CHOPSTICKS

      — Сокджин? Сокджин! Повышенный тон голоса резко вырвал мужчину из тёмных, удручающих мыслей, отчего его рука едва дрогнула, грозя причинить боль Жнецу. Слега тряхнув головой, чтобы окончательно вернуться в реальный мир, Ким развязал затянутый жгут, проверил наполненность колбы и вытащил длинную тонкую иглу. — Этого будет достаточно? — хрипло произнес парень, пока лениво натягивал рукав кофты по самые пальцы. — Да, вероятнее всего. Я постараюсь сделать чуть более щадящую дозу состава для младшего Чона, но увеличу долю твоей ДНК. Осмелюсь предположить, что его тело и без того довольно сильное и выносливое, потому будем работать над его… послушанием. — Прекрасно. Ожидаю от тебя результатов. А пока нужно разобраться с одним пиздецки раздражающим клоуном. Чонгук так и вертится рядом с ним, это может подпортить все планы. — Еще не передумал? — Что? — То, ради чего всё это, твоя месть. Может, Мины не такие уж и… Посмотрев исподлобья, Жнец грубо оттолкнул Джина так, что тот приложился бедром о металлический столик. На пол тут же полетели шприцы и пустые колбы, со звоном упали инструменты. Опасливо обхватив себя за плечи, Ким весь сжался и едва ли не задержал дыхание, пока плюющийся ядом и ругательствами парень не вышел, громко захлопнув за собой дверь. Его злость всё сильнее вырывалась резкими всплесками, искала выход, и это было вопросом времени, когда какой-то из братьев Мин пострадает первым.

***

      Глубокий сон начал медленно отступать, когда за окном ещё не сошёл последний предрассветный полумрак. Первое, что почувствовал Чимин, стоило его сознанию вернуться в реальный мир — липкая влажность и духота в комнате. Между лопатками, под коленками, на шее и ключицах проступили и так и норовили стечь на свежую простыню мелкие капли пота, отчего парень, причмокнув обсохшими за ночь губами, гневно откинул тяжёлое одеяло от себя и урчащим котом растянулся вдоль кровати. В попытках ухватить ускользавшие от него крупицы сна, Чимин никак не мог открыть глаза, а потому вслепую нащупал ладонью крепкую спину на другом краю, убедившись, что Юнги ещё не вставал. Тот поёжился от касания горячей влажной руки, недовольно засопел и завозился, переворачиваясь и подминая под себя несчастное одеяло. Сколько бы Пак ни лежал — сон больше не шёл. Сдавливающая легкие духота раздражала, поэтому он всё же вынудил себя приоткрыть глаза и кинуть быстрый взгляд в сторону окна. Обычно Юнги открывал его с вечера, впуская свежий прохладный воздух в комнату, однако после произошедшего накануне капитан уснул, как только оказался в спальне. Благо — переодеться успел.       Медленными движениями Чимин сполз с мягкой кровати и прошлёпал босыми ногами к окну, тут же распахивая его и вдыхая полной грудью. Мороз раннего утра дрожью пробежал по потной коже, заставил сжаться всем телом, но приятно наполнил лёгкие свежестью. Обернувшись и подставив под легкий сквозняк голую спину, Пак скользнул взглядом по чужому телу. В последнее время Юнги аккуратно укладывался на самом краю кровати, позволяя вечно возившемуся во сне Чимину раскидывать конечности по кровати так, как тому хотелось. От мысли об этом парень невольно дернул вверх уголки губ — он и не заметил, когда они начали так спокойно подстраиваться под привычки друг друга. Мин во сне хмурился, его губы поджались, а грудь то и дело вздымалась под тяжелыми вздохами. На лбу мужчины выступили морщины, затронувшие едва бордовый шрам, и Чимин, недолго думая, подошел ближе, залез на кровать, подгибая под себя ноги, и аккуратно коснулся лица. Под пальцами сразу же почувствовались влага от горячих капелек пота, стекавших по лбу, и естественный жир кожи. Чимин мягко улыбнулся, его ладонь скользнула ниже по переносице, обвела носогубные складки и остановилась на подбородке, где подушечки покалывала едва проступившая щетина.       Юнги нельзя было отнести к типажу нереально красивых парней, от одной мысли о которых коленки начинают трястись и трусы предательски намокают — его кожа лица постоянно блестела, отвратительный шрам, от которого нарушился рост волос в брови и стянулась кожа вокруг, никакого шарма не придавал, корни длинных волос слишком быстро пачкались, да и телосложение не кричало о слишком явном преобладании тестостерона. Однако что-то в нём чертовски цепляло Чимина, который с каждым проведенным вместе днем все сильнее залипал на его чертах. От Мина ощущалась аура надежного и эмоционально сильного мужчины, который способен был взять всё (в том числе и самого Чимина) в свои руки. Его тело хоть и не было таким рельефным, как, например, у Намджуна, что часто приглядывал за Паком — крепкие руки и грудь и в то же время худые ноги и проступающий живот — но младший часто ловил себя на излишне изучающих голодных взглядах на него. Последним крючком, что так ловко залез под кожу и надежно прицепил, стало особенное отношение, мягкость и нежность, что Юнги дарил ему. С юности избегающий ответственности и привязанности Чимин внезапно почувствовал себя в полной безопасности и растёкся на территории старшего безвольной лужицей. Он отталкивал всех окружающих, защищал себя самостоятельно возведенными решетками, но Королю словно и дела до них никакого не было — Юнги продолжал своим отношением подносить к ногам Пака всё, чего тот желал, день за днем доказывая, что он этого достоин. Обычные нежность и желание защитить, умение подобрать правильные слова и передать человеческое тепло касаниями — всё это развозило даже похлеще того выбивающего душу удовольствия, которое Мин умел доставлять в их сексуальной жизни. И всё это только для него одного.       Однако, Чимин всё никак не мог свыкнуться с теми мыслями и ощущениями, что то и дело зарождались в его груди и внутренностях, стоило Юнги оказаться рядом. Изначально его план был до безумия прост — закрепиться рядом с капитаном полиции в качестве сексуального партнера, получая при этом выгоду в виде постоянного удовлетворения потребностей и совсем небольшого объема власти. И всё шло так просто и идеально, что сам Пак нарадоваться не мог. Его стабильно трахали, всовывали в ладошки всяческие подношения и едва ли не на руках носили, защищая от всего вокруг. Но время шло, и всё нутро Чимина начало даже не кричать, но вопить, как смертельно раненый зверь. Возникающая привязанность и желание остаться в этом доме длинными пальцами впивались в самое сердце, пока ноги со всей дури неслись куда подальше. Пак даже пару раз порывался переспать с кем-то другим, пытался подцепить любого мужика в клубе и выкинуть из себя это въевшееся чувство, что последний раз проявлялось, дай Бог, в старшей школе и нехило так потрепало когда-то романтичного и мечтательного парня. В те времена Чимин не ставил никаких чётких установок, не обещал себе больше никогда и ни за что — само так получилось, что сначала оно совсем не надо, а потом уже в принципе и не хочется. И вот он едва ли не в истерике бежал в клуб и стрелял глазками в сторону мужчин, но, как только те оказывались рядом и заговаривали с ним, Пак понимал, какой же это провал. Ни один из них не подходил, был не тем и вызывал лишь скуку и отторжение. И парень выпивал, а потом ещё и ещё, желая, чтобы эта внутренняя борьба свободолюбивого и эгоистичного Пака и ластящегося и нежного Чимина прекратилась, да хоть чтобы его разорвало на две личности, лишь бы легче стало и не надо было самому делать выбор.       Парень еще раз прогладил напряженные черты лица, провел пальчиками по поднимающейся грудной клетке, улыбаясь собственным мыслям. — Прости меня, мой Король. Чимин резко поднялся, подцепил брошенную с вечера на стул футболку и, накидывая её, вышел из спальни, совсем не заметив, что дыхание старшего было уже не таким тяжелым, а под веками активно двигались зрачки.       Когда Юнги всё же доспал драгоценные минуты и решил вылезти из своего логова, он привычно нашёл Чимина в светлой кухне. Парень изредка отпивал кофе из огромной кружки и, нахмурившись, активно печатал что-то в телефоне. — Что-то случилось? — О, — тот едва подскочил на своём месте, тут же подняв голову, — напугал меня! Давно проснулся? — Нет, не совсем, — Мин сел напротив, пододвинул к себе чужую кружку и сделал большой глоток, тут же сморщившись и страдальчески простонав. — Ты сколько сюда сахара загрузил? — Целый мешок. Чтобы ты его не трогал. — Это объясняет, почему ты везде такой до безумия сладкий. Так чего хмуришься? Что там? Пока Чимин морщился, прикрывая недовольством свою настоящую реакцию на комплименты Мина, Юнги перегнулся через стол и попытался заглянуть в телефон. — Не суйте свой нос в чужие дела, капитан. — Всё, что происходит на моей территории, не может быть чужими делами. — Ну естественно! — он снова подтолкнул Юнги подальше от экрана своего телефона, а тот, словно надоедливый кот, продолжал льнуть, насколько это было возможно в его нависшей позе, и заглядывать в открытую переписку. Пак невольно захихикал, когда старший почти что носом ткнулся в телефон. — Ну, Юнги-и! Хватит же! Да всё, всё, расскажу, только уберись от меня. Это всего лишь Тэхён. — Тэхён?.. — Ага. Мы познакомились в клубе, — Чимин усмехнулся, увидев, как старший тут же вытягивается во весь рост, — он просто мне чуть-чуть помог, а я же самый добрый на свете, понимаешь? Я не мог не пригласить его выпить как-нибудь в знак благодарности. А теперь мне на голову свалилось это безудержное нечто, готовое взорваться от своей влюблённости в мужика, которого он видел всего раз. Он пишет мне о нём буквально каждую минуту и постоянно зовёт напиться с горя, потому что тот больше не объявлялся. — Подожди, ты сейчас про Ким Тэхёна говоришь? — Угу. Где-то там у тебя работает, говорит. — Не врёт. Тэхён — наш мини-стажёр, бегает постоянно вокруг, как с солнечной батарейкой в заднице, и похож на распушившегося воробья на проводе. — Точно он. — Так Тэхён… влюбился? Я думал, к нему Джун вовсю катит. — Ким Намджун — ваш майор, тот самый огромный крутой мужик со шрамами, похожий на полноценно неизменного представителя гетеросексуалов? — Ты не можешь знать наверняка. — Поверь, я могу. — Детка, всё заебись, но я его лучший друг, помнишь? Я знаю абсолютно каждого человека, которому он успел присунуть. Причем «знаю» — это когда я выслушал столько, что могу представить каждого его партнера в любой позе. И поверь мне, разные парнишки доставляли этому шкафу кайфа куда больше. — Реально? Ну и ладно, не очень то и важно это всё. — А что важно? — Что Тэхён меня скоро с ума сведёт. Ну нельзя быть настолько же влюблённым, ну головой то тоже надо думать! — Да ладно тебе, мальчишка просто давно никого не трахал, вот и льёт слюни на первого, кто под руку попался. Тем более если тот чуть красивее, чем деревянный комод. — Трахал? Ох, капитан, если уж про Намджуна я и мог ошибиться, то тут моя чуйка ни за что не подводит — у Тэхёна вайбы того ещё пассива. Он просто идеально подходит на роль маленького хрупкого медвежонка в руках большого и властного мужчины. — Отвратительно… Но можешь спорить, сколько хочешь — в этом парне что-то есть. Я просто уверен, что за этой беленькой чёлкой скрывается самый настоящий зверь. Тэхён из активов, и всё тут. — Я могу поспорить с тобой на всё, что у меня есть, что Тэ — пассив. Ну может чуть-чуть с властью и силой, но пассив же! — Чимин поднял глаза от экрана, и, когда они на пару секунд столкнулись глазами, партнёры громко рассмеялись от абсурдности темы, на которую они с таким энтузиазмом вдруг начали рассуждать. Оба даже позабыли о скребущих где-то под рёбрами нервных размышлениях, что не давали покоя. — Да-да, так и думай, малыш, — Юнги вытянулся, разминая затёкшую спину, и подошёл к кофеварке. Засыпав в рожок нужное количество молотого, он отщёлкнул его и подставил первую попавшуюся чашку. — Так что за невероятный мужик, в которого можно влюбиться с первого взгляда и настолько несчастно? — М-м-м, Чонгук зовут. Юнги медленно повернулся к младшему, вскидывая брови в лёгком удивлении. — Знаешь… Забудь всё, что я сказал до этого. Тэхён — абсолютно точный пассив. — А? Чего это ты вдруг? — Ты хоть раз видел Чонгука? — Эм-м… Нет? — Вот и не надо. Мальчишка вырос в сраную машину из гормонов, тут любой среднестатистический человек рядом с ним станет пассивом. Нет, он, конечно, ещё ведёт себя, как ребенок, постоянно сидит дома, намешивая всякую дрянь, и смотрит сопливые сериалы, но… Видок у него действительно хорош. — Капитан, что с это с Вами произошло? — М? — Вы сплетничаете со мной о других парнях? — Тебе показалось, — поморщился он и, в попытках скрыть улыбку, сделал большой глоток горького кофе. — Нет-нет, ты совершенно точно сплет-ни-чал, — захихикал Пак. Сердце предательски пропустило парочку ударов от мысли, каким домашним казался в этот момент Юнги. И еще несколько, когда пришло осознание — вот так хочется надолго. — Забудь. Так ты сегодня с Тэхёном? — Ага, — парень поднялся и до невероятного плавными движениями двинулся в сторону ванной. — Рано не жди, там соплей наматывать хватит на всю неделю. Послав воздушный поцелуй, Пак скрылся за дверью, а у Юнги в голове зарылись не самые приятные мысли, возвращающие его к излишне гибкому небольшому телу, скрытому белыми одеждами и накинутым капюшоном.

***

      — Доброе утро, милое создание, — неожиданно раздалось над самым ухом, когда Тэхён бросил на стол очередную кипу папок с бумагами, которые временный заместитель Намджуна заставил его в сотый раз перебирать. От неожиданности парень вздрогнул и, пребывая не в самом лучшем настроении, обернулся, чтобы посмотреть в лицо тому, кто ещё решил достать его этим утром. Перед глазами тут же оказались по-волшебному глубокие и чёрные глаза, запестрили своим разнообразием татуировки на открытых шее и ладонях, засияла лёгкая улыбка. — Ты… П-привет. Что ты тут делаешь? — аккуратная бровь едва дёрнулась вверх, взгляд скользнул за его спину, туда, где находился кабинет капитана. — Ох, точно, да. Прости, какой-то тупой вопрос. Конечно, ты к капитану пришёл. — А что, хочешь, чтобы в следующий раз причиной стал ты? — А? — Чонгук! Позади замершего всем телом Тэхёна показался Юнги. Он быстро окинул взглядом едва ли не дрожащую «жертву» младшего Чона, после чего столкнулся глазами с самим «охотником». Чонгук хитро улыбнулся и подмигнул старшему, на что тому оставалось лишь закатить глаза. — Я жду тебя, Гук. Заканчивай свои игрища, ты в полицейском участке. Ким, ты почему ещё здесь? — Я? Ну я… — Тэхён кое-как нашёл в себе силы отшатнуться назад и, разорвав неизвестные ему чары, всё же повернулся к Мину. — Мне сказали занять этот стол и разобрать всё, что накопилось за позапрошлый год. — Разве ты сегодня работаешь? — Ну да, будний же день. Как обычно, девять часов. Юнги заинтересованно хмыкнул, погружаясь в собственные мысли, и, кивнув Чонгуку, вернулся в свой кабинет. — Значит, освободишься около шести, птенчик? — Ну… да? — Буду с нетерпением ждать нашей встречи, — Чон потянулся всем телом и сладко улыбнулся. — И не вздумай убегать от меня. Он прошёл в кабинет капитана, и Тэхён, наконец, громко выдохнул и откинул лезшие в глаза волосы. — Но это ведь ты бегал…       Закрыв за собой дверь, Чонгук почувствовал давящую ауру, что обычно исходила от Агуста, не от Юнги. — Что-то произошло? — Как продвигается исследование? — слишком резко, так, что Чон тут же в защитном жесте сложил руки на груди и вздёрнул подбородок. — Нелегко. При введении наркотика ДНК их «хозяина» полностью вмешивается в кровяные клетки, выудить её пока никакой возможности нет, но я работаю над этим. Знаешь, я бы посмотрел на того, кто намешал такое вещество, слишком уж гениально продумано всё. — То есть ты уступаешь ему? — Скажешь тоже. Если бы это был я, никто бы не смог даже определить, что это наркотик. Но он безусловно умён. Мне нужно ещё немного времени, Юнги. Перестаньте с братом друг друга калечить и дайте мне спокойно заниматься этим делом. — По-моему ты и без нас отвлекаешься на другие «дела». Подержи член в штанах, Гук, пока мы с этим не расправимся. Сейчас, знаешь ли, опасно трахаться с кем-попало. — Без старших разберусь. В общем, несмотря на то, что наш образец ослаблен и изнурён, у него есть определённая реакция. Осмелюсь предположить, что он хило, но активизируется, когда его Вожак со своей стаей действуют. — Что ты хочешь этим сказать? — старший впервые за их разговор смягчил тон и поднял заинтересованный взгляд. — Что пока он живой, мы сможем определить, когда ждать нового удара. — Отлично. Буду ждать от тебя новостей, — сказал он и уткнулся в ноутбук, пролистывая недавние фотографии, что делали его парни. — Юнги? — М? — Ты ведь следишь за моим братом? — Что-то случилось? — Не знаю. То есть… Я не уверен. Ему будто становится хуже, но я не вижу причины — Шу всё так же рядом, смотрит на него, как на собственное сокровище. Но брат какой-то дёрганный, гиперактивный. Я снова немного… — Можешь не бояться. Мы следим. — Ладно. Дверь захлопнулась, и Мин позволил себе откинуться в кресле, оттягивая галстук и заворачивая рукава рубашки. Всё становилось слишком сложным, и оттого настроение Агуста стремительно ухудшалось.       Стоило двери открыться, как Тэхён, что всё это время безбожно забивал на работу и пялился в сторону кабинета, едва ли не подскочил, создавая видимость особой занятости. Отчего-то угрюмый Чон в раздражении провёл широкой ладонью по взмокшей от духоты коже на шее, растёр капли по чётким линиям татуировки и всё же поднял взгляд на уже перебирающего бумаги Тэ. — Эй, мистер полицейский, — крикнул он на весь отдел, так, что остальные сотрудники резко обернулись в их сторону и теперь пытались понять, к кому этот нахальный, но слишком мускулистый для замечаний парень обращался. — Я заеду за тобой в шестом часу. Не дождавшись ответа, младший Чон прошёл к выходу, а Тэхёну осталось лишь хитро усмехнуться.