Кракелюры

      Солнце клонилось к горизонту, и дневная, испепеляющая жара уступала место приятному теплу летнего вечера. Никто и никогда бы в здравом уме не назвал воздух Ос Альты свежим, но Алина, соскучившаяся по столице, вдыхала его с упоением. И ей больше не мешал шум машин и людей. Оказалось, что и тишина могла быть угнетающей.       Старкова вышагивала по бордюру, пытаясь удержать равновесие, аккуратно ставила ноги в красных сандалиях. Шаг за шагом, шаг за шагом. Когда в очередной раз девушка едва не упала, неловко покачнувшись, Александр молча взял ее за руку и уже не отпускал.       И теперь Алина шла, держась за его руку и украдкой улыбаясь, хоть и мысли девушки были, отнюдь, невеселыми после того, что по дороге ей рассказал Морозов.       Петр знал о видео. Валерия рассказала все будущему свекру в день своей гибели, утром на конной прогулке. Это был чуть ли не единственный способ застать Ланцова одного. Никто в семье его любви к лошадям особенно не разделял, Петр же каждое утро катался на лошади. Ровно полчаса выделял себе на то, чтобы побыть одному, расслабиться и собраться с мыслями. В этот раз спокойствие его минуло. И виной этому была Валерия Сафина. Петр строго-настрого запретил невестке кому-либо что-то рассказывать, сказав, что сам разберется, и все виновные понесут наказание. Все, кроме любимого сына, конечно же. Он говорил, что сын его просто ошибся, что девушка на алтаре жива, что это вовсе не изнасилование, а забавы молодежи и все было по обоюдному согласию.       Старковой было трудно представить себе такое согласие. У нее внутри все сжималось, стоило только вспомнить видео, казалось, что в разгар лета подул ледяной ветер с севера, будто бы в легком платье она оказалась среди Вечного Морозова.       Петр выражал надежду, что до конца расследования Александр не предпримет никаких действий в отношении Василия. Мэра Ос Альты больше интересовало, кто прислал это видео Валерии, кто хотел дискредитировать Василия именно в глазах невесты.       - Может, просто именно невеста могла пойти в полицию? - спросила вдруг Алина, нарушая молчание, останавливаясь на мгновение, глядя на Александра, - папа-то любящий замять все хочет. - И вполне возможно, что ему удастся это сделать, - раздраженно выдохнул Морозов, сжимая ладонь девушки сильнее, чем следовало бы, но Старкова даже не поморщилась, лишь вопросительно уставилась на Александра. Морозов хмурился, сжимая зубы. - Навел справки, - произнес, наконец, мужчина, когда Алина, потянула его дальше, возобновляя прогулку, - девчонка с видео жива. Она отнесла заявление об изнасиловании в полицию, но через несколько дней забрала его. Мол, ошиблась, хотела отомстить одному из парней с видео, мол, действительно все было по согласию. Ну, вот такие развлечения у нынешней молодежи. Старкова потрясенно выдохнула, недоверчиво уставилась на Александра, словно бы он мог лгать ей в этом вопросе, словно выдумал это все. - Ее запугали? - спросила. - Скорее ей заплатили, - вздохнул мужчина, - такая ли она невинная овечка? В конце концов, она же как-то там оказалась. - Ну знаешь! - тут же возмутилась Старкова, снова останавливаясь, раздраженно посмотрела на мужчину, - знаешь как это называется, Александр? - и так как Морозов молчал, лишь надменно вскинул бровь, заставляя девушку еще более распаляться, выдала, - виктимблейминг! И это тебя не красит! И если ошибся прекрасный Василий, то девушка с видео тоже могла ошибиться! - Может быть, - коротко ответил Морозов, не став спорить, и они пошли дальше, - но Валерии явно были не по душе такие забавы своего жениха. Она рассказала его отцу, прося что-то сделать, и не нашла понимания. Она, вероятно, хотела поговорить об этом с Николаем, но не успела. Очевидно, что ее это мучило. Очевидно, что это вполне веская причина ее убить, чтобы молчала. Возможно, она поставила жениху ультиматум, возможно, закатила скандал, и Василий испугался. - А еще забрал ее телефон, а потом убил Марину, которая это видела. Может, она его шантажировала тем, что расскажет об этом. - Марина не выглядела тем, кто мог бы рассказать, - задумчиво произнес Александр, - она была так предана семье Ланцовых, что скорее покрывала бы их, выгораживала до последнего. - Ага! - фыркнула Старкова, - тоже сказала бы, что Валерия сама во всем виновата! - девушка все еще сердилась на Александра за его слова.       Морозов вздохнул устало и остановился, развернул к себе девушку, серьезно посмотрел на нее. Алина вдруг заметила, как он устал, какие глубокие тени залегли под его глазами, а в уголке губ, которые так хотелось поцеловать даже сейчас в разгар серьезного разговора, была складка, которая детектива совсем не красила.       - Я никого не обвиняю, Алина, - произнес спокойно, - но я много раз видел, как такие вот девушки с видео сами подстраивали подобные ситуации, чтобы заработать денег, чтобы выгадать себе привилегии. Я понимаю, почему ты хочешь оправдать и посочувствовать, но занимать чью-то сторону в таких делах неправильно. Ты всегда должна быть объективна, Алина. Понимаешь? Всегда.       Старкова знала, что Александр прав, потому послушно кивнула, вызывая на чужих губах легкую улыбку. Морозов насквозь ее видел, понимал, что она все равно так быстро не станет ни объективной, ни бесстрастной, и, кажется, принимал это.       - Не хотелось бы, - продолжал Морозов, улыбка на губах которого стала шире, в глазах появились лукавые искорки, которые сводили Алину с ума, - чтобы ты припоминала мне это до конца жизни.       Алина моргнула раз, другой, потрясенно выдохнула, округляя глаза. Мужчина возвращал ей ее же слова. Возвращал и вкладывал в них совсем другой смысл. Он говорил их осознанно, в отличие от Старкова, которая ляпнула, не подумав, и смутилась, Александр смущаться вовсе не собирался. Он смотрел и ласково, и самую чуточку насмешливо.       А в следующее мгновение они уже целовались. Вот так, стоя посреди тротуара, мешая прохожим, но, казалось, что лучшего времени и места не было и не будет уже никогда. Они все еще держались за руки, и это была точка опоры для девушки, у которой подгибались колени. Невероятно было ощущать, как Александр притянул ее к себе за талию, позволяя ощутить жар своего тела, невероятно было обнять его за шею, проглатывая нетерпеливый стон. Или все же она его не сдержала? Плевать! Ни одной мысли в голове не было, пока чувствовала ласку чужих губ, отвечая с яростью и жадностью, словно от этого зависела ее дальнейшая жизнь. По телу разливался жар, и сердце готово было выпрыгнуть из груди и упасть в руки мужчине, который держал Алину крепко, словно знал, что она упадет, если только он ее отпустит. Голова кружилась, и все звуки отодвинулись на задний план. Наплевать было, что они посреди оживленной улицы, наплевать, что на них кто-то смотрит, кто-то одобряет, кто-то осуждает. Какая разница? Ос Альта и не такое видела. А вот Алина, может быть, больше никогда не будет так близко к Александру Морозову, который, сам того не ведая, все же забрал ее глупое сердце.       Они стояли, обнявшись, нехотя оторвавшись друг от друга. Алина хватала ртом воздух и жадно разглядывала Александра, глаза которого довольно мерцали.       - С самого утра хотел это сделать, - голос его был низким и хриплым, - если бы только Евгения нам не помешала, боюсь, что все расследование пошло бы псу под хвост.       Старкова самодовольно ухмыльнулась, склонив голову набок, разглядывала нахального детектива, взгляд которого обещал столь многое, что по спине девушки прошла невольная дрожь, а сердце сжалось в сладком предвкушении.       Может быть, действительно что-то придется припоминать до конца жизни?       Алина не верила в любовь до гробовой доски. Но почему бы не попробовать представить, что хотя бы на период расследования они вместе? Не только как напарники, но как пара. От этой мысли закружилась голова.       Алина подалась вперед и снова увлекла Александра в поцелуй, забыв обо всем на свете. Морозов, судя по всему, был не против.       Продолжили прогулку они уже рядом, Алина по-прежнему держала Александра за руку, они то и дело обменивались короткими поцелуями и многозначительными взглядами.       Однако у них все еще было дело и, хоть это было невероятно тяжело, стоило все же вернуть себе рабочий настрой.       - Быть может, - произнесла Старкова задумчиво, глядя на Малый дворец вдали, - Петр не так уж и неправ. Морозов посмотрел удивительно. - Что ты имеешь в виду? - спросил как-то настороженно.       Алина посмотрела на мужчину и, не удержавшись, снова поцеловала. Проклятье! Так они далеко не уйдут в своих рассуждениях. Ей следовало отпустить руку Александра и настроиться на работу. Морозов, словно поняв о чем она думает, только крепче сжал ее ладонь и с вызовом посмотрел на девушку, заставив рассмеяться. Он не хотел ее отпускать. Восхитительное чувство власти и желания туманило рассудок. И причиной этому был непреклонный Александр.       - Я имею в виду, - наконец, собралась с мыслями Алина, вновь устремив взгляд вдаль, - что действительно важно узнать, кто прислал Валерии видео. Кто-то, кто хотел расстроить свадьбу, кто-то, кто был уверен, что Лера, не добившись справедливости, бросит жениха. Кто-то, кто хорошо ее знал, потому что я бы, например, бежала бы в полицию и прочь в тот же день. А Лера три дня носила в себе это знание, носила в своем телефоне это видео прежде, чем пойти сначала к Петру, потом, видимо, собираясь рассказать Николаю - своему единственному другу. - Тому, кто мог бы что-то сделать - это Петр, - подхватил Александр, - и тому, кто мог бы ее понять, - это Николай. Ведь она хотела рассказать не Жене, что было бы естественно, ведь, несмотря на все разногласия, сестры оставались близки. Она хотела рассказать Николаю, который не стал бы ее осуждать, потому что тоже очень любит брата и не хотел бы скандала в своей семье. Что скорее всего сделала бы Женя? - Она бы давила на Валерию, чтобы та бросила Василия и обнародовала видео. И пусть девушка на видео забрала заявление, но сам факт подобных, - Старкова поморщилась, - развлечений - это огромный резонанс, это скандал в семье мэра, который будут обсуждать месяцами. Это похлеще молодой беременной любовницы. И, таким образом, если мы основываемся на видео, то мотив убить Леру был у Петра и у Василия. А если рассуждать о том, кто отослал видео, то это мог быть кто угодно в доме. Они все были против свадьбы. Ну, кроме, может быть, Петра. Он предоставлял Валерии право решать самой, - Алина остановилась на том самом мостике, через который шла каждый день в офис Морозова, провела пальцем по холодном металлу ограды, посмотрела на мутные воды реки. По ней сновали кораблики, доносились сухие голоса экскурсоводов и восторженные вопли туристов, они разглядывали Ос Альту с воды и махали прохожим. Алина кусала губы, - нам нужно узнать, кому принадлежит номер телефона, с которого выслали видео, - произнесла девушка, посмотрев на Александра.       Он задумчиво посмотрел на Старкову, а потом улыбнулся. - Как насчет того, чтобы навестить твой фикус? - спросил с лукавой усмешкой. Старкова посмотрела на Морозова с подозрением, словно бы он смеялся на дней. Хмурилась, не совсем понимая, при чем тут оставленный Корнею Ивановичу цветок. Да, они находились недалеко от офиса Морозова, но какой смысл идти туда? И тем более... - Феофан, - произнесла Алина со всей важностью, на которую была способна, - его зовут Феофан. Александр закатил глаза, а потом потянул Алину через мостик. Едва ли цветок мог дать им ответ, а вот... - Кто такой Корней Иванович? - спросила Алина. Морозов задорно улыбнулся, в глазах его мелькнуло одобрение. Кажется, Алина Старкова задала правильный вопрос. - Бывший начальник отдела по организации раскрытия тяжких и особо тяжких преступлений. Лет пятнадцать его возглавлял. Всю жизнь проработал в уголовном розыске, - ответил Александр, как можно, равнодушнее, дернул плечом, словно эта информация вообще ничего не стоила.       У Старковой приоткрылся рот. Милейший Корней Иванович, который каждое утро в один и тот же час выгуливал ворчливую Лиззи, добродушный сосед Александра, который обещал позаботиться о Феофане и с тоской вспоминал свою жену, работал по особо тяжким преступлениям всю жизнь?       - О, - только и выдохнула Алина. ***       Лиззи встретила их звонким лаем, злобным ворчанием в сторону Алины и радостным поскуливанием, когда Александр потрепал собаку за ушами. Старкова фыркнула почти ревниво. Морозов вопросительно вскинул бровь. Алина почувствовала, что краснеет. Нелепость какая - ревновать к собаке!       Корней Иванович лукаво посмотрел на Александра и Алину, от внимательного взора мужчины не ускользнули их сцепленные руки, он улыбнулся, блеснули стекла очков. Лиззи рыкнула и удалилась, виляя хвостом.       - Алина, Александр, - Корней Иванович склонил голову в приветствии, - что-то случилось? - спросил, улыбка стала чуть тусклее, и весь он будто подобрался, готовый помочь. - Пришли проведать фикус, - выдал Александр. Алина закатила глаза, когда Корней Иванович посмотрел на девушку озадачено. - А еще мы здесь по делу, - с нажимом произнесла Старкова, глядя на крайне довольного Александра. Задел ее и счастлив! Вы только посмотрите на него! Кажется, кто-то здесь ревнует ее к цветку! Мысль была такая нелепая, что Старкова невольно прыснула со смеху. - По делу, - согласно кивнул Морозов. - Тогда прошу, - Корней Иванович махнул рукой в сторону кухни, - надеюсь, вы любите вишневое варенье, Алиночка? Старкова с энтузиазмом закивала.       Но перед тем, как пройти на кухню, все же зашла к Феофану. Фикус уютно устроился на подоконнике, вольготно раскинув листья, которые, кажется, стали еще толще и темнее, он приветственно взмахнул ими, когда Алина подошла к нему, приветствуя, как старого друга. Кажется, цветку было не на что жаловаться. Того и гляди зацветет, хоть фикусы и крайне редко радовали цветками в домашних условиях.       На кухне Корней Иванович расставлял чашки, в центре круглого стола красовался пузатый чайник, расписанный под старинный голубовато-синий узор, рядом примостились розетка с вареньем и вазочки с печеньем и конфетами.       Когда Алина вошла, Александр требовательно протянул к ней руку, сразу же обозначая, где ей следует сесть. Фыркнув, подавив неуместное желание пойти наперекор, чтобы только подразнить Морозова, который, кажется, решил, что тут решает только он, желая, на самом деле, быть, как можно, ближе, пока это еще было возможно, и с легкостью себе в этом признаваясь, Алина примостилась к Александру под бок. Мужчина довольно улыбнулся.       Корней Иванович поставил перед ними чашки с чаем, подтолкнул к Алине варенье и сел напротив. Мгновение он смотрел на них с видом довольного дядюшки, который знал, что так и будет, а потом посерьезнел.       - Рассказывайте, - произнес вроде бы мягко, а вроде бы и ослушаться не было никакой возможности.       Александр медленным движением развернул конфету, собираясь с мыслями. Алина терпеть не могла «Заклинательницу Солнца» за светлую начинку, отдающую ванилью, слишком приторную, контрастную с темным шоколадом вокруг, что создавало немыслимое для Старковой вкусовое сочетание. Но Морозову, судя по его довольному виду, было по душе.       А девушка задумалась: сколько раз вот так Александр приходил к Корнею Ивановичу за советом? Мужчина напротив не казался удивленным, более того, выглядел так, словно эта ситуация была привычной. Неужели великий Александр Морозов нуждался в чьи-то советах? Оказывался в тупике?       Идеальный образ разваливался на глазах, а рядом с Алиной сидел живой человек, чьи пальцы пробежали по ее бедру в дразнящей ласке, как бы между прочим. И Старковой понадобилось все ее самообладание, чтобы удержать лицо.       Девушка уткнулась в чашку с чаем, пахнущим облепихой и апельсином. Снова проклятый апельсин! Да чтоб ее!       Морозов же, как ни в чем не бывало, отпил чай. Выглядел мужчина невозмутимым и собранным. И наверняка был собой крайне доволен!       Алина облизала ложку и блаженно сощурилась. Варенье было невероятно вкусным, о чем девушка и поспешила сообщить Корнею Ивановичу. - Зайдите ко мне, Алиночка, когда вернетесь, я дам вам баночку, - улыбнулся мужчина, - возражения не принимаются, - добавил строго, глядя поверх очков, когда Старкова начала отнекиваться, - я варю его сам. Детей у меня нет, поделиться не с кем. Мне будет приятно, не отказывайтесь. Девушке ничего не оставалось кроме, как беспомощно кивнуть, согласившись.       Морозов же в двух словах, не упоминая о содержании видео, быстро объяснил Корнею Ивановичу, что им требуется. - Я, безусловно, помогу вам, - произнес Корней Иванович, медленно размешивая чай в чашке. Алина следила за движением ложечки, было в этом что-то медитативное и успокаивающее, - но вы не думали, что в случае с видео дело не в Валерии? - Если хотели ударить по Василию, то почему не отправили видео на телевидение, в газеты, не слили в Сеть? - в ответ спросил Морозов, - если это угроза, то почему отправили Валерии? Зачем тогда подпись: «ты должна знать?» Нет, Корней Иванович, здесь намеренно били по девушке. Желали расстроить свадьбу. - Или расшатать девушку, - произнес Корней Иванович, посмотрев поочередно на Алину и Александра. Старкова ахнула. - Доведение до самоубийства? Но ее убили, Корней Иванович! - возразила сама себе и собеседнику, - ее совершенно точно убили! Судебники однозначно трактуют характер травм. - Когда не смогли довести, тогда и убили, - пожал плечами Корней Иванович. - Но зачем? - выдохнула Алина, - должен же быть мотив! - Ненависть - достаточный мотив, Алиночка, - мягко произнес мужчина, - но ненависть не рождается на пустом месте. Кому могла насолить ваша жертва настолько, что ее захотели убить? Захотели убить хитро и хладнокровно, потому что процесс доведения до самоубийства - дело не быстрое, кропотливое. В данном случае - не приведшее к необходимому результату, - Корней Иванович вдруг тепло улыбнулся, словно они погоду за окном обсуждали да разведение фикусов и воспитание собак, - впрочем, проблема гипотезы в том, что она существует лишь в нашей голове, доверять ей - дело рискованное. Мы должны опираться только на доказательства и улики, прямые или косвенные. А владельца номера я вам найду. Думаю, - Корней Иванович, сощурившись, посмотрел на громко тикающие часы на стене, - к завтрашнему утру имя будет у вас.       Как-то само собой разумеющимся было то, что они спустились в офис Морозова. Александр открыл дверь, пропуская вперед Алину. Девушка включила свет и открыла окно, впуская в помещение свежий воздух, постояла немного, глядя на улицу. Александр тем временем прошел на кухню и загромыхал там посудой. Старкова последовала за ним. - Кофе? - спросила машинально. - Нет! - тут же с нарочито испуганным видом вскинулся мужчина, - я сам! Алина посмотрела притворно обижено. - Ну и сам виноват, - выдала, - я, между прочим, честно старалась! - скрестила руки на груди, прислонившись спиной к двери, зевнула.       Насыщенный день давал о себе знать, как и плотный ужин в ресторане, где Александр, не слушая никаких возражений, оплатил счет сам под пристальным и возмущенным взглядом самостоятельной девочки Алины Старковой, невозмутимо заявив, что раз он пригласил ее, ему и платить. Алина предпочла бы разделить счет, хоть и понимала, что ее скудные денежные запасы совсем просядут, но гордость была сильнее. Александр Морозов с ее гордостью в этом вопросе предпочел не считаться.       - Я знаю, - тихонько засмеялся мужчина, доставая турку.       Алина следила за ним с жадным любопытством, словно впервые увидела, словно не была знакома с тем вредным человеком, который придирался к каждому ее слову, действию и вздоху. И, ох, как же ей хотелось забрать этого нового человека себе! Жадность поднимала в ней голову, заставляя сжиматься сердце, а воспоминание о поцелуях будоражило. Сонливость, как рукой сняло.       Алина подошла ближе, нервно облизнула пересохшие губы, и, осмелев, обняла Александра со спины. Потерлась щекой о футболку, вдохнула запах мужчины, сводивший ее с ума, пальцы ее выводили незамысловатые круги на животе Александра, скользнули ниже. - Алина, - тихо произнес Морозов, перехватывая руки девушки, - остановись. У Алины кружилась голова, и в горле совсем пересохло. Она была готова отдаться Александру прямо тут, на кухне, на маленьком столе, который не выглядел крепким, но Старкова была не прочь проверить его на прочность. Пусть было бы так, прямо тут, в офисе, где они встретились впервые. Воспоминание о Людочке вдруг ожгло не хуже ледяного душа. И чем она лучше секретарши, которую Александр, быть может, и трахал на этом самом столе?       Алина отшатнулась, выпуская Морозова из объятий. Какая она... нелепая и глупая! И все же вешается ему на шею!       - Алина, - с тяжелым вздохом развернулся к ней Морозов.       Старкова не знала, куда себя деть, нервно выкручивала пальцы, не глядя на мужчину, ощутив вдруг и робость, и смущение, так ей не свойственные. Но Александр действовал на нее как-то странно. И Алина пока не знала, хорошо ли это.       Мужчина протянул к ней руку, намереваясь коснуться, Старкова резко подалась назад. Александр недовольно цокнул. - Думаешь, я не хочу взять тебя прямо на этом столе? - вкрадчиво произнес Морозов, делая шаг к девушке, склоняясь, обжигая горячим дыханием шею, - думаешь, не хочу любить прямо здесь до утра? - прошептал, едва-едва касаясь нежной кожи губами, собирая жар и волнение, ловя бешеный пульс, - ночь такая длинная, Алина, знаешь, - произнес почти мечтательно, он все же поцеловал девушку в шею, заставляя Алину судорожно выдохнуть, и схватиться за плечи мужчины, стараясь не упасть, ведь ноги не держали, - но я хочу, - он отстранился, впрочем, позволяя Алине вцепиться в него, как в спасательный круг, - чтобы все было правильно. - Правильно? - удивилась Старкова, вскидывая голову, глядя в карие глаза, потемневшие от страсти и желания. - Ты достойна большего, мы достойны большего, - твердо произнес мужчина, - впрочем... - он лукаво усмехнулся, не договорив, дразня.       Алина широко распахнула глаза, Александр потянулся поцеловать девушку, но не успел. Со стороны плиты раздалось рассерженное шипение убежавшего кофе.       Коротко ругнувшись, Морозов развернулся к плите. - Придется тебе научить меня варить кофе, - произнесла Алина, помогая ликвидировать последствия, по кухне плыл запах сгоревшего кофе, заставлявший девушку морщиться. Но она больше не чувствовала себя смущенной или ненужной, только очень-очень счастливой. От вероятного будущего захватывало дух, а сердце билось в грудной клетке ровно и сильно. Уверенно. Алина была уверена, что все у них будет. Правильно или нет, время покажет, но будет. - Научу, - серьезно произнес Морозов, поворачиваясь к Алине, глядя в глаза, - я всему тебя научу, Алина. Ты будешь лучшей. - Лучше тебя? - поддела, не удержавшись девушка, вскинув бровь в тот самом жесте, который невольно переняла у Александра, сама того не подозревая. По губам мужчины скользнула одобрительная улыбка. - Равной, Алина. Ты будешь равной.