Зависть выше крови

      Острие ее меча устремлено мне в лицо, но мне ни капли не страшно. Наоборот я в любой момент готов разразиться смехом, настолько серьезное у нее выражение лица, даже губу выпятила.       — Люмин, молю, улыбнись, а то мне кажется, что передо мной Аль-Хайтам с грудью, — сестра вспыхнула и обиженно отвернулась, возвращая меч в ножны. Я сел и наигранно-серьезно продолжил, потирая подбородок, — Хотя у него такой грудак, что он даже тебя обгоняет в этом.       По моей голове внезапно знатно съездили металлической перчаткой. Потирая оскорбленный затылок, я обернулся и увидел собственно Аль-Хайтама, который сверлил меня своим резким взглядом.       — Научись сначала думать, прежде чем говорить. Бери пример с сестры.       Я встал и оперся на меч, глядя на этих зануд. Боже, точно ли мы с Люмин родственники, а не эти двое? Только посмотрите на эти одинаково скрещенные руки на груди и недовольные взгляды, которыми они смеряют меня. Если бы мы не были близнецами с сестрой, то я бы точно уже парочку раз подумал бы на какие-нибудь интриги и подмены младенцев.       — Ой да расслабьтесь, как можно быть все время ходячими камнями. Люмин, ты скоро подурнеешь и станешь на нашего друга походить, если будешь, как он, вечно хмуриться, — я улыбнулся, но Люмин моей шутки не оценила и вновь достала меч. Пусть она и была одним из лучших претендентов в верховные рыцари, а на поле боя в дрожь бросало даже меня, но женщина в ней бдила и не позволяла никому сомневаться в ее красоте, грации и аккуратности.       Я вспомнил, с какой аккуратностью она на днях освежевала убитого мною оленя, по моей спине пробежал холодок. Не дай боже такую жену найти. С моими шуточками я однажды окажусь на месте оленя.       — Это тебе надо быть серьезнее! — она шагнула на меня и сделала выпад. Я отскочил и тоже поднял оружие. — Или ты забыл, что мы с тобой должны вместе стать верховными? Мы, — она замахнулась и стремительно опустила меч, я еле удержал свой. Как она своим облегченным клинком умудряется совершать настолько ошеломляющие удары? — Мы поклялись друг другу, что станем знаменитыми братом и сестрой верховными рыцарями, открывшими золотую эпоху королевства! — на последнем слове она разъяренно сделала выпад, но я успешно его отвел и тут же начал свою знаменитую серию зигзагов, которым боялись противостоять все, кроме Аль-Хайтама и сестры.       — Ну зачем сразу золотая, можно ведь и серебряную, и Хайтамовую, — Люмин стремительно отступала, я старательно вел ее к лохани с водой, в которой хотел ее остудить. — Просто почему нельзя стремиться и веселиться? Так можно и мечту возненавидеть.       Когда до лохани оставалось пара ее шагов и моих ударов, внезапно, как черт из табакерки передо мной вырос Аль-Хайтам. Причем я настолько не ожидал этого, что чуть не уткнулся ему в нагрудник, чем бы и завершил бой.       — Чего солнце перегородил, расти мешаешь, — я с досадой закатил глаза. Весь мой план с купанием Люмин пошел на смарку.       — Будешь мало стараться, и я точно займу твое место рядом с Люмин у трона короля, — если бы я не пригнулся, то его меч точно снес бы мне голову. Вот с ним точно повеселиться не удастся, он меня, не как сестра, щадить не будет.       Покрепче перехватив меч, и возведя его на уровень глаз, потому что против этой скалы мне иначе на равных было бороться сложновато, я вступил в бой. Принимая его удары я чуть приседал, чтобы смягчить его напор и откидывал его клинок. Мне надо было обескуражить его или в крайнем случае так далеко отвести его удар, что его по инерции повело в сторону. Тогда бы я выгадал себе пару лишних секунд, чтобы начать свою серию ударов. Тогда бы мое положение изменилось.       Но против Аль-Хайтама, который, пожалуй, и спал со своим легендарным Лиственным Мечом, мне было тяжковато. Все же рост на многое влияет. Хотя ладно, буду честен, мечник он был потрясающий, но его четкому разуму и технике все же не хватало одного. В этом я выигрывал у него.       Когда в очередной раз он занес клинок, я вдруг со звоном уронил свой, чем уже замедлил его и вызвал сомнение, и буквально прилип к его телу. Я поднял руку и коснулся его щеки, как это обычно делали девушки в барах, рассчитывающие на ночь с клиентом.       Мой план был гениальным, но я проиграл в том, что передо мной был Аль-Хайтам. То, что вызвало бы смущение или растерянность у других моих соперников, разъярило друга. Раскрасневшись, метая глазами молнии, он схватил меня за шкирку и отбросил меня со всей силы.       Улыбаясь, я облокотился, потирая ушибленный бок, и только тут увидел, как на меня несется монстр разрушения, которого создал собственноручно своим нелепым движением. Его меч четко целил в мой нагрудник.       В панике я перекатился и услышал звон. Люмин, поняв, что ситуация приняла серьезный оборот, приняла меч Аль-Хайтама, прежде чем он настиг того места, где пару секунд назад валялась моя тушка.       Лишь после этого гнев в друге поутих, и он неохотно убрал меч в ножны. Не говоря ни слова, он развернулся и быстро, резко вышагивая, удалился.       — Ты в порядке? — Люмин села подле и с тревогой посмотрела на меня.       — Ага, — я расслабленно развалился и улыбнулся ей. — Ну в этой битве я проиграл нашему зануде, что ж значит придется принять часть его слов.       — Дурак, я чуть не померла от страха, когда он на тебя попер! — хоть она и говорила сердито, но в ее взгляде я читал облегчение и улыбку, видимо, ее реакция нашего друга позабавила.       — Кто ж знал, что он настолько ранимый, - голос как-то сам вышел ворчливым.       Люмин легла рядом со мной и стала смотреть на небо. Оно было скучным сегодня: ни облачка. Но тренироваться уже не хотелось даже ей.       До объявления решения короля о том, кто из нас троих станет верховными рыцарями осталось всего несколько месяцев. Я очень боюсь, что мы, если будем зацикливаться на этом событии и уходить с головой лишь в тренировки, то в один день просто перегрызем друг другу глотки. Особенно Аль-Хайтам. Мы с Люмин сиблинги, это уже смягчает наши амбиции, мы не видим друг в друге соперников. Но Аль-Хайтам, каким бы он другом нам ни был, как бы далеко в детство не уходило наше знакомство, он все равно не ощущает того же единства, мы в вдвоем для него угроза. Не хочу ссоры или вражды, или интриги, или обиды.       — Если выберут меня и Аль-Хайтама, то я откажусь от должности верховного рыцаря, — Люмин повернула голову ко мне. — А ты?       Я кивнул. Только с ней. Мы всегда были вместе, об одном мечтали всю жизнь. Вместе или никак.