Гарри Поттер и Логово змей / Harry Potter and the Den of Snakes

            — Итан! — крикнул Джеймс, раскинув руки и обнимая своего более низкого друга.       Гарри наблюдал за происходящим со стороны с безучастным лицом. В его сумке лежали сундук и школьная мантия, в левой руке - Алекта в клетке, а в правой - остролистная палочка в кобуре. Он пополнил запасы книг из библиотеки Поттера, которые должны были помочь ему продержаться весь учебный год, и потренировался в наложении защитных заклинаний, которые он планировал установить вокруг своей кровати, чтобы отгородиться от других мальчиков в общежитии. Несколько дней назад он закончил предварительное чтение всех учебников для первого курса и планировал вернуться к первой главе каждого из них до начала занятий, а ещё они с Ноттом собирались найти друг друга в поезде. Он чувствовал себя настолько подготовленным, насколько был способен.       Джеймс решил показать Гарри и Жюлю маггловский путь к Хогвартс-экспрессу, так как, по всей видимости, бег по сплошному барьеру с закрытыми глазами был тем, что Джеймс считал отличным развлечением. Лично Гарри предпочёл бы трансгрессировать или воспользоваться камином.       И, конечно же, как только они оказались по ту сторону барьера, Торн появился из абсолютного ниоткуда, обнял Джеймса и тут же приступил к инструктажу различных средств массовой информации, присутствующих для документирования отъезда Мальчика-Который-Выжил в Хогвартс.       Гарри выскользнул из хаоса репортёров, позирующих фотографий и людей, просящих автограф у Жюля, кивнул Лонгботтому, Томасу и незнакомому мальчику и сел в поезд.       В поезде царила такая же суматоха, как и вне его с Поттерами. Гарри потратил пятнадцать минут на поиски Нотта или пустого купе. В конце концов, он оказался в пустом, наложил запирающее заклинание на дверь, достал из сумки один из маггловских романов, любезно предоставленных Дадли, и принялся читать.       Через несколько минут кто-то постучал. Он встал, открыл дверь и впустил Нотта в купе.       — Я даже не смог снять это запирающее заклинание, — сказал Нотт в знак приветствия.       Гарри ухмыльнулся.       — Ты же сам прислал мне книгу о запирающих заклинаниях, неужели ты думал, что я не применю их на практике?       Нотт поднял бровь, и Гарри понял, что его мысль дошла до него - он не против использования сомнительно законных заклинаний, и он нисколько не винит другого мальчика за то, что тот владел и передал ему книгу о них.       — На самом деле, - продолжил он, усаживаясь напротив Нотта, - я нашел в библиотеке Поттеров книгу, которая, как мне кажется, может тебе понравиться.       Он достал книгу о темных растениях из своего рюкзака, куда он положил ее вместо сундука, чтобы было легче достать, и протянул ее.       Нотт изучил обложку, затем пролистал страницу.       — Хммм. Интересно. Не думаю, что я видел эту книгу раньше.       — О, супер, — сказал Гарри с ухмылкой. — Это было бы довольно нехорошо.       Нотт встретил его взгляд, и Гарри понял, что они оба понимают подтекст этого обмена - Гарри вернул свои долги, и он был не более противником якобы "тёмной" магии, чем Нотт.       Второй мальчик медленно кивнул и неожиданно ухмыльнулся.       — Ты хорош, Поттер.       — Взаимно, — усмехнулся Гарри и снова взял в руки свою книгу.       Нотт посмотрел на нее, и его брови поднялись.       — Это маггловский роман?       — Я воспитан Магглами, помнишь? — сказал Гарри. Он пожал плечами. — У них дико неправильное представление о магии, но это не значит, что это не развлекает.       Нотт выглядел заинтересованным.       — Можно посмотреть?       Гарри передал книгу, и это как-то само собой вылилось в увлекательный разговор, в котором сравнивались знания Гарри о маггловской фантастике и знания Нотта о фантастике волшебников. Нотт прочитал одну главу "Всадника дракона" и пришел к выводу, что книга показалась ему интересной, даже если драконы были совершенно другими, нежели в магической реалии. Гарри напомнил ему, что это детская книга, и, в любом случае, магглы ничего не знают о настоящих драконах, так что как можно требовать от них соблюдения каких-либо стандартов точности в их книгах? Нотт рассмеялся и согласился, и они оторвались друг от друга только тогда, когда кто-то яростно загрохотал дверью купе.       Нотт оглянулся.       — О боже, Поттер, - сказал он неожиданно скучающим тоном. Переход от его оживлённой манеры поведения, которая была всего секунду назад, подсказал Гарри, что что-то случилось.       — Это твой брат. Не думаю, что он рад меня видеть.       Гарри поднял глаза. Через стекло двери купе на них смотрел раздраженный Жюль Поттер.       — Мне действительно следовало закрыть штору, — сказал он.       — Поздно уже. Лучше впустить его, пока его голова не взорвалась от гнева, - сказал Нотт.       Гарри усмехнулся, представив себе эту картину, и быстро пробормотал на двери "Фините Инкантатем", отменяя заклинание блокировки.       В дверь ворвался Жюль, за ним последовал Рон.       — Гарри! — воскликнул он.       Гарри поднял бровь.       — Да, это я.       Нотт издал придушенный звук, очень похожий на попытку не рассмеяться.       Жюль повернул голову и перевел свой разъяренный взгляд на него.       — Нотт, — сказал он сквозь стиснутые зубы. Это напомнило Гарри его отца в кафе-мороженом.       — Поттер, — холодно парировал Нотт.       — Хорошо, что мне не нужно вас представлять, — пробормотал Гарри, надеясь, что это не перерастет в метание сглазов менее чем через полчаса поездки на поезде.       — Гарри, перестань, — сказал Жюль, наконец оторвав свой яростный взгляд от Нотта. Уизли, стоявший позади него, выглядел готовым первым броситься на него с кулаками, если что-то начнется. — У нас есть купе в середине поезда.       Гарри взглянул на Нотта и увидел в глазах другого мальчика смирение. Нотт полностью ожидал, что он поедет с братом.       Гарри снова посмотрел на брата.       — Я в порядке, спасибо.       — Гарри, — сдавленно произнес Уизли. — Это Тео Нотт.       — Да, — сказал Гарри. — Я знаю. Вряд ли бы мы проехали всю поездку в одном купе, не представившись друг другу.       Уизли сверкнул глазами.       — Он сын Пожирателя смерти.       — Мой отец был оправдан, — сказал Нотт. — Так что если ты не хочешь сказать, что ты, одиннадцатилетний ребенок, знаешь больше, чем весь Визенгамот, я рекомендую тебе отказаться от подобных обвинений.       — Технически, ты можешь подать на него в суд за клевету, - небрежно заметил Гарри.       Нотт покачал головой.       — Вряд ли оно того стоит.       Гарри пожал плечами, как будто для него это не имело никакого значения.       — Отлично! — Неопределенно крикнул Рон — Тогда будь... будь придурком!       — Гарри, перестань, — сказал Жюль. — Ты должен общаться с правильными людьми.       — Я бы поприветствовал тебя за это заявление, Поттер, если бы ты не дружил с Уизли, - усмехнулся новый голос.       — О Мерлин, дай мне терпения, — пробормотал Нотт.       Гарри бросил на него вопросительный взгляд, а Уизли и Жюль повернулись лицом к новичку. Нотт покачал головой и пробормотал: Просто смотри.       Говорящий протиснулся в купе и с усмешкой посмотрел на Уизли. Гарри не мог его винить: у рыжего на носу было пятно, и оба они с Жюлем были одеты очень грязно. Затем Гарри узнал в этом новеньком того самого бледного мальчика, похожего на Дадли, которого он избегал в Косом переулке. Интересно, что Нотт, похоже, узнал его голос и был не слишком рад появлению блондина.       — Что плохого в том, чтобы быть Уизли? — огрызнулся Уизли.       Блондинка пренебрежительно махнула на него рукой.       — Слишком много веснушек, гнусно рыжие волосы, мантии, доставшиеся от родителей, и я слышал, что твои родители даже не могут позволить себе купить тебе собственную палочку, это правда?       — А кто ты такой? — спросил Жюль, прежде чем Уизли успел наброситься на блондина. Гарри пожалел, что не взял с собой попкорн.       Блондин слегка надулся.       — Драко, наследник дома Малфоев.       — О, это многое объясняет, — сказал Жюль, скрестив руки. — Мой отец никогда не разрешает нам посещать мероприятия, на которых присутствует твоя семья. Пожиратели смерти, все вы. А тот, кто не является таковым, все равно остается врожденным чистокровным выродком.       — Разве мы уже не объяснили, почему это оскорбление - плохая идея? — пробормотал Нотт. Казалось, его услышал только Гарри.       Малфой оскалился.       — Мой отец был под Империусом, Поттер. Следи за своим языком. И ты сам наследник дома "врожденных чистокровных"".       — Вообще-то нет, — небрежно заметил Гарри, даже не потрудившись встать. Глаза Малфоя метнулись к нему и, казалось, зафиксировали присутствие в купе ещё двух человек, один из которых был идентичен Мальчику-Который-Выжил, за исключением того, что был немного ниже ростом и более тощим, что явно застало Наследника Малфоя врасплох.       — Адриан, наследник дома Поттеров. Я старший близнец.       — С каких это пор у Джулиана Поттера есть близнец? — возмутился Малфой.       — Месяц назад произошел магический несчастный случай, — вклинился Нотт.       — Личность Жюля Поттера раздвоилась, и весь интеллект остался в одном теле, а весь безрассудный идиотизм - в другом. Ты, наверное, можешь сказать, кто из них кто.       Настала очередь Гарри подавиться смехом.       Уизли нахмурился, но Малфой и Жюль уловили оскорбление; Малфой выглядел ошарашенным, а Жюль - в ярости.       — Ты точно уверен, что не хочешь, чтобы я помог тебе подходящих людей, Поттер? — Малфой усмехнулся, очевидно, выбрав Мальчика-Который-Выжил в качестве лучшей мишени для своих стремлений к социальному восхождению, чем Гарри.       — Думаю, я справлюсь, — коротко ответил Жюль.       Усмешка Малфоя стала еще шире.       — Как хочешь. Нотт, — коротко сказал он и повернулся на пятках. Гарри увидел, что за Малфоем по коридору идут два крепких парня, странно похожих на телохранителей.       — Ну и гнида, — фыркнул Жюль. — Спорим на что угодно, что он в Слизерине.       Гарри вопросительно посмотрел на Нотта, который закатил глаза и сказал: — К сожалению, он не ошибся. Ни в одном из пунктов.       Хм. Что ж, ни в одном Факультет не может быть только тех, кто нравится Гарри, и, честно говоря, он думал, что предпочел бы иметь дело с Малфоем, чем с Жюлем и Уизли.       — Как будто ты действительно думаешь, что это печально, — сказал Уизли, повернувшись к Нотту. — У тебя с ним, наверное, одинаковые татуировки со змеями.       — Насколько я знаю, Пожиратели смерти не вербуют детей, — едко сказал Нотт.       — Разве что... в качестве живого щита. А теперь не могли бы вы уйти? Совершенно ясно, что Гарри это не интересует, а я бы хотел вернуться к своей книги.       — Развлекайся, Гарри, — мрачно сказал Жюль, и они с Уизли наконец ушли.       Гарри и Нотт посмотрели друг на друга и разразились хохотом.       — Так, откуда ты с Жюлем знаете друг друга? — спросил Гарри.       Нотт скорчил гримасу. — Мы с ним часто встречаемся на мероприятиях, которые проводятся в основном для старых чистокровных семей. Мы никогда не ладили.       — Преуменьшение, — сказал Гарри. — А Малфой?       — Сын оправданного Пожирателя смерти, — лаконично ответил Нотт. — Как и я.       Он опустил эту фразу, но Гарри знал, что Нотт ждал сюрприза, который не последовал. Это говорило о том, что он был предметом обсуждения в семье Поттеров в течение лета и что Гарри знал об этом и решил не обращать внимания.       — Я вижу его гораздо чаще, чем Жюля, - продолжил Нотт. — Мы не друзья, но наши отцы - друзья, так что нам приходится ладить. Он слишком озабочен собой и завидует, что я умнее его.       Гарри фыркнул. — Он напоминает мне моего кузена.       — Детеныша моржа? — с сомнением сказал Нотт. Гарри немного описывал Дадли, Петунию и Вернона в своих письмах.       — Не внешне, — сказал Гарри. — Хотя, если бы я хотел, над ним было бы так легко подшутить. Нет, просто он такой эгоцентричный. Дадли такой же. Будто весь мир вращается вокруг него.       Нотт ухмыльнулся. — Да, это Малфой, точно. О...       Гарри поднял глаза, когда дверь распахнулась и на пороге появился Невилл Лонгботтом, прикусив губу.       — Привет, Га... Поттер, - сказал он. — Жюль сказал, что ты был здесь, и, в общем, они ведут себя очень шумно - он жаловался на то, что вы двое просто хотите почитать, и я хотел спросить - могу ли я присоединиться к вам?       — Входи, — сказал Нотт. Гарри взглянул на него и увидел, как его потенциальный друг оценивающе смотрит на Лонгботтома. — Мы не совсем читаем, но я обещаю, что у нас будет тише, чем в купе, полном вероятных гриффиндорцев.       Лонгботтом усмехнулся.       — Это все, о чем я прошу.       Он сел рядом с Гарри и увидел книгу на сиденье рядом с Ноттом.       — Эм, это маггловский роман?       — Это мой, — сказал Гарри. — Я читал его, но потом ему захотелось посмотреть.       — Хм... — Невилл достал свою собственную книгу, кажется, "Гербология", а потом заметил название книги Нотта и замер.       Гарри напрягся. Он забыл - книга Нотта явно не была стандартным пособием для первокурсников, и если Лонгботтом устроит скандал...       — Значит, тебе нравится Гербология? — сказал Лонгботтом, выглядя немного нервным, но решительным.       Нотт наклонился вперёд, в его глазах появился блеск.       — Нравится. Правда, это новая книга, я еще не очень далеко продвинулся, но там есть одно растение, которое выделяет сок, способный временно превратить волшебника в сквиба.       Лонгботтом выглядел на грани между тошнотой и восхищением.       Гарри вернулся к своему учебнику по зельям, наполовину прислушиваясь к их разговору, чтобы убедиться, что Нотт не съест Лонгботтома живьём. Оказалось, что Лонгботтом - настоящий вундеркинд в области гербологии, поскольку его семья, очевидно, владела множеством теплиц и значительной частью индустрии магических растений, и, как только он справился со своей нервозностью, у них с Ноттом завязался неплохой разговор. Большая часть разговора пролетела мимо головы Гарри, и как только он понял, что Лонгботтом не так склонен к глупым стереотипам, как Жюль и Уизли, он отключился от них и отдал всего себя изучению зельеварения.       — Тео, дорогой, — пропел кто-то.       Гарри поднял голову и увидел ухмыляющуюся одиннадцатилетнюю девочку с ледяными глазами и светлыми волосами.       — Дафна, — сказал Нотт с покорным видом. — Надо было догадаться, что в конце концов ты меня найдешь.       — Не могла тебя пропустить, — сказала Дафна, усаживаясь рядом с Ноттом, как будто купе принадлежало ей. За ней вошел еще один мальчик, невысокий, с вьющимися каштановыми волосами, в синих очках и с круглым лицом.       Произошло знакомство. Дафна оказалась Дафной Гринграсс, представительницей еще одной старинной чистокровной семьи, которая, как правило, попадала либо в Слизерин, либо в Пуффендуй, а второй мальчик - Энтони Гольдштейном, ее двоюродным братом. По умолчанию они росли вместе. Гарри мог сказать, что они ссорились, как родные брат и сестра. Оба они выразили неожиданный шок от того, что у знаменитого Джулиана Поттера есть старший брат-близнец, на что Гарри отмахнулся банальной отговоркой, что он вырос вдали от семьи по соображениям безопасности.       Вскоре к ним присоединилась подруга Дафны, Трейси Дэвис, ведьма-полукровка, а затем ещё одна ведьма по имени Сью Ли, которая, увидев, как Дафна демонстрирует чары для укладки волос, зашла спросить об этом и почему-то осталась с ними. Гарри был потрясен тем, что их беседы протекали так легко. В каждый момент времени обсуждалось не менее двух тем, и хотя несколько раз это выливалось в довольно жаркие споры, никто особо не сердился. Нотт, казалось, неохотно интересовался всеми и, как и Гарри, немного удивлялся тому, что так много людей так легко общаются.       Гарри поднял на него бровь. Нотт покачал головой.       Гарри снова сосредоточился на споре между Голдштейном, Ли и Дэвис о том, можно ли зачаровать маггловское радио, чтобы оно работало в Хогвартсе. Гринграсс слушала с выражением неохотного интереса. Гарри подумал, что она, вероятно, выросла на тех антимаггловских убеждениях, о которых постоянно твердил Джеймс, но, по крайней мере, она не стала затевать ссору по этому поводу.       На лоб ему упал клочок бумаги. Гарри только успел поймать её, прежде чем она упала на пол. Нотт решительно не смотрел на него, и Гарри понял, откуда взялась бумага.       Он незаметно развернул ее. Послание было коротким и понятным. Отвечая на вопрос, который, как мне кажется, ты хотел задать, скажу, что люди избегают меня из-за моей фамилии.       Он медленно кивнул, понимая, что Нотт увидит это движение периферийным зрением, бросил записку на пол за ногу и мысленно поджег ее.       Никто даже не дернулся, значит, он остался незамеченным. Хорошо. Он не хотел пока распространяться о том, что умеет колдовать без слов, какими бы простыми ни были его трюки. Даже Джеймс и Жюль не знали об этом.       — Простите, - сказал кто-то, — никто не видел кошку? Какая-то девочка вышла, я сказала, что помогу ей посмотреть... О, это учебник по Зельям для второго курса?       Все подняли глаза и, моргая, увидели, что в дверях упрямо стоит кустистая молодая ведьма и с интересом смотрит на Нотта, который достал из сундука учебник по Зельям второго курса, чтобы доказать Лонгботтому свою точку зрения на использование того или иного растения.       — Да... — сказал Нотт.       — А он хороший? Мама с папой не разрешили мне купить учебники второго и третьего курсов, сказали, что хватит и учебника первого курса. Я, конечно, уже выучила все учебники, надеюсь, этого будет достаточно, я первая из моей семьи, кто владеет магией, это было таким сюрпризом, когда пришло письмо... Кстати, я Гермиона Грейнджер, вы не против, если я присоединюсь к вам?       Гарри не успел переварить весь этот поток быстро пролетевших слов.       На лице Гринграсс уже появилась усмешка, а Нотт выглядел чем-то средним между холодностью и недоумением, но Гольдштейн резко ударил Гринграсс локтем под ребра и сказал: — Да, конечно, думаю, мы сможем освободить место еще для одного человека...       Гарри, Лонгботтом и Ли сдвинулись, чтобы освободить место для новичка на своей стороне купе. Стало немного тесновато, но они справились.       Гринграсс и Нотт поначалу отнеслись к Грейнджер прохладно. Не то чтобы она была зазнайкой, но Гарри не думал, что она пыталась казаться таковой. В основном, она казалась просто отличницей, которая отчаянно нуждается в друзьях. Он видел таких детей в маггловской школе и знал, что раньше у неё их было не так уж много. Умных всегда задирали люди вроде банды Дадли. Поэтому, хотя ее болтовня и раздражала его, он готов был с ней мириться, тем более что она действительно была умна. К тому же было познавательно наблюдать, как Гринграсс и Нотт справляются с присутствием магглорожденного. Гринграсс так и не смогла избавиться от смутного презрения, но Нотт, по крайней мере, старался. И никто из них не делал никаких насмешливых замечаний.       Гарри настолько увлёкся их разговорами, что даже не заметил, как изменился пейзаж, пока не раздался резкий стук и в купе не всунулся высокий рыжеволосый мальчик - вероятно, старший Уизли.       — Скоро мы будем в Хогвартсе, - сказал он. — Лучше всего переодеться в мантии.       Он сделал паузу, глядя на палочки, лежащие на коленях, и учебники, открытые там, где люди спорили об их содержании. — Вижу, начинающие когтевранцы, - сказал он с ухмылкой.       Гарри фыркнул - он ничего не мог с этим поделать.       Староста посмотрел на него, в его взгляде промелькнуло узнавание, но, к счастью, он ничего не стал комментировать.       — Увидимся в школе, — сказал он с гордым, хотя и прищуренным выражением лица, и ушел.       Купе постепенно опустело, остальные ушли искать свои сундуки и переодеваться в мантии, и остались только Гарри и Нотт. Долгопупс спросил, можно ли ему вернуться и присоединиться к ним вместо команды Жюля для поездки в школу. Гарри постарался не рассмеяться, заверив мальчика, что ему будут рады.       Они с Ноттом собрали свои книги и палочки и переоделись в школьные мантии, непринуждённо и изредка разговаривая о чём-то особенно важном.       — Что ты думаешь о Грейнджер? — спросил Нотт через некоторое время.       Гарри пожал плечами.       — Немного раздражает, но, может быть, мы сможем отучить ее всезнайство. В противном случае она будет полезна для обучения.       — Я готов сделать из этой команды учебную группу, — задумчиво сказал Нотт.       — Должен сказать, что я никогда раньше не встречал магглорожденных.       Гарри удивился лишь на полсекунды, прежде чем вспомнил, кем была семья Нотта и что, конечно, он, скорее всего, не ходил на такие мероприятия, куда приглашали и магглорождённых.       — Она не менее умна, чем мы, — сказал он. — Просто... у нее другая социальная грация.       — Кто-то должен обучить ее этикету, — подметил Нотт, — иначе Дафна потеряет самообладание в течение двух месяцев и проклянет её всеми возможными сглазами.       Гарри фыркнул, представив себе ледяную Дафну в противостоянии с Гермионой Грейнджер.       — У меня такое чувство, что она справится с этим немного лучше, чем ты ожидаешь.       — Я был на стороне Дафны, когда она накладывала на меня заклятие, — с готовностью сказал Нотт. — Не самое приятное место, скажу я тебе.       Гарри заставил его рассказать эту историю, в которой фигурировали рождественский пир и немного "Пузырчатого сиропа", подмешанного в напиток Дафны. Нотт был уже на полпути рассказа, когда вернулся Лонгботтом, что, конечно же, означало, что Нотту пришлось начать рассказ сначала, а потом снова появился Гольдштейн со Сью Ли под рукой, и к тому времени, когда Нотт закончил рассказ, уже пора было выходить из поезда.       Оставив свой сундук, Гарри почувствовал нервозность в животе, ведь в нём было почти всё, чем он владел в мире, но остальные без колебаний согласились, и он заставил себя разложить его до полного размера и оставить на стойке рядом с сундуком Нотта, после чего последовал за остальными к выходу из поезда.       — Первокашки! Первый курс сюда! — прокричал глубокий голос.       Гарри и Нотт слегка подпрыгнули, когда сквозь пар от поезда проступила громадная фигура, слишком большая, чтобы быть человеком. Он нёс фонарь, и лицо его выглядело вполне добродушным, но Гарри не мог не увидеть дядю Вернона, когда тот проходил мимо, и слегка отпрянул назад.       Нотт посмотрел на него, но ничего не прокомментировал.       — Полагаю, мы должны следовать за ним, - сказал он.       Гарри пожевал губу и кивнул.       Великан привёл их к краю озера, почерневшего от позднего часа, где их ждала небольшая флотилия деревянных лодок. Гарри, Нотт, Лонгботтом и Голдштейн забрались в одну из них; Гринграсс, Дэвис, Сью Ли и, как ни странно, Гермиона Грейнджер расположились в лодке рядом с ними. Грейнджер болтала с Ли, не обращая внимания на холодные взгляды Гринграсс. Нотт толкнул Гарри локтем, тот повернулся и обменялся с ним ухмылкой по поводу того, что магглорождённой ведьме не хватает навыков общения.       — Если она переплывет озеро без какого-либо "несчастного случая", я буду потрясен, — пробормотал Нотт.       Гарри не сводил глаз с другой лодки, но Дафна была слишком хорошо воспитана, чтобы попытаться сделать что-то настолько грубое, как сбросить Грейнджер в озеро, и просто старалась не замечать девочку. Дэвис успевала перескакивать с одного места на другое, разрываясь между снобизмом своей подруги и явным интересом к тому, о чем говорили Грейнджер и Ли.       Нотт и Лонгботтом снова увлеклись гербологией - видимо, отцу Лонгботтома тоже нравился этот предмет, и он часто рассказывал матриарху Лонгботтомов о каких-то странных растениях, растущих в озере, - а Гольдштейн дружелюбно болтал о том, кто из членов его семьи в каких домах бывал, и Гарри слушал с неопределённым интересом. Однако все остановились, когда они обогнули небольшой полуостров и взору предстал замок.       Он был прекрасен.       Глаза Гарри не могли налюбоваться им достаточно быстро. Он понял, что наклонился вперёд, и заставил себя сесть прямо, но он не мог сдержать своего возбуждения, не мог сдержать своего голода. Школа была большой и явно старой, с башнями и крепостными стенами, с окнами, светящимися золотым светом. Она была пугающей и дружелюбной одновременно. Здесь тебе рады, говорилось в ней, но автоматически легко не будет.       И оно практически гудело от магии.       Гарри сжал кулаки. Это было всё, о чём он мечтал, и даже больше.       — Мерлин, — вздохнул Лонгботтом.       Нотт и Гарри обменялись взглядами. Нотт старался скрыть это и никогда бы не высказал словами, но он был потрясён не меньше, чем Лонгботтом и Гарри.       Гарри ухмыльнулся, глядя на другого мальчика. Нотт заколебался, а затем улыбнулся в ответ.       Они увидели Малфоя, идущего вместе со своими телохранителями и ещё тремя девочками и мальчиком, которые явно были сосредоточены на Малфое. Гарри закатил глаза и увидел, что Нотт делает то же самое.       — Будет очень весело, если мы устроим с ним Защиту, — пробормотал Нотт. — По сути, это санкционированная школой возможность травить людей.       — Звучит чертовски фантастически, — сказал Гарри. —Я уже могу вспомнить несколько человек, в которых я с удовольствием буду целиться.       Нотт бросил на него хитрый взгляд.       — Посмотрим... Джулиан Поттер, Рональд Уизли и Малфой?       — Ну разве ты не умница, — ошарашил Гарри.       — Да, вообще-то, спасибо, что заметил.       Лонгботтом прищурился, глядя на них. — Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что вы друг друга недолюбливаете.       — О, это так и есть, - сказал Нотт.       — На грани ненависти, - согласился Гарри, стараясь не рассмеяться над тем, каким растерянным выглядел Лонгботтом. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретился взглядом с Ноттом, а затем они оба проиграли битву и расхохотались.       Лонгботтом покачал головой.       — Вы оба чокнутые.       — Нужно знать одного, чтобы знать другого, — ответила Гринграсс, опираясь локтем на плечо менее высокого Гольдштейна, которая присоединилась к ним, сопровождаемая другими девочками из ее лодки.       — Мы, психи, должны держаться вместе, — согласился Гольдштейн, ухмыляясь.       Нотт открыл было рот, но его прервало внезапное появление нескольких призраков, пролетевших через переднюю часть комнаты, в которую были загнаны первокурсники. Гарри подпрыгнул и тут же рассердился на себя. По крайней мере, он не закричал, как это сделала третья часть студентов.       Призраки сделали вид, что не замечают первокурсников, намекая на церемонию Сортировки, и взмыли в воздух.       — Что ж, это было тонко, — пробормотал Гарри. Его услышали только Нотт и Гольдштейн. Или, может быть, только они оценили его сарказм. В любом случае, последний фыркнул, а Нотт ухмыльнулся.       В комнату вошла высокая суровая женщина и произнесла короткую речь. Ее волосы были зачесаны назад в пучок, и, вероятно, она не осмеливалась даже попытаться сбежать. Гарри немного насторожился: что-то в суровости её лица напомнило ему тётю Петунию, но в ней была доброта и уравновешенность, которых не было у Петунии. Так что, возможно, она не будет слишком плохой.       Она представилась как профессор МакГонагалл и начала выстраивать их в свободные ряды. Гарри кивнул на прощание своим спутникам и пробился сквозь толпу как раз в тот момент, когда МакГонагалл подошла к Жюлю.       — Профессор? — неуверенно спросил он.       Она повернулась, посмотрела на него снизу вверх и стремительно подняла брови так, что они почти скрылись в волосяном покрове. — Мистер Поттер, и... мистер Поттер?       — Да, мэм, — согласился Гарри, стараясь быть вежливым и не обращать внимания на взгляды, которые он получал от Жюля. К счастью, в комнате царил хаос из первокурсников, пытавшихся рассортировать себя по алфавиту фамилий, и никто не обращал на него внимания.       — Я хотел спросить - по алфавиту я должен идти перед Жюль, меня зовут Гарри, но я лучше позволю ему идти первым - я знаю, что он взволнован Сортировкой, и люди будут показывать на меня...       — Полагаю, я могу сделать исключение, — сказала МакГонагалл, всё ещё явно не оправившись от шока, вызванного появлением близнецов Поттеров.       — Спасибо, профессор, — как можно вежливее сказал Гарри и локтями протиснулся в очередь вслед за Жюлем.       — Что это было? — прошипел Жюль.       Гарри пожал плечами.       — Если все будут говорить обо мне, это отвлечет тебя от драматического момента, братишка.       Жюль выглядел так, будто его охватила ярость и растерянность. Очевидно, он не мог понять, оскорбили ли его только что, что, конечно же, было так, но здесь не было никого, кто бы обладал тонким чувством юмора, чтобы истолковать это для него.       Возможно, они препирались бы и дальше, но тут МакГонагалл призвала их к вниманию и открыла дверь, из которой вышла, выведя двойную шеренгу первокурсников в Большой зал.       Гарри был настолько ошеломлён, пытаясь воспринять всё сразу, что чуть не споткнулся, когда строй остановился. Жюль, нахмурившись, толкнул его локтем. — Будь осторожен, — шипел он.       Гарри с огромным трудом удалось удержаться от того, чтобы не оттолкнуть Жюля в ответ. Это только усугубило бы ситуацию, а они находились на виду, и на них смотрели более трехсот человек. Не самое подходящее время для ссор между братьями.       На табурете, стоящем на помосте, впереди и в центре, сидела старая, потрепанная остроконечная шляпа волшебника. Гарри уже начал догадываться, что происходит - он читал о Шляпе в книге "История Хогвартса", но она не двигалась, - как вдруг она открыла свой край и начала петь.       У шляпы был удивительно хороший голос.       Гарри слушал её лишь наполовину. Описания факультетов были достаточно точными, как он полагал, судя по тому, что он читал, но короткими и простыми. Ему было интереснее наблюдать за студентами. Крайний слева от него стол был красно-золотым - очевидно, Гриффиндор, затем Пуффендуй - черно-желтым, Когтевран - сине-бронзовым, и, наконец, Слизерин - зелено-серебристым - крайним справа. Он был уверен, что Слизерин и Гриффиндор не просто так разместили на противоположных сторонах Большого зала.       Шляпа закончила петь, все зааплодировали, и МакГонагалл вышла вперед со свитком в руках.       — Эббот, Ханна!       Гарри наблюдал, как белокурая девочка подошла к табурету в центре помоста и нахлобучила шляпу на свои косички.       — ПУФФЕНДУЙ!       Стол Пуффендуя разразился радостными криками. Гарри увидел блеск денег, переходящих из рук в руки, и решил, что люди должны заключать пари на то, какой дом каждый год будет получать первый Сорт.       Сьюзен Боунс, которую Гарри знал по посиделкам с Жюлем, перешла в Пуффендуй, а девочка, которую Гарри вспомнил, как Сью Ли упоминала, по имени Джессика Бандерас, стала первой в Когтевране. Дэвис перешла в Слизерин, что несколько удивило Гарри; она казалась ему ближе к Когтеврану, но он полагал, что знает ее не так уж хорошо. Симус Финнеган оказался в Гриффиндоре, что ничуть не удивило Гарри. Грейнджер потребовалось почти две полных минуты, чтобы провести сортировку, но в конце концов шляпа открыла свой край и прокричала "ГРИФФИНДОР!". Грейнджер была явно довольна. Это немного удивило Гарри.       Энтони Гольдштейн попал в Когтевран, головорезы Малфоя - в Слизерин, Сью Ли - в Когтевран, а Лонгботтом - в Гриффиндор. Эта сортировка заняла ещё больше времени, чем сортировка Грейнджер, и заставила Гарри поднять брови от удивления. Либо львы съедят Лонгботтома живьем, либо он научится проявлять хоть немного храбрости, которую он продемонстрировал, споря с Ноттом о растениях.       Малфой перешел в Слизерин, и с каждым именем Гарри нервничал все больше и больше.       Не столько из-за Сортировки, сколько из-за того, что...       Все будут пялиться на него.       "Это то, чего ты хотел", - сурово напомнил он себе. "Ты сам держал свое существование в секрете весь последний месяц. Теперь смирись с этим."       Нотт перешел в Слизерин. Он ничуть не удивился и пошел к Дафне, сидевшей в стороне от Малфоя, головорезов и коренастой девушки, которую Гарри видел с Малфоем раньше. Очевидно, Гринграсс любила Малфоя не больше, чем Нотт. Гарри это не удивило. Она ценила силу и тонкость, а у Малфоя не было ни того, ни другого, только деньги и высокомерие.       Падма Патил оказалась в Когтевране. Парвати перешла в Гриффиндор. Гарри почти не обращал на это внимания: он был слишком занят тем, что пытался вытереть вспотевшие ладони о мантию так, чтобы это не бросалось в глаза.       Наконец...       — Поттер, Джулиан!       Шепот разнесся по залу. "Поттер?", "Она сказала Поттер?" "Джулиан Поттер?" "Это мальчик, который выжил?"       Жюль подошел к табурету, как будто ему было все равно, сел и надел шляпу на голову.       Потребовалось едва ли пять секунд, чтобы решить: "ГРИФФИНДОР!".       Гарри почувствовал бы себя оправданным, но он был слишком занят тем, чтобы не запаниковать.       Красно-золотой стол взорвался криками. Близнецы Уизли скандировали: "Мы получили Поттера! Мы получили Поттера!" Пуффендуй и Когтевран восторженно аплодировали; Слизеринцы, похоже, хлопали в основном из приличия.       — Поттер, Адриан!       Гарри поднял подбородок, убедился в том, что его маска с пустым лицом находится на своём месте, и уверенно подошёл к табурету, не обращая внимания на внезапно усилившийся шёпот и замешательство.       Он поднял шляпу и надел ее на голову. Широкая шляпа сползла вниз, зацепилась за очки и опустилась на них.       — Хм, - сказал ему в ухо тоненький голосок. — Интересно... Тонкий ум, много смелости. Талант, о боже, да... безпалочковая магия? В твоем-то возрасте?       — Ты собираешься кому-нибудь рассказать?, — подумал Гарри так громко, как только мог.       Шляпа фыркнула. — Вряд ли мне положено раскрывать твои секреты. О, посмотри-ка, такая жажда самоутверждения, а ты ведь не так легко прощаешь... Да, кажется, я знаю, где тебе будет хорошо...       Гарри вспомнил слова Олливандера. О том, что его назвали чудаком, о том, что Джеймс просто решил, что он слаб и беспомощен и его нужно бросить. "Да", подумал он. "Величие. Я хочу этого."       — Ну, в таком случае... лучшее место для тебя... СЛИЗЕРИН! — Шляпа выкрикнула последнее слово так, что его услышал весь зал, и Гарри сдержал усмешку, вставая и снимая шляпу.       В зале воцарилась мертвая тишина.       Он упрямо игнорировал шок. Он не смотрел ни на Жюль, ни на кого другого, кроме черно-зеленого пятна мантии Слизерина. Он прошел половину пути до стола своего нового Факультета, прежде чем они преодолели свой шок и начали аплодировать. Остальные ученики последовали их примеру.       К счастью, МакГонагалл быстро перешла к "Ропер, Софи!", как раз в тот момент, когда Гарри опустился за стол рядом с Трейси и напротив Нотта.       — Ну, это, конечно, сюрприз, — раздался ехидный голос.       Гарри посмотрел направо во время аплодисментов по поводу сортировки Софи Ропер в Пуффендуй и увидел ту самую симпатичную темноволосую девушку, которая ранее была с Малфоем.       — Паркинсон, верно? — сказал он, надеясь пока никого специально не раздражать. Он прекрасно понимал, какой шок вызвала его сортировка.       — Пэнси Паркинсон, к вашим услугам, — ответила девушка, лукаво улыбнувшись ему. По другую сторону от Паркинсон Малфой старательно игнорировал их, давая понять Гарри, что он следит за каждым словом. — Не могу сказать, что кто-то ожидал, что ты окажешься в Слизерине.       — Или, знаешь, вообще существуешь, — сказала Гринграсс. Они с Паркинсон посмотрели друг другу в глаза. Гарри показалось, что температура упала на несколько градусов.       Паркинсон ухмыльнулась. — И это тоже.       — До полутора месяцев назад я жил у родственников, — холодно сказал Гарри. — По... соображениям безопасности.       — У каких родственников? — спросила Паркинсон, явно заинтересованная. Гарри уже мог догадаться, что она из этого рода; он и раньше знал таких девушек, которые собирали сплетни и слухи, словно драгоценные камни, и использовали то, что знали, чтобы продвигаться по социальной лестнице. Было бы нехорошо попасть на её плохую сторону, но ему также не нравилась ни она сама, ни то, как она цеплялась за каждое слово Малфоя.       — Магловская сестра моей матери и её муж, — сказал он категорично.       Как он и предсказывал, это было похоже на то, как если бы на стол бросили бомбу. — Магглы? — спросил Малфой, теряя свою напускную незаинтересованность. Остальные уже узнали об этом в поезде, но Малфой, Крэбб, Гойл, коренастая девушка и Паркинсон были заметно шокированы. — Надеюсь, ты смыл с себя порчу.       Гарри закатил глаза. — Не похоже, что это заразно.       Коренастая девушка скривила губы. — Полагаю, ты вырос магглорожденным.       У Гарри возникло сильное искушение бесцеремонно поднять с середины стола кувшин с водой и вылить его ей на голову, что вполне могло бы подтвердить его точку зрения, но он пока не хотел разыгрывать эту карту.       — Полагаю, что так — равнодушно ответил он.       Малфой усмехнулся. Гарри начал думать, что он довольно часто делает такое лицо.       — Слизеринец с маггловским детством. Подожди, пока мой отец узнает об этом. Ты, наверное, опозоришь всех нас своим примитивным поведением.       Гарри обвел взглядом свой конец стола. Нотт, Гринграсс и Дэвис явно ждали, что он сам разберется с этим. Гарри уже понял, что Слизерин - это дом власти и внутренней политики, а значит, он должен справиться с этой проблемой, иначе все сочтут его слабаком и, возможно, будут его сторониться.       Ладно. Он сталкивался с худшими задирами, чем Малфой.       — Я много читал летом, — приятно сказал он. — Достаточно, чтобы понять, что это плохая идея - враждовать с наследником Древнего и Благородного Дома в первый день семестра. Урок, который некоторым из нас не помешало бы усвоить.       Малфой покраснел.       — Ты думаешь, что ты такой умный, Поттер?, — прорычал он.       — Нет, - резко ответил Гарри. — Просто прав.       Он снова повернулся к Нотту, надеясь, что никто не видит, как он нервничает, и надеясь, что этого было достаточно, чтобы он хотя бы не превратился в словесную грушу для битья Малфоя.       Гринграсс наблюдала за ним так, как наблюдает кошка за тем, что она приняла за мышь, но вдруг обнаружила, что у нее есть когти. Дэвис ухмылялась, а Нотт смотрел одобрительно.       Рон Уизли, что неудивительно, последовал за Джулсом, Финнеганом и Дином Томасом в Гриффиндор, а "Забини, Блейз" был помещен в Слизерин, и Сортировка завершилась.       Забини занял место между Крэббом и Ноттом, на противоположной от Гарри стороне стола. Он был высоким и темнокожим, с белоснежной улыбкой и таким выражением лица, что казалось, будто он постоянно смеётся изнутри над какой-то шуткой, которую остальные не понимают.       — Забини, — вслух размышлял Малфой. — Не сын ли Черной Вдовы?       Улыбка Забини превратилась из режущей в смертельную.       — Если это так, Малфой, ты действительно хочешь меня разозлить?       Малфой хмыкнул.       Гарри поднял брови на Нотта, который пробормотал что-то позднее, как раз в тот момент, когда высокий человек в струящейся серебряной мантии и безвкусной пурпурной мантии встал и жестом призвал всех к тишине.       — Добро пожаловать! — крикнул он, сияя так, словно ничто не могло сделать его счастливее, чем видеть все эти лица. — Добро пожаловать в новый год в Хогвартсе! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. И вот они: Нитвит! Блаббер! Одмент! Твик! Спасибо!       Он сел обратно.       Гарри уставился на высокий стол, затем повернулся к своим товарищам по курсу.       — Он что, немного сумасшедший?       — Чертовски неудачный директор, если хочешь знать мое мнение, - вздохнула Дэвис.       — И да, — добавил Нотт. — Он... свыше. Конечно, он также один из самых могущественных волшебников, живущих на сегодняшний день, возможно, самый могущественный, и, по слухам, он единственный человек, которого боялся Темный Лорд.       — И он директор школы? — с недоверием сказал Гарри. — Если бы я был настолько сильным волшебником, то, можете не сомневаться, занимался бы чем угодно, только не преподаванием.       Остальные захихикали, и тут разговор был прерван появлением такого количества еды, что у Гарри отпала челюсть.       — Налетай, Поттер, — сказал Нотт с ухмылкой.       — Я люблю магию, — горячо сказал он, накладывая себе здоровое количество ростбифа и йоркширского пудинга.       Разговоры в основном затихли, так как они уверенно съели всё, что было на столе, и все десерты, когда основное блюдо исчезло. Малфой, казалось, ушёл в свой собственный разговор с Паркинсон, а Гарри остался с Ноттом, Дэвис, Гринграсс и, в некоторой степени, с Забини, который, казалось, был доволен тем, что оставался тихим и отстранённым.       Гарри уже начал чувствовать тепло и сонливость от съеденной пищи, и он потягивал ледяную воду, чтобы быть бодрым. Его новые соседи по комнате не казались ему такими, с которыми можно было бы потерять бдительность. Во всяком случае, пока, особенно если речь идёт о девочках и Малфое с его головорезами. Наконец он осмелился обратить свой взор на преподавательский стол. Всё это время он был намерен вести себя так, словно его сортировка не была драматическим событием, что, конечно же, означало не смотреть украдкой на реакцию окружающих.       МакГонагалл сидела между невысоким мужчиной и высоким человеком со слегка засаленными тёмными волосами. Поскольку первокурсники сидели за ближайшим к ним столом, Гарри отлично видел профессора, который носил тюрбан и, похоже, сильно нервничал, особенно когда черноволосый мужчина поворачивался к нему, чтобы заговорить.       — У кого тюрбан? — спросил он.       Нотт бросил взгляд на стол.       — Новый преподаватель по защите.       — Говорят, эта работа проклята, — со смаком сказала Паркинсон. — Уже более десяти лет никто не может продержаться на этой должности больше года.       — Его зовут Квиррелл, — небрежно сказал Нотт. — Очевидно, он немного повздорил с вампиром и теперь ходит с чесноком в тюрбане.       Все уставились на него.       — Что? — спросил он. — Мой кузен учится на четвертом курсе Рэйвенкло.       Гарри снова поднял взгляд на высокий стол, чтобы встретиться с глазами Квиррелла. Внезапная острая боль пронзила его шрам.       Он вздрогнул, прежде чем овладеть собой и спрятать боль подальше.       — Ты в порядке, Поттер? — сказал Нотт.       Гарри прямо посмотрел ему в глаза.       — Нормально. Что это за профессор, который, похоже, хочет меня отравить? — Он догадывался об этом, судя по яростным разглагольствованиям Джеймса о некоем Снейпе по прозвищу Снивеллус, который, судя по всему, учился вместе с Джеймсом и его друзьями и был "жирным, слизистым слизеринским гадом". Жюль, очевидно, получил указание "не принимать никаких предубеждений" от таинственного профессора. Гарри не вмешивался в эти обсуждения, втайне решив, что любой Джеймс Поттер, которому он дал такое неприятное прозвище, не может быть таким уж плохим.       Гринграсс посмотрела на черноволосого мужчину, который, казалось, попеременно смотрел то на гриффиндорский стол, то на Гарри.       — Профессор Снейп, — сказала она, подтверждая подозрения Гарри. — Наш декан и здешний мастер зелий.       — Похоже, ты ему действительно не нравишься, Поттер, — усмехнулся Малфой.       Гарри снова посмотрел на стол. — Ну, мой брат ему, похоже, нравится еще меньше, так что я рискну.       Нотт и Гринграсс по очереди объясняли, что их старшие родственники рассказали им о различных преподавателях, причем Забини, Гарри и Дэвис особенно внимательно слушали.       Дамблдор вывел Хема из зала, сделав несколько предупреждений, в частности, о том, что Запретный лес запрещён — "Никогда бы не подумал", - с тяжёлым сарказмом пробормотал Нотт, вызвав ухмылки Гарри и Забини, — и что определённый коридор на третьем этаже строго запрещён под страхом смерти, оставив Гарри гадать, что же это за школа.       — Первые курсы Слизерина, — твердо сказал кто-то. — Пройдемте со мной, пожалуйста.       Они подняли головы и увидели, что их ждут девочка и мальчик постарше, на обоих были маленькие серебряные значки, украшенные стилизованной буквой С. "Старосты", предположил Гарри.       Первокурсники послушно поднялись со своих мест и встали позади префектов. Гарри задержался, чтобы никто не мог за ним увязаться; Нотт небрежно пропустил Малфоя мимо себя, чтобы идти с Гарри сзади, и этот жест не остался незамеченным никем, кроме, возможно, односложных кусков говядины, которые, похоже, считали себя тенью Малфоя.       На ходу префекты представились: Джемма Фосетт и Тони МакДугал, префекты шестого курса Слизерина. Очевидно, что основные экзамены в школе волшебников проводились в конце пятого и седьмого курсов Хогвартса, поэтому префекты шестого курса отвечали за работу с первокурсниками. Гарри внимательно слушал все их комментарии по поводу ориентиров, которые должны были помочь ему найти дорогу в извилистых коридорах подземелий. Он не хотел здесь заблудиться. Упомянули они и о тайных ходах, которые Гарри решил отыскать при первой же возможности.       — Вот это - наш Основатель, Салазар Слизерин, — с гордостью сказала Фосетт, указывая на большой портрет, изображающий остролицего темноволосого мужчину, держащего в руках большую змею. Он поднял на всех презрительную бровь и отвернулся.       — Большинство других Домов полагают, что вход в наше общежитие находится за этой картиной. Если кто-то из вас исправит это заблуждение, то можете рассчитывать на то, что кто-нибудь из старших слухов заклеит вам рот, пока вы спите.       Гарри моргнул. Ладно.       — Вход на самом деле находится здесь, внизу, — добавил Тони, подмигнув им и указав на пустой участок стены, а затем показал, что на настенной лампе напротив скрытой двери выгравирована крошечная змейка, которую никто и не подумает искать, если не будет знать, что она там есть. После того как Гарри сказал пароль к стене - "Огненный дракон", - камень с грохотом исчез из виду и впустил их в общую комнату.       Гарри думал, что после Поттер-Мэнора он не будет впечатлён, но он был впечатлён. И очень сильно. Общая комната была завалена стульями, столами и диванами, и это могло бы быть угнетающе, если бы не огонь, весело потрескивающий в массивном очаге, и бело-золотые огни волшебников, сияющие из люстр и настенных ламп по всему периметру комнаты. Одна стена была заставлена книгами, другая - полностью стеклянная, казалось, что она смотрит на дно озера. Гарри представлял себе, что днём это потрясающее зрелище, но ночью за окнами была лишь чернота. На стене рядом с входом висела большая доска объявлений, в основном пустая.       — Добро пожаловать домой, — с ухмылкой сказала Фосетт.       Несколько старшекурсников уже расположились на стульях и столах. Они не обращали внимания на первокурсников. Некоторые другие вошли внутрь, обогнули группу молодых студентов и прошли в проход слева от Гарри, который, как он догадался, вел к общежитиям.       — Первокурсники, сюда, — сказал МакДугал.       Они расположились на диванах и стульях, разбросанных вокруг камина, лицом к Фосетт и МакДугалу. К ним присоединились еще четверо и представились как новые старосты пятого курса - Ева Пьюси и Лукас Робертс, а также префекты седьмого курса - Эмили Тейлор и Спенсер Райт. Пятый и седьмой курсы сели на свои места и предоставили Фосетт и МакДугал вести инструктаж.       — Я знаю, что вы все устали, поэтому мы будем краткими, — сказала Фосетт. — Добро пожаловать в Слизерин. Люди в этом общежитии станут вашей второй семьей на ближайшие семь лет. После биологической семьи наступает преданность школе, а в ней - преданность дому Слизерин.       — У профессора Снейпа, главы нашего Дома, есть определенные стандарты, — продолжает МакДугал. — Оценки, для тех, кто не знает, это П-Превосходно, В-выше ожидаемого, У-удовлетворительно, С-слабо и О-Отвратительно. На пятом курсе за СОВ можно получить Т, но это происходит только в том случае, если вы проспали тест или на вас наложили сглаз неграмотности.       Гарри сделал себе пометку, что нужно найти и выучить это сглаз.       — Если вы не понимаете какой-то предмет, обратитесь к кому-нибудь из нас, — посоветовала Фосетт. — Сначала ко мне или Тони, а если не найдете нас, то к одному из префектов пятого или седьмого курса. Мы договоримся о репетиторстве с кем-нибудь из старших курсов. Мы работаем вместе, чтобы все были на высоте.       — Утром мы раздадим вам расписания и карты замка, — продолжила Фосетт.       — Вечером мы проведем вас в ваши общежития, а утром - в Большой зал, но после этого вы сами должны найти дорогу. Если вы действительно заблудитесь, ткните в карты своими палочками и скажите "Слизерин", и они приведут вас обратно в общую комнату.       — И последнее, — сказал МакДугал. — Правила Слизерина.       — Правило первое: Единство дома превыше всего. Какие бы ни были у вас склоки и игры за власть, держите их при себе. Никогда не ссорьтесь с другим слизеринцем так, чтобы это было видно другим домам.       — Вас следует предупредить, что большинство других домов нас не очень любят, — вклинился Райт. — Мы достаточно хорошо ладим с некоторыми из когтевранцев на уроках, и большинство пуффендуйцев, по крайней мере, понимают, каково это - быть стереотипом, но многие в школе - особенно на Гриффиндоре - ожидают, что вы будете просто тупыми болванами и будущими темными магами. Не стоит устраивать драки и доказывать им свою правоту.       Он сделал паузу. — По крайней мере, не делайте это глупо. Если они придурки, то это не значит, что вам тоже нужно быть ими.       — В любом случае, - сказал МакДугал, — правило второе. Не попадайтесь. Мы - Слизеринцы, а значит, делаем все, чтобы добиться успеха, даже если для этого приходится нарушать правила. Но мы также являемся домом хитрости, а значит, если вы нарушаете правила, у вас должна быть чертовски веская причина, а также должен быть план, как это провернуть и не быть пойманным.       — Правило третье: если вас все-таки поймают, обвиняйте кого-нибудь другого и убедитесь, что этот кто-то не слизеринец.       — Правило четвертое: Академические стандарты совершенства, как мы уже говорили.       — Правило пятое: Никаких дуэлей в общей комнате или общежитии. Мы не хотим иметь дело с ремонтом сломанной мебели, и никому не нравится, когда в общих комнатах воняет паленым.       — Правило шестое: никаких неслизеринцев в общей комнате. Никогда. Пароль меняется каждую неделю; он будет вывешиваться на доске объявлений по понедельникам. Не сообщайте его никому, кто не принадлежит к этому дому.       — Правило седьмое: что происходит в подземельях, остается в подземельях.       Они сделали паузу, оглядывая первокурсников. Гарри никогда не видел группу однокурсников такой торжественной.       — Ладно, — сказала наконец Фосетт с довольным видом. — Вы все, наверное, устали. Девочки со мной, мальчики с Тони.       Гарри пристроился рядом с Ноттом и Забини. Тони показал им разветвленные переходы в общежитиях для мальчиков, объясняя, как замок открывает и закрывает комнаты для каждого студента.       — Вас шестеро, это больше, чем мы когда-либо селили в одну комнату, — сказал он. — Вы здесь. На всех дверях написано, кто на каком курсе, так что у вас нет ни малейшего повода врываться в другие комнаты. Мы все уважаем частную жизнь друг друга; не надо заглядывать в общежития старших курсов, и мы не ворвемся в ваше. То же самое касается сундуков и шкафов друг друга. Если вам нужны защитные заклинания, приходите ко мне или к Райту. Ванные комнаты находятся в конце коридора. Содержите их в чистоте и не оставляйте свои туалетные принадлежности на виду. Ясно?       Все кивнули, и он толкнул дверь.       Комната была длинной и прямоугольной, больше, чем Гарри ожидал, с тремя кроватями слева и тремя справа. Гарри секунду раздумывал, что выбрать: кровать у двери, чтобы можно было легко выйти, или кровать сзади, чтобы можно было отступить в угол, а соседи по комнате были буфером на случай угрозы?       Решение было принято, когда Забини и Крэбб заняли ближайшие к двери кровати. Гарри направился в дальний угол и занял кровать с той же стороны, что и Забини; рядом с ним расположился Нотт, а через проход - Гойл. Малфой устроился между Крэббом и Гойлом, болтая о том, что он не должен ни с кем делить комнату, и как он будет жаловаться на это отцу, и как отец сказал, что старосты имеют собственные комнаты, а он, спасибо большое, через несколько лет сам туда перейдёт, и как отец сказал ему, что в общежитии Слизерина есть тайные ходы, если ты достаточно умён, чтобы их найти. Гарри и Нотт встретились взглядами, и Гарри пришлось отвести глаза, чтобы не захихикать.       Как только он сел на кровать, раздался хлопок, и в изножье появился его сундук. Гарри почувствовал огромное облегчение. Он и не подозревал, как нервничал из-за разлуки с ним, пока не получил его обратно.       Гарри наблюдал за тем, как Малфой распаковывает вещи в платяном шкафу у своей кровати, и решил, что нет смысла делать то же самое. Гардеробная секция его сундука была не менее функциональна и позволяла быстро выйти из комнаты, если это было необходимо. Он переоделся в пижаму и принялся бормотать вокруг кровати заклинания защиты и глушения. Иногда ему снились кошмары, которые заставляли его говорить и кричать, даже если он их не помнил, и он ни за что не позволил бы своим соседям по комнате подслушать их. Или подкрасться, пока он спит. Книга о оберегах, которую дал ему Нотт, была сложной, и большинство заклинаний в ней выходили за рамки нынешних магических способностей Гарри, но он освоил одно простое заклинание, которое превращало шторы вокруг его кровати в барьер, и другое, которое издавало вопль, если кто-то, кроме него, пытался прикоснуться к кровати. Были и другие, в которые можно было вплести что-то вроде сглаза "Паралича тела", "Оглушения" или другое, более неприятное проклятие, но он пока не мог наложить ни Петрификус тоталус, ни Остолбеней, не говоря уже о более сложном заклинании. В книге говорилось, что для наложения оглушающих заклинаний необходимо более сильное и зрелое магическое ядро, которым не обладает почти никто в возрасте до тринадцати-четырнадцати лет. С другой стороны, "Паралич тела" может наложить даже первокурсник. Он решил в ближайшее время попрактиковаться в этом. Возможно, на Уизли.       Нотт и Забини, похоже, накладывали свои собственные чары. Малфой хмуро посмотрел на них и с раздражённым видом забрался в кровать: очевидно, он и не думал учить какие-либо заклинания. Ни один из пухляшей тоже не выучил, но это было неудивительно.       Гарри кивнул Нотту и Забини и забрался в свою постель. Заклинание глушения отключило все звуки, как только он оказался на матрасе. Придётся найти способ пропускать звук внутрь, но не выпускать его, чтобы заклинание не было двусторонним.       Кровать была даже больше, чем его кровать в Поттер-Мэноре, с тяжёлым пуховым одеялом, шёлковыми простынями, балдахином и шторами насыщенного тёмно-зелёного цвета. Он увидел, как Нотт просто направил палочку на шторы, чтобы закрыть их, и повторил за ним; они послушно задвинулись.       "Я в Хогвартсе", - с восторгом подумал он, - "я буду учиться волшебству", - ни одно слово не звучало так чудесно.

***

      Даже месяц пребывания в Поттер-Мэноре не смог отменить укоренившуюся привычку вставать рано. Когда Гарри раздвинул шторы, в окне, выходящем на озеро, образующее заднюю стену их общежития, которое он не заметил накануне вечером, по-прежнему была только чернота. Его дрянные цифровые часы показывали, что сейчас 5:43 утра.       Он пристегнул кобуру с палочкой, достал из-под подушки остролистную палочку и положил её на место, собрал свои туалетные принадлежности и направился в ванную. Ему потребовалось всего пять минут, чтобы принять душ, почистить зубы и привести в порядок волосы.       Когда Нотт и Забини поднялись к завтраку, они обнаружили Гарри уже сидящим за столом Слизерина, поедающим кусок тоста и читающим "Взлёт и падение Тёмных искусств".       — Доброе утро, Поттер, — сказал Нотт, опускаясь на скамью рядом с ним.       — Гарри, — рассеянно поправил Гарри. В школе вообще и у чистокровных в частности было принято обращаться по фамилиям, пока не будет получено официальное разрешение на использование привычного имени. Он решил, что после полтора месяца, проведенного летом, когда они обменивались письмами и были отсортированы в один и тот же Дом, он вполне может дать такое разрешение Нотту.       Нотт сделал паузу.       — Только если ты будешь называть меня Тео.       — Договорились. — Гарри, не поднимая глаз, подтолкнул кувшин с водой к Тео.       — Я оскорблен, — сказал Забини, не выглядя очень оскорбленным. — Никаких имен для меня?       Гарри наконец-то отложил книгу в сторону и поднял взгляд на собеседника. — Мы познакомились вчера.       Забини ободряюще улыбнулся. — Да, но со вчерашнего дня мы живем в одном общежитии, Поттер. Это, конечно, имеет значение.       Он сделал паузу. — Я могу идти первым. Пожалуйста, знаменитый брат Мальчика-Который-Выжил, окажи мне честь, зови меня Блейзом.       — Хорошо, — сказал Гарри, немного смутившись, так как никогда раньше не встречал никого похожего на Забини,Блейза.       Тео вздохнул.       — Отлично, думаю, теперь мы все знаем друг друга по имени. Замечательно, что с этим разобрались. Кто-нибудь, подайте мне поесть.       — Кто-то не хочет вставать по утрам, — сказал Блейз, подталкивая к Тео корзинку с еще дымящимися тостами.       Тео нахмурился. — Что тебя навело на эту мысль?       — В основном, Жалящее заклинание, которое ты послал в Малфоя.       Гарри поперхнулся тостом. — Ты что?       Тео злобно усмехнулся.       — Он болтал о своем отце и о том, как его раздражает, что он не может иметь свою собственную метлу и своего отца. Меня это достало.       — Попал прямо в задницу, — удовлетворенно сказал Блейз. — Никогда раньше я не слышал, чтобы человек издавал звук, настолько похожий на писк крупного грызуна.       Гарри хмуро посмотрел на них.       — В следующий раз, Нотт, делай это, когда я буду рядом и смогу наблюдать.       Тео согласно кивнул.       — Тогда не вставай в такой неурочный час. Как ты вообще встаешь раньше солнца?       — Старые привычки, — коротко ответил Гарри.       Тео сделал паузу. Из писем Гарри и из их разговора в Косом переулке он уже понял, что жизнь у Дурслей не была идеальной. Блейз посмотрел между ними, явно уловив подтекст.       — И где именно ты приобрел эту привычку? — спросил Блейз, когда ни Гарри, ни Тео больше ничего не сказали по этому поводу.       Гарри пожал плечами. — Мои маггловские родственники ожидали, что я буду готовить им завтрак с самого утра.       Лицо Блейза помрачнело.       — Волшебник, работающий на магглов, - это чертовски ужасно, — пробормотал он.       Гарри стало интересно, как именно Блейз относится к магглам и магглорожденным. Гринграсс явно считала их неполноценными; Дэвис, похоже, не возражала, но, будучи полукровкой, это было неудивительно. Однако Гарри уже мог понять, что существует негласное седьмое правило Слизерина: люди, терпящие или принимающие магглов и магглорождённых, принципиально не устраивают драки, а приверженцы чистоты крови не вставляют в каждое второе предложение слово "грязнокровка", "грязные магглы" или "предатель крови". За исключением Малфоя, который, несмотря на то, что был Слизерином, казалось, обладал не более чем чайной ложкой такта. Это означало, что, хотя Гарри и нравился Блейз, или он так думал, но они были недостаточно близки для такого разговора. Он даже не говорил об этом с Тео.       Они завтракали и рассуждали о своих занятиях, пока Большой зал медленно заполнялся. Гарри был рад видеть, что Лонгботтом и Грейнджер пришли вместе, и что они оба кивнули ему и Тео, прежде чем направиться к гриффиндорскому столу.       — Братаешься с врагом, Поттер? — лениво сказал Блейз.       Тео бросил на него полувопросительный взгляд.       — Мы встретили их в поезде. Они оба нормальны. Если им в дальнейшем удастся избежать заразительной гриффиндорской тупости.       — Если кто и может избежать заражения глупостью, так это Грейнджер, — язвительно сказал Гарри. — Надеюсь, она сможет сделать Лонгботтома более смелым, а он ее обучит этикету.       Блейз посмотрел между ними и гриффиндорским столом.       — Она - магглорожденная?       Гарри кивнул, как будто это не имело ни малейшего значения.       Блейз явно не был одурачен его непринужденным поведением, но пропустил это мимо ушей. — Лонгботтомы... Они ведь старинная семья, верно?       — Чистокровные, по крайней мере, четырнадцать поколений назад, если не ошибаюсь, — подтвердил Тео.       — Полагаю, гриффиндорский союзник мог бы быть и похуже. — Блейз посмотрел на них обоих. — Ты же понимаешь, что тебе будет трудно поддерживать какое-либо социальное положение в Слизерине, если ты дружишь с магглорожденным гриффиндорцем?       — Я не идиот, — едко огрызнулся Гарри.       Блейз пожал плечами и вернулся к еде.       В три минуты восьмого, когда официально начался завтрак, вошёл Малфой со своей свитой, состоящей из Паркинсон, Булстроуд, Крэбба и Гойла. Гринграсс и Дэвис шли чуть позади и занимали промежуточное положение между командой Малфоя и Гарри, Блейзом и Тео.       Не прошло и тридцати секунд после того, как они сели за стол, как с помоста спустился Снейп, держа в руках стопку пергаментов. Его лицо было ледяным, а голос звучал настолько низко, что все должны были сохранять полную неподвижность и тишину, чтобы услышать его сквозь нарастающий гламур завтрака. Он приказал им вовремя приходить на занятия, вести себя прилично и не лезть на рожон. Последнее было сопровождено особенно неприятной усмешкой в сторону Гарри. Снейп сохранял вежливое и почтительное выражение лица, руки аккуратно лежали на столе, язык тела был настолько неугрожающим, насколько это было возможно без буквального поклона.       Снейп с последней усмешкой вручил им расписания и удалился.       Гарри взглянул на свое расписание.       — Травология с Когтевраном, защита с Гриффиндором и трансфигурация, — сказал Нотт. — Этот день будет потрясающим.