Зависть выше крови

      — Слушай, ты можешь себя хоть на пару дней сдерживать! — только сказал это, а меня небрежно плюхнули на кровать. В голове зазвенело от резкого приземления.       — Зачем? — и вновь он лезет к моей шее: да пощади! Это уже без шуток больно!       Дыханием он на моей шее и груди, а руки уже жадно, то и дело сжимая и оглаживая, на моих бедрах. Я силюсь отвести их, но чувствую, как сам твердею и начинаю желать того же.       — На мне… ух, — дыхание уже перехватывает. — Уже живого места нет! Вся шея красно-фиолетовая!       Он чуть приподнимает лицо. Я встречаюсь с его сверкающими глазами и ухмылкой, которая немного не вяжется с его жадностью во взгляде. Через мгновение стало понятно, что его забавляло. Он резко сел и подтянул меня к себе так, что мои ноги оказались у него на плечах. Не без труда расстегнув ремень и стянув с меня брюки, он уставился на мой анус так, словно это было повседневным действием. Я почувствовал, как краснею настолько, что дышать стало даже жарко.       — Здесь все целое, — констатировал он таким тоном, как если бы он отчитывался перед его Величеством о качестве армии.       — Замолчи, прекрати! — я закрыл лицо ладонями.       Теперь я не видел ничего. Поэтому настоящей неожиданностью было, когда он внезапно впился зубами во внутреннюю сторону бедра.       — Зачем? Мне кажется, что с тобой одна небольшая часть тела не согласна, — он провел рукой по моему пенису, который предательски ликовал от этой ситуации.       — Ха-ха! — я саркастически рассмеялся. Единственное на что хватает Аль-Хайтама в отношении подколов. — Да сделай уже это, черт возьми!       — Нервный, — я почувствовал, как его пальцы входят в меня, тело невольно задрожало. — А ведь пару лет назад ты изводил всех фонтаном из юмора, неужели твоя раздраженность и серьезность — последствие того, что извергаться кое-чем другим приятнее?       — За… закрой… — но договорить он мне не дал, потому что в этот момент вынул пальцы и вставил мне.       — Да, я уже закрыл, — он отвел мои руки от лица, как раз в тот момент, когда я пытался вспомнить из-за смешанных ощущений, как дышать.       Он накрыл мой рот поцелуем. Да он издевается?! Мне воздуха и так не хватает, а он еще и собственными губами перекрывает к нему доступ.       Он двинулся на меня, я не выдержал и вскрикнул. Его рука скользнула на мою грудь, давно ведь понял, что меня это расслабляет, зараза. Он стал двигаться то ускоряясь, то замедляясь. Словно не прекращая дразнить меня, он неожиданно любил ввести член полностью, тогда от смеси боли и наслаждения у меня на глаза наворачивались слезы.       Я становился все громче и суетливее. Не знал, куда девать всего себя. Все тело казалось каким-то хаотичным набором, не связанным друг с другом. Руки то сцеплялись за его шеей, то в мольбе начинали хвататься за спину, невольно оставляя царапины. Ноги были сильны в желании владеть им, скрещиваясь на его теле, а в следующий миг дрожали от слабости. Таз двигался ему навстречу, а спина и грудь выгибались так, словно хотели раскрыться.       Он хотел оделить вниманием всего меня, я чувствовал его касания везде. Стоило его лицу оказаться в пределах досягаемости моих рук, я жадно тянул его к лицу, требуя, чтобы он терся о мои губы, склонялся к моей шее, обдавая мою кожу частым дыханием.       Внезапно он уткнулся в мое плечо. За эти полтора года я уже успел узнать, что это значит. Он подвел себя к этому моменту.       Так и оказалось, он ускорился, входя в меня до конца и тут же исчезая. Я весь сжался. Тело не успевало осознавать происходящее, мозг отключался, я весь стал воплощением удовольствием, забыв о том, насколько опасны мои возгласы в столь поздний час.       — Шумно, — не с привычным для него раздражением, а с нотой усталости и даже странной заботы, прошептал он мне на ухо, напоминая, где мы.       Он отстранился от моего тела, сел и поднял меня за собой. У меня перехватило дыхание, слишком… Тело инстинктивно приподнялось, но Аль-Хайтаму это не понравилось. На своих сильных руках он приподнял меня и резко опустил. От страха я стиснул его всем чем только мог и уткнулся ему в плечо лицом.       — Итэр, легче, — почему-то мне казалось, что он морщится.       Дрожа, я попытался расслабиться. Поняв свою ошибку, Аль-Хайтам стал двигаться медленнее и мягче.       Вдруг он положил меня на кровать и вышел. Я не видел его, но знал, что он кончил. Не в меня, он никогда этого не делал отчего-то. Мелкая дрожь от недавно пережитого постепенно стала сменять дрожью холода. Я был весь мокрый от пота, а ночной воздух, несущийся их неплотно закрытого окна, обдавал меня холодом.       Аль-Хайтам, словно угадав, накрыл меня покрывалом, которым я заправлял кровать на день — все остальное было таким же мокрым, как и мои волосы.       — Интересно, — я с трудом перевел дух, — как прислуга объясняет состояние моей постели после таких ночей.       — Наверное, что ты ловелас, способный утолить потребности девушки, — Аль-Хайтам уселся на подоконник и выглянул на улицу.       — Ха-ха, не напрашивайся на комплименты, — с трудом я приподнялся на локтях. Откуда в этой скале столько сил. — Отойди от окна, увидит еще кто-нибудь.       Он послушался и сел рядом со мной. Я с напряжением наблюдал за его действиями, не дай бог, еще вновь захочет меня объездить.       — Солнце, — он взял мою косу в руки и стал распускать. — Солнце империи.       — Тихо! — Я вскочил и закрыл ему рот ладонями. — Под трибунал захотел?! Еще донесут его Величеству, что ты одним из его титулов швыряешься.       — Но разве ты не солнце? — он задумчиво продолжал разбирать мои волосы.       — Если я солнце, то ты, выходит, луна? — я положил руку на его щеку, она словно погорячела от моих слов.       Я снова лег и повернулся, чтобы ему было удобнее.       — Итэр, — словно от волнения его голос стал глухим, — кого бы ты выбрал: меня или сестру?       — Странный выбор. Невозможный, — я не оборачивался. Но то настроение и чувство счастья, которое он поселил в меня до этого начало таять — жаль. — Я люблю вас обоих так, что, если бы я потерял сейчас тебя, а появилась Люмин, то страдал бы ровно так же, как отвергал весь мир пару лет назад, когда она умчалась после назначения верховных рыцарей, — его руки подобрались к моему затылку. — Но без тебя моя жизнь не была бы и в половину такой полной и радостной, ты мне нужен. Не хочу остаться без тебя.       В окно стукнулась птица. От неожиданности я повернулся, а Аль-Хайтам вскочил, но источника шума уже не было на месте.       — Напугала, зараза, — я снова лег.       Аль-Хайтам немного постоял и тоже лег рядом со мной, обхватив меня руками. Как прекрасно быть маленьким в чужих руках.