В глубине души

      

ДЕПРЕССИЯ

      После этих слов Мари молча ушла и я остался один. В моём мире больше не осталось красок. Я не чувствовал огня внутри. От него остался лишь небольшой уголёк, который пытался гореть. Я уже хотел вернуться в кровать, как встретился взглядом с зеркалом. Гнев снова накрыл меня. Я с ненавистью посмотрел на своё отражение в зеркале. «Урод!» – сказал я себе. Мне почему-то вдруг стало казаться всё в себе не натуральным. Все мои попытки принять себя разрушились. Мне казалось, что у меня слишком женственное лицо, руки, ноги. В какой-то момент мне даже стало казаться, что у меня появилась грудь. «Нет, это слишком! – я стукнул рукой по зеркалу. – Я не такой! Я никогда не был девушкой и никогда ей не стану!» – я стал колотить по зеркалу, пока не услышал хруст, а потом осколки один за другим посыпались на пол. Наверное, я должен был чувствовать боль, так как осколки впивались мне в руку, но мне было всё равно. Даже когда я увидел кровь на неё, мне всё ещё было всё равно. Разбитое зеркало успокоило меня, и я смог вернуться в комнату. Настала пора, когда мне ничего не хотелось. Мне казалось, что я на грани того, чтобы потерять себя.       Время шло, и я вспомнил про руку. Я быстро вскочил, чтобы посмотреть нанесённые повреждения. Они были не такими большими, но моя простыня и рубашка испачкались в крови. «Чёрт!» – я понял, что с этим шутить нельзя и лучше пойти обработать. Я зашёл в ванную, стараясь не смотреть вокруг себя. Над раковиной стояло зеркало, в которое я очень не хотел смотреться. Меня всё чаще стали преследовать ужасные мысли, которые когда-то ещё очень давно поставили мою жизнь под угрозу. Именно поэтому я нашёл в себе силы, чтобы оказать 1-ую помощь. Закончив, я лениво поплёлся обратно. Я увидел, что на одной из полок лежит коробка брата. «Наверное, Мари убрала её, пока я пытался справиться с жестокой реальностью», – подумал я и сразу вспомнил то место, в котором я был. Моё обещание… Если честно, то я вообще задумался обо всём. «Я Бога просил помочь мне на любых условиях, даже говорил, что готов переступить через себя ради брата, так вот, что если Бог именно так меня и понял?» – от этой мысли мне стало невыносимо больно. Готов ли я настолько пожертвовать собой ради брата? Но… «Вдруг это единственный выход?» – шепча под нос, я подошёл к коробке. Мне было страшно. Я знал, что если я перемещусь снова, то это станет моим последним перемещением, прежде чем я полностью отчаюсь. Где-то внутри у меня всё ещё теплилась надежда на то, что я просто неправильно понял Женю. Может, что-то очень важное утекало от меня и мне стоило научиться читать между строк. Трясущимися руками я поднял крышку коробки и заглянул внутрь. Все фотографии были ровно сложены над письмами. Я достал только те, что имели отклик. Странно, но я заметил то, что фотографии, в которых я уже пытался что-то изменить отклика больше никакого не давали. Возможно, это было, потому что они больше не были моими воспоминаниями. Я их как бы заменил другим себя.       Если честно, то мне хотелось переместиться в прошлое, где я открывался кому-то, чтобы не допустить этого и посмотреть, что произойдёт, но мне попалась фотография с того дня, когда Женя надел платье. Воспоминания больно отозвались, и я решил исправить её. Мне нужно было попасть в то время, чтобы отговорить его от этой идеи. Я бы поговорил с родителями и извинился за то, что вёл себя как полный идиот. «Я бы ни за что им не открылся! Я бы соврал, сделал всё что угодно, лишь бы…– я вздохнул, сжимая в руках фото. – Лишь бы они снова стали говорить со мной. Даже если бы это значило полностью отказаться от себя», – от этого мне стало смешно. О каком «я» можно было говорить, если у меня его уже нет? Я не знаю, кем стал, я не знаю, что будет. Мне даже жить не хочется.              Чтобы не загонять себя всякими мыслями я решил побыстрее начать действовать. Я уже осмыслил, что к чему, поэтому понимал, что мне нужно было заснуть. Но было одно но. Мне совершенно не хотелось спать. Как бы я не старался, но я просто лежал. Даже если я закрывал глаза, то ничего не происходило. Мой организм вдруг перестал нуждаться во сне. Это начинало злить меня. Я не понимал, почему всё настроено против меня. Не выдержав, я гневно встал с кровати и направился в ванную. Там обычно я хранил все таблетки, но сейчас меня интересовали лишь одни таблетки снотворного. Если у меня не получалось самостоятельно заснуть, значит нужно было заставить это сделать другими способами. Я зашёл в ванную и, найдя коробку с лекарствами, стал искать. Мне было всё равно на другие лекарства, поэтому я швырял их в разные стороны, пока не нашёл то заветное. Я не стал читать инструкцию по применению, а сразу закинул пол пачки в рот и разжевал. Чтобы не пропустить момент отключки, я быстро вернулся в кровать и закрыл глаза, взяв фотографию в руки.       Повсюду темнота. Я не ощущался своего тела. Оно будто было в невесомости. А потом голос.       -Это то, чего ты хотела? – спросил у меня кто-то совсем рядом с ухом. – Неужели всю жизнь ты мечтала вернуться к тому, с чего начинала?       Я знал, что так будет. Я понимал, что все мои страхи теперь будут видеть во мне девушку, но, на самом деле, я не был готов к такому повороту. Обращение в таком роде сразу открывает воспоминания к прошлым, когда абсолютно все использовали только его. «Это были ужасные времена с множеством ошибок, которые я боюсь повторять себя», – глядя на руку, вспомнил я. Мне не хотелось слушать голос, но он всё продолжал и продолжал говорить. Я принял решение убежать, но как бы долго я не бегал, голос всё равно настигал меня, пока вдалеке я не увидел брата. Я думал, что хоть сейчас смогу скрыться в его объятиях. Думал, он сможет меня защитить, но я ошибся. Как только я добежал до него, он растерянно на меня посмотрел.       -Алекс…– в это время голос в голове продолжал говорить, что я девочка. – Кем ты хочешь быть?       -В смысле? – этот вопрос застал меня врасплох, потому что задан он был некорректно.       -Мальчик? Девочка? Почему ты всё время мечешься то к одному, то к другому? – его тон начал меняться, становиться более грубым. – Ты думаешь, что можешь так просто играться с этим? Думаешь, все тебя сразу будут принимать? – я молчал, потому что это было неправдой. Я никогда не метался. Я всегда знал, кто я, до этого времени. – Ты думаешь, так просто принять, что твоя сестра хочет быть мальчиком или наоборот? – это было сказано про нас. Я сразу это понял, поэтому моё сердце со стуком упало вниз. Я его так люблю, так зачем же он сейчас так издевается надо мной? – Я тебя однажды уже принял, так что, если ты снова захочешь поиграться, то прошу, уже без меня! – я сделал шаг назад, чтобы перестать его слушать. Он говорил то, чтобы никогда нормальный Женя не сказал.       -Ты думаешь, мне хорошо? – решился я ему ответить, на что Женя только рассмеялся.       -Да неужели? – он стал подходить ближе. Его аура меня пугала и я начал пятиться назад, пока не почувствовал какую-то преграду. – Разве это тебе пришлось принимать в семью транса? Разве это тебе пришлось досконально изучать все статьи, только чтобы понять тебя? Разве это ты перестраивала всё своё мировоззрение по кусочкам? Разве это тебе пришлось каждый раз ссориться с родителями? Я каждый день от них выслушивал про тебя, когда ты тусовалась у своей подружки. Я каждый день должен был быть весёлым, только чтобы тебе было лучше! – он уже почти вплотную подошёл ко мне. – Ты никогда не заботилась обо мне! Ты принимала все мои старания как за что-то естественное, будто это в порядке вещей, – он схватил меня за руку и я почувствовал жжение. – Какая ты эгоистка!       С этими словами он исчез, а я оказался в огненном месте. Повсюду горел огонь и ужасно жарко. Сначала было сложно привыкнуть к свету, но со временем я смог разглядеть, что к чему. Это была комната с нашими воспоминаниями. Она полностью была в огне, из-за чего воспоминания одни за другими сгорали. Я пытался их спасти, но глупо было лезть в огонь. Я несколько раз обжёг себе руки, прежде чем понять, что это бессмысленно.       -Ты никогда не была частью нашей семьи. Все тебя ненавидели, – я не видел Женю, но слышал его. Эти слова ранили в самую душу, отравляя своим ядом. – Почему ты не могла быть обычной девочкой? Для чего был весь этот спектакль?       -Это не спектакль и ты это прекрасно знаешь! – возразил я, но походу ему было всё равно.       -Подумай над своим поведением, может хоть это что-то даст.       С этими словами я остался в комнате с огнём. Чем дольше я стоял, тем сильнее распространялся огонь. Мне было трудно дышать. Я начинал кашлять и задыхаться. «Это всё сон! Это всё сон!» – утешал я себя. Мне всего лишь нужно было пережить этот кошмар. Вскоре огонь стал таким невыносимым, что мне казалось, будто я горю заживо. Боль. Сильная, жгучая. Она пронизывала меня насквозь, но ничто не могло сравниться с тем, что я испытывал в душе. Слова Жени засели во мне, медленно распыляя свой яд по всему телу. Слёз уже не осталось, чтобы плакать, да и они сразу испарялись, поэтому всё что оставалось – это душевная боль. Сердце, разбитое на части, пыталось собраться воедино, но яд не позволял залатать хоть какие-то трещины. В агонии лезли всякие дурные мысли. Мне даже стало казаться, что страдая сейчас тут, я исцелялся в жизни. «Церковь, да и многие взрослые говорили мне, что это неправильно, что так быть не должно, и я попаду в ад, – я из последних сил оглянулся. – Неужели я попал в ад? Неужели, все эти страдания только из-за того, что я не такой, как другие?» – я понял, что мой разум мутнее. Я потерял создание.       Очнулся я уже сидя на кровати в своей комнате. В этот раз я не вздрагивал и почему-то не радовался Жене с тем же рвением, как и до этого. Я принял уже это как должное и где-то в самой глубине я чувствовал что-то неприятное, готовое в скором времени вырваться. Я не знал, что это за чувство, но проверять не хотел. К этому времени Женя как раз успел определиться с 3-мя платьями.       -Итак, как ты думаешь, мне надеть вот это? – он показал на тёмно-синее платье длиною в пол. Теперь оно не казалось мне настолько отстойным и даже в каких-то моментах подходило ему.       -Не-а, оно отстойное, – но озвучивать мысли я не стал.       Я настолько привык его видеть уже взрослым, что сейчас его черты лица казались мне ещё более детскими и мягкими. Даже было непривычно видеть его таким.       -Тогда, что насчёт этого? Оно выглядит миленьким, – он достал платье цвета морской волны с кучей стразиков на верхней части. Я всегда любил всё блестящее, и это платье идеально подходило под мой вкус.       -Только если ты «миленькая девочка», – буркнул я, хотя платье ему действительно шло. Женя цокнул и закатил глаза.       -Как же сложно выбирать платье. Просто отстой, – он достал последнее платье. – Если даже это тебя не устроит, но я надеваю 1-ое наугад из этих 3-ёх, – в этот раз он достал самое девчачье платье из моего арсенала и, о ужас!       Оно оказалось не таким уж и девчачьим. Оно было элегантным и красивым. Скорее всего, я бы такое даже подарил своей девушке. Кажется, что в свои 16 я слишком всё преувеличивал и то, что казалось мне супер женственным, таковым не являлось.       -Это раньше было одно из самых нелюбимых платьев.       -Да ладно тебе, оно крутое, – он слегка смутился. – В смысле, для девчонки оно крутое, а так да. Гадость, – он скорчил рожицу и я засмеялся. Мне смеяться не хотелось, но я выдавил улыбку.       -Поэтому оно и было моим нелюбимым раньше. Сейчас я считаю, что оно крутое.       -Вот и отлично. Это платье идеально подходит для нашего плана, – он примерил платье на себя, чтобы прикинуть влезет или нет, и рассмеялся.       -Жень, ты, правда, этого хочешь? – решил начать я. Его оптимизм меня поражал. Неужели он не видел, в каком состоянии тогда была наша семья? Тут уже ничем не поможешь.       -Чего именно? – он недоумённо на меня посмотрел и, отложив платье, сел рядом на кровать.       -Вот этого всего, – я указал на платье. – Неужели, тебе не будет жалко родителей?       -Мне тебя жалко за то, что они не могут тебя принять таким, какой ты есть, – он нахмурился. – Они не достойны жалости. Я хочу, чтобы они осознали свою ошибку.       -Но это разозлит их ещё больше. Я не хочу, чтобы они ещё сильнее меня возненавидели, – я понемногу начинал чувствовать, что, то чувство начинает прорываться. Тяжело было разговаривать с Женей, когда мои взгляды уже сменились.       -Я это делаю ради тебя. Они поймут. Я знаю, – в этот момент мне так хотелось закричать, что ничего они и никогда не поймут.       -Я передумал, – я встал и положил платье в шкаф. – Не нужно этого делать.       -Да что на тебя нашло? Неужели ты не хочешь, чтобы тебя приняли родители?! – он подбежал и встряхнул меня. – Разве не ты мне жаловался, как тебе больно? – он снова достал из шкафа платье. – Знаешь что? Ты можешь меня не поддерживать в этом, но это то, что я сделаю, даже если ты против. Они должны понять, что ты личность и они не могут так просто отвернуться от тебя.       -Женя, да не примут они меня! – Женя уже стал надевать платье, в то время как я наоборот, снимать с него.       -Я читал о таком. Во многих случаях это срабатывает. Почему у нас должно получиться по другому?       -Да потому что это наша семья! – мне хотелось плакать. Женя так хотел меня защитить, даже не зная, что ждёт впереди. – Если ты наденешь это платье, то всё только усугубит ситуацию! – он был сильнее, поэтому всё же смог нацепить на себя платье.       -Алекс, прости, но я, правда, не могу смотреть на то, как ты мучаешься, – он подошёл к двери, но не успел её открыть, как в комнату вошла мама.       Что она здесь забыла? Разве она не должна была быть всё это время на 1-ом этаже? Я не понимал, что происходит. Я не хотел, чтобы на меня снова спустили всех собак, но видно было поздно. Мама хотела что-то сказать, но увидев Женю, она побледнела от ужаса. Целую минуту она стояла в шоке, пока наконец-то не поняла, что к чему.       -Это ты его надоумила, да?! – мама подошла ко мне и встряхнула. Я был готов к этому. Я всегда получал в разы больше. – Чего ты пытаешься этим добиться? Нам хватает тебя ненормальной, так зачем ты сюда ещё и брата приплетаешь? – она дала мне пощёчину.              -Я сам, – вклинился Женя, пытаясь отвлечь маму. – Я сам надел платье! Алекс наоборот отговаривал меня, – он схватил маму за руку, чтобы она больше не ударила меня, но даже это не помогло. Она ещё раз ударила меня. В платье у Жени было меньше сил.       -Нет. Ты бы никогда не стал. Ты хороший, это всё её влияние, – она указала пальцем на меня. Столько же злости, как и в прошлый раз.       Сейчас я могу её понять, ведь она взрослая, её воспитывали по-другому. И ладно ещё я только, можно было как-то смириться со временем, но вот когда и Женя бы был таким, тут бы у многих не выдержало, так что, я не мог даже злиться на неё. Раньше, я этого не понимал, но сейчас мне не кажется это таким уж аморальным.       -Его, мам. Это не она, а он! – Женя попытался отвезти маму от меня, но она крепко держала меня за руку.       -И ты туда же? Алекс девочка. Так решил Бог и по-другому быть не может! Она просто забила себе голову ерундой, вот и мелит своим языком, не пойми что.       -Но мы же семья! Ты не можешь так просто отвернуться от него.       -Женя, прекрати. Хватит потакать прихотям Алекс. Если я ещё хоть раз от тебя услышу, что ты обращаешься к ней как к брату, а не сестре, я…– Женя не дал договорить маме.       -Да делай, что хочешь. Наказывай, как хочешь меня, но от Алекс я не отвернусь. Я не хочу, чтобы он страдал. Ему и так плохо оттого, что вы так поступаете.       -Ты не дослушал, – мамин голос звучал очень жёстко. Видно было, что шутки плохи. – Это не будет касаться тебя. Если я это ещё раз услышу, то сошлю её в спецбольницу. Вы не сможете видеться, ты это понимаешь?!       -Алекс любит тебя, как ты можешь? – глаза Жени заблестели, он искренне хотел помочь мне, но тут он был бессилен. – За что вы так? – и тут я не выдержал. Я решил всё исправить.       -Прекратите! – я топнул ногой. – Я – девочка и навсегда ей останусь, – мне не верилось, что я говорю это.       В комнате образовалась тишина. Женя не мог понять, что случилось. Его глаза готовы были выкатиться, потому что мои действия не имели смысла для него. Мама тоже не могла понять, что произошло, с чего вдруг такая перемена.       -Да, я с самого начала заблуждал…ась, – мне тяжело сходу было переключиться на ж.р., поэтому я всё ещё немного тормозил с окончаниями. Мне было так тяжело их произносить, но я понимал, что по-другому ничего не изменить. – Мне очень жаль, что я заставил..а вас волноваться. Это был период юношеского максимализма, – я отвернулся, чтобы не заплакать.       Как я мог говорить такие слова? То, к чему я так долго шёл, по итогу было перечёркнуто. Зачем же я тогда вообще жил? Никто не мог поверить в подлинность моих слов.       -Мне всегда казалось, что я не такая, что мне нет места среди девочек, но я осознала, что заблуждалась. Я всё ещё девочка. Мне нравится макияж, хоть я и пыталась это отрицать, мне нравится маникюр и даже несколько моих платьев, – отчасти это было правдой. Мне нравилось, как это смотрится на других девушках, но не на мне. Хотя, в прошлом я иногда позволял себе чёрный маникюр, потому что это смотрелось стильно. – Простите, что я запудрил вам мозги…              Когда я закончил никто и слова не сказал. Женя убежал к себе в комнату, а мама просто вышла. Я остался один. Все так резко убежали, что я не смог даже понять, как они к этому отнеслись. Я подождал немного и решил пойти к Жене. Мне казалось, что я доставил ему много боли. Я его обманывал, недоговаривал. Возможно, связь между нами была задета и больше никогда не придёт в нужное русло. Может, хотя бы перед ним стоило объясниться. Я аккуратно зашёл к нему в комнату. Он был подавлен. Он сидел за столом и писал что-то на листке. В его глазах были слёзы. Когда он услышал, что кто-то вошёл, то сразу всё отложил и посмотрел на дверь.       -Убирайся! – но я не ушёл. Тогда он смял листок бумаги и кинул его в меня. – Я сказал: «Убирайся!»       -Жень, прости меня…       -Алекс, отвали! Мне сейчас не до тебя, – он подошёл ко мне и стал пихать меня из комнаты.       -Женя, нам нужно поговорить…       -Поговорить о чём?! Что за цирк ты устроила? Зачем ты внушала мне, что парень, если ты девочка? Зачем утягивалась, зачем говорила в м.р.?! Для чего ты всё это делала? – я почувствовал, как его плечи начали вздрагивать. Наверное, он стал плакать. – Ты дура!       -Ты не так всё понял, – я понимал, что хотел перечеркнуть всю историю с парнем, но Женя знал обо мне гораздо дольше всех остальных, поэтому такая новость для него была, чуть ли не смертельна. Я должен был ему признаться, чтобы хоть как-то исправиться.       -Как ты могла мне врать? Я думал, что важен для тебя, но ты такая эгоистка! Я ненавижу тебя! – с этими словами он вытолкнул меня за дверь и закрылся. Я стал стучаться.       -Жень, я не специально! Я не хотел! – я не знал, слушает он меня или нет, но решил понизить голос, чтобы мама снова не услышала. – Мне просто нужно было что-то сказать, прежде чем всё бы зашло слишком далеко. Понимаешь? Я всё ещё такой же мальчик, просто при семье хочу играть девочку, – я знал, что то, что я делаю, добром не закончится. – Я никогда тебе не врал, ты мой самый близкий человек.       Но Женя мне дверь так и не открыл. Мне пришлось уйти к себе ни с чем. Я плюхнулся в кровать и заплакал. Жизнь такая сложная, что порой мне хотелось перестать жить. Зачем так мучиться? Весь остаток дня я просто плакал. Мы так и не сделали фотографию. Может ли это отразиться на будущем? Я совсем не так представлял сегодняшний день, но страшнее всего мне было за Женю. Что, если этот день образует между нами огромную пропасть, после которой мы больше не будем прежними? В этих терзаниях я заснул. Сам не знаю как, просто в какой-то момент взял и отключился.       Когда я открыл глаза, то подумал, что я нахожусь в чистилище, настолько всё было ярко-белым. Мои глаза начали болеть, и мне пришлось несколько раз моргать, чтобы привыкнуть. Осмотревшись по сторонам, я понял, что нахожусь в больнице. Мне сразу стало дурно, потому что я не знал, по каким причинам могу тут находиться. Я поднялся и в 1-ую очередь посмотрел на себя. Я был в больничной одежде, а в руке стоял катетер. Кстати, эта же рука и была забинтована у меня, и тут до меня стало понемногу доходить. «Больница, рука, катетер…– я ужаснулся, потому что мой кошмар снова повторялся. – Неужели это я себя так довёл?» – я приподнялся, чтобы найти свою одежду. Она лежала в тумбочке. Я достал рубашку и понял, что она в крови. И не просто в крови как от моих порезов, а от крови, которая была, когда я порезался об стекло. Я примерно помнил, какое оставалось пятно, поэтому она было совершенно не таким, как если бы я в этой рубашки решил нанести увечия. Значит, моя теория о том, что вещи, в которых я находился на тот момент, путешествуют со мной, подтвердилась. Я вернул её обратно в тумбочку. На тумбочке я увидел 2-ух гоблинов. Они стояли друг с другом и почти касались ручками. Я сел на кровать и ко мне зашёл врач. Он посмотрел на меня.       -Как вы себя чувствуете?       -Нормально, – он кивнул и, осмотрев, вколол несколько препаратов. – Только знаете, я не совсем помню, что со мной произошло.       -Вы к нам попали с попыткой суицида, потеряв много крови, так что вам очень повезло, что ваш брат вас вовремя спас, – он хотел уже уйти, когда я снова задал вопрос.       -А ко мне сегодня кто-нибудь придёт?       -Ну, угрозы жизни я больше не вижу, так что, думаю, да, – он посмотрел на время. – Всё это время, пока вы поправлялись, сюда каждый день приходил ваш брат. Думаю, сегодня он тоже придёт.       -Через сколько меня выпишут?       -Если всё будет хорошо и психотерапевт подтвердит, что с вами всё хорошо, то ориентируйтесь на неделю.       Он ушёл, и я принялся ждать. Телефон я не нашёл, поэтому даже позвонить никому не смог. Хотя это меньшее из проблем. Куда больше меня беспокоило то, что я понятия не имел, что смог изменить. Я не знаю, сколько времени прошло, но наконец-то ко мне зашёл кто-то. Я посмотрел и увидел брата. Я увидел Женю! Он жив! Жив! Я сразу вскочил, но почувствовав боль, сел на кровать. Он подошёл ко мне. Вид у него был измученный и, казалось, что ещё немного и ему самому нужна будет медпомощь. Он старался улыбаться мне, но было видно, что его что-то сильно тревожит и печалит.       -Как ты себя чувствуешь? – я пожал плечами, на что брат тяжело вздохнул. – Ты обещал больше так не делать. Обещал ведь! – он сжал мою руку, видно снова боясь за меня.       -Я не хотел, так вышло.       -Знаешь, почему всё так вышло? Потому что ты запустил всё, – Женя отодвинулся от меня.       Неужели произошло то, чего я больше всего боялся? Моя связь с ним нарушена. Я больше не чувствовал к нему той тяги, что испытывал всегда. Но как же так?       -Неужели тебе так нравится таскаться по больницам? – по его словам думаю, что это уже не 1-ый раз, когда я такое вытворяю. – Я просил тебя этот год вести себя спокойно, без чипе, и что я получаю? – он поморщился и потёр глаза. – Ты понимаешь, что я переживаю за тебя? Тебе на меня совсем плевать? – он сделал пару вдохов и выдохов, а потом достал из сумки какие-то таблетки и выпил парочку.       -Что это за таблетки?       -А ты думаешь, твои игры никак на мне не отражаются? – он был зол, но вот через секунду он уже подобрел и продолжил более мягким голосом. – Прости, просто…я хочу, чтобы мы запомнили этот год, как самый лучший…– он обнял меня, держа мою руку в своей. – Я так много хочу успеть ещё с тобой сделать, а ты меня так подставляешь, – вдруг я почувствовал сильное чувство вины, хотя ему неоткуда было взяться.              Может, это подсознание Алекса из этого мира так действует? Неужели у него настолько сильное чувство вины, что оно передаётся даже мне? Я посмотрел на Женю и в груди ухнуло. Его взгляд был таким печальным, но в тоже время заботливым. Мне снова хотелось плакать.       -Алекс, ты ведь уже не маленький, знаешь, что к чему… Неужели ты хочешь так потратить наше время?       -Но у нас же ещё много времени с тобой! – стал возражать я. – Я тебя спас, – я не понимал, почему Женя так говорит. Это ведь неправда. На мои слова он покачал головой.       -Моё здоровье ухудшилось из-за того, что я постоянно нервничал из-за тебя. Я думал, что всё будет хорошо, но с тех пор, как ты снова начал резаться…всё пошло по одному месту, – он сжал свою сумку. – Я не хочу терять тебя, понимаешь? Мы важны друг для друга. Пусть уже не так как в детстве, но ты для меня всё ещё важен, – он отошёл от меня. – Когда же ты уже поймёшь это? – он подошёл к двери. – Я зайду к тебе завтра.       -Женя, постой! – я кинулся за ним, не смотря на то, что моё тело болело. Кажется, потихоньку состояние того Алекса переносилось на моё. – Я не специально, ты же должен понимать! Вернись…– он развернулся и посмотрел на меня.       -Конечно, я всё понимаю, но я ведь тоже человек. Научись понимать и меня, – с этими словами он ушёл.       Я не мог понять, что же в этом мире пошло не так. Вроде всё было хорошо, но я чувствовал, что всё ужасно неправильно. Такое ощущение было, что я совершенно ничего не изменил, а даже напротив, только испортил. Мне было плевать на себя, на своё здоровье и даже на то, кто я, но только не на то, что мы с Женей стали друг другу чужими. Наша с ним прочная связь была разорвана, и это убивало меня. Я так привык к тому, что он рядом, что он самый дорогой мне человек, что сейчас его отношение ранит сильнее, чем нож.       Я лёг на кровать, пытаясь скоротать своё время. Через время в палату вошла медсестра и поставила капельницу. Кстати, она же и передала мне телефон. Оказывается, Женя так расстроился из-за меня, что забыл мне его отдать. Я сразу зашёл в переписку с ним. Я пролистал все смс, но в них не было ничего полезного. Более того, я только сильнее убедился в том, что мы стали обычными братьями. Я сжал телефон в руке, борясь с желанием кинуть его в стенку. Единственный человек, который мог мне помочь в моей ситуации – Мари. Я даже не стал смотреть переписку с ней. Просто набрал её номер и стал ждать ответа.       -Да?       -Мари, приезжай в больницу, пожалуйста. Мне нужно поговорить.       -Хорошо, – если она так просто согласилась, значит, всё же можно было ещё надеяться на что-то хорошее.       Пока я ждал Мари, я думал, рассказывать ей или нет обо всём. И я решился. Дело было не в том, что я ей доверяю или выделяю среди остальных, просто дело было в том, что я не собирался задерживаться тут. Если мы с Женей стали друг другу чужими, так какой в этом смысл? Я бы мог попытаться всё исправить, но мало того, что мне теперь казалось, будто между нами пропасть, так ещё и времени было очень мало по его словам. Я хочу жить с ним в мире, где мы с ним такие же близкие. Пусть, я буду несчастен, но зато он будет жив, и любить меня как прежде.       Через время в палату зашла Мари. Она помахала мне рукой и улыбнулось. Кажется, в этой вселенной мы друзья и только друзья.       -Привет, как ты?       -Нормально, – я сел.       -Мне жаль, что я не смогла тебя навестить раньше. У меня учёба, ты ведь и сам знаешь, – я кивнул. На самом деле, мне вообще было не принципиально, когда она приедет. Хорошо, что она вообще приехала. – Ты что-то хотел?       -Мари, а ты не могла бы мне рассказать, что у меня в жизни происходит? – она недоумённо на меня уставилась.       -Не поняла.       -Я почему-то абсолютно всё забыл, ну или помню очень смутно, поэтому, не могла бы ты мне рассказать, что произошло? – она долго на меня смотрела.       -Может, мне врача вызвать? Он знает, что у тебя проблемы с памятью? – я кивнул лишь для того, чтобы побыстрее разобраться в происходящем. – Ладно. С какого момента ты не помнишь?       -С того момента, как признался родителям. Точнее, с тех пор, как забрал свои слова обратно.       -Ну, – она села напротив меня. – После этого ты стал вести двойную жизнь. С родителями один, с друзьями другой. Многим было тяжело использовать то одно, то другое, поэтому круг общения сократился. С родителями лучше у тебя не стало. Они, хоть и сделали вид, что это было всё большое недоразумение, но так и не простили тебе этого. Ты хотел от них больше любви, но они тебе не могли её дать, – она вздохнула. – Из-за двойной жизни ты стал не выдерживать. Сначала просто апатия, потом депрессивные моменты, а потом ты знаешь…– она посмотрела на мою руку, и я тут же убрал её за спину. – Сначала я пыталась тебя отговорить, потом Женя, но ты никого не слушал. Мы предлагали тебе признаться во всём родителям, но ты и слышать ничего про это не хотел. Тебе было проще страдать, нежели лишиться родительского внимания, – теперь я примерно понимал картину происходящего, но в ней оставалось огромное тёмное пятно.       -А что с Женей? Почему он так охладел ко мне? Что я уже сделал не так? – Мари долго не решалась сказать.       -Понимаешь, дело в том, что после твоего рецидива, он посчитал себя преданным. Он долго свыкался с мыслью, что ты это ты, но для чего? Чтобы ты потом взял и вмиг всё разрушил. Пусть, ты ему и сказал потом, что это вроде неправда или типа того, – она пожала плечами. – Я просто уже не помню. Он всё равно посчитал, что ты мог бы с ним этим поделиться. После этого он отдалился от тебя. Ты часто мне жаловался на него. Ну, а потом давление со стороны родителей на тебя повысилось, ты не выдерживал. Особенно, когда Женя при родителях тебя называл «она». На фоне этого вы ещё сильнее отдалились, а потом…А потом ты поднял всех на уши своими действиями, – Мари тяжело вздохнула. – Как же сильно он тогда за тебя переживал. Это сильно ударило по его здоровью. А потом ещё раз и ещё раз, – Мари покачала головой. – Я не знаю, что с ним, но за последний год он постарел на несколько лет. Он часто стал пить какие-то таблетки. И всё реже стал зависать с тобой.       -А наше день рождения? – я пытался понять, было ли оно вообще или Женя не стал его праздновать. Это один из значимых моментов, так неужели он смог от него отказаться?       -Ну, мы просто посидели дома, сходили в кино, поели в ресторане и всё. Как обычный праздничный день.       -Почему? – я встал.       В моих глазах были слёзы. Я не мог поверить в это. Почему мы так отдалились? Я всё сильнее осознавал, насколько этот мир далёк от меня. Мне тут не место. Я положил руки на плече Мари и несчастно посмотрел.       -Почему он отдалился так?! – в голову залезла самая неприятная мысль, от которой сразу становилось горько. – Неужели, он меня ненавидит? – самое больное осознание. Настолько не хочется его трогать, что лишь малейшее упоминание о нём заставляет вздрагивать и плакать.       Моя любовь к брату не поменялась. Она такая же крепкая и чувственная, как и была до этого. И его любовь ко мне в моей реальности совершенно не изменилась. Я для него был самым главным человеком в жизни. Мы были друг у друга, дополняли, становясь одним целым. Мысль о том, что здесь он уже не считает меня таким важным человеком, разбивала мне сердце, и я понимал, почему другой я находился в таком подавленном состоянии.       -Нет, конечно же, нет! – стала успокаивать меня Мари. – Ему тяжело. Он не хочет страдать, поэтому нормально, что он немного отдалился. Не каждый способен выдержать такое. Ты только представь, – она на секунду замолчала. – Последние пару лет, когда он возвращался домой, он не знал, будешь ты жив или нет. Он каждый день до ужаса переживал, что ты что-нибудь с собой сделаешь.       -Я не хочу так жить. Он отвернулся от меня…– я лёг на кровать, смотря только в стенку. Мари подошла ко мне и приложила руку на плечо, но я не хотел больше никого видеть. – Мари, уходи, прошу.       -Алекс, не воспринимай это так близко к сердцу. Постарайся понять брата.       -Мари, я сказал уйти тебе! – злость, обида, печаль – всё смешалось во мне. – Я хочу побыть один, – было некрасиво её вот так прогонять, поэтому я решил хоть немного объясниться.       Она поняла и ушла. Я снова остался один, но только в этот раз мне было всё равно. Я никого не хотел видеть. Мне не хотелось находиться здесь, но у меня не было ничего из того, с помощью чего я бы мог оказаться в другой реальности. Мне не хотелось думать и со временем я даже перестал двигаться, если того не просили медсёстры. Моё состояние явно было не лучшим показателем. Когда ко мне в очередной раз зашёл доктор, то я решил его попросить об одолжении.       -Вы можете никого не впускать ко мне? Я не хочу, чтобы меня навещали…– я не смотрел на доктора, но услышал, как он тяжко вздохнул.       -Я знаю, что говорил вам, что через неделю мы вас выпишем, но ваше состояние не удовлетворительное, поэтому мы не можем вас отпустить.       -Не вижу причин. Если вам нужна гарантия, что я не буду играться с острыми предметами, то…– но он не дал мне договорить.       -Вы не понимаете. Ваше состояние сейчас крайне нестабильно. Более того, сравнивая показатели, ваше состояние только ухудшилось. Я подозреваю, что у вас депрессия, в связи, с чем мы не можем вас так просто отпустить…       Он всё говорил и говорил, но я перестал его слушать после слов о депрессии. Какой смысл мне это слушать, если это даже не относится ко мне? Я смотрел в одну точку, пока доктор не ушёл. Дни тянулись один за другим. Я не чувствовал времени, потому что оно и не было нужно. Я просто лежал и принимал лекарства. Для чего мне время? За меня всё делали медсёстры. Чем больше я жил такой жизнью, тем тёмнее всё становилось. Я не помню, спал или нет, но, кажется, нет. Иногда мне давали снотворное, чтобы мой мозг отдохнул хоть немного, но и оно действовало на меня скверно. Я оказывался в чёрном пространстве, из которого не было выхода. Из всех развлечений мне были доступны только мои мысли. Оставаться с ними, означало только сильнее угробить своё состояние. Чем больше я принимал снотворного, тем длиннее становились мои «сны».       В таком темпе я и проводил дни, пока полностью не оказался во тьме. Сначала я думал, что мне дали много снотворного, но, сколько бы я не стоял в тёмном пространстве, а проснуться не мог. Мысли, которые я сдерживал, готовы были вырваться, осознав, что бежать мне некуда, и я тут застрял. Сначала я пытался найти выход отсюда сам – ходил в пространстве, надеясь отыскать хоть что-то. Порой мне казалось, что я видел впереди свет, но он быстро исчезал, стоило мне хоть на пару шагов сдвинуться. Мне казалось, что я попал в какую-то ловушку. В конечном счёте, я просто остановился, понимая, что убежать не получится. Тут-то и началось то, чего я боялся. Оставшись без цели занятия мои мысли, свободно могли гулять по голове, но ещё хуже то, что они могли говорить со мной. Я их всегда блокировал, пытался чем-то себя занять, лишь бы не слышать, но сейчас мне ничего не остаётся, как слушать их.       -Разве ты этого хотела? – говорил мне голос. – Разве об этом ты думала, когда пыталась оправдаться перед родителями?       Ну почему именно этот голос?! Ну почему он? Я его ненавидел, потому что он говорил со мной как с девушкой, но я никогда ей не был, и это доставляло мне ещё больший дискомфорт. Я не понимал, откуда он взялся и почему говорил такие вещи, но прогнать его у меня не получалось.       -Конечно, нет, ты думала, что всё будет хорошо, что твоя жизнь будет лучше, что родители тебя примут, и вы снова станете счастливой семьёй, – я пытался откинуть эти мысли, но они лезли. Я закрыл глаза, заткнул уши, но как можно престать слышать собственные мысли? – Не занимайся ерундой. Ты же знаешь, что не поможет, – я буквально стал чувствовать, как голос материализовался и стал наседать на меня. – Чтобы ты не делал, никогда ничего не получалось, так может, лучше вообще перестать стараться? – долгое молчание. Я подумал, что голос ушёл, поэтому открыл глаза. – А что, если вообще не жить? – я увидел силуэт девушки. Всё это время моим страшным голосом в голове была какая-то девушка. – Нет, ну ты сама подумай, зачем тебе эта жизнь? – она попыталась подойти ко мне поближе, но я быстро встал и отошёл.       Я не могу сказать, что меня в ней отталкивало, но что-то явно было с ней не так. Да и…что она вообще несла? Я не отрицаю, что жизнь сложная, но ведь ничего не даётся в этом мире просто так. Я сам выбрал этот путь, я знал, что будет не просто, так почему сейчас я должен сожалеть?       -Не обманывай себя, – вдруг голос девушки прозвучал совсем рядом. – Как бы ты не старалась оправдаться, но в смерти действительно не ничего такого, – пару секунд молчание. – Если не веришь, давай представим, – я не хотел ничего представлять, поэтому что есть мочи побежал. – Куда ты бежишь? Разве ты не понимаешь, что от меня не убежать? Я часть тебя, – голос не исчезал, не хотел останавливаться, но даже, несмотря на это я продолжал бежать.       Изрядно устав, я свалился на землю, тяжело дыша. Я много месяцев не тренировался, да и со здоровьем в последнее время я совсем не в ладах, поэтому я был удивлён, что смог пробежать хоть что-то.       -Что ж, раз ты уже набегалась, то позволь продолжить…       -Да заткнись ты! – я не смог сдержаться. Она доводила меня до слёз. То как она со мной говорила, обращалась – всё это ущемляло меня, и я чувствовал себя отбросом. – Я никогда не был девочкой! Прекрати так говорить, – тишина. Долгожданная тишина, которая продлилась всего несколько минут.       -Ты выглядишь как девочка. Пацанка, но всё же девочка, так что…– от бессилия я закрыл уши. Знал, что не поможет, но это хотя бы сделало её голос тише. – В общем, ты сама подумай. Если вернуться в твоё будущее, то там у тебя нет брата, а если остаться в этом, то твой брат больше тебя никогда не полюбит так же сильно, как ты его, – как же я ненавижу всё это. Почему я должен страдать? – Самый оптимальный для тебя вариант, это просто не жить. Ты можешь куда-то уехать и…ну зачем мне тебе всё разъяснять?       -Алекс…– где-то вдалеке я услышал знакомый голос.       Для меня вдруг всё стало неважным. Голос пропал, и я тут же поднялся. Это был голос моего Жени. Я не видел его, но слышал, поэтому собрав остаток сил, я рванул на голос. «Алекс», – продолжал я слышать, как брат меня зовёт. Чем ближе я был, тем сильнее его слышал. Он несколько раз повторил моё имя. Я пытался найти его среди всей этой тьмы. Я не знал, правильно ли иду, но что-то внутри подсказывало, что я на верном пути. Вскоре чёрная тьма стала превращаться в непонятную серую дымку, которая заполонила всё пространство, но даже это меня не остановило. Мне было тяжело, голоса в голове пытались заманить меня обратно, но я знал, что стоит мне чуть-чуть напрячься и дальше меня ждёт Женя. Я отгонял все мысли и гордо шёл к цели. Я услышал своё имя совсем близко, совсем рядом, а потом ощутил чьё-то тёплое прикосновение. Передо мной стоял человек. Из-за дыма я не мог его разглядеть, но по ощущениям и отклику сердца я понял, что передо мной стоит Женя. Это был не тот Женя, который из этой вселенной. Это был мой Женя. Мне достаточно было только одного его прикосновения, чтобы это понять. Через него он передал мне всю свою любовь. Казалось, что сейчас я стою рядом с ним и прошла целая вечность. Ещё ни один Женя меня так не обнимал, как этот. Старые воспоминания нахлынули на меня. Пока я крепко сжимал его, по моему лицу стали скатываться слёзы, а тело вздрагивать.       -Алекс…– прошептал Женя.       Я почувствовал, как его тело сжалось. Через прикосновение я понял, что в его глазах тоже были слёзы. Наша связь была такой сильной, что мне не нужно было даже его видеть, чтобы знать и понимать его чувства. Долгое время я этого не чувствовал и уже забыл, как это по-настоящему ощущать с ним связь, но теперь я в полной мере в неё окунулся. За слёзами Жени я почувствовал что-то ещё. Что-то было сзади него, что омрачало наше пребывание вместе. Что-то тоже тянуло его назад. Он не мог выбраться. Прочувствовав это, я осознал, как ему было страшно и грустно. Печаль заполнила моё сердце.       -Я люблю тебя…– всё таким же тихим голосом произнёс он.       Ох, как же я скучал по этим словам! Я стал дрожать, как осиновый лист. На меня нахлынуло столько чувств, сколько я уже давно не испытывал. Это была секунда, когда я поверил, что он со мной. Что всё по-старому и, что мы вместе вернёмся домой. Никто не говорил мне этих слов с такой же теплотой, любовью и дрожью в голосе. Как много я хотел ему сказать, что даже словами не передать. Все мои мысли, чувства я старался передать через тактильные ощущения, но…он исчез.       Я понял, что больше никого не обнимаю. Я больше не чувствовал теплоты, а открыв глаза, понял, что нахожусь в больничной палате. Снова. Этот серый мир, с глупой жизнью. Я хотел вернуться к Жене, но не мог. Сна не было ни в одном глазу. Впрочем, как и желания жить. «Нет, нельзя так!» – сразу напомнил я себе, потирая глаза. Я помнил, что говорил мне голос, поэтому всеми силами хотел доказать, что это не так. Нахождение в больнице мне надоело уже, поэтому я собирался уйти. Да, возможно, это не совсем правильно и так поступать нельзя, но я ведь в теории могу отказаться от госпитализации? Я вышел в коридор, чтобы найти врача, когда увидел Женю. Он шёл рядом с моим лечащим доктором, пытаясь что-то выяснить. Увидев меня, он тут же прекратил разговор и подбежал.       -Алекс, ты как?       -Иду выписываться. Я не хочу торчать тут, – я пошёл, чтобы обсудить детали с врачом, когда меня остановил Женя.       -Ты разговариваешь теперь? И готов снова меня видеть?       -Ну да? – я закатил глаза. Этот Женя казался мне подделкой, с которой у меня не было ничего общего. Я хотел скорее уйти, убежать от него. Я хотел вернуться к своему Жене. – Послушай, у меня ещё столько дел, что я не собираюсь их откладывать.       -Почему ты себя так ведёшь, будто ничего не произошло? – почему от него исходил такой холод? Почему мне казалось, что я совершенно его не знаю? – Почему ты снова думаешь только о себе?       -А что-то произошло? – я не хотел показаться бездушной тварью, поэтому решил поинтересоваться. Может, я всё же уже допустил какую-то ошибку…       -Ты месяц ни с кем не разговаривал. Ты даже врачей слышать не хотел! Сидел на кровати и смотрел в одну точку. Иногда лежал, но в целом ничего не делал, – во взгляде Жени я увидел печаль. Он переживал за своего брата, но я был не его братом... – Ты плакал, злился, но так и не хотел никого впускать, – он говорил так, будто я в больнице провёл не неделю, а гораздо больше.       -Сколько я тут?       -Месяц, – он сжал мою руку. – Пожалуйста, не говори, что ты снова хотел впасть в депрессию? Ты же не хочешь больше умереть? – в его глазах было столько надежды.       -Впасть в депрессию невозможно. Она накатывает волнами, что заметить практически невозможно, так что не глупи, – я махнул свободной рукой. – И нет, я не хочу умирать, – я бы не сказал, что эта было ложь, но и правдой это было сложно назвать.       Жить можно только тогда, когда у тебя есть желания, цели и смысл, а у меня ничего из этого уже не было. Точнее, было желание спасти Женю, но ведь ничего не менялось, так зачем стараться? Вот и получается, что я и не живу. Всё как-то серо у меня. Нет ничего, чтобы заставило меня тут остаться.       -Пойдём, я помогу тебе выписаться, – он решительно повёл меня сначала к врачу, а потом в регистратуру.       Не знаю как, но у Жени удалось меня выписать. Правда, мне всё ещё нужно было приходить в больницу и отмечать состояние. Спустя месяц нахождения в больнице я наконец-то смог снять с себя халат и надеть свою одежду. Хоть рубашка и была запачкана кровью, из-за чего её пришлось повязать как пояс, зато всё остальное было таким же чистым. Я взял те некоторые вещи, которые были моими в палате и вышел. Женя ожидал меня в коридоре. Он приобнял меня, а потом мы вышли на парковку.       -Как насчёт того, чтобы съездить куда-нибудь?       -К примеру? – я хотел отказаться, но ради любезности хотя бы поинтересовался.              -Как насчёт домика в лесу? Зимой там невероятные виды, – он осмотрелся. – Особенно когда есть снег как сейчас, – я слегка усмехнулся.       -Если хочешь меня убить, то не обязательно увозить в глушь, – он сделал вид, что ему смешно, но я ведь понял, что это не так. – Прости, не хотел обидеть.       -Так что? – кажется, он действительно рассчитывал на эту поездку.       -Хорошо, мне нужно тогда будет собрать вещи, чтобы мы смогли поехать.       -Тогда я тебя подброшу до квартиры.       Мы сели в его машину, и он повёз меня ко мне. У меня были планы, но я решил их немного изменить. Я видел, что Жене не хватает общения с его Алексом, поэтому хотел сделать что-то приятное, прежде чем вернуться в прошлое. К тому же, я смогу вернуться в прошлое и находясь в домике.       -Жень, а ты отвезёшь меня потом к себе?       -К родителям что ли? – он удивился. Да я бы и сам удивился, но мне нужно было забрать коробку, так что это были вынужденные меры.       -Да. Я просто хотел кое-что забрать у них для поездки, – он посмотрел на время.              -Как насчёт того, чтобы я тебя отвёз завтра с утра, и мы сразу бы от них поехали в лес? – я пожал плечами. – Я бы остался у тебя с ночёвкой, а тебе не придётся видеться с родителями, – он сал руль крепче. – Я не хочу, чтобы ты снова расстраивался из-за их слов.       -Да, ты прав.       Я не представлял, как мог бы говорить в ж.р. Для меня это было бы так непривычно и неприемлемо, что мне пришлось бы многим жертвовать, лишь бы только заговорить как девушка. При упоминании «девушки» я поёжился. «Парень, – напомнил я себе. – Никто этого не сможет изменить», – решительно подумал я.       -Не обращай на них внимания. Для меня ты всегда будешь парнем, – будто в подтверждение моих слов, сказал Женя. Я даже на секунду подумал, что связь между нами осталась, но потом вспомнил, как, по словам Мари, ему тяжело пришлось осознание моей принадлежности.       -Жень, ты ведь, как и они не принимал меня? – резкая остановка. Хорошо, что машин на дороге не было. Женя посмотрел на меня испуганными глазами.       -Кто тебе это сказал? – он схватил меня за руку и сжал её. – Алекс, я понимаю, что отстойный брат, особенно в последнее время…– он вздохнул и включил «аварийку». – Да, мне нужно было немного времени, чтобы переварить полученную информацию от тебя, но это только потому, что я никогда ранее не сталкивался с этим! Я никогда бы не стал от тебя отказываться из-за такого пустяка, – он отстегнул ремень и попытался обнять. Из-за размеров машины ему это не очень удалось. – Пожалуйста, не сомневайся во мне, – он выключил «аварийку» и мы двинулись дальше. Некоторое время мы молчали, пока Женя не заговорил. – Неужели ты решил это сделать, потому что подумал, будто я не принимаю тебя? – я не знаю, почему настоящий Алекс решился сделать то, на что руки у меня боялись подняться уже очень давно, но решил предположить.       -Основной причиной стало выгорание. Ты же знаешь, в каких я отношениях с родителями, но и твоё поведение…оно было странным, я чувствовал себя брошенным, – я чувствовал, как настроение Жени падает и атмосфера становится более тяжёлой.       -Прости. Я хотел с тобой проводить больше времени, пока оно есть, но не смог. Ты так резко отдалился от меня. Я видел, что ты страдал, но ничем помочь не мог, – он вздохнул и потёр глаза. – А потом на меня навалилось столько проблем, что уже я не мог проводить с тобой время.       -Ничего, я всё понимаю.       -Именно поэтому я хочу посвятить оставшееся время тебе, – меня насторожили его слова?       -В каком смысле?       -Ну, я ведь скоро уезжаю, поэтому хочется провести время с тобой.       -Что? Куда? – возможно, мне не стоило этого спрашивать, но может, это и было ответом, почему Женя в моём мире был таким грустным? Точнее, это могло стать тем ещё одним условием.       -Меня взяли в команду в другом городе, поэтому я через неделю уезжаю. Я не смогу с тобой видеться, потому что это должен быть напряжённый год. Вот почему я хотел с тобой провести как можно больше времени.       -Но мы ведь будем видеться? – но Женя лишь пожал плечами.       А потом мы до самой квартиры не разговаривали. Слова Жени застряли у меня в голове. «Почему он не ответил? Неужели тот Алекс ему так противен, что он больше не хочет его видеть?» – это была глупая догадка, потому что как бы сильно они друг друга ненавидели, я знал, что Женя бы ни в одной из вселенной от меня не отказался бы. Тогда была причина, почему он не ответил. Какое-то условие. «Условие, которое также разрушило и мою жизнь», – при этой мысли я неосознанно сжал руки. Мне было больно оттого, что я не мог понять, что же мешало нам. Мне было грустно. Я видел, как Женя пару раз поглядывал на меня, но в итоге он так ничего и не сказал. Когда мы поднялись в квартиру, то я не выдержал.       -Жень, почему не будем видеться? – я хотел, чтобы эти слова предназначались моему Жене, но его уже не было.       -Я буду занят, – в глазах такая печаль, что я даже верить его словам о занятости не стал. Хотел бы, даже в супер плотном графике нашёл бы ля меня место.       -Ясно, – не хотел говорить и не надо.       Мне не хотелось с ним больше разговаривать. Я пошёл собирать свои вещи. Мне было нужно не так много, потому что это поездка всего на неделю, поэтому я быстро собрал вещи. Женя ко мне не подходил, потому что я был занят, но вот когда я закончил, отмазок по типу «я сейчас занят» использовать уже не мог. Я даже не знал о чём завести разговор. «Если бы это был он, то я бы точно нашёл, что обсудить, – я мотнул головой. – Даже не так. Нам не потребовалось бы даже говорить, ведь мы и так чувствовали друг друга, – с этими мыслями я печально взглянул на Женю. – Жаль, что ты не мой…» – я вспомнил, что мне нужно постирать рубашку, поэтому пошёл в ванную.              -Ты таким худеньким стал. Совсем ничего не ешь? – спросил у меня Женя и сразу продолжил. – Давай поужинаем, а потом посмотрим фильм?       -Давай, – я хотел поддержать его, хоть и понимал, что сейчас любой кусок еды станет поперёк горла. – Ты тоже выглядишь болезненным в последнее время, – и это была чистая правда. Я бы понял ещё, если бы он был болезненным только из-за меня, но у меня возникало такое ощущение, что дело было не только во мне.       -Наверное, просто простудился.       -А родители что? – долгая пауза. Мне даже пришлось прийти на кухню, чтобы убедиться, что с Женей всё хорошо. – Чего замолчал?       -Ну, они, конечно, заботятся, но всё равно. Болезнь так просто не вылечишь же, – он встрепенулся и улыбнулся. – Так, не будем о грустном, а то я знаю твою реакцию на упоминание «родителей», – он подошёл к холодильнику. – Что будешь? – я пожал плечами. – Могу предложить яичницу или бутеры, – он видно увидел мою кислую физиономию, поэтому очень странно ухмыльнулся. – Ну, а для элиты могу сделать…– он постучал по холодильнику, изображая барабанную дробь. – Панкейки.       -Звучит круто.       -Тогда ты иди, ищи крутой фильм, а я пока сделаю нам ужин.       Честно, это был хороший вечер. Я бы сказал, что он был достаточно милым, но скорее как у друзей. А друзьями мы никогда с Женей не были. Мы всегда были больше, чем друзьями. Нельзя было описать всё то, что было между нами. Мне всегда казалось, что, так как он меня понимает, никто больше не мог понять. Я ему всё-всё рассказывал. Кроме Мари, конечно, но и то, я хотел уже в скором времени ему признаться и в этом. Мне хотелось стать ближе и к этому Жени, но для меня он был слишком далёким.       Когда мы легли спать, то я долго не мог заснуть. Я встал с кровати и направился на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Открыв окно, я стал смотреть на зимнюю улицу. Долго так смотрел, пытаясь отыскать что-то или кого-то вдали. Я не знаю, что искал. Мне просто хотелось верить, что где-то там за дальним горизонтом, меня ждёт прекрасная жизнь, наполненная счастьем. В раздумьях я и сам не заметил, как достал телефон. Я открыл переписку с Мари и стал смотреть. «Была недавно в сети». Я решил написать ей. Спросить, спит ли она.       Стоя тут, на холодном балконе в одной лишь пижаме я начинал понимать, как одинок. Я и до этого это знал, но сейчас…вроде бы всё есть, всё как я хотел, а всё равно на душе пустота. Мне не хотелось всё держать в себе. Мне хотелось, чтобы хоть кто-то в этой вселенной знал о моих муках и о том, как часто я хотел бы оказаться где-то в другом месте. Для меня весь мир серый, нет в нём больше прежних красок и той красоты, я перестал радоваться мелочам и ценить жизнь. Телефон пискнул, оповестив о новом смс. Я с надеждой посмотрел на экран.       «Нет, не сплю.»              «Так поздно, чего не спишь?»       «Долги в учёбе закрываю. Это ж только ты у нас умный и всё во время сдаёшь.»       Значит, в этом мире я ещё не забил на учёбу. А потом следом ещё одно смс от неё.       «А ты чего не спишь?»       «Не знаю.»       «Одиноко…»       Только я закончил писать, как уже через несколько секунд мой телефон завибрировал – звонила Мари. Мне пришлось взять трубку.       -Ты чего там нюни развесил? – сразу с ходу начала Мари. – Тебя только с больницы выписали, а ты уже снова хочешь в депрессию войти?       -Да вроде пока нет.       -Да я по голосу слышу, что ты расстроен, – по голосу мне было одиноко. Хотелось любви, заботы, теплоты.       -Ты меня любишь? – я сказал это прежде, чем подумал.       Я не имел в виду любовь не в романтическом плане, а как в дружеском. Дорожила ли она мной, пыталась ли понять? Любить можно по-разному. И лишь один раз я по-настоящему был влюблён, но после ни разу. Мне это не нужно сейчас. Всё чего мне хочется, это просто быть любимым. Быть кому-то важным, чтобы он переживал и заботился обо мне.       -Люблю, – ответила она, немного подумав. – Я и Женя очень тебя любим, – от этих слов стало больно. Этот Женя никогда не сможет полюбить меня так, как любил меня мой Женя. Я решил сознаться.       -Мари…– слова застряли в горле, я не мог их произнести. Мне было не по себе от мысли, что я собирался с кем-то этим поделиться. – Это не мой Женя, а я вовсе и не Алекс.       -Как это? – Мари была удивлена, пытаясь понять, что я имею в виду. – Ты типа хочешь, чтобы тебя назвали другим сокращённым именем?       -Нет…я…– руки тряслись. Было такое ощущение, что я признаюсь в чём-то постыдном или неправильном. Такие же ощущения почти, как и от признания в своей особенности перед людьми. – Я другой Алекс. Тебе, наверное, сложно понять, но я не чувствую себя здесь своим.       -Я знаю, что тяжело жить, когда ты пару лет выкинул из головы, но они вернуться и ты снова вольёшься во всё, – она подумала, что я говорю о своей якобы «потери памяти», которую выдумал. – Если хочешь, то я могу к тебе приехать, когда ты будешь дома и помочь тебе что-нибудь вспомнить, – я не стал её переубеждать. Пусть для неё всё так и будет, а моё признание было бы и вовсе не признанием.       -Спасибо, я подумаю.       Разговор с Мари мне так ничего и не дал. Я просто остался стоять на балконе, смотря вдаль сначала на звёздное небо, а потом и на рассвет. Я не хотел, чтобы Женя понял, что я не спал, поэтому решил вернуться обратно в кровать. Но в этом не было необходимости спешить, потому что Женя встал позднее, чем мы планировали. Я заметил, что его состояние ухудшилось по сравнению с вчерашним. Он выглядел вялым, хотя должен был выспаться. А потом он взял баночку с таблетками и ушёл в ванную, закрыв дверь на щеколду. Я чувствовал сердцем, что здесь что-то не так. Я тихо подошёл к двери и прислушался. Женя что-то говорил себе, а потом резкий глухой удар. Я испугался и отошёл от двери. Я боялся снова подойти к двери, поэтому ушёл в спальню. Когда услышал, что Женя вышел, то решил подойти к нему.       -Ты сегодня выглядишь уставшим и больным, может, никуда не поедем?       -Нет, я всё уже решил, – он попытался улыбнуться, но у него плохо это выходило. Я видел слёзы в его глазах. – Мы должны провести вместе эту неделю.       -Смотри мне, – я пригрозил ему пальцем. – Если ты усугубишь своё состояние, то я убью тебе, – он усмехнулся лишь и пошёл разогревать завтрак.       Когда я собрал вещи, а Женя позавтракал, мы двинулись в путь, но я не мог перестать думать о состоянии Жени. Почему он выглядит таким больным? Мне было страшно идти в дом, потому что я не знал, что меня ждёт. Главное, чтобы я не пересёкся с родителями, потому что говорить о себе в ж.р. я не мог. Точнее, мог, но это было бы через такую силу и боль. Женя подъехал к дому и постарался меня приободрить, но это всё равно не особо подействовало.       -Не волнуйся, я буду рядом, – выходя из машины, напомнил Женя.       -Сколько ты будешь собирать вещи?       -У меня они уже собраны. Я снесу их только из своей комнаты и всё, – он посмотрел на часы в телефоне. – Не больше 10-ти минут. Уложишься? – я кивнул.       Мы тихо зашли в сад, а потом также тихо открыли входную дверь. В доме была тишина. 1-ые шаги давались мне тяжело, поэтому Женя взял меня за руку. Я показал ему, что мне нужно в свою комнату, и он проводил меня до неё. На этом наши дороги разошлись. Он в свою, а я в свою. Когда я зашёл, то сразу увидел, что ремонт сделан наполовину. Некоторые вещи он всё же изменил, но было видно, что ему не дали закончить начатое. «Наверное, это всё из-за моего отката», – сразу пришло мне в голову. С одной стороны это сыграло мне на руку, но с другой стороны вон как всё обернулось. Я сел на кровать и стал ждать, когда Женя возьмёт вещи и выйдёт из комнаты. Ждать долго не пришлось. Я услышал небольшой хлопок дверью и сразу же вышел. Женя уже спускался по лестнице. Меня бы он заметить не смог, поэтому я проскользнул в его комнату. У него всё, как и всегда. Совсем ничего не изменилось. Но времени у меня рассматривать всё, не было. Я быстро нырнул под кровать, пытаясь нащупать коробку. «Вот она!» – шёпотом обрадовался я, когда нащупал что-то похожее на коробку. Я быстро вытянул её и открыл. Она была почти пустой. В ней и половины не было того, что было в моей коробке. Сердце сдавило, а на глазах выступили слёзы. Эти несчастные 2 года смогли так сильно разлучить их, что в итоге он перестал считать значимые моменты. Мне хотелось выкинуть коробку, не смотреть в неё, но мне нужно было найти фотографии. Я знал, что фотографий будет мало, но ведь у него всё ещё оставались те, что были сделаны до отката ещё. Как, например, признание родителям или… Я увидел фотографию с годовщины знакомства с моей бывшей.       Даже не смотря на то, что все мои чувства были будто бы притуплены, я всё ещё ощущал от этой фотки страдания и боль. Как сильно она тогда меня ранила. Она стала моим проводником между Алекс, которую все знали, и Алексом, которого знал только я и брат. «А в итоге она сама в это не верила», – зло прошептал я. Я не контролировал себя, поэтому сжал фотку, сам того не понимая. Я услышал шаги по лестнице и понял, что выбирать другую уже слишком поздно. Я закрыл наспех коробку и кинул её под кровать. Скомкав фотографию ещё сильнее, я зажал её в кулаке, чтобы Женя не увидел. Он зашёл в комнату ровно тогда, когда я успел подбежать к двери. Увидев меня, он немного удивился.       -Что ты тут делаешь? – он был так близко ко мне, что я мог ощутить всю его усталость и измученность, но почему? Неужели обычная простуда на него так влияла?       -Жень, не нужно ехать никуда, – выпалил я. Ну не мог я видеть, как страдает мой брат! – Давай отложим?       -Нет! – раздражённо повысив голос, твёрдо ответил он. – Прости, – осознав, что почти накричал на меня, попросил прощение Женя. – Я просто уже несколько месяцев такой. Я переживаю за тебя, вот и всё. Когда я приму таблетки, мне станет лучше, – он взял меня за плечи. В его глазах была теплота. Ну почему я не мог ответить ему тем же? Он же так заботиться сейчас обо мне. – Я очень хочу провести с тобой эту неделю. Я хочу оставить хорошие воспоминания, – он погладил меня по волосам. – Не думал подстричься короче?       -А? – я впервые обратил внимание на свои волосы. Я знал, что за несколько месяцев они должны были отрасти, но теперь они казались мне слишком длинными. Неужели, я в этой вселенной стригся не совсем под мальчика?       -Родители больше не прессуют. Можно и короче, – я мысленно в голове представил, как они выглядят.       -Да ладно, эмо-бои всегда в моде, – я состроил гримасу. Если честно, то такая причёска не вызывала у меня дискомфорта. Они всё ещё были в разделе «для мальчиков», нежели «для девочек».       -Как знаешь, – он посмотрел на лестницу. – Я почти закончил. Подождёшь меня в машине? – я кивнул и пошёл в машину.       Долго ждать его не пришлось. В руках у него был пакет, который он почему-то решил запихнуть в багажник. Он сел в машину и направились в дорогу. Женя точно не говорил, сколько нам нужно было ехать, но я предполагал, что несколько часов точно. Время от времени я на него поглядывал, чтобы оценить его самочувствие, но он быстро палил меня.       -Со мной всё хорошо, – наконец-то не выдержал он. – Тебе не стоит из-за этого переживать.       -Я не переживаю, просто…– но отговорку я придумать не смог.       -Давай сделаем вид, что со мной всё хорошо? Я не хочу чувствовать себя больным, – я кивнул. Кто как ни я, мог понять это состояние лучше?       -Вот и отлично.       Женя пытался вывести меня на разговор, но проблема была в том, что я не знал жизни Алекса. Воспоминания возвращаются намного позже, чем чувства или вообще хоть что-то, поэтому я тушевался. Я не хотел показаться грубым и больше задавал вопросов ему, чтобы послушать о его жизни. Так хоть я мог казаться заинтересованным. И да, ту ужасную фотографию я спрятал в карман рубашки, в которой постоянно хожу, чтобы не забыть.       Дорога прошла гладко. Мы пару раз останавливались, перекусывали, фотографировались и ехали дальше. Иногда мы включали песни и, если знали её, то подпевали. В основном это делал Женя, а я уже потом подмазывался, но это всё же было весело. Потом мы попробовали поиграть в города, но быстро стушевались, потому что как оказывается – никто из нас их толком не знает. Если честно, то мне было хорошо. Периодически на несколько секунд я чувствовал себя любимым. Атмосфера была семейная, и это согревало меня. Через время поля сменились лесами. Сначала лиственными, а потом и хвойными. Я понимал, что мы приближаемся. Солнце было уже давным-давно над нами, когда Женя свернул на грунтовую дорогу и углубился в чащу леса.       -Скоро приедем, – оповестил меня Женя. – Видишь, как тут красиво?       А что я мог ему сказать, если я не видел красоты? Для меня всё было серым и скучным. Даже кристально белый снег для меня был не более чем сероватая грязь. Я так давно потерял все краски в жизни, что понемногу стал забывать, как выглядит нормальный, цветной мир. Иногда у меня возникало ощущение, что вот-вот и я окажусь на самом дне. Где-то глубоко в яме, из которой уже не смогу выбраться. Эти мысли пугают меня, но я принимаю их как должное. Меня лишь интересовал вопрос, смогу ли я понять, когда действительно буду находиться в этой самой яме? Я не помню, что ответил Жене, да это и неважно, потому что я снова погрузился в себя. В попытки понять, кто я, что мне нужно и чего я жду.       Машина остановилась. Я увидел впереди деревянный домик небольшого размера. Из трубы валил дым, значит, кто-то там был. Женя отстегнулся и вышел из машины.       -Мы приехали, можешь выползать. Сейчас заселимся, а потом можем заняться чем-то совместным, – я кивнул, выйдя из машины, направившись к багажнику. – О, тебе совсем не обязательно мне помогать, я сам со всем справлюсь, – думаю, в тот момент моё выражение олицетворяло фразу: «Ты что, дурачок?»       -Это ты должен отдыхать, раз больной, – я открыл багажник и стал доставать вещи.       Только я взял в руки пакет, который последним вынес Женя, как он появился тут как тут.       -Я сам это возьму, – как-то напряжённо проговорил он, пытаясь взять у меня пакет.       -Да, конечно, – я не стал противиться и отдал, вот только я понял, что там было.       Точнее, как сказать понял. Я увидел очертания, которые были грубоватыми с углами. По весу там лежало что-то не совсем тяжёлое и при перемещении издавала шуршащий звук. «Коробка? – 1-ое, что мне пришло на ум. – Неужели та самая коробка?» – 2-ое, что мне пришло в голову. Сам для себя я неожиданно спросил у Жени:       -Зачем тебе эта коробка?       -Какая? – то ли он действительно не понял, то ли решил только сделать вид.       -Разве её кто-то нашёл бы у тебя? – если эта была та самая коробка, тогда у меня возникал очень сомнительный вопрос.       -Ну, а вдруг?       -Ты же не собираешься умирать? – нечаянно сказанул я, на что глаза у Жени округлились.       -Разумеется, нет, – он взял ещё пару сумок и направился к домику. – Пытаться умереть у нас можешь только ты, – это было сказано не со злостью, а скорее как шутка.       -Окей, – я забрал оставшиеся вещи и тоже пошёл вслед за братом.       Зайдя в домик, я увидел, как мой брат уже общался с каким-то человеком. Он мне напомнил типичного лесника. Женя махнул мне рукой, чтобы я подошёл к нему.       -Алекс, это владелец этого домика. Он сдаёт его в аренду, а сам живёт рядом с озером неподалёку. В случае чего обращаться к нему.       -А ты думаешь, что может пойти что-то не так? – но брат лишь пожал плечами. – Ой, да, извините, – я протянул руку владельцу. – Здравствуйте, меня зовут Алекс.       -Приятно, – он пожал руку. – Можно просто Лесник, – я слегка удивился, но возражать не стал.       Когда Лесник показал нам домик и рассказал, что к чему, то сразу ушёл. Мы остались вдвоём. Я пошёл раскладывать вещи, точнее, просто расставить сумки и поставить телефон на зарядку, а Женя снова на кухню. В этой вселенной он определённо больше любит готовить, чем я. Из кухни стал доноситься приятный запах и я решил закончить с расстановкой. Я пришёл на кухню и стал любоваться тем, как Женя хлопотал у плиты.       -Сейчас перекусим и пойдём гулять, хорошо?       -Куда пойдём?       -Как насчёт озера? – он достал две тарелки и стал накладывать кашу. – Думаю, сейчас там круто. Озеро замёрзло, и мы могли бы покататься.       -Звучит здорово.       Мы сели за стол. Я снова делал вид, что что-то ем, а Женя с удовольствием хомячил всю порцию. Он пару раз смотрел на меня с недоверием, но я пытался сделать такое райское наслаждение на лице, что видно он сразу верил мне и переставал сомневаться. Я помыл посуду, и мы вышли на улицу. Снег под ногами хрустел, а от каждого выдоха образовывались облачка пара. «Вот это зима», – подумал я. Почему-то именно на последний месяц у нас выпадало много снега, а морозность била все рекорды. До озера мы шли молча. Женя любовался красотой природы, задумавшись о чём-то, а я шёл, обдумывая его поведение. Я пытался понять, что с ним происходит и чего мне следует ждать. Наверное, не будь всех тех обстоятельств, что сейчас были у меня я бы и радовался такому времяпрепровождению, но сейчас точно было неподходящее время. От мыслей меня резко отвлёк снежок, который прилетел прямо в куртку. Я быстро посмотрел на Женю. У того улыбка была до самых ушей. «Догоняй!» – крикнул он и, показав язык, побежал вперёд. Я решил позволить себе немного расслабиться и побежал вслед за ним. Я просто хотел побыть нормальным человеком, который способен радоваться обычной игре в снежки. Я старался не думать ни о чём. Просто бежал за ним, пытаясь по пасть снежком. Вскоре Женя не выдержал и рухнул на землю, переворачиваясь на спину. Я подбежал к нему.       -Что-то для спортсмена ты какой-то дохлячок, – смотря на то, как тяжело Женя дышит, попутно кашляя, упрекнул я его.       -Так ведь годы уже не те, – он приподнялся и кинул резким движением в меня снежок, попав капюшон. – К тому же я болею, – отряхнулся и сел рядом с ним, смотря прямо в глаза.       -Так, а чего удумал тогда бегать по лесу?              -Это ж весело! – с этими словами он взял горсть снега и стал мылить мне лицо.       -Эй, ну хватит! – дрыгая руками в разные стороны, пытался я его остановить. – Ты хочешь, чтобы и я заболел?       -Нет, я просто хочу вернуться в детство, – он посмотрел на меня грустным взглядом. – Знаешь, я так жалею о том, что отдалился от тебя. Сначала это было неосознанно, ведь ты меня ранил, но потом…– Женя вздохнул, пытаясь подняться на ноги. – Потом это стало намеренно.       -Всё хорошо, – я помог Женя подняться, так как он явно не справлялся. – Я тоже вёл себя как идиот в последнее время.       -Знаешь, если мне будет грустно или я буду плакать, то это лишь от того, что мне с тобой хорошо. Мы так долго не проводили время вместе…– мои чувства к нему стали просыпаться. Отголоски того Алекса стали во мне пробуждаться. – Так, кажется, мы собирались к озеру? – я кивнул, и он медленно повёл меня к озеру.       Я видел, как ему было тяжело, хотя мы бегали всего ничего. И мне в это не верилось, ведь он был спортсменом, а значит, у него должна была быть сильная выносливость. Что-то на душе у меня было неспокойно.       Пока мы шли до озера, Женя вспоминал, как хорошо нам было вместе, когда мы были маленькими. Я тоже вспоминал эти события, и они у меня сильно откликались, потому что эти воспоминания были с моим Женей, и я помнил их как свои родные. Вскоре мы подошли к озеру. Оно было чудесным. Сверкало, а кое-где даже было завалено снегом. Во мне шелохнулись какие-то чувства при виде всего этого. Возможно, дело было в том, что я вспомнил много моментов из жизни, которые напомнили мне о самом главном – семье и моём брате.       -Красиво тут, правда? – любуясь красотой вида, поинтересовался Женя. Я кивнул. – А вон видишь, маленький домик на той стороне? – он указал на небольшую избушку вдали. – То домик владельца. Это только на 1-ый взгляд кажется, что он далеко. Тут по озеру бежать около 10 минут.       -Что ж, буду знать.       -Не хочешь покататься? – Женя вступил на лёд и махнул рукой мне, чтоб я пошёл следом.       -А если он тонкий и мы провалимся?       -Да не бойся, тут морозы были сильные недавно, так что всё замёрзло, – для достоверности он даже попрыгал несколько раз.       -Ладно-ладно, я иду, только больше не прыгай!       Я муравьиными шажками пошёл к брату. В конце концов, он не выдержал и, схватив меня за руку, быстро помчался на середину озера. Небольшой ветер дул нам в лицо и мы несколько раз чуть не упали, но смогли удержаться. Странное чувство, что сидело внутри меня стало отступать на задний план. Женя смеялся, радовался жизни, и мне становилось хорошо. Я закрывал глаза и представлял, что это мой Женя смеётся, что это он радуется жизни, что это он отдыхает сейчас со мной. В душе что-то сильно металось, хотело выбраться на волю. Сердце начинало биться сильнее, а губы дрожать. Эти чувства пугали меня, поэтому я сразу открывал глаза и оказывался в реальности. «Почему я не могу остаться в своём мире?» – с грустью уже думал я. Мне не хотелось жить в реальности, потому что от неё одни беды. Боль, страдания – всё это так тяжело и сложно. То ли дело мир фантазий, где ты сам можешь строить себя, свою жизнь и события. Вдруг мы остановились.       -О чём ты думаешь? – повернувшись на меня, спросил Женя. – Такой вид серьёзный.       -Чтобы ты изменил в прошлом, если бы у тебя была возможность? – этот вопрос в голову пришёл мне спонтанно, но потом я понял, что это может быть хорошей подсказкой к тому, в каком направлении мне нужно действовать.       -Думаю, я бы не стал на тебя обижаться. Я бы старался тебя больше поддерживать и в 16 лет мы бы оба съехали от родителей, – я немного удивился.       -А почему в 16?       -Потому что они мешали тебе. Ты эти 2 года страдал, а помочь я тебе ничем не мог. Я не хочу, чтобы ты по новой всё переживал, – его слова были настолько искренними, что мне даже стало жаль его.       -Ты бы действительно сделал что угодно ради меня? – Женя пожал плечами, но потом продолжил.       -Я хочу, чтобы ты рос счастливым, поэтому я готов приложить максимум усилий.       Мы ещё некоторое время побыли на озере, а потом пошли обратно. Его слова поразили меня. Этим он мне напомнил прежнего Женю, поэтому я решил остаться тут подольше. Мне хотелось провести с ним ещё время. Каждое утро он будил меня вкусными завтраками. Сначала я отказывался, но чем больше он готовил, тем сильнее мои чувства начинали отзываться. Через несколько дней я начал кушать. Мы ходили гулять по лесу, он катал меня на санках и мы часами могли обсуждать всю нашу жизнь. Я чувствовал теплоту и заботу. Пусть, не такую как раньше, но тоже искреннюю. Я видел, как Женя старался изо всех сил. Он старался радовать меня каждый день, преподнося разные сюрпризы. Но, было кое-что страшное во всём этом. Сначала я старался не замечать, но потом моё сердце стало буквально кричать об этом, и я не выдерживал. Я стал замечать, насколько на самом деле плохо Жене. Он часто пил таблетки, морщась от их вкуса. Постоянно, делал вид, что у него всё хорошо, хотя сам мог еле передвигаться, поэтому оставшиеся несколько дней я предпочитал сидеть вместе с ним дома. Я пытался поднять тему его здоровья, но он наотрез отказывался. Меня это пугало, я боялся его потерять. Пусть он не был моим, но он был братом другого Алекса, а я знаю, что он, как и я, очень им дорожит. Я хотел ему помочь, но Женя помощь не принимал, упорно делая вид, что всё хорошо.       Последние выходные в этом домике. Я встал, потянувшись. В доме выпечкой и шоколадом. Я любил выпечку, поэтому очень обрадовался, когда почуял, что Женя что-то приготовил. Он всегда вставал раньше меня, поэтому я не был удивлён, что и сегодня встал позже. Умывшись и переодевшись, я зашёл на кухню, но в ней никого не оказалось. На столе стоял завтрак, который был недавно приготовлен, посуда аккуратно помыта и составлена в ряд.       -Жень? Ну, ты где? – позвал я его, но в ответ тишина.       Моё сердце сжалось, когда я понял, что ничего не слышу. Никаких посторонних звуков. Такое ощущение, что кроме меня в этом доме никого не было. Я сразу всё бросил и метнулся к окну. Машина стояла на месте, значит, он никуда не уехал. Значит, он был здесь. Я стал бродить по комнатам и искать его, но ни в одной его не заметил.       -Женя, это не смешно! Если ты меня слышишь, то выходи немедленно! – я стал бегать по комнатам.       Паника хватила меня, я не знал, что делать. Я зашёл в нашу комнату и только сейчас понял, что сумка Жени пропала. Чемодан его был здесь, но сумка со всеми вещами 1-ой необходимости пропала. В голову стали закрадываться ужасные мысли. Я сразу взял телефон и набрал ему. «Абонент вне зоны действия сети…» – стал говорить голос в телефоне. Это разозлило меня и я швыранул телефон об стенку. Я не мог поверить, что Женя куда-то пропал. «Я только почувствовал себя нужным! – орал я, в сотый раз, осматривая дом. – Ну же! Где ты?!» – я снова вернулся на кухню. При виде завтрака гнев во мне только сильнее разошёлся. Я ударил кулаком по столу, но это не помогло. Я потерял Женю в абсолютной глуши. Что могло быть ещё хуже? Я снова посмотрел на тарелку. Еда выглядела свежей, значит, была приготовлена недавно. Тогда, Женя бы не смог куда-то далеко уйти. Новая волна злости охватила меня. Глаза намокли, и я понимал, что скоро расплачусь. Мне нужно было выпустить пар, и мне было абсолютно неважно, как именно. Наверное, поэтому моим успокоением стала еда, а точнее тарелка. Я с силой бросил её со стола, что она упала на пол, и содержимое рассыпалось по всему полу, а тарелка разбилась на несколько кусков. Тут я заметил белый конверт и моя агрессия уменьшилась. Я постарался сделать пару вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. Моё зрение начало фокусироваться, а голова приобретать ясность. Мне не хотелось смотреть конверт. Хотелось сразу его порвать, но так нельзя было. «Успокойся, это всего лишь конверт», – успокаивал я себя. Медленно сев на стул, я взял его в руки. Даже так я понимал, что в нём было какое-то письмо. Из головы не вылазили ужасные мысли из-за чего мои руки начинали дрожать, а в глазах собираться слёзы. Я несколько минут не мог собраться с мыслями, пока всё же не решился. Я достал письмо из конверта. Через сложенный лист я видел, как старательно прописан текст. Каждая буковка была выведена и выдавлена. «Он бы не стал так просто стараться…» – шептал мне голосок. Я понимал, что всё это не просто так. Знал, что это письмо будет о чём-то плохом. Знал, что буду плакать, но всё равно его открыл.       «Дорогой Алекс,       Ты прочитаешь это письмо, когда я уже уеду. Ты шокирован тем, что я так просто уехал и ничего тебе не сказал, но на всё есть свои причины…Я не могу тебе всего сказать, но эта неделя была лучшей в моей жизни (на этом моменте были небольшие разводы, значит, он плакал). Я всегда знал, что мы самое главное, что есть друг у друга и я рад, что даже, несмотря на то, что в последние годы творилось в нашей семье, ты смог сохранить эту мысль в своей голове.       Ты лучший брат, о котором я только мог мечтать. Я часто думал о том, что не достоин тебя, потому что ты всегда был в 100 раз храбрее меня и сильнее. Я никогда не мог понять, почему именно тебе пришлось пережить столько несчастий в жизни. Я хочу, чтобы отныне у тебя всё было хорошо.       Ты можешь злиться на меня сколько угодно. Я и сам на себя злюсь, но так будет лучше для нас. Я ничего тебе не говорил, потому что знал, что ты будешь волноваться. Знал, что увяжешься со мной и это только сильнее причинит тебе боль, поэтому я собрал вещи и тихо, молча ушёл. Ты не представляешь, как мне больно оттого, что я так поступаю. Если бы я мог, то я бы посветил свою жизнь только тебе одному и никогда бы тебя не оставил, но жизнь слишком жестока, чтобы выполнять только то, что я хочу (снова пошли разводы). Алекс, не сердись, прошу! Я не хочу сделать тебе больно, я просто хочу тебя уберечь. Я специально отдалялся от тебя, чтобы ты не так сильно по мне скучал, чтобы я перестал быть для тебя всем.       Да, мне было грустно, что я так с тобой поступаю. Да, я постоянно срывался и хотел ехать к тебе, но в последнюю секунду останавливал себя. Для меня ты так и останешься центром моего мира. Я не хочу, чтобы ты искал меня или звонил, потому что не найдёшь, а я не возьму трубку. Вместо того чтобы таить надежду и верить в то, что я вернусь, начни жить по новому. Будет тяжело, но ты справишься. Я верю в тебя.       Я знаю, что тебе тяжело, поэтому я оставил для тебя коробку, которая поможет разобраться во всём. Она лежит у нас под кроватью. Но. У меня просьба. Открой её только через 20 дней. Да, я знаю, что это сложно! Да, знаю, что ты захочешь сейчас, но прошу…поступи хоть раз, как я прошу…       Я люблю тебя, Алекс….       Будь счастлив.»       Всех слов не хватит, чтобы описать, что я почувствовал. Это была боль, обида, гнев, отчаянье. Я снова всего лишился. Под конец письма уже сложно было что-то разобрать на листке, потому что я залил его своими слезами. Как бы я не старался, чтобы я не делал, всё равно всё получалось так, что я оставался один. Самый страшный кошмар становился явью. Я не хотел так жить. Мне теперь вообще не хотелось жить. Я снова лишился всех чувств, а мир будто стал проваливаться. Я утопал в отчаянье и несправедливости. Моё сердце ныло, страдало. Это были настолько сильные эмоции, что я с ними не мог справиться. Мне нужно было себя как-то успокоить. Я встал и услышал хруст фарфора. Точно! Я взял осколок тарелки и сал его в руке. Я ничего не почувствовал. Я сдавил кусок ещё сильнее и тогда почувствовал приятное покалывание, а потом и что-то мокрое. Вместе с кровью из моего организма выходили все эмоции. Я будто становился куклой, которая могла только сидеть или лежать. Без души, без мыслей, без целей. Одним словом – без ничего.       Еле передвигаясь, я смог дойти до спальни, а дальше всё как в тумане. Сначала темно, потом светло. Рука совсем не болела, хотя кровь продолжала идти. Я хотел остановить кровотечение, но зачем, когда оно так успокаивало? В скором времени меня потянуло в сон. Глаза сами собой закрывались. На душе ничего не было. Такое спокойствие и тишина, что даже спать ничего не мешало. Я медленно стал закрывать глаза, погружаясь во тьму. Мне стал мерещиться силуэт Жени. Он зашёл в мою комнату и посмотрел на меня. Как я хотел, чтобы он остался. Пусть даже такой, но я не хотел и этого терять. Моё сердце не готово столько выдержать. «Почему ты ушёл…?» – прошептал я, после чего окончательно отключился.       Черная пустота. Молчание. Нет голосов, нет видений. Ничего. Я наедине с собой. Сердце не стучит, душа не откликается, чувств никаких нет. Неужели именно это чувствую люди, когда умерли? Неужели для них, всё такое чёрное? Мои мышцы не работали, поэтому я мог стоять только на одном месте. А потом свет. Яркий, ослепляющий, который бывает только от света прожектора. Я открыл глаза. Я всё ещё лежал в спальне, но в этот раз без сил. Вокруг всё плыло, и я плохо мог что-то разглядеть. Рука болела, но это не доставляло дискомфорт, скорее напротив, благодаря ноющей боли я мог расслабиться и не думать обо всех тех ужасах, что были со мной. Когда зрение немного стабилизировалось, я увидел, как в комнату зашёл большой человек. Я хотел спросить, кто он такой, но мой язык смог выдать только хриплое:       -Кто?       -Вижу, ты уже проснулся? – мужчина подошёл ко мне с аптечкой и только тогда я смог разглядеть в нём Лесника. – Ты, конечно, тот ещё идиот, – он аккуратно взял мою руку и я увидел, что она замотана бинтами, но они чуть ли не насквозь были пропитаны кровью. – Твой брат предупреждал меня, что ты любитель вред принести здоровью, но я не думал, что ты захочешь тут прямо.       -Это не так…– это не всё, что я хотел сказать, но пока что это то, на что готов был мой язык.       -Не знаю, что ты там себе задел, но крови было дохрена. Я думал, что ты умрёшь, – он стал перевязывать мне руку. – Я так за тебя испугался. Врачей нет по близости, но я проходил курсы по оказанию помощи, так что не обисуй, – я слегка поморщился. Всё же ранение на моей руке было не лёгким.       -Где он?       -Кто «он»? – спросил Лесник, а потом вроде и сам понял. – Брат твой, что ли? Так он это, уехал ещё вчера. Зашёл ко мне, сказал, чтобы я часов так в 11 к тебе пришёл, посмотрел как ты, может чего помочь. Сказал, что уезжает куда-то и нужно приглядеть за тобой, – мужчина покачал головой. – Кто ж знал, что за тобой нужен реальный присмотр? – и тут я понял, что рубашки моей не было, а в ней была фотография, по которой я должен был переместиться во времени.       Я бы мог и подождать, но ждать было нельзя. Я и так многое уже потерял. Мне нужно было спешить. Оставаться в этой вселенной теперь было бессмысленно, потому что мой брат снова пропал, и я больше с ним не увижусь. Если моё вмешательство во времени мне никак не помогло, то корень проблемы должен был находиться где-то глубже. Я слабо представлял, как сейчас смогу сфокусироваться на фотографии, но попытаться стоило. Когда Лесник закончил с моей рукой, я решил его поблагодарить. Сил у меня всё ещё было немного, но их бы хватило на несколько слов.       -Спасибо, – Лесник кивнул мне и собирался уходить. – Где рубашка? – с учётом моего минимума слов я справился на «отлично». Мужчина остановился и попытался вспомнить.       -Рубашка, что была на тебе? – он посмотрел на меня, и я слабо кивнул. – Она была в крови, поэтому я её положил в стирку, – видимо, он увидел некоторый ужас в моих глазах, поэтому решил добавить. – Если она тебе нужно, то я могу принести её сейчас, – я кивнул, и он отлучился, чтобы уже через несколько минут вернуться с моей рубашкой. – Думаю, на этом всё, – вручая рубашку, подытожил Лесник. – Мне нужно отлучиться ненадолго, всего на полчаса где-то, а потом я снова приду, – он ещё раз посмотрел на мою руку, а потом на меня. – Думаю, я сегодня ещё побуду с тобой, а завтра уже вернусь к себе. Но если тебе что-то понадобиться, то можешь звонить, – он указал на тумбочку, на которой лежал телефон и записка. – По поводу оплаты можешь не переживать, потому что твой брат продлил аренду ещё на неделю, – я кивнул и Лесник ушёл.       Я хотел сразу достать фотографию, но потом впервые задумался о том, что будет с Алексом в этой вселенной. Я не мог так просто оставить его. Мне нужно было его подготовить хоть к чему-то. На столе лежал телефон и, приложив усилия, я смог до него дотянуться и зайти в заметки. Я подписал заметку как «ВАЖНОЕ», чтобы здешний Алекс точно прочитал её. Я начал медленно набирать слова здоровой рукой, перечисляя все события и описывая, что нужно будет сделать после. К тому же, я решил напомнить о письме Жени и о той коробке, которую Алексу ещё предстояло открыть. Я пожелал ему всего наилучшего, каких-то мыслей, после чего сохранил и вышел на главный экран. Я понимал, что он моет и не зайти в заметки, поэтому добавил на обои надпись «Посмотри заметки». С чистой душой я отложил телефон и вернулся к фотографии. Я ещё раз почувствовал прилив злости. На этой фотографии все были такими счастливыми, что аж тошно становилось. Кто бы мог подумать, что эта девушка могла мне когда-то так испортить жизнь. Я долго ещё продолжал рассматривать фотку, подмечая разные детали. В какой-то момент даже для меня перестало существовать что-то кроме этой фотографии, но я всё ещё был слаб, и мне нужно было время на восстановление, поэтому я часто прикрывал глаза. Мне не хотелось спать в прямом смысле этого слова. Скорее, мне просто хотелось отдохнуть, чтобы перестать чувствовать боль. Неважно, какой была боль. Главное, что она вообще была. Я так устал её чувствовать, что на фоне сниженного иммунитета мне захотелось этого ещё сильнее. В скором времени мои глаза настолько потяжелели, что я уже не смог их открывать.       Пустота. Я думал, что встречу именно это, но…было светло. Слишком светло. Я был в белом пространстве. Возможно, это должно было меня успокоить, но я только сильнее стал переживать. Перемены почти всегда ведут к плохому, значит, меня, несомненно, ждало что-то ужасное.       -Тебя вечно бросают, – начал голос. Я понял, что это тот самый голос из моей головы. – Как бы ты не старалась, но все по-прежнему от тебя бегут.       -Это не так, – попытался возразить я, но она и слова не дала мне сказать.       -Тебя бросили родители, бросила девушка, даже с подругой ты потеряла связь, – голос становился громче. Его нельзя было игнорировать. – Разве этого уже не достаточно? – я стал замечать, как вокруг стал образовываться тёмный дым, а ноги в чём-то утопать, будто земля становилась мягкой и вязкой. – Почему ты пытаешься что-то изменить? Почему ты делаешь вид, что не понимаешь, – вскоре дым стал настолько чёрным, что я перестал видеть что-либо вокруг себя, – в чём на самом деле проблема? – голос стал злее.       А потом я резко стал падать. Земля из-под ног ушла и я упал. Очнулся я уже в привычном тёмном пространстве. Это уже была более приятная атмосфера, так как я знал, чего ожидать, хотя и эта перспектива меня не радовала, потому что я понимал, что меня ждёт очередной кошмар. Я поднялся на ноги и осмотрелся, ожидая подвоха. Думать о словах, сказанных моим же подсознанием, я не хотел, потому что в глубине души я понимал, что она права. Но как бы я не старался, зерно сомнения пыталось проклюнуться и даже вырасти во что-то. Я знал ответ, потому что я – и есть ответ. Да, всё дело было во мне. Это из-за меня мой Женя погиб, это из-за меня другому Жене стало плохо, это из-за меня каждый раз всем приходиться страдать.       -Как оригинально, поздравляю, – снова голос из головы. Как же я его ненавидел. Почему он просто не может оставить меня в покое? – Рада, что ты наконец-то смогла понять, – я почувствовал холод по спине, будто что-то касалось меня своими холодными, липкими пальцами. Будто что-то обволакивало меня. – Раз проблема в тебе, то разве не проще избавиться от себя? – при этих словах моя рука заболела.       Мне не хотелось так поступать. Я часто думаю о смерти, но я бы не стал так поступать…. Я говорю, что готов, но что-то меня всё ещё держит. В этом мире меня держит последняя надежда на брата. Та крохотная искорка, которая ещё не потухла и продолжала верить в то, что вся моя жизнь была настоящей и, что Женя всегда меня любил и принимал. Только поэтому я гнал от себя все эти ужасные мысли, не давая им далеко заходить.       -Никто не будет скучать по тебе, ведь ты никому не нужна. Все, кто когда-либо любили тебя и дорожили тобой, разочаровались в тебе и предпочли забыть. Отбросить, как ненужный хлам, – её слова ранили, но я настолько ко всему привык, что даже они не могли заставить меня плакать или чувствовать сильную боль. – Но есть ещё 1 вариант, как всего этого избежать, – мне было интересно, но я понимал, что в этом есть подвох. Что-то обязательно должно было быть не так. – Ты можешь просто быть собой.       -Я и так тот, кто я есть, – сказал я, но голос лишь рассмеялся и ответил:       

НАСТОЯЩЕЙ СОБОЙ

      Слова, которые пугают до жути. «Настоящий я» - кто же это? С самого детство я не придавал этому значения. Ну, родился и родился. Какая разница кто я, если люди должны судить не по внешности, а по внутреннему миру? А потом… Ужасные времена самоанализа, нервных срывов, дисфории и таблеток. Мне всегда казалось, что я знаю себя настоящего, знаю, чего я хочу, но…вдруг это не так? После смерти Жени всё пошло не так. Будто только он был моим ориентиром, будто только благодаря брату я понимал, что двигаюсь в правильном направлении. Но вот его нет и теперь все мои мысли превратились в кашу. Каждое решение даётся мне с трудом, я не знаю, чего хочу, не знаю, чего жду от жизни, но хуже всего то, что я не знаю, кем хочу быть. Нет, в смысле, я понимаю, что я – это я. У меня те же мысли, те же хотелки, всё то же самое, но разве оно того стоило? Разве стоил мне весь этот путь таких страданий? Я потерял родителей, своих друзей и даже брата. Я не задумывался об этом, потому что мне это было не нужно. Женя всегда отгонял от меня эти мысли, и я даже предположить не мог, как на самом деле одинок и зависим от мнения.       -Кто же я? – прошептал я, на грани отчаянья.       Просто в какой-то момент наступает момент, когда ты осознаёшь, что вся жизнь была неважна. Всё было таким мелким и незначительным, что если бы ты вернулся назад, то сделал бы всё совершенно по-другому. Да вся бы твоя жизнь могла сложиться по-другому. «А моя? – мне хотелось верить в то, что моя жизнь смогла бы быть другой. – Моя бы могла сложиться? – сложиться в прекрасную, полную радостей жизнь. – Почему я не мог родиться обычным человеком? Почему во мне появились сомнения, почему я не стал мириться с ними и пытаться замолчать их? – я начинал снова злиться, но в этот раз объектом моей злости был я сам. – Почему я вообще решил жить так, как живу сейчас?» – столько было вопросов, а ответов я на них не знал. А кто вообще знал? Женя. Наверняка он знал. Это он показал мне, что мои чувства нормальны, это он показал мне статьи о таких, как я. Это он был моим проводников к познанию себя.       -Кем ты был без Жени? – прошептал голосок в голове.       Страх. Я осознал, что без Жени я бы не смог понять себя. Если бы не Женя, то смог бы я стать собой? «А что, если нет?» – эта мимолётная мысль так быстро взрезалась в мою голову, что было такое ощущение, что часть меня только что умерла. Не может такого быть, чтобы в моём ощущении была полностью заслуга Жене. Да, он рассказал и показал мне, но окончательные выводы ведь остались за мной? Это такое ощущение. Я будто стоял на краю пропасти. Грань между сознанием и безумием. Я на грани отчаянья? «Это было полностью моё решение», – смотря на себя, заключил я. Но это было настолько неуверенно сказано, будто за эти словами я скрывал ужасный страх того, что это может оказаться ложью.       -А ты в этом уверен? – этот вопрос будто плавал в воздухе и голос в голове лишь озвучил его. – Что, если…– я не хотел слушать.       -Нет! – закричал я. – Нет, нет и ещё раз нет! Я – парень и всегда им был! Я всегда это знал!       -Хочешь знать моё мнение? – долгое молчание.       -Нет, – я знал, что она скажет. Знал, потому что до меня наконец-то стало доходить, кто она.       -А я всё же скажу. Я думаю, что ты…– я не выдержал и закричал.       Крик заглушал мысли и этот противный голос. Он заглушал всё. Кроме него я ничего не слышал. Девушка в моей голове была отвратительна. Её голос, формы, слова, мысли – всё было отвратительным, ужасным и неправильным. Я ненавидел её. Хотел, чтобы она больше никогда не появлялась в моём сознании. Её не должно было быть в моей голове, ведь она всего лишь глупый образ, которого никогда не было.       Пока я кричал, мне казалось, что моё тело горит. Было такое ощущение, что это всё сон. Страшный, мучительный сон. Я кричал, пока мой голос не охрип, а потом и вовсе пропал. Резкая тишина. Темнота, ничего нет. Я один и никто мне не поможет. Самый главный страх следовал за мной по пятам и хотел, чтобы я встретился с ним лицом к лицу, а я бежал, как трус. Я хотел отвлечься, сделать что-нибудь, чтобы мне помогло. Я сам не заметил, как с силой стал сжимать кулаки. Ногти врезались в кожу и от силы даже оставляли кровавые следы. Боль. Всё что мне нужно было – боль. Только так я мог отвлечься и не думать о том, что хотел донести мне тот голос. А потом резкое пробуждение.       -Саш, с тобой всё хорошо? – спросила девушка напротив меня.       Я оказался в комнате, в которой мы праздновали нашу годовщину. Отвратительно. Ненавижу. Предательница. Я смотрел на неё, и моё сердце начинало биться сильнее. При всём моём отношении к ней она всё ещё оставалась моей 1-ой любовью, а потому где-то очень глубоко-глубоко у меня ещё теплились к ней чувства. Я столько лет её не видел, и теперь она снова была передо мной. Искренняя, добрая, ласковая. «Нет!» – вернул я себя на Землю. Мне нужно было держать в голове то, что она видит во мне девушку, а не парня. И вдруг я ужаснулся. «Это мне нужно будет говорить….» – и я понял, что это были ещё те времена, когда обо мне знал только брат. Я не знал, как начну говорить о себе в другом роде, но по-другому было нельзя. Я должен был всё исправить, а для этого мне нужно было заставить себя говорить так, как все этого ожидали.       -Да, всё хорошо.       -Она просто объелась тортом, вот и задумалась, что теперь делать, – подхватил Женя, и мы все рассмеялись.       Я пытался делать вид, что мне смешно и всё хорошо, но чёрт, всё было ужасно. К тому же, я видел Женю. Моего Женю. Он был ещё таким маленьким, ведь тут нам нет даже 16-ти. Каждый раз, смотря на него, в моих глазах появлялись слёзы. Конечно же, Женя сразу почувствовал моё состояние, а потому, как только мы вышли из-за стола, чтобы пойти посмотреть фильм, сказал:       -Бет, не против, если я украду её на пару минут? – это был риторический вопрос, потому что в ту же секунду брат увёл меня в другую комнату, закрыв дверь.       -Алекс, что происходит? Ты сам не свой, – я чувствовал и видел, как он по мне переживал.       В этом парне было столько заботы и любви ко мне, сколько я давно не видел. Воспоминания нахлынули на меня, и я не удержался. По лицу покатились слёзы, и я тут же бросился в объятия брата. Пока я плакал, Женя пытался меня успокоить, поглаживая по волосам и спине.       -Алекс, ну ты чего? – спустя некоторое время, спросил он меня. Я несколько раз шмурыгнул носом и, заикаясь, попытался объяснить.              -Жень, я так скучаю! – я снова крепко его обнял. – Я так тебя люблю, ты просто не представляешь! Прости меня за всё то, что между нами было плохого, – Женя отстранил меня и, тепло улыбаясь, вытирал мне слезы с щёк.       -Ну, тише-тише. Тебе не за что извиняться, – он отвёл в сторону взгляд. – Это мне нужно извиняться, потому что тебе, наверное, обидно слышать от меня «она», – и я понял, что это хороший момент поговорить с ним.       -Насчёт этого…– я не знал, как преподнести это, потому что боялся, что Женя снова отвернётся от меня. – Давай это останется между нами?       -Что именно?       -Ну, то, что я на самом деле – парень, – брат нахмурился, но возражать, пока не стал. Он ждал продолжения. – Я над этим долго думал и понял, что не готов. Знаешь, – это была в некотором роде ложь, но просто по-другому нельзя было поступать, – мне достаточно и того, что только ты обо мне знаешь. Мне неважно, что подумают обо мне другие, поэтому, ты можешь проконтролировать, чтобы я никому не рассказывал об этом?       -Ты уверен в этом? Тебе ведь это всё доставляет такой дискомфорт, а я не хочу, чтобы ты страдал.       -Поверь мне, если я откроюсь перед всеми, то это только сильнее усугубит мою ситуацию. Я стану ещё более несчастным, – я вздохнул. На моих глазах снова выступили слёзы, потому что я не мог поверить в то, что мог говорить такие слова.       «Всё к лучшему, всё к лучшему», – мысленно повторял я себе, чтобы не наплевать на всё и завершить дело до конца.       -Хорошо, я буду молчать, но обещай, – он взял меня за руки и внимательно посмотрел в глаза, – если тебе станет невыносимо, то ты мне скажешь, и мы что-нибудь придумаем. Ты мог бы в будущем открыться только самым близким, если что.       -Спасибо за то, что понимаешь меня, – обнял его.       Через эти объятия я старался показать то, насколько сильно я его люблю и скучаю. Казалось, что это были наши последние обнимашки и я больше никогда не смогу его обнять, но они продлились недолго.       -Думаю, нам стоит вернуться, а то Бет нас заждалась, – он улыбнулся и взял меня за руку. – Я всегда буду с тобой, чтобы в этой жизни не случилось. Мы справимся со всем вместе, – с этими словами он вернул меня к моей бывшей.       Остальное прошло как по сценарию. Всё происходило точно так же, как и в прошлый раз, но чтобы удостовериться, что всё пройдёт идеально, я решил поговорить ещё и с Элизабет, хоть к концу вечера и был выжат как лимон. Кто бы мог подумать, что выбор местоимений заберёт у меня столько сил? Вот и я не мог подумать об этом. Мало того, что я быстро устал, так ещё и дисфория стала всплывать. Те мысли, что таились в моём подсознании, рвались наружу, но я боялся их выпускать, потому что с ними бы вышел и тот голос. Тогда бы у меня уже не оставалось причин противиться ему, и он бы снова заставил меня пересмотреть свою жизнь.       Мы лежали в кровати, готовясь ко сну. Элизабет обняла меня, хоть я и не сразу дался, потому что, ну как бы она моя бывшая, и я всё ещё был на неё зол. Мы молча лежали, пока я пытался поднять нужную мне тему. Я перебирал в голове разные варианты, но все они казались мне странными, но вскоре я понял, что это разницы большой не играет и можно прямо сходу сказать.       -Слушай, а ты, даже, несмотря на мой внешний вид, видишь во мне девочку? – максимально странный вопрос, но я же здесь не для того, чтобы распинаться, придумывая разные варианты подачи.       -Ну, разумеется, – она взглянула на меня. – А что, тебя кто-то задирает из-за внешности? – я пожал плечами. Врать как-то не хотелось, но и думать, как ответить тоже. – Как по мне, ты очень крутая. Мне нравится в тебе абсолютно всё, – она прижалась ко мне сильнее. – Нравятся твои короткие волосы, твоя фигура, лицо, голос, – она на несколько секунд замолчала. – Короче, я просто тебя люблю, – с одной стороны, это было приятно слушать, потому что она хвалила меня, но с другой стороны я понимал, что она хвалит того человека, которого нет и никогда не было. Она видела во мне лишь оболочку, не пытаясь капнуть глубже.       -Я хочу быть…– я замолчал. Ужасные слова, которые застряли у меня в горле. Я не мог их произнести, но я обязан был их сказать. Через силу, через боль, но должен был. – Самой настоящей девочкой, – я готов был вырвать. Моя душа металась по телу, не зная, куда деться. Я знал, что пожалею об этом, но так было нужно. – Хочу отрастить волосы, начать носить платья, юбки, – чем больше я говорил, тем сильнее портилось моё настроение.       Я начинал переставать видеть вещи вокруг себя, погружаясь в своё сознание. Чем больше я упоминал про девочку, тем сильнее меня засасывало в пучину сознания. Я пытался выкарабкаться, но это казалось невозможным.       -Ого, это действительно смелый шаг. Я рада, что ты наконец-то смогла решиться, – она поцеловала меня в щёку. – Теперь у меня будет самая красивая девушка!       Ненавижу! Лучше сдохнуть! Я не выдержал. Мне так противно от слова «девушка», что я готов был вскочить и убежать, но было слишком поздно. Я оказался в темноте. Пучина полностью засосала меня. Такое зверское одиночество. Неужели, все люди, похожие на меня, проходят через это? Почему быть кем-то другим намного проще, чем быть собой? С тех пор, как я пытался оставаться верен себе я испытывал только боль.       -И ты всё ещё думаешь, что парень? – спросил у меня голос.       -…– а что я мог ответить?       -Почему бы тебе не признаться самой себе в том, что ты пытаешься отрицать? – я знал, что нужно стараться не слушать голос. Знал, что мне нужно побыть в этой пучине всего пару минут, чтобы перенестись в настоящее. – Как долго ты собираешься ещё бегать? – голос становился громче. Игнорировать совсем не получалось. – Ты ведь знаешь правду, – прошептал голос, после чего я проснулся.       Чем больше я перемещался во времени, тем сильнее менялись мои мысли. Они были такими шаткими. Проснувшись, моё сердце бешено колотилось. К тому же, я чувствовал слабость и туманность в голове. Хотя в прочем, 2-ое играло мне на руки, потому что вспоминать разговор совершенно не хотелось. Придя немного позже в себя, я понял, что снова нахожусь в больнице. «Кажется, я знаю, что уже пошло не так…» – подумал я и посмотрел на свои предплечья. Они были забинтованы, а в вену вставлен катетор. Рядом со мной сидел кто-то. Я сначала её не узнал, но чуть погодя я понял, что это была Мари. Она заметила, что я проснулся.       -Боже, ты проснулась!       Чёрт. Я не мог поверить. От её обращения мне стало так больно. Она одна из тех, кто никогда не сомневался в моём поле, та, кто после Жени стала меня поддерживать. Мне захотелось заплакать. Я с 15-ти лет не слышал от неё «она», а тут она так просто говорила. Но я не мог её винить, потому что, скорее всего из-за того, что я так и не открылся своей бывшей, я не смог открыться и всем остальным. Пока я пытался справиться с нахлынувшими чувствами, Мари куда-то убежала, и через несколько минут ко мне вошёл доктор. Он что-то говорил. Не знаю кому: то ли мне, то ли Мари, но я всё равно не слушал. Мне было сложно сфокусироваться на речи и хотелось просто отдохнуть. Незаметно для самого себя я отключился.       Когда я проснулся, то Мари всё ещё сидела напротив моей кровати. Я подал признаки жизни, и она обратила на меня внимание. Я хотел спросить у неё о том, что в этом мире происходит, но не смог и слова вымолвить. Мало того, что я должен был терпеть ошибки в местоимениях, так ещё и не мог разговаривать. Что могло быть хуже?       -Я так переживала за тебя, – она подошла ко мне и взяла за руку. – Я боялась потерять тебя, – я почувствовал, как её рука напряглась, а тело начало вздрагивать. – Алекс, ну нельзя же так, – по её голосу я мог понять, насколько сильно она расстроена. Такое ощущение было, что она пережила что-то плохое, как и я недавно, поэтому я постарался покрепче взять её за руку, чтобы поддержать. – Я так боялась потерять ещё и тебя, – она не выдержала и заплакала. Я услышал всхлипы. – Прости, мне нужно выйти.       С этими словами она вышла. Я всё ждал и ждал её, но она не приходила. Ко мне успел зайти доктор, медсестра, а её всё не было. Когда дверь в очередной раз открылась, я с надеждой ждал её, но в палату вошёл мой отец. Он посмотрел на меня печальным взглядом и вздохнул.       -Что же ты наделала? – он подошёл ко мне и погладил по руке. – Я понимаю, что ты очень расстроена, но ведь это не выход, – он сжал мою руку крепче. Я не понимал, что происходит.       Мой отец не был тем человеком, который бы стал показывать свои эмоции, но сейчас он был подавлен. Я слышал в его голосе ужасную тоску, хоть он и пытался её скрыть.       -Я тоже переживаю за него, но я не хочу, чтобы ещё и ты пострадала, – и тут до меня стало доходить.       -Женя…– прохрипел я. Я понял, что что-то случилось с Женей. Вряд ли он умер, но по выражению близких, я понимал, что он нездоров.       -Врачи положительной динамики не наблюдают…– он взял стул и сел рядом со мной.       Я всё ещё плохо себя чувствовал, но лучше, чем в свой 1-ый раз. Сейчас я мог нормально видеть и фокусироваться, а также выполнять какие-то несложные действия. До полного выздоровления мне нужно было около недели, наверное. Моё сердце стало стучать быстрее, а воображение рисовать страшные картины. «Что за положительная динамика?» – думал я. Она бывает только, если человек чем-то более. Неужели, Женя болеет? «А если болеет, то неужели это так серьёзно?» – я посмотрел на отца и понял, что всё серьёзно. На неё лица не было, настолько вся эта ситуация подкосила его. Я сжал его руку, пытаясь сказать, чтобы он рассказал мне, что происходит.       -Саш…       Отец так редко меня называл «Сашей». Это было только в крайних случаях, когда ему не хватало слов или эмоций. Так что, я сразу понял, что всё серьёзно. Моё сердце сжалось в преддверии того, что он хочет мне сказать.       -Они говорят, что он долго не протянет, что он уже мучается, – голо отца дрожал. Каждое слово давалось ему тяжело. – Ты знаешь, что я не могу принимать решения за него, потому что он предоставил тебе это, но, прошу, подумай об этом.       Женя очень серьёзно болен. Он мучается. А что требуется от меня? Сначала до меня упорно не хотела доходить информация, но потом я осознал. Если я должен принять решение за Женю, значит, сам он принять его не может. В каких случаях человек не моет принять решение? «Когда не в состоянии думать, – сразу пришло мне на ум. – С учётом того, что он чем-то более, то…– осознание пришло ко мне резко. – Он в коме или бессознания», – глаза наполнились слезами, мне стало тяжело дышать и я как будто начал задыхаться. Вдруг для меня пропала и боль, и усталость, и всё, из-за чего я лежал в этой проклятой больнице.       -Где он?       Я должен был его увидеть. Плевать мне было на всё и всех. Я хотел увидеть своего брата. У меня было столько вопросов, но ответы мне было некогда искать.       -Его перевели в 42-ую палату на 3-ем этаже, – отец многозначительно на меня посмотрел. – Я не настаиваю, но прими решение как можно скорее.       Я не стал отвечать. Мне вообще не хотелось отвечать. Я просто кое-как отвернулся от отца, чтобы дать понять, что разговор окончен. Он ещё некоторое время посидел со мной, попытался что-то сказать, но, увидев, что я не обращаю внимания – удалился. В ту же секунду слёзы полились из моих глаз. Я не мог принять такое серьёзное решение! Я буквально должен был убить своего брата. «Ненавижу!» – зло думал я. Почему жизнь была так несправедлива? Сколько раз я пытался всё исправить, но всё становилось только хуже и хуже. Я знал, что моё тело пока не готово к нагрузкам, поэтому всё, что оставалось – это ждать. Ждать, ждать и ещё раз ждать. Со временем комната стала опускаться во тьму, потому что за окном вечерело. Моё зрение перестало чётко видеть предметы, и я почувствовал слабость. Кроме душевной боли я ничего не чувствовал. Глаза закрывались, звуки притуплялись и вот я снова один.       Я оказался в полнейшей тьме. Моя кровать стала невесомой и, по сути, я лежал на полу. Я попытался встать и на удивление, мне это удалось. Было больно, но бывало и похуже. Полная тишина давала волю мыслям. Я испугался, что они снова будут в чём-то меня упрекать, но вместо этого они все были о том, как е мне поступить.       -Твой брат мучается, так почему бы не прекратить его страдания? – были одни мысли.       -Если ты позволишь ему умереть, то это будет считаться убийством, – говорили другие.       -Зачем вообще было перемещаться, если тут тебе уже самой нужно его убить?       Я пытался их прогнать, но все они как сотни пчёл роились в голове, создавая ужасный шум. Через некоторое время я уже не мог слушать их, а потому пытался закрыть уши руками. Я не думал, что это сработает, но вдруг все мысли и вправду исчезли. Я почувствовал холод, а потом чьё-то ледяное прикосновение, холодное дыхание и наконец-то голос:       -Что же ты выберешь? – я не хотел, чтобы она появлялась, потому что каждый раз это не приводило ни к чему хорошему, хотя в этот раз я и был ей благодарен за то, что она отвадила от меня все эти мысли. – Как думаешь, чтобы выбрал твой брат? – я убрал руки от ушей и стал слушать. – А будет ли он рад, когда узнает, что именно ты разрушила его жизнь? Это ведь именно ты лишила его жизни.       -Да никого я ещё не лишал жизни, – подметил я.              -Но ведь хочешь? – слова были произнесены так осторожно, что в правдивости их я не сомневался.       Мне было страшно признать то, что я действительно хотел сделать. Я понимал, что раз Женя страдает, то проще будет закончить его страдания и взять груз непосильной ноши на себя, но что-то меня постоянно останавливало.       -А ты не боишься? – вдруг спросил меня голос девушки. Я сначала не понял о чём она, а потом девушка решила пояснить. – Женя единственный, кому ты говорила о своих предпочтениях. Не боишься, что после его смерти у тебя ничего не останется? – по спине прошёл холодок. Я ведь, в самом деле, не думал об этом. – Или ты уже поняла, что это были лишь глупые игры и попытки уйти от внутренней мизогинии?       -Заткнись! – с такой скоростью и злостью я никогда не отвечал.       Всё лишь потому, что это было моим самым худшим кошмаром. Вот так вот когда-нибудь встать и осознать, что я совершил ошибку, что на самом деле, мне просто не хватало женственности. Я сразу же откинул эти мысли. «Я – парень! – напомнил я себе. – И всегда им был!» – но почему-то эти слова не отдавались во мне с той силой, с которой я бы хотел. Я всё никак не мог понять, почему все эти вопросы и переживания всплыли только тогда, когда Жени не стало. Неужели, все эти года он просто подавлял их?       -Вот именно, – прошептал мне голос. – Что, если это он во всём виноват? Не будь его, ты бы могла стать прекрасной девушкой, – я снова закрыл уши.       Мне такое слушать нельзя было, потому что не хотелось ещё больше сомневаться. Одна только мысль об ошибки заставляла рушиться весь мой мир. Это было то «что если…», которое я бы никогда не осмелился сказать. Сказав это, я перечеркну всё то, к чему стремился, чем жил и живу. Когда я начинал задумываться об этом, то ощущался себя меж двух огней, которые старались подобраться ко мне как можно ближе. Я старался держать поодаль от каждого, но с каждой минутой они разгорались всё сильнее и сильнее.       А потом меня вдруг резко осенило. Женя! Мне нужен был Женя, чтобы принять решение. Если предположить, что мы всё ещё связаны нитью, то, стоило бы мне только на него взглянуть, как я тут же всё понял. Вместе с этим осознание будто стал светлее мой мир. Тёмное пространство сначала стало тёмно-серым, потом серым, а под конец белым. Я думал, что светлее белого ничего не будет, и я просто останусь в белом пространстве, но я неожиданно проснулся в больнице. Мне было уже не больно и значительно лучше, поэтому я тут же подорвался с кровати. В халате я не мог расхаживать по больнице, поэтому мне нужно было переодеться. Я аккуратно обошёл провода, капельницу и подошёл к шкафчику. В нём, как я и думал, лежала моя одежда. Сколько бы я не прыгал по временам, но она была всегда со мной. Это был какой-то аномальный парадокс. Быстро нацепив на себя джинсы и рубашку, я вышел из палаты. Я не знаю, почему моё тело перестало болеть, но жаловаться мне было не на что. Вряд ли бы я смог с больным телом куда-то выйти.       Я хорошо помнил, что сказал мне отец, поэтому довольно быстро оказался на 3-ем этаже. Мне оставалось найти только нужную комнату. Я быстро пробегал мимо палат, смотря на их номера, пока не заметил цифру 42. Это была комната моего брата. Чем ближе я был к ней, тем медленнее становился мой шаг. Я боялся. Мне было страшно смотреть на брата, потому что я не знал, чего ожидать. Когда я уже подошёл к двери, то некоторое время не решался её открыть, но вспомнив, что находиться на глазах у людей небезопасно, я всё же зашёл, предварительно зажмурив глаза. Тихо закрыв за собой дверь, я сразу услышал писк приборов. Ком сразу подкатил к горлу. Мне понадобилось приложить много усилий, чтобы открыть глаза.       Передо мной стояла кровать, на которой лежал Женя. У него был очень больной вид. Казалось, что вот-вот и он умёт. Невольно я вспомнил, каким он был на похоронах и ужаснулся. Он был на него похож. С лица пропал румянец, тело не двигалось, цвет кожи был бледным. Если бы не приборы, которые пищали, показывая пульс, я бы подумал, что он уже мёртв. На глазах навернулись слёзы, и я на ватных ногах подошёл к Жене. Сначала я просто на него смотрел, пытаясь уловить на его лице хоть что-то, что давало бы знак, что он жив, но из-за слёз я плохо мог что-то разглядеть. Сердце сжалось до мельчайшего размера, что приносило боль. Видеть, как мой брат страдает – ужасно! Я никогда его таким не видел, а потому это было для меня ещё большим шоком. В моей памяти он энергичный, полный жизни парень, а сейчас…Сейчас я даже дышать боюсь в его присутствии. Трясущейся рукой я коснулся его. Он не шевельнулся. Я почувствовал холод от его руки. Проведя ещё раз, только более медленно, я аккуратно поднял, чтобы соединить наши ладони. Я хотел, чтобы наши пальцы переплелись в замок. Хоть рука и была холодной, но что-то тёплое в ней оставалось. Как только я прикоснулся к руке, сразу почувствовал какой-то напор чувств и эмоций. Мне вдруг сразу показалось, что это мой брат, что это по нему я так долго скучал и это он сейчас передо мной лежит.       -Жень…– прошептал я, целуя губами его руку.       Я пытался согреть его руку, но она будто была заморожена. Я пытался унять дрожь в руке, но у меня не получалось. Мои слёзы капали на его руку, и я чувствовал покалывание в руке. Неужели Женя так пытался поговорить со мной?       -Жень…– ком в горле не давал нормально сказать, поэтому мне пришлось несколько раз прочистить горло. – Что мне делать? – я ждал, что он ответит, хоть и понимал, что это нереально.       Я пытался передать ему всю информацию через прикосновение. Вложить все эмоции: боль, страх, отчаянье, чтобы он понял, что кроме него мне никто не нужен был. «Почему я не могу с ним телепатически общаться?» – жалел я. Тогда бы я смог понять, о чём он думает и чего хочет. Я сидел на стуле, пытаясь разбудить Женю своим голосом, касаниями, что даже не заметил, как стал говорить о своей жизни.       -Вот что мне делать? Я не могу убить тебя, и ты это знаешь. Ты единственный, кто поддерживал меня, кем я дорожил и…кто знал обо мне, – я не мог потерять единственного человека, который заставлял меня быть тут в здравом уме. – Мне говорят, что ты мучаешься, но я так не могу. Без тебя меня нет. Я начинаю задумываться без тебя над тем, над чем никогда не думал. Ты можешь сказать, мол, ну что в этом такого, но это реально серьёзно! Я боюсь совершить ошибку, боюсь оказаться ненужным. Я боюсь, – я сжал руку брата, – что мои годы прошли зря. Кто я есть без тебя? Только ты вёл меня вперёд, без тебя я…– я не смог договорить, потому что слёзы хлынули ещё сильнее.       Зря я рассчитывал на то, что Женя даст мне ответ. Всё, что я получил, так это молчание и слёзы. Я продолжал плакать возле его кровати, когда в палату кто-то быстро вошёл. Я моментально повернул голову и увидел отца. На нём не было лица. Он за что-то переживал.       -Тебя все ищут! Ты зачем сюда пошла? – тяжело дыша, спросил отец, но вместо ответа я только сильнее заплакал.       Мне стало так обидно за Алекса в этой вселенной. Он лишился брата – единственной поддержке и теперь никто о нём не знает. Он должен похоронить себя, как парня. Я не смог этого выдержать! От всех нахлынувших эмоций и от сильных импульсов от руки брата, я не понимал, о чём говорю.       -Папа, я не девушка! Это всё так неправильно! – только когда я сказал, я понял, что это было лишнее.       Только что я оборвал связи и семьёй. Я увидел, как отец посмотрел на меня. Вспомнил реакцию матери и сильнее вцепился в руку Жени. Где-то в глубине души именно его я винил в своей слабости и эмоциональности. Если бы не он, я бы такого не сказал сейчас. Прошло около минуты всего лишь, но для меня это казалось вечностью.       -Я знаю, – ответил отец и я оцепенел.       Когда он успел узнать? Неужели Алекс уже когда-то ему рассказывал об этом? Я встал со стула, но продолжал держать брата за руку. Я не хотел рушить эту связь.       -Что? – он снова молчал. В этот раз намного дольше.       -Я посмотрел коробку Жени, – снова минутное молчание. – Он оставлял её тебе, но я не мог не посмотреть, что в ней. Вот как раз там, среди всех писем и фотографий я увидел, что на медицинском листе написано обращение к тебе, но при этом в м.р. Я думал, что он ошибся, но потом я увидел, что он и в предисловии писал о тебе, как о парне, – отец подошёл ближе ко мне. – Почему ты никогда не говорила об этом?       -Потому что знал, как к этому отнесёшься ты и мама. В особенности мама, – я решил, что играть роль «девушки» уже совсем не обязательно.       -Но после смерти матери можно было хоть сказать?       -Что?       Мой мир снова рухнул. Как это мамы нет? У меня не было близости с мамой в последнее время, но ведь это не значит, что её смерть для меня ничего не значит. Мне резко стало так плохо. Я не мог этого принять. Хоть она и не принимала меня, но я хотел, чтобы она когда-то это сделала. Хоть немного. Я всегда мечтал о том, чтобы однажды она назвала меня «он». Всего 1 раз и мне было бы этого достаточно. А тут же, как быть, если её нет? Как это могло произойти? В голове появилось миллион вопросов, но задать я их не успел, потому что потерял сознание. Наверное, это из-за моего слабого состояния и такой ужасающей новости.       В этот раз мне ничего не снилось, и я нигде не был. Очнулся сразу в своей палате с капельницей. Рядом сидел отец и Мари. По их лицам я понял, что они переживали. Голова болела, а тело говорило, что ещё неделю как минимум не собирается функционировать. Отец с подругой стали что-то говорить, но мой слух отказывался их воспринимать. Вместо этого перед глазами стали проноситься картинки с чуть ли не безжизненным Женей. В моих глазах появились слёзы. Мне нужно было принять решение, но я не знал какое. Мне не хотелось его отпускать, но и обрекать на страдания тоже.       -Рано или поздно он ведь всё равно умрёт, – я жутко перепугался, услышав голос той девушки.       Мне казалось, что она может появляться только во сне, но кажется, либо я сейчас бредил, либо она была вполне реальна. Я попытался сфокусироваться на чём-то другом, но не получалось. Женский голос продолжал говорить, чтобы я подписал документы об отказе, тем самым убив брата. Я услышал как мониторы рядом стали чаще пищать. Со мной что-то происходило. Я увидел, как отец выбежал в коридор и уже через пару секунд в палату зашёл врач и ввёл мне что-то в вену. Я почувствовал слабость и отключился.       Я не запомнил, что мне снилось, но я запомнил ощущения. Они были ужасными. Будто во сне я столкнулся с чём-то опасным, а потом оно меня настигло, и я стал умирать в муках. Хотя проснувшись, я не почувствовал разницы. Тело продолжало болеть. Моё зрение не сразу сфокусировалось, поэтому пришлось подождать. Когда же я начал хоть что-то различать, то увидел Мари. На самом деле, я рад, что была именно она, потому что с отцом говорить мне не хотелось. После того, что я ему сказал, мне вообще не хотелось его видеть в ближайший месяц точно. Мари я доверял больше, да и подругой лучшей она была для меня непросто так. К тому же, это был шанс узнать, что же произошло с мамой и почему брат в коме. Осипшим, охрипшим голосом я подозвал Мари к себе. Она сразу подошла и взяла за руку. Я прочистил горло, чтобы говорить более внятно, но это не особо помогло.       -Почему умерла мама? – такая маленькая фраза, а говорил я её почти вечность.       Мари не удивилась, не стала задавать никаких вопросов, как это было в прошлой вселенной, а сразу решила ответить. Хотя я видел, как ей была тяжела эта тема.       -Остановка сердца, – начала Мари, сжимая крепче руку. – Когда ты стала причиняться себе боль, твоя мама стала очень за тебя переживать. Чем больше и сильнее ты это делала, тем слабее становилась она от вечного стресса, – Мари погладила меня по волосам свободной рукой. – Не вини себя в её смерти, ты не виновата. Просто её сердце не выдержало. 1,5 года назад ты настолько ушла в себя, что мы еле тебя откачали, когда ты слишком сильно заигралась. Врачи пожимали руками и говорили молиться Богу, чтобы ты смогла выжить. Вот тогда-то здоровье твоей мамы и подкосилось. А после…ну случилось то, что случилось.       Из её рассказа я стал чувствовать вину. Вину не за себя, а за того Алекса, что жил в этом мире. Он столько боли принёс родственникам, да и самому себе. Причина смерти мамы расставила всё по своим местам, и я принял решение. «Я вообще никому не скажу о себе», – эта мысль была такой прочной, что я даже не сомневался. Конечно, обидно, что мне придётся всю жизнь скрывать истинное «я», но разве лучше, когда рядом с тобой вообще никого нет? Да и вообще, я старался не думать о том, что меня ждёт, когда я откажусь от своего «я».       -А брат? – решил спросить я, чтобы закрыть ещё более важный вопрос. Мари долго молчала.       -Он долго болел, но частые переживания сделали своё дело и подорвали его и так хрупкое здоровье, – Мари вытерла с глаз слёзы. – Алекс, он в любом случае…– дальше Мари просто не могла сказать, но я всё понял. – Все эти препараты продлевают ему жизнь только на месяц-два, а потом всё…– Мари уже перестала скрывать, что плачет. Я видел, как её тело вздрагивает, а руки начинают холодеть. – Неужели она того стоит?       И я понял. Сразу всё понял. Болезнь. Вот, что было ключом к разгадке. Отсюда и вытекало его странное поведение. Он хотел быть ближе ко мне, чтобы в случае чего, я не расстраивался. Но это были лишь предположения. Может, у моего брата всё было по-другому, кто ж знает? Тем не менее, это была хорошая догадка. Стоп. «Как на месяц?» – ужаснулся я. Женя страдает и только для того, чтобы прожить ещё один месяц? Да это же вовсе и не жизнь тогда! Он же просто лежит и мучается! Мне было больно от осознания, что брата не спасти. Передо мной был сложный выбор, но я уже всё для себя решил. Как бы сильно я не любил брата, но заставлять его мучиться только ради того, чтобы отсрочить то, что должно было произойти в любом случае, очень эгоистично. Я понимал, что решение об отказе будет иметь последствия, как для меня, так и для Алекса в этом мире. Вряд ли я после смогу жить обычной жизнью, зная, что смог так поступить, но мне искренне, кажется, что я поступлю правильно. Женя больше не будет страдать. Его тело, душа, мысли – всё будет свободно. Он наконец-то сможет выдохнуть и спокойно расслабиться. Это было тяжело принять, но… «Я поступаю правильно», – внушал я себе, лишь только чтобы не жалеть потом так сильно. Я не мог оказаться на месте брата, не мог почувствовать тоже, что и он, не мог узнать, как он поступил бы на моём месте, но я точно знаю, что он бы продолжал меня любить несмотря ни на что и поступил бы так, как этого хотелось мне. Если я перестану страдать и обрету покой, то он выберет именно этот вариант.       -Решено, – прошёптал я, хотя в обычном состоянии бы твёрдо заявил.       -Что решено?       -Подписать отказ, – я всё ещё с трудом говорил большие фразы, поэтому пытался сократить до самой сути. – Женин отказ…– я почувствовал, как на этих словах Мари сильнее сжала мою руку и заплакала.       Я понимал, что это тяжёлое решение и так просто его не принимают, но я не мог заставить Женю проходить через ад. Он всегда так заботился обо мне, что сейчас я должен отплатить ему тем же. Это тяжело принять, ведь многие будут считать это как убийство. «Даже я…» – промелькнуло в моей голове. Но от этого ему не станет хуже, ведь он обретёт спокойствие. Возможно, в будущем я буду жалеть, но сейчас это самый оптимальный вариант.       -Я сейчас приду, – Мари выбежала из палаты.              Наверное, она пошла, плакать, а потом искать врача. Я тоже заплакал. Я не мог поверить, что способен сделать такое. Оказывается, я совсем ничего о себе не знал. «Что со мной стало?» – это вопрос, который я всё чаще начинаю себе задавать с каждым перемещением. Раньше бы я никогда и подумать не мог, что смогу отказаться от себя, смогу подписать отказ и дать Жене умереть. Я не мог поверить, что когда-нибудь действительно смогу понимать все поступки родителей и жалеть их, и что мне будет так не хватать общения с людьми. Раньше меня всё это не волновало. Казалось, что меня это никогда не настигнет, но насколько я был глупым, что верил в это? Кажется, что между смертью Жени и этим днём прошло много времени, что я будто бы прожил несколько лет, чтобы осознать всё своё заблуждение, но нет, прошло всего около полугода. Тогда почему же я так изменился? Неужели смерть так влияет на людей? Почему вообще иногда, кажется, что время остановилось, а иногда, что летит с невиданной скоростью?       До самого вечера я думал о бытье, пока в палату снова не зашла Мари. На сей раз, она зашла с отцом. Ну и ладно. У него в руках были листики, которые, подойдя ко мне, он протянул. Я плохо видел мелкий шрифт, поэтому сначала посмотрел на лист, а потом на отца, чтобы он помог разобраться.       -А, – наконец-то понял он. – Тут написано о том, от чего мы отказываемся и, что из этого будет следовать, – он перевернул лист. – Всё, что тебе нужно сделать – поставить подпись, вот…– он указал пальцем на область внизу. – Здесь.       -Он умрёт? – спросил я и получил в ответ долгое молчание.       -Он и так и так умрёт, – отец погладил меня по волосам. – Но я благодарен тебе за то, что смогла принять такое решение. Не каждый способен вынести такую ношу, – мне дали ручку и я медленно стал выводить свою подпись.       -А я и не могу, – сказал я, закончив подписывать.       «Это было лучшим решением», – напомнил себе я. В конце концов, я не дал это сделать другому Алексу, которому это решение далось бы ещё сложнее, потому что это был бы его родной брат, с которым они так долго жили вместе. Отец убрал листы, и я заметил, как по его лицу скатилась слеза. Он слишком многих уже потерял. Я думал, что после этого он сразу уйдёт к врачу, но вместо этого он подошёл к Мари и, взяв у неё что-то из рук, вернулся ко мне. Я понял, что это была какая-то коробка.       -Женя попросил передать тебе эту коробку, когда его не станет или, когда ты примешь очень важное решение, – он протянул её мне и я сразу её стал щупать. Мне пришлось напрячь зрение, чтобы сфокусироваться на надписи.       Она была такой же, как и на той коробке с важными моментами в его жизни. Это была та самая предсмертная коробка. Воспоминания хлынули меня, и я еле сдерживал слёзы. Срывающимся голосом я попросил отца уйти, а Мари остаться. Я не мог сам читать, потому что это было затруднительно, поэтому я хотел попросить это сделать вместо меня Мари. Она подошла ко мне, и я открыл коробку. Я на ощупь стал искать то, что мне нужно было. Я понимал, что это должно было быть где-то в самом низу. Я быстро раскидывал фотки и письма, ища то самое. Оно бы расставило всё по своим местам. Наконец-то мне показалось, что я нашёл похожее, потому что перед ним я увидел фото, которое мне нужно было. Фото с того дня, когда я решил признаться Жене. Я отложил его отдельно, чтобы потом вернуться к нему. Открыв письмо, я подал его Мари.       -Какая дата? – она взяла письмо и посмотрела. Назвав дату, я сразу понял, что это то самое письмо. – Прочти, прошу…– я понимал, что мне будет тяжело, потому что это 1-ые мысли Жене по поводу моего признания, но мне нужно было знать, что он думал обо мне.       -Но я не могу, тут непонятно всё, – и тут я вспомнил, что письмо на нашем языке написано.       Мне пришлось придумывать, как объяснить всё Мари. Я показал рукой, чтоб она вернула письмо и отдала ручку. Когда у меня появился листок, я с краю по памяти написал все буквы в том порядке, в каком они должны стоять для замены. Они получились кривые и косые, но разобрать можно было. Если с этим я разобрался, то теперь оставалось понять, как сказать ей, чтоб она заменила эти буквы просто. Решение пришло не сразу, но всё это время Мари покорно сидела рядом и молчала. «А что если…», – подумал я и провёл линию от букв данных вверху к тем, что я написал. Я снова отдал ей письмо. Она внимательно стала смотреть, что я написал, но всё ещё видно плохо представляла, что ей нужно сделать. Я поднёс руку к письму.       -Замени, – выдавил я из себя и, кажется, Мари стала понимать, что я хотел.       -Мне нужно подставить эти буквы в то, что ты написала? – я покачал головой. – Мне нужно заменить эти буквы? – я кивнул. – Заменить буквы в тексте, используя то, что ты написала? – я снова кивнул. Не прошло и 5 минут, как она разобралась. – Это займёт время. Можно, я тебе завтра после учёбы принесу? – хоть я и не хотел больше оставаться в этом мире, но я понимал, что насильно заставлять её быстрее переводить невозможно, поэтому кивнул, соглашаясь. – Спасибо, – она погладила меня по волосам, а потом отошла. – Я пойду, найду твоего отца, а ты пока передохни.       Мари ушла, и я остался 1 с фотографиями и письмами. Я решил перебрать фотографии. Их я мог видеть и, в отличие от писем, помнил, какими они были в моей вселенной. Как я и думал, тут они снова отличались. Теперь тут было больше семейных фотографий, где мы стояли все вместе. Мне было приятно, что хоть в этом мире у меня было хорошая семья. Появилось больше фоток с моей бывшей из чего я предположил, что мы встречались дольше. Наверное, мы бы так и были с ней в отношениях до выпуска, если бы я снова не начал вредить себе. Я вспомнил о том, как негативно она относилась к такому роду деятельности, поэтому, скорее всего, тут тоже это стало большой проблемой и почвой для многих скандалов. В основном, фото были счастливые, но на каждом я чувствовал, что был несчастен. Пусть я и выглядел радостным с улыбкой до ушей, но в душе мне было ужасно плохо, что олицетворяли мои потемнения на коже. Я хорошо их прятал, но иногда мог недоглядеть. Это я знаю даже по своему опыту, поэтому предположить, что таким же был и другой Алекс – не составит труда. Когда мне надоело смотреть фотографии, потому что они вызывали уже больше боль, чем интерес, я попросил медсестру, которая зашла поставить капельницу, убрать всё, что лежало на моей кровати. Теперь мне нужно было только набраться терпения и дождаться Мари.       Почему-то именно когда нужно было, то время тянулось ужасно долго. А для меня это было ещё мучительнее, потому что в больнице ничего особо делать нельзя было, кроме как думать. Когда я думаю, то в моей голове появляются мысли, а с ними и тайные желания, и другие мысли. По сути, я был в том же самом тёмном пространстве, только на этот раз пространство было видимо. Я пытался понять, для чего вообще я всё это делаю, и какой от этого, потом будет смысл. Секунды превращали в минуты, минуты в часы, а часы в дни. Мне ничего не хотелось, кроме как вернуться в прошлое. Конечно, я мог сделать это в любое время, но мне нужно было узнать, что думал обо мне Женя. Мне хотелось верить, что всё это я делаю не напрасно. Наверное, именно поэтому я попросил никого не впускать, кроме Мари.       Через пару дней дверь в палату открылась, и я увидел Мари. Она была вымотанной, а по взгляду я понял, что она чувствовала вину. Она подошла ко мне и протянула письмо.       -Прости, что так долго. Я, правда, не могла раньше, – я посмотрел на письмо и понял, что глаза уже могли фокусироваться на буквах, и я мог читать.       -Спасибо, можно, я сама почитаю? – за это время мой голос тоже более-менее вернулся.       -Да, конечно. Я переписала текст вот сюда, – она достала другой листик и протянула. – Сама я не читала, что там, но, кажется, он писал о своих мыслях. Не знаю, – она пожала плечами. – Если хочешь, я могу с тобой посидеть, – но я покачал головой.       -Спасибо, но я, пожалуй, прочту один. Подожди меня в коридоре, – она кивнула и, перед тем как она вышла, я окликнул её. – Когда я закончу, то позову.       Она ушла, а я взял текст в руки. Почерк Мари был совершенно другой, что немного рушило картину, но чуть-чуть фантазии и я мог думать, что это писал сам Женя.       «Я ранее никогда не писал о своих чувствах и мыслях. Это моя 1-ая запись, но твою ж мать, а как по-другому? Сегодняшний день не предвещал ничего плохого. Всё как обычно было, и я с сестрой даже ходил гулять вечером, но то, что произошло дальше…       Перед сном я получил письмо от Алекс. Оно было на нашем языке. Ну, мы придумали свой шифр, чтобы передавать записки, а нас никто не понимал. Кстати, именно так я сейчас и пишу. Но суть не в этом. Я перевёл письмо и…ужаснулся! Моя Алекс, моя сестра писала о том, что она совсем не чувствует себя Алекс. Ну т.е. девочкой. А как такое может быть? Она же родилась девочкой, одевается как девочка и говорит как девочка. Как она может оказаться кем-то другим?       Нет, ну вы только вдумайтесь, как это даже звучит. Девочка, хочет стать мальчиком. Разве это нормально? Может, она просто прикалывается так и это розыгрыш? Я всегда думал о ней, как о девочке и никогда не видел, чтоб она из-за этого расстраивались. Ну да, были моменты, когда одевалась как я, ну да, были моменты, когда психовала из-за платьев, но в её возрасте это было совершенно нормально! И как теперь быть? Как вести себя? Я совершенно ничего не понимаю.       Она – моя сестра. Я не вижу в ней брата или кого-то ещё. Зачем она такое написала? Как мне теперь с ней общаться, зная об этом? Что она вообще от меня ждёт? А если я сделаю что-то не так? Мне следует её поддержать, но как? Как, если я совершенно не понимаю её? Как к ней обращаться? Что при ней теперь можно делать? А как на это отреагируют родители? Может, это какая-то болезнь?       Она ждёт от меня поддержки. Как мне её дать, если теперь мой мир разрушен? Были события «до», а теперь будут события «после». Даже если я не понимаю её и, для меня кажется это всё неправдой, то я должен её помочь, должен поддержать. Она всегда была шаткая на чужое мнение. Может, это кто-то её надоумил? Почему она вообще решила написать об этом? Как она вообще начала думать о том, что ей нравится, а что нет? Я же никогда не задумывался над тем, что я мальчик! Кто бы мне помог? Кто уже сталкивался с таким? Почему я никогда о таком не слышал?...»       Я больше не стал читать. Слёзы ручьём катились по моему лицу. «Он не принимал меня!» – я до последнего думал, что я хоть что-то для него значил, но он лишь притворялся. Я больше не притронулся к письму. Сразу разорвал его на мелкие кусочки и выбросил за кровать. Единственный человек, который хоть что-то значил для меня, всё это время врал мне. Он был таким же, как и родители. Я не мог представить, чтобы он так долго носил маску. Мне резко стало противно от себя и от своей сущности. «Меня никто не любит, – сердце разрывалось, душа металась по телу. Такое ощущение, что я был в агонии, и мне срочно нужно было что-то с собой сделать. – Я просто монстр, который недостоин любви», – мой взгляд упал на капельницу. В ней стояла стеклянная бутылочка. Будто бы не на своих ногах я встал и дотянулся до неё. В этот момент меня ничего не волновало. Я со всей силы взял и разбил её. Осколки тут же разлетелись по полу. Я взял парочку и крепко сжал их в руке, но боль не проходила. Я бы взял в две, но в другой я сжимал фотографию того дня, когда признался Жене. Я не мог поверить, что всё это время он мог так искусно мне врать. И ради чего? Неужели, он всегда считал меня больным? Я не достоин жизни. Мир вокруг стал темнеть, я, будто проваливался в бездну. Что же теперь делать? На звук стекла прибежала Мари. Она увидела меня и сразу подбежала ко мне. Подруга выбила из руки у меня осколки и стала приводить в чувства, но я не отвечал. Я слышал её, но не видел смысла что-либо делать. Уж лучше сдохнуть, чем так жить. Кому я такой вообще нужен? Последнее, что я видел, прежде чем погрузится во тьму – как Мари выбежала из палаты, зовя врача.       Я оказался в чёрной пустоте, но на сей раз поодаль от меня стояло зеркало. Это было странно, потому что это был 1-ый раз, когда у меня был какой-то предмет в пустоте. Мне было страшно к нему подходить, поэтому я решил пока остаться на своём месте, но из-за тишины в моих мыслях очень быстро появился голос девушки. Я знал, что к добру это не приведёт, поэтому быстро встал и побежал вперёд, прямо к этому зеркалу. Но лучше бы я этого не делал. Как только я к нему прибежал, то увидел в отражении девушку. Красивую, милую девушку…которую я ненавидел всей душой! Я хотел, чтобы она сдохла и больше никогда не преследовала меня.       -Неужели ты так и не поняла? – голос в моей голове точно совпадал с движением рта девушки в зеркале. –       

ЭТА ДЕВУШКА – ТЫ

      -Нет! – я подбежал к зеркалу и стал его колотить. Девушка в нём стала делать то же самое. – Я – парень! – по моему лицу стали катиться слёзы.       Всё это время голос в голове…Девушка, что заставляла меня в себе сомневаться, была мной. Конечно, где-то на подсознательном уровне я знал это, поэтому постоянно и убегал, но всё же. Мне так было плохо сейчас, так ещё и это глупое отражение добивало. Ненависть к себе только возрастала. Я стучал, стучал, а зеркало никак не билось.       -Прекрати уже стучать! – говорила девушка. – Разбив его, ты ничего не получишь. Я всё ещё останусь в тебе, и ты это будешь знать, – я стал чувствовать холод по спине, а потом и на шее. Будто эта девушка трогала меня своими ледяными руками.       -Заткнись! Это лишь глупые стереотипы. Во мне никогда ничего не было от девушки…– я чувствовал, как мои силы покидали меня, а земля под ногами становилась вязкой.       -Тогда почему я всегда с тобой? Неужели, ты никогда не жалела, что отказалась от платьев, от длинных волос…– я уже не мог барабанить по зеркалу, поэтому просто прислонился лбом и стучал по нему, делая большие паузы. Я понимал, что его мне не разбить. – Ты только посмотри, как хорошо они на тебе смотрятся! – девушка в зеркале стала кружиться, и я зажмурил глаза.       Да, она красивая, да, ей идут платья, но это не я. Смотря на неё, мне хотелось лишь блевать. Я так долго бежал от этого образа, делал всё, чтобы только меньше всего походить на неё и для чего? Чтобы снова увидеть её? Почему она меня не может отпустить?       -Потому что в душе ты всё ещё девчонка и не хочешь с ней прощаться, – это была ложь, я бы никогда такого не хотел. – Ты думаешь, я бы стала обманывать? – теперь я отчётливо чувствовал её руки на своей шее и щеке. – А ты не думала, что это брат тебя надоумил? – вдруг спросила девушка.       Я застыл в оцепенении. Как это? Как Женя, который не принимал меня, мог сам же подвигнуть меня к этому? Я так долго жил с ощущением того, что нахожусь не на своём месте, что даже мысль о том, что в моём мировоззрении был виноват Женя, казалась мне бредовой. Это я написал ему то письмо, я сам выбрал путь и открылся как человек противоположного пола, сам принял решение обойти всех врачей и начать принимать гормоны. Разве нет? Она явно что-то путала.       -Нет, ну ты сама посуди. Что по факту была написано в твоём письме? – я задумался, но оказывается, это был риторический вопрос, поэтому она сразу продолжила. – Ты писала о том, что тебе не нравятся все эти стереотипы, что хочется свободнее одеваться и т.п. Поверь мне, дорогая, все девочки через это проходят, так чем ты отличаешься от других? – пучина затягивала меня всё сильнее, теперь я не мог пошевелить ногами. – Если так подумать, то ты даже о существовании таких людей не знала и не узнала бы, если б не твой брат. Это ведь именно он тебя познакомил с такими понятиями, именно он помог тебе определиться, а потом поддерживал тебя в решениях. Ты ведь сама видела, да? – в её словах можно было найти смысл, но я не хотел его искать, потому что тогда, по её словам, я был бы самой обычной девушкой. – Ты просила Женю не надевать платье, что передумала, но он всё равно его надел, – я вспомнил этот момент. А ведь действительно. Даже, несмотря на мои просьбы, он продолжил его надевать, даже когда я силой пытался снять. – Так с чего же ты взяла, что все твои желания «стать собой» не навязаны Женей?       «Я – девушка?» – промелькнула молниеносно мысль, чему я жутко испугался. Я никогда не сомневался в своём поле, мне казалось, что я всегда его знал, но…разве её слова были не логичны? Нет! Они просто не могли быть логичными. Женя не мог никак на меня повлиять, потому что в таком случае я – это не я. Отвратительные мысли стали лезть ко мне в голову. Я не хотел их слушать, но они продолжали лезть. Я осознал, что теперь мне абсолютно всё равно на мою жизнь. Мне было всё равно, что со мной станет. И, если честно, то мне жить вообще больше не хотелось. Я не мог понять, где правда, а где ложь, для меня всё смешалось и стало серым, в котором нет абсолютно ничего. Хотел бы я сказать, что во мне осталась вера или надежда хоть на что-то, но даже та маленькая искра, которая пыталась изо всех сил гореть, в итоге потухла. Но я винить её не мог, потому что сам бы поступил точно также. Какая может быть надежда, если все от меня отвернулись, бросили, ужасно лгали в глаза. Но хуже всего то, что я и сам врал, глядя себе в глаза. Моя жизнь в один момент стала бессмысленна и пуста. Я потерял себя, смысл существования и все свои цели, потому что в итоге я оказался никем.       За своим самоуничтожением я не заметил, как почти полностью погрузился в пучину. Я не мог больше двигать телом и руками, на поверхности оставалась лишь голова, но и она со временем всё больше уходила в пол. Я в последний раз посмотрел на себя в зеркало. На меня смотрела девушка. Грань между мной и этой девушкой стиралась, поэтому я уже не мог сказать, что я её не знаю. Она была частью меня… «А может и вообще мной…» – это были недоступные мысли, о которых думать было нельзя, но они были. Причём чуть ли не в 1-ых рядах. Какой смысл, мне быть парнем, если никто меня не принимает? Зачем стараться быть собой, когда всем на это плевать, и они видят во мне только девушку? «Сколько бы я не пытался, но мне не уйти от своей женской сущности», – с болью осознавал я. Было такое ощущение, что я всё это время жил неправильно. Разве все мои страдания стоили того? Зачем я столько терпел, чтобы в итоге остаться ни с чем. Это нечестно! «Раз я никогда не смогу себя реализовать как парня, а все попытки, что были у меня, чтобы стать парнем увенчались проигрышем, то остаётся только одно…– больно. Тяжело. Не хочу, чтобы это было правдой, но, увы, это она. – Я – девушка. Мне нужно стать девушкой и похоронить всё мужское в себе, – я не верил своим мыслям. Это были не они. Я бы никогда так не поступил. – Похоронить настолько далеко, чтобы я больше не смог найти в себе что-то мужское. Мне нужно было стать ненавистной принцессой», – всё. Это конец. Я погрузился с головой в пучину. Я больше не видел света. Было ощущение, что я под землёй. Хотя с другой стороны, я ведь и так хотел похоронить большую часть себя. Что мне теперь остаётся? Просто находиться в этой пучине и гнить. Я ничтожество, которое вообще не должно было жить. Жизнь бессмысленна, а это лишь один из способов обрести покой. Нужно просто ждать. Ждать, когда всё это закончится.       Я ждал, ждал, но ничего не происходило. Времени не существовало уже для меня, поэтому я просто стоял в пучине и ждал. Сначала меня одолевали разные мысли, которые только сильнее рушили моё мировоззрение, но спустя время даже им надоело посещать меня, и я перестал мыслить. Было такое ощущение, что в какой-то момент мой мозг отключился за ненадобностью, поэтому остаток времени я провёл как овощ ни о чём не думая.       Я не знаю, в какой момент я оказался перед листом бумаги. Я не помнил, как смог переместиться в прошлое, но разве было уже не всё равно? Я смотрел стеклянными глазами на письмо, ничего не чувствуя. В этот раз, это было серьёзно. У меня просто не осталось чувств. Ни боли, ни страха, ни гнева – ничего. Меня это не пугало. Я просто был телом. Мне нужно было просто дожить свои деньки и всё. В этой жизни меня больше ничего не интересовало. Я помнил слова своей внутренней «я», поэтому даже не стал перечитывать письмо. Это было ни к чему. Я знал, что в нём изложено лишь недовольство стереотипами и положением женского пола в жизни. Я смял листик. Хотя нет. Я смяла листик и быстро разорвала его на тысячу мелких кусочков. Раньше мне было больно и неприятно говорить о себе, как о девушке, но сейчас мне было всё равно. Какое мне было дело, если я всё равно уже не я. Я – никто. Не знаю, почему вдруг решила взять острый предмет. Не знаю, почему приложила его к руке. Я не знаю, почему снова хотелось почувствовать страдание и боль. Мне ничего не нужно было, поэтому и причинять боль себе я не должна, но почему рука так и тянется это сделать? Может, именно из-за того, что я хотела что-то почувствовать? Нет. Всё, чего я хочу – это умереть. Почему я не могла умереть вместе с Женей? Это сразу бы избавило меня от стольких хлопот.       Я остановилась, когда заметила, что на стол стали капать красные капли. Нужно было заканчивать. Я приложила руку к кровавым дорожкам и зажала, чтобы немного остановить. Где-то в ящике у меня должны были быть салфетки, поэтому я стала их искать. Спустя пару минут я их нашла и приложила к поврёждённому месту. Салфетки быстро впитали и стали алыми. То же самое я сделала и со столом. Протёрла, чтобы избавиться от красных капель. Чтобы избавиться от улик мне пришлось тихо выйти из комнаты и на цыпочках пробраться в ванную, где я смогла выкинуть салфетки в унитаз. Туда же полетели и кусочки письма, которое я разорвала. Смывая, я заметил, что это были не просто царапины на руке. Я вывела слово «девочка». Не знаю, зачем я это сделала. Возможно, это просто лишь жалкое напоминание о том, кто я. Но я не стала долго смотреть на это слово. Мне нужно было вернуться в свою комнату и лечь спать, хоть совсем и не хотелось. Также тихо вернувшись к себе, я залезла под одеяла и постаралась заснуть. Долго я лежала в кровати на одном месте, пытаясь заснуть, но так и не смогла. Уже светало, а сна ни в одном глазу. Мне не хотелось находиться в этом времени, потому что это было бессмысленно. Я не могла прожить заново столько лет, поэтому, как только на меня попали 1-ые лучи, я решила спуститься на 1-ый этаж в ванную. Именно там у нас лежали все таблетки от разных болезней. Среди них я хотела отыскать снотворное, чтобы наконец-то вырубиться и попасть в будущее. Мной двигало не желание посмотреть результат своих действий, а только тот факт, что я стану ближе к смерти. Мне придётся меньше мучиться, доживая свои годы на этой планете.       Не прошло и 10-ти минут, как я вернулась в свою комнату с пачкой снотворного. Я открыла её и достала сразу несколько таблеток, чтобы подействовало наверняка. Быстро прожевав их, я легла на кровать и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, но потом притупились звуки, связь с реальностью стала рассеиваться и я стала чувствовать невесомость. Я заснула.       Странно. Раньше перемещение в будущее занимало не так много времени. Сейчас же я просто находилась в чёрной пустоте. В моей голове не было мыслей, поблизости ничего не стояло, и никто не говорил. Я просто стояла посреди пустоты и пыталась понять, что происходит. Сначала меня это заставило напрячься, но потом я поняла, что это бессмысленно и просто стала ждать. Со временем моё тело начинало болеть всё сильнее, и я не понимала почему. В моём сне ничего не происходило, но с каждой минутой я всё болезненнее и болезненнее себя чувствовала. Всё дошло до такого состояние, что мне казалось, что я на пределе. Ещё чуть-чуть и я просто отключусь от боли, а ведь это ещё и с условием, что обычной боли я не чувствовала. С телом что-то происходило, но я не могла понять, что. Когда я уже не могла выдерживать, я вдруг услышала голос.       -Алекс, прошу, очнись. Ты должна жить!       Это был очень тихий голос. Я не могла его разобрать, потому что в голове был белый шум. Потом голос и вовсе стих. Я снова осталась в тишине и пустоте. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова смогла услышать чей-то голос. Он говорил то же самое, только теперь более отчётливо, но я всё ещё не могла разобрать, кто же это был. Снова тишина. А потом…Я почувствовала сильную энергию. Я по-прежнему стояла в пустоте без малейшего звука, но только в этот раз моё сердце что-то пронизывало. Мне казалось, что кто-то зовёт меня, просит очнуться. Я чувствовала, как кто-то хотел, чтобы я вернулась. И вдруг, резкий скачок эмоций или чувств, я не разобралась. Я почувствовала, как моё тело приобретает вес, и я медленно открываю глаза. Я вижу комнату. Кажется, я лежу на руках у кого-то. Через его прикосновения я поняла, что это был Женя. Его энергетика быстро передавалась мне. Моё зрение быстро пришло в норму и я увидел, как он плачет.       -Алекс! Зачем ты это сделала?! – он прижал меня к себе. – Я прошу тебя, ты только держись! – я не понимала, что происходит.       Всё усложняло ещё и то, что я плохо себя чувствовала. У меня кружилась голова, жутко тошнило, и я испытывала какие-то боли.       -Алекс, ты слышишь меня?       Я хотела ему ответить, но не смогла. Мой язык меня совсем не слушался. Я хотела встать, но и этого не смогла. Хоть моё тело теперь и было весомым, но управлять я им не мог. Мне не было страшно, но я хотел понять, что со мной произошло. Я приоткрыла глаза ещё сильнее, что далось мне тяжело, и посмотрела на Женю. Он был ужасно бледным, будто произошло что-то ужасное. По его лицу катились слёзы.       -Сашенька, я прошу, ты только держись, – он посмотрел на время. – Я уже вызвал скорую. Она обязательно скоро приедет и поможет тебе! – он повернул мне голову вбок. – Саш, если хочется рвать, то рви, тебе полегчает, – но мне не хотелось, поэтому я продолжала быть почти овощем. Было странно всё понимать, без возможности что-либо сделать. – Зачем ты выпила эти таблетки? Почему ты ничего не сказала мне? – он сжал мою руку. Его рука была такой горячей, что было такое ощущение, что она обжигает мою кожу. – Вчера же всё было хорошо! Саша, – мои глаза стали закрываться и тогда Женя слегка начал бить меня по щекам, пытаясь привести в чувство. – Держись, тебе нельзя спать! Ты сильная, ты обязана справиться, – его голос так сильно дрожал. Он взял телефон и набрал кому-то. – Ну, вы где?! Вы понимаете, что у меня сестра отравилась! – он кричал в трубку, как сумасшедший. – Да как вы не поймёте, что тут счёт идёт на секунды! – он положил трубку, бросив телефон куда-то в сторону. – Сашенька, всё будет хорошо! Скорая уже подъезжает сейчас мы поедем уже.       Он встал со мной на руках, наспех обулся и, открыв дверь, стал спускаться на улицу. Моё сознание снова помутнело и захотелось закрыть глаза. Женя продолжал мне что-то говорить, но я уже понимала его через раз. Перед глазами снова поплыло. И тут до меня дошло, что со мной было. Алекс из этой вселенной наконец-то сделала то, что я хотела и до чего, мои руки не доходили – она приняла таблетки и отравилась, а это значило, что моя жизнь была на волоске от смерти. Мои мысли постоянно путались. Я не в силах была что-либо делать. Вдруг я снова почувствовала удары по щекам и постаралась прийти в себя. Где-то рядом я услышала вой скорой помощи и слова Жени:       -Вот и скорая. Сашенька, ты уже почти дотерпела. Прошу…– он наклонил свою голову ко мне. – Ты же мне обещала, что мы будем вместе всегда! Почему ты решила уйти? Что произошло? – на моё лицо стали капать его слёзы. Мне стало искренне жаль брата. – У нас всё было хорошо. Я почти вылечился, мы почти смогли накопить на дом. Всё было прекрасно! – скорая помощь приехала, и Женя не успел договорить.       Врачи быстро занесли меня в машину и стали делать первичный осмотр. Я почувствовала, как в мою руку что-то вкололи. Следом за мной в машину запрыгнул и Женя. Он ни на секунду не хотел отходить от меня. Врачи что-то говорили моему брату, но я не могла разобрать их речи. Хотя, я думаю, что ничего утешительного они ему не сказали, потому что Женя только сильнее заплакал и сжал мою руку. Я больше не смогла держать себя в сознании. Вокруг всё стало белеть. «Ну, вот и всё – это конец», – подумала я и отключилась.       

КАЖЕТСЯ, Я УМЕРЛА