Повесть о Малкольме-младшем, его сестре Ксении и Линарии, то есть Летти

Малкольм-младший

      Она валялась на лугу. В белом платье. Не могла вернуться где-нибудь поближе?! Хм, она всегда плохо ориентировалась на местности. Хотя… она могла сделать это и из чистой вредности. В Летти столько вредности, что я бы на ее месте давно бы начал ей торговать.       Мне пришлось тащить ее домой… это было тяжело, особенно учитывая мое деликатное сложение. Я с детства развивал в себе ловкость, а вот с тасканием тяжестей дела не имел. Я никогда не предполагал, что мне придется поднимать тяжеленную девушку.       Штришок: она была без сознания, как, впрочем, можно догадаться.       Я чувствовал радость? Нет, наверное. Какая уж тут радость — работать грузчиком. Не ощущал себя последним мерзавцем? Никто на свете не отнимет у меня этого удовольствия!       Так или иначе, я дотащил ее до дома, только вернувшаяся гадина совесть (голос которой смутно был похож на матушку и сестру одновременно) помешала мне бросить ее в прихожей. Она заставила меня аккуратно положить мисс трижды невесту на кровать в «ее» комнате.       Нет, чему-чему, а возвращению совести я точно не рад. Равно как и плохой стороне, которая проснулась по непонятным причинам. Они меня неимоверно достают, особенно когда начинают препираться или обе сразу давить на меня. Терпеть не могу, когда мне навязывают что-либо! Предпочитаю решать все сам. Надеюсь, в скором времени я найду способ их спровадить.       Но опять-таки, покончим с лирическими отступлениями!       — Э-э… как ты это объяснишь? — опешила сестра, увидев «спящую красавицу», когда я стоял на пороге.       — Ну, я никак, а она, наверное, сможет, — предположил я.       — Тогда ладно, проходи, — кивнула та, слегка улыбнувшись.       — А если бы не ладно, ты бы меня не впустила? — скептически хмыкнул я.       — Надо подумать над этим… — протянула сестра, улыбнувшись еще шире. Она улыбается! Даже странно видеть такое на ее томно-грустно-сосредоточенно-серьезно-задумчивом личике.       Я прошел и положил Летти на кровать, хотя один голос непрерывно бубнил: «Брось ее на пол!», а другой нудил: «Будь с ней поаккуратней!»       Думаю, теперь было бы неплохо разбудить ее и потребовать ответа за содеянное. Я попытался ее растолкать, встряхнуть, похлопать по щекам, но это не помогло.       — Может, ее водой облить? — подумал я вслух.       «О, да! Из ведра!» — возопила «плохая» сторона.       «О, нет! Ни за что!» — взвизгнула «хорошая».       Хоть бы они провалились куда-нибудь обе!       Я нашел компромисс — облил ее водой из кувшина, хотя сестра противилась этому решению: приподняв бровь, она произнесла:       — Себя облей.       В общем, это не помогло.       Проклятие! И что же теперь делать?       «Закопай ее и все!» — «Нет, нет, ни в коем случае! Ты должен поцеловать ее».       — Что? — возмутился я вслух.       Оба голоса притихли, а затем совесть пролепетала: «Я знаю, так надо».       Я поцеловал ее в щеку. Безрезультатно.       Тогда… а что мне оставалось делать? Не зарывать же ее в самом деле. Хотя… но нет. Зарывать я ее не стал.       — Ой, — встрепенулась Летти и лениво отерла длиннющим подолом ту самую воду, которую я на нее вылил. — Где я?       — В психбольнице, — тотчас же ответил я.       — А ты мой сосед по палате? — хитро улыбнулась она.       — Да, — кивнул я и позвал: — Сестра!       Сестра мгновенно оказалась на пороге. Ох, я надеюсь, она не подглядывала в замочную скважину?       — А вот и медсестра, — прокомментировал я ее появление.       Летти фыркнула. Она выглядела веселой, но ленивой и сонной. Гр-р, вот бы ее защекотать. Она бы побегала! Не все ж ей надо мной издеваться. Льщу себя надеждой на сладкую месть.       — Дай мне что-нибудь от головы, — протянула Летти.       Эта фраза всегда вызывает у меня смех. Злорадный смех. Этот случай не был исключением. Топор — лучшее средство от головы! Головы нет. Боли, соответственно, тоже!       — Не топор! — уточнила она. Видимо, она уже слышала это мое высказывание.       — Но это лучшее средство от головы! — возразил я со смешком.       — Я принесу тебе настой, — спокойно вымолвила сестра и удалилась, прежде внеся свою лепту в нездоровую для душевного состояния обстановку: — А тебе, — шутливо погрозила она мне половником, — прописано каждый день десять порций этого средства!       Летти залилась веселым детским смехом. М-да. Ничто так не радует, как обещание меня побить!       — Правильно, — добавила она, все еще не вставая с кровати.       Когда сестра вышла, хулиганка сцапала мою руку и положила ее себе на лоб. Потрясающая беспечность! Да от моего касания всякая боль увеличивается в два раза.       — Да у тебя горячка! — фыркнул я, мысленно поражаясь своему терпению и своей благосклонности.       — Белая, — расплылась в улыбке та.       — Глупая ты…       — У тебя не получится меня обидеть, — самонадеянно заявила она.       — Спорим? — возразил я.       — На желание, — сонно согласилась Летти.       — Ты страшная, некрасивая и толстая, — выпалил я, усмехнувшись, но уже знал, что не выиграю. Я знаю много обиднейших слов и высказываний, но нежные леттины ушки их не вынесут. Помню, одна девушка, Каталина, была смертельно мной обижена. Мне тогда было лет шестнадцать. С тех пор мои способности не уменьшились, а сильно возросли, словарный запас пополнился. У меня также есть способность оскорбить в самых наикрасивейших и наиприличнейших выражениях, ирония — великая вещь. Но я отвлекся.       Летти снова смеялась. Ей положительно хорошо сегодня. Интересно, я не спиртом ее обрызгал?       — Ты так не думаешь!       — Почему это? — действительно, откуда она знает, что я думаю.       — Ты бы не стал целоваться с такой! — хихикнула спящая… м-м-м… красавица.       — М-м-м… наверное, нет, — изобразил я глубокую задумчивость.       — Я выиграла!       Тихо, как белка-убийца, подкралась сестра с лекарством.       — Выпей, — протянула она чашку «неизлечимо больной», — наверное, поможет.       — Не-е! Я нашла лучшее средство, — указала нахалка на мою руку у нее на лбу. — Вот мое желание, — пробормотала она, обращаясь уже ко мне, — чтобы месяц ты спал со мной и держал руку у меня на лбу.       Хм, она имела в виду не то, что вы подумали! Как не стыдно!       — Нет, — довольно однозначно ответил я. — Я чту некоторые традиции своей страны.       — Хорошо, — на удивление легко согласилась Летти. — Мы положим что-нибудь между нами. — Ох, рано я так подумал…       — Лучше я буду спать на полу.       — Простудишься! — о, она сама забота.       — Не простужусь.       Я попытался уйти, но не тут-то было! Летти цепко схватила мою руку и не думала отпускать. Я подергался-подергался, но особых успехов не добился.       — Ты хочешь, чтобы я ее ампутировал и отдал тебе? — усмехнулся я, скептически приподняв бровь.       — Угум, — промычала та.