана, устремляя сосредоточенный взгляд в потолок. — Но я ничего не могу с этим сделать, потому что я хочу с тобой видеться, хочу проводить с тобой время, хочу с тобой общаться… Мне не хватало тебя. Правда… Мне очень не хватает тебя, Рэйван… Я скучаю по тебе даже рядом с ним… Боже!.. Я в таком замешательстве! Где же найти выход? Хотя бы один… — словно разговаривает сам с собой. — Вы такие разные, но в каждом из вас я нахожу и вижу то, что мне необходимо и нужно. Я не могу отказаться от чего-то одного, чтобы выбрать другое. Я просто не в состоянии переломить себя и сделать этот выбор! И я не хочу его делать. Да, это ужасно, аморально, скорее всего, но… Но это данность, с которой я пытаюсь справиться… — издаёт горький и тоскливый смешок. — Правда, пока что очень плохо получается… Я не хочу больше о грустном. Хватит. Расскажи лучше, что у тебя произошло интересного за эту неделю? — И я скучаю по тебе, Тэхён, — брюнет игнорирует вопрос, прикасается губами к его уху, перебирает ими вокруг его мочки и сахарно шепчет в него каждое своё слово. — Я просыпаюсь с мыслью о тебе и засыпаю с ней же. И сейчас я наконец-то рядом с тобой, — перемещает руку с его груди, скользит ею вниз по нежному животику Тэхёна, проводит кончиком пальца по пупку, еле касаясь обводит им вокруг него и чувствует, как мышцы Тэ моментально реагируют — торс твердеет, а сам Тэхён вздрагивает. Он такой чувствительный. Такой тактильный. И Рэйван это прекрасно знает. Доходит до самого низа, осторожно вырисовывая пальцами узоры на коже. — И ты сейчас рядом со мной. И я так хочу произнести это вслух… Безумно хочу! — шепчет на горячем выдохе, легонько прикусывает губами мочку уха. — Сказать что?.. — взволнованный шёпот Тэ проносится над ванной. — Что ты только мой. Мой маленький сладкий мальчик… — вторую руку Рэйван кладёт на его тонкую шею, слабо сжимает всеми пальцами и заставляет тем самым запрокинуть голову ещё немного назад. — И что я хочу тебя трахнуть прямо сейчас, — трепетные нотки приобретают совсем другой окрас, становятся более железными, стальными. — Грязно. Жёстко. Прямо здесь. В воде. Входить в тебя на всю длину, чтобы ты чувствовал каждый сантиметр большого члена своего папочки внутри себя… — нежность слов окончательно теряется за сменяющим её утробным рычанием, переполненным яростным животным вожделением. — Ммм? Что я вижу? Ты краснеешь?.. Смущаешься?.. — замечает, как Тэ вздрагивает ещё сильнее, сглатывает и молча прикрывает глаза, не произнося ни слова в ответ, но внимательно его слушая.       У Тэхёна учащается пульс, а тело действительно начинает каменеть от настигающего его возбуждения. Даже просто от несчастных фраз, которые Рэйван произносит с особенной интонацией, неповторимой и свойственной только ему — только ему удаётся создавать этот сладко-острый коктейль, моментом ударяющий по всем инстинктам Тэхёна, вызывая в нём сильную панику, перемешанную с диким желанием продолжения. — Рэйван… — Тэ растерянно выдыхает. — Просто поцелуй меня… — поддаётся стремительно нарастающему давлению внизу живота. — Я хочу, чтобы папочка поцеловал меня…       Брюнет смещает пальцы с его шеи выше на подбородок, вцепляется в него, сдавливает нежную кожу и жадно впивается в его пунцовые губы. Он ждал этого момента с самого начала их разговора. Ждал, как только подъехал к его дому. Он ждал этого всю адски долгую и мучительную неделю, пока они не виделись. Он хотел поставить точку, но остервенело желал только этого.       С самых первых мгновений поцелуй становится жарким и обжигающим. Эта уже не та нежность, которая царила в ванной комнате совершенно недавно. От неё не остаётся практически и следа. Наступает огненная страсть, которая сводит Тэхёна с ума, делает его совершенно безумным, неуправляемым. В голове ещё раз пробегает по-прежнему шокирующая его мысль о том, как же его заводит эта грубость, эти грязные слова, эти шлепки. Именно этого ему не хватает. Как же его заводит называть Рэйвана папочкой, как же ему нравится подчиняться ему, как же возбуждает и утягивает в свои сети эта опасная и порочная игра.       Рэйван берёт в свою ладонь уже твёрдый и горячий член Тэхёна, на что тот невнятно и сладко охает прямо ему в рот, стыдливо жмурится, раздвигает ещё шире свои бёдра, снова вздрагивает, пытаясь убрать от себя явно мешающий бокал вина на столик, не глядя рыская рукой в стороне, пробуя нащупать горизонтальную поверхность. Брюнет сжимает орган чуть крепче и принимается массировать его, проводит пальцами вдоль него сверху вниз по выступающим венкам, ведёт до самого низа, дотрагивается ими до яичек. Тэ моментально начинает ёрзать сверху него, прогибаясь в спине, на что Рэйван освобождает его губы, хищно всматривается в его млеющее от наслаждения лицо. — Нет… Только не останавливайся, папочка… — наигранно ласково, мягко и жалобно произносит Тэхён, зная, что Рэйвану это нравится, приподнимает одну ногу и упирается пальчиками ступни в бортик ванны. — А ещё… — открывает глаза, перед которыми уже всё плывёт от возбуждения и предвкушения ответной реакции. — Ты можешь сегодня не растягивать меня… — соблазнительно и хрипло шепчет, специально дразнит и распаляет своего гостя ещё сильнее. — Малыш уже растянут… Растянут для своего папочки…       Рэйван молча и грубо хватает его за шею ещё раз, с сильным рывком притягивает к себе и проводит языком по его дрожащим от желания сладким губам, делая внизу более поступательные и быстрые движения, массируя его член то круговыми движениями, то плотнее закольцовывая в ладонь, двигаясь вверх и вниз. Нога Тэхёна соскальзывает с бортика в воду, создавая вокруг себя брызги. Он выгибается ещё больше и начинает постанывать. Волк внутри Рэйвана уже давно мечется и вырывается. Нетерпение возрастает. Становится совсем обжигающим. А теперь и вовсе опасно увеличивается с каждой секундой. После услышанных слов хочется прямо сейчас насадить Тэхёна на всю длину. Быстро. Грубо. Резко. Без лишних прелюдий. Тэ зря это затевает. Бесстрашный маленький подснежничек. Эта грязная фразочка о том, что малыш уже растянут для своего папочки, звучит так двояко для Рэйвана. И вызывает всё новые приступы безумия, похоти, ревности, желания всецело обладать им. Тэ играл с собой до его прихода? Ласкал себя? Как это, блять, понимать?! — Уже растянут?! — брюнет лихорадочно рычит в шею Тэхёна, убирает руку с его члена, протискивает её под телом Тэ, заставляя немного привстать, начинает мять ягодицу, гладит её и грубо сжимает в воде, вновь возвращается к его губам, сильнее давя пальцами на подбородок. — Что это значит? Ммм?! — Ничего такого… — Тэ не удаётся сдержать пошлую ухмылку, чёрный оборотень улавливает её, и от этого Тэхён ещё стремительнее растворяется в этом кайфе, чувствуя, как тело Рэйвана напрягается под ним, как его движения становятся более нервными и резкими, более взволнованными, как меняется его голос, как в нём появляется лёгкая, но такая заметная дрожь. Цель достигнута. Тэхён играет с огнём, но ощущение этой опасности лишь ещё больше подливает масло в этот пожар, разжигая его с новой силой. — Ты разве не счастлив это знать, папочка? — ещё одна наглая и вызывающая улыбка после того, как Тэхён произносит эту фразу, стараясь вновь изобразить полное смущение. Фразу Рэйвана. Счастлив знать. Он столько раз уже слышал её, но именно сейчас пришло время вернуть её ему. — Ммммм… Вот оно что… — Рэйван по-волчьи скалится и пугающе шипит. — Балуешься?! — нетерпеливо перемещает пальцы на приоткрытые губы, водит ими по ним, поглаживая, но Тэхён успевает поймать один из них зубами, прикусывает его, а ещё через мгновение сжимает сильнее, больнее, грубее, вновь срываясь на удовлетворённый глухой короткий смешок.       Рэйван еле заметно морщится от неожиданности и ощущений того, как зубы сильнее сдавливают кончик его среднего пальца, а после снова во всей красе появляется тот самый хищный, устрашающий, звериный оскал. Глаза вспыхивают ещё ярче. Горят, наливаясь ещё большим янтарно-медовым оттенком, отдавая алыми красками. — Судя по всему, моему малышу нравится кусаться? — брюнет проводит пальцем между ягодиц Тэ, нащупывает мышечное колечко, несильно надавливает на него и нежно массирует. — Где смазка? — целует его за ухом, обжигает кожу горячим рваным дыханием и требовательно шепчет. — Расскажи папочке, как ты себя растягивал?       Тэхён подаётся бёдрами вперёд, сам хочет насадиться на его палец хоть немного глубже, сразу же расслабляется, напрочь позабыв про лубрикант. И в этот момент ему хочется ответить, что растягивал его Мариус, а вовсе не он сам. Хочется, чтобы Рэйван услышал это. Хочется, чтобы отреагировал. — Чёёёёрт… — громко стонет, откидывая голову ещё сильнее, хватает брюнета за руку, сжимает её, впиваясь тонкими пальчиками в кожу. — Чёёёёрт тебя дери, папочка… — дёргается ещё раз, когда ладонь Рэйвана возвращается на его член, ускоряется, крепче окольцовывая его, дотрагивается до головки, мимолётно проводит по ней и снова сжимает пульсирующий орган. — Я хочу отдаться тебе прямо сейчас… — Тэхён закатывает глаза от подступающей волны оргазма, ёрзает в такт движениям, создавая вокруг них водяные волны, пытается сползти на его теле чуть ниже, ещё шире раздвигает свои бёдра. — Я больше не могу терпеть… — головка члена пульсирует чаще и чаще, и Тэ ощущает, как твёрдый, горячий, большой член Рэйвана упирается в его поясницу. — Папочка хотел бы, чтобы малыш пососал ему немного?.. — мимолётно и хрипло спрашивает, неразборчиво бубня из-за стонов, не задумываясь, не вкладывая в этот вопрос особого смысла, утопая в своих ощущениях и желаниях.       Чёрный оборотень замедляется, а потом и вовсе останавливает свою руку. Несколько секунд молчит. А потом прикусывает подбородок Тэхёна, ведёт зубами по щеке, приближаясь к уху, и вновь рычит: — Повтори?! Что ты сейчас сказал, мой маленький?! — Я… об этом… думал… — Тэ открывает глаза, впивается ими в разъярённое страстью и похотью лицо Рэйвана, и в этот момент смелость в голосе пропадает, а интонация опять выдаёт смущение и нерешимость. — Думал, что когда-нибудь мой папочка мог бы меня научить это делать… Ведь я… — привстаёт, поворачивается к нему чуть больше, проводит пальчиком по его шее, плавно ведя к груди. — Никогда этого не делал… — наслаждается тем, как глаза Рэйвана начинают блестеть ярче, как теперь уже он вздрагивает и начинает терять контроль. — Но я не настаиваю и…       Рэйван хватает его за затылок, притягивает к себе, также приподнимаясь, с шумом выдыхает ему в губы и сладко тянет каждое слово: — Разве я могу оставлять без внимания инициативы моего подснежничка? — упирается обеими руками о бортики ванны, начиная незамедлительно подниматься из воды, вынуждая Тэ отодвинуться в противоположную сторону и полностью развернуться к нему лицом. — Теперь уже я настаиваю, малыш.       Тэхён медленно и несмело перемещает взгляд по телу Рэйвана снизу вверх, плывёт глазами по его ногам, заостряя внимание на накаченных и соблазнительных для него бёдрах, которые явно шире его собственных, поднимает взгляд ещё чуть выше, осматривая его торс, и только после решается посмотреть на возбуждённый член брюнета. Суетливо прикусывает свою нижнюю губу, мнёт её зубами, поднимает смущённые глаза на наблюдающее за ним лицо Рэйвана и вновь опускает взгляд на его орган. Он большой. Нет, кажется сейчас, что слишком большой. И очень красивый — ровный, гладкий, с выступающими и налитыми кровью синими венами под горячей и тонкой пунцовой кожей. В этот момент Тэхён начинает жалеть о том, что предложил ещё несколько мгновений назад, а внутри появляется стыд. И замешательство — боится что-то сделать неправильно. — Иди сюда, — Рэйван замечает эти сомнения в Тэ, перемешанные с очевидным желанием, тянет руку к нему, зазывая его к себе как можно ближе, с интересом смотрит на него сверху и начинает ненасытно улыбаться. — Ты ведь хотел учиться. Практикуйся, мой маленький… — соблазнительно тянет слова.       Тэ неторопливо ползёт к нему по дну ванны на коленях, останавливается возле него и снова поднимает тёмные глаза, ловя на себе хищный и изучающий взгляд, от которого становится ещё жарче и беспокойнее. — Папочка?.. — бубнит себе под нос, но после всё же решительно дотрагивается до члена кончиками своих пальцев, сначала еле ощутимо проводит по нему, тут же чувствуя короткую вибрацию на своих подушечках, потому что возбуждённый орган отзывается на его прикосновения, и начинает гладить приятный, плотный ствол, аккуратно водит по нему, не спеша изучает, беря уже полностью в ладонь. Ощущает, какой он тяжёлый в руке и одновременно нежный. И бесконечно, блять, манящий. — Я никогда не… — Тэхён поддаётся внутреннему инстинкту, поддаётся природе, наклоняется ещё ниже к нему, высовывая язык. — Не бойся, — Рэйван уже почти что рычит от безудержного предвкушения, неотрывно наблюдая, как с каждой секундой расстояние между головой Тэ и его членом уменьшается. — Просто возьми его в ротик, малыш… Давай же… — неистово жадно пожирает глазами каждое даже еле уловимое движение Тэхёна. — Открывай свой ротик, сладкий…       Тэхён нерешительно дотрагивается кончиком языка до красноватой большой головки, тут же чувствуя солоноватый привкус. Это не вызывает отвращение, а лишь ещё больший интерес. Поднимает глаза на брюнета, словно ищет одобрения, и как только понимает, что взгляд Рэйвана ничуть не изменился, проводит языком уже более ощутимо, оставляя влажный след от слюней.       Рэйван шумно и громко выдыхает, кладёт руку на голову Тэ, утопая пальцами в светлых волосах, мышцы торса напрягаются ещё больше, принимает чуть более удобную позу и опять сладко рычит: — Умница. А теперь ещё немного смелее, малыш. Ну же, порадуй своего папочку, — вздрагивает, когда мягкие и пухлые губы Тэхёна обхватывают его головку целиком и со всех сторон, начиная без остановки посасывать её, помогая языком.       Брюнет машинально закидывает голову назад, когда чувствует прикосновения горячих губ и языка к своей плоти, прикрывает глаза и чуть сильнее надавливает на затылок Тэ, на что тот насаживается чуть глубже. Сразу же опускает свою голову, чтобы не упустить из вида ни одной детали — это картина настолько прекрасна для Рэйвана и долгожданна, что он решает для себя, что не имеет права пропустить ни одного нюанса. Даже самого короткого и незначительного. Но брюнет резко жмурится от наслаждения, когда Тэ сам опускается на член ещё ниже, доходя почти до его середины, сжимая его со всех сторон губами, и тут же легко скользит назад, полностью высовывая.       Тэхён удивляется тому, что в его рту появляется такое обилие слюней, которые облегчают движения и делают их более комфортными для него. Ещё раз проводит языком по головке, но на этот раз более основательно, немного привстаёт для удобства и перемещает губы на твёрдый ствол, создавая нежную дорожку из быстрых и коротких поцелуев. — Блять… — Рэйван хрипит, сжимает в пальцах влажные волосы Тэ, поддаётся внутреннему импульсу и тянет его голову почти вплотную к себе. — Ты меня сейчас сведёшь с ума… — с упоением смотрит сверху, становясь безумнее от этой покорности. — Возьми его ещё раз в рот, малыш!.. — на порывистом выдохе разносится очередной рык. — Я всё делаю правильно, папочка?.. — ласково уточняет Тэхён, опять проводя кончиками нежных пальцев по его уже подёргивающейся плоти. — Тебе нравится? — поднимает на него глаза и неожиданно приближается к животу, аккуратно, но в то же время страстно целуя его в пупок. — Чёрт! Ты даже не представляешь, какой ты сейчас сексуальный!.. — рявкает брюнет, сильнее, но не теряя осторожности, вновь перехватывает пальцами его волосы и вынуждает немного отстраниться, свободной рукой берёт свой член в ладонь, проводит им по губам Тэхёна несколько раз, на этот раз властно и уверенно, смотрит в упор только в его краснеющее лицо. — Открывай свой ротик шире.       Тэхён слушается. Не может иначе. Открывает рот шире и моментально ощущает, как пульсирующий плотный ствол заполняет его. Закрывает глаза, упирается обеими руками в упругие бёдра Рэйвана и максимально расслабляется. Пытается привыкнуть к новым ощущениям и старательно двигает языком, облизывая член со всех сторон, охотно дотрагиваясь им до каждой неровности. — Дааа… — шипит сквозь зубы чёрный оборотень и ещё раз закидывает голову назад, тихо простанывая. — Всё правильно!       Через минуту плавные и размеренные движения меняются, набирая новую скорость, давление от ладони Рэйвана в области затылка Тэ становится ощутимее и грубее, но Тэхён не спешит насаживаться глубже, а наоборот отстраняется, вытаскивая член из своего рта. Ещё раз внимательно и на этот раз без тени смущения осматривает его, замечая, как головка уже начинает покрываться густой природной смазкой. — Оближи, — звучит, как самый настоящий приказ.       Тэ снова поднимает глаза на брюнета и начинает довольно улыбаться, берёт его плоть в свою руку, неторопливо, осторожно, медленно, тягуче, размеренно массирует её. Издевается. И даже не скрывает этого. — Я точно всё делаю правильно? — это на самом деле первый раз Тэхёна, но сейчас он чувствует себя уверенно. Ему нравится. Он ловит себя на мысли, что ему нравится чувствовать, как солоноватый член заполняет его рот, нравится из раза в раз проводить языком по выступающим венкам и чувствовать, как чужая плоть реагирует на каждое его прикосновение, отдаваясь лёгкими подёргиваниями. Ему нравится член Рэйвана. Безумно нравится. — Ммм? — нежно и податливо мычит, опуская тёмные глаза и снова поднимая их на лицо брюнета. — Об-ли-жи! — чёрный оборотень начинает терять контроль от этой наглости, нетерпеливо притягивает его максимально близко, вновь берёт свой же член в свою руку и упирается плотной и крупной головкой в губы Тэхёна. — Не зли папочку, малыш… — рычит с игривой, но всё же серьёзной интонацией в голосе. — Ты умница, Тэ, поэтому продолжай делать, как я тебе говорю…       Тэ хмыкает и высовывает язык, проводит им по головке, собирая его кончиком тёплый и густой предэякулят, на что Рэйван моментально толкается бёдрами вперёд, глубже и цельнее проникая в его рот. Ещё раз шумно выдыхает и простанывает громче, когда сам увеличивает темп, не сталкиваясь больше с сопротивлением, с каждым новым толчком крепче удерживая голову Тэхёна за волосы, наращивая темп и двигаясь в горячей полости рта больше, чем до середины, изредка толкаясь головкой ему за щеку. — Малыш… — тяжело и напряжённо выдыхает, вынуждая Тэхёна смотреть только на него. — Я сейчас кончу… — чувствует, как в этот самый момент губы Тэ словно специально сильнее и ощутимее смыкаются вокруг члена. — Кончу в ротик моему малышу…       Тэ не отстраняется ни на сантиметр, смотрит тёмными глазами в лицо брюнета, мило моргает и начинает ощущать более сильное давление на своём языке. Убирает руку с бедра Рэйвана и неожиданно для них обоих дотрагивается мягкими подушечками пальцев до его яиц, аккуратно проводит ими.       Чёрный оборотень резко закрывает глаза, прикусывает нижнюю губу, делает ещё пару уверенных и теперь уже более грубых толчков вперёд, более несдержанных и суетливых, приятная дрожь пробегает по всему его телу, он замедляется, выдыхает более рвано и судорожно, и наконец-то кончает, полностью заполняя рот Тэхёна своей спермой.       Тэ чувствует, как в его горло начинает стекать вязкая, густая, горячая жидкость. Её много. Слишком много. Этот факт кажется ему даже странным и весьма необычным. Немного отстраняется назад и приоткрывает рот. Рэйван плавно достаёт свой всё ещё пульсирующий, налитый кровью, каменный член, проводя алой головкой по губам Тэхёна пару раз, кладёт ладонь на его щеку, нежно поглаживает кожу пальцами, и звучит довольный, удовлетворённый размеренный голос: — Ты такой молодец, сладкий… — убирает руку с щеки Тэхёна и берёт его за подбородок, выше приподнимая его голову, смотрит ему прямо в глаза. — Теперь проглоти, малыш. Чтобы папочка видел, как ты глотаешь.       Тэхён не отводит от него преданного взгляда, продолжая сидеть перед брюнетом на коленях, и послушно глотает всю сперму до последней капельки, облизывая свои пухлые губы. Солёная на вкус. И немного горчит. Но и сейчас это не вызывает отвращения и неприятных ощущений. — Подснежничек… — Рэйван издаёт тихий, но настойчивый и нетерпеливый рык, а на лице вырисовывается ещё один страстный оскал. — Тебе понравилось, папочка? — заинтересованно уточняет Тэ, начиная подниматься, и в этот же момент Рэйван садится напротив, вытягивает в уже почти остывшей воде ноги и притягивает Тэхёна к себе. — Папочка счастлив знать… — хмыкает брюнет, коротко, но жадно целуя его в губы. — Малыш сегодня такой экспериментатор. Такой соблазнительный, такой хороший мальчик, — поглаживает его спину, нежно водя пальцами по позвоночнику, лопаткам, пояснице. — Тебя даже учить не пришлось, мой маленький. Ты и сам справился, — лицо Тэ снова начинает краснеть от стыда после этих слов.       Тэхён перекидывает ногу через брюнета и усаживается на него, тянется руками к его волосам, аккуратно и осторожно проводит по чёрной копне, зачёсывая их назад, тянется к затылку и стягивает с волос резинку. Мокрые угольные пряди сразу же рассыпаются, и Тэ принимается наматывать одну из прядок на свой пальчик. — Папочка?.. — тихо шепчет, посматривая в это соблазнительное лицо. — Да, мой цветочек? — У меня нет смазки, — внезапно отвечает на вопрос, который давно уже звучал, тянется рукой к тюбику, стоящему на раковине. — Но есть масло… — берёт бутылочку и открывает крышечку, подносит к своему носу и глубоко вдыхает. — Моё любимое… Кокосовое… Можно сегодня малыш будет сверху папочки? — игриво и кокетливо проводит пальцем по груди Рэйвана, специально задевая твёрдый сосок. — Мой папочка не против?       Эта мягкость, переплетающаяся то с пугливостью и нерешительностью, то с абсолютно провокационной и нескрываемой пошлостью, сносит Рэйвану голову напрочь. У сильного, властного, опасного и безжалостного хищника не получается реагировать спокойно и держать себя в руках. Как только он слышит эту интонацию в бархатном голосе Тэ, он хочет в эту же секунду накинуться на него. Но в тот же момент хищник сам уже превращается в жертву, поддаваясь этим уловкам человечка. — Ты точно доиграешься! — над ванной проносится утробный и глухой рык. — Мой маленький… Блять… Что ты со мной творишь сегодня?! — Рэйван протягивает перед Тэ свою руку, и тот сам густо выливает содержимое из тюбика на его пальцы, на ладонь. Тэхён уже понимает, что ему делать дальше, поэтому привстаёт, тянется рукой к своей ягодице и немного отодвигает её в сторону, дожидаясь, когда брюнет дотронется до нужного места.       Это происходит в считанные секунды. К узкой, нежной, гладкой дырочке прикасается сначала один палец Рэйвана, аккуратно поглаживает её, а после уже два, немного массируя и нажимая чуть ощутимее, смазывая густым и липким маслом. Тэхён прикрывает глаза и вздыхает от наслаждения, упирается рукой в плечо брюнета, сжимает его и начинает опускаться на пальцы, двигаясь навстречу этим движениям. Как только пальцы входят почти полностью в узкое отверстие, Тэ вздрагивает, издаёт сладостный стон, принимаясь ёрзать на них. — Нет… Это не то… — наклоняется к лицу Рэйвана и прикусывает его за губу. — Я хочу сесть на твой член. Прямо сейчас хочу… На твой большой и вкусный член, папочка… — не верит собственным ушам, что сам произносит всё это, хотя каждое слово больше напоминает жалобный скулёж. — Хочу… Рэйван… — Чёрт! Чёрт, какой же ты у меня чувствительный… — пытается сказать очень нежно, сходя с ума от всего происходящего, но вырывается очередной возбуждённый рык, когда он чувствует, как бёдра, как всё тело Тэхёна дрожит на нём, как Тэ выгибается, когда пальцы упираются в простату, продолжая елозить и обтираться об него. — Ты уверен? Ты слишком узкий, малыш, — приподнимается, обнимает его свободной рукой за тонкую и хрупкую талию и прижимает к своей груди, пристально смотря на лицо Тэ снизу вверх. Вопреки всей страсти, ужасной, обжигающей похоти, безудержному, сносящему наповал желанию, сейчас именно тот момент, когда Рэйван боится и не хочет сделать больно своему мальчику — Тэ слишком нежный, беззащитный, слишком маленький на фоне брюнета.       Тэхён молча тянется рукой назад, берёт его за предплечье и заставляет вынуть из себя пальцы, тут же нащупывает в воде с новой силой пульсирующий от возбуждения плотный член Рэйвана, несколько раз гладит его, обволакивая ладонью со всех сторон, то сжимая, то разжимая её, а после упирает его горячую и твёрдую головку между своих ягодиц, охотно и призывно обтираясь ими об него. С губ срывается ещё один нетерпеливый и звонкий стон, и Тэ закидывает голову назад, приоткрывает рот в попытке вдохнуть как можно глубже, когда брюнет всё же поддаётся и уступает ему, начинает плавно и осторожно опускать его на свой орган, чувствуя, как вокруг него со всех сторон сжимаются стеночки, как они вздрагивают, как только он входит в него глубже. — Боооожеее… — дрожащим голосом скулит Тэхён, насаживаясь на него полностью, опускаясь на Рэйвана и садясь на него уже целиком. Как по маслу. Хотя так и есть. — Оттрахай меня, папочка!.. — и вновь фразы, которые вырываются бесконтрольно, необдуманно, будто говорит кто-то другой вместо Тэ.       Но он не дожидается и сам двигается, приподнимаясь то выше, то опускаясь. Крупная головка сразу же начинает часто ударять по простате, вызывая у Тэхёна новые приступы удовлетворения и оргазма. Он принимается ласкать себя — берёт в руку свой член, сначала гладит его, а потом сжимает крепче, массирует самую верхушку его, а следом спускается к яичкам, тут же издавая ещё более сладкий и неудержимый стон на всю ванную комнату, вцепляется второй рукой в спину Рэйвана, стараясь удержаться и не соскользнуть, проводит по его коже ногтями, грубее надавливая, впиваясь ими в него. — Ты носишь её постоянно? — хрипло произносит чёрный оборотень, трогая подаренную им серёжку с белой волчьей головой. — Сладкий… — заглядывает ему в лицо и тянется к губам, жадно и ненасытно хватает их своими, принимая все стоны дрожащего и извивающегося на нём Тэхёна. — Скажи, что ты мой. Что ты только мой, малыш! Скажи это прямо сейчас! — опять срывается на яростный и хищный рёв. — Я тв… — ванная комната заполняется громкой вибрацией от телефона, лежащего на столике. Тэ замедляется и открывает глаза. — Чёрт… Это могут звонить из больницы… — наощупь тянется к смартфону. — Пять минут, — бескомпромиссно перехватывает его руку Рэйван и прижимает к себе. — Малыш… Не отвечай… Подожди… — тянет его на себя, чуть больше ложась, и принимается сам двигать бёдрами, входя полнее и быстрее в Тэхёна, крепко фиксируя его на себе.       Тэ послушно отступает от своей затеи, но когда телефон звонит второй раз, он всё же хватает смартфон со столика, резко останавливается, ещё сильнее сдавливая плечо Рэйвана, и нажимает на зелёную кнопку. Он не может не ответить. Он должен ответить. Нельзя не отвечать. Случайно нажимает на громкую связь, и в эту же секунду над ванной звучит всем знакомый и узнаваемый голос. — Душа моя, — из динамика отчётливо слышно, как Мариус по привычке шмыгает носом. — Я в ванной, — коротко перебивает его Тэхён, видя, как лицо Рэйвана стремительно меняется, как его переполняет непонимание и шок от происходящего, как приподнимаются его брови, сдвигаются друг к другу, а глаза начинают сверкать злостью и очевидной, такой явственной и сильной ревностью. Вопрос «какого хуя, блять?» звучит без слов.       Тэ прижимает свой указательный палец к губам, давая понять тому, чтобы тот не смел издавать ни звука. Не в этот раз, блять. Достаточно с головой того, что было в отеле. — Я на минуту. Хотел сказать, что нас с тобой пригласили на свадьбу. Только получил приглашение, — протяжно и с презрением хмыкает. — На свадьбу Рэйвана и Чимина. Через три дня. Мы обязаны присутствовать. Во всяком случае, я точно, как бы мне тошно не было бы видеть этого ублюдка. Отец не позволит проигнорировать это столь долгожданное для него торжество, — замолкает на несколько секунд, вслушивается в разговор, а после спокойно и уверенно продолжает. — Я бы хотел, чтобы ты со мной пошёл, сокровище моё. Мы пойдём на эту свадьбу как пара, Тэ. И если Рэйван начнёт тебя отговаривать от этого, в чём я вообще не сомневаюсь, не смей идти у него на поводу, любимый. Заведомо знаю, что он непременно позвонит и скажет, что нечего тебе там делать. Не слушай этот бред и жалкие попытки прикрыть свою жопу. Пусть смотрит. Пусть видит. Хорошо? — Я тебя понял, — сухо отвечает Тэхён, не отводя пристального и внимательного взгляда от брюнета, лицо которого по-новой изменилось, на этот раз сменяя маску злости на полную растерянность и тотальную обескураженность, испуг — мышцы подёргиваются, а мимика тут же становится более напряжённой и хаотичной, глаза расширяются, а рот приоткрывается. — Ммм… Душа моя… А ты лежишь сейчас в ванне, да? — голос пепельного оборотня соблазнительный, утягивающий, сладкий, но при этом обжигающий и слишком трепетный, взволнованный. — Включи видеосвязь, зайчик? Покажи мне себя? Я уже успел соскучиться по тебе… Я хочу увидеть тебя прямо сейчас… Голенького, мокрого, только моего… Зря я тебя отпустил. Ты приедешь завтра утром? Или мне приехать к тебе, сокровище моё?       Чёрный волк кривится в презренной и одновременно победной над младшим братом ухмылке, слушая эти слова, но моментально замирает, ощущая то, как Тэхён просто прожигает его своими тёмными и поблёскивающими от ярости глазами. — Луна моя, — обрывает Мариуса Тэ и коротко выдыхает в динамик телефона. — Прости, но я уже не лежу, я принимаю душ. Я подумал, что что-то случилось, раз ты перезваниваешь второй раз. Я наберу тебе чуть позже, и мы всё обсудим, у меня мокрые руки, мне неудобно сейчас говорить. А про свадьбу я понял, — шипит сквозь зубы, сверля неистовым взглядом брюнета. — С удовольствием пойду. С тобой пойду, луна моя!       Тэхён прерывает телефонный разговор, молча и спокойно откладывает смартфон в сторону, мягко и нежно улыбается, глядя на брюнета, и как только Рэйван намеревается что-то сказать, как только он произносит первый звук, Тэ неожиданно, резко, молниеносно замахивается на него и отвешивает ему звонкую, сильную, грубую пощёчину. — Ты сдурел?! — Рэйван хватает его за руку, сдавливает запястье и прижимает к себе ещё крепче, как только Тэхён пытается вырваться и встать с него, слезть с его члена. — Успокойся, малыш. Подожди же! — Тэ ещё сильнее брыкается, тянется к его лицу второй рукой, собираясь ещё раз ударить, но брюнету удаётся увернуться. — Тэхён! Я сейчас всё объясню! Да перестань же ты! Угомонись, малыш! — Пусти меня! — громко и рьяно ревёт ему в лицо Тэхён. — Отпусти меня, урод конченный! — с силой вырывает из его ладони руку и тут же вскакивает на ноги с такой молниеносной скоростью, что Рэйван даже не успевает этого сообразить. — Свадьба у тебя, значит, да?! Через три дня?! — перекидывает ногу через бортик и быстро вылезает из ванной. — Пошёл вон из моего дома! — Подснежничек… Дай я тебе всё объясню?! Успокойся! Прошу тебя! — Это надо было объяснять раньше, а не сейчас! — Тэ хватает полотенце и принимается вытираться, сразу же заворачиваясь в него. — Что ты лежишь, блять?! — поворачивает голову в сторону ещё больше шокированного и растерянного оборотня. — Одевайся и иди нахуй отсюда! — срывается на громкий и истерический крик. — Ты знал про Чимина… Ты ведь знал про свадьбу, малыш… Я не скрывал от тебя этого! — Рэйван старается хоть как-то оправдаться, найти хоть какие-то слова. — Да что на тебя нашло?! — поднимается и вылезает следом за ним, тут же подходит максимально близко, старается обнять. — Ну тише, цветочек мой. Давай поговорим? — Тэхён отходит от него как можно дальше, пытается избежать любого прикосновения к себе. — Господи! Да стой же ты! Тэ! Прекрати! — Но я не знал, что она через три дня! Через три, блять, дня! ТРИ ДНЯ!!! Вдумайся! Три дня, Рэйван!!! Ты мне ни слова не сказал! Ты просто молчал об этом! — вопит Тэ, хватает с мокрого пола одежду брюнета и швыряет в него. — Какого хуя ты тут, а не со своим будущим мужем?! Блять! Одевайся и уходи из моего дома! Иди отсюда, Рэйван! Уходи! Уйди!! — Да я хотел сказать! Я за этим и приходил! — не выдерживает и выкрикивает в ответ он, раскрывая все карты. — Но сразу не получилось. Да выслушай же ты меня! Я не собирался ничего скрывать! И в мыслях не было! Давай не будем ругаться, ммм? Давай просто спокойно всё обсудим? Ты прекрасно знаешь, что эта свадьба — не мой выбор, что я не хочу её! Мне никто не нужен, кроме тебя! Малыш… Ну, пожалуйста… Перестань же… — Хотел сказать?! Хотел?! Когда?! Когда ты хотел мне об этом рассказать?! После всего, что между нами опять было только что?! Или после самой свадьбы вообще, быть может?! — протяжно, громко, долго выдыхает во всю силу лёгких, судорожно глотает воздух. — Да ты… Да я… Я сделал тебе минет только что! Ты понимаешь?! Для меня это не просто шутки… Я!.. Господи! Я даже Мариусу… — замолкает, останавливает сам себя, выдыхает ещё раз и резко указывает пальцем на дверь, но эмоции зашкаливают с такой силой, что эти ярость и обиду невозможно так просто сдержать внутри себя и потушить, невозможно промолчать, невозможно найти хотя бы каплю успокоения. — Ты такая мразь! Ты самая натуральная мразь! Я доверился тебе! — резко кидается в его сторону, пихает его в грудь несколько раз. — А ты просто пользуешься этим! Пользуешься мной!       Рэйван снова перехватывает его руки, с рывком притягивает Тэхёна к себе и резко прижимает, удерживает его на месте. — Хватит так вести себя, Тэхён, — на этот раз произносит более строго, требовательно, но спокойно и очень доходчиво, делая расстановку на каждом слове. — Хватит кричать. Хватит меня оскорблять. И хватит нести эту чушь. Я тебе ещё раз повторяю. Угомонись. Включи свой мозг. Тихо. И просто выслушай меня наконец-таки! Не надо лучше злить папочку, иначе… — Да иди ты нахуй со своим папочкой, блять! — брыкается по-новой, злобно шипит ему прямо в губы, смотрит на него в упор, не моргая. — Почему ты промолчал?! Почему ты ничего мне не сказал сразу?! А я тебе ещё раз повторяю, чтоб ты шёл нахуй из моего дома, ты понял?! Какая же ты сука, Рэйван! Вали отсюда! — Малыш. Сладкий мой. Тэхён! Ты явно спятил, походу! — брюнет изо всех сил сдерживает себя, не позволяет ничего себе лишнего, борется со зверем внутри себя, но с таким же рывком отпускает его и даёт Тэ возможность отойти от себя. — Кажется, мой брат негативно на тебя влияет. Подумай об этом. — Обязательно. На твоей свадьбе как раз и подумаю! — рявкает Тэхён в ответ и презренно кривит лицо. — Быстрее! Выметайся отсюда!       Рэйван быстрыми и нервными движениями начинает натягивать на себя брюки, суматошно перебирая ткань пальцами, и в этот же момент из их кармана выпадает ключ, звонко и шумно ударяется о кафельный пол ванной комнаты, тут же привлекая к себе всеобщее внимание.       Тэхён внимательно всматривается в вещичку на полу, морщит лоб от удивления, медленно поднимает глаза на Рэйвана, а внутренняя злоба от этой поражающей наглости окончательно вырывается из него и обрушивается на брюнета. — Так вот как ты зашёл в мой дом?! Это же мой запасной ключ. Я его обыскался! Везде смотрел! Ты украл его у меня?! Ты украл! Боже! Ты псих! Ты чёртов псих, блять! — Тэ стремительно поднимает ключ и прячет его в своём кулаке, сильно сжимая пальцы вокруг него. — Я тебе запихаю этот ключ сейчас в жопу, если ты не уйдёшь! Пошёл отсюда, ублюдок! — непроизвольно, случайно, на опаляющих и опасных эмоциях повторяет то самое оскорбительное и унизительное слово, которое ещё несколько минут назад произнёс Мариус в их телефонном разговоре.       Рэйван замирает. И Тэ замирает. Наступает пауза. Тишина. Абсолютное молчание. Больше ни звука.       Брюнет до конца натягивает брюки, быстрыми и ловкими движениями застёгивает свой ремень и подходит к Тэхёну. Плавно поднимает свою руку, тянется к его лицу, на что тот дёргается от него в сторону то ли от испуга, то ли от отвращения, дотрагивается до его светлых, мокрых, взъерошенных, но мягких и шелковистых прядок, аккуратно их поправляет и спокойно говорит: — Ты ничего не знаешь, мой маленький. Совершенно ничего, — тихо и обречённо выдыхает. — Эта свадьба — лишь формальность, и не более того. Она нужна не мне, а нашим отцам. Моему и отцу Чимина. Пускай я буду в твоих глазах ублюдком, я переживу это, но ты по-прежнему остаёшься для меня моим хрупким и нежным цветочком, в которого, судя по всему, вселился дьявол, блять! — не выдерживает и рычит на него. — Я прошу тебя, Тэхён, давай просто… — Иди отсюда! — перебивает его, отходит на пару шагов назад. Голос Тэхёна становится чуть более уравновешенным уже, обессиленным, бархатным и тихим. — Я не хочу с тобой больше разговаривать. Нам просто не о чем разговаривать. Вали! Отсюда! Нахуй! Рэйван!       Брюнет резко и быстро молча проходит мимо него, почти что выбегая из ванной комнаты в коридор, создавая после себя поток ветра. За спиной слышен громкий топот торопливых и быстрых шагов, спускающихся вниз по лестнице. Ещё несколько секунд возни на первом этаже, а после раздаётся мощный грохот с силой захлопывающейся входной двери, от которого Тэ тут же жмурится, а после распахивает глаза, переполненные слезами. Он судорожно выдыхает несколько раз. Не шевелится, лишь изредка ещё сильнее сжимая кулак с запасным ключом от его дома, давя на кожу ногтями. Губы дрожат. В ночной тишине с улицы доносится типичный звук заведённого двигателя автомобиля, а потом и хруст снега, шум резины тяжёлых колёс. И когда эти звуки отдаляются, растворяются в ночи, когда окончательно пропадают и теряются, реальность происходящего ударяет с новой и жестокой силой. Тэхён вздрагивает и издаёт тихий, но безутешный, жалкий, переполненный отчаянием и беспомощностью, всхлип.       Больно. Почему-то безумно больно. Горько. Страшно. Тошно. Мерзко. И обидно. Бесконечно обидно.