Луна сегодня прекрасна, не так ли? Книга I.

🌔🌓🌒

      После утреннего инцидента между сыновьями вожака стаи в напряжении находятся абсолютно все обитатели волчьей резервации, предчувствуя его неминуемый гнев, который, вероятнее всего, коснётся абсолютно каждого. За дело и без дела. Особняк семьи Чон почти полностью погружён в гнетущую тишину. Будто перед приговором или казнью.       Мариус старательно пытается изображать непоколебимое спокойствие и уверенность во всех своих поступках — отступать теперь или прятать голову в песок он не намерен. Это было бы слишком глупо. Будет твёрдо стоять на своём. И он имеет на это полное право. Но переживания за состояние Рэйвана есть. Сильные. Страшные. Терзающие младшего брата изнутри. Можно обмануть окружающих. Самых близких. Друзей. Отца. Но себя не обманешь. Мариус глубоко вдыхает, закрывает глаза и откидывается на спинку дивана, стараясь не слушать возгласы Чимина, разлетающиеся вокруг него. Эти переживания борются с иными чувствами. Образ перепуганного Тэ, который впервые прикоснулся к белоснежному оборотню, дотронулся своими пальцами до его перепачканной кровью мягкой шкуре, затмевает всё. Совершенно всё. Остальное уходит на задний план и теряет любую важность. Перед глазами только его лицо, его глаза, его губы. Он прекрасен. Это самое невероятное живое существо во всей Вселенной. Блондин в этом уверен. Самое потрясающее. И только его. Мариус хочет вернуться к его дому прямо сейчас, вновь прийти во двор к своему истинному, снова взглянуть на него и самое главное — ощутить, как страх Тэхёна медленно отступает, сменяясь на искреннюю заботу о волке и желание оказать незамедлительную помощь. Это самое ценное и великолепное, что могло произойти с Мариусом за последние дни. Это новый шаг. Новая ступень. Это долгожданный рывок вперёд. И в этот миг ему плевать, что этому поспособствовало то, что он чуть не убил старшего брата. А Рэйван чуть не убил его. Не имеет значения. Пустяки. — Вы хоть понимаете, что натворили?! — взволнованно выкрикивает Чимин, сидя рядом с Мариусом на первом этаже особняка, возмущённо пихая того в плечо, вынуждая выйти из раздумий. — Ты его видел?! Иди посмотри на него! Ты мог его убить! Ты понимаешь?! — кричит ещё громче и испуганнее. — Убить, Чонгук! Это ведь твой брат! Да что с вами такое вообще?! Вы как с цепей сорвались! Я не понимаю! Всё из-за твоего истинного, да?! — Облегчил бы сразу тебе жизнь, разве нет? — блондин изо всех сил пытается демонстрировать хладнокровие и равнодушие, старательно изображая, что ему плевать на раны и состояние Рэйвана, а вопрос про Тэхёна намеренно игнорирует, но сердце, не переставая, изнывает от осознания того, что между ними произошло этим утром. И что могло произойти, если бы Мариус не остановился. — Иди к своему будущему мужу и читай ему свои проповеди. Думаю, будет больше пользы. — Ты не в себе?! Ты… Да что ты несёшь, Чонгук?! — Чимин не верит собственным ушам, закрывает глаза и рвано выдыхает, пытается хоть немного прийти в чувство, но опять срывается на крик. — Я не узнаю тебя! Я просто не могу поверить в то, что это происходит на самом деле! Вы спятили?! — Отец идёт… — Мариус перебивает и улавливает характерные звуки шагов, раздающиеся за входной дверью в дом, и сразу же чувствует знакомый запах. — Сейчас начнётся. Лучше уходи, а то попадёшь под горячую руку. — За мной, Чонгук! — в этот вечер отец близнецов не идёт на кухню, не наливает себе коньяк или красное вино, не присаживается в кресло в гостиной у камина, как это бывало не раз после рабочего дня, чтобы побыть в тишине и покое. Его твёрдый голос звучит прямо с порога и как никогда строго и сурово, а его лицо не выражает ничего, кроме бушующей ярости. — И ты тоже! — вожак стаи мельком кивает на Чимина, не успевшего сбежать, даже не глядя в их сторону, и сразу же направляется к лестнице, ведущей на второй этаж. — Оба. Быстрее!       Пререкаться и спорить бессмысленно и даже опасно. Тем более, когда глава семьи Чон пребывает, мягко говоря, не в самом хорошем расположении духа не без участия своих отпрысков. До спальни Рэйвана все трое идут быстро и молча, почти бесшумно, никто не решается произнести ни слова. Напряжение возрастает с каждым шагом, приближающим их к двери комнаты брюнета. Отец с рывком распахивает её и отходит в сторону, создавая проход для младшего сына и Чимина, и только после того, как те заходят, следует за ними и захлопывает дверь с громким шумом. — Вы что, совсем охренели?! — вожак уверенно подходит к Рэйвану, лежащему на кровати, оценивающим и тревожным взглядом осматривает его, обращая особое и беспокойное внимание на истерзанный и перебинтованный бок. Местами через марлевые повязки просачивается свежая кровь. Травмы слишком глубокие. Быстро не зарастут. И отец это понимает сразу. — Я вас спрашиваю, блять, вы совсем лишились мозгов и разума?! — поворачивается к младшему и начинает наступать на него. — Это что такое?! Это как понимать, Чонгук?! — кивает в сторону старшего. — Ты вообще думал своей головой, когда творил это?! Ты хоть на секунду задумался, чем это могло закончиться?! — Я сам спровоцировал, — тяжело произносит Рэйван глухим голосом, беря весь удар на себя. — Это моя ответственность, а не Чонгука. Заслуженно и справедливо. — Ради всего святого, заткнись, Чонхён! Я даже слышать твой голос сейчас не могу! Если бы ты только знал, как же я устал от тебя и твоих выходок! — цедит сквозь зубы отец близнецов. — Из-за чего конфликт? Хотя нет, это уже не конфликт! Это драка! И не просто щенячья возня, а самый настоящий бой! — вожак подходит вплотную к Мариусу, пристально и взыскательно смотрит в его бледное каменное лицо. — Ты мог убить брата, Чонгук! Ты это понимаешь, блять, или нет?! Ты мог убить своего старшего брата! Ответь мне, ты понимаешь это или нет?! — Мог, — холодно, но тихо отвечает блондин и сразу же замолкает. Он это понимает. Он это знает. Ему больно. И ему страшно от этого. — Мог? И это всё, что ты можешь ответить?! Ты явно рехнулся! Ты, похоже, ёбнулся окончательно, как когда-то Эридан! — заключает отец, и слышится хриплый нервный смешок. Вожак опускает голову вниз и раздражённо потирает глаза. — Мало того, что вы меня позорите своим поведением, так вы ещё грызётесь в моём же доме! — отец громко и злобно рычит на сыновей, переводит взгляд на Чимина, молча стоящего в самом углу спальни. — А ты?! Что ты знаешь об этой драке?! Из-за чего?! — Я? Ничего. Я без понятия… — тихо, неуверенно и робко отвечает он и отходит ещё дальше. — Думаю, что что-то не поделили и сорвались друг на друга, — старается хотя бы как-то разрядить невыносимую обстановку. — Поговорят, обсудят и найдут пути решения этой сит… — Что-то не поделили?! Или, может, опять кого-то?! — отец шипит в лицо младшему сыну. — Твой истинный, не так ли? Как там его? Тэхён, точно! Из-за него?! Отвечай, Чонгук, когда я спрашиваю! Говорят, что утром, когда ты разносил мой двор и трепал собственного брата, заливая снег его кровью, ты был не так сдержан, как сейчас! Смелее же! — Не из-за него. Говорю же, это я спровоцировал конфликт, — Рэйван произносит громче и требовательнее, желая, чтобы отец его услышал и обратил своё внимание только на него, пытается приподняться хоть немного с кровати и сразу чувствует резкую и ноющую боль, кривится, громко рычит и плюхается обратно на спину. — Оставь в покое моего брата. — Оставить твоего брата? Что, Чонхён? Мне не послышалось?! Вы что, вспомнили, что вы братья?! Удивительно, блять! Чонхён! С тобой вообще будет ещё отдельный разговор! Как и с тобой! — бросает злобный взгляд на Чимина. — Значит так, мои драгоценные! — отец не выдерживает, поворачивается к Рэйвану, подходит к нему ближе. — Я тебя предупреждал! Я тебе говорил, чтобы ты прекращал лезть к этому человеку, чтобы твоего духу возле него не было, чтобы ты прекращал доводить Чонгука, но ты не послушал, ты решил, видимо, что самый умный, да?! Что будет только так, как ты того захочешь? Не будет, Чонхён! Пока я жив, пока я вожак стаи, будет исключительно так, как я говорю, а не так, как ты себе уже спланировал! И это касается каждого присутствующего тут! — пробегает сверкающими глазами по всем троим, склоняется над сыном и авторитетно рявкает на него. — Я долго терпел и закрывал глаза! Я старался относиться мягко ко всему, но, как оказалось, совершенно зря. Больше я ждать не стану. Назначайте дату свадьбы с Чимином! И не просто какую-то, а ближайшую, Чонхён! Как только ты встаёшь на ноги, вы женитесь! А следом после этого я жду внуков и наследников, вы меня услышали, блять?! — Я не стану выходить за него замуж! — Чимин окончательно сдаётся и панически выкрикивает на всю комнату, нервно дёргается, а лицо переполняется чувством отвращения. — Господин Чон, я не пойду замуж за вашего сына. Я не хочу! Я не нужен ему! У него нет ко мне ни капли любви и уважения! Он весь в этом Тэхёне! Ни дня не проходит, чтобы он о нём не говорил и не вспоминал! — неуверенно поворачивается к Мариусу, осознавая, что зря выпалил это, ещё больше усугубляя разговор, замечает, как тот пристально смотрит на Рэйвана. Не выражающее никаких эмоций лицо становится злым, а уголки его губ приподнимаются, превращаясь в хищный и опасный оскал. — Я не выйду за него. Нет! Я не хочу! Я хочу встретить своего истинного, понимаете?! Я хочу дождаться этого момента. Я хочу быть счастлив! Но этот брак сделает несчастным и меня, и вашего сына. Поймите же! — предпринимает любые попытки достучаться и добиться справедливости. — Подумайте хотя бы о Чонхёне! Это станет ошибкой! — Чимин! — вожак волчьей стаи обрывает его, но на этот раз голос звучит мягче и сдержаннее. — Это уже решено между мной и твоим отцом. Вы прекрасно об этом знаете. Это не новость для вас. И это не нуждается ни в каких обсуждениях. Свадьбе быть. И чем быстрее вы оба с этим смиритесь, тем будет лучше для вас самих. Всё. — Да какого чёрта?! Какого хрена?! — Чимин полностью поддаётся эмоциям и тотальному чувству обиды, бушующему внутри него. — Почему я?! Почему я должен?! Я не хочу! Я не стану этого дел… — Я не сделаю его счастливым! Ты хочешь, чтобы я заставлял его страдать? — вмешивается и хрипит Рэйван. — Я точно также против этой навязанной никчёмной свадьбы. — Это не обсуждается! — на всю комнату раздаётся устрашающий и гневный рык вожака. — Моё терпение окончательно лопнуло. Ещё хотя бы одно пререкание с чьей-либо стороны, и я не знаю, что сделаю с вами со всеми! Чимин, назначайте дату! Чонхён, чтобы завтра я услышал конкретное число, конкретный день. И начинайте готовиться! Что касаемо тебя, Чонгук… — медленно подходит к младшему, заглядывает ему в глаза и недовольно хмыкает. — Тебе что, пятнадцать? Тебе заняться больше нечем, кроме как воевать со своим братом? Коль встретил своего истинного, коль уж на нашу несчастную семью свалилось такое жуткое проклятие в виде человека, то будь с ним! Находи точки соприкосновения с ним, проводи время с ним, сближайся. Ты как вообще представляешь себе всё это?! Ты в каком мире живёшь? Думаешь, отношения — это то, что происходит само по себе без каких-либо усилий? Будешь бегать к нему на свидания раз в две недели? Располагай его к себе, раз уж на то пошло, раз ты не намерен отступать от него, раз ты без памяти влюбился, как ты мне рассказывал несколько дней назад! Любить — это глагол, дорогой мой. И означает действие. Действуй тогда, а не вымещай свою злость от нереализованного либидо на брата! — каждая фраза задевает Мариуса за больное, звучит грубо, жестоко, ударяет в самую цель и вызывает лишь ещё больше злобы и ярости. — Я всё сказал. Мне надоел ваш щенячий детский сад. Мне надоели ваши выходки. Если я ещё раз буду вынужден тратить своё время на то, чтобы разгребать это дерьмо, то пеняйте на себя. Разговор будет совсем другим тогда. Особенно с тобой, Чонхён! Не дай Луна ты полезешь к этому человеку ещё хотя бы раз! — отец подходит к двери, открывает её и ещё раз взыскательно смотрит на каждого перед тем, как покинуть спальню старшего сына. — И только посмейте ослушаться! Я с вас шкуры спущу! — Чонгук… — как только отец близнецов выходит и закрывает за собой дверь, оставляя уже совершенно поникших и растерянных троих оборотней наедине друг с другом, Рэйван усиленно пробует ещё раз приподняться, устремляя взгляд на младшего брата и обращаясь к нему. — Чонгук, послушай… — Мне некогда тебя слушать. Прости, Чонхён, — грубо перебивает. Мариус шмыгает носом и ехидно скалится. — Как и тебе, кстати говоря. Вам же велено выбирать дату свадьбы. Что же, не буду вам мешать и отвлекать вас от столь важного и значимого дела, поэтому оставлю вас вдвоём. А мне велено проводить время с Тэ… — Мариус специально и абсолютно осознанно сейчас произносит именно сокращённое имя своего истинного точно также, как и его старший брат сегодня утром, когда повторял это бесчисленное количество раз, стараясь задеть и уязвить Мариуса как можно больнее. — Мне что-нибудь передать от тебя Тэ, Чонхён? Я как раз собираюсь навестить его. Могу, например, объяснить ему, что больше вы не сможете так часто видеться, бухать и ночевать, блять, вместе, потому что совсем скоро ты выходишь замуж за Чимина, — блондин срывается на злобный, оскорбительный, унизительный рык, нацеленный только на брата. — Хорошей ночи, Чимин. Доброй ночи, Чонхён. Поправляйся. Надеюсь, вы хорошо проведёте время вместе. Также хорошо, как и мы с Тэ.

🌕🌔🌓

      Первое ясное осознание, с которого начинается это утро для Тэхёна — он заболел окончательно. Тэ плохо себя чувствовал ещё с ночи, ощущая то жар, то озноб, но надежда на то, что выпитые лекарства всё же сделают своё дело и помогут, не оставляла его. Не сделали и не помогли: нещадно болит горло, голос пропал и начал отдавать хрипотой, сильный насморк, головная боль и высокая температура. А ещё отвратительная ломота во всём теле. Особенно в ногах. Паршивое чувство, знакомое каждому. Однозначно простуда. Или ещё хуже — грипп. Теперь рухнули все планы на выходные и на свободные от работы дни. Во всяком случае, пару дней уж точно придётся проваляться в постели в скуке и болезненной печали. Но даже не это самое страшное. Это можно было бы пережить. Это пустяк по сравнению с тем, что уже двадцать третье декабря. А это означает, что послезавтра Рождество. И меньше всего Тэхёну хочется провести этот праздник совершенно одному и сидя в четырёх стенах.       Тэ не вылезает из кровати и из-под тёплого пушистого одеяла. Нет даже сил спуститься вниз. Он берёт в руки телефон и без интереса пролистывает уведомления, уже успевшие нападать за ночь: несколько сообщений от Хосока и от друзей из Сеула. Как же Тэ скучает по Корее, по родному городу, в котором у него всё было «разложено по полочкам», в котором жизнь била ключом, в котором каждый день был расписан до мелочей — не то, что тут, в этой глуши… Хотя, если всё же признаться и попробовать найти свои плюсы, то местная природа на самом деле поражает своим великолепием, своей девственностью, своей первозданностью. Фотографии в интернете не врали… Здесь потрясающе! Но чего-то всё равно не хватает. Точнее кого-то. Близких людей. В Норвегии Тэхён чувствует лишь одиночество и непоколебимую тоску по родине, а нордические пейзажи по большей своей части хоть и атмосферны, но депрессивны, поэтому лишь добавляют минора и меланхолии в настроение.       Неожиданно раздаётся звук нового уведомления, поступившего прямо сейчас, нарушая очередные моральные, но теперь в довесок и физические страдания Тэ: 10:32. Мариус: Доброе утро. Какие планы на день? Прости за вчерашнее. Я объясню тебе всё при встрече. Давай всё же выберемся в город сегодня, как и планировали? Напиши, как проснёшься.

10:33. Тэхён:

Привет.

Я был бы рад, но сегодня точно нет.

Я приболел.

Поедем как-нибудь в другой раз.

      Тэхён огорчённо и безнадёжно вздыхает. В и без того больной голове полная путаница. Вопреки тому, что напряжённая и конфликтная ситуация, развернувшаяся вчера между братьями прямо на его глазах, вызывает массу вопросов и смятений, а масло в огонь подливают уверенные и ехидные фразочки Хоби о том, что тот даже не сомневается, что близнецы Чон делят между собой Тэ, Тэхён всё равно хочет встречи с Мариусом. Хочет поехать с ним в город. Хотя бы ради того, чтобы просто разобраться для себя, что к чему вообще, что происходит, из-за чего именно была столь неожиданная и резко вспыхнувшая ссора. Абсолютно глупая, по его мнению, и неуместная ссора.       Он снова быстро печатает и отправляет в чат:

10:34. Тэхён:

Надеюсь, ты хорошо проведёшь время в городе!

Хорошего тебе дня.

      В ответ скорое, очень чёткое и прямолинейное сообщение: 10:35. Мариус: Я приеду.

10:36. Тэхён:

Нет, мне правда не до встреч и не до гостей.

Не нужно.

Всё в порядке.

      И опять чёткое и совершенно безоговорочное: 10:38. Мариус: Я почти выезжаю. До скорого.       Блондин появляется у дома Тэхёна меньше, чем через полчаса после своего последнего сообщения, на которое Тэ даже не ответил, посчитав, что вряд ли Мариус приедет, если тот ему отказал во встрече. Раздаётся первый звонок в дверь. А следом ещё один. И сразу же настырный третий.       Тэхён недовольно морщится и небрежно откидывает тёплое одеяло в сторону, начиная выползать из кровати с громким и возмущённым вздохом. Тело сразу же покрывается мурашками, становится холодно. Он вздрагивает от этих ощущений и чувствует ещё более неприятную болезненность в ногах и руках при движениях. Медленно и неохотно спускается вниз со второго этажа, подходит к двери и резко открывает её. — Мариус, ну я же сказал, что сегодня… — У тебя все необходимые лекарства есть? — блондин перебивает его, даже не дожидается приглашения войти, а огибает Тэхёна и смело проходит вглубь дома, снимает куртку, вешает на вешалку, следом начинает снимать с себя обувь, глядя в удивлённое и сердитое лицо Тэхёна, который неотрывно наблюдает за каждым его действием и заметно хмурится. — Дверь закрой, Тэхён. Не июль на улице, — строго произносит сосед. — Мариус! Я же сказал! — Тэ старается прикрикнуть на него от возмущения, но получается только прохрипеть. Начинает сразу же кашлять. — Иди… — кашляет сильнее, как только пробует произнести ещё хоть слово. — Иди домой… — кашель усиливается, Тэ отходит в сторону и отворачивается.       Мариус сам с шумом захлопывает входную дверь и сразу же подходит вплотную к Тэхёну, внимательно и обеспокоено заглядывает ему в лицо, а голос остаётся по-прежнему строгим и настоятельным: — Живо возвращайся в постель. Где у тебя лекарства лежат? — по-хозяйски проходит на кухню и открывает первый попавшийся шкафчик. — А посуда где? — отходит, открывает холодильник, оценивающим взглядом пробегает по его почти пустым полкам, приподнимая бровь. — Мдааа… Ты уже что-то ел?       Тэхён отрицательно машет головой и указывает пальцем на самый дальний кухонный шкаф. — Таблетки там, — тихо шепчет и громко шмыгает сопливым носом. — Отлично! — Мариус возвращается к Тэ, дотрагивается до его руки, сжимает запястье и начинает тянуть его в сторону лестницы. — А теперь мы идём в кровать! — замолкает после произнесённой фразы, пристально смотрит на бледного и болезненного Тэхёна, хлопающего сонными глазами. Не выдерживает. На самом деле не выдерживает. Сдаётся, окончательно утопая в этих тёмных глазах. Осторожно и аккуратно, но при этом абсолютно неожиданно для хозяина дома притягивает его, прижимает к себе и моментально обнимает, нежно и заботливо проводит несколько раз ладонью по его светлым волосам, перебирая их пальцами. — То есть ты идёшь, а я приготовлю тебе что-нибудь. Тебе нужно что-нибудь горячее. Возвращайся в постель, пожалуйста. Тебе нужен отдых и покой сейчас. Я побуду рядом с тобой. — Да перестань… — издаёт ироничный, короткий, но смущённый смешок Тэ и поднимает взгляд на Мариуса. Молчит. Смотрит в эти медово-янтарные глаза и чувствует. Чувствует что-то, что не может объяснить даже самому себе. Некая связь? Тяга? Такая же, как прошлой ночью с Рэйваном, когда он не посмел сказать чёткое «я не ждал тебя, поэтому вали». Тэ не хочет, чтобы Мариус уходил, но произнести это вслух слишком сложно, поэтому продолжает свои наигранные и жалкие попытки выпроводить того из дома. — Не занимайся ерундой. Я в состоянии позаботиться о себе, доктор Мариус-щи, — хрипло смеётся. — Я вижу. В кровать иди, — Мариус не реагирует на этот неумелый спектакль, разворачивает его к себе спиной, приобнимая обеими руками за талию, прижимается к нему сзади и начинает подталкивать к лестнице. Хочет застыть в этой позе и не отпускать. Хочет вдыхать манящий и опьяняющий его аромат подснежников. Ему хочется наклониться к шее истинного, дотронуться до неё сначала носом, нежно провести по ней, а после поцеловать. Нет, начать зацеловывать эту хрупкую и ароматную шею всю, каждый её миллиметр. Прямо сейчас. Блондин наклоняется к ней, закрывает глаза, почти утопает уже, готовый сделать всё именно так, как пестрит в его воображении, но берёт себя в руки. Насильно. Скрипя клыками. Мариус не может. А всё, что ему сейчас позволено — это заставить своего истинного подняться наверх. Следует за ним, продолжая прижиматься почти что вплотную, ведёт, не отпускает ни на шаг от себя.       В этот же момент с лица Тэхёна не сходит еле заметная, но довольная улыбка. Безусловно он взрослый молодой человек, ему двадцать пять лет, он в состоянии позаботиться о себе, но сейчас ему безумно приятно чувствовать и получать эту заботу со стороны, приятно, что кто-то настоятельно требует от него, чтобы тот оставался в покое и в тепле. Это чувство похоже на детство или на получаемую родительскую опеку, когда можно по-настоящему расслабиться и почувствовать себя маленьким ребёнком, для которого всё сделают и которому всё принесут. Тэхён ловит себя на мысли, что очень давно он не испытывал ничего подобного, потому что все последние годы именно ему приходилось заботиться о матери и делать для неё всё возможное. И этих ощущений ему слишком не хватает. Проявление искреннего внимания со стороны Мариуса воспринимается им трепетно и даже волнительно. Это ценно. И это на самом деле дарит комфорт. С Мариусом Тэхёну комфортно. Бесконечно комфортно и спокойно. Магия какая-то. — Так-то лучше, — блондин внимательно наблюдает за тем, как Тэ послушно укладывается обратно в свою постель и укутывается в одеяло с ног до головы.. — Ты таблетки утром уже принимал? Какие? — Я не успел. Я вниз-то спустился только тогда, когда ты пришёл… — Что значит не успел, Тэ? Ну ты ведь не маленький, сам же сказал. Я за лекарствами и вернусь, — голос Мариуса по-прежнему остаётся строгим и настойчивым, и это умиляет Тэхёна и вызывает ещё одну непроизвольную смущённую улыбку, которую он пытается всячески скрыть, чтобы не выдать себя. — Как ты умудрился заболеть, если не выходил из дома почти две недели? — специально задаёт этот вопрос, хотя прекрасно понимает и знает, как это могло произойти и при каких обстоятельствах, но он страстно желает услышать, что же скажет Тэхён, расскажет ли он ему правду, поделится ли тем, что произошло вчера. — Видимо вчера… — хрипит Тэхён, вновь раздаётся глухой, но громкий кашель. Тэ дотрагивается своими пальцами до горла и морщится. — Я позже расскажу, мне больно говорить… А вот от тебя мне хотелось бы услышать объяснения, Мариус, — поправляет подушку и приподнимается чуть выше, взыскательно глядя на своего соседа. — Что вчера произошло? Что между тобой и Рэйваном случилось? Я хочу узнать. — Хорошо, как скажешь, — блондин отвечает уверенно и спокойно, положительно кивая. — Но сначала я схожу за таблетками, ты их выпьешь и после я всё тебе объясню, как и обещал.       Мариус сбегает по лестнице вниз, открывает шкафчик, на который указывал Тэхён, и начинает суматошно перебирать многочисленные баночки с лекарственными препаратами в поисках тех, что от простуды и высокой температуры, но совершает неосторожное и резкое движение запястьем, тут же чувствует острую и колючую боль, разносящуюся по всей руке до самого плеча. Зажмуривается, напряжённо выдыхает и плавно опускает руку вниз, стараясь больше не тревожить её, засучив рукав свитера. Мельком рассматривает место, где находится незаживающая перевязанная рана. Регенерация у оборотней протекает достаточно быстро, намного стремительнее и не так болезненно, чем у обычных людей, но сила укуса Рэйвана была настолько мощной и беспощадной, что его клыки смогли прокусить кости насквозь в крепкой волчьей лапе и раздробить их в некоторых местах. Эта травма быстро не заживёт, а шрамы останутся навсегда. Мариус раздражённо опускает рукав вниз, опирается обеими руками о деревянную столешницу, немного склоняется над ней. Не шевелится. Тяжело и глубоко дышит. Он нервничает. И вовсе не из-за раны или боли, ноющей без остановки, а от того, что намеревается честно обо всём рассказать своему истинному прямо сейчас. Отмалчиваться больше нет смысла. Оттягивать этот момент тоже глупо и совершенно безрассудно, потому что отступать Мариус не планирует ни под каким предлогом, а уж уступать Тэхёна кому бы то ни было — ни за что. Тем более старшему брату. Сейчас самое время. — Пей, — спустя несколько минут блондин возвращается в спальню, протягивает подрагивающей рукой таблетки и стакан с тёплой водой Тэхёну, неотрывно наблюдает за ним, а в голове мелькают все слова и все красноречивые эпитеты, с помощью которых обычно признаются в своих чувствах, но теперь они все кажутся ему такими слащавыми, ничтожными, наигранными и дешёвыми, что произнести хотя бы одну похожую фразу было бы полным идиотизмом. Мариус не боится сказать своему истинному то, что чувствует к нему и именно так, как он это чувствует. У него нет страха. Нет стыда. Нет никаких сомнений. Но он испытывает колоссальное волнение лишь из-за одного. Ему страшно спугнуть Тэ и оттолкнуть от себя. Это стало бы самой настоящей катастрофой. — Спасибо… — Тэ возвращает пустой стакан в сторону блондина и вытирает влажные губы тыльной стороной ладони. — Всё в порядке? Ты чем-то взволнован будто… — Выпил? Молодец, — Мариус решительно садится на край кровати возле Тэхёна, поворачивается к нему, а на лице тут же мелькает очевидно напряжённая улыбка. — Ты хочешь узнать правду. И ты имеешь на это полное право. А я обещал объяснить тебе всё, поэтому не считаю нужным юлить и ходить вокруг да около, — пристально смотрит ему в бледное лицо, замечая, как оно начинает становиться более серьёзным. — Тэхён, ты сейчас не в самом хорошем самочувствии для подобных разговоров, и у меня нет ни малейшего желания усугублять его или заставлять тебя лишний раз переживать… — Что случилось? — Тэхён нетерпеливо перебивает своего собеседника. — Что-то с Рэйваном, да?..       Опять чёртов Рэйван. Даже сейчас. Даже в решающий и в такой важный для Мариуса момент Рэйван опять появляется на горизонте, снова всё портит, мешает, лезет. Лишний. Безоговорочно лишний. Этот вопрос задевает и злит пепельного волка, вызывая только агрессию и невыносимую неприязнь даже от упоминания имени родного брата, тем более из уст Тэхёна. Его выворачивает наизнанку от ревности, злости, ярости, как только он слышит это. Хочется взорваться. Прямо сейчас. Хочется схватить своего истинного и прорычать ему в лицо, чтобы тот больше никогда и ни под каким предлогом даже не смел общаться с Рэйваном, не говоря уже о совместном времяпрепровождении. Не говоря уже о том, чтобы Рэйван хоть как-то касался Тэхёна. Это табу. — Тэхён, я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, пожалуйста. Ты мне нравишься. Ты мне безумно сильно нравишься, — Мариус произносит каждое слово спокойно, размеренно, уверенно, твёрдо и чётко, не торопится, не запинается, смотрит только в глаза своему истинному. — Я испытываю к тебе нечто большее, чем просто дружескую симпатию. И я хочу находиться рядом с тобой, хочу оберегать тебя, защищать, поддерживать тогда, когда это необходимо. И не только. Я хочу этого всегда, — видит, как глаза Тэхёна округляются, как его тело замирает, а губы начинают дрожать и шевелиться, готовясь прямо сейчас что-то ответить ему. Мариус не останавливается и продолжает говорить, не давая ему произнести ни слова. — Я не закончил. Я понимаю, что для тебя это всё, скорее всего, неожиданно, резко, спонтанно и пугающе, но если ты позволишь мне быть рядом с тобой и проявлять к тебе заботу, то я готов поклясться, что у тебя не будет ни единого повода, чтобы когда-либо пожалеть об этом. Я просто не допущу этого. Я не настаиваю на ответе здесь и сейчас. Я не требую от тебя принятия каких-либо решений, я не прошу о взаимности, потому что я всё прекрасно понимаю, но я… — Мариус по привычке шмыгает носом и взволнованно поправляет рукав своего свитера, натягивая его на рану, которая не переставая ноет и, кажется, теперь только сильнее. — Я сделаю всё зависящее от меня, чтобы эта взаимность появилась. Только не бойся меня, пожалуйста. Я никогда не причиню тебе вреда, я никогда не сделаю тебе больно, я никогда не предам тебя. Просто поверь мне, Тэхён, — он нежно и осторожно дотрагивается пальцами до его руки, ожидая в ответ только того, что Тэ вот-вот уберёт её, отодвинется, спрячет, но этого не происходит, он просто молчит, не шевелится, обескураженно и шокировано хлопая тёмными глазами. Прекрасными, невероятно красивыми и глубокими глазами, похожими на чёрное небо, усыпанное звёздами. Возникает тишина. Для Мариуса гнетущая и напряжённая. Для Тэхёна — ничуть ни меньше. — Я хочу, чтобы ты знал, что сейчас я говорю абсолютно серьёзно, от всего сердца. Я не шучу. Я уверен в каждом своём слове. Я понял это почти сразу же, как только увидел тебя на дороге в тот день, Тэхён, я понял это, когда ты предложил мне остаться на ужин, когда мы пили это отвратительное и омерзительное вино местного разлива, — хмыкает и издаёт тихий, но нервный смешок, вспоминая, как они оба давились этим пойлом, но продолжали пить, потому что общение между ними в тот вечер было важнее всего. — Я понимаю это сейчас, когда смотрю на тебя. Я хочу быть рядом с тобой. Хочу радовать тебя. Хочу делать тебя счастливым каждый день. — Нравлюсь?.. Мариус… — Тэхён нервозно запинается, сглатывает, в горле першит и образовывается огромный ком. — Я… Но как это связано с твоим братом? — всё, что получается выдавить из себя Тэхёну. Он пока не может подобрать нужные слова, даже не пробует это сделать, не решается, а в голове вспыхивает и мечется лишь одна мысль — Хосок, блять, похоже был абсолютно прав в каждой своей дебильной гейской шутке. — Как это связано с тем, что между вами вчера было? — голос практически полностью сел не только из-за боли в горле, но и от волнения. Тэ боится, что слова Хоби сейчас подтвердятся.       Мариус несколько секунд молча внимательно рассматривает своего истинного, тихо выдыхает, чуть сильнее сжимает пальцами ладонь Тэ, по-собственнически проводит ими по её влажной вспотевшей коже. Даже сейчас в его планы не входит отступать, убегать от вопросов и врать. — Рэйван испытывает к тебе то же самое, Тэхён. Ты ведь далеко не глупый. И я уверен, что ты уже сам успел это заметить, — Мариус вновь улыбается, старается сохранять полное спокойствие и хладнокровие в разговоре о чёрном волке. — Ты должен знать правду, потому что я не хочу тебе лгать. Никогда. Просто скажи мне, пожалуйста… — на этот раз начинает уже заметно мяться, напрягается сильнее, внутренняя ярость ощущается более колко и язвительно. Эти обходительные и милые беседы о Рэйване только бесят его. Бесят. БЕСЯТ. — Мой старший брат весьма жёсткий человек. Но это вовсе не равно, что он плохой человек, Тэхён. Я ни в коем случае не стану опускаться до того, чтобы произносить в его сторону хотя бы малейшие оскорбления, тем более при тебе, тем более в сложившейся ситуации, но ты должен знать, что в нём присутствует грубость, очень чёткая прямолинейность и безудержная целеустремлённость. Он редко останавливается перед тем, чего действительно хочет. Поэтому мне важно знать… — очередной нервный, напряжённый и взволнованный выдох. — Зная его слишком хорошо и с самого рождения… Он никак не успел обидеть тебя? Может, как-то некрасиво повёл в твою сторону? Напугал? Он не позволял ничего лишнего, пока вы были наедине? Ты можешь мне рассказать. Нет. Ты должен рассказать, Тэхён.       Тэхён молча отрицательно машет головой. В голове ужасный кавардак. Полная путаница. Непонимание. Искреннее удивление от услышанного. Шок. И ступор. Безусловно Тэ чувствовал к себе повышенное внимание со стороны обоих братьев, но каждый раз гнал от себя мысли о том, что это может быть чем-то большим, чем проявлением обычного интереса и желанием общаться и проводить вместе время. Тэ хочет хоть что-то сказать, понимая, что молчать после откровенного и искреннего признания Мариуса неправильно, по-детски и даже жестоко, но не может. Заставлять себя выискивать абсурдные фразы и нести откровенную чушь не хочется. Молчит. Просто молчит. Судорожно выдыхает. Он не гей. Его не привлекают мужчины. И никогда не привлекали. Ему нравятся женщины. Его возбуждают исключительно женщины. И сейчас надо бы набраться духу и прямо, честно сказать именно об этом, чтобы обрубить любые надежды в Мариусе разом и навсегда, не давать ни единого повода полагать, что между ними может быть что-то большее, чем дружба, даже если для того это будет больно и неприятно, но он не может. Не позволяет себе этого, сам до конца не понимая, почему, из-за чего, что его останавливает и не даёт сделать этот шаг. Размыкает дрожащие губы, готовясь произнести хотя бы один звук, но останавливает себя, поднимает растерянный взгляд на блондина, смотрит ему в глаза и чувствует себя конченым идиотом и перепуганным малолетним дебилом. Молчание опять затягивается.       Тэхён еле слышно выдыхает. Сминает край одеяла, нервно мнёт его раз за разом, перебирая ткань пальцами. Дыхание учащается, а сердце начинает биться в разы сильнее. Головная боль становится более настойчивой, стремительно нарастая и отдавая в виски. От волнения. Это всё лишь от переживаний. Напряжение будто повисло в воздухе, заполонив собой всю его спальню. Он в шоке. Он не знает, как себя правильно повести, как грамотно ответить, что ответить. Ему впервые признаётся в чувствах мужчина. И этот факт не вызывает у него никакого отвращения и ни единого желания послать этого мужика куда подальше со всеми его признаниями. Вместо этого Тэхён испытывает жгучую панику, будто его только что поймали на месте беспрецедентного преступления. Или он сам себя поймал и потихонечку начал рассекречивать, всё ближе подбираясь и начиная узнавать совершенно, абсолютно, тотально другую сторону самого себя — себя, которого не пугают и не возмущают мысли о том, что в него влюблён мужчина. Двое мужчин. Одновременно. — Сейчас я закажу продукты, потому что именно по моей вине ты так и не доехал вчера до города, Тэхён, а у тебя пустой холодильник, — Мариус улавливает и понимает абсолютно всё, что происходит с его собеседником в данный момент, чувствует и ощущает его растерянность и полную озадаченность от происходящего и услышанного, поэтому нарушает возникшее молчание первый и сразу же переводит тему разговора. Настаивать на ответах со стороны Тэ прямо сейчас было бы преступно и равноценно тому, чтобы лишить себя всяких шансов в одночасье. — А после я приготовлю тебе вкусный норвежский рыбный суп, хорошо?       Тэ снова молча кивает в ответ, хлопая большими перепуганными глазами. Машинально. Бесконтрольно. Просто соглашается. Просто безотказное «да». Со стороны это выглядит так, будто он вовсе и не слышит, о чём его спрашивает собеседник. — Вот и славно, — Мариус поднимается на ноги и начинает подходить к выходу из комнаты. — У меня не было желания шокировать тебя… — чувствует настроение Тэхёна в полной мере, ощущает каждый его импульс, пропускает через себя. — Но ты должен знать. Я не из тех людей, кто станет притворяться и делать вид, будто ничего не происходит, поэтому я принял решение объясниться перед тобой, высказаться, чтобы у тебя не возникало больше лишних вопросов и сомнений. Я испытываю к тебе чувства, Тэхён. Очень сильные чувства. Я хочу ещё раз повторить… — неотрывно смотрит на своего истинного. — Я не требую ничего взамен здесь и сейчас, я не настаиваю на этом. Ты должен переварить эту информацию. И я это принимаю. А теперь я иду вниз, а ты отдыхай. Я скоро вернусь, — твёрдо, самоуверенно, без каких-либо колебаний в голосе.       Тэхён вяло и медленно спускается из спальни на первый этаж только спустя три часа после их разговора с Мариусом. Сонный, помятый и взъерошенный заходит на кухню, потирает глаза, осматривается по сторонам и моментально ощущает аппетитный и вкусный аромат, разносящийся на всю гостиную, который моментом вызывает желание поесть как можно скорее, поэтому Тэхён сразу же начинает направляться в сторону кухонной плиты. — Как ты себя чувствуешь? Тебе стало лучше? Я поднимался к тебе и видел, что ты спал, — нежный и заботливый голос Мариуса, неожиданно ударяющий прямо в его спину, заставляет Тэ резко обернуться назад. — Я уснул, да… — тихо хрипит в ответ и вздыхает. — Зато голова не так сильно болит теперь. И я очень хочу кушать, — на лице Тэхёна появляется смущённая улыбка. — Ты покормишь меня? — Разумеется, Тэ. Садись, — блондин кивает в сторону стола и довольно улыбается в ответ. — Это чисто норвежский рыбный суп с сёмгой и сливками, но приготовленный по рецепту моей мамы. С добавлением трав и особых специй. Мой отец часто в детстве готовил его для нас с братом и говорил, что эти травы лечебные, — отходит к плите, наполняет глубокую тарелку и ставит её перед Тэхёном, протягивая ему блестящую серебристую ложку. — Только аккуратнее, пожалуйста — почти кипяток. Но тебе нужно покушать что-то горячее. И пить как можно больше жидкости, — сразу же наливает в кружку горячий травяной чай с лимоном и также ставит перед своим истинным, садится напротив него, закидывая ногу на ногу, и заботливо желает приятного аппетита. — Мариус, я очень хочу поблагодарить тебя! — голодный и обессиленный Тэ практически налетает на еду и восторженно мычит. — Боже, как же вкусно! Честное слово! — тянет ещё одну ложку с супом ко рту. — Я очень благодарен тебе за внимание, за то, что ты не оставил меня тут помирать без еды… И я очень благодарен тебе за правду… — Тэхён с особым интересом смотрит в лицо своему соседу, но не решается сразу продолжить свою мысль, дожидаясь сначала ответа от него. — Это не требует никаких благодарностей, Тэ, — хмыкает и издаёт удовлетворённый смешок Мариус. — Теперь моя задача вылечить тебя. Ведь это из-за меня ты заболел, — опасливо замолкает, выражение лица сменяется на сосредоточенное и даже испуганное. Понимает, что прямо сейчас сморозил глупость и сболтнул лишнего, даже если это чистая правда, ведь Тэхён действительно простыл именно тогда, когда полуголый провозился с волком на улице. — Из-за тебя? — переспрашивает Тэхён, продолжая жевать. — Не говори ерунду, доктор Мариус-щи, — довольно улыбается, особо не обращая никакого внимания на эту сомнительную фразу. — И не переводи тему, — в этот момент Тэ окончательно решается на откровенный разговор, больше не позволяя себе робеть и ждать, когда же начнёт блондин. Теперь его очередь объясниться и поделиться своими чувствами. — Мариус, я не должен отмалчиваться после всего сказанного тобой. Это было бы слишком неправильно… — напряжённо вздыхает и опускает ложку в тарелку с горячим супом, немного отодвигая её в сторону от себя. — Мне очень ценно, что ты не стал лгать и рассказал мне о своей симпатии, но я… — пристально смотрит на своего собеседника, замечая, как тот прикусывает нижнюю губу и поправляет копну белоснежных волос, старательно пытаясь оставаться совершенно спокойным. — Я не гей, — слово, которое Тэхён произносил, слышал и обдумывал в своей голове за последние несколько недель больше, чем за всю свою жизнь. — Но я не готов сказать тебе жёсткое и твёрдое «нет». То есть… Я убеждаю себя в том, что я должен ответить именно так, но я не могу, — растерянно пожимает плечами. — Или я не хочу… — Тэ смущённо замолкает и отводит взгляд. Снова молчит, но всё же продолжает. — Но при этом я не могу сказать, что чувствую в твою сторону то же, что и ты. Но я определённо что-то чувствую… — Тэхён не верит в то, что произносит сейчас это, не может до конца осознать, что прямо в этот момент он вслух и совершенно обдуманно, приняв сам для себя это решение, говорит о том, что что-то чувствует к мужчине. Это абсурд. Бред. Сюр. Но это правда. — И я не против, чтобы ты был рядом… — быстро берёт ложку и вновь тянет её ко рту, опуская глаза в тарелку, чтобы даже не сталкиваться взглядами с Мариусом. Ему стыдно. Перед собой, в первую очередь. Страшно от того, что всё так ново для него и неизведанно. Это напоминает отчаяние, но то отчаяние, когда сдаться и отдаться потоку событий, не зависящих от тебя, оказывается весьма приятно. В голове по-прежнему огромное количество вопросов без ответов, но одно Тэ знает наверняка. И знает уже давно — ему до безобразия комфортно, спокойно и хорошо рядом с человеком, сидящим напротив него прямо сейчас, с человеком, который приехал моментально, как только услышал, что тот заболел, с человеком, который не постеснялся заявить о своих чувствах открыто. И это самое важное и необходимое ему с момента чёртова переезда — поддержка и уверенность.        Мариус готов был услышать что угодно. Он готов был даже к самому негативному и жестокому ответу на своё признание, который разбил бы ему сердце и обратил в прах. Но вместо этого в его волчьем сердце с каждой долей секунды распускаются новые бутоны подснежников, полностью заполняя собой от и до, не оставляя больше места ни для чего. И ни для кого. Волк внутри неистово скулит, хочет завыть от ощущения искреннего счастья, поддаваясь своей природе, нервно мечется, рвётся из стороны в сторону. Виляет хвостом. Почти как пёс, а не огромный и бесстрашный, опасный и непобедимый хищник. Это надежда, подаренная Тэхёном.       Всё это время Мариуса день за днём беспокоило, мучило и изводило то, что его истинным оказался самый обычный человек, с которым вряд ли получилось бы построить хоть какие-то отношения, кроме приятельских и, в лучшем случае, дружеских. Мариус — оборотень. Тэхён — нет. Это противоестественно. Аморально. Это стирает напрочь природный баланс, первозданную гармонию, это искажает весь смысл, нарушает все мыслимые и немыслимые законы его вида. Это плевок в сторону Луны. Из этого невозможно построить семью. Невозможно зачать волчат. Это обречение себя на страдания. Это осуждения со стороны. Перешёптывания за спинами. Это напоминание о самой страшной и печальной легенде про его давнего предка, безответно влюбившегося в человека. Но теперь уже плевать. Наплевать на всё: на любые факторы, риски, на любые проблемы, которые могли бы возникнуть. Плевать на мнение друзей, родных, на мнение всей стаи. Тэхён только что сам сказал, что хочет, чтобы Мариус был рядом. Этого достаточно. Это уже сокровище, которое необходимо удержать любыми способами. Тэхён для него — сокровище. Самое драгоценное. И самое истинное.       Сердце блондина, утопающее в этом саду подснежников, готово пробить грудную клетку и сбежать как можно дальше от переполняемых его трепетных эмоций и чувств внутри, но бежать некуда. И не нужно. — Тэ, я буду рядом. Я буду рядом с тобой. Больше всего я хочу именно этого. Я никогда не стану тебя торопить или настаивать на чём-либо до тех пор, пока ты не разберёшься в себе и не будешь готов сказать, что именно ты чувствуешь ко мне, даже если ты придёшь к выводу, что ничего. Будь в этом уверен. — Знаешь… А я уверен в тебе, — Тэхён поднимает взгляд на своего соседа и моментально растворяется в медово-янтарных глазах, которые прямо сейчас блестят и кажутся особенно глубокими и бездонными. Особенно красивыми. Особенно необходимыми ему. — Я тебе верю. С первого дня нашего знакомства я почему-то верю тебе и ощущаю себя рядом с тобой в безопасности, — Тэ больше не видит поводов сдерживать себя. Он уже перешёл тот барьер, ту грань, тот запрет. Как внутри себя, так и на словах. — Я не знаю, почему, но это так. И я очень хочу это сохранить между нами, Мариус.

***

      Это утро для Тэхёна начинается точно так же, как и предыдущее — с совершенно неожиданного и оглушительного звонка в дверь с разницей лишь в том, что на этот раз он один, а не несколько подряд, но зато какой продолжительный. А ещё с очевидной и абсолютно убивающей разницей в том, что сегодня Тэ намного хуже, чем вчера: горло болит настолько сильно, что он практически не может глотать и говорить, боль ощущается теперь не только в голове, но и в лице — у Тэхёна в буквальном смысле болит нос, болят глаза, щёки, лоб, сводит скулы. Он поднимается с дивана, весь дрожит, укутывается плотнее в чёрный, купленный на ярмарке, плед с головой и подходит к двери, открывает её и делает пару шагов назад. На пороге стоит Мариус со свежесрубленной пахучей елью, а под дверью пару картонных коробок с синим логотипом на белом фоне и надписью «Feiring!» — Привет, Тэ. Сегодня Рождество! Ты ведь не забыл? — ободряюще торжественно произносит. — И я принял решение, что празднику всё же быть в любом случае! Обязательно! Как и праздничному настроению, — Мариус заходит в дом вместе с ёлкой, проталкивая ногой перед собой тяжёлые коробки с гремящими украшениями и гирляндами. Весь первый этаж моментально заполняется резким, но приятным запахом хвои и смолы, который Тэ почти не ощущает из-за сильного насморка и забитого носа. — Ты выспался? — почти беззаботно говорит Мариус, доверившись недавним сообщениям от Тэ.       Тэхён молча кивает в ответ, без какого-либо энтузиазма наблюдая за всем вокруг. Нет сил. Совершенно. Отходит ещё чуть дальше, полностью укутываясь в вязаную мягкую и тёплую ткань, утопая в ней, прячась от всего мира. — Я очень рад знать, что тебе стало лучше, — блондин осторожно кладёт на пол заснеженную пышную и ветвистую ель вдоль стены, снимает с себя серое пальто, следом обувь, наконец-то полностью освобождая свои руки от каких-либо посторонних предметов, и сразу же подходит к Тэхёну, чтобы обнять, осматривая его с ног до головы. — Ты уже позавтракал? Таблетки выпил? Я заезжал в пекарню в городе, захватил пончики и клубничный пирог. И твой любимый чай, про который ты мне рассказывал. Еле нашёл, — нежно и сладко улыбается, глядя на своего чудесного истинного. — Покушаешь, мм?       Очередной молчаливый, отстранённый и бессловесный кивок на его вопросы. Тэхён делает ещё один шаг назад, отстраняясь от блондина. — Так. Ну-ка, посмотри-ка на меня, Тэхён, — Мариус замечает, что что-то явно не так в поведении Тэ, уверенно подходит вплотную к нему, одной рукой приобнимая за талию, фиксируя ладонь на пояснице, а второй берёт своего истинного за подбородок и аккуратно поднимает его лицо на себя. Всматривается. И всё моментально понимает. Без слов. Без намёков. Оно уже даже не бледное. Скорее сероватое. Под глазами большие мешки. Взгляд болезненный и тусклый. Нос красный. — Почему ты молчишь? Температура какая?       Тэ поднимает смущённые глаза на него, продолжает молча стоять, но теперь уже не отстраняясь, и всё же старается ответить, как бы ему не было больно. Всё равно теперь не отвертеться. — Тяжело говорить… — еле слышно и очень тихо хрипит. — Ты мне написал сегодня, что тебе стало в разы лучше, чем было вчера, — твёрдо произносит блондин, не отпуская подбородок Тэхёна, щурясь и сильнее надавливая на его поясницу, неожиданно слишком близко прижимая Тэ к себе. — Ты обманул меня, мм?       На этот раз Тэхён отрицательно машет головой. — Не хотел, чтобы ты опять бросал свои дела из-за этого… — раздаются хриплые оправдания шёпотом. — Всё в порядке… Я просто… — Ты лекарства пил на ночь или нет?! — более требовательно уже уточняет блондин. — Забыл… Уснул… Я хоте… — Тэхён, ты мне что вчера сказал? — Мариус приподнимает бровь, в упор глядя на истинного со строгим выражением лица. — Чтобы я не оставался и ехал домой, что ты будешь вовремя принимать лекарства, будешь кушать, пить много жидкости и отдыхать, не так ли? А в итоге что? — кивает в сторону дивана, давая понять, чтобы тот шёл туда. — Что значит, ты забыл выпить лекарства? — белый оборотень подходит к кухонному шкафчику, достаёт градусник и возвращается обратно к Тэ, протягивая его ему. — Что значит забыл, мм? Измеряй температуру давай. — Случайно же… — хрип сменяется на кашель. — Уснул потому что… — Сегодня я ночую тут, — самоуверенно и абсолютно ультимативно заявляет блондин, стоя напротив Тэхёна и в упор глядя на него. — Я остаюсь ночевать в твоём доме, хочешь ты этого или нет. Ты меня понял? И я буду находиться тут до тех пор, пока сам не увижу, что тебе стало лучше. Раз ты сам не в состоянии позаботиться о себе, то это сделаю я. — Но сегодня ведь Рождество!.. — шепчет Тэхён, поднимая на него ошарашенные и переполненные грустью глаза. — Ты не можешь остаться, ты должен быть с семьей, с братом, ведь… — Тэ, я буду с тобой! Это понятно? — настойчиво перебивает Мариус, не обращая никакого внимания на эти жалкие доводы, после чего слышно пищание электронного градусника. — Давай сюда, — взыскательно протягивает руку и забирает, смотрит на маленький экран. — Тридцать восемь и семь, Тэхён! Это очень высокая температура! — переводит возмущённый и пристальный взгляд на своего истинного. — Значит, так! Пьёшь лекарства и идёшь в постель. Прямо сейчас же! — Я лягу тут, на диване, потому что… — Ты ляжешь в спальне в свою кровать, Тэхён! — Мариус почти что по-волчьи рычит на Тэхёна, испытывая всё большее возмущение и раздражение от пререканий, но только лишь из-за сильного волнения и беспокойства за состояние Тэ. Громко вздыхает и наклоняется к нему, нежно и трепетно целуя в макушку, сразу же глубоко вдыхая его приятный и притягательный запах. — Я буду наряжать тут ёлку, а тебе нужен полный покой. Тэхён, иди на второй этаж, пожалуйста, — теперь произносит мягко, заботливо, вполголоса. — Угу? — вновь поднимает за подбородок лицо Тэ на себя. — Хорошо… — шепчет в ответ Тэхён и выдавливает из себя улыбку. — Спасибо тебе большое, Мариус. Я… Просто я что-то совсем расклеился, — тут же следует сильный кашель. — Но мне хотелось бы остаться тут… — произносит почти что жалобно и умоляюще. — Мне скучно одному в комнате. Я хочу остаться с тобой внизу… — Тэ даже не вкладывает особый смысл в слова, ему просто не до этого. Он произносит лишь то, что чувствует и думает прямо сейчас — ему настолько плохо, что он не хочет ни секунды быть один. Поганое состояние. Отвратительное. Нестерпимое. — Ну Мариус… — Я побуду с тобой в твоей комнате, пока ты не заснёшь, — блондин проводит кончиком носа по мягким светлым волосам Тэхёна, почти что зарываясь в них. — Тэ, душа моя… — это звучит не в голове у Мариуса, это не просто его мысли. Уже нет. Это порыв безудержной и живой нежности. Неконтролируемой. И сдерживать её не хочется. Он произносит эту фразу вслух, громко, чётко, не стесняясь, не боясь, не смущаясь её ни капли. — Я буду готовить, я буду наряжать тут ёлку. Будет шумно, как бы я ни старался быть тише. Я хочу, чтобы ты поспал хоть немного, понимаешь? — заботливо шепчет ему в затылок. — Это очень важно. Я ведь в доме. Я ведь с тобой. И я в любой момент поднимусь к тебе, — вновь аккуратно и осторожно целует своего истинного в макушку. — Как только ты позовёшь меня, я сразу же приду, Тэхён. Не сомневайся.       До самого глубокого вечера Тэхён практически не вылезает из своей кровати и не покидает свою спальню. Разве что в туалет и перекусить. Его бросает то в жар, то в холод. Ужасно ломит всё тело — впервые в жизни он чувствует такую изматывающую боль во всех суставах, но сон, хоть и с частыми прерываниями, немного, но облегчает его состояние. Самую малость, но и это необходимо. Температура спадает, но через какое-то время всё равно поднимается и даёт о себе знать. Мариус практически каждый час поднимается наверх и проверяет состояние своего истинного, заставляет, именно заставляет его пить таблетки по расписанию, даже если приходится для этого будить, заставляет употреблять как можно больше жидкости, вынуждает его поесть хоть что-нибудь, пусть даже в малых количествах. Но когда Тэхёна начинает тошнить, когда он не может элементарно произнести ни слова от жгучей и острой боли в горле, белоснежный волк решает, что пора вызвать врача. Теперь уже точно. Своего. Одного из лучших на всю округу. Тоже оборотня, к слову.       Диагноз ставится незамедлительно и очень точно — ангина в острой форме, а в довесок выписываются более сильные антибиотики, спреи, звучат настоятельные рекомендации полоскать горло чуть ли ни каждые два часа.       Тэхён просыпается от ночного кошмара. Быстро вскакивает с кровати и судорожно пытается нащупать выключатель от лампы, стоящей на прикроватной тумбе. Боль в теле так и не затихает. Как и в горле. Впервые за долгое время он на грани того, чтобы разреветься от собственной беспомощности и невыносимой слабости. Включает свет и опасливо осматривается по сторонам. Приснилось, будто он падает с обрыва в бесконечную чёрную пропасть, пытается закричать, но не может, потому что нет голоса, как бы он ни старался завопить во всю глотку. Максимально быстро, насколько может, вылетает из спальни и принимается спускаться вниз.       Мариус спит на заранее разложенном диване на первом этаже, но сквозь сон чутким волчьим слухом улавливает торопливые шаги, доносящиеся сверху, слышит громкие и частые удары человеческого сердца. Моментом распахивает глаза и с рывком приподнимает голову с подушки, поворачиваясь в сторону лестницы. — Мариус?.. — раздаётся хрип в темноте, освещаемой лишь жёлтым свечением от гирлянд, украшающих высокую зелёную ель в центре гостиной. — Мариус… — жалобно и испуганно шепчет. — Что такое, Тэ? — встревоженно отзывается блондин и сразу же садится. — Почему ты не спишь? Плохо?       Тэхён вяло подходит к дивану, чуть ли ни всхлипывая уже от изматывающего и тяжкого состояния. — Мариус?.. — дрожит, оглядывается по сторонам. — Можно я посплю с тобой, пожалуйста?.. — Ну, конечно, душа моя, — блондин сразу же протягивает к нему руки, обхватывая ими его талию, тянет к себе, начинает укладывать на диван. — Иди сюда. Ложись, Тэхён. Ну что такое, ммм? — укрывает его одеялом, ложится рядом напротив него. — Ну чего ты? — тихо и убаюкивающе шепчет. — Помнишь, я обещал тебе рассказать, что случилось позавчера вечером? — хриплый бархатный голос Тэ ударяет прямо ему в лицо. — Помнишь?.. — Помню. — Ко мне опять приходил тот белый волк, — Тэ болезненно выдыхает, почти что скулит. — Он был весь в крови, Мариус! Он был ранен… — вспоминает каждую деталь, словно это происходит прямо сейчас. — Мне это не приснилось! — старательно убеждает в правдивости своих слов. — Я боюсь… Я не могу быть один наверху… Мне плохо… — складывается ощущение, что Тэхён прямо сейчас разревётся. — Тсссс, — Мариус придвигается ближе к нему, обнимает, прижимает к себе, нежно дотрагивается губами до горячего лба, целует, после перемещает губы к виску и также аккуратно чмокает в него. — Он не придёт. Не бойся… — Я боюсь не того, что он придёт. Я боюсь того, что он больше не придёт… — тёмные глаза Тэхёна поблёскивают от огоньков гирлянды. Из-за высокой температуры и сильной головной боли Тэ практически на грани бреда, но это он произносит совершенно осознанно и искренне. — Вдруг он умер где-то в лесу?! Ты просто не видел этого кошмара! Он был весь в крови! Весь! Вся его морда, пасть, шкура… И у него была насквозь прокушена лапа! — приподнимает голову с подушки и придвигается чуть ближе к Мариусу. — Кто мог так ранить столь огромное существо? Это ведь невозможно!.. Только такое же. Или ещё больше!.. Я постарался перевязать ему лапу своим шарфом… Ты представляешь?! — хрипло бубнит. — Я дотронулся до него… И он… Он словно пришёл ко мне за помощью… Сам пришёл! Ты понимаешь?! Ммм?! Понимаешь, Мариус?.. — Тэ так рьяно пытается донести до блондина каждую свою мысль, что с шёпота переходит на громкий охрипший голос. — Он умрёт?.. — Нет. Он не умрёт, — Мариус понимает абсолютно всё, что пытается донести до него его истинный. — Раны затянутся… — он нежно проводит тыльной стороной ладони по горячей щеке. — И с ним ничего не случится, — тихо шепчет, стараясь убедить в каждом своём слове, но обеспокоенно переводит тему. — Ты весь горишь. Давай измерим температуру? — отстраняется от Тэхёна, хочет подняться с дивана и сходить за градусником. — Ты слишком горячий, сокровище моё… — Ну не уходи… — капризно тянет Тэхён и берёт его за руку, притягивая обратно к себе и сразу же обнимая, прижимаясь к нему всем своим телом, дрожа и содрогаясь в ознобе. — Не уходи, пожалуйста…       Мариус обнимает его и прижимает к себе, нежно гладит по волосам, перебирая прядки пальцами. — Тогда попробуй уснуть, душа моя… — шепчет и вновь целует его в лоб, проводит носом по его коже, спускаясь с щеки к шее, зарывается в неё. И Тэхён не против. Не сопротивляется. Не противится. Его не пугает и не беспокоит ни одно движение блондина. Сейчас ему это нужно. Нужно, чтобы кто-то любящий и заботливый был рядом с ним.       Тэ пробуждается от того, что чувствует, как его лицо покрывают мелкими и почти неуловимыми поцелуями чьи-то губы, мягко и трепетно дотрагиваясь до каждого миллиметра. Он старательно открывает сонные глаза и сразу же улыбается. В любой другой ситуации это могло бы испугать его и насторожить, но только не сейчас. Он поворачивает голову к Мариусу и тихо шепчет: — Меня никогда и никто так не будил… Никогда… — несколько раз моргает и потягивается, принимаясь шевелиться и ёрзать. — Ты уже не так горишь, как ночью, — довольно говорит блондин, прикасаясь губами к его лбу. — Тебе лучше, Тэхён? — Мне лучше, да… — кивает в ответ Тэ и в этот же момент сам подставляет свои губы, когда Мариус вновь принимается целовать его. Специально, чтобы они соприкоснулись. Целенаправленно. Исключительно по собственному желанию.       И это случается. Рот белого волка оказывается в миллиметре от рта Тэ, а губы падают на его, случайно чмокая. Мариус сразу же отстраняется, пристально смотрит в тёмные глаза, судорожно вдыхает, не понимая и не зная, какая последует реакция у его истинного, но всё читается во взгляде — Тэхён не против. Тэхён этого хочет. Тэхён готов к поцелую. Уголки его губ приподнимаются, готовясь продемонстрировать ещё одну смущённую и молчаливую улыбку, но не успевают, потому что в этот же момент Мариус решительно и быстро наклоняется к его лицу и утягивает в свой поцелуй. В их. В их первый поцелуй. В самый первый. В робкий. И в не самый решительный поначалу. Но уже спустя полминуты он становится более страстным и уверенным, языки соприкасаются друг с другом, переплетаются между собой, губы более жадно дотрагиваются друг к другу. Тэхён немного выгибается навстречу, нерешительно проводит рукой по спине блондина, чувствуя, как тот нависает над ним ещё больше. Никто не решается нарушить поцелуй первым. Пальцы Тэ чуть сильнее сжимают плечо блондина. Он первый пробует отвернуться, открывая глаза от подступающего утреннего возбуждения. И не только своего. Он видит, как Мариус заводится не меньше, чем сам Тэ, как он принимается нежно и еле заметно ёрзать сверху него, стараясь обтереться и прижаться как можно ближе. — Душа моя… — напряжённо шепчет ему в шею и возбуждённо выдыхает, осознавая, что как бы он ни хотел, но он не может и не должен позволить себе лишнего, чтобы не спугнуть своего истинного. — Нужно позавтракать… — суматошно пробует перевести тему, старается держать себя в руках. — Ты должен хорошо питаться, чтобы выздороветь как можно скорее.       И Тэ соглашается с его предложением. Охотно кивает в ответ, отводит взгляд, а внутри всё разлетается на мелкие частички от переполняемых его эмоций и чувств. Он тонет в нём. На самом деле. Как в самом глубоком море. Он утопает в этой нежности и заботе. И Тэхён не хочет это терять. Ни в коем случае. Ему это нужно. Этот странноватый сосед с пепельными волосами и доброй мягкой улыбкой нужен ему здесь и сейчас. Нужен уже очень давно. И ему это нравится. Больше нет смятения, непонимания, страха. Есть только он. И Мариус. Есть они. И, кажется, это начало чего-то светлого, нового, сказочного и совершенно непредсказуемого, но вместе с тем безбашенного для Тэ и неудержимого.

🌔🌓🌒

      Около недели Мариус не покидает дом Тэхёна, следит за его здоровьем, продолжая ухаживать за ним. В один из вечеров, когда Тэ становится гораздо легче, белый оборотень прикладывает максимум креатива и упорства, чтобы попробовать приготовить для своего истинного корейский ужин. Сам. Своими руками. Опираясь на рецепты в интернете. Получается, мягко говоря, не очень, но, в целом, съедобно. Тэхён не может не оценить его старания — никогда и никто не готовил для него с таким упрямством и с такой любовью. Разве что мама.       Почти каждый день до самой глубокой ночи молодые люди проводят в обнимку в постели за просмотром сериалов и фильмов, держатся за руки, обнимаются и почти что не переставая целуются, не переходя грань страсти и желания, которые окружают их, захлёстывают с ног до головы и сводят с ума. Мариус не позволяет себе ничего лишнего, не торопит своего истинного, не настаивает, как и обещал. А Тэхёна это всецело устраивает. Он не понимает до конца, насколько он готов к интимной близости. Ему нужно время, чтобы разобраться в себе, осознать, что ему действительно нужно и важно. И блондин терпеливо смиряется с этим, относясь с пониманием и уважением. Потому что не хочет причинять боль. Не хочет пугать. Вызывать дискомфорт. Потому что он любит его. Искренне. И это намного сильнее похоти и желания взять своего истинного, поддаваясь инстинктам внутреннего зверя, скулящего, рычащего, бьющегося в истерике каждый раз, как только Мариус дотрагивается до Тэхёна. О, Луна…

***

      Звук поступившего на телефон сообщения отвлекает Тэхёна от мытья посуды. Он отходит от раковины, небрежно вытирает руки полотенцем и берёт с кухонного стола смартфон. Заходит в чат. 11:34. Рэйван: У меня появилась грандиозная идея. Как ты смотришь на то, чтобы сегодня покататься на снегоходах и покормить оленей?       Во вложении несколько милых фотографий с этими рогатыми животными и несколько фотографии с небольшими и, на первый взгляд, совершенно стеклянными домиками, больше похожими своей формой на иглу, разбросанными среди белоснежных снежных просторов. Каждый из них напоминает собой шарообразное сооружение с абсолютно прозрачными стенами и потолками, сквозь которые видно всё внутреннее убранство: предметы мебели и интерьера. 11:35. Рэйван: От города полтора часа езды. Это эко-отель. В основном туда приезжают, чтобы посмотреть северное сияние. Но я предлагаю поехать чисто на несколько часов, чтобы круто провести время и отдохнуть. Вечером вернёмся.       Тэхён ещё раз заинтересованно пролистывает присланные картинки и нажимает пальцем на новое всплывающее уведомление сверху. 11:36. Рэйван: Я соскучился, Тэхён. Давно не виделись.

11:38. Тэхён:

И тебе привет.

Мне нравится. Я с удовольствием поеду.

Во сколько встречаемся?

      Тэхён вновь открывает фотографии во весь экран телефона, увеличивает некоторые из них, чтобы рассмотреть более детально. Идея Рэйвана его воодушевляет. К тому же он и сам дико и безумно соскучился по нему. Неделя, проведённая в болезни и с Мариусом, но исключительно в четырёх стенах, измотала, поэтому хочется вырваться хоть куда-нибудь. На свободу. А ещё эта неделя заставила Тэхёна многое переосмыслить в своей жизни, узнать и понять себя с абсолютно другой стороны, которая охотно признаёт и совершенно искренне соглашается с тем, что не было ни дня, чтобы Тэ не думал о Рэйване и не хотел с ним увидеться. 11:40. Рэйван: Я заеду за тобой в час. Собирайся тогда.       Тэ довольно хмыкает и откладывает телефон в сторону, напрочь забывает про недомытую посуду и планирует уже приступить к скорейшим сборам, но есть одно «но» — он не может так просто уехать, не предупредив об этом Мариуса. Вновь тянется к телефону и набирает его номер. — Да, душа моя? — раздаётся голос на другом конце провода. — Я тебя слушаю. — Мариус, я хотел уточнить, — Тэ тянет слова, замолкает на несколько секунд, обдумывая, как лучше выстроить диалог, и продолжает. — Во сколько ты сегодня освободишься? Во сколько ты хотел приехать? — Думаю, часам к семи. — К этому времени я уже успею вернуться… — задумчиво произносит. — Мариус, я планирую поехать покататься на снегоходах и покормить оленей. В общем, просто погулять. Вернусь вечером. Как раз к твоему приезду. — Хорошо, — раздаётся спокойный и уверенный голос. — С Хосоком? — Нет, — Тэхён еле слышно, но волнительно выдыхает, уже предвкушая последующую не самую положительную реакцию. — С Рэйваном…       Несколько секунд из динамика телефона не слышится ничего, кроме напряжённой тишины. — Мне не нравится эта идея, — на этот раз тон приобретает более стальные и твёрдые ноты. — Куда ты хочешь с ним ехать гулять? С чего вдруг? — Мы давно не виделись… — решительно парирует в ответ Тэхён. — Говорю же, просто покататься на снегоходах и погулять. А вечером мы с тобой встретимся, как и планировали. — Ты позвонил, чтобы узнать моё мнение? Ты его услышал, сокровище моё. Мне не нравится эта зат… — Ну Мариус! — сразу же перебивает Тэхён и старается говорить как можно мягче. — Я задолбался сидеть дома! Целую неделю провёл в клетке! Я хочу выбраться куда-нибудь и весело провести время. — Я тебя понял, Тэхён. Хорошо, мы завтра с тобой поедем кататься на снегоходах, — серьёзно отвечает блондин. — И кормить лосей, раз ты этого так хочешь. — Оленей! — смеётся Тэхён. — Да хоть мамонтов, Тэ. Мы договорились? — Мариус внутренне закипает от одной только мысли о том, что его истинный поедет куда-либо с его старшим братом, тем более вдвоём и наедине. — Я хочу встретиться с Рэйваном, — улыбка сползает с лица Тэхёна, голос звучит уже более уверенно. — Не переживай. Я ведь приеду через несколько часов! — Сокровище моё, послушай, мне всё это… — Ну луна моя! — Тэхён уже несколько дней называет Мариуса именно так из-за цвета его волос. — Ну перестань… Прошу тебя! Неужели ты мне не доверяешь? Это всего лишь прогулка… Я хочу с ним общаться. Я хочу его увидеть! Ну луна моя… Ну Мариус… Ну милый…       День в компании Рэйвана пролетает мгновенно. Мариус всё же отпустил Тэхёна, скрипя зубами и идя у него на поводу, разрешил ему поехать, поэтому новые впечатления увлекают Тэ и переполняют самыми разными эмоциями — ему очень давно не было так весело. А после болезни каждый миг кажется особым и волшебным: олени, снегоходы, чарующие зимние пейзажи вокруг подобны сказке наяву, но когда Тэ слышит от менеджера гостиничного комплекса, что сегодня ожидается северное сияние, это окончательно лишает его рассудка и заставляет молниеносно сообщить Мариусу о том, что он в любом случае остаётся до утра, уговаривая Рэйвана всеми правдами и неправдами продлить бронь номера на сутки.

***

      Тэхён идёт в душ сразу же после того, как из небольшой ванной комнаты с тесной душевой кабиной выходит Рэйван. — Я быстро, — весело, расслабленно и довольно сообщает ему Тэхён. — Минут десять-пятнадцать, — уточняет даже время, которое ему потребуется, чтобы помыться, издавая смешок. — Не скучай пока что без меня. — Не обещаю. Но я очень постараюсь, — мягко шипит Рэйван с загадочной и даже таинственной скалящейся улыбкой. — Жду тебя.       Через пару минут после того, как Тэхён уходит, а номер заполняется негромким фоновым шумом льющейся воды, доносящимся из ванной комнаты, раздаётся телефонный звонок. Рэйван сначала мельком и невзначай смотрит на экран смартфона Тэ, а после впивается яростным взглядом в высвечивающиеся на нём имя и очевидно свеженькую фотографию, сделанную в доме Тэхёна. Он узнаёт это место по цвету стен и спинке дивана — первый этаж, гостиная.        Звонит Мариус. Ну кто бы сомневался.       Резко возникает внутреннее давление, моментально сковывающее тело и вызывающее неприятное чувство в области груди. Брюнет тянет руку к смартфону, почти что уже дотрагивается пальцами до светящегося экрана, слушая долгую монотонную мелодию. Ответить или нет — единственный вопрос, повисший и застрявший в воздухе, но всё разрешается само по себе без участия Рэйвана, освобождая его от принятия решения. Телефон замолкает, а экран тухнет. В этот момент чёрный оборотень облегчённо выдыхает, будто с сердца сваливается огромный валун. Можно забыть. Словно и не было. Не думать. Выкинуть мысли про младшего брата из головы. Минута, и смартфон вновь загорается, вибрируя на твёрдой поверхности столика, снова заполняя номер однообразной надоедливой мелодией. Кажется, будто она бесконечна и теперь уже поселилась в голове брюнета. Рэйван больше не мешкает, решительно поднимает телефон и нажимает пальцем на зелёную кнопку, поднося его к уху. — Тэхён? — слышит обеспокоенный и родной голос брата. Сразу чувствует, что тот взволнован. Узнаёт это по тембру, по даже самой призрачной и неуловимой интонации. — У тебя всё там в порядке? Чем ты занимаешься, сокровище моё?       Сокровище моё? Рэйвана забавляет эта приторная фраза. Хочется издать едкий и унизительный смешок в ответ, тем самым задевая Мариуса и ставя в совершенно неловкое положение, но он оказался бы безрадостным. Скорее печальным. И переполненным мечущейся ревностью. Сдерживается. — Привет, — спокойно произносит в ответ, тут же сталкиваясь с возникшей явно от удивления и полной неожиданности тишиной на том конце.       Мариус напряжённо молчит какое-то время. Как и Рэйван. Брюнет оглядывается назад в сторону ванной комнаты. — Где Тэхён? — стальной и бескомпромиссный вопрос вылетает из динамика. — Дай ему трубку. — Он пошёл в душ, — наигранно равнодушно заявляет старший брат и по привычке хмыкает. — Передать ему что-нибудь, когда он выйдет? — В душ, значит, пошёл? Ясно. Чонхён! — голос блондина окрашивается железными, грубыми, суровыми нотами. — Мне крайне не нравится то, что ты остаёшься ночевать с Тэхёном. Тем более в одном номере, как я понимаю. Твоя идея была заманить его на это всратое северное сияние, да? Интересно, как низко ты ещё падёшь? — произносит с презрением, громко шмыгая носом. — Если ты… — Я не говорил ему ни слова о том, что сегодня можно будет наблюдать всратое северное сияние, как ты выразился, — на удивление Рэйван объясняет без лишней иронии, свойственной для него, без попыток задеть или как-либо спровоцировать младшего брата на конфликт. Опасается. Боится того, что Мариус может сорваться в любой момент и начать их искать. Это испортило бы весь вечер. И всю ночь. — Более того, я об этом даже не знал. Ты же прекрасно понимаешь, как работает реклама, не так ли? Тэ услышал об этом от местного говорливого менеджера, который в самых ярких красках поведал ему о прелестях и колорите местных природных явлений. Он и загорелся желанием остаться, так как никогда в жизни не видел этого. Вот и вся ситуация. — Если ты хотя бы пальцем тронешь его, Чонхён, то пеняй на себя. Я клянусь, что на этот раз я не пожалею тебя. Я разорву тебя на части, ты меня услышал? Не смей даже думать, что… — Чонгук… — равнодушно тянет слова Рэйван, усаживаясь на мягкую кровать, проводя ладонью по поверхности одеяла. — Опять эта ревность. Опять ты стремишься поцапаться со мной. Успокойся, пожалуйста. Это всего лишь всратое северное сияние. Ты же сам сказал. Не более того. Ты зря опять паникуешь, — хмыкает и начинает злорадно улыбаться. — Всё ещё не доверяешь мне? Даже после моего поражения в честном бою? Даже после нашего последнего разговора? — А я могу тебе доверять?! — вопрос, болезненно отзывающийся в сердце брюнета, ударяющий в самую цель, не вызывающий ничего, кроме душевной горечи. — Разговоров было много, Чонхён, а вот толку от них — ноль. — Я тебя услышал, Чонгук, — единственное, что произносит Рэйван в ответ, потому что больше ему сказать нечего. — Я передам, что ты звонил. — Чонхён! — Мариус выдерживает короткую паузу, а после практически шипит ему в трубку. — Не смей, ты понял? Не вздумай! Я прошу тебя, не вздумай! Не ломай всё окончательно. Не ломай себе жизнь! — шумно выдыхает, сменяя гневный голос на более сдержанный и терпеливый. — Если в тебе осталась хоть капля совести, если в тебе есть хоть капля уважения ко мне, к нашей семье, хоть капля уважения к нашей природе, к нашим законам, к понятию истинности, то не смей прикасаться к нему. Не делай этого, Чонх… — Я услышал тебя, — ещё раз размеренно и чётко повторяет Рэйван и закрывает глаза, начиная раздражённо массировать пальцами свои веки. — Закончим этот разговор. Ещё один в копилку ни к чему. — Скажи, чтобы Тэ мне перезвонил, — требовательно подытоживает Мариус и тяжко выдыхает в трубку, создавая неприятный шум, ударяющий в ухо старшего брата. — Я верю, что ты не настолько беспринципный и подлый. Я всё ещё верю в тебя, Чонхён. Представляешь?       Звонок обрывается. После произнесённого убийственного вопроса, похожего на выстрел пулей в висок брюнета, на который Мариус даже не посчитал нужным дождаться и услышать ответ, наступает звенящая тишина. Разрывающая. Уничтожающая. Жестокая.       Рэйван возвращает телефон на место и яростно рычит. Не он. А волк внутри него. Почти на весь номер. Громко. Оглушительно. Несдержанно. Это состояние напоминает ему тот момент, когда он беспощадно разгромил свой кабинет, уничтожая всю накопленную, кропотливо собранную и проделанную им работу в течение нескольких долгих и мучительных для него лет. Хочется выть. Во всё горло. От безысходности. От боли. От невозможной скорби. От того, что Рэйван ничего не может с собой поделать. От презрения к себе из-за того, что он не в силах остановиться. Не в силах отступить.       Вновь садится на кровать, широко расставляя ноги и сгибая их в коленях, наклоняет вниз голову и всматривается в одну точку. Угольные шелковистые пряди падают на лицо, выражающее только ужасную злобу и отвращение, а губы нервно подёргиваются от внутреннего перенапряжения. Рэйван упирается обеими ладонями о свои колени, волнительно перебирает пальцами, стучит ими по коленным чашечкам и слышит, как шум воды затихает, а из-за двери доносятся мелкие шорохи и тихое шуршание одежды. Тэхён сейчас выйдет. Ещё минута. Может, две. Не больше. — Знаешь, я так рад, что ты написал и вытащил меня из дома… — за спиной Рэйвана проносится тихий голос Тэхёна. Он быстро и небрежно вытирает мокрые светлые волосы полотенцем, отбрасывая его на кровать. — Оказывается, зима — это не так уж и плохо, как я считал раньше. Кататься на снегоходах — кайф! — взволнованно и с придыханием заявляет, но сразу же замолкает, чувствуя, что что-то явно не так. И не только с ним.       Подходит ближе к брюнету и садится рядом с ним на край кровати. Глубоко вздыхает, даже не замечая того, что этот обеспокоенный и громкий вздох отчётливо слышен на весь домик. Всматривается в белоснежные сугробы сквозь стеклянную стену, на медленно падающие мелкие и частые снежинки, освещаемые сквозь стекло проступающим из номера приглушённым тусклым светом. Красиво. И так спокойно на улице. Умиротворённо. Жаль, что только там. Вновь вздыхает, поддаваясь минорному состоянию, тем самым привлекая к себе внимание Рэйвана. Пока Тэ был в душе, из головы не выходил Мариус. И не только у него. Тэ счастлив встрече с Рэйваном, он грезил этим всю неделю, поэтому, когда тот написал и предложил увидеться, Тэхён охотно и совершенно непринуждённо согласился поехать с ним куда угодно, лишь бы хоть немного времени провести вместе, но осознание того, что это причиняет дискомфорт и лишние переживания Мариусу прямо сейчас, не отпускает до конца, не даёт забыться полностью, вызывая стыд. Внутреннее напряжение возрастает, сменяя совсем недавнее веселье. Тэхён понимает, что это неправильно, что так не должно быть. Понимает, что Мариус отпустил его в эту поездку, скрипя зубами и переступая через себя. Но Тэ ничего не может с собой сделать. Как и Рэйван. Он скучал по нему всё это время. Чертовски скучал. — У тебя всё в порядке? — вдруг интересуется Тэ, поднимаясь с кровати и отходя от неё чуть дальше, продолжая вглядываться в вечернюю темноту на улице, а напряжение внутри возрастает точно также, когда уже знаешь, что сейчас произойдёт что-то неизбежное. Это всегда чувствуется. — На тебе лица нет. Что-то случилось, пока меня не было, да? — Всё в полном порядке, — тихий голос Рэйвана проносится прямо возле уха Тэхёна, а его руки обхватывают талию, обнимая. — Я тоже рад, что ты согласился на эту встречу, Тэ, потому что каждый грёбанный день без тебя был похож на нескончаемый ад.       Тэхён молча и нервно сглатывает, не решаясь даже пошевелиться в этот момент и чувствует, как его сердце начинает сокращаться всё быстрее и более хаотично. Хочется бежать. И хочется остаться. — Тэхён, я так скучал по тебе… — брюнет наклоняется ближе к его шее, вдыхает его аромат ещё глубже, прикрывает глаза и прижимается к его спине плотнее, крепче обнимая обеими руками. — До безумия скучал… Я влюблён в тебя, — наконец-то признаётся в этом не только себе, наконец-то говорит об этом вслух. — Абсолютно и целиком в тебе. И только в тебе. И я не могу ничего с этим сделать.       Тэхён всё также молча закрывает глаза, запрокидывает голову немного назад, чувствуя, как по коже пробегает горячее дыхание брюнета. Приятно. Трепетно. Возбуждающе. Как и в то утро, когда он проснулся с ним в одной кровати в его объятиях. Он знает, что у Рэйвана есть к нему чувства, Мариус откровенно и честно сказал ему об этом сам, но он не готов слышать эти признания прямо сейчас. Или готов, но боится их слышать. Боится себя. Своей реакции. Своих же ответных чувств. Боится, что окончательно поддастся им. — Я сказал, что это просто обычная прогулка, чтобы весело провести время, но это не так… — брюнет чувственно проводит кончиком носа по выступающей венке на хрупкой шее Тэ, ведёт им по бархатистой коже, вдыхая запах любимых и прекрасных подснежников. — Это свидание. Я позвал тебя на свидание, чтобы наконец-таки перестать молчать и сказать, что ты сводишь меня с ума, Ким Тэхён… Уже очень долго, — Рэйван аккуратно проводит пальцами по его животу, еле касаясь, почти незаметно. — Ты моё безумие. Ты сумасшествие, Ким Тэхён. Ты тот, кто делает меня живым, заставляет меня чувствовать, мечтать, хотеть, желать. Я так давно не ощущал ничего подобного. Я был мёртв до встречи с тобой. Я не могу даже спокойно смотреть на тебя, потому что, когда я вижу твои глаза, твою улыбку, твои губы, я не в состоянии больше думать ни о чём на свете, кроме того… — на этот раз Рэйван дотрагивается до шеи губами, нежно и коротко целует, оставляя влажный след после себя. Только это аккуратное, но такое сладко-запретное прикосновение заставляет Тэхёна резко открыть глаза и немного дёрнуться вперёд. — Как сильно я хочу тебя, Ким Тэхён. Это неподвластно мне. Это что-то невероятно сильное. Это ты. Потому что ты невероятен…       Попытка сделать шаг вперёд оборачивается полным противодействием — руки брюнета инертно закольцовываются крепче вокруг тонкой талии Тэ, из-за этого тот ещё плотнее прижимается к нему спиной, ощущая сильный жар, исходящий от тела. Это чувствуется даже сквозь одежду обоих. Кожа Тэхёна полностью покрывается мурашками от кончиков пальцев до мочек ушей, как только он по-новой ощущает, как губы Рэйвана опять неудержимо пробегают по его шее, а после он чувствует, как по ней уже скользит горячий и влажный язык. Тэ со свистом выдыхает сквозь зубы, наслаждаясь каждым этим мгновением. Это безумие. То, что сейчас происходит — это самое настоящее безумие, которое вот-вот разрастётся до размеров галактики, если они не остановятся. — Блять… — глухое возбуждённое рычание. — Как же я скучал по тебе, Тэээ… — Рэйван опять повторяет это, шепчет прямо возле уха Тэхёна, уже прикасаясь влажными губами к ушной раковине. И Тэ верит каждому его грёбанному слову — он ощущает своими ягодицами, чересчур тесно прижатыми к паховой области брюнета, как тот скучал по нему. Слишком сильно скучал. — Подожди… — хрипло произносит Тэхён на почти уже полуобморочном вздохе. — Рэйван… Остановись… — сейчас фразы должны звучать уверенно и призывно, требовательно, но Тэ удаётся лишь судорожно и заворожённо промурлыкать.       Брюнет неохотно сначала замирает, трётся щекой о плечо Тэхёна, но не выдерживает, проводит носом по ткани футболки, вновь приближаясь к оголённому участку, страстно прикусывает кожу зубами, заставляя Тэ почувствовать, как клыки мягко впиваются в него, тем самым провоцируя тихий и почти неуловимый утробный стон Тэхёна. Тэ на грани. Уже у самого края. — Я должен сказать тебе… — Тэхён пытается взять себя в руки, изо всех оставшихся сил старается включить напрочь покинувший его рассудок, но настигающее возбуждение не позволяет ему прекратить эти вспышки пламенного удовольствия. — Пока я болел, Мариус постоянно был рядом со мной… — жалобно шепчет, как только Рэйван ещё сильнее обхватывает его, дотрагивается до его подбородка и ещё больше запрокидывает его голову назад, создавая себе больше пространства и места для поцелуев. Брюнет снова кусает кожу, но на этот раз впиваясь зубами чуть грубее, и тут же нежно зацеловывает это место. Он внимательно слушает его, но даже не думает останавливаться, улавливая, как тело Тэхёна дрожит. — Рэйван… Подожди жеее… — Тэ закрывает глаза, раздаётся ещё один тихий стон, он готов уже забиться в истерике как маленький беспомощный зверёк, угодивший в лапы хищника. — Это неправильно… Так нельзя… Мы с Мариусом приняли решение быть вместе… — проводит длинными пальцами по его руке, хаотично сжимает несколько раз предплечье, и снова гладит. Снова и снова, вцепляясь в его руку. — Ты должен знать это, потому что… — Я тебя понял, — тихо и мягко рычит Рэйван в шею, и в этот же момент совершенно неожиданно полностью размыкает руки и окончательно отпускает Тэ из своего сладостного плена. — Я уважаю твой выбор. Точнее ваш выбор, — с интересом наблюдает за тем, как обескураженный и уже абсолютно размякший, ослабевший перед ним Тэхён нерешительно поворачивается к нему, хлопает обезумевшими глазами, тяжело дыша. — Извиняться не стану, потому что не жалею ни о секунде, ни об одном своём действии. Но… — задумчиво тянет слова. — Ты прав, Тэхён. Это совершенно неправильно. То, что мы будем ночевать в одном номере, то, что я испытываю к тебе создаёт определённый дисбаланс, не так ли? — видит, как лицо Тэ начинает меняться, становится практически расстроенным и тотально растерянным. — Я предлагаю уехать. Прямо сейчас. Я отвезу тебя домой. Можешь начинать собираться, а я пока что пойду почищу от снега машину и прогрею её.       Рэйван проходит мимо Тэ, твёрдой походкой приближаясь к выходу из тёплого домика, сразу же принимаясь обуваться. Он знает, что Тэхёну понравилось абсолютно всё. Он уверен, что Тэхён так просто не отступится. Как и он. Это взаимное притяжение. Это общая страсть. Это огромное и бесконечное желание. Одно на двоих. — Что?.. — нервно переспрашивает Тэхён и сразу же следует за ним. — Уедем? Прямо сейчас? Куда? Нет! — решительно и эмоционально выкрикивает в ответ. — Что значит уедем? — Да, — спокойно и неторопливо отвечает ему брюнет. — Ведь так будет правильно. Ты сам сказал, что… — поднимает на него медовые глаза. — Собирайся, Тэ. — Нет! — он подлетает к Рэйвану, шустро протискивается между ним и дверью, вставая напротив и закрывая собой проход к двери. — Я не хочу уезжать… Я хочу остаться! — Хорошо, — уступчиво хмыкает брюнет и доброжелательно улыбается. — Не вопрос. Оставайся. Я уеду один. А утром вызовешь такси. Или тебя заберёт твой мужчина, — улыбка становится шире и ярче. — Или можешь предложить ему приехать сейчас. Проведёте время в романтической обстановке. Чем не прекрасная идея, мм? — Нет! — судорожно перебивает его Тэхён, смотрит прямо в глаза, по-прежнему всецело поддаваясь возбуждению и желанию. Он не может его отпустить, даже если сильно захочет. — Я хочу остаться с тобой… Я хочу, чтобы мы остались, Рэйван… Вместе. Я не выпущу тебя! Ты не выйдешь! Ты никуда не поедешь! Я не дам тебе так просто взять и уех…       Рэйван с рывком и грубо притягивает за затылок Тэхёна к себе, вцепляясь пальцами в копну его светлых волос. Его возгласы прерывают губы, которые яростно впиваются в его и моментально утягивают в жадный поцелуй. В животный. Ненасытный. Тэ даже не успевает опомниться, как чужой язык вторгается в его рот. Он не сопротивляется. Отвечает тем же, закрывая глаза и обнимая брюнета обеими руками за шею, прижимаясь к его груди. Ладонь Рэйвана скользит по спине Тэ, сминает одежду, стремительно спускаясь ниже, сползает на ягодицу, грубо сжимает её несколько раз. Следом и вторая ладонь оказывается там же. Рэйван безостановочно мнёт мягкую и в тоже время упругую попку Тэ, а после подхватывает его на руки под ягодицы, прижимает к прозрачной стене, позволяя тому обхватить его ногами, надёжно фиксирует его. — Я даю тебе самую последнюю возможность передумать… — брюнет практически насильно отрывается от таких желанных губ истинного его брата, смотрит в упор в его тёмные глаза, немного отходит от стены, держа его на руках. — Я безумно хочу тебя… Безумно! — шепчет, но слова вновь мешаются с животным рыком. — Ты сводишь меня с ума, блять! Я не остановлюсь! Ты понимаешь, что я не остановлюсь? Я не смогу… — Я хочу остаться с тобой!.. — с безумием выкрикивает Тэхён, ещё крепче обнимает Рэйвана за шею и сам тянется к его лицу, закрывает глаза, сам страстно целует его, вслепую углубляя этот поцелуй.       Чёрный оборотень относит Тэ к кровати, заваливает его на мягкий матрас, сразу же нависая сверху него, снова нетерпеливо впивается в его пухлые губы, прикусывает их, напористо раздвигает его ноги, устраиваясь между ними, проводит рукой по внешней стороне его бедра, сжимает и немного отстраняется, наблюдая за тем, как Тэхён выгибается под ним и лихорадочно вдыхает воздух приоткрытым ртом. Какая же долгожданная картина. Рэйван торопливо стягивает с себя футболку и отбрасывает её в сторону, и в этот же момент нежные и тёплые ладони Тэхёна принимаются гладить его обнажённую спину, притягивая к себе и вынуждая снова припасть к его шее. Он не медлит и принимается полностью покрывать её жадными, страстными поцелуями, впиваясь каждый раз всё настырнее и смелее. С губ Тэ срывается очередной глухой, но сладкий стон. Он открывает глаза, неотрывно наблюдая за каждым движением брюнета, пока тот плавно и тягуче задирает его футболку, проводит кончиками пальцев по нежной коже живота, заставляя того вздрагивать от переизбытка наслаждения. Тэхён сам немного привстаёт, позволяя полностью избавить от ненужной ткани. — Тэхён… — Рэйван ненасытно пробегает глазами по оголенной груди, по торсу, жарко шепчет в его ключицу, прикусывает её, снова проводит рукой по его дрожащему от возбуждения бедру, которое чувствует даже сквозь одежду, как в него упирается давно уже твёрдый член, ёрзая по его внутренней части.       Тэ ничего не отвечает, продолжает гладить Рэйвана, вцепляется в него пальцами, яростно сжимает его горячую кожу, обхватывает его ногами и снова неподвластно самому себе выгибается, потираясь об него, шумно выдыхая. Это становится спусковым крючком для чёрного волка. Он оттягивает резинку пижамных штанов Тэ и просовывает руку вовнутрь, ожидая столкнуться с ещё одной преградой в виде нижнего белья. — Ммм? — возбуждённо мычит брюнет. — Где бельё? — страстно и с азартом уточняет Рэйван, приподнимает бровь от удивления и утыкается носом в подбородок Тэхёна после того, как вместо ещё одного слоя ткани сразу же дотрагивается до возбуждённого члена. — Я слишком торопился выйти из ванной… Забыл… — тяжело и вполголоса произносит Тэ, как только ощущает, как чужая крепкая мужская ладонь сжимается вокруг напряжённого органа.       Громкий вздох сопровождается таким же громким стоном Тэхёна, когда рука Рэйвана начинает плавно массировать его член и двигаться вокруг него. Пальцы сильнее впиваются в плечи брюнета. — Тебе нравится, как я тебя ласкаю, Тэ? — он грубо кусает его подбородок и сразу же возвращается к его дрожащим губам, не давая даже ответить на свой вопрос, но вынуждая ещё раз протяжно простонать и выгнуться навстречу сразу же, как только движения в штанах становятся чуть более быстрыми. — Даааа, — хищно рычит ему в губы. — Тебе нравится…       Тэхён дуреет от каждого горячего прикосновения, заставляющего его возбуждаться сильнее и стремительнее. Он откидывает голову на подушку. Рэйван с удовольствием и победой следит за каждой его реакцией, даже самой неуловимой. Отстраняется от него. А после быстро и решительно полностью стягивает с Тэхёна штаны, также отбрасывая их в сторону, оставляя его абсолютно голым.       Тэхён машинально сгибает ноги в коленях и сдвигает их друг к другу то ли от смущения, то ли от полной неожиданности, в упор глядя на брюнета. Или от невероятно пламенного возбуждения. Это не испуг. Не страх. Это что-то совершенно другое, чего Тэ никогда не испытывал до этого момента. — Ну же… — Рэйван дотрагивается до его колен, нежно гладит их, спускаясь на его гладкие бёдра, проводит по ним несколько раз, впиваясь жадным и похотливым взглядом в их форму. — Покажись мне, Тэ… — снова накалённо рычит.       Его слова только сильнее возбуждают Тэхёна, и он разводит ноги в стороны, всё ещё не отрывая своего взгляда от Рэйвана. — Я… — пробует что-то сказать, но все слова теряются, когда губы начинают покрывать поцелуями его бёдра, поднимаясь выше и приближаясь к члену.       Тэ опять закидывает голову назад, запускает руку в густые чёрные волосы, выгибается и беспрерывно стонет. — Ооох… — вздрагивает, когда горячий язык скользит по внутренней части его бедра. — Рэйван… — старается произнести громче сквозь рваное и напряжённое дыхание. — Я не спал с мужчинами…       Чёрный волк не слышит. Ничего не отвечает. Язык сменяется на нос, которым он водит по коже и с жадностью вдыхает запах Тэхёна, которым пропитано всё, стараясь насытиться им, пытаясь угомонить внутреннего зверя, который вот-вот уже вырвется из него и вцепится в человека мёртвой хваткой. И не отпустит больше никогда. Рэйван сходит с ума от каждого прикосновения к гладкой коже — ни одного волоска, ни одной даже еле ощутимой щетинки. Тэ мягче шёлка для него. Приподнимается выше и проводит языком по соску, нежно прикусывая его и вызывая ещё одну вспышку в Тэ в виде дрожи по всему телу. Раздаётся очередной глухой стон, когда ладонь Рэйвана опять дотрагивается до твёрдого члена Тэ и начинает размеренно двигаться вокруг него с поступательными и аккуратными движениями. — Посмотри на меня… — громко рычит брюнет, нависая над лицом Тэхёна.       Тэ подчиняется и открывает глаза, продолжает стонать. — Я… У меня не было… — Я понял, — брюнет жадно и страстно прикусывает его нижнюю губу, немного тянет на себя. — Доверься мне, Тэ. Я буду аккуратен.       Очередные фразы, которые вызывают только возбуждение и ни капли сомнений. Ладонь сильнее сжимает член Тэхёна, от чего тот дёргается и выгибается с новой силой, дрожит ещё больше и жалобно стонет. — Мой подснежничек… — шепчет Рэйван ему в губы и тут же чувствует, как они расплываются в улыбке.       В этот момент Тэхён не выдерживает и хихикает от услышанного. — Что?.. Кто? — улыбается он, сразу же сам целует Рэйвана. — Да кто вообще придумывает такие прозвища?.. — громкий стон от более уверенного и резкого движения внизу. — Я! — страстно обрубает Рэйван. Мысль о том, что его подснежничка никто и никогда не трахал до него, заводит с невероятной силой. Это самое сладкое, что может быть. Волк внутри скалится и рычит, а из пасти уже капают слюни от предвкушения самой желанной и самой вкусной трапезы за всю его жизнь, но в голове всплывает младший брат. Сразу же. В одночасье. Яркой вспышкой, отзывающейся огромной болью. Мариус… То, что сейчас делает Рэйван с истинным Мариуса — это преступно, подло. Это предательство. Тем более, Мариус даже не успел… Не успел переспать с Тэхёном. Рэйван будет первым. Сейчас бы остановиться, пересилить себя, даже превозмогая все чувства и эмоции, и остановиться. Уехать. Уехать отсюда нахуй. Как можно дальше. Сбежать. Бросить машину где-нибудь на заснеженной дороге, обратиться в волка и потеряться в густых скандинавских лесах. Чёрный оборотень напряжённо и громко выдыхает, но продолжает покрывать поцелуями шею Тэхёна. Нет. Остановиться сейчас — это преступление.       Рэйван неохотно отстраняется и поднимается с кровати, отходит от неё, оставляя разгорячённого и скулящего Тэхёна одного, шарит рукой в своей сумке. Нащупывает маленький тюбик со смазкой и возвращается, кидая его на матрас, и торопливо притягивает Тэхёна за обе лодыжки к краю постели. — Не бойся, — наслаждается этим видом перед собой, разгорается, как костёр на ветру, пробегая глазами по каждому изгибу, по каждому сантиметру хрупкого и красивого тела, лежащего внизу, самого желанного, самого сладкого, самого прекрасного. — Раздвинь ножки, малыш… Давай… — Я не боюсь… — возбуждённо шепчет Тэ и похотливо прикусывает свои губы, глядя снизу на стоящего перед ним полуобнажённого мужчину, уверенный, что никогда ещё не испытывал такого вожделения, как сейчас. Его потряхивает от желания. Его трясёт. Член пульсирует всё сильнее. И Рэйван это видит. — Ты должен расслабиться, малыш… — брюнет опускается перед ним на колени, с рывком притягивает его ближе к себе, задирая и шире раздвигая его ноги. — Ты ведь будешь умницей, ммм?.. — хищно припадает к его животу, облизывает пупок, спускается ниже, нацеловывая горячую кожу. — Ты такой гладкий… — возбуждённо шепчет.       Вместо ответа Тэ выгибается дугой и шумно стонет, когда чужие губы дотрагиваются до его члена и опускаются на него до середины. Он нервно сжимает пальцами одеяло, собирает его в кулак, отпускает и вновь судорожно сжимает ткань, когда язык начинает умело облизывать головку, вызывая новые приступы наслаждения у него. У Тэхёна так давно не было секса, что он полностью теряет над собой контроль, кладёт руку на затылок Рэйвана и пытается опустить его голову ещё ниже. Рэйван подчиняется его напору и желаниям, стараясь доставить максимальное удовольствие. Делает ещё несколько поступательных и более глубоких движений ртом и останавливается, достаёт его влажный и скользкий от слюней член, берёт в руки тюбик со смазкой, выдавливает густую жидкость и дотрагивается пальцем до его дырочки. — Ты помнишь, что должен быть умничкой и не напрягаться, малыш? — довольно рычит, проводит по ней несколько раз, аккуратно и нежно смазывая, осторожно массируя в такт тому, как Тэ сам уже плавно и нетерпеливо ёрзает бёдрами ему навстречу, и начинает проникать. Сначала кончиком, после медленно до средней фаланги, не отрываясь и внимательно глядя на реакцию Тэхёна.       Тэ замирает в этот момент, сглатывает, и раздаётся ещё один громкий стон, заполняющий весь домик. Он непроизвольно напрягается от абсолютно новых и незнакомых ему ощущений внутри, но сразу же старается полностью расслабиться, тем самым давая возможность Рэйвану проникнуть пальцем до конца. — Даааа… Молодец… — второй рукой брюнет аккуратно сжимает его член и начинает плавно надрачивать, поступательно и медленно двигая в нём пальцем.       Спустя пару минут, как только Рэйван чувствует, как мышечное колечко перестаёт сжиматься так часто, он надавливает на влажную дырочку двумя пальцами и также осторожно и мягко проникает в неё. На этот раз Тэ напрягается чуть сильнее, стонет чуть более болезненно, упирается одной ногой в его крепкое плечо, почти отталкивая от себя, а вторую Рэйван сам фиксирует ладонью на бедре, прижимая к кровати, чуть углубляя и ускоряя движения внутри. Тэхён опять выгибается и мычит уже в такт им.       Ещё несколько минут пролетают, как яркая вспышка. Рэйван вытаскивает пальцы и склоняется ниже к нему, проводит языком по пульсирующему входу. Тэхён замирает, но тут же сладко и во весь голос скулит и ёрзает. Это агония, захлёстывающая его целиком. — Р-р-рррэйван… Чёрт… Я сейчас… — снова собирает одеяло пальцами в кулак, стаскивает его с подушек в свою сторону, охает и сам тянется рукой к своему горячему и твёрдому члену, чувствуя, как тот уже начинает сочиться от желания и возбуждения. — Ещё… Сделай так ещё раз… — сбито повторяет, его трясёт от каждого прикосновения. Он сжимается и опять ахает. — Ммм… Ещё… — вырывается громкий и хриплый визг.       Брюнет проводит языком по анусу снова, проталкивает его кончик вовнутрь, шире раздвигая дрожащие ноги Тэ перед собой, обхватывает его бёдра руками, массирует их. — Блять… Боже… — Тэ приподнимает голову и смотрит в упор на брюнета несколько секунд. Этот вид сводит его с ума. — Ты хочешь, чтобы я вошёл в тебя, малыш? Хочешь, чтобы я вставил в тебя свой член? — отрывается и дотрагивается до мышечного колечка тремя пальцами, но убирает их и вновь целует дырочку, опять облизывает её, а после сразу же надавливает и начинает проникать вовнутрь, задевает нежные стеночки, проталкивает пальцы глубже, давит средним на простату, специально стараясь каждый раз нащупать именно её. — Как думаешь, ты уже достаточно растянут для меня, подснежничек? — Рэйван вновь срывается на жадный и похотливый рык в его сторону, почти уже теряя контроль над собой от нетерпения, ускоряя толчки внутри него. — Как же я хочу тебя трахнуть… Прямо сейчас… Я хочу заполнить тебя всего, мой маленький… — Даааа!.. — изнеможённо и податливо дёргается Тэ ему навстречу, как только сталкивается с этими ощущениями внутри себя. Распахивает глаза, закидывает голову, начинает бесконтрольно и судорожно гладить себя, водит рукой по своему дрожащему, покрытому мурашками, телу. Всё тело, все мышцы сводит. Жгучая и непривычная боль мешается с невозможным удовлетворением. — Я хочу… Войди в меня… — Войти?.. — для Тэхёна это издевательство сейчас. Он неосторожно подаётся вперёд несколько раз, сам глубже насаживаясь на пальцы с хриплыми вскрикиваниями не своим голосом. — Дааа… Даааа, Р-ррр-рэйван…       Как только брюнет слышит окончательное согласие, он поднимается на ноги, быстро стаскивает с себя остатки раздражающей его одежды. Тэхён сам отползает от края кровати, ложится по середине, сам раздвигает ноги перед ним в ожидании, обескураженно глядя, как Рэйван выдавливает густую и липкую жидкость себе на пальцы, смазывает ею свой большой член. В этот момент Тэ привстаёт и тянется рукой к нему, дотрагивается до его органа, преданно и одновременно похотливо глядя ему в глаза, поглаживая пальцами, словно помогая ему. Рэйван скалится от удовлетворения и понимания, как Тэхёну не терпится почувствовать его внутри, берёт его за шею, с рывком отталкивает на подушки, быстро залезает сверху него, нависает над ним, а после упирается головкой в подготовленную дырочку. — Я вхожу, малыш… — обозначает и начинает незамедлительно проникать в него.       Тэхён вцепляется в его плечи и закрывает глаза, прикусывает губы, приподнимает с кровати ноги и громко стонет. Это больнее, чем пальцы, но ему уже плевать. Всё, что он хочет прямо сейчас — чтобы Рэйван не останавливался. Ни в коем случае. — Даааа… — рвано произносит Тэхён, как только член полностью заполняет его, раздвигая стеночки и упираясь в простату. Он мычит, остервенело проводит ногтями по спине Рэйвана, закидывая на него ноги и прижимая к себе.       Чёрный оборотень замирает, давая ему привыкнуть, кусает его шею и тут же целует, тянется к дрожащим губам, судорожно глотающим воздух, впивается в них и начинает осторожно и небыстро двигаться внутри него. Всё его тело горит, а волк внутри громко и неистово скулит от того, какую реакцию он наблюдает. Тэхён не сопротивляется, не мнётся, не стесняется. Он податлив, послушен. Рэйван гладит его бедро, грубо сжимает кожу, чуть ускоряясь. — Как же ты хорошо меня принимаешь, Тэ… — рвано хрипит ему прямо в ухо и кусает его мочку, наслаждаясь тем, как Тэхён извивается под ним, мычит, скулит, как только стоит ему задеть простату. — Малыш… Ты так прекрасен… Ты умничка… — срывается на животный и громкий рык, ещё немного ускоряясь от нетерпения. Внутри слишком узко, влажно от смазки и приятно, не хочется больше сдерживаться, а хочется насаживать Тэхёна раз за разом, слышать, как он вскрикивает то от боли, то от непрекращающегося оргазма, сжимаясь и расслабляясь одновременно. — Рэйван… Рэйван… — Тэ жалобно повторяет его имя почти в бреду, на что брюнет сильнее придавливает его к матрасу, чтобы тот не мог дёргаться, проникая чуть резче и грубее. — Тебе нравится? — шипит ему в губы, дотрагивается пальцами до его щеки и просовывает большой палец в полуоткрытый рот. — Скажи, что тебе нравится! — Мне нравится… — ещё более жалобный стон. Тэхёну становится трудно дышать. Он ощущает пульсацию внизу живота, которая проходится по всему его телу, сжимает пальцы ног от возбуждения, сильнее закольцовывает ногами Рэйвана, прижимая его плотнее к себе и на этот раз мешая свободно двигаться. Приоткрывает глаза и всматривается сквозь прозрачный стеклянный потолок в изумрудно-розоватое свечение, раскинутое по всему тёмному небу. Он так хотел увидеть северное сияние. Ради этого он решил остаться до утра. Только ради этого… Он знал, что это невероятно красиво и прекрасно. И это на самом деле невероятно — невероятно видеть его, находясь прямо сейчас под мужчиной, которого он безумно хочет, которого он безумно хотел всё то время, пока они толком не общались и не виделись. Сейчас Тэхён это точно знает. Он хочет, чтобы Рэйван был в нём.       Оборотень обхватывает бёдра Тэ руками, резко скидывает его ноги с себя, прижимает их ближе к матрасу, надёжно фиксирует, упирается ладонями в них и продолжает входить в него в том же темпе, каждый раз упираясь твёрдой пульсирующей головкой в простату, задевая её. Его почти что скручивает от желания ускориться прямо сейчас, сделать толчки более грубыми и рваными, от ощущения, как Тэ впускает его полностью и на всю длину.       Тэхён перемещает руку с подушки на свой член, принимается трогать его, начинает ласкать его в такт движениям Рэйвана. Переводит взгляд со светящегося неба на лицо брюнета, смотрит ему прямо в глаза и почти что задыхается от этого вида. — Чёрт… Я… — толчки в нём становятся быстрее и безудержнее. — Слишком быстро… Я сейчас кончу… Рэйван… — ощущения давления на простату делают Тэхёна безумным. Он срывается на крик, тянет свободную руку в сторону брюнета, упирается ею ему в грудь, стараясь замедлить того, но в ответ Рэйван убирает свою ладонь с его бедра, кладёт её на его шею и прижимает к подушке, не меняя скорости. — Рано… — шипит он ему в губы, чуть сильнее сжимая пальцы на шее. — Я больше не могу… — стеночки вокруг члена Рэйвана сокращаются ощутимее, хаотичнее, тем самым доставляя волку ещё больше наслаждения. Тэхён ускоряется, начинает уже не просто ласкать свой орган, а дрочить себе быстрее и упорнее. — Оооох… — вновь ахает, дёргается под брюнетом, хватает его за кисть руки, которая на его шее. — Слишком глубоко… — бёдра напрягаются до предела от того, как скорость проникновений меняется. — Кончай, малыш… — рычит ему в лицо Рэйван, как только Тэхён плотнее сжимается вокруг него, пульсирует вокруг его члена. — Кончай! — рука ещё более властно и твёрдо вжимает его в кровать.       Рэйван толкается с силой вовнутрь и останавливается только в тот момент, когда чувствует, как горячая сперма Тэхёна брызгает ему на живот. Шумно и тяжело выдыхает, наблюдая, как тот дёргается от волн оргазма, ударяющих по всему телу, дрожит, почти бьётся в конвульсиях, выгибается, ёрзает и похотливо стонет под ним. Довольно и протяжно хмыкает и отпускает его шею. Осторожно вытаскивает свой член из него и отстраняется назад, хватая Тэ за руки и утягивая за собой, заставляя его сесть. — Рэйван… — шепчет Тэхён, стараясь отдышаться. — Я…       Брюнет переворачивает его спиной к себе и заставляет сесть на колени. Нежно и трепетно проводит руками по его плечам, по шее, по пояснице, принимаясь гладить всего. — Это не всё… — страстно и громко рычит ему в ухо, пристраиваясь сзади него. Тянется к его члену и принимается по-новой массировать его. — Ты ведь хочешь снова почувствовать, как я вхожу в тебя, малыш? Тебе ведь понравилось… Я знаю… — Тэ чувствует, как чужие зубы проходятся по его бархатистой и влажной коже на шее, вызывая очередную очевидную дрожь. — Ты так стонал, подснежничек… — ладонь сильнее сжимается на полунапряжённом органе, вновь поступательно двигается вокруг него. — Ты так скулил подо мной, сладкий… Я хочу ещё раз это услышать… — грубо кусает его за плечо, обхватывая свободной рукой шею и запрокидывая его голову назад в свою сторону. — Посмотри наверх… — Рэйван сам поднимает глаза в прозрачный потолок, мельком смотрит на небо и возвращает горящий взгляд на извивающегося Тэхёна. — Ты ведь так хотел остаться, чтобы посмотреть северное сияние. Наслаждайся видом… — рычит ему в шею и снова кусает несколько раз. — А я буду трахать тебя, малыш… Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я тебя трахал, ммм? Покажи мне это…       Тэ бесконтрольно прогибается в спине, когда рука брюнета ускоряется и начинает надрачивать ещё увереннее. Низ живота опять наполняется жаркими ощущениями, от которых Тэхён выгибает свою задницу, вплотную прижимаясь ягодицами к Рэйвану и принимаясь елозить. — Я хочу… — голос дрожит от переполняемых его чувств, от трепета, от абсолютно новой и более мощной вспышки желания. — Я хочу, чтобы ты трахал меня… — скулит Тэхён, ёрзает смелее, пытаясь самостоятельно насадиться на член брюнета, тянется рукой назад, хочет нащупать его и сам вставить в себя. — Этого недостаточно! — рык становится более настырным и громким, более злобным и несдержанным. — Попроси меня, малыш. Попроси, чтобы я вошёл в тебя!       Янтарные глаза Рэйвана страстно блестят, искрятся в полумраке гостиничного домика, пристально впиваясь в красивое, чувственное и сладострастное лицо Тэхёна, следя за каждым его несдержанным и дёрганным движением. Он сжимает его уже твёрдый и снова возбуждённый член сильнее, аккуратно сдавливает его, вызывая громкий и обессиленный вздох, сменяемый протяжным и, измученным истомой, стоном. — Проси, малыш! — чёрный волк внутри уже яростно требует, и Рэйван с яростью выкрикивает слова, опять кусает шею молодого человека, проводит по ней клыками и впивается в неё, оставляя после себя грубые и болезненные засосы. Упирается большим и толстым органом между его ягодиц, специально трётся им, сталкиваясь с очередной дрожью, исходящей от тела Тэ. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня! — Тэхён почти что визжит от возбуждения и уже накрывающего его оргазма. — Папочка, трахни меня, пожалуйста… — слово «папочка» приходит в его голову без разбора, само по себе, резко и мгновенно. И оно его чертовски заводит. Он хочет, чтобы Рэйван был его папочкой сейчас, управлял им, контролировал его. Тэ даже не успевает понять и осознать, что произносит его вслух, поддаваясь тому, как брюнет неустанно называет его малышом каждый раз. Он согласен с этим всецело. Он его малыш. — Папочка?! — громко и властно переспрашивает Рэйван, вновь хватая его ладонью за шею и несильно сжимая её. — Даааа… — по-звериному рычит, не по-человечески, совершенно по-волчьи, пугающе, животно, несдержанно. — Я твой папочка… — неожиданно шлёпает его по попке, убирая ради этого руку с пульсирующего члена Тэхёна. — Проси! Проси папочку, малыш… Проси хорошо! — Папочка… — Тэ лихорадочно повторяет сквозь рваное дыхание, почти что задыхаясь от того, как только ему удаётся, неустанно ёрзая, поймать своей влажной и готовой к проникновению дырочкой головку и прижаться именно к ней. — Папочка, войди в меня… Прошу тебя… — прикусывает свою нижнюю губу, плотнее прижимаясь всем телом к Рэйвану, соблазнительно и покорно повторяя по кругу. — Войди в меня прямо сейчас… Папочка, малыш хочет почувствовать, как твой большой член насаживает меня и…       Не успевает договорить и громко простанывает, когда ощущает, как брюнет почти с рывком заполняет его сзади, проникая сразу на всю длину до самого основания. Тэ на несколько секунд замирает, открывает рот от столь резкого вторжения. — Тебе нравится, как папочка насаживает тебя? — Рэйван сразу же начинает двигаться резче, выбирая более быстрый темп, чем в первый раз, сменяя осторожность и аккуратность. — Малыш хочет, чтобы папочка насаживал его так или ещё быстрее? — заставляет Тэхёна прогнуться в спине ещё больше, проникая в него стремительнее и грубее на этот раз.       Домик вновь заполняется жалобным и стонущим мычанием и визгами молодого человека, когда твёрдый и горячий член с ещё большим рвением вдалбливается в его простату, скользит внутри, раздвигая стеночки раз за разом беспощаднее и безжалостнее. — Никто не должен тебя видеть таким, кроме меня… — шепчет Рэйван, ещё ближе наклоняя его голову к себе, сильнее сдавливая рукой. Убирает руку с шеи и хватает его за копну светлых волос, тянет на себя. — Таким затраханным… — произносит, борясь с собственным затруднённым и рваным дыханием, не отводит пристального взгляда, простанывает, но и сейчас стон является безудержным рыком. — Затраханным мной… Ты мой, Ким Тэхён. Ты только мой… — усиливает хватку, вдалбливается в него ещё более жадно и нетерпеливо, почти теряя контроль над собой в этот момент. — Ты только мой, блять! Ты слышишь, малыш?! Ты мой!       Тэ зажмуривается от волны сильной боли в заднем проходе, которая тут же снова смешивается с невероятным возбуждением и наслаждением. Эти слова распаляют его сильнее, отвлекают от дискомфорта, он опять ёрзает, трется спиной об грудь Рэйвана, скулит громче и несдержаннее. Проникновения начинают сопровождаться звуками шлепков об его ягодицы. — Рэйвааааан… — глухо и хрипло выкрикивает Тэхён, сжимает предплечье брюнета, впивается в его руку ногтями, ощущая, как головка его органа снова сочится. Тянется вниз, дотрагивается до неё, но в этот же момент рука чёрного волка мешает ему начать ласкать самого себя, препятствует, убирая её ему за спину, переплетая их и фиксируя в одном положении, лишая возможности освободить её.       Рэйван сам обхватывает его член пальцами и сдавливает у основания, входит всё в том же темпе, проникает в него быстро. Отпускает его шею и свободной рукой со звонким звуком ещё раз шлёпает того по ягодице, тем самым вынуждая его вздрогнуть и отстраниться немного вперёд, сильнее выпячивая попку. Тэ наклоняется ниже к кровати, упирается ладонью в матрас. — Ты скоро кончишь… — рычит Рэйван, чувствуя, как орган истинного его брата сокращается, отдаёт импульсами по пальцам. — Дааа… — отзывается Тэхён. — Уже… Сейчас… — Проси! — вновь требует брюнет. — Проси меня, малыш! — Папочка… — рука предательски дрожит от удовольствия, сгибаясь сильнее в локте. Мышцы обмякают. Не выдерживает напора сзади. Почти что сдаётся. Тэ заваливается ниже, яростно и мучительно мычит над кроватью, опять дёргаясь под Рэйваном. — Дай мне кончить… Дай!! — А куда же тогда папочке кончить? — брюнет наклоняется к его спине вслед за ним, по-прежнему сдавливая основание его члена, не давая ему расслабиться, не разрешая ему освободить всё то, что скопилось уже внизу его живота. Снова шлёпает его по заднице. И ещё раз. И опять. — Не слышу, малыш!.. — В меня… — жалобно отвечает Тэхён, почти уже визжа во весь голос, впивается пальцами в матрас. — Папочка, кончи в меня…       Шлепок сменяется на нежное поглаживание. Рэйван в упор смотрит на двигающиеся ему навстречу округлые и соблазнительные бёдра, наглаживает их, сжимает ягодицу, мнёт её, отодвигая немного в сторону. — Я не услышал за твоим сладким и таким похотливым стоном, малыш… Ты так громко и грязно скулишь под своим папочкой… — страстно рычит, до невозможности возбуждаясь от того, что уже слышал и непременно услышит сейчас ещё раз. Услышит ещё много раз, когда будет трахать его. — Куда папочка должен кончить, малыш?! — В меня! — хрипло бормочет Тэхён, почти что уже заваливаясь на матрас полностью. — Папочка должен кончить в меня… — мышцы снова сводит, тело напрягается от приближающегося оргазма. Он сжимается, когда очередная порция толчков проходится по простате. Тэ закатывает глаза от чувств, приоткрывает рот, стараясь вдохнуть как можно глубже, и в этот же момент брюнет наклоняется ещё ниже к нему, припадает к шее, ослабляет хватку на его члене, принимается быстро и хаотично надрачивать. Ещё несколько финальных и настойчивых движений вовнутрь, и Рэйван кончает в Тэхёна, заполняет его своей спермой, сразу чувствуя, как и его ладонь также наполняется горячей спермой. — Ты мой… — простанывает Рэйван в его затылок с хриплой одышкой, проводит носом по волосам, вдыхает более яркий, сладкий, одурманивающий аромат молодого человека, всё ещё дёргающегося под ним. Не обращает на это внимания, водит кончиком носа по его шее. — Ты мой, малыш… И только мой! — он улавливает острым слухом вибрацию телефона на полу, которая неустанно повторяется раз за разом уже продолжительное время. Он знает, кто звонит. Он знает, что это его младший брат. И становится невыносимо больно в груди и горько. Рэйван снова зарывается лицом в копну волнистых светлых волос, аккуратно и медленно вытаскивает из Тэ по-прежнему пульсирующий член, закрывает глаза и выдыхает. Плевать на боль. Кроме Тэхёна сейчас ему плевать на всё и всех.