Зависть выше крови

      Я сидел на кровати у себя в комнате. Не знаю, сколько я уже провел так времени и о чем думал. Мысли скакали по кругу вокруг Люмин. Я то вспоминал деревню с трупами, то ту несчастную девушку, которую сестра обрядила в свои одежды, то последнее воспоминание о ней, когда она уносилась прочь на своем коне, то тот миг сомнения, когда меня назначили верховным рыцарем.       Наверное, при любом другом обстоятельстве я был бы рад узнать, что она жива. Я бы отправился на ее поиски. Но сейчас ее появление облеклось для меня в чувство вины. Сколько детей, мужчин и женщин были зверски убиты в той деревушке. И все это лишь из-за ее обиды на меня. Нет, из-за моего малодушия. Если бы я тогда, как и обещал, отказался от назначения, то они были бы живы.       А что если она на этом не остановится? Это ведь явно был лишь первый шаг, первая весть о себе. Значит пострадают и другие люди.       Я лег поперек кровати, свесив голову за край. Кровь начала гулко стучать в ушах и висках, предвещая головную боль.       Как иронично. Должность, которая призвана защищать людей, сделать все возможное для мира и безопасности, в моем лице вырезала целую деревню.       Что мне делать? Может, порыться в бумагах с отчетом, который сделал Аль-Хайтам и поискать какие-нибудь зацепки или послания, которые смогут помочь мне найти сестру? А если их нет или если, пока я буду искать сестру, пострадают еще люди — нет, такое нельзя допустить. Тогда, может, публично отказаться от должности верховного рыцаря и вернуться в поместье к отцу? Да, так лучше. Люмин ведь этого хотела изначально. Это должно ее успокоить.       Дверь в комнату открылась, вошел Аль-Хайтам. Я скосил на него глаза и тут же отвел. Я собираюсь ему сказать о своем решении, разговор будет не из приятных.       — Эта должность отвратительно на тебя влияет, — он скрестил руки и прислонился к шкафу. — Раньше ты даже в самых безнадежных ситуациях не раскисал. Про твое чувство юмора и вовсе молчу.       — Ну тогда спешу тебя обрадовать, — я сел, голова закружилась. — Я ухожу с должности. Так будет лучше. Люмин должна будет перестать мстить.       — А если не перестанет? — он приподнял бровь. — Люмин, если это она, — лишь очередной преступник, который должен быть пойман нашим содействием. Прекрати смешивать личную жизнь и работу.       — Кто бы говорил.       — Неужели все коротышки настолько обидчивы? — он подошел ко мне.       — Просто у нас чувства не теряются в диапазоне длинных яиц, до головы доходят.       Аль-Хайтам сел на кровать и притянул меня к себе, обхватив обеими руками. Я почувствовал на своей голове его дыхание.       — Прекрати винить себя. Виновата Люмин. Она не смогла справиться со своей завистью, и за это ее надо покарать, — он поцеловал меня в висок, от чего меня словно молнией прошило.       — Она моя сестра, как мне поднять на нее меч с намерением убить? К тому же это я нарушил данное ей обещание. Вина и моя.       — Меч подниму я.       Его руки потянули меня куда-то назад. Я подчинился. Теперь я лежал на его руке. Нет, мне хотелось, чтобы он обнял меня. Обхватил обеими руками, чтобы я вновь чувствовал спиной его сердце. Я повернулся на бок и поджал ноги к груди. Аль-Хайтам верно понял мои действия, он повернулся за мной следом и прижался к моей спине.       — Я не хочу, чтобы ты уходил, — его подбородок опустился на мою шею, словно он был большой собакой. — Я эгоистично счастлив, что ты в тот день не сдержал обещания, данного сестре.       — Прошу, — у меня задрожал голос, — не говори так. Сегодня убили людей. Из-за нашего с сестрой недопонимания. Как мне теперь смотреть в глаза людям, которых я должен защищать?       Его рука накрыла мне глаза, поэтому слезы, которые все же не удержались на моих глазах, оказались на его перчатке.       — Даже если все они восстанут против тебя, потеряют веру в тебя, я буду стоять рядом с тобой, не отрекаясь и не теряя надежды. Разве этого недостаточно? — его рука прижала меня сильнее. — Мы поймаем Люмин, чем ты искупишь свою вину перед теми людьми.       Я задрожал от плача и положил свою руку на его огромную ладонь. Я не смогу уйти отсюда и покинуть свой пост. Я чувствую то же, что и он. Насколько бы эгоистично ни было мое желание, но я не хотел лишаться Аль-Хайтама, хотел продолжать дни здесь, вместе с ним. Браниться на него за увиливание от работы, мешать ему во время чтения или еды, спать рядом с ним.       Я ужасный верховный рыцарь, но невероятно счастливый человек.