Повесть о Малкольме-младшем, его сестре Ксении и Линарии, то есть Летти

Ксения

      Проснувшись от того, что свет сквозь щель в шторах проник в комнату и бил мне в глаза, я подумала о том, что вчера вечером было странно тихо. Наверное, брат долго не мог заснуть… я тоже. Я размышляла о многом. С каждым днем я все больше влюбляюсь в Малкольма-младшего. И это поселяет в моем сердце и бесконечную радость, и бесконечную грусть. Я все не спешу открывать ему, что я его сестра.       Так, пребывая в странном состоянии, я встала; отдернула шторы, позволив солнцу залить всю комнату; оделась в свое любимое синее платье и потоптанные сапожки; пошла на кухню, чтобы приготовить очередной полусъедобный завтрак. (Если честно, я не очень люблю готовить.)       Когда он был готов, на кухню приполз сонный брат. Он как всегда был снисходителен и не ругал мою стряпню.       По окончании трапезы мы решили (эта идея пришла в голову мне) прогуляться. Брат был настроен довольно скептически, но я уговорила его.       Мы бродили по окрестностям. Я рассматривала красивые пейзажи, а брат отпускал колкости по поводу каждого, кого мы встречали.       Вдруг Малкольм потянул меня за рукав и указал на приближающуюся к нам миловидную курчавую светловолосую девушку в голубой рубашке и сиреневой юбке.       — Эта фурия спасла мне жизнь! Ты можешь с ней поговорить, а я побежал!       Только его и видели.       Признаюсь, меня захлестнула волна ревности, но я подавила в себе это чувство. Девушка не сделала мне ничего дурного.       Она подошла ко мне и проговорила:       — Значит, вы та самая девушка, похожая на него. Вы все-таки встретились, — она произнесла это с холодной учтивостью, но я почувствовала ее волнение.       — Я сестра Малкольма-младшего, — вежливо ответила я.       — Очень приятно, — собеседница сделала изящный реверанс. — Я — Линария, первая фрейлина.       — Взаимно, — продолжила я обмен любезностями.       И тут Линария сказала то, что действительно — я знаю — волнует ее:       — Куда же ваш брат так проворно убежал? Неужели он боится меня? — обронила Линария с деланным равнодушием.       — Нет, — мягко улыбнулась я, — просто он дал нам возможность поговорить наедине. Я знаю, я совершенно чужой вам человек. Но поверьте, вы можете поделиться со мной всеми вашими чувствами, — проникновенно произнесла я. Мы присели на стоящую рядом лавочку. — Вы… ты… будем на «ты»? — я вопросительно глянула на девушку. Та кивнула. Она была насторожена, но заинтригована. — Ты, конечно, спасла моему брату по доброте душевной… но в мире ничего не случается просто так. Пожалуй, никто, кроме тебя, тебя не сделал бы этого… ты…       — Твой брат разбил мне сердце, — горько промолвила Линария. Я чувствую, что ей больно и тяжело об этом говорить, но не понимаю, почему.       — Чем, Линария? Он славный, надо только узнать его поближе.       — Я узнала его достаточно близко.       Насколько? Вот ведь брат, он мне о ней даже не рассказывал! Конспиратор несчастный! Возможно, он не хотел огорчать меня… но ревность снова стала царапать меня маленькими черными коготками.       — Он втоптал мою любовь в грязь! Я сказала ему, что люблю его, а он: «Да ну?!»       Она произнесла это так забавно, что я не удержалась от смеха. Вот так. Все в этом мире происходит без меня. Я отогнала ревность прочь и извинилась за свой смех.       — Послушай, — вздохнула я, чувствуя себя очень странно. Я все-таки ревновала, но в то же время искренне сострадала девушке. Как это ни странно, но мне, ощущающей чужие переживания, очень важны чувства других. Мне грустно, когда грустно кому-то, находящемуся рядом. И весело, когда весело. Я едва ли могу объяснить свои эмоции. Они так сложны и запутанны. На мое настроение влияет все, включая мои чувства и мельчайшие внешние факторы (как брошенный искоса взгляд) и прочее, и прочее… — Послушай, брат ведь не виноват, что ты полюбила его.       Линария промолчала.       — Я еще не сказала ему, что я его сестра, — внезапно призналась я. — Не хочу… разочаровывать его. И, знаешь, уверена, если я спрошу его, любит ли он меня, он ответит то же.       Первая фрейлина пожала плечами, сохраняя мрачный вид.       Брат бродил неподалеку. Услышав мой вопрос, он посмотрел в небо и вымолвил, демонстрирую глубокую задумчивость:       — Скорее, да, чем нет.       С этим я и вернулась к Лине. Пришлось извиниться за опрометчивые слова.       — Ничего… я переживу. Я выйду замуж за принца.       — Не торопись с этим, — предостерегла я ее. Брат отзывается о нем не слишком положительно. — У тебя есть время подумать. Не стоит гробить свою жизнь. Ты знаешь, я немного волшебница и чувствую чувства других людей… я вижу, что ты говоришь это от отчаяния.       — Кажется, брату ты нравишься, — тихо проговорила Линария.       — Да, и я очень люблю его…       — Отлично, — выпалила она, встряхнув ржаными кудрями, — вы будете вместе счастливы!       — Да, я люблю его, — снова вздохнула я, — но он мой брат. Я не могу солгать ему, рано или поздно он узнает правду.       — Ладно, мне пора, — Линария встала со скамейки, — я отлучалась ненадолго. Пора снова приступать к своим обязанностям.       — Пока, — кивнула я ей, — было очень приятно.