Повесть о Малкольме-младшем, его сестре Ксении и Линарии, то есть Летти

Ксения

      Я гуляла в подлеске, собирая букет. Цветы были разные: розовые, желтые, голубые, белые… Очень красивые. Я засушу их на память об этом лете. Тепло, время от времени налетает свежий ветер. Мягкая длинная трава, на ней так приятно сидеть, — подумала я, опускаясь на колени и разбирая сорванные мною растения. Все-таки я люблю Кирандию… это лучшая страна в мире. Здесь все так красиво и чудесно!..       — А вот я так не считаю! — раздался совсем близко от меня высокий юношеский голос.       От неожиданности я вздрогнула. Кто это? И что же, я случайно произнесла свои мысли вслух?!       Я быстро оглянулась, посмотрела по сторонам, но нигде никого нет!       — Посмотри наверх! — услышала я смешок.       Я задрала голову. Действительно, на ближайшем толстом корявом дереве на средних ветках кто-то сидит. Но листва такая густая, что не видно, кто это.       — Кто вы? — крикнула я.       — Тот, кто терпеть не может эту страну и ее жителей, — рассмеялся он в ответ. И свесился вниз головой, зацепившись ногами за сук.       Теперь я поняла, кто он. Двухцветное трико — желтое и пурпурное. Длинные каштановые волосы. Аккуратные брови, так похожие на мои! Мои серые глаза! Остренький нос, такой же, как у меня! Но губы изогнулись в усмешке, совсем не похожей на мою задумчивую улыбку. Это мой брат! Но пока подожду говорить ему об этом.       — Теперь я узнала тебя! Ты — Малкольм-младший! — почему-то я перескочила на «ты». По-моему, с ним невозможно говорить на «вы».       — Надо же! Я знаменитость! — фыркнул он. — Меня уже узнают на улицах!       Не знаю, что в нем такого ужасного. На первый взгляд, он милый, а его ужимки забавны.       — Здесь не улица, а лес, — поправила его я.       — Для Кирандии, ты знаешь, это без разницы, — усмехнулся он.       — Правда, — я невольно улыбнулась.       — Кстати, я тебя тоже знаю. Ты девушка, похожая на меня!       И тут он рухнул вниз. И тут же поднялся на ноги. Удивляюсь, как он не сломал шею!.. Я охнула и подскочила к нему, чтобы проверить, остался ли брат цел и невредим.       Но он насмешливо поднял брови, отряхнулся и сказал:       — Не волнуйся. Я привык.       — Меня зовут Ксения, — представилась я.       — Хорошее имя, — одобрил брат. — Вот и познакомились!       Он посмотрел на меня, в небо, снова на меня, словно не зная, что еще сказать… и состроил такую смешную мордашку, что я не выдержала и прыснула.       Он довольно улыбнулся.       — А за что тебя ловили? — поинтересовалась я.       — За разное, — пожал он плечами, — разве кирандийцы не наболтали тебе? Верится с трудом, — ехидно добавил он.       Но меня он не обманет… Он совсем не злой. Он милый, ироничный немного, но, в целом, совершенно безобидный паренек.       Почему я так думаю? У меня есть особый дар. Я наделена повышенной чувствительностью. Если я чувствую что-то, это — правда. Я могу ощущать то, что ощущают другие люди, когда вижу их или слышу их слова. Это сложно объяснить и понять, но это так. Так вот, в его словах нет злости… скорее, обида.       — Всякое говорят… но я думаю, кое в чем они преувеличивают. Ты совсем не похож на «сумасшедшего манька» или на «ядовитую змею», — тихо произнесла я.       — Знаешь, ты уникальный человек, — с пафосом сказал брат, — ты уже вторая… или даже первая говоришь мне такое. Обязательно каждый второй в этой стране называет меня сумасшедшим маньяком. А каждый первый — ядовитой змеей.       В его голосе была насмешка, и она оттолкнула бы, если бы я не почувствовала, что в нем нет ничего злого. Люди слепы. Они не зрят в корень, потому и не любят его и не жалеют. А ему — я знаю — очень это нужно, даже если он сам того не понимает. Люди видят то, что снаружи, но не видят то, что внутри. А ведь часто бывает, когда человек говорит не совсем то (или совсем не то), что чувствует. Но никому не нужно было разбираться. Они не знатоки душ человеческих и не стремятся. Змея — так змея. Преступник — так преступник. Логично. Зачем лезть кому-то в душу? Ни он не позволит, ни они не поймут.       Но теперь есть я. Это многое меняет.       — Я уникальна, — улыбнулась я. — Все уникальны. И ты уникален. Ты такой милый и забавный.       — Да, кажется, нечто подобное мне говорили в мои три года, — растянул он косую улыбку. — Но, тем не менее, спасибо. Ты мне тоже очень нравишься, — тут щеки брата слегка покраснели.       Это правда. Я чувствую, что действительно вызываю у него большую симпатию. Мне очень приятно это осознавать.       — А где ты живешь? — спросила я словно невзначай.       — Неподалеку. Хочешь напроситься в гости?       — Да нет.       — А зря, — брат снова сделал смешную рожицу. — У меня две свободные комнаты. Так что можешь ко мне переезжать. Я обитаю в доме Арианы, если это имя тебе что-то говорит.       Еще бы! Может быть, мне и впрямь воспользоваться его предложением? Гостиница совсем не дорогая и хорошая, но это не то, что дом, где жила мать!..       — Ловлю тебя на слове! Я приехала из другой части острова, и мне совершенно не к кому пойти.       — Да-а? — брат сделал вид, что его предложение было шуткой и теперь он думает, как выкрутиться.       Я рассмеялась. Малкольм-младший улыбнулся.       — Завтра встретимся часа в три дня на этом же месте, — предложил он.