Гарри Поттер и Логово змей / Harry Potter and the Den of Snakes

      Гарри поджал колени, чтобы не упасть.       Этот мужчина — его отец? В любом случае, он выглядел почти разочарованным. Как будто он ожидал, что Гарри запрыгает от радости и бросится к нему в объятия. Но Гарри был занят тем, что перебирал в памяти слова тети Петунии. "Ты лишился права голоса в его воспитании, когда бросил своего годовалого сына на произвол судьбы посреди ночи, дал мне тридцатиминутное поспешное объяснение и исчез на чертовых десять лет!" — он и не думал, что отец ему сильно понравится.       Все это время он думал, что его родители мертвы. Если бы они были живы, они бы пришли за ним, и у него была бы жизнь, как у ребенка с одной из книг, с родителями, которые любили бы его, даже если бы они были бедны, или убегали от злых людей, или им грозила бы какая-то опасность.       У него было столько вопросов, что он даже не знал, с чего начать.

***

      Объяснения Джеймса заняли целый час.       Гарри все это время сидел молча и неподвижно, сохраняя на лице максимально возможную безучастность. Джеймса явно беспокоило, что Гарри так не реагирует на происходящее, но он не мог заставить себя беспокоиться.       Гарри сел на один из стульев в гостиной, к которому ему никогда раньше не разрешалось прикасаться. Тётя Петуния и дядя Вернон расположились на диване, а Джеймс занял кресло слева от Гарри и через стол от тёти и дяди.       И Гарри узнал несколько вещей о своей семье:       Джеймс женился на Лили, сестре тёти Петунии, сразу после окончания школы. Очевидно, из школы волшебников, потому что его мама и папа были ведьмой и волшебником, а в школе учились люди, владеющие магией. Собственно, это была единственная хорошая часть всей речи - когда Гарри достал письмо из кармана, он с удовольствием увидел выражение отвращения на лице тёти Петунии и почувствовал волнение, вызванное осознанием того, что он, может быть, и чудак, но не единственный в этом мире, и есть место, куда он может пойти, чтобы узнать больше.       Его мама и папа участвовали в войне против злого волшебника по имени Сам-Знаешь-Кто. Странное имя, однако. Когда его мама забеременела, они скрылись. Она родила мальчиков-близнецов.       Когда Гарри узнал, что у него есть брат-близнец, родившийся через семь минут после Гарри, по имени Джулиан, он на мгновение забыл, как дышать.       Они доверились не тому человеку, и однажды ночью Джеймс был на собрании, посвященном их стороне в войне, в то время как его мама присматривала за спящими сыновьями. На собрании началось сражение, и Джеймс оказался в стороне. На самом деле это был просто отвлекающий маневр: пока они сражались, в дом ворвался темный волшебник и убил их маму, а затем попытался убить Джулиана самым страшным и смертоносным заклинанием. Каким-то образом мальчик выжил и сумел уничтожить этого Сам-Знаешь-Кого, что показалось Гарри нелепым, ведь ему тогда был всего год, так что он не то чтобы сражался в великой битве, он даже слова не мог вымолвить, поэтому просто ошарашенно кивал, пытаясь поверить этому.       В одночасье Джулиан стал героем Волшебной Британии, как называл его Джеймс, но последователи Сам-Знаешь-Кого по-прежнему очень хотели убить оставшихся Поттеров, и в этом хаосе было решено отправить юного Гарри подальше, пока не проявится его магия и он не сможет постоять за себя.       — Это было сделано для твоей же безопасности, — сказал Джеймс, почти умоляя Гарри поверить ему. (Он ему не поверил)       — Я был мишенью, и твой брат был мишенью, но это не значит... не значит, что ты тоже должен быть мишенью, ты не должен был подвергаться опасности.       Гарри был оставлен на попечение сестры его матери с условием, что она позвонит по определённому номеру, когда Гарри проявит "случайную магию", что, по всей видимости, являлось признаком того, что ребёнок-волшебник владеет магией. Что, очевидно, так и не произошло.       Поэтому Джеймс решил, что Гарри - так называемый "сквиб", или ребёнок от родителей-волшебников, не обладающий магией, и что Гарри лучше держаться подальше от волшебников, поскольку он никогда не сможет защититься от них. Гарри тоже считал это нелепым; он мог бы хотя бы тайно познакомиться со своей семьёй, но к этому моменту он был слишком зол, чтобы сказать Джеймсу Поттеру что-то, что не прозвучало бы плохо и грубо.       Поэтому, когда директор волшебной школы спросил Джеймса о его старшем сыне и о том, что школа, которая каким-то волшебным образом знает всех детей в Британии с магическими способностями, которым следует туда поступать, отправила пригласительное письмо Гарри Джеймс сразу понял, что Петуния специально не позвонила и пришел за ним.       — Мне очень жаль, — сказал Джеймс, когда у него закончились объяснения, а Гарри по-прежнему не произносил ни слова. — Я... не могу выразить словами то, насколько мне жаль. И я знаю, что, вероятно, уже разрушил все наши шансы на нормальные отношения между отцом и сыном, но я надеюсь, что мы сможем... по крайней мере, попытаться исправить это.       Он глубоко вздохнул.       — Конверт... в нем твой список школьных принадлежностей. В Лондоне есть место, куда волшебники ходят покупать подобные вещи. Если хочешь, я могу отвезти тебя туда, чтобы ты купил школьные принадлежности, а потом мы можем отправиться домой.       — Домой — повторил за ним Гарри. — Ваш дом?       — Да.       — И мой... Джулиан ждет там.       Вы серьезно назвали своих сыновей-близнецов Адриан и Джулиан?       — Да. — Что-то, что Гарри не мог определить, промелькнуло на лице Джеймса.       Он задумался.       Часть его души хотела остаться здесь, где у него были друзья-змеи в саду и где он знал, как ориентироваться в опасностях. Но один взгляд на лицо тёти говорил о том, что теперь она и дядя Вернон будут ненавидеть его ещё больше, чем раньше, и что он не может рассчитывать на то, что всё останется по-прежнему в течение двух месяцев до его отъезда в школу.       — Хорошо, — тихо сказал он, изо всех сил стараясь изобразить шокированного, испуганного, с осторожной надеждой ребенка. (Только первое из этих слов было правдой).       Улыбка Джеймса была ошеломляющей по силе облегчения.       Гарри не стал говорить ему, что, по его мнению, ему больше нравятся тётя Петуния и дядя Вернон, чем внезапно заявившийся отец. По крайней мере, тётя и дядя честно признались, что не хотят его, а не врали ему.

***

      — Добро пожаловать в Косой переулоооок! — сказал Джеймс с огромной, торжественной улыбкой.       Гарри медленно шёл рядом, слегка приоткрыв глаза и рот от удивления.       Он не знал, куда смотреть в первую очередь. Столько магазинов, столько странных достопримечательностей, людей в странной одежде. А разговоры, которые он подслушивал, были еще более странными и поражали его.       — Зрелищно, не правда ли? — сказал Джеймс, оглядываясь по сторонам со всем комфортом человека, возвращающегося в хорошо знакомые и любимые места.       Это вывело Гарри из задумчивости.       — Удивительно, — согласился он, решив пока оставаться в хороших отношениях с отцом.       — Куда бы ты хотел пойти сначала? — спросил Джеймс. Гарри подумал, что он и сам выглядит и звучит как ребенок. — Мы можем приобрести палочку, или в книжный магазин — Так ты не читатель, подумал Гарри, уловив легкое отвращение, — или в аптеку, или купить тебе одежду получше - серьезно, я мог бы подвесить Петунию за пальцы на ногах за то, что она одевала тебя в эти ошметки.       Гарри был согласен с мнением о том, что Петунию нужно подвешивать за пальцы ног, и поддержал бы эту мысль, но он был уверен, что Джеймс шутит, поэтому оставил это при себе.       — Я... хотел спросить, — застенчиво сказал он. — У меня никогда не было... денег, наверное...       Джеймс выглядел так, словно проглотил лимон. Гарри не стал говорить ему, насколько это выражение лица напоминало Петунию в тот момент.       — О, конечно, у нас... есть деньги. Слушай, я должен объяснить... Давай, по пути, пока мы сходим в банк, хорошо? Мне всё равно нужно снять деньги.       — Конечно, — согласился Гарри.       — Итак, в волшебной Британии есть несколько древних семей, — пояснил Джеймс, крепко держа Гарри за плечо, пока они пробирались сквозь толпу. Джеймс кивал и улыбался многим людям, но шел быстрым шагом; Гарри был уверен, что он уклоняется от случайных знакомых и нежеланных разговоров с ними.       — Многие из них, извини уж, не очень приятные. Они гордятся тем, что являются "чистокровными" и женятся только на волшебницах, что является полной чушью, поскольку на самом деле чистокровных волшебниц недостаточно, чтобы они не размножались, как средневековые королевы, но попробуй им это сказать и доказать подобное. Мы - одна из древнейших семей - семья Поттеров, но мы не чистокровны технически и не являемся придурками, помешанными на чистоте крови.       Это было очень много информации, и Гарри постарался запомнить её на будущее.       — В общем. У Поттеров есть несколько хранилищ в Гринготтсе - это банк. У тебя и твоего брата есть трастовое хранилище, из которого ты можешь брать до пятисот галлеонов в год, пока тебе не исполнится семнадцать лет, после чего ты получишь доступ к нему. Когда я умру, Гарри, ты унаследуешь лордство рода Поттеров.       Гарри уловил явное напряжение в этом разговоре и понял, что Джеймс многого не договаривает. Он решил поискать в книжном магазине книги, которые могли бы это объяснить.       — Так я буду покупать свои школьные вещи из своего трастового хранилища? — спросил он.       — Мерлин, нет, за эти вещи буду платить я, — удивился Джеймс. — Родительские обязанности и все такое. — Он, похоже, понял всю иронию разговора о "родительских обязанностях", поморщился и поспешил продолжить, пока Гарри не успел рассмеяться ему в лицо.       — В любом случае, мы ещё заглянем в твоё трастовое хранилище, чтобы окончательно оформить твой доступ к нему и снабдить тебя сумкой из Гринготтса. Потом зайдём ко мне, мне нужно забрать кое-что для директора.       Гарри подумал, что Джеймс пытается заставить его задавать больше вопросов, и упрямо сделал вид, что отвлёкся на витрину с множеством замысловатых шляп, чтобы не идти на поводу.       Когда они добрались до Гринготтса, Гарри не преминул уважительно кивнуть гоблинам у входа, в то время как Джеймс проскочил мимо, не обратив на них внимания. То же самое он сделал с гоблином, с которым они с Джеймсом разговаривали у стойки, а затем с гоблином по имени Крюкохват, который пришёл проводить их в хранилища.       Сначала они остановились у хранилища Гарри.       — Приложи руку к двери, — скучающим голосом проинструктировал Крюкохват. — Это окончательно закрепит твое кровное право на хранилище и сделает так, что никто, кроме тебя, не сможет туда попасть.       Гарри с радостью и упорством сделал это, не желая чтобы кто-то кроме него заходил в его хранилище.       Дверь коротко блеснула серебром и снова приобрела тусклый железно-серый оттенок, затем распахнулась.       Он разинул рот.       Груды и груды золота, серебра и бронзы. Гарри лишь смутно слушал, как Крюкохват объясняет номиналы денег; он был слишком занят, пытаясь осознать, что все те годы, что он голодал и страдал в Литтл Уингинге, это ждало его.       Крюкохват щелкнул своими длинными пальцами, и на его ладони появился небольшой мешочек из черной кожи с хорошей отделкой. Он был достаточно велик, чтобы в него поместилась небольшая книга в мягкой обложке, если засунуть ее достаточно далеко.       — Это позволит тебе снимать до пятисот галеонов в год из вашего трастового хранилища, а также сколько угодно из семейного хранилища с разрешения родителей, — пояснил он. — Просто засунь руку и подумай, сколько хочешь снять. Кроме того, он оснащен чарами незримого расширения; ты можешь поместить внутрь примерно такой же объем, как у большого козла.       — Спасибо.       Крюкохват покосился на него - хотя Гарри не принял это на свой счёт, поскольку косой взгляд, похоже, был гоблинским эквивалентом улыбки - и повел его к выходу.       Они снова забрались в сумасшедшую тележку и с грохотом понеслись вниз, в чрево земли.       — Семейное хранилище Поттеров, — объявил Крюкохват.       — Пойдём посмотрим, — подмигнул Джеймс.       Гарри вошёл за ним в хранилище и замер. Опять.       Если его трастовое хранилище впечатляло, то это было... непостижимо. Здесь мог бы поместиться целый дом Дурслей, и ещё оставалось бы место, чтобы пройтись по его краям. В основном это были деньги и драгоценности, но Гарри точно видел несколько книжных полок вокруг большой кучи бронзовых кнатов, и его глаза сузились.       — Можно мне... немного осмотреться? — спросил он, не пытаясь скрыть своего благоговения.       — Конечно, — рассеянно ответил Джеймс, уже уходя в другую сторону. — Я только на несколько... минут...       Гарри оставил его наедине с поисками и направился к книгам, уже думая о том, что на сумку наложены незаметные расширительные чары, и о том, как сильно он будет отставать от остальных учеников, если все они выросли в семьях, где есть магия.       Он усмехнулся, увидев книги. Все они выглядели старыми, плотными и увлекательными. Но у него было мало времени...       Его руки потянулись к книгам, которые показались ему наиболее интересными.       Исследование запрещенных зелий. Хождение за грань: Заклинания и проклятия, считающиеся "серой магией". Полный сборник проклятий, сглазов, приворотов, контрзаклинаний и других видов наступательной магии Эмерика. Тонкости искусства магии разума.       Он быстро сунул эти четыре книги в сумку и с замиранием сердца снова прошелся по полкам. Его взгляд остановился на небольшой книге, лежащей на полу за углом книжной полки. Гарри схватил её, отметил, что название книги как-то связано с животными, и, не задумываясь, сунул её в сумку, потому что его отвлекло...       Он уже видел, что Джеймс пользуется палочкой, конечно, и все остальные. На самом деле Гарри не видел никого, кто бы занимался магией без палочки. На его вопрос Джеймс ответил, что только самые сильные волшебники могут колдовать без палочки, да и то не без многолетней практики, или молодые волшебники, чья магия не контролируется.       Гарри кивнул, но ничего не сказал о своей собственной беспалочковой магии. Он также подумал, что ему не терпится увидеть, как палочка поможет ему выполнять уже якобы изученные заклинания, и обратил внимание на то, как непринуждённо все остальные пользовались своими.       Поэтому, увидев стойку с палочками, он понял, что это именно палочки, но что застало его врасплох, так это исходящая от них сила.       Гарри подошёл ближе. Палочки, расположенные в левом верхнем углу, выглядели самыми старыми; рядом с ними были маленькие таблички, потёртые от возраста и едва читаемые. Лорд Эдмунд Поттер. Леди Кэролайн Поттер. За каждой из них следовали не совсем понятные Гарри подробности, связанные, вероятно, с материалами, из которых была сделана палочка.       Справа внизу лежала палочка с надписью "Лорд Флимонт Поттер", а под ней - "Лили Эванс Поттер" с несколькими пустыми стеллажами под ней. Не нужно было быть специалистом в области ракетостроения, чтобы понять, что это старые фамильные палочки.       Гарри смахнул с глаз слёзы и снова осмотрел палочки, чувствуя... притяжение. Чёрная палочка почти пульсировала, когда он увидел её.       Гарри в который раз сузил глаза и подошёл поближе.       Винсент Мракс-Поттер, - гласила надпись, потускневшая и потрескавшаяся от времени. Ясень, волос фестрала. Сама палочка была примерно средней длины, и выглядела просто, вырезанной из тёмно-коричневого дерева. Она находилась в крайнем левом ряду палочек, всего в нескольких рядах от последнего. Значит, одна из самых старых.       Гарри потянулся к ней, почти не задумываясь.       Когда его рука сомкнулась вокруг рукоятки, между ней и палочкой пронёсся всплеск магической энергии. Затем она улеглась и укрепилась, и Гарри показалось, что палочка чувствует себя... удовлетворённой.       Ощущение угасало, пока не осталось никаких признаков связи, кроме едва заметного тепла в том месте, где Гарри держал палочку.       Он поднял и внимательно осмотрел гладкое, отполированное дерево. Он задался вопросом, часто ли старые палочки находят новых владельцев; он не думал, что это так, поскольку ни одно из других мест не пустовало, а значит, у Джеймса и Джулиана наверняка были свои палочки.       Я не должен делать это.       Но мысль о том, чтобы оставить палочку, заставила его сузить глаза и крепче сжать её. От этой палочки исходило безошибочное ощущение силы, и Гарри не мог отрицать, как сильно она его привлекает. К тому же, он нравился ей. Было бы глупо оставлять её здесь.       Приняв решение, Гарри положил палочку в сумку и поспешил обратно к входу в хранилище как раз в тот момент, когда там появился Джеймс.       — Отлично. Гарри, — сказал Джеймс, ухмыляясь. — Видел что-нибудь интересное?       Гарри обдумывал увиденное, подыскивая подходящий вопрос. — А эти метлы летают?       Улыбка Джеймса расширилась.       — Прирожденный игрок в квиддич, понимаю! Да, технически летают, но это антиквариат. Я научу тебя летать до того, как ты пойдешь в школу, тебе понравится. Жюль летает с четырех лет, я уверен, что он с удовольствием даст тебе несколько советов по этому поводу...       Он продолжал рассказывать о метлах и каком-то виде спорта под названием квиддич, в который играют на них. Гарри подумал, что это звучит круто и что он определенно хотел бы попробовать, но, по опыту, признание в том, что ему чего-то хочется, было отличным способом лишиться этого навсегда, поэтому он не стал говорить Джеймсу об этом. Он мысленно отметил, что отличным способом заставить Джеймса разговориться и/или отвлечься является тема мётел и квиддич.       Он также заметил, что Джеймс положил в карман небольшой пакет, завернутый в коричневую бумагу, и сузил глаза. Значит, это и есть то, ради чего Джеймс пришел сюда. Что-то для загадочного директора, которого, согласно письму, звали Альбус Дамблдор - имя настолько нелепое, что Гарри не может привести пример. Джеймс сказал, что это старинная фамилия, и если бы он не сказал, Гарри бы заподозрил, что человек выбрал это имя, чтобы казаться неуклюжим, добродушным дедушкой, что, конечно, сразу же дало Гарри уверенность в том, что этот человек не является таким. Конечно, поскольку это была фамилия, вопрос был спорным, но все же.       На этот раз Гарри расслабился настолько, что смог по-настоящему насладиться поездкой на тележке, и на его лице появилась ухмылка, поскольку Джеймс сидел позади него и не мог этого видеть. Крюкохват, сидевший впереди, выглядел скучающим. Гарри не думал, что такое занятие может надоесть даже несколько раз в день, но, возможно, гоблины просто не так легко возбуждаются, как люди.       Когда они вышли из туннелей, свет в белом мраморном вестибюле заставил Гарри вздрогнуть и моргнуть. Джеймс рассмеялся. Это был не злой и даже не издевательский смех, но Гарри достаточно долго подвергался издевательствам, чтобы мгновенно напрячься и похолодеть, а его хорошее настроение испарилось.       — Как насчёт "Олливандера", а? — сказал Джеймс. — Купишь себе палочку - будешь теперь настоящим волшебником!       Это, по крайней мере, Гарри мог поддержать. Он заставил себя улыбнуться отцу - с осторожностью и сдержанностью, потому что было бы подозрительно, если бы он слишком быстро стал слишком ласковым, - но всё же улыбнулся.       Джеймс выглядел одновременно неловко и счастливо.       Гарри решил, что его родной отец не более наблюдателен, чем большинство его учителей в младшей школе.       В лавке Олливандера было тесно, пыльно, сильно пахло деревом и лаком, но только нагоняло атмосферы этому магазинчику. Ощущение силы и магии, исходящее от палочек Поттеров в хранилище, было сильным; здесь же оно почти угнетало. Короткие концы длинных узких коробок беспорядочными стопками лежали на полках по сторонам обеих стен, простираясь гораздо дальше, чем можно было ожидать от входа в магазин. Гарри даже не мог разглядеть конец помещения. Передние окна, хотя и не загромождали помещение, были пыльными и грязными, и пропускали в магазин лишь некий золотистый полусвет. Гарри был уверен, что хозяева сделали это специально, для пущего эффекта.       — Оооо, — вздохнул кто-то. — Мистер Поттер Старший. Я уж думал, не увижу ли вас здесь...       Маленький старичок с жутко расширенными глазами посмотрел на Джеймса, и... неужели в его голосе прозвучал упрек?       Гарри решил, что этот человек ему нравится, даже если он жутковат.       — Гарри, это мистер Олливандер, — сказал Джеймс. — Самый известный волшебник, изготовляющий волшебные палочки, в Англии. И самый лучший.       Гарри задумался, совпадёт ли его палочка от Олливандера с той, которую он взял из хранилища.       Маленький человечек начал делать всевозможные замеры. Гарри прислушивался к его болтовне, которая, очевидно, должна была нервировать, пугать и завораживать покупателей своими впечатляющими познаниями. Хотя, надо признать, было здорово, что Олливандер помнил всё о палочке Джеймса, а также о палочке мамы Гарри.       Его внимание привлекли сами палочки.       Он не знал, заметил бы он это раньше, когда держал в руках палочку Винсента Поттера, но, когда Олливандер брал с полок одну за другой немаркированные коробки и складывал их на прилавок, из разных коробок доносились разные... взгляды. Одни казались упрямыми, другие пламенными, третьи вялыми, четвертые простыми, пятые взбалмошными, капризными, жестокими, суровыми, добрыми... Перечислять можно бесконечно.       — Вот, вот. Двенадцать дюймов, тис, волос единорога. Попробуйте...       Гарри взял палочку, помахал ею, чувствуя себя глупо, но она почти мгновенно была выхвачена у него из рук.       — Очевидно, нет. Четырнадцать и три четверти дюйма, вишня, сердце дракона...       Гарри взмахнул палочкой, и чашка на прилавке разбилась вдребезги.       Гарри вздрогнул, извинения рефлекторно посыпались на его губы, одна рука поднялась, чтобы блокировать кулак.       Но Олливандер только хмыкнул и взмахнул своей палочкой, восстанавливая чашу, и, казалось, не заметил реакции Гарри.       А вот Джеймс заметил. Гарри украдкой взглянул на отца и увидел, что на его лице написано чувство вины, ужаса и осознания своей ошибки. Он действительно был неуловим, как кирпич. Гарри было одиннадцать лет, и он умел скрывать свои эмоции лучше.       Палочка пробовалась и выбрасывалась одна за другой. Некоторые из них не вызывали никакой реакции, некоторые приводили к тому, что что-то ломалось или падало, большинство же просто вызывали у Гарри едва уловимое, но отчетливое чувство неодобрения, неприятия. Обычно он почти так же быстро, как Олливандер, мог определить, что палочка не подходит.       Гарри боролся со смущением и чувством вины - с ощущением, что он, конечно же, странный и ненормальный, даже здесь, где магия была реальной и принятой, - и, возможно, не справился бы, если бы Джеймс не сидел, не обращая на это внимания, в то время как Олливандер только всё больше возбуждался. Никто из них не относился к проблеме поиска палочки как к чему-то странному или постыдному, поэтому Гарри закусил губу и смирился с этим.       Он не позволит тёте Петунии пристыдить его теперь, когда его нет. Не позволит.       — Одну минуту, Гарри, — сказал Джеймс, и Гарри оглянулся, чтобы увидеть, что внимание его отца привлек кто-то за пределами магазина. — Я сейчас вернусь - мне нужно разобраться с этим, с работой, ты же знаешь.       Гарри действительно знал. Дядя Вернон всегда был таким же, готовым бросить любое семейное дело, если появлялись "рабочие дела". Проследив за уходом Джеймса, он обернулся к палочнику как раз в тот момент, когда невысокий мужчина, чья хрупкая внешность, как Гарри был уверен, была обманчива, скрылся во мраке задней части магазина. Только его голос прозвучал.       — Необычный случай, да? Не волнуйся, не волнуйся... Ах, да... да, интересно... почему бы и нет... может быть интересно, если не сказать больше...       Олливандер снова появился, задумчиво держа в руках коробку. Он скользнул через прилавок к Гарри, и в его глазах появился новый блеск. — Одиннадцать дюймов, остролист, сердцевина из пера хвоста феникса.       Гарри уставился на палочку. Она казалась моложе, чем та, что была в его сумке, молодой, любопытной и желанной. Готовая к использованию, готовая к свершению великих дел. В ней чувствовалась сила.       Он взял её в руки, уже зная в глубине души, что это та самая палочка. Его волшебная палочка.       Сразу после того, как он взял ее в руки, в ней вспыхнуло тепло. Сила этой палочки была явно менее сдержанной, чем у других. Неиспытанная, неопытная.       Он взмахнул ею в воздухе, и с конца палочки посыпались золотые искры.       Гарри понял, что он улыбается: на его внутреннем лице появилось то самое острое выражение, которое никто никогда не видел. Но Олливандер не выглядел обеспокоенным.       — Любопытно, — пробормотал он, — любопытно...       Он ненавидел задавать вопросы; никто из взрослых в его жизни, кроме миссис Смити, их не любил, но...       — Простите, сэр, что любопытно? — спросил всё же Гарри.       Олливандер, похоже, не воспринял это плохо.       — Видите ли, мистер Поттер, феникс, чьё перо находится в этой палочке, даровал... еще два других. Одна теперь принадлежит вашему брату, а третья... ну, третья палочка с этой сердцевиной подарил вашему брату шрам.       Рука Гарри почти инстинктивно подлетела ко лбу, но он замаскировал это движение, потирая переносицу.       — Это был тот тёмный волшебник, имя которого никто не говорит?       — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Мне всегда было интересно, что могло бы случиться с Волдемортом, если бы я не продал ему его палочку, — согласился Олливандер. — Хотя я рекомендую вам не повторять это имя; большинство не очень хорошо на него реагирует.       Старичок-чудачок исчез, и в его выражении лица появилась опасная хитринка.       — То, что близнецы-палочки Темного Лорда выбрали и Мальчика-Который-Выжил, и его близнеца... очень... любопытно.       Он протянул Гарри завернутую коробку с палочкой через стойку, но не отпустил.       — Думаю, мы можем ожидать от вас больших успехов, мистер Поттер. В конце концов, Тот-Кого-Нельзя-Называть совершал великие дела... Ужасные, да, но, определенно, великие.       Гарри посмотрел на коробку с палочкой и подумал, что ему нравится, как звучит то, что другие назвали бы "великими делами".       Он успел кивнуть, как в магазин снова ворвался Джеймс Поттер, нарушив тишину.       — Получил? Превосходно, что это?       — Одиннадцать дюймов, остролист, перо феникса, — рефлекторно ответил Гарри.       — Хорошо, хорошо, — рассеянно сказал Джеймс, роясь в своей сумке для денег, которая была чуть больше, чем у Гарри. — Как обычно, семь галеонов?       — Конечно, лорд Поттер, — подтвердил Олливандер.       Когда они выходили из магазина, Гарри заметил, что глаза Олливандера не отрываются от его лица.

***

      — Куда теперь? — спросил он.       Джеймс поморщился.       — Мне, возможно, придется пойти разобраться... кое с чем. Я... я работаю аврором, как полицейский в мире волшебников... Тут заметили опасного волшебника, совсем недалеко отсюда, но мне, возможно, придётся с ним разобраться... Ты не против побыть немного один? Ненадолго?       — Думаю, да, — сказал Гарри, стараясь не показаться слишком неуверенным. Ему не хотелось бродить по этой хаотичной незнакомой улице без проводника, но он также не был уверен, что хочет видеть рядом Джеймса Поттера.       — Оставайся на главной улице, в виду Гринготтса, — сурово сказал Джеймс, опускаясь перед ним на колени. Строгость не очень хорошо отразилась на его лице. Гарри подумал, что он выглядит так, будто должен смеяться и быть беззаботным.       — Ты ведь получил своё письмо, верно? Загляни в "Багажник Дайсона" и купи сундук с уменьшающими чарами; потом ты сможешь обойти все вокруг и взять нужные книги, котел и принадлежности для зелий.       И снова эта легкая неприязнь, когда он заговорил о книгах и зельях. Гарри сделал себе пометку обратить особое внимание на зелья.       — Если я не вернусь, ты можешь отправиться за мантиями к мадам Малкин или в "Твилфит и Таттинг"... вообще, лучше купить новый гардероб, раз уж ты здесь. Маггловскую одежду мы достанем позже. Не забудь хороший плащ, зимы в Хогвартсе холодные. Я найду тебя, когда вернусь. Если все затянется, отправляйся в кафе-мороженое и жди меня там.       Гарри вертел головой, пытаясь уследить за всем этим.       — Хорошо...       Джеймс взял мешочек с деньгами, положил на него руку и чётко произнёс: "Я, лорд Джеймс Поттер, глава древнего и благородного дома Поттеров, разрешаю моему сыну Адриану Ремусу Поттеру взять сегодня из семейного хранилища Поттеров до двух тысяч галлеонов на покупку школьных принадлежностей".       Подмигнув, он протянул бумагу обратно.       — Так, не покупай котел из чистого золота, остановись на оловянном из списка, и не вздумай покупать такую нелепую вещь, как метла - у нас дома есть хорошие. Одежда... трать сколько хочешь, ладно?       Гарри сжал кошелек с деньгами и кивнул. Он чувствовал себя явно ошеломлённым, а ещё он отчетливо чувствовал, что Джеймс пытается его купить, что было раздражающим, но весьма полезным в его ситуации.       — Увидимся... через два часа, — сказал Джеймс, взъерошил волосы Гарри, повернулся на пятках и исчез, будто его и не было.       Гарри вздрогнул от неожиданного исчезновения и тяжело сглотнул, внезапно осознав, что он остался один в мире, в котором понятия не имеет, как ориентироваться.       Что ж. Это было не совсем так. Он прекрасно знал, как работают деньги, а Косой переулок - это просто прямая мощеная дорога с Гринготтсом на одном конце и Дырявым котлом на другом, где они вышли из камина (камина!). Заблудиться было бы трудно. К тому же, он уже много лет обходил Литтл Уингинг и умеет ориентироваться.       Он решительно двинулся в путь, крепко держа одной рукой свою палочку, а другой - мешочек с деньгами. Он внимательно следил за своей одеждой, которая была уродливой, в плохом состоянии и низкого качества даже среди магглов, а значит, выделялась здесь, как Дадли среди других хористов, когда им было по восемь лет и тётя Петуния два месяца убеждала их в необходимости посещать церковь. (Гарри решил, что, как только он получит свой сундук, он отправится к портному, а не в книжный магазин или аптеку, что бы там ни говорил Джеймс).       Так. Багажник Дайсона, вот он как раз. Гарри окинул взглядом сундуки и сумки в витрине и вошел внутрь.       Там было еще семь или восемь покупателей; мужчина за прилавком, похоже, был очень увлечен семьей ледяных блондинок. Гарри подумал, что родители выглядят вполне нормально, хотя и сурово, но у сына было надутое самовлюблённое выражение лица, которое неприятно напомнило Гарри о Дадли, и он решил держаться от них подальше.       Пока хозяин занимался другими покупателями, Гарри начал осматривать сундуки самостоятельно. С одной стороны витрины были выставлены школьные сундуки. Он прошел мимо первых двух, которые, как он сразу понял, отличались самой низкой ценой и, соответственно, самым низким качеством. Третий и четвертый чемоданы были более многообещающими - они явно были сделаны из более качественных материалов и были немного больше по размерам.       В описании третьего сундука Гарри узнал, что в нём есть самосортирующаяся библиотека на пятьсот книг, отделение для одежды, вмещающее два стандартных шкафа, один для зелий с "первоклассными чарами сохранения" и расширяемой подставкой для котлов, отделение для стандартных вещей и одно маленькое секретное отделение, доступ к которому можно было получить только с помощью пароля.       Четвертый сундук был идентичным по функциям третьему, но вмещал тысячу книг, занимал в два раза больше места для одежды и гораздо больше места для ингредиентов для зелий. Кроме того, он стоил двести галлеонов, что, как показало даже ограниченное знакомство Гарри с магазинами для волшебников, было очень дорого.       Гарри задумался о своих финансах. Он не хотел, чтобы Джеймс узнал о покупке дорогого сундука: это будет выглядеть так, будто Гарри пользуется щедростью Джеймса, пытается быть скрытным или жадным, или все три варианта. Кроме того, он не хотел так уж сильно зарываться в собственные деньги.       Он оставил меня у Дурслей на десять лет, — с внезапной злостью подумал Гарри.Он может купить этот чёртов сундук.       Он подождал, пока человек за стойкой освободится и обратит внимание на него.       — Извините, — вежливо сказал Гарри. — Я хотел бы купить сундук для школы.       Мужчина поднял глаза. Его лицо напомнило Гарри Пирса Полкисса, только без жестокости.       — Конечно. Хогвартс? — спросил мужчина, выходя из-за стойки.       — Да, сэр.       — Это да. В это время года вас много, — сказал мужчина, подойдя к школьным чемоданам. — Итак, на какой из них вы положили глаз?       — Вот этот, сэр, — сказал Гарри, указывая на лучший из четырех.       Мужчина хитро посмотрел на него.       — Этот стоит двести галеонов, парень.       — Я знаю, сэр. Я могу заплатить.       Мужчина пожал плечами.       — Хорошо, это ваши деньги. Хотите демонстрацию?       — Да, пожалуйста, — сказал Гарри.       — У вас есть палочка?       — Да, сэр, — сказал Гарри и достал из сумки для денег ясеневую палочку, так как остролистная была всё ещё завёрнута. Он с облегчением увидел, что её внешний вид подтвердил его предположения: хотя она была покрыта лаком тёмно-коричневого цвета, по оттенку и цвету она не сильно отличалась от палочек из остролиста. Будет сложно отличить обе палочки невооруженным глазом, что только играет на руку.       — Хорошо. Прежде чем положить ключ в сундук, нужно внести полцены, — сказал мужчина.       Гарри достал свой мешочек из Гринготтса, сунул в него руку и усиленно подумал: Семейное хранилище Поттеров, сто галеонов.       В его пальцы попал кожаный мешочек поменьше, на удивление тяжёлый. Он вытащил его, стараясь не задеть книги, и протянул продавцу, который заглянул внутрь и кивнул.       — Этого хватит. Теперь приложите палочку к сундуку и назовите пароль.       — А потом я смогу его изменить?       Мужчина усмехнулся.       — Умный парень. Да, просто прикоснитесь к нему палочкой или рукой и скажите "смена пароля", затем старый пароль, затем новый.       Гарри кивнул и постучал ясеневой палочкой по крышке.       — Магия.       Мужчина фыркнул.       — Хорошо. Теперь вот этот циферблат, видите? — Он показал Гарри на циферблат, расположенный в центре передней стороны крышки, посередине двух защелок. — Поверните его в нужное отделение. Чтобы переключать отсеки, нужно закрывать и открывать багажник. Здесь показаны только четыре, но если поднести палец к середине и повторно произнести пароль, то можно попасть в секретное отделение.       Гарри поэкспериментировал на месте и выбрал секцию зелий. Хозяин магазина показал ему, что в ней есть различные отделения и контейнеры для самых разных ингредиентов, причём все они оснащены чарами расширения в зависимости от объёма, поэтому они могут увеличиваться или уменьшаться в зависимости от того, какое количество ингредиентов вы в них положили. Верхний набор контейнеров превращался в стандартный переносной набор для зелий одним движением палочки.       — Вы можете положить его в свою сумку, чтобы не таскать целый сундук в класс зелий и обратно, — с ухмылкой сказал хозяин магазина. В отсеке было место для котла до третьего размера, а в нижнем углу находилась складная подставка для котла.       — Для варки на ходу, понятно.       Библиотечный отсек очаровал Гарри: он показывал три ряда книг, перевернутых лицом вниз, в соответствии с его последними прочитанными книгами и связанными с ними темами, но если он писал на пергаменте поисковые запросы, такие как конкретное название, автор или тема, и опускал его в теневые края библиотеки, полки переставлялись, чтобы показать ему то, что он хотел. Ему не терпелось заполнить и поиграть с этой функцией, и он почти не тратил времени на осмотр других отделений, одно из которых выглядело более чем подходящим для хранения его одежды, а другое, по сути, было просто пустым пространством, смущающе похожим на очень простую внутренность обычного маггловского сундука. Он проверил потайное отделение и обнаружил, что оно имеет простую, базовую организацию и вполне пригодно для использования.       Он согласился доплатить пять галеонов за то, чтобы владелец магазина наложил на сундук облегчающие, уменьшающие и чары против взлома, а также выгравировал свои инициалы (HRP) серебром на верхней части. По своей прихоти он купил угольно-серый рюкзак с чарами Незаметного расширения для повседневного использования и кожаную кобуру для палочки, зачарованную на незаметность, которая пристегивалась к внутренней стороне рукава. Помахав рукой на прощание продавцу, Гарри вышел из магазина с уменьшенным сундуком в кошельке для денег, и в его груди поднялось такое хорошее настроение, какое он испытывал лишь несколько раз в жизни.       Далее он отправился в магазин "Твилфитт и Таттинг"; он чуть было не зашёл в тот, что назывался "У мадам Малкин", но, увидев там бледного остроносого мальчика, решил выбрать другой магазин. На триста сорок четыре галеона и девятнадцать кнатов меньше, но на Гарри была светло-серая летняя мантия волшебника поверх фиолетовой туники, чёрные брюки и сапоги из драконьей кожи, а в багажнике лежал весь гардероб волшебника - от повседневного до официального и школьных мантий, так что он счёл, что деньги потрачены не зря. Особенно когда он мельком увидел себя в витрине магазина и почти не узнал, как он выглядит в правильно подобранной одежде.       Гарри попытался улыбнуться своему отражению. Оно выглядело немного неуверенным, но в то же время безоговорочно счастливым.       У него ещё не было времени разобраться в своих чувствах к отцу, но он был уверен, что они находятся в крайне негативной области. Ему пришлось иметь дело с внезапно ставшей героической матерью, братом-близнецом, отсутствующим нерадивым отцом и целым новым миром, о котором он почти ничего не знал.       Несмотря на всё это, он считал, что ему нравится быть волшебником.       Гарри поступил так, как ему посоветовал Джеймс, и отправился в аптеку. Он купил два стандартных набора для зельеваров первого курса и один стандартный набор для шестого курса, чтобы можно было немного поэкспериментировать, базовый котёл и набор инструментов для зельеварения среднего качества. Он не хотел выделяться крутыми вещами, но и не хотел лишать себя возможности выбора. В магазине был хороший книжный отдел, и поскольку Гарри решил, что здесь выбор книг по зельям будет лучше, чем в книжном магазине, он взял четыре книги, которые выглядели интересно, но в пределах разумного для человека без опыта.       Он отнес все это на улицу, нашел тенистое место за углом от аптеки и аккуратно упаковал все принадлежности для зельеварения. Гарри просмотрел несколько книг и решил, что зельеварение очень похоже на кулинарию, за исключением того, что оно может взорваться и в принципе опаснее обычной кулинарии. Ему не терпелось попробовать. Он любил готовить, когда ему не дышала в затылок тётя Петуния, и у него это неплохо получалось, даже если тётя Петуния дышала ему в затылок.       Он вспоминал, что Джеймс сказал ему делать, и размышлял, не забыл ли он чего-нибудь, а затем вернулся к списку принадлежностей, который он сложил в карман.       Телескоп. Точно. Чуть дальше был магазин, где продавались всякие непонятные металлические инструменты; он ожидал, что найдет там телескоп.       Магазин назывался "Феномены", и в нем явно витал запах металла. Гарри вспомнилась стимпанк-вечеринка на Хэллоуин, на которую его однажды затащил Дадли, только вещи здесь были не поддельные. Все бы превратилось в путаницу и хаос, но сбоку стоял стенд со светящейся надписью HOGWARTS. Он направился прямо к нему и взял стандартный телескоп первокурсника.        — Тоже в Хогвартс?       Гарри молниеносно обернулся. — Э-э-э, привет, да.       Он отодвинулся в сторону, чтобы другой ребенок, мальчик чуть выше Гарри, с песочно-каштановыми волосами и умными ореховыми глазами, мог дотянуться до телескопов.       — Тео Нотт, — сказал другой мальчик, переложив телескоп в левую руку и высунув правую.       — Гарри Поттер, — сказал Гарри, пожимая руку Нотта.       Глаза второго мальчика сузились. — Ты имеешь какое либо отношение к Джулиану Поттеру?       — Он мой близнец.       — Я и не знал, что у Мальчика-Который-Выжил есть близнец, — сказал Нотт, сделав на слове "Мальчик-Который-Выжил" лишь намек на насмешливый акцент, который сразу же понравился Гарри.       — До сегодняшнего утра я тоже не знал, — сказал Гарри. — Меня воспитывали магглы.       Брови Нотта поднялись.       — В самом деле.       Гарри пожал плечами.       — Полагаю, мне придется многое наверстывать...       — О, нет, — сказал Нотт, продолжая смотреть на Гарри оценивающим взглядом. — Есть много студентов, которые родились магглами и даже не слышали о магии до того, как получили письмо. У них все получается. Во всяком случае, в том, что касается работы с палочками, в большинстве случаев они понятия не имеют, как ориентироваться в политике и культуре волшебников. — Он закатил глаза.       — У тебя все должно получиться. Такая древняя семья, как Поттеры... наверняка у тебя много магической силы и потенциала.       — Тогда я почитаю о культуре, — сказал Гарри, сделав пометку купить книги по этому вопросу на следующей остановке.       — Неплохой план. Каково это - общаться с магглами? — спросил Нотт, в его глазах появился неожиданный блеск.       — Я никогда не проводил много времени в маггловском Лондоне. Если вообще проводил...       Последнее было произнесено еле слышным шепотом.       — Хорошо, я думаю, — медленно сказал Гарри. Он не хотел, чтобы все и их мамы знали о Дурслях и о том, как они с ним обращались. — То есть... Моя мама была магглорожденной. Я вырос с ее сестрой - моей тетей.       Он пожал плечами.       — Она, ее муж и мой двоюродный брат были... не очень хорошими родственниками. Но в школе было весело.       Гарри сделал паузу.       — Ты никогда не был в кино, не так ли?       — Что? — сказал Нотт.       Гарри уставился на него. — Это... ладно, немного странно, но неважно. Я не знаю. У них много технологических достижений, которые, похоже, волшебники не используют.       Он посмотрел на потолок, который освещали магические светильники, разбросанные в виде созвездий. — Например, электричество.       Нотт наклонил голову.       — А что это?       — Это как бы молния, — сказал Гарри, пытаясь вспомнить уроки естествознания.       — Получается... мы получаем энергию из движущейся воды или горящих предметов, а затем превращаем ее в тот же вид энергии, что и в молнии, и используем ее для питания своих домов и прочего.       — Как интересно, — размышлял Нотт. — Полагаю, они должны как-то компенсировать отсутствие магии. Я бы сошел с ума.       — Я потратил меньше дня на то, чтобы узнать обо всем этом, и не могу представить, что откажусь от этого, — горячо согласился Гарри. Он не был уверен, что именно в этом мальчике делает его таким разговорчивым, так как обычно он был тихим, но он подумал, что Нотт ему, пожалуй, даже нравится.       Нотт задумался над чем-то и улыбнулся.       — Брат Мальчика-Который-Выжил, выросший с магглами... пресса сойдет с ума.       Гарри напрягся.       Нотт рассмеялся и направился к прилавку, Гарри следовал за ним по пятам. — Да брось ты, я не серьезно... я не собираюсь говорить.       Его лицо приобрело мечтательное выражение. — Просто, ох. Драма.       — И вправду, это было бы драматично, — признал Гарри, расплачиваясь за телескоп. Нотт сделал то же самое и положил его в сумку, а Гарри нагнулся, чтобы убрать свой телескоп в стандартное отделение багажника.       Они, наконец, вышли на улицу. Гарри бросил взгляд в сторону Нотта, не желая так легко отказываться от общения с другим мальчиком, но не зная, как поступить с этой... дружбой. У него никогда не было большого опыта общения с друзьями.       — Я иду в книжный магазин, — спокойно сказал Нотт. — А ты?       Видимо, так было принято. — В общем-то, тоже.       Нотт одарил Гарри улыбкой, которая напомнила Гарри его улыбку, которую он иногда видел в зеркале. — Отлично.       Они бродили по Косому переулку. Нотт задавал множество вопросов о маглах, и Гарри старался отвечать на них, а потом перевел разговор на Хогвартс.       — Это одна из старейших школ волшебников в мире, — сказал Нотт с явной гордостью. — И одна из лучших. Я говорю "одна из", потому что за последние двадцать лет стандарты несколько снизились, благодаря нашему нынешнему директору, который меньше интересуется школой, а больше - политикой. — И снова этот намек на усмешку.       — Это тот, которого зовут Дамблдор? — уточнил Гарри.       — Точно.       — Весьма нелепое имя, — пробормотал Гарри.       Нотт фыркнул. — С этим не поспоришь. В любом случае, основные предметы — это трансфигурация - превращение одного предмета в другой, чары - "обычные" заклинания, Зельеварение, что должно быть понятно, травология, то же самое, Защита от темных искусств, что является чем-то вроде шутки, так как ни один преподаватель не держится больше года, многие считают, что это проклятие на должность, История магии, еще одна шутка, ее преподает призрак, и моя кузина Роксана говорит, что он может усыпить кирпич, и астрономия, для чего мы и приобрели телескоп.       Гарри напряженно моргал, пытаясь осмыслить все это. Похоже, это была большая работа, но интересная. — Никакой математики или письма? — неуверенно спросил он.       — Мы пишем много сочинений и эссе, — сказал Нотт. — Математика? Как арифметика?       — Да, но арифметика - это как... базовая математика, — сказал Гарри. Он уже несколько лет от скуки сидел на занятиях по математике в библиотеке. Он не любил это занятие, но четкие ответы "да" или "нет", "правильно" или "неправильно" в математике его привлекали.       — Хм. Наверное, это маггловская вещь. Этого нет в основных предметах, но, похоже, Арифмантия - ее можно изучать с третьего курса - чем-то похожа? — Нотт нахмурился, возможно, потому, что у магглов было что-то, чего не было у волшебников.       — А как насчет общежитий? — сказал Гарри.       Нотт снова скорчил гримасу недовольствия.       — По словам Роксаны, нам придется жить в одной комнате с однокурсниками, в зависимости от их количества.       — Но у нас будут кровати? — уточнил Гарри.       Нотт бросил на него странный взгляд. — А почему бы нам не получить кровати?       Гарри понял свою оплошность и покраснел, отводя взгляд.       — Я... я жил в чулане под лестницей в... доме моих тети и дяди, — признался он. — У меня был только матрас на раскладушке. Я не против жить в одной комнате.       Нотт выглядел взбешенным, но Гарри просто сделал лицо пустым и продолжал идти, пока другой мальчик не пожал плечами и не начал описывать общежитие своей кузины, которое она прислала ему в письме, пока Гарри не ощутил внезапную теплоту, вызванную знакомством с человеком, который так разозлился из-за места сна Гарри.       Гарри знал, что так нельзя обращаться с детьми. Уже много лет. Но знать это и принимать это - разные вещи.       — И... ох, ты не знаешь о домах, не так ли?       — Дома?... — сказал Гарри, чувствуя себя немного глупо.       — Не чувствуй себя глупо, — сказал Нотт. Гарри снова покраснел; мальчик был раздражающе проницателен.       — От тебя нельзя ожидать знания этих вещей. Всего домов четыре; в основном, тебя сортируют по ценностям и характеру. В Пуффендуе ценят верность, честную игру, трудолюбие, честность. Попробуй обидеть кого нибудь оттуда, и весь дом будет готов съесть вас живьем. Когтевран ценят креативность, интеллект, остроумие. Их стереотипно называют "умным домом", но Роксана говорит, что они доводят всех профессоров до бешенства случайными вопросами и домашними заданиями, которые они не сделали, потому что отвлеклись и не спали всю ночь, изучая какие-то непонятные чары или еще что в этом духе. А ведь они гениальны. В основном они не держат зла и не ввязываются в склоки, но ссорятся с Пуффендуем, а когда Когти устраивают розыгрыш или что-то в этом роде, то это всегда злобно, умно и сложно. Ну и доказать, что это был кто-то из Когтеврана, естественно, не получится. А еще есть Гриффиндор, дом храбрых, благородных и рыцарских качеств.       Нотт закатил глаза.       — Если судить по гриффиндорцам, которых я знаю, и по тому, что рассказывала Роксана, они - кучка импульсивных, безрассудных глупцов. Их легко обмануть. Но, думаю, они могут быть полезны. И, наконец, Слизерин. Самый лучший дом. — Он хитро ухмыльнулся. — Слизерин - дом хитрости, амбиций и находчивости. Именно туда я собираюсь попасть. Слизерин славится тем, что выпускает много темных волшебников, что, я полагаю, в какой-то степени правда, но и в других домах есть своя доля подобных. Слизерин и Гриффиндор давно враждуют между собой. Очевидно, что игры в квиддич между этими двумя домами доходят до самого сильного безумия.       — Скорее всего, — сказал Гарри, втайне думая, что Слизерин и Когтевран звучат интересно, и что он готов поспорить, что Джеймс - гриффиндорец.       — Квиддич. Не мог бы ты рассказать об этом подробнее?       — Я... знаешь, могу я просто порекомендовать книгу об этом? — сказал Нотт.       — Честно говоря, это не самый большой из моих интересов.       — Конечно, — согласился Гарри. — Как раз вовремя, смотри - мы на месте.       Нотт придержал дверь для Гарри.       — Милорд Брат Мальчика-Который-Выжил, ваш выход. — сказал он с насмешливой улыбкой, но это была не плохая насмешка, а скорее приглашение Гарри разделить шутку. Гарри ухмыльнулся в ответ и пронесся в двери с таким драматизмом, на какой только был способен, учитывая его рост и общую тощую фигуру.       Нотт последовал за ним, хихикая.       Они прошлись по витрине с книгами для первокурсников Хогвартса, собирая учебники для первого курса, а Гарри - годовой запас перьев, чернил, тетрадей в кожаном переплете и пергамента. Нотт посетовал на то, что все книги были не нужны, и тут Гарри, к своему восторгу, обнаружил, что его новый знакомый и, возможно, друг разделяет его страсть к книгам.       — Ты даже не представляешь, какое это облегчение, — заявил Нотт, когда Гарри признался, что весь день с нетерпением ждал возможности потратить большой пакет галеонов в книжном магазине. — Все остальные дети в моем кругу общения читают с невыносимой неохотой. Это сводит меня с ума.       — В детстве я много времени проводил в публичной библиотеке, — сказал Гарри.       — Я люблю читать, книги спасают.       Нотт выглядел заинтригованным, и Гарри пришлось минут десять отвечать на вопросы о публичных библиотеках и о том, как они работают, пока мальчики просматривали полки. В конце концов, Нотт отвлекся на книги, и они погрузились в дружеское молчание. Гарри нашел огромный компендиум чар, перечисленных в алфавитном порядке, книгу по теории трансфигурации, которая, по словам Нотта, была сухой, но чрезвычайно полезной для понимания основных концепций дисциплины, пару интересных книг по зельям, а затем с улыбкой остановился, увидев большой раздел с надписью "Самооборона".       — Интересуешься сглазами, верно? — с ухмылкой сказал Нотт.       Гарри кивнул, проводя пальцами по "Защити себя, своей семьи и своего имущества".       — О, ты отлично впишешься в Слизерин. Пойдем, я порекомендую тебе кое-что. Только не это, - Нотт окинул книгу, которую рассматривал Гарри, язвительным взглядом, - это просто бесполезная, одобренная Министерством чушь о пассивных чарах.       Он нагрузил Гарри девятью книгами по личной самообороне, наступательной магии, защитным заклинаниям, охранным заклинаниям и заклинаниям тревоги. Гарри не терпелось поскорее погрузиться в них. Если бы у него был доступ к этим материалам много лет назад, он смог бы защитить себя от Дадли и всех остальных; он смог бы не дать тёте Петунии и дяде Вернону нанести ему шрамы, которыми усеяны его спина, плечи и руки. В мире волшебников просто владение магией само по себе не было преимуществом, ведь магией владели все. Поэтому ему пришлось стать одним из лучших, чтобы никто и никогда больше не причинил ему вреда.       Гарри не был настолько наивен, чтобы думать, что издевательства и предрассудки присущи только маггловскому миру.       Нотт в некоторой степени выдавал свой собственный книжный круиз и, казалось, с удовольствием проводил Гарри по книжному магазину и различным темам. Он указал на несколько хороших книг по культуре волшебников, истории, этикету, праву и политике; Гарри купил всё, что Нотт рекомендовал, и даже больше. Он планировал провести большую часть лета за чтением, и ему предстояло многое наверстать.       В последнюю очередь они подошли к полке с разными предметами. Гарри взял две книги по истории палочек и их изготовлению, чтобы понять, какую палочку ему лучше использовать - ясеневую или остролистную, и сунул их в корзину.       Его внимание привлекла книга о необычных волшебствах. Гарри взял её и перелистал.       — Кто такой анимаг? — спросил он.       Нотт облокотился на книжную полку и быстро просмотрел несколько книг, разложенных на крайнем столике.       — Человек, который может по желанию превращаться в животное, — рассеянно ответил он. — Это... отличается от... самопревращения. Не так опасно — во всяком случае, после того, как ты достиг превращения, и это намного... легче контролировать. Хотя это невероятно трудно сделать впервые.       Гарри покопался в сумке с деньгами и достал маленькую книжку, которую он нашёл в семейном хранилище Поттеров, наполовину спрятанную под полками. Трансформация Анимагуса.       — Где ты это взял? — резко спросил Нотт.       Гарри испуганно поднял глаза. Он думал, что мальчик слишком погрузился в чтение, чтобы заметить это, но, видимо, это было не так.       — Э-э-э... а что?       Взгляд Нотта вернулся к Гарри.       — Это... не совсем законно.       — Что-то либо законно, либо нет, — сказал Гарри, засовывая книгу обратно в сумку и хмуро глядя на Нотта.       Нотт пожал плечами.       — Технически владеть книгой не запрещено, но запрещено продавать, печатать, дублировать или покупать. Также незаконно быть анимагом, не зарегистрировав себя в Министерстве магии. Если тебя поймают с этим, ты привлечёшь к себе... нехорошее внимание.       — Спасибо за предупреждение, — жестко ответил Гарри, которому не нравилось, что другой мальчик имеет на него управу. Ему пришлось бы позаботиться о том, чтобы даже неожиданный обыск их вещей не привел к обнаружению книги. Он не знал, каковы права студентов на неприкосновенность частной жизни.       — Твой секрет в надежных руках, — сказал Нотт, затем сделал паузу, и его ухмылка перешла в задумчивость. — Если только ты пообещаешь привлечь меня, если когда-нибудь воспользуешься этой штукой и научишь себя анимагии.       Гарри удивился предположению другого мальчика о том, что Гарри готов сделать что-то незаконное - совершенно верное предположение, но все же не такое, какое сделало бы большинство людей, - и готовности Нотта присоединиться к нему.       Он положил книгу о необычных магических навыках в свою корзину.       — Договорились.       Второй мальчик резко кивнул и оглядел магазин.       — Думаю, я закончил.       Гарри огляделся. Несмотря на то, что Нотт, казалось, проводил большую часть времени, помогая Гарри в книжном магазине, корзина Нотта была почти такой же полной, как и корзина Гарри. К счастью, корзины были снабжены расширительными и облегчающими чарами, поэтому ни один из мальчиков не испытывал трудностей с переноской и балансировкой своих огромных книжных покупок.       На то, чтобы расплатиться за все, что они купили, ушло минут десять. Нотт листал книгу, которая, похоже, была связана с магией воды, а Гарри нашёл уголок книжного магазина возле секции "Доримское волшебное право", небольшой и ужасно пыльный, чтобы открыть сундук и упаковать свои книги. Спрятавшись от Нотта за открытой крышкой багажника, Гарри развернул остролистную палочку и спрятал её в кобуру, а ясеневую палочку и книги, взятые им из хранилища Поттеров, спрятал в потайное отделение.       Через тридцать секунд сжатый сундук был убран в угольный рюкзак вместе с мерзкой маггловской одеждой Гарри, которая останется с ним только до тех пор, пока он не найдёт спокойной минуты, чтобы сжечь её.       — У тебя есть сова? — резко спросил Нотт, когда они выходили из книжного магазина. — Если ты, конечно, хочешь, я бы хотел списываться с тобой. У нас еще есть добрый месяц с небольшим до начала занятий.       Гарри уставился на него.       — Сова?       — Точно, извини. Совиная почта. — Нотт повернул голову назад, затем указал пальцем; Гарри заслонил глаза и, прищурившись, увидел большую коричневую птицу, спиралью летящую вниз к магазину у Гринготтса с чем-то, прикреплённым к её лапкам.       — Мы используем их для почты. Первокурсникам разрешается завести сову, жабу или кошку. — Он ухмыльнулся. — Многие нарушают это правило; пока оно маленькое, не причиняет никому вреда, и ты аккуратен, профессора смотрят на это сквозь пальцы. То есть, многие Слизеринцы и Когтевранцы нарушают это правило, потому что Пуффендуйцы не так часто нарушают правила, а Гриффиндорцы так же деликатны, как кирпичи.       Гарри улыбнулся. Он не любил смеяться, как правило, это было более выразительно, чем ему хотелось бы. Но Тео Нотт, по его мнению, был не из тех людей, которых обижает или раздражает тишина или сдержанность Гарри. Это радовало.       — Я бы хотел этого, — сказал он. — Списываться, я имею в виду.       — О, супер. — обрадовался Нотт. — Мне понадобится партнер по учебе, а ты, похоже, хороший парень.       Гарри бросил на него косой взгляд. В этот момент он чувствовал себя достаточно комфортно рядом с Ноттом, чтобы немного подколоть его.       — Даже если я буду в Гриффиндоре?       Нотт вздохнул.       — Полагаю, я мог бы сделать исключение для вражды между Слизерином и Гриффиндором. Если только ты не превратишься в безрассудного болвана.       — Думаю, я справлюсь с этим, — сказал Гарри. — Сомневаюсь, что я буду в Гриффиндоре, судя по тому, что ты сказал.       Нотт ухмыльнулся.       — Именно так я и думал.       Гарри заколебался. — Ты знаешь, какой дом был у моего отца?       — О, Гриффиндор, конечно, — сказал Нотт. — Оба твоих родителя. Представляю, какой будет скандал, если бы близнец золотой пары Гриффиндора оказался в Слизерине. А где твой отец?       — У него... дела по работе, — сказал Гарри. — Он... аврор?       — Да, магический правоохранительный орган. Главный аврор. — Нотт выглядел так, будто с трудом сдерживался, чтобы не усмехнуться или не закатить глаза.       — Один из самых молодых, кто когда-либо занял эту должность.       Гарри обратил внимание на выбор слов. — Занял? А не занимал?       — Он новичок, — сказал Нотт. — Его повысили полтора года назад. Есть ставки на то, сколько он продержится. Не говори ему об этом; я уверен, что он не знает. Это не совсем... люди, с которыми он проводит свое свободное время.       Гарри сузил глаза, глядя на Нотта. Он уже давно подмечал всякие мелочи и был уверен, что Нотт что-то недоговаривает ему о политике этого нового мира.       — Почему у меня такое чувство, что твоя семья и моя не ладят?       — Потому что ты раздражающе наблюдателен, — сказал Нотт, нахмурившись.       Гарри задумался.       — Мороженое? — По его весьма ограниченному опыту, трудно быть раздражительным, когда ешь мороженое.       — Да. Я объясню это за мороженым.       Гарри взял простую миску. Нотт заказал какую-то огромную штуку, похожую на сахарную кому, которая только и ждала, чтобы случиться, и успел доесть до половины, прежде чем достаточно сбавил обороты, чтобы заговорить.       — Итак, ситуация такова. — У него было решительное выражение лица. — На войне, в которой участвовали твои родители...       — В которой погибла моя мама, — вклинился Гарри. — В той, где Вол... прости, Сами-Знаете-Кто пытался убить моего брата, и это убило его, и все сошли с ума.       Нотт фыркнул.       — Точно. Извини. Это не смешно. Только твой рассказ. В общем... большой проблемой в войне было то, что древние чистокровные семьи не любят, когда Министерство приходит и указывает нам, что и как делать. Кроме того, было много убеждений чистокровных в основном о том, что магглы - низшие животные, волшебники должны править ими по праву силы и превосходства, а магглорождённые ведьмы и волшебники - в лучшем случае неполноценные, в худшем - узурпаторы, которых нужно пытать и убивать, в зависимости от того, кого вы спросите.       Гарри почувствовал себя смутно зеленым. Он внезапно потерял интерес к своему мороженому.       — И... есть ли... в этом какая-то правда? Магглорожденные обычно не так сильны в магии?       — Насколько можно судить, нет, — сказал Нотт, злобно косясь на свое мороженое. Он не выглядел очень довольным, возможно, потому, что мороженое мягкое, и его не очень приятно резать ножом.       — Это было сделано в качестве оправдания культурного аргумента. В основном, что культура волшебников разрушается из-за притока магглорожденных, которые не знают наших обычаев и традиций, и, что более важно, совсем не пытаются интегрироваться. Мои родители относятся ко второму лагерю. Появился Сами-Знаете-Кто и, опираясь на этот страх, либо запудрил мозги, либо запугал, либо убедил множество людей последовать за ним. Он вел крестовый поход "захвати министерство, убей магглорожденных и управляй грязными магглами". Сами по себе его последователи не были бы так опасны, как был он сам. С ним... это была близкая победа. И даже тогда так называемая Светлая сторона победила только потому, что ребенок победил убивающее проклятие, и никто не может понять, как.       — Значит, это мой брат, — сказал Гарри, не зная, как относиться к тому, что его близнец стал знаменитостью.       — Да. Вообще-то я удивлен, что никто не подошел пожать тебе руку или попросить автограф, — сказал Нотт. — Возможно, дело в глазах. У твоего брата карие. Или в осанке и поведении: он громкий и его невозможно не заметить. Кстати, ты весь день щурился; может, вам нужно проверить глаза?       — Может быть. Итак, "светлая" сторона победила, — спросил Гарри, которому сейчас совсем не хотелось отправляться в путешествие по ситкому "Поттер".       — Да, а потом... группа последователей Сами-Знаете-Кого использовала так называемую Защиту Империуса. Есть такое проклятие контроля разума, называемое Империусом, и многие из них говорили, что находятся под его действием. Доказать то или иное было практически невозможно, поскольку веритасерум, зелье правды, ещё не был изобретён.       Гарри понял, к чему все идет.       Нотт открыл было рот, как вдруг громкий голос пронесся по открытой площадке кафе-мороженого.       — Гарри!       Гарри вздрогнул так сильно, что чуть не опрокинул на себя мороженое: в памяти всплыл громкий, сердитый голос Вернона, поднятые кулаки...       Но дядя Вернон никогда не называл его по имени.       Он прогнал эти воспоминания и сосредоточился на отце, который сердито пересекал патио.       — Чёрт возьми, — прошептал Нотт. — Поттер, я должен уходить...       Он уже поднялся со своего места, когда Джеймс подошел к их столику.       — Гарри, - сказал Джеймс сквозь стиснутые зубы. — Домой.       Гарри хмуро посмотрел на него. Он не хотел никуда идти с кем-то, кто выглядел так. Злые взрослые приводили к побоям. Джеймс и раньше не казался таким, но эта внезапная злость настораживала, а его мама Лили была сестрой Петунии, что означало, что, возможно, Петуния была не единственной странной в своей семье, возможно, его мама тоже не была милой, а один человек, который не является милым, обычно привлекает других, которые тоже не являются таковыми, Гарри знал это.       То есть у него не было никакой гарантии, что Джеймс Поттер - человек лучше Вернона Дурслей. Только лучше умеет скрывать свои гадости, но ненамного.       — Я ещё не закончил, — сказал он так вежливо, как только мог. — Я хотел бы доесть свое мороженое.       Джеймс резко сел и посмотрел на Нотта.       — Я могу уйти, — сказал Нотт с восхитительно скучающим и безразличным видом.       — Я уже почти закончил. Приятно было познакомиться, Поттер.       — Взаимно, — сказал Гарри и посмотрел, как его первый неуверенный союзник уходит, чтобы отдать использованную миску с мороженым обратно в магазин.       Джеймс мгновенно повернулся к нему.       Гарри вздрогнул, сгорбив плечи. Затем заставил себя расслабиться - они находились на открытом пространстве, Джеймс не мог ударить его здесь.       Когда он поднял глаза от мороженого, то увидел на лице Джеймса нечто иное: ужас. Шок. Чувство вины.       — Гарри, — сказал он, его голос стал намного мягче. — Я знаю... это деликатная тема, и у тебя нет причин доверять мне. Но... Дурсли когда-нибудь били тебя?       Гарри сжал кулаки под столом и позволил своему гневу выплеснуться на лицо. (Гарри не знал, что, когда он поднял голову, его глаза практически светились и были точно такого же оттенка зелёного, как и Убийственное проклятие).       — Кулаками, — сказал он. — В большинстве случаев. Дядя Вернон очень любил свой пояс. Иногда с украшенной пряжкой. Тетя Петуния сломала метлу о мою спину, когда мне было девять лет. И ударила меня сковородкой по голове, когда мне было семь.       С каждым словом он наблюдал, как крутится нож для мороженого, как глаза Джеймса Поттера становятся чуть более впалыми. Это наводило на мысль, что Джеймс не собирается применять физическое насилие к ребёнку. А может быть, он просто не хотел, чтобы кто-то другой издевался над его ребёнком.       В любом случае, причинить такую боль отцу - это было приятно.       Но он не должен был рассказывать обо всем. Поэтому Гарри не стал рассказывать о других вещах - о еде, которой его лишали в качестве наказания, о том, что его иногда на две недели запирали в чулане с ограниченными перерывами на туалет, о принудительном труде, о едва вылеченных переломах костей. Это может стать боеприпасами на другой день, а ему не нужно было сразу вываливать на всеобщее обозрение все свои детские заморочки.       Он намеренно расслабил руки, притупил взгляд и вернулся к мороженому.       Джеймс вздохнул. — Гарри, мне очень жаль. Я понятия не имел. Клянусь, если бы я знал...       — Но ты не знал, — сказал Гарри так легко, как только мог. — Теперь это не имеет значения.       Он откусил еще кусочек, и, когда Джеймс ничего не сказал, решил, что лучше будет поговорить с ним здесь, на людях, потому что на людях большинство людей более сдержанны.       — Почему ты так разозлился?       — Тот мальчик сказал тебе свое имя? — спросил Джеймс.       — Да. Тео Нотт.       — Его отец - Пожиратель смерти.       Гарри сделал паузу, и в голове промелькнуло несколько мыслей.       — Один из людей Сам-Знаешь-Кого?       Джеймс нахмурился.       — Откуда ты это знаешь?       Гарри пожал плечами.       — Да, один из последователей Сам-Знаешь-Кого, — сказал Джеймс. — Он сказал в суде, что им управляли, и отделался наказанием. — Так вот о чем Нотт не хотел мне говорить. Не могу его винить. — Все это ложь, конечно. Он был не единственным. Я не хочу, чтобы ты общался с его сыном, Гарри.       Гарри сосредоточился на мороженом, чтобы выиграть время. Он не был готов отказаться от единственного контакта, который у него был среди однокурсников, но и не хотел нагнетать обстановку. Не было смысла ссориться с отцом так скоро.       Он решил сказать следующее.       — Он был добр ко мне. Мы вместе покупали книги. Он рассказал мне о Хогвартсе.       — И что же он тебе рассказал? — спросил Джеймс, явно полагая, что Нотт передал только плохие предрассудки.       Гарри пришлось скрыть ухмылку.       — Что это самая старая и лучшая школа волшебников в мире, хотя за последние двадцать лет она скатилась в рейтинге лучших по результатам тестов. В ней четыре Дома. Из Слизерина вышло более чем достаточно темных волшебников. Пуффендуй - верность и справедливость, Слизерин - честолюбие и сообразительность, Когтевран - творчество и интеллект, Гриффиндор - благородство и храбрость. Они играют друг с другом в квиддич, живут отдельно и ходят на занятия с соседями по дому.       Джеймс моргнул.       — Это... в основном правда.       — В основном? — уточнил Гарри.       Джеймс нахмурился.       — Ладно, все правда. Но послушай, Гарри... Тиберий Нотт - это плохо. Вполне возможно, что он велел своему сыну любезничать с тобой или Джулианом, чтобы подобраться к тебе и причинить тебе вред.       — Я... сомневаюсь в этом, — сказал Гарри. — Учитывая, что до сегодняшнего утра никто не знал о моем существовании, а большая часть волшебников до сих пор, вероятно, не знает об этом.       — Верно подмечено, — сказал Джеймс, все еще хмурясь.       — Он кажется приличным парнем, — сказал Гарри, внимательно наблюдая за отцом. Он не мог просто крикнуть: "Я буду с ним общаться, а ты не можешь указывать мне, что делать!", чтобы не начать ненужную ссору.       — Он сказал, что мы должны учиться вместе, независимо от того, в какие дома нас распределят. И спросил, сможет ли он написать мне до начала занятий.       Джеймс вздохнул.       — Думаю, просто написать не повредит. Кстати говоря, тебе нужна сова.       — Точно, — сказал Гарри. — Сова. Нотт упоминал об этом. Вы используете птиц для отправки писем? Это звучит очень медленно и очень скучно.       Джеймс взмахнул палочкой, и пустая миска Гарри перелетела на поднос с использованной посудой. — Это гораздо эффективнее, чем кажется. У сов в крови много веков назад была магия. Магглы этого не замечают, но когда они проводят время в окружении волшебников и магии, они становятся умнее и быстрее, лучше выживают. Соколы и ястребы тоже входят в список подобных птиц. Правда, они не так распространены. Полагаю, ты хочешь себе такого?       Гарри пожал плечами.       — Кажется, это удобно.       — Конечно удобно, — сказал Джеймс, улыбаясь. Она была не такой теплой и широкой, как раньше, но, похоже, он уже забыл о том, что произошло с Тео Ноттом, и это радовало. Гарри по-прежнему собирался внимательно наблюдать за ним.       — У Джулиана уже есть снежная сова. Назвал её Призраком.       Гарри решил не заводить снежную сову.       В Эмпориуме Эйлопса было темно и пахло затхлостью, пускай и не очень сильно. Шорохи, улюлюканье и слабые крики эхом разносились по помещению. Гарри увидел ещё несколько детей примерно своего возраста и обошёл их стороной: теперь, осознавая свою известность и то влияние, которое его брат, а значит, и Гарри, оказывали на людей, он не собирался устраивать сцену в зоомагазине.       Через тридцать минут он вышел, держа в руках клетку с молодой самкой короткохвостого сокола. Птица выглядела резвой и быстрой: черные голова, спина и крылья, бежевые грудь и брюхо, несколько оранжевых пятен на голове и шее. Ее глаза были ясными и яркими, а клюв выглядел злобно острым. Гарри вспомнил свой прошлогодний курс греческой мифологии и подумал, что хотел бы назвать её Алекто в честь одной из трёх фурий справедливого наказания. Только он, наверное, переименовал бы её в Алекту, чтобы было не так очевидно, откуда взялось имя.       Потом Гарри сказал Джеймсу, что давно не проверял зрение, и Джеймс потащил его к волшебному оптометристу. Гарри боролся с паникой в течение нескольких минут, пока он был без очков, пока оптометрист проверял его глаза. Он ненавидел быть уязвимым в такой ситуации: весь мир был нечётким, а восприятие глубины сходило на нет. Могло произойти все, что угодно.       Он с облегчением надел очки, когда они закончили.       — Вы можете либо выбрать новую оправу, либо оставить и отремонтировать эту, - сказала ведьма, глядя на разрыв посередине, где очки были скреплены скотчем. Гарри провел по нему пальцем - Дадли сломал их несколько дней назад, а Гарри так и не смог починить сломанные вещи. Наверняка для этого существует какое-то заклинание, и он решил поскорее его выучить.       Он взглянул на Джеймса, который тоже носил круглые очки, и задумался, стоит ли ему приобрести очки такой же формы, чтобы манипулировать отцом... или другой формы, чтобы удовлетворить себя.       Выбор пал на прямоугольную оправу.       Гарри выбрал набор с прочной металлической прямоугольной оправой и протянул их с благодарной улыбкой.       Ведьма улыбнулась в ответ.       — Я вернусь через минуту, — сказала она и скрылась в подсобке, а Гарри догадался трансфигурировать или магически заменить линзы.       — Когда ты в последний раз проверял глаза? - тихо спросил Джеймс.       Гарри пришлось задуматься.       — Пять лет назад.       Джеймс поджал губы, но больше ничего не сказал.       Гарри начал задавать ему вопросы о школе, чтобы скоротать время. Джеймс, похоже, любил поговорить, так что все сложилось удачно. Гарри быстро понял, что описания домов, сделанные Тео, были гораздо менее предвзятыми: Слизерин он назвал "домом ненадежных, подлых змей", Когтевран - "безнадежными книжными червями", Пуффендуй - "милыми, но немного скучными", а Гриффиндор - "лучшим из лучших, куда попадают храбрецы и праведники".       Гарри не стал уточнять, что "праведный" необязательно означает "правильный".       Он почувствовал облегчение, когда ведьма вернулась с его новыми очками. Ещё большее облегчение он испытал, когда надел их и как будто впервые открыл глаза.       — Я вижу, — проговорил он, на секунду забыв о сдержанности и самообладании.       Джеймс рассмеялся. — Ну конечно, видишь. Классное ощущение, да?       Гарри кивнул и послал ему свою самую сдержанную улыбку. Ему нужно было понравиться отцу. По крайней мере, на ближайший месяц.       — Сундук, как я понимаю, в том пакете? — сказал Джеймс. — Кстати, мне нравится новая одежда. Ты выглядишь как очень приличный молодой волшебник. Гораздо аккуратнее, чем Жюль, это точно!       — Спасибо, — сказал Гарри. — И - да, на ней есть уменьшающие чары.       — Отлично. — Джеймс выглядел внезапно обеспокоенным. Он попытался скрыть это, но Гарри много лет наблюдал за Дурслями, чтобы уловить любой намёк на эмоции, которые могли бы привести к тому, что ему нужно будет куда-то идти, а Джеймс не был достаточно ловким, чтобы хорошо скрыть эмоции. — Давай отвезем тебя домой, хорошо? Уверен, ты с нетерпением ждёшь встречи со своим братом. Мой брат-близнец, о котором я не знал до сегодняшнего утра. Мой брат-близнец, который, по-видимому, является каким-то героем за что-то, что он не помнит, как сделал, и что никто не может объяснить. Мой брат, которого Тео Нотт, сын Пожирателя Смерти, описал как начинающего гриффиндорского золотого мальчика. — Не могу дождаться, — сказал Гарри, и его сарказм прозвучал прямо над головой Джеймса.