Кракелюры

      Постояв некоторое время, Алина нехотя сняла пиджак, помяла в руках дорогую вещь, распространяющую аромат парфюма Александра. Интересно, она сама уже им пропахла? Признать, что ей этого бы хотелось, оказалось неожиданно легко. Как легко оказалось принять и тот факт, что у Алины Старковой нет ни малейших шансов быть с этим восхитительным человеком. Кто он и кто она. Думать об этом было бы нелепо, но неожиданно приятно позволить себе не только восхищение, но и легкую влюбленность.       Положив пиджак на кресло, Алина направилась в ванную комнату. Увидев себя в зеркале, Алина даже обрадовалась. Все было не так и плохо. Немного осыпалась тушь да размазалась подводка, да помада слезла с искусанных губ. Вот вам и стойкость в любой ситуации, как обещала реклама! Волосы, конечно, растрепались, пряди кое-где были пыльными и даже грязными, но это все было не самое страшное.       Напевая себе под нос незамысловатый мотив, Алина полезла в душ, долго стояла под горячими струями воды, смывая с себя прошедшую ночь, разминая затекшие мышцы, освобождая голову от лишних мыслей, позволяя себе отдых. В конце концов, Алина Старкова, пусть и устроила себе опасное приключение, а все же она молодец. Вот так, не похвалишь себя сам, никто тебя не похвалит.       Дерзко улыбнувшись своему отражению в запотевшем зеркале, Алина вышла из ванной, но не успела дойти до своей комнаты, как снизу раздался крик, полный ужаса, переходящий в визг. Бросив вещи в комнате, Старкова, как была, с мокрыми волосами кинулась вниз, к источнику звука, который резко оборвался, а потом донеслись приглушенные рыдания.       Буквально скатившись с лестницы, девушка столкнулась с Александром. Они переглянулись и побежали в сторону кухни, откуда доносился звук. Уже у самой двери Морозов придержал девушку за руку, давая понять, что пойдет первым. Старкова отрывисто кивнула, решив не спорить, в глубине души благодарная за эту заботу.       Но опасности никакой не было.       Над распростертой на полу Мариной замерла в ужасе Татьяна Ланцова, бледная до серости, она прижимала руки ко рту, в глазах ее застыла паника, бессмысленный взор голубых глаз был прикован к мертвой женщине. А то, что повар была мертва, было ясно сразу. Ее грудь заливала кровь от множества ножевых ранений, орудие убийства - столовый нож - валялось неподалеку. Глаза Марины были распахнуты, уставились куда-то вверх.       Вбежавший на кухню Петр тут же кинулся к супруге, подхватывая ее, обнимая, и Татьяна с хриплым стоном осела в объятиях мужа.       - Что тут происходит? - раздался недовольный голос Василия, - обязательно так орать с утра пораньше?! - Замолчи! - резко приказал сыну Петр, глаза его сверкали гневом.       Василия же, казалось, не слишком обеспокоил факт убийства, бледный, слегка опухший и крайне недовольный, он скользил равнодушным взглядом по трупу. Ахнула Женя, всхлипнула, схватилась за Давида, чтобы не упасть. Появившийся Николай смотрел только на Алину, безмолвно спрашивая ее, как дела.       Алина обвела взглядом всех присутствующих. И вдруг они открылись ей совершенно с другой стороны, девушка словно бы впервые увидела этих людей.       Она увидела, что Василию плевать на все, даже на смерть, важен только собственный комфорт, Алину всегда поражали настолько эгоистичные и равнодушные люди, но, очевидно, что старший сын Петра Ланцова был именно таким, и не было в нем ничего хорошего. Впрочем, плохого тоже не было, просто избалованный папенькин сынок, который думает лишь о себе, но это всего лишь слабость и ничего более.       Алина увидела, как жмется в отчаянии к Давиду Женя, как желает поддержки именно Костюка, но тот прикасается к Сафиной легко и словно бы вынужденно, просто потому, что оттолкнуть не может, то ли потому, что хорошо воспитан, то ли потому, что ему плевать. Давид видит лишь свои наряды, свое искусство, а Женю, влюбленную Женю, которой хочется лишь немного тепла, замечает лишь, когда ему нужно отдать распоряжения, как в тот день, когда нахальная Алина помешала гению творить своими попытками завести разговор, а Сафина быстро увела ее.       Еще девушка увидела, что Татьяна больше играет, чем на самом деле потрясена случившимся, такая же эгоистка, как ее сын, а Петр смотрит не на супругу, а на испуганную Евгению, смотрит так, словно готов броситься к девушке, оставив Татьяну.       Алина заметила, что Николай, возможно, единственный, кто потрясен, но и он скорее выглядит человеком, который не каждый день трупы разглядывает, чем тем, кому действительно жаль Марину, которая была так предана семье Ланцовых.       Что же происходит в этом доме, что даже смерть человека не слишком трогает этих людей?!       - Я попрошу всех покинуть место преступления, - ворвался в размышления Алины хрипловатый от недосыпа голос Морозова, - Петр, мне очень жаль, но нам придется вызвать полицию. - Я понимаю, - отрывисто кивнул мэр. - Что? - всхлипнула Татьяна, - снова? Святые! - она начала обмякать в руках мужа, бормоча что-то о своем прекрасном доме, о ужасе и даже о проклятии.       Петр подхватил супругу на руки, она схватилась за него неожиданно цепко, но все мотала головой, как помешанная. Старкова проводила их хмурым взглядом. Ушел недовольно цокнувший Василий. Женя, взяв себя в руки, увела Давида.       - Я могу чем-то помочь? - серьезно спросил оставшийся Николай. - Очень поможете, если выйдете вон, - сухо ответил Морозов, - и я запрещаю покидать дом кому бы то ни было до выяснения обстоятельств. Ланцов скривился, бросил быстрый взгляд на Алину, ободряюще подмигнул девушке и исчез.       Александр проводил его нелюбезным взглядом и посмотрел на Алину. - Ее ведь убрали? - тихо спросила девушка, обнимая себя, опираясь бедрами на стол, ноги ее не держали, усталость прошедшей ночи давала о себе знать, - она что-то знала. Она могла выдать того, с кем была в ночь убийства, верно? Мы не успели узнать. И нас кто-то опередил, не так ли? - Возможно, - ответил Морозов, доставая телефон, - или здесь случилось что-то еще. Посмотри на характер ран, Алина. Тот, кто убивал, бил в ярости и отчаянии, это не было хладнокровным убийством. - Но все так логично, - запротестовала девушка, - все укладывается в общую картину! По губам Александра скользнула усталая улыбка, он чуть снисходительно посмотрел на Алину. - Ты сейчас не строишь теорию на фактах, Алина, - произнес, - ты подгоняешь факты к теории. Распространенная ошибка. Избегай ее.       Алина закусила губу. Ей казалось все логичным и понятным. Но Морозов был прав, пока невозможно сделать никаких достоверных выводов. А сама Старкова спешит, желая разобраться во всем, как можно, скорее.       - Что теперь? - спросила девушка, когда Александр закончил телефонный разговор. - Приедет полиция, - ответил мужчина, поморщился, - следователь Златан. - Тот самый? - спросила Старкова, вспоминая разговор в беседке. - Тот самый, - хмыкнул Морозов, вздохнул, - иди спать, Алина. У тебя была длинная ночь, - он не выгонял, - ну, Алине хотелось так думать, - а действительно как будто заботился. От этого у Старковой стало тепло на душе, хотелось улыбнуться благодарно. - Я остаюсь, - отрезала девушка, - я же не спать и отдыхать сюда приехала. Я хочу участвовать во всем, от начала и до конца. Александр улыбнулся так, словно бы ему импонировало упрямство девушки и не стал возражать. ***       Капитан Златан Алине не понравился. У него были мелкие, суетливые движения, словно он не знал: то ли глубоко поклониться мэру города, то ли отдавать распоряжения команде из следователей, криминалистов и судебно-медицинских экспертов; бегающие глазки, высокий голос и вечно недовольное лицо.       Пока Александр мирно беседовал с криминалистами, Златан визгливым и высоким голосом уверял Петра, что все будет в лучшем виде, что он непременно выяснит, кто стоит за убийством, сожалел, что придется опрашивать находящихся в доме и поглядывал в сторону Алины со смесью превосходства и недовольства.       Алина же успела поговорить с судебниками, перекинуться парой шуток со знакомым однокурсником, который проходил стажировку у Златана, проводить взглядом тело Марины, которое унесли.       - Вы могли бы опрашивать всех находящихся в доме на месте? - донеслось до Алины тихое, - не хотелось бы, чтобы женщины ездили в следственный комитет, у вас там очень напряженная обстановка, - улыбнулся одними губами Петр. - Конечно-конечно, - подобострастно закивал Златан. Скривившись, Алина отвернулась.       - Раздражает, да? - послышалось над ухом тихое и веселое. Алина искоса посмотрела на Александра, на губах которого играла ироничная улыбка. - Суетлив, подобострастен, лицемерен. Счастлив, что произошло убийство в доме мэра и пригласили именно его, надеется на очередную звездочку на погонах, - дала характеристику Старкова. - Верно, Алина Дмитриевна, - мягко произнес Александр, от его тихого голоса, от ласкающих интонаций в нем у Алины по спине пробежали приятные мурашки, - все в точку. Но, видишь ли, если человек глуп, ему никакое лизоблюдство не поможет. - Если бы это было так, - вздохнула Алина, - обычно бывает как раз наоборот. - Но в не в этом случае, - хмыкнул Морозов и направился к Петру и Златану.       Увидев его, следователь осклабился зло, в глазах его мелькнул огонек превосходства и торжества. Александр остался равнодушен. - Петр, я полагаю, что нет нужды нагружать полицию, - произнес спокойно Морозов, улыбка Златана застыла на лице, как приклеенная, - у них всегда много работы. А я уже здесь. И убийство Марины, я полагаю, это звенья одной цепи с убийством Валерии. К чему нервировать Татьяну Георгиевну, - добавил вкрадчиво Александр, - чужие люди, грубые вопросы. - Мы никому никогда не грубим! - возмутился Златан, - да, мы задаем вопросы, но в деле убийства нельзя оглядываться на чье-то удобство и комфорт! Он, конечно, был прав. Алина наблюдала эту сцену и понимала, что между Златаном и Морозовым была давняя и застарелая вражда, некое соперничество, в котором уверенно лидировал самоуверенный Александр, который уже сейчас вел себя так, будто победил в этом маленьком споре. - Конечно, - невозмутимо ответил Морозов, - вы не грубите, вы стараетесь замять дело, назвав его случайной трагедией. Вдруг вы и здесь так решите, - мирно продолжал Александр, откровенно издеваясь, - ведь на рукояти ножа вы точно найдете отпечатки убитой, она ведь поваром была. - Александр, - осуждающе произнес Петр, пока покрасневший от гнева Златан открывал и закрывал рот, надувшись, думая, как поставить на место зарвавшегося Морозова. - Решать вам, Петр, - пожал плечами Александр с таким видом, словно показывал, что решение мэра оставить в доме капитана Златана станет его величайшей ошибкой. - Петр Сергеевич... - визгливо начал Златан. А Морозов, очевидно, решив добить следователя, перебил его: - Разумеется все результаты мы предоставим капитану, это будет полностью его заслуга, которую он сможет предоставить начальству. Соглашайся, Златан, - он весело посмотрел на мужчину, - никакого труда, никакого беспокойства мэра, - и очередное звание у тебя в кармане. - Ну и какая тебе выгода? - только и спросил детектив, жадно глядя на Морозова. - Не будешь мешаться у меня под ногами, все равно толку от тебя не будет, - спокойно ответил Морозов, сверкнув глазами.       Это было неприкрытое оскорбление, откровенное хамство. Естественно, что Златан взвыл и сделал решительный шаг к Александру. - Да как ты смеешь?! Ты кем себя возомнил?! Да я... - Златан, - на плечо следователя легла ладонь мэра, - успокойтесь. Я был бы вам крайне признателен, если бы вы позволили детективу Морозову вести это дело. В конце концов, Александр прав, он уже здесь, и моя семья доверяет ему. Мы с Татьяной Георгиевной будем очень вам благодарны, - добавил вкрадчиво. Златан тут же сдулся. - Только из уважения к вам, Петр Сергеевич, - он бросил злой взгляд на Морозова. - И результаты вскрытия и выводов криминалистов, - не стал мелочиться Александр. Златан снова дернулся к Морозову и снова был удержан рукой Петра. Мгновение сверлил Александра злобным взглядом, потом беспомощно выдохнул и, кивнув мэру, вышел за дверь.       Петр покачал головой и повернулся к Морозову. - Ну и что это такое, Александр? - попенял, - он хороший следователь. - Он бездарность, которую следовало выгнать из Академии еще на первых курсах! - фыркнул Морозов, - он не умеет разговаривать с людьми, собирать сведения и делать выводы. И я не хочу, чтобы мне мешали. А он будет мешать.       Петр только покачал головой, он выглядел подавленным, откровенно расстроенным. Взгляд его был устремлен в одну точку, туда, где еще несколько минут назад лежало тело Марины. - Марина была не просто поваром - другом семьи, - тихо произнес Петр, - я не говорил, но ее мать работала на моего отца. Я помню ее еще девчонкой. Мы даже дружили, насколько возможна дружба между сыном нанимателя и дочерью прислуги, - он выглядел по-настоящему опечаленным, - как же так, Александр? Сначала Лерочка, теперь Марина, что за злой рок. Морозов молчал, ему нечего было ответить, наконец, он тихо произнес. - Мне жаль, Петр, но я вынужден спросить, где ты был этой ночью. Мэр замялся, он бросил быстрый взгляд на Алину, так и замершую у стола, словно только что вспомнил о ее присутствии. Александр же и бровью не повел, Старкова была уверена, что уж он-то не забыл о присутствии помощницы. И если не выгнал до сих пор, значит, на то были причины. - Александр, - ответил Петр, - я бы хотел поговорить с глазу на глаз. Ситуация весьма деликатная, и мне бы не хотелось...       - Со мной! - вдруг раздалось громкое от порога, где застыла заплаканная Женя, которую никто из них не заметил, а вот она, видимо, слышала последние слова Александра и Петра, - он был со мной! Девушка произнесла это так звонко и громко, что Старкова вздрогнула невольно. Решимость Евгении была во всей ее напряженной позе, в сжатых в кулаки пальцах, в том, как она вскинула голову. - Женя, - пробормотал Петр не то растерянно, не то с упреком. - Хватит, - тихо произнесла Сафина, губы ее кривились, а в глазах стояли слезы, - какая разница? Все и так знают! - она всхлипнула, - Александр, он был со мной, а я с ним, как и... в ночь гибели Валерии. И Старкова снова вздрогнула, вспомнив, как Женя уверяла ее в том, что в ночь гибели сестры была у себя одна. Еще тогда Алине показался странным тон Сафиной, а дело было вот в чем. Так вот почему Татьяна ненавидит Женю! Потому что Сафина - любовница ее мужа. Святые! Прав был Александр, когда говорил не верить никому, когда говорил, что все в этом доме лгут, пусть и по мелочам. - Извини меня, Александр, но нам с Евгенией нужно поговорить, - произнес Петр и увел всхлипывающую девушку из кухни.       Старкова так и осталась стоять у стола, выдохнула потрясенно, а потом выдала: - Я не понимаю! Александр полуобернулся к девушке и вопросительно вскинул бровь. Расценив это, как жест к приглашению продолжать разговор, Алина произнесла: - Женя же любит Давида! Зачем она спит с Петром? - потрясла головой, - он ее принудил? Морозов вздохнул. - Едва Петр принуждал Женю. Поверь, ему это ни к чему. Он может быть и очаровательным, и убедительным, и внимательным. Ни одна его любовница не имела к нему претензий. Он заботлив и всегда дает хорошие отступные. Просто Женя запуталась, - он помолчал, - идем. Нам надо поговорить с остальными. ***       На похороны Валерии пришло много народу: знакомые, коллеги из галереи, поклонники ее творчества и журналисты. Бледная Женя, сжав руки, принимала соболезнования. Рядом с ней застыл Василий. Алине казалось, что ему все равно. Как и Татьяне, которая упорно перетягивала внимание на себя, с удовольствием общалась с журналистами, всхлипывала, прижимая кружевной платочек к сухим глазам и ненатурально изображала горе. Давида не было. Модельер наотрез отказался присутствовать на церемонии, отговариваясь тем, что для него это слишком тяжело.       Старкова не скрывала своего презрения. А Женя оправдывала возлюбленного, говоря, что он личность известная и что ему будет непросто оказаться в центре внимания. Ланцовы тоже были известны, а однако же пришли. Позицию Давида, который говорил, что был другом Валерии и, кажется, искренне скорбел, Старкова понять не могла, как ни старалась.       Алина нашла взглядом Николая. Он стоял поодаль, глядя на толпу, подходившую к гробу. Младший Ланцов принес огромный букет белых роз, вызвав удивление у всей семьи. Женя воззрилась на Николая с долей подозрения, ведь парень принес любимые цветы Валерии. Николай же, ничуть не смутившись, ответил, что да, успел узнать, какие цветы любила невеста брата. Алина подозревала, что узнал это Николай гораздо раньше, когда под ником Штурмхонд общался с художницей в соцсети.       На ее заявку в друзья младший Ланцов так и не ответил, хотя заходил на свою страницу. То ли не увидел заявки, то ли колебался в решении. В их общении ничего не изменилось. И теперь Алина гадала, понял ли Николай, что девушка поймала его на лжи или пока не догадывался. Появившийся неслышно рядом Александр, окутавший девушку своим ароматом, проследил за ее взглядом.       - Злишься на парня за то, что бросил тебя? - спросил. - Что? - изумилась Алина, полуобернулась, посмотрела на невозмутимого Морозова, весь в черном, он был чуть бледен, но все так же красив, хоть черты лица и заострились от усталости. Старкова разглядывала мужчину и не сразу поняла, о чем он спрашивает, а когда до нее дошло, фыркнула и пожала плечами, - нет, - ответила коротко и ринулась на защиту Ланцова, - он спасался сам, а со мной ничего не страшного не произошло. - Легкомыслие тебя не красит, Алина, - назидательно произнес Александр. - А тебя не красит занудство! - парировала Старкова, нахально глядя в глаза Морозову, - будешь мне это до конца жизни припоминать? - ляпнула и осеклась.       Святые! Почувствовала, как непрошеный румянец заливает щеки, уходя некрасивыми пятнами на шею. Язык ее - враг ее.       Они расстанутся, закончив дело. И Алина Старкова вновь будет только в новостях читать о блестящих расследованиях Александра Морозова. Внезапно от этого стало грустно.       Девушка вновь стала сверлить взглядом Николая, на лице которого застыло печальное выражение, в отличие от его матушки, искреннее.       Неужели он действительно так близко подружился с Валерией? Но зачем солгал Алине о том, что не был знаком с невестой брата?! Что не так было в этой истории?       Старкова не решалась посмотреть на Александра, который молчал, оставив ее выпад без ответа. Ну а что он скажет глупой девчонке? Не хочет грубить, это очевидно. Но и сказать ему нечего.       - Я отправила Штурмхонду заявку на добавление в друзья, - сказала Алина. - Зачем? - тон Александра стал холоднее, - если он убийца, он теперь знает, что ты раскрыла его тайну. Старкова вздохнула. - Ну, я же не знала, что это он! - воскликнула, - хотела пообщаться с человеком, который, очевидно, был дружен с Валерией. - Почему ты вообще среди сотен подписчиков выделила именно его? - заинтересовался вдруг Александр.       Девушка закусила губу, она все еще не решалась смотреть на мужчину, ощущая совсем не свойственную ей робость, даже какое-то смущение. И никак не могла выкинуть из головы свои же слова. Постаралась взять себя в руки, сосредоточиться на вопросе Александра и своем ответе ему.       Начала медленно говорить: - Он сам обратил на себя внимание. Его комментарии были под каждым постом Валерии. А их пару месяцев назад было очень много. И она отвечала ему не так, как другим. Дружеская переписка всегда видна, особые слова, обилие смайликов, вольное построение синтаксических конструкций. Валерия, видимо, была очень одинока. Она ни с кем из своих подписчиков не переписывалась так. Я стала листать ее посты. И увидела, что комментарии Штурмхонда появляются как раз три месяца назад, когда Василий и Валерия познакомились. Тон общения менялся на протяжении трех месяцев, становился все более теплым. А потом она под своим постом о выставке пригласила его на открытие, говорила, что пришлет приглашение. Она никому этого не писала. А здесь такое. И я решила, что нужно познакомиться поближе с человеком, который был с Валерией близок. Ведь никто никогда не упоминал о друзьях Валерии, верно? - Старкова все же решилась посмотреть на Александра, - были подписчики и коллеги, была Женя, Ланцовы, но не друзья. Девушка была очень одинока, - тихо добавила Алина, - и Штурмхонд выбивался из общей массы. Потому я и решила написать. Александр молчал, мгновение разглядывал Алину, кивнул, как ей показалось, задумчиво и произнес: - У нее не было друзей, но что мы с тобой упустили?       Старкова нахмурилась, а Морозов положил руки ей на плечи и аккуратно развернул лицом к толпе, которая все шла и шла к гробу, людской поток не иссякал. От рук мужчины распространялся жар, аромат апельсина и перца сводил Алину с ума. Девушка тяжело сглотнула, першило в горле. Едва подавив дрожь и нелепое желание податься назад, прижаться к Александру, слыша его тихое дыхание над ухом, Алина смотрела на людей, которые несли цветы и венки. Александр мешал ей думать. И понимал ли, как действует на свою помощницу? Едва ли. От этой мысли горчило на губах, которые Алина нервно облизнула.       - Семья, - произнесла четко, сама не сразу осознала, что сказала, а поняв, продолжила уже увереннее, - сестра - это прекрасно, но ведь Евгения и Валерия не сироты, верно? Где же родители? Почему их нет на похоронах? - посмотрела на Александра, на губах которого расплывалась одобрительная улыбка, в глазах зажегся хитрый огонек, который Алина, кажется, начинала обожать. - Умница, - тихо произнес Морозов, все еще не отпуская ее, - мать девушек живет в Ос Альте. Поедем к ней прямо сейчас. ***       Мать Валерии и Евгении жила в старом районе столицы. Старкова, уютно устроившись на сидении внедорожника Александра, глядела на панельные пятиэтажки и невольно улыбалась. В такой жила Зоя вместе со своей тетей Лилианой.       Назяленская была такой же сиротой, как и Алина. Девочки познакомились, когда Старкова стала ходить к тете Лилиане на занятия по керчийскому. Зоя, знавшая язык Керчии в совершенстве с самого детства, на попытки ученицы своей тети заговорить со столичным кеттердамским акцентом смотрела с презрением, которое и не думала скрывать. Сначала они поругались, потом даже подрались, и Алина неделю ходила с внушительной царапиной у виска, которая ее совсем не красила. А потом Зоя, закатив глаза и сказав, что устала слушать ужасное произношение Алины, предложила ей помощь. Они болтали исключительно на керчийском. И вскоре тетя Лилиана, хитро улыбаясь, сообщила Ане Куе об успехах ее племянницы. А Зоя и Алина стали лучшими подругами.       Потом Старкова познакомилась с Ниной, которая училась в одном классе с Зоей. К концу школы все трое были не разлей вода, Зоя и Нина звали Алину с собой поступать в медицинский университет, но Старкова отказалась, уйдя в Академию Следственного комитета. И это Зоя рвала и метала, когда узнала об измене Мальена, предлагала устроить Оретцеву какую-нибудь гадость. Алина отказалась. Мал стал перевернутой страницей ее жизни, а девушка вскоре познакомилась с Домиником.       Поэтому теперь, глядя на очаровательные дома, построенные в середине прошлого века, с маленькими уютными дворами, палисадниками, где активные старушки высаживали цветы и кустарники, Старкова не могла сдержать улыбки, что не укрылось от внимания Александра. - Что такое? - спросил Морозов. Алина не стала скрывать и охотно рассказала о подругах, о тете Лилиане, о занятиях керчийским. - Я ужасно коверкала слова, - призналась Старкова, - Зоя, мне кажется, до сих пор мне этого не простила. Слышал бы ты ее столичный выговор! Ее керчийцы за свою принимали. Всегда мечтала, что мы поедем с ней в Кеттердам, и Зоя всех поразит своим керчийским. - Кеттердам - очень красивый город, - конечно же на керчийском отозвался Александр, заставив Алина фыркнуть от такого позерства. Ну, кто бы сомневалась, что мальчик из хорошей семьи - Александр Морозов знает язык торгового государства! - но ехать туда лучше летом. Весна, осень и зима у них, как правило, отвратительно сырые. - Значит, в следующем году, - уверенно отозвалась Старкова, в этот самый миг веря, что так и будет.       Не знала, откуда возьмет деньги, и будет ли у нее время поехать в Кеттердам, вместо того, чтобы искать себе работу после окончания Академии, но была уверена, что поедет. На мгновение ей даже показалось, что поедет не одна. Но эти мысли Алина благополучно отодвинула на задворки сознания.       Они припарковались прямо возле подъезда, и Старкова, выйдя из машины, невольно залюбовалась расцветшими под окнами ирисами. Синие, фиолетовые, бордовые, розовые, - они приветственно шевелили лепестками. - Идем? - поинтересовался подошедший Александр. - Да, - кивнула Алина, делая шаг к подъезду, спросила, - а если матери Сафиных нет дома? - Она дома, - невозмутимо ответил Александр, придерживая дверь подъезда, пропуская Старкову вперед, - я позвонил и назначил встречу. Неужели ты думаешь, что я стал бы тратить время впустую? Алина скривила губы, подавляя в себе желание закатить глаза. Ох, ну конечно! Никаких опрометчивых шагов. Ну, кроме того, что взял в стажеры слишком активную девицу.       - Она вообще кто? - спросила Старкова, пока они поднимались на пятый этаж пешком - лифта в доме не было. - Графический дизайнер, - ответил Морозов, - работает из дома. - А отец Сафиных? - поинтересовалась Алина. - Ничего узнать не удалось, - мотнул головой Александр, - подозреваю, что его вообще не было в жизни девочек. По крайней мере, Кристина не замужем, и девочки носят ее фамилию.       Морозов надавил кнопку звонка, мелодичная трель разнеслась по квартире в самом углу квадратной площадки. Открылась дверь. На пороге замерла очаровательная блондинка. Валерия и Евгения, очевидно, были похожи на отца, потому что в чертах лица невысокой, кудрявой женщины со светло-серыми глазами не было никакого сходства с ее дочерьми. - Детектив Морозов, - улыбнулась женщина, в уголках ее глаз собрались морщинки, - проходите, - она посторонилась. Алина вошла в большую прихожую и первым делом заметила картину на стене в стиле орфизм. Картина была в ярких тонах, мягкие линии, плавные переходы. Совсем не похоже на «Кракелюры». - Лерочка подарила, - послышался грустный голос Сафиной, она протянула Алине руку, - Кристина. - Алина, - Старкова пожала руку женщины, - я помощница Александра Владимировича. Сафина кивнула, нисколько не удивившись, и пригласила их на кухню. Кухня была маленькой, как и вся квартира в целом.       Старкова оглядывалась с интересом, пытаясь представить, как здесь жили близнецы Сафины. Здесь было тесновато для троих. Спальня, мимо которой они прошли, была совсем крошечной, да и гостиная, как и кухня, не впечатляли размерами. Старкова прямо представила, как взрослея, девочки начинали ругаться просто потому, что невозможность уединиться никому не добавляла хорошего настроения.       - Они всегда были разными, - грустно произнесла Кристина, когда они сели вокруг стола, словно бы вели переговоры, - и всегда были не разлей вода, - женщина открыла старый альбом с фотографиями. Алина и не знала, что такие сохранились еще у кого-то, кроме Аны Куи. Альбом был тяжелый, громоздкий, с бархатной обложкой кричащего красного цвета, с плотными картонными светло-зелеными страницами.       С фотографии на Старкову смотрели две совершенно одинаковые девочки. Но странным образом Алина тут же поняла, кто есть кто. Яркая и даже дерзкая улыбка Жени резко контрастировала с мягким, слишком взрослым взглядом Валерии. Старкова переворачивала страницы, но везде видела только близнецов и Кристину, иногда каких-то знакомых, несколько одноклассников. Но в целом, казалось, что семья Сафиных была замкнута на самих себе.       - Извините мою бестактность, - вкрадчиво произнес Морозов, - но я не вижу здесь отца девочек. - Потому что его не было, - ослепительно улыбнулась Кристина, ничуть не смутившись, - я не знаю, кто он. Мне было девятнадцать, - глаза ее подернулись ностальгической дымкой, - знаете, все эти субкультуры, фестивали, легкие наркотики, алкоголь, который льется рекой, свободная любовь. Мать меня ненавидела, - хмыкнула, - отказалась от меня сразу же. А я родила и ни о чем никогда не жалела. Я даже отчество девочкам придумала звучное, необычное, ни с кем не связанное. Врала всем вокруг, что их отец иностранец. Выглядело жалко, как я сейчас понимаю. Но мои так называемые друзья очень быстро от меня отвернулись. У нас быстро не осталось общих тем. - Как же вы справились? - спросила Алина. Кристина посмотрела на девушку чуточку насмешливо, чуточку снисходительно. - Было непросто, - призналась, - я не всегда работала из дома. Перебивалась то тут, то там, - она вздохнула, - наверное, в произошедшем есть и моя вина. Лера и Женя всегда были предоставлены сами себе. Более того, они были замкнуты на самих себе. Еще и потому, что дети их не принимали. Мы были бедны, а внешние атрибуты значат много. Я не могла купить дочерям модную одежду или новые учебники, а это много значит в детстве и юности. А потом я отправила Леру в художественную школу, денег стало еще меньше, а Женя меня возненавидела, - женщина вздохнула, постучала пальцем по столешнице. - Как вы узнали о смерти дочери? - поинтересовался Александр. - Женя позвонила мне среди ночи, - ответила Кристина, - она плакала, задыхалась в трубку. Я даже сначала не поняла, что она несет. Думала, что дочь пьяна. Лепетала что-то об окне, мастерской и о том, что Лерочка разбилась насмерть.       Старкова переглянулась с Александром. Ночью?! Но Леру нашли ранним утром. А Женя сказала, что всю ночь провела в своей комнате одна. Правда, теперь выяснилось, что не в своей комнате и не одна, но о смерти сестры Сафина узнала, как и все, утром. А теперь оказывается, что Женя знала ночью?! Но не она же убила сестру, право слово?! Она не могла! Они же...       - Девочки, должно быть, были очень близки? - осторожно спросила Алина, - всегда оставались вдвоем, без вас. Кристина закусила губу и, как показалось, Старковой на мгновение смутилась, на щеках ее вспыхнул румянец и тут же погас. - Я понимаю, как это прозвучит, - она нервно заправила за ухо прядь светлых волос, - наверное, вы скажете, что женщина, родившая вне брака, не может быть такой ханжой. Но, да, девочки были очень близки. Слишком близки, - она многозначительно посмотрела сначала на Александра, потом на Алину, - однажды, когда им было пятнадцать, я застала из дома целующимися.       Старкова закусила губу. Она не осуждала однополую любовь, каждый имел право любить того, кого пожелает, главное, чтобы это не было принуждением или выставлением напоказ. Но инцест? Старкова не знала, как к этому относиться.       - Я кричала так громко, - Кристина покачала головой, словно сама себя осуждала, - я угрожала. Я бесилась. Меня, наверное, все соседи слышали. Девчонки тем же вечером сбежали из дома. Их нашли спустя пару дней. И мы вроде бы зажили мирно. Но, как только, они окончили девятый класс, то тут же съехали. При этом Лера поступила в художественный колледж после девятого класса, а Женя доучивалась в школе еще два года, и работала, обеспечивая себя и сестру, прежде чем поступила на заочное обучение. Я помогала, как могла. Точнее, - женщина закусила губу, - Женя отказывалась принимать деньги, отказывалась встречаться. Ко мне приходила Лера. Женя об этом не знала. Сафина замолчала, достала из кармана платок и промокнула глаза. - Извините, - произнесла сухо, комкая в руках ткань. - Женя запретила вам показываться на похоронах, - произнес Александр скорее утвердительно, чем вопросительно. Кристина прерывисто вздохнула, снова промокнула глаза. Она выглядела смущенной, стеснялась своих эмоций, явно чувствовала себя не в своей тарелке. - Женя всегда была самой сильной, - произнесла тихо, - младшая и слабенькая, в детстве часто болела. Но она была сильнее всех в нашей семье, - и добавила, оправдываясь, - я приеду потом. Но сейчас я не хотела лишний раз нервировать Евгению. Я и так совершила слишком много ошибок по отношению к дочерям. - Как вы относились к помолвке Валерии и Василия Ланцова? - поинтересовался Морозов. - Вы знаете, я не думала, что это надолго, - пожала плечами Кристина, - Лерочка сообщила мне сама. Она была воодушевлена, счастлива, глаза ее сияли. Но я не верила, что это возможно. Все же мы не того статуса, чтобы породниться с семьей мэра. Лера говорила мне, что мои сословные предрассудки - это чушь. Но, очевидно, после знакомства с семьей жениха изменила свое мнение. Она не говорила прямо, но я видела, что Лера не счастлива. - Как вы думаете, - тихо спросила Алина, - Валерия любила Василия? - Да, - не задумываясь ответила Кристина, - и мне очень жаль, что это было так. Я была против этого брака. Не говорила об этом дочери, но не считала, что Василий мог бы сделать ее счастливой. - А Женя? - уточнил Александр, - как Женя относилась к предстоящему браку? Кристина закусила губу, тяжело вздохнула. - Я, как вы, наверное, уже поняли общалась с Евгенией от случая к случаю. Лера никогда не обсуждала со мной сестру. Но я все же мать. Пусть нерадивая, не самая лучшая, но я знаю своих детей. По обмолвкам Леры я поняла, что Женя отчаянно ревновала сестру. Евгения привыкла, что Лера принадлежит только ей. Да, у обеих были свидания и первая любовь, но они всегда были вдвоем, принадлежали друг другу. А теперь Лера захотела уйти. Думаю, что для Жени это было тяжело.       Когда они вышли из подъезда, солнце ослепило на мгновение Алину, жара навалилась на плечи, но девушка зябко поежилась. Они в молчании сели в машину.       - Женя не могла! - решительно заявила Алина. Александр покосился на девушку и тяжело вздохнул. - Алина, я понимаю, что ты ей симпатизируешь, но... - Лера была для нее всем! - перебила Старкова, а сама кусала губы. Сердце колотилось в груди почти болезненно.       Да, Женя была Алине симпатична, и да, девушка не верила, что та могла убить сестру. Старкова вспоминала, как потеряна была Евгения в первый день их знакомства, как говорила, что словно бы сама умерла. Нет и нет! Невозможно было бы, чтобы Сафина убила сестру.       - Ревность - отличный мотив, - сухо ответил Александр, - это могло быть не расчетливое убийство. Это могла быть ссора. Могла быть случайность. Но Евгения солгала тебе, - отчеканил, - она солгала всем. Она знала о смерти сестры до того, как Марина нашла тело. Это повод Женю подозревать. Алина сопела, скрестив руки на груди. - Будешь спорить? - покосился на девушку Морозов, заводя машину.       Старкова отвернулась к окну. Спорить было не о чем. Женя могла убить Валерию, как и любой в доме Ланцовых.