Calda italiana

      Прошло несколько часов с того момента, как Энн и Эдвард были заточены своеобразной темнице. В воздухе витал стойкий железный запах — как и обещала Джейн, ещё несколько несчастных туристов было зарезано на глазах у пары влюблённых. Кого-то стражники испили, томно прикрывая глаза, дразня своим наслаждением жаждущих вампиров, кого-то оставили с перерезанным горлом истекать кровью на холодном земляном полу. Звук маленьких капель алой жидкости, что стекали с безжизненных тел, давил на уши. Под глазами о обоих образовались тёмные синяки, скулы будто впали, создавая ужасающую картину.       Он пытался разорвать прочные оковы. Скользил руками по титану, но выходил лишь протяжный скрип, остриём ножа режущий уши. Бесила беспомощность, которая ранее не одолевала всемогущих вампиров. Силы совсем иссякли, он думал опустить руки, но где-то в сознании звонкий голосок колокольчиком оповестил о скором спасении.       — Энн! — в хриплом мужском голосе, который он еле-еле выдавливал из себя, послышалась надежда на просветление. — Я слышу мысли Элис и…       — Элис, Карлайл и Джаспер направляются к нам! Они вот-вот войдут в канализацию. — всегда звонкий певческий голос девушки зазвучал устрашающе из-за недостатка сил. — Но решений Вольтури я не вижу. Сил не хватает.       Вцепившись тонкими пальцами в титановые прутья, она жалобно смотрела на Эдварда, что таился в клетке напротив. В глазах не осталось ни одного признака жизни, если их существование так можно было назвать — пустые, стеклянные, радужка залилась густым чёрным цветом, пожиравшим когда-то сияющий янтарь распахнутых жизнерадостных очей. В его же глазах творилось безумие. Зрачки, сливающиеся с таким же цветом радужки, метались из стороны в сторону, запечатлевая обескровленные тела. Грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, а изо рта вырывались редкие всхлипы.       — Держись, прошу! — взмолилась девушка. Эдвард не был слабее физически, однако произошедшее напомнило о его прошлом, когда он пачками опустошал тела людей, которых считал чудовищами.       Образы прошлого вдруг всплыли в помутневшем сознании. Он вспомнил будоражащий вкус ещё бурлящей крови, что, как сладкий ликёр, растекалась по его телу, насыщая каждый миллиметр. Вспомнил, как совершал свои убийства. Если жертва замечала его недобрый взгляд, Эдвард ловким движением затыкал ладонью рот и нос вопящего от ужаса человека, а если вампиру удавалось быть незамеченным, он моментально осушал негодника, отнимая его беспечную душу. Он делал всё очень бережно, не оставляя лишних следов и подозрений. Следуя порядкам высшего общества, в которое его погрузил Карлайл, он старался соблюдать этикет — питался аккуратно, а если, в самых редких случаях, хоть одна капля попадала на его мраморное лицо, трепетно промакивал испачканное место тряпочкой, сложенной, уголком вылезающей из кармана на пиджаке. Он был мастером своего дела, за что на какое-то время был запечатлён на статьях местных газет. Конечно, ни один житель Штатов, находящийся в здравом уме, не поверил бы в существование сурового монстра, утраивавшего «чистый беспредел» в самых тёмных закромах города. Поэтому новость о таинственном создании быстро пропала из заголовков и стала недолго существующей легендой из тех, которыми пугали мамы своих детишек перед сном.       Испугавшийся собственным мыслям, Эдвард вновь сжал титановые прутья. Страх и голод били ключом.       — Обещай, что, когда вернёмся в Форкс, отведаем парочку самых сочных гризли! — выдавил шутку, стараясь подавить сводящую с ума жажду. Она слабо кивнула, усмехаясь. Вдруг девушка подумала о том, как мужественен её возлюбленный даже в такой момент — продолжает сохранять позитив.       Они так и замерли, словно великолепные античные статуи, изображавшие пленников или нарушителей императорских законов. По древнегреческим и римским легендам, такие люди, запутавшиеся в собственных убеждениях, становились народными героями. Однако неизвестно, какая честь ждёт наших.       Тишину, разрезавшуюся редкими всхлипами, прервали чужие мысли, отголоски которых слышались на подкорке сознания — Феликс и Деметрий, сопровождаемые Джейн, плавно влетели в мрачную комнату.       — Как здорово, что семья снова в сборе! — невинно залепетала девочка, хлопая ресницами. Малиновые глаза стреляли нескрываемым отвращением и гордостью над самой собой. Она, по какой-то неведомой причине, верила, что вот-вот настанет расправа над её старой неприятельницей.       Джейн не могла с точностью сказать, что именно ей так не нравилось в Аннэлисе, но, как казалось самой Ринальди, эти чувства крошка испытывала из зависти к её прекрасному дару или к повышенному вниманию со стороны любимого вампира Джейн. Скорее всего именно второго играло главную роль. Она, только вступивши в клан Вольтури, увидела в Аро свой жизненный путь. Малютка Джейн понимала, что тот не зря выбрал их с братом для превращения, и всегда мечтала оправдать его искренние надежды. Она стремилась заполучить его внимание, показывая, на что она только ни готова в верной службе, однако из-за излишней назойливости и желчности девочки внимание всегда доставалось Энн. Когда девушка покинула Вольтури, всё, само собой, изменилось. Аро, измученный горем и страданием о потери самого сильного стражника, нашёл в Джейн некое утешение. Его манили её сверкающие при виде длинных шёлковых волос глаза, хитрая, даже едкая ухмылка, с которой она уничтожала непослушных вампиров. Его завлекала её покорность. Осознавая это, Джейн ничуть не обрадовалась временному возвращению Аннэлисы, поэтому, ещё и в силу своего характера, вела себя как обиженный ребёнок, с которым не разделили последнюю конфетку.       Подняв непосильные даже вампирам засовы, Феликс отворил дверцы решёток, и, не давая пленникам возможности сбежать, два стражника подхватили их за локти, заводя мертвенные руки за спину. С выпученными от желания глазами Эдвард и Энн в последний раз взглянули на измученных мертвецов под своими ногами. Тела лежали в хаотичном порядке и скорее напоминали самый страшный кошмар, хотя именно чужими страхами напитывали свои души вампиры. Трое служителей Вольтури едко усмехнулись, предвкушая, какой разгром устроят их покровители и без того убитой парочке. Деметрий даже подумал о том, с каким удовольствием он оторвёт голову красноволосой, визуализировал в своём изображении все возможные способы убийства девушки. Он облизнул губы, наслаждаясь потоком собственных мыслей, и с упрёком посмотрел на Эдварда, что был готов совершить те же самые манипуляции с головой стражника.       Стены в уже знакомом коридоре, казалось, сжимались. Голова гудела от нестерпимой жажды, хотя ноги переступали по-привычному легко и ловко — неотъемлемая черта вампирской ипостаси. В приёмной было пусто, лишь где-то вдалеке завывал ветер, словно соболезнуя паре измученных. За конторкой было пусто, но Энн и Эдвард чётко понимали, что вот-вот там появится очередная очаровательная девушка, что слёзно поверит сказкам о том, как прекрасны вампиры, царствующие в укромных уголках нашей планеты. Изощренности фантазии населяющих Вольерру сверхъестественных существ можно было позавидовать, будь ты моральным извращенцем или психом, что видит гармонию лишь во всеобщей гибели.       Стражники, пройдя по огромной лестнице, устремившейся ввысь, привели Эдварда и Энн в необыкновенной красоты зал, по своей форме напоминавший овал — значит, он располагался в башне с часами. Каждый его миллиметр был освещён яркой лампой, поэтому возлюбленные с лёгкостью смогли разглядеть мраморную отделку — пол, стены, украшенные благородными колонами, и потолок, с которого свисала здоровенная люстра с красными полупрозрачными листочками, будто каплями крови стекавшими с золотистых ветвей. Перед двустворчатой дверью, на дальней стене, было возвышение, отделанное бордовым ковром. На нём стояли три величественных трона, предназначенные для трёх глав Вольтерры. Над ними — небольшой балкон с мраморными перилами — на нём, наблюдая за происходящим, возвышались девушки — жёны Вольтури — и их стражники. Лица первых были явно взволнованы происходящим, однако какая-то неведомая сила, царившая на ярусе, напоминавшем поднебесье, заставляла их замереть, как вкопанных, не позволяя сдвинуться с места. Грациозные девушки, в длинных и пышных, но достаточно современных платьях выглядели тускло и невзрачно по сравнению со встреченной раннее тройкой их мужей. У соседних стен, завешанных гобеленами с изображениями диких животных, только вышедших на охоту в поисках блуждающих ланей и мелких кроликов, расположились стражники и новоприбывшие гости правящей династии — Элис, Джаспер и Карлайл Каллены.       Увидев родных, целых и невредимых, Эдвард и Энн вздохнули с облегчением. Однако этого нельзя было сказать об их семье — трое с ужасом смотрели на замученных брата и сестру, сына и дочь. Воскликнув, Элис бросилась прямиком к вошедшим. Одному Богу известно, какими силами она хотела остановить усмехающегося Феликса, что, казалось, одним мизинцем смог бы сломать девушку пополам. Джаспер постарался ухватить её за руку, но было слишком поздно. Посреди огромного зала девушка, похожая на эльфа, остановилась. Вдруг упала на колени, жалобно крича и взвизгивая, извиваясь от боли, будто её кинули в костёр. На лице возникла гримаса ужаса. Остальные из её семейства до хруста сжали челюсти, соболезнуя её боли. Джаспер прильнул к ней, падая на колени, бережное обхватывая тонкое лицо длинными пальцами. Очи парня вспыхнули, и он прижал дрожащую девушку к себе, стараясь перенять на себя всю невыносимую боль.       — Джейн! Где твоё гостеприимство? — торжествующий голос Аро эхом разнёсся по помещению, заставляя каждого вздрогнуть и вжаться в ледяной мрамор, сверкающий под ногами. Джейн разочарованно вздохнула и отвесила гордый поклон властному вампиру. Элис с трудом поднялась, оттряхивая колени, будто те испачкались в невидимой пыли, но Джаспер мигом подхватил её на руки и вернул к Карлайлу, прожигаемый взглядом Сантьяго. Энн уставилась на Элис молящими глазами и шепнула тихое «прости», но так, чтобы сестра смогла услышать. Хейл прижал изумительно тонкое тельце к себе, нервно поглаживая и оставляя короткие поцелуи на пылающих щёках.       — Аро, что вы сотворили с моими детьми? — вечно спокойным, твёрдым голосом проговорил Карлайл. Но его глаза выдавали сочувствие и боль при виде измученных Эдварда и Энн. Отними у него хоть капельку разумности, Каллен разорвал бы каждого, кто причинил вред дорогим ему людям. Не подумал бы о неминуемом наказании и ни разу бы не взглянул в глаза обидчика, стараясь поскорее уничтожить его злосчастную морду.       — Дорогой Карлайл, у нас не было выбора! — залепетал Аро. — Они понесли заслуженное наказание, поэтому будь добр не спорить со мной хотя бы в этом.       В зале повисло напряжение. Каждый из стражников стоял в ожидании настоящей бури — гнева правящей верхушки. Они притаились, наблюдая за происходящим, как за самой интересной пьесой в театре, ожидая дальнейших приказаний. К каждому из Калленов было приставлено по одному до невозможности сильному стражнику в чёрном фраке. Капюшоны были аккуратно откинуты на спину, что позволяло разглядеть их самодовольные лица, готовые вот-вот разорвать на кусочки каждого, кто пойдет против их власти. Стража стояла прямо за Элис, Джаспером и Карлайлом, отчего троица поморщилась и усомнилась в том, что в момент «икс» сможет легко избавиться от прицепа. Джаспер, как подметила Энн, успел продумать несколько боевых приёмов — защиту и нападение, что были в равной степени необходимы в сражении с Вольтури.       В его мыслях всё выглядело куда идеальнее, чем могло бы быть. Он запечатался о том, как, воспользовавшись своим даром в противостояние местным гипнотизёрам, сможет переманить на свою сторону пару стражников. Те же помогли бы ему устранить верхушку власти, стереть с лица земли их надменность.       Девушка со светло-каштановыми волосами стояла за спиной Аро — она внимательно изучала гостей, будто стараясь найти в них какую-то важную деталь. Она отрицательно замотала головой, взвешивая в своей голове потенциальные риски. Челси пыталась нарушить гармонию в отношении хотя бы двух Калленов, но что-то останавливало её. Невидимый щит сработал отлично, поэтому никаких воздействий оказать не получилось. Главный вампир заглянул в её разочарованные алые глаза и томно выдохнул.       — Даже Челси не способна сломить эту семью! — он вновь поразился собственным мыслям. — Какое великолепие!       — Тебе пора перестать восхищаться преступниками! — шикнул блондин с длинными волосами, восседавший на соседнем троне. Он был явно недоволен всем происходящим, да и в целом редко соглашался с выводами остальных. Эдвард, державшийся на ногах из последних сил, уловил в его мыслях желание поскорее закончить цирк, начатый Аро. Он считал, что пару, преступившую закон, давно пора было казнить, дабы избежать дальнейших глупостей, непонимания и нудной болтовни.       — Не торопись, дорогой друг! Как заявила милая Элис, никакого преступления не было совершено, а их рассказ — лишь полёт бурной фантазии. — блаженным голосом пропел брюнет.       Энн и Эдвард переглянулись, задавая друг другу немой вопрос. Заглянули в мысли Элис, которая уже доброе количество времени смотрела на них, стараясь привлечь внимание.       — «Эдвард, Белла! — её мысли мешались в кучу из-за суеты, однако в них можно было расслышать целое послание. — Я не вижу будущего Беллы, я вообще не вижу ничего, что связано с ней, просто темнота. Как мы выяснили ранее, такое происходило только с Джейкобом Блэком и Сэмом Адли, с оборотнями! — казалось, рассказывай всё девушка вживую, она бы задыхалась от нетерпения поделиться всем, что произошло за время их отсутствия. — Белла — оборотень!»       Влюблённая пара уставилась на сестру, хлопая длинными ресницами. Неужели весь путь, что им пришлось проделать, все старания и мучения, что пришлось пережить — всё было зря?! Даже если так, куда делся Джеймс и почему он не заявился в Вольтерру, чтобы настучать на Энн, раскрывшую секрет вампирского существования человеку, если девочку можно было таковой назвать.       — «Про Джеймса расскажем позже, осталось лишь разобраться с Вольтури, чтобы они больше не пришли по наши души». — она коротко кивнула, стараясь улыбнуться, однако страх за брата и сестру взял верх. Небьющееся сердце, казалось бы, вот-вот застучит от волнения, наворачивая кульбиты. Но вдруг Элис почувствовала облегчение, зарождавшееся где-то в глубине души, пропитывающее мраморное тело до кончиков пальцев приятными солнечными лучами. Она взглянула на Джаспера, что метнул в её сторону лёгкую ухмылку и приобнял за талию.              Для Энн, внимательно разглядывающей парочку со стороны, стала ясна причина, по которой спутником был выбран именно Хейл — он должен создать располагающую к принятию верного решения атмосферу, если, конечно, не будет пойман за обманом и манипуляцией. Но далеко не каждый в моменте осознаёт, что в его мозгах копошатся, заставляя нервную систему чувствовать удовлетворение в достаточно напряжённой ситуации. Беда миновала, и Джаспер с ещё более довольным лицом стал противостоять Вольтури.       Весь зал будто залился лиловой дымкой, что несла в себе благоприятные эмоции. Стражники расслабились, а из их мыслей временно ушли сцены убийств. Марк, самый мрачный и молчаливый из Вольтури, вдруг тепло улыбнулся, размышляя о том, как крепки связи между Калленами. Безграничную любовь между Эдвардом и Энн, Джаспером и Элис можно было заметить издалека — влюблённые глаза, с тонким трепетом вновь и вновь изучавшие лица любимых, заглядывающие прямиком в душу, словно кричали об искренности чувств. Но Марк заглядывал куда глубже. Воспользовавшись своим даром, он осознал, что это не мимолётное влечение, не лёгкая влюблённость, а самое настоящее и крепкое чувство. Он взглянул и на духовное родство между каждым членом семьи — общая цель, общий порядок мысли объединяли Калленов, даруя им силу мощнее, чем у властных вампиров Вольтерры. Они были готовы постоять друг за друга не из-за страха перед наказанием, не из чувства долга или иных личных побуждений. Они боролись за свою семью, крепко-накрепко сплочённую и неразлучимую никакими сверхъестественными дарами.       Марк медленно поднялся со своего трона, кинув на Кая осуждающий взгляд. Порой его воротило от того, как часто блондин преследует лишь одну свою скупую цель — месть и собственное возвышение. Он подплыл к Аро, плавно касаясь его плеча. Глаза его блестели от счастья, поэтому со стороны он выглядел не как устрашающий и могучий вампир, а как добрый дедушка, испытывающий чувство искренней радости за своих внуков. Брюнет воскликнул от радости, когда услышал мысли своего брата по духу. Брюнет призадумался. Сложив руки перед собой в замок, он начал свою речь:       — Карлайл, я должен признать, что бескрайне удивлён зрелищу, которое устроили твои дети! — тот уж было хотел сопротивиться, однако Аро всё понял и поднял ладони вверх, сдаваясь. — Я совсем без упрёка! Наоборот, твои дети, ваше духовное родство заставили меня задуматься о многом. Я безмерно благодарен вашему визиту и не намерен задерживать вас ни минутой более!       — Но послушай, Аро. — шепнул ему седовласый Кай уже более спокойным, даже уставшим голосом. — Разве не будет у нас тогда проблем среди других кланов? Что насчёт авторитета?       — Здесь ты прав, друг мой. — в привычной манере брюнет наклонил голову, прожигая взглядом узорчатую плитку. — К сожалению, нам придётся иногда навещать вас! Надеюсь, вы не будете против принять у себя, в Олимпике, мою славную Джейн и её брата Алека.       — Это честь для нас, Аро. — залепетал Карлайл, аккуратно кивая белёсой головой. Конечно, никто не будет рад видеть стражников Вольтури на своей территории, однако перед Аро необходимо проявлять услужливость.       Одна из самых чутких и проницательный черт характера главы семейства Каллен — постоянное стремление к получению знаний. Не только в научной практике, но и в жизни. С его умением разруливать семейные и не только конфликты, с умением подстроиться под обстоятельства и людей, он мог бы стать высококлассным дипломатом, хотя выбрал для себя более безопасный род деятельности.       — Ах, Эдвард, Белла! Простите меня за столь суровое испытание. — он сверкнул малиновой радужкой глаз. Распознать искренность его слов было довольно сложно, поэтому оставалось лишь покорно поклониться и покинуть злачное место. — Ваша одежда совсем замаралась! Вы распугаете народ своим обликом. Джейн, Феликс, одолжите гостям свои накидки.       Поморщившись от недовольства, пара взяла предоставленное одеяние и спряталась за тёмной плотной тканью, по подолу обрамлённой золотыми нитками и крошечными рубинами, поблёскивающими и отражающими тонкие струйки света. Ощущалось неприятно, словно на них накинули титановые кандалы, сковывающие движение.       — Они вам к лицу! — хитро улыбаясь, зашипел Аро, возвращаясь на своё законное место.       Феликс указал семье толстой рукой на дверь, ведущую на выход из помещения. Высвободившись из хватки Деметрия, Энн прильнула к Эдварду, тонкой рукой обхватывая его талию. Он же возложил руку на когда-то хрупкое плечо, аккуратно поддерживая измученное тело.       — «Пусть мы и были рядом, мне не хватало твоих объятий!» — мысленно проговорил Эдвард, вдыхая природнившийся аромат девичьей макушки.       Элис и Джаспер подхватили их с двух сторон, чтобы те, измученные и истощённые, шли быстрее. Они ступали молча, осознавая, что каждое их слово в стенах суровой обители Вольтури может вызвать большие неприятности.