Кракелюры

      Они прошли на кухню через заднюю дверь, чтобы не показываться в доме. Обед был в самом разгаре. А у Марины выдалась свободная минутка.       Повар нравилась Алине. Еще не старая, полноватая и очень радушная, Марина, похоже, обладала легким характером, потому что на все требования Татьяны или ее критику отвечала с неизменной улыбкой. И, можно было бы сказать, что женщина хорошо владела собой, да и вообще не пристало прислуге спорить с хозяйкой, но Алина видела Марину после ухода Ланцовой, повар по-прежнему улыбалась и была безмятежна и спокойна.       - И не бесит вас, что она лезет в то, в чем ничего не понимает? - спросила как-то Алина, показавшись на кухне после очередной сцены, где Татьяна не просто предъявляла требования, а сунула нос в саму технику приготовления лукового супа. - Обсуждать хозяев - дурной тон, Алина Дмитриевна, - безмятежно улыбнулась Марина, помешивая лук, - а Татьяна Георгиевна просто хочет, чтобы все было безупречно, - женщина пожала плечами и вернулась к своему занятию, искоса поглядывая на Старкову, которая с восторгом щелкала кнопочками дорогой кофемашины - и никаких турок! - Может, сварить? - предложила Марина, - Александр Владимирович предпочитает... - Я знаю, - перебила Алина и забрала чашку, - спасибо, но я могу пить любой кофе. Я не такой... эстет! - фыркнула насмешливо. Повариха тогда только головой покачала и подсунула тарелку с уже готовыми бутербродами. Алина не стала отказываться.       Сейчас повар сидела на стуле, пила чай, но при появлении Александра и Алины тут же вскочила, готовая к распоряжениям. - Александр Владимирович, Алина Дмитриевна, - она кивнула, - вы что-то хотели? - Поговорить, - Александр сел напротив женщины, указал ей на стул, на который повар медленно опустилась, - если вы, конечно, можете уделить нам минутку.       Марина побледнела, села, уставилась в чашку с чаем. Алина, севшая рядом с Морозовым, посмотрела на женщину удивленно. Та была сама на себя не похожа. Обычно словоохотливая и приветливая, улыбчивая и активная, она сейчас сидела, опустив голову, и молчала. В воздухе, где еще витали ароматы вкусного обеда, - может, зря Алина от него отказалась? - разливалось напряжение. Тихо гудел кондиционер, едва слышно шумел холодильник, в глубине дома слышались голоса, но здесь царила плотная тишина.       - Конечно, - тихо ответила повар и посмотрела на Алину, словно искала у нее поддержки. Девушка ободряюще кивнула, чуть-чуть улыбнулась уголком губ. - Вы давно работаете на семью Ланцовых? - спросил Александр. - Около пяти лет, - ответила Марина, чуть-чуть расслабившись.       Снова посмотрела на Алину, которая внимательно наблюдала за женщиной. Девушка понимала, что делает Морозов, он хочет начать с простых и понятных вопросов, с безопасных и нейтральных тем, потому не переходит сразу к убийству Валерии.       - Как вы нашли эту работу? Я не сомневаюсь в вашей компетентности, в конце концов, после того, как попробовал ваши блюда, - мужчина очаровательно улыбнулся, - невозможно в ней сомневаться, но не каждого возьмут в дом мэра. Марина чуточку смутилась, глаза ее весело блеснули. - Я работала на кухне одного из ресторанов столицы, но возраст давал о себе знать, я начинала уставать. И тогда мой начальник порекомендовал меня Петру Сергеевичу. - Ему или Татьяне Георгиевне? - уточнил Морозов. - Принимала меня, конечно, Татьяна Георгиевна, - кивнула Марина, - в конце концов, дом-то на ней, она прекрасная хозяйка. Александр понимающе кивнул. - Как бы вы охарактеризовали отношения в семье? - спросил и тут же добавил, - я понимаю, что обсуждать хозяев неэтично, и вы, конечно, не обязаны мне отвечать, но вы же понимаете, как важно выяснить все обстоятельства дела, - он доверительно улыбнулся, - эта информация не пойдет никуда дальше меня и Алины Дмитриевны, - Морозов бросил быстрый взгляд на Алину, которая сидела тихо, как мышка.       Марина опустила глаза в чашку с чаем, помялась. Ей явно не хотелось говорить. Наверное, не только потому, что она никогда не обсуждала хозяев с посторонними, но еще и потому, что ничего хорошего она сказать не могла.       Но следующие слова повара ошеломили Алину настолько, что она не сдержала шумного протестующего вздоха, поймав предостерегающий взгляд Александра.       - Прекрасная семья, - с жаром воскликнула женщина, глаза ее блестели, - Петр Сергеевич и Татьяна Георгиевна любят друг друга, несмотря на то, что прожили в браке больше тридцати лет. Я такого никогда не видела! А мальчики - их гордость. И уж с каким почтением всегда к родителям относятся, а те в них души не чают! Жаль только, что Николай Петрович далеко живет, ну да, это временно, выучится да и вернется в родное гнездо.       - То есть Валерия хорошо бы вписалась в такую чудесную семью, правда? - вкрадчиво спросил Александр, - милая, талантливая девушка. Многие говорят, что между ней и Василием было настоящее чувство. Марина снова опустила глаза, потом стала скользить взглядом по кухне, с преувеличенным вниманием, словно в первый раз видела это место. Алина в нетерпении заерзала на стуле. - Валерия была... неплохой девочкой, - наконец, произнесла повар, - но Василию Петровичу она не подходила. Не были бы они счастливы. Понимаете, - Марина даже вперед подалась, заглядывала в глаза Морозову, желая, чтобы он ее понял, - Василию Петровичу нужен был кто-то, кто бы заботился о нем. У него ведь перед глазами такой чудесный пример его родителей. А Валерия не была бы хранительницей очага, не сидела бы дома, не думала бы о комфорте мужа. Картинки эти ее, - женщина поморщилась, - выставки. Она, бывало, часами из мастерской не выходила, где уж там за домом следить! Ей и вовсе все равно было! Поесть порой забывала, разве ж бы она за мужем-то смотрела? Алина в немом возмущении смотрела на Марину, чувствуя, как симпатия к этой женщине постепенно угасает. - Смерти ей я, конечно, не желала, - продолжала Марина, - но и предстоящей свадьбе не радовалась. И Татьяну Георгиевну, которая против была, вполне я понимаю. Какая ж мать захочет своего сына такой девушке отдавать? Старкова едва не ляпнула, что не матери с девушкой жить, но сдержалась, перевела взгляд на абсолютно бесстрастного Александра. - Но Василий ведь был счастлив, - мягко возразил Морозов, не задавая вопрос, но озвучивая факт. - Молод еще, - отрезала Марина, - сейчас был бы счастлив, но долго бы вместе они не прожили, поверьте мне, Александр Владимирович, я многое видела, а семью эту давно знаю. Татьяна Георгиевна и Петр Сергеевич тоже многое пережили, и не все у них было гладко, а все же вместе они, единое целое, потому что жена терпением обладать должна, у Валерии его не было.       Старкова стиснула зубы. Жена, значит? Только жена? Готова была взорваться, шумно выдохнула, привлекая внимание и Марины, и Александра, постаралась принять равнодушный вид. Судя по веселому взгляду Морозова, выходило у нее плохо.       - И Татьяна Георгиевна это знала, - продолжала Марина, - страшно сказать, а ни слезинки она не проронила, когда Валерию мы нашли. - Мы? - тут же уцепился за слова женщины Александр, - вы нашли ее, когда шли на работу, ведь окно мастерской Валерии выходит как раз над задней дверью. Марина осеклась, лицо ее застыло, губы поджались. - Я, - произнесла неловко, голос ее подрагивал, - я ее нашла. Я ведь раньше Катерины прихожу. Иду, а она там лежит, бледная вся, под головой лужа крови, - женщина спрятала лицо в ладонях, - ужас такой! - Марина посмотрела на Морозова, - я так закричала страшно. Всех в доме перебудила. До сих пор стыдно! - И рядом не было никого? - уточнил Александр, внимательно глядя на женщину. - Да кто же в такую рань будет, Александр Владимирович? Времени-то еще и пяти утра не было. ***       - Стыдно ей, - бурчала Алина, пока они шли обратно к беседке, - стыдно! А чушь такую нести не стыдно?! Жена, значит, терпеливой быть должна! А муж?! Муж не должен?! Сиди, значит, дома, очаг храни, детей рожай и умри в четырех стенах, забив на карьеру и на себя! Ну нифига себе удобно-то как, а?! Александр посмотрел на красную от возмущения девушку и расхохотался. - Что ты смеешься?! - возмутилась Старкова, а сама невольно улыбнулась, глядя на смеющегося мужчину, хоть и вся еще кипела негодованием. - Это все, что ты запомнила из ее слов, да? - отсмеявшись, спросил Морозов. - Нет, не все! - отбила Алина, усаживаясь на лавочку, посмотрела на вишню и есть не стала. Решила, что теперь и вовсе просто так на кухню не зайдет. Из принципа. - Тогда я тебя слушаю, - Александр сел напротив, откинулся на спинку, в глазах его прыгали смешинки, - что еще тебя смутило?       Алина закусила ноготь на большом пальце, задумалась, прокручивая в голове разговор с Мариной. - Все? - неловко спросила Алина, Александр приподнял вопросительно бровь, и девушка поспешила пояснить, - она защищает семью, явно защищает. Невозможно говорить, что они прекрасная любящая семья. Любой, кто проведет с ними больше часа, поймет, что особенной любви и крепких связей в этой семье нет. Петр и Татьяна давно не любят друга друга, чушь это все про чувство, которое они сохранили спустя тридцать лет, неправда это. Василий вообще живет только для себя, пользуясь своим статусом сына мэра и деньгами семьи. Николай сбежал и счастлив только вдали от этого дома. С родителями особенных контактов не поддерживает, с братом не дружит. Валерия, может, и не подходила Василию, но явно была не худшим вариантом. Хотя, Марину послушать, так любая современная девушка не подошла бы ранимому Василию Петровичу, - скривилась Алина, - Марина явно любит эту семью, покрывает, желает выставить их в лучшем свете. Может, у нее в контракте прописано обелять их перед всеми? - Просто она знает их гораздо дольше, чем пять лет, - отозвался Александр, - у нас с тобой не было никакой информации ни о Марине, ни о Екатерине. И я навел кое-какие справки. В биографии горничной нет ничего интересного, а вот Марина не просто хороший повар, которого рекомендовали Петру. Ее мать много лет работала на отца Петра поваром, как и ее дочь. И дочь надеялась занять место матери после того, как та ушла на пенсию. Но Марина была молода, красива, а новая жена Петра очень ревнива, так что не сложилось. Но Петр поддерживал с Мариной связь, помогал ей и ее матери, Марина многим обязана Ланцову и его семье. И да, будет покрывать их, обелять и выставлять в лучшем свете. - Она сказала «мы», - пробормотала Алина, глядя на Александра, - когда нашла мертвую Валерию. И явно занервничала, когда ты ее переспросил. Она нашла ее с кем-то... с кем? - Верно, - кивнул Александр, - я не стал давить... пока. Но Марина явно лжет, покрывая кого-то из Ланцовых. Видишь ли еще, в чем дело, среди вещей в комнате Валерии, которую осматривали криминалисты, не найдено ее мобильного телефона. Возможно, он был с ней, когда девушку вытолкнули из окна, а значит, его кто-то забрал. Кто-то, кто нашел ее первой. - То есть, - продолжила Старкова, - кто-то, кто нашел ее до Марины. Или кто-то, кто был с ней. Или тот, кто ее столкнул. Но судебно-медицинские эксперты ставят время смерти между полуночью и тремя часами ночи, Марина нашла девушку около пяти, то есть тот, с кем у трупа Валерии столкнулась повар, не был убийцей, убийца бы сразу телефон забрал. Ну, или он вернулся за телефоном. Так чем важен телефон? - закончила Алина, - Женя сказала, что ее сестра не слишком жаловала гаджеты, но... она все же художница, публичная личность. Может быть, она сидела в соцсетях? Я проверю. Может быть, мы найдем там что-то интересное. Александр одобрительно кивнул.       Алина помолчала и все же решилась спросить: - Ты всегда начинаешь издалека? - Как правило, - спокойно ответил Морозов, - начни издалека, поболтай на отвлеченные темы, похвали, сделай комплимент и исподволь подведи к тому, что тебя интересует. Не руби с плеча, не задавай прямых вопросов. Заметь, к теме утра, когда нашли Валерию, Марина подошла сама. Говорила о Татьяне и сказала о ее невестке. Но ты ведь и так это делаешь, верно, Алина? Ты болтаешь о том, о сем, узнаешь больше об обитателях дома, но есть одна проблема, - Александр вздохнул, - ты не сохраняешь ясность ума. - Что? - подпрыгнула на стуле Алина и уставилась на мужчину возмущенно. Морозов же оставался безмятежен, смотрел прямо, в глазах его не было ни тени недовольства, скорее спокойствие. Он хотел, чтобы девушка к нему прислушалась. - Ты искренне восхищаешься Давидом и его нарядами, ты сочувствуешь Жене, побежала ее утешать, и ты, - он поморщился, - увлечена мальчишкой Ланцовым, но, Алина, ты забываешь, что Давид не просто гений, Женя не просто жертва, а Николай не просто объект для флирта, они все фигуранты дела. Не увлекайся. Помнишь, о чем я говорил тебе, когда мы ехали сюда? Быть осторожной. Не поддаваться на очарование этих людей.       Алина мрачно смотрела на Морозова, сопела возмущенно. Честное слово, ей хотелось сказать, чтобы Александр перестал ее ревновать к Николаю. Потому что выглядело это именно так! Но даже в ее голове это звучало нелепо. Не стоило выдумывать.       Морозов просто хотел, чтобы Алина не забывалась. Он ведь по-прежнему за нее отвечает, что бы сама Старкова ни вообразила себе о своей самостоятельности. И да, он был прав, да, Алина искренне сочувствовала Жене, ужасно хотела бы посмотреть, как творит Давид, а Николай... Что же, может, Алина и оборвала Нину сегодня утром, но младший Ланцов был очень мил, с ним было легко, интересно, и им было очень просто увлечься.       Потому Алина опустила глаза на свои руки, лежащие на столе. - Мне еще трудно... - Выставить границы, - закончил за нее Александр, - я понимаю. Но ты же здесь не одна. Я здесь, чтобы помочь тебе эти границы обозначить, научиться разделять личное и рабочее.       Алина подняла на мужчину удивленный взгляд, а он... он улыбался так тепло и понимающе, что у Старковой замерло сердце. Он мог ухмыляться, иронично фыркать, смеяться, как сегодня, от души, но еще никогда она не видела, чтобы он так улыбался, мягко, самую чуточку снисходительно, так, что Алину это не бесило до зубовного скрежета, не насмешливо, не с легким налетом презрения, нет, он просто улыбался ей, желая поддержать. Это было и неожиданно, и приятно, и... слишком.       У девушки порозовели скулы. Она словно по-новому взглянула на человека, которым восхищалась, а потом он ее раздражал, а затем вдруг снова стал восхищать. И вот теперь... да чтоб ее!       Да, Александр был прав. Ей следовало быть осторожной. Но не только в общении с Ланцовыми. С Александром Морозовым - тоже. ***       Алина сбежала. Под предлогом того, что ей нужно проверить соцсети Валерии Сафиной и того, что компьютер находится в ее комнате, под скептическим взглядом Морозова Старкова быстро ретировалась из беседки, хотя больше всего на свете ей хотелось остаться.       Всю короткую дорогу до комнаты Старкова ругала себя последними словами за непрофессионализм. Да уж, ей действительно стоит научиться разделять личное и рабочее, иначе никогда ей не стать таким хорошим профессионалом, как Александр Морозов. А все же, стоило признаться, именно сегодня и именно сейчас с Александром ей быть профессионалом совсем не хотелось.       Поймав себя на том, что в ушах у нее все еще звучит громкий и искренний смех мужчины, Старкова выругалась себе под нос, запнулась на лестнице, больно ушибла палец и выругалась снова. Кое-как дошла до комнаты и, плотно притворив дверь, прижалась к ней спиной, откинув голову. Хотелось, если честно, побиться затылком о крепкое дерево, чтобы выбить из головы дурацкие, ненужные и глупые мысли. Право слово, пока она сражалась за свои знания и разговаривала с Феофаном, было как-то проще. Теперь же, когда узнала, что Александр может смеяться и тепло улыбаться, стало даже не по себе, стало...       Алина все же ударилась пару раз головой о дверь. Было не больно, а девушка почувствовала себя нелепо. Рассмеявшись, Старкова, махнула рукой на глупые мысли.       Пройдя в комнату, устроилась на кровати с твердым намерением поработать.       Но сначала ей позвонила Ана Куя с упреками о том, что племянница давно не звонила, что совсем не жалеет, очевидно, себя, наверняка плохо ест и мало спит ночами. Алина, как могла, уверила тетю, что все не так плохо, что она, конечно, не забыла о том, что Ана Куя за нее волнуется, но вообще несколько занята и не может давать тете ежевечерний отчет о своем рационе. Поворчав, Ана Куя попрощалась.       Не успела Алина положить трубку, как раздался звонок от Зои. Прижав телефон к уху, Алина включила компьютер. - Я требуют подробностей! - ворвался в ухо требовательный голос Зои, на заднем плане у Назяленской шумела Ос Альта, - то она, значит, с красавчиком-детективом уезжает, ладно, это мы проглотили, это у нас работа. А теперь заявляется в морг с сыном мэра. Рассказывай все, Старкова!       Алина хихикнула, набивая в поисковике название известной социальной сети, куда выставляли фото и видео. Сама девушка редко заходила на свою страничку, и теперь пыталась вспомнить пароль, подбирая комбинации. Они не подходили.       Нина всегда ее ругала за отсутствие в Сети, потому что хотела комментариев и лайков под своими многочисленными фотографиями. Вот уж кто обожал фотографироваться, так это Зеник. Зоя, впрочем, тоже от нее не отставала. Одна Алина не хотела выставлять свою жизнь напоказ, а приходилось.       Наконец, пароль подошел, и на Старкову тут же обрушился шквал уведомлений. Поняв, что пока не разберет их, не сможет искать страницу Валерии, Старкова принялась за дело, параллельно болтая с Зоей.       - Нечего рассказывать, - проворчала, - он просто меня подвез. - Вот так и начинаются романы века! - заявила Назяленская. - Тебя Нина покусала? - осведомилась Алина, ставя лайк под последней фотографией Нины и Матиаса, а вместо комментария отправляя кучу сердечек, - хочешь я тебе его номер дам? Познакомишься. Он в Кеттердаме постоянно живет. Будет у тебя, как у Нины, роман на расстоянии. Назяленская помолчала немного, а потом вдруг заявила: - А давай! Романов на расстоянии у меня еще не было.       Они еще немного поболтали о том, о сем. Зоя заявила, что они все обязательно должны встретиться после практики и рассказать друг другу о своих приключениях, напомнила о том, что Алина должна скинуть ей телефон Ланцова и попрощалась. Старкова помедлила, а потом, хихикая, кинула контакт. Даже забавно будет посмотреть, как болтун Ланцов будет добиваться надменной Зои, если гордая Назяленская все же решится написать ему первой.       Отложив телефон, Старкова вбила в поисковике нужные ей имя и фамилию. И с первой же страницы на нее смотрела Валерия. Страничка оказалась открыта.       Тут было много фотографий Валерии с Женей, с Василием и даже с Петром и Татьяной Ланцовыми. Были фото выставок, ночных клубов, ресторанов и кафе, загородный дом Ланцовых. Под фото и видео люди писали слова соболезнования, искренне скорбели. Было в этом что-то жуткое. На мертвой странице мертвой девушки писали живые люди.       Старкову передернуло, она щелкнула на воспроизведение одного из видео.       - Итак, - произнесла Валерия, - я, наконец, выбралась за город, - у девушки был усталый вид, под глазами залегли тени, - это моя мастерская, - камера крутанулась, показывая чердак и злополучное окно, за которым догорал закат, - я намерена написать новую серию картин. Они будут кардинально отличаться от того, что вы уже видели. Пожелайте мне удачи!       Под видео ей желали удачи, ставили лайки, слали сердечки и поцелуи. Один комментарий привлек внимание Алины. Некто с ником Штурмхонд и пиратом на аватарке писал: «Все обязательно получится! Попутного ветра!» Старкова и сама не смогла бы понять, почему ее так зацепил и аватар и комментарий, но девушка щелкнула по имени. Профиль оказался закрытым.       Алина продолжила листать фото и видео, но на этот раз назад, от последнего к первому. Почти под каждым фото был комментарий от Штурмхонда, всегда положительный, похвала или восхищение, ободрение или радость за Валерию, или смайлик, или гифка, - все исключительно в положительном ключе. Вообще в профиле было поразительно мало хейтеров, учитывая его открытость. Быть может, Валерия подчищала комменатарии, быть может, ей повезло с почитателями ее таланта и завистниками, ведь последних было явно меньше, а первых более двухсот тысяч в подписчиках. Но комментарии Штурмхонда появились... три месяца назад. Как раз в тот момент, когда Василий познакомился с будущей супругой. Но не мог же он скрываться под таким смешным ником? Старкова поискала и нашла профиль Василия Ланцова, все прозрачно, открыто, фото с друзьями и невестой. И Алина вернулась к профилю Валерии.       Даже если девушка страдала периодами депрессии, то на ее жизни в соцсети это не отражалось никак. Она с завидной регулярностью выкладывала посты, и ни по одному нельзя было сказать, что ее что-то гнетет. Только самое последнее видео выбивалось из общего ряда.       - Эта работа меня вымотала, ребята, - бледная и похудевшая всего-то за пару недель Валерия сидела на полу мастерской, ее майка была заляпана краской, все теми же багровыми, синими, сизыми, серыми пятнами, что были на картинах Сафиной, - и так бывает. Кажется, я покрываюсь трещинами, как мои картины. Вот так-то. А все же... жизнь продолжается, верно? - девушка силилась улыбнуться, но ничего общего с воодушевляющим видео о начале работы тут не было.       Тоска, безысходность, невероятная усталость. Алина взглянула на дату публикации - за два дня до смерти. Больше Сафина не выложила ничего.       Под видео все тот же Штурмхонд писал: «Верно! Жизнь продолжается. У тебя все получится, ведь ты невероятно талантлива! Жду фото с выставки!» Валерия написала ему, что хотела бы увидеть его на выставке и что непременно пришлет ему приглашение. Явно не каждому подписчику Валерия посылала приглашения на свои выставки. Они были близки с этим человеком, который скрывался под таинственным ником? Виделись? Или дружили в Сети? Под словами Сафиной тут же посыпались сообщения о том, какой этот Штурмхонд счастливчик, как ему все завидуют, и вопросы, почему он, а не кто-либо еще, одарен такой благосклонностью художницы. Валерия отшучивалась. Штурмхонд, однако, ни ей, ни кому-либо еще не ответил. Алина снова и снова просматривала профиль и думала о том, что Валерия явно не планировала умирать так скоро. Она думала о выставке, о гостях, о работе, которая вымотала ее.       Алина вновь включила последнее видео, всматриваясь в каждую деталь. На мгновение девушке показалось, что Валерия посмотрела за объектив камеры, будто на кого-то, кто был в мастерской вместе с ней, будто бы жаловалась какому-то конкретному человеку. Кому? Сестре?       Алина перемотала снова на нужный момент. - ... я покрываюсь трещинами, как мои картины. И снова. - ... я покрываюсь трещинами, как мои картины.       Старкова будто пыталась в глазах Сафиной разглядеть отражение того, кто был с ней. Но, конечно, это было невозможно.       - Трещинами, - пробормотала Алина, глядя на усталое лицо художницы, - кракелюрами, - взлохматила волосы, - кто же разбил тебя окончательно? - прошептала, вглядываясь в чужие глаза.       Звякнул телефон, заставив Старкову подпрыгнуть. Это было сообщение от Николая: «Сегодня ночью. Я зайду за тобой сразу после полуночи».       Алина улыбнулась. Вот это будет настоящее приключение! А пока...       Девушка еще раз промотала комментарии под видео, помедлила и отправила Штурмхонду заявку на добавление в друзья.