Кракелюры

      День у Алины прошел продуктивно. Ладно, честно сказать, почти весь день она провела с Николаем Ланцовым.       Парень ей понравился. Он был дружелюбный и открытый, а еще в нем было столько кипучей энергии, что ее хватило бы на нескольких человек - невозможно было ей не заразиться.       Он охотно рассказывал Алине о Кеттердаме, о городе, жителях, нравах и обычаях. Он горел своим делом, и, хоть ругал Университет, профессоров, порядки и чрезмерную дисциплину, но обожал учебу. Право слово, Алина вообще встречала мало человек в своей жизни, которые настолько были бы увлечены своей профессией. У Николая блестели глаза, когда он объяснял Алине, чем именно будет заниматься, рассказывал об устройстве кораблей и морских порядках. Ланцов мечтал о приключениях и подвигах. И хоть Старкова подшучивала, спрашивая, из какой книжки он вылез, заземляя парня, невольно восхищалась его видением своего места в этом мире. Не она ли сама была так же увлечена тем, с чем собиралась связать свою жизнь?       Николай вызвался показать Алине поместье, потому, что, да, это было самое настоящее поместье с огромным домом, домиком для слуг, конюшней, церковью, озером, полем для гольфа, бассейном, оранжереей, садом и теннисным кортом.             Пока они гуляли по дорожкам и аллеям, Николай охотно и не таясь рассказал Алине о том, что с Валерией познакомился буквально за пару дней до ее гибели, что вообще не знал о романе брата, пока его не позвали на помолвку. - Честно говоря, - скривился Николай, - вообще не хотел ехать. У меня должна была быть летняя практика на корабле, но отец уже все устроил. Как же! Старший сын собирается остепениться, забросить свои гулянки, жениться, а значит, следовало раструбить об этом по всему свету. А для этого стоило сыграть роль безупречной семьи. И вот - я здесь, - он шутливо поклонился Алине. - И какой тебе показалась Валерия? - спросила Алина, глядя на лес вдалеке, щурясь на ярком солнышке, которое припекало все сильнее. - Несчастной, - тут же ответил парень и в ответ на вопросительный взгляд Старковой охотно продолжил, - она не выглядела влюбленной или той, которая счастлива, что отхватила такой джекпот. Я вообще удивился, что мой брат собрался жениться. У него образ жизни не тот, чтобы дома с семьей сидеть. Да, однажды отец заставил бы его создать семью, но в жены ему бы он выбрал явно не такую, как Валерия. Она... - парень замялся. - Недостаточно знатна или богата, - понимающе хмыкнула Алина, вспоминая, как злилась Женя, говоря похожие слова, как эмоционально трудно это было для Сафиной. Николай пожал плечами, на мгновение помрачнев, отвел взгляд, а потом снова посмотрел на Алину своими ясными глазами. - Я считаю, что это чушь, - произнес твердо, - дремучесть и глупость! Происхождение вообще не определяет человека. В его тоне была затаенная грусть, немного печали, чуть-чуть тоски. Алина вспомнила, что говорил ей Александр: возможно, Николай не родной сын Петру Ланцову. Наверное, мальчишку не слишком любил тот, кто решил воспитать и признать своим сыном.       - Почему ты решил учиться в Кеттердаме? - спросила Алина, пытаясь понять, что это - ссылка, которую устроил отец или желание Николая сбежать? - Хотел быть самостоятельным, - пожал плечами парень, пнул какой-то камешек на дороге, - хотел, чтобы фамилия моего отца не довлела надо мной. - Получилось? - полюбопытствовала девушка. - Отчасти, - улыбнулся Николай и потянул Алину к полю для гольфа.       Вскоре стало ясно, что Старкова безнадежна в такой игре как гольф. Как бы ни пытался Николай научить ее правильно держать клюшку, обнимая Алину чуть сильнее, чем следовало бы, прижимаясь чуть ближе, чем было необходимо, смеясь и поддевая неловкую Старкову, ничего у него не вышло. - Просто ты плохой учитель! - хихикала Алина, принимая объятия как должное, решив не смущаться и не краснеть. Ланцов ей понравился, она понравилась ему. Почему бы не позволить себе чуточку больше? - Это ты ужасная ученица! - возмущался Николай.       Они пропустили обед, гуляя. И можно было вообразить, что Алина на отдыхе, здесь, вдали от шума Ос Альты было так хорошо и свободно, что легко было забыть, что Старкова здесь вообще-то по делу. Младший Ланцов своей компанией только способствовал этому чувству.       Они спустились к озеру, и Старкова села прямо на траву на пологом берегу. Вода лениво накатывала на песчаный берег, шуршали кроны деревьев, яркое солнце палило нещадно. Жужжали пчелы, разомлевшую Старкову цапнул овод, заставив вскрикнуть. - Вот бы искупаться, - протянула Алина, глядя, как золотистые искорки играют на воде, как пролетает мимо стрекоза. - Хочешь? - тут же спросил Николай, растянувшийся прямо на земле, забросивший руки за голову, - только не здесь, - добавил, - тут не слишком хорошее дно, можно и пораниться. Но есть бассейн.       Старкова тихонько вздохнула. Она же не на отдых приехала. Да и вообще не знала, как к этому отнесется Морозов. Хотя она не так и мало сегодня поработала, между прочим. И с Николаем побеседовала, и с Женей.       И Сафина, и младший Ланцов сходились в одном: Татьяна терпеть не могла невестку, а Петр вроде бы благоволил, но сама пара Василий и Валерия выглядели странно.       Можно ли было убить девушку потому, что она была неугодна в качестве потенциальной Ланцовой? Алина полагала, что решить вопрос можно было бы гораздо безболезненнее. Большие деньги вообще многое решают безболезненно. Но оставался еще сам Василий. Валерия не выглядела влюбленной, если верить Николаю. А Василий?       - О чем задумалась? - спросил Николай, сев, оказываясь к Старковой очень близко, помедлил и положил подбородок девушке на плечо. Алина не стала сбрасывать. - А Василий любил свою невесту? - спросила Старкова. - Мы никогда не были с ним близки, - голос Николая отозвался вибрацией в плече, - но я полагаю, что влюбленный человек ведет себя несколько иначе. - Что ты имеешь в виду? - Алина не отрывала взгляда от озера, словно мерцающая на солнце вода могла дать ей ответы на вопросы. - Внимание, ненавязчивая забота, легкие касания, мимолетные, многозначительные взгляды, - перечислил Ланцов, - в конце концов, защита от нападок собственной матери, которую все равно ни во что не ставишь. Мне казалось порой, что отец более внимателен к Валерии, чем Василий. Но мы никогда не были близки с братом, я не знаю, какие были у него отношения с его невестой, может быть, для них это норма - быть столь отстраненными по отношению друг к другу. Может, у них большая страсть была наедине, - хмыкнул парень.       Алина анализировала то, что узнала: не любовь, не статус, не деньги. Но что тогда? Бессмыслица какая-то получалась.       - Ладно, - хмыкнула Старкова, чуть-чуть дернула плечом, и Николай тут же убрал голову, - где там твой бассейн? Пойдем. Хоть ноги намочу.       У бассейна Алина и Николай обнаружили плавающего Василия и загорающую в шезлонге Женю.       Ланцовы устроили соревнование по заплыву. Николай уверенно лидировал, заставляя Василия ругаться на чем свет стоит. Старкова посмотрела на Женю. Сафина закатила глаза: - Мальчишки, - и добавила, - не советую лезть к ним.       Алина пожала плечами и села прямо на бортик, опустив ноги в воду. Было жарко. Николай тут же подплыл ближе и окатил взвизгнувшую Старкову водой.       Краем глаза Старкова заметила идущего по направлению к ним Морозова, за его локоть уцепилась Татьяна. Взгляд Ланцовой был неодобрительным. Фыркнув, Алина взмахнула ногой, пытаясь достать Николая, но тот благоразумно отплыл подальше.       Было хорошо. Если бы не чужой недовольный взгляд, сверливший спину. ***       Вечером Алина сидела на кровати, скрестив ноги и искала в Сети информацию о Валерии Робертовне Сафиной как о художнице. Картина вырисовывалась такая же интересная, как полотна самой Сафиной.       Солнце едва-едва коснулось горизонта, ночная прохлада еще не вступила в свои права, и ветер, задувавший в комнату через открытое окно, не приносил облегчения. Можно было бы включить кондиционер, но Алина наслаждалась свежим воздухом и тем, что можно открыть окно и не услышать шум машин, визг детей и скандалы соседей. Алина обожала Ос Альту, но иногда уставала от шума и суеты.       Старкова потянулась рукой к вазочке с вишней, которой ее любезно угостила повар - Марина, радушная женщина лет сорока, полноватая и улыбчивая, которая все приговаривала, какая Алина худенькая, напоминая этим тетю Ану, но взять ягоду не успела - раздался стук в дверь. И в комнату заглянул Морозов. Даже здесь он был одет в строгие брюки, о стрелки которых можно было порезаться, светлую рубашку, ну, хоть без галстука.       - Отлично, что зашел! - оживилась Алина, - надо поговорить! - Определенно надо, - Александр был необычайно серьезен, хмурился, оглядывая девушку, одетую в мягкие летние брюки, майку, задерживая взгляд на карандаше, который Алина воткнула в пучок волос.       Мужчина присел на краешек кровати, молчал, словно собирался с духом. Старкова была заинтригована таким необычным поведением детектива. И, решив не смущать его - хотя попробуй его смути! - снова уткнулась в экран компьютера.       - Послушай, - начал Морозов, - я хотел бы поговорить с тобой насчет Николая, - он как-то странно вздохнул, - я понимаю, что ты еще очень молода, и... - Так и ты не старый! - парировала Алина, не отрывая взгляда от экрана, - а говоришь, как тетя Ана! - о том, что тетя Ана скорее всего только поощряла бы развитие отношений с Николаем, Старкова решила благоразумно умолчать, - будешь вишню? - Нет, - последовал короткий ответ. - Почему? - мирно спросила Старкова. - Аллергия.       Алина подняла голову и ошарашено уставилась на мужчину, поймав в ответ изумленный взгляд. Удивленные этим простым разговором, который вели, словно были знакомы давно, Морозов и Алина смотрели друг на друга, замерев. Происходило что-то странное!       Они вели разговор вне дела и в машине, но там темы так или иначе, косвенно, но хотя бы были связаны с гибелью Валерии, с фигурантами дела. А сейчас они говорили о... друг друге так, словно это было само собой разумеющимся, будь то аллергия или флирт Алины с Николаем.       Ну уж нет! Это Старкова точно обсуждать не будет.       - Смотри, - она повернула к мужчине компьютер, переводя тему, стараясь скрыть свое смущение, - это картины Валерии. Она писала в стиле орфизм - это направление абстрактной живописи, никакого сюжета, формы, предметности. Здесь правит бал цвет. Для орфизма характерны мягкие линии, яркие или светлые тона, никаких углов, изломов и трещин, никакой тоски, только свет, цвет и энергия. Солнечные картины. А это, - девушка показала Морозову фото, сделанные на чердаке, - последние картины Валерии. Морозов потер подбородок, еще раз посмотрел на экран, перевел взгляд на телефон. - Разница на лицо. Смена настроения очевидна. - Ты можешь узнать, состояла ли Валерия на учете в психоневрологическом диспансере? Или, может быть, наблюдалась у частного психиатра по поводу депрессии? - Отрабатываешь версию с самоубийством? - одобрительно кивнул Морозов, - может быть, - снова посмотрел на последние картины, поморщился. Да, Алина его понимала. Полотна производили гнетущее впечатление. Девушка забрала телефон. - Так что? - спросила, - ты можешь узнать, был ли ей поставлен диагноз? - Даешь мне задание? - в притворном возмущении свел брови на переносице мужчина, но глаза его смеялись. Склонив голову набок, он весело разглядывал сидящую напротив девушку. - Да, - пожала плечами Алина, лишь чуть-чуть покраснев, но решив идти до конца. - Попробую, - кивнул мужчина, - версия хорошая. Я завтра поеду к следователю, который ведет это дело, а ты отправишься в Ос Альту к судебникам. Привезешь заключение. Даже если Валерию убили, ее эмоциональное состояние, полагаю, играет не последнюю роль в этой истории.       Алина медленно съела еще одну ягоду. Смотрела на экран, где были открыты ранние работы Валерии Сафиной, а перед глазами стояли последние полотна. С раздраженным выдохом Старкова захлопнула компьютер.       - Рассказывай, - приказал Морозов.       Алина медленно, стараясь ничего не упустить, рассказала все, что узнала сегодня от Жени и Николая.       - Не сходится, - покачал головой Александр, - Татьяна и Петр в один голос твердят, что Лерочку, - он скривился, - все любили, что она была их отрадой, их солнышком, что благотворно и крайне положительно влияла на Василия. Сам Василий скорбит по невесте. - Пьет и несет чушь, - фыркнула Старкова, раздраженно дернула плечом, - у тебя не создалось впечатления, что они все, кроме Жени, вообще не переживают о смерти Валерии? Им все равно. А Василий пьет, потому что ему нравится пить. А теперь у него оправдание есть. Николай сказал, что пару лет назад у его брата были серьезные проблемы с алкоголем и запрещенными веществами, Василий даже лежал несколько месяцев в закрытой клинике, куда его запихали любящие родители после того, как наследник и отрада чуть шею не сломал, упав в пьяном виде с лошади. - Петр как раз говорил, что после знакомства с Валерией Василий стал меньше пить, завязал с наркотиками, нелегальными скачками и долгами. - Может, он поэтому ее убил, - пробормотала Старкова, - потому что развлекаться мешала? - Алина! - с упреком воскликнул Морозов, а сам едва сдерживал улыбку. - Ну чем не мотив? - притворно возмутилась девушка, - но получается, что Валерия - прекрасная, хорошая девушка, которая благотворно влияла на Василия, которую все любили. И убивать никому резона нет. - Это с одной стороны, - подхватил Морозов, - а с другой, вроде и любви особой не было, вроде и не совсем подходящая она была, а еще, похоже, не была счастлива. - Не сходится, - повторила слова мужчины Алина, почесала затылок, чувствуя, что голова идет кругом. У нее создавалось впечатление, что все в этом доме не лгут, но недоговаривают.       - Ладно, - соскочила с кровати девушка, - пошли устроим себе поздний, легкий ужин и будем отдыхать. Утро вечера мудренее. Александр вскинул бровь, смотрел на девушку снизу вверх, не спеша подниматься. - Серьезно? - хмыкнул, - поздний ужин? - Ты ужинал давно. И я ужинала давно. Так рано устраивать ужин - вообще преступление! - фыркнула. - Татьяна следит за фигурой, - произнес мужчина. - Ну и при чем здесь все остальные? - хмыкнула Старкова, - и вообще это все чушь про то, что нельзя есть после шести. Почему не после пяти? Не после семи? Ерунда какая! А если ты лег спать под утро? - махнула рукой, - так что? Ты в деле? - уставилась на Морозова, который снова посмотрел на девушку так внимательно, что у нее мурашки пробежали по спине.       Приятные мурашки. Вокруг них витал аромат лета, свежей вишни и аромата парфюма Морозова, этот грешный апельсин, жгучий перец и проклятый табак.       Да чтоб ее! Только этого ей не хватало!       - Идем, - поднялся мужчина.       Они крались в тишине коридоров, как заправские преступники, переглядывались и приглушенно хихикали. Хотя едва ли кто-то сказал бы им хоть слово против. Но было в самом действе что-то будоражащее, объединяющее их.       После ужина дом словно вымер. Никто не сидел вместе в гостиной, не слышалось голосов, звуков включенного телевизора или музыки, никто не гулял в саду, хотя погода стояла прекрасная. В этой семье не принято было проводить время вместе. А совместная трапеза была лишь красивой картинкой, попыткой показать, что семья все еще есть, тогда как ее, по факту, уже и не было. Оказавшись на кухне, Алина плотно закрыла дверь, огляделась и уверенным шагом направилась к холодильнику. - Так, - засунула свой нос внутрь, - что тут у нас? О! Сыр! Будешь сыр? - Буду, - раздалось совсем рядом. Старкова достала внушительный кусок сыра, а Александр уже протягивал ей хлеб. Они переглянулись. - Сделаю чай, - произнес Морозов, отходя, оставляя Алину, которая сжимала продукты и пыталась сбросить наваждение, которое не отпускало ее с момента, когда Александр вошел к ней в комнату. Моргнув пару раз, девушка сбросила с себя неуместное оцепенение и шагнула к тостеру.       По кухне плыл запах поджаренного хлеба и свежезаваренного чая, Алина мурлыкала себе под нос «Весну» Эвола и нарезала сыр.       - Думаешь, что так вкуснее? - кивнул на тостер Александр, который рядом бедрами облокотился на тумбу, встав лицом к девушке, и, как только Алина отвлеклась, стащил у нее кусочек сыра. Старкова возмущенно уставилась на мужчину. Он нахально ей улыбнулся, заставив закатить глаза. - И полезнее, - ответила на вопрос девушка, - при гастрите лучше есть подсушенный хлеб. Теперь настала очередь Александра возвести глаза к потолку. - Как ты желудок-то еще сохранил с таким отношением! - проворчала Алина, ставя тарелку с бутербродами на стол. - Некогда было, - пожал плечами мужчина, - учился, работал, ушел в частную практику. - А я думала, что с такими родителями тебе все на блюдечке с золотой каемочкой преподнесли, - брякнула Старкова и нарвалась на мрачный взгляд, - прости, - повинилась.       Некоторое время Александр молчал, жевал бутерброд и сердито сопел. Старкова с преувеличенным вниманием разглядывала кухню, понимая, что была бестактна и даже груба.       - Багра преподавала у тебя в Академии? - наконец, пересилил себя Александр и решил продолжить беседу. - Да, - кивнула девушка, - а Владимир Данилович читал лекцию по политологии, - Старкова подперла щеку рукой и мечтательно улыбнулась, - мы его обожали, - протянула, - его вкрадчивые интонации, его мягкий голос, готовы были слушать, и слушать, и слушать. - Да уж, - понимающе хмыкнул Морозов, - знаменитое очарование отца. Мне кажется, они с матерью прожили столько лет во многом благодаря этому очарованию. Каждый раз, когда Багра злилась и готова была устроить скандал до небес, отец просто тихо говорил с ней, своим вкрадчивым тоном, - передразнил Алину, - и ссора затихала. - Нелегко тебе, должно быть, пришлось с такой-то фамилией, - произнесла Алина, затаила дыхание, боялась спугнуть эту внезапную откровенность. - Пришлось потрудиться, - пожал плечами мужчина, явно преуменьшая, - но все мы чем-то жертвуем ради своей цели. Ты вот могла развлекаться остаток лета, а поехала сюда с ворчливым детективом. - Если ты ждешь, что я скажу, что ты не ворчливый, то не дождешься! - хмыкнула Старкова, - даже не надейся. Морозов рассмеялся, Алина спрятала свою улыбку в чашке с чаем. ***       Обратно пробирались тем же путем, хихикая, делая большие глаза и нарочито серьезные лица. Поднялись по лестнице и уже готовы были разойтись в разные стороны, как вдруг услышали голоса.       - Ну, что ты ломаешься! - пьяный голос Василия трудно было не узнать, - что ты строишь из себя целку! - Пусти меня! - Женя старалась говорить холодно и уверенно, но дрожащий голос выдавал девушку с головой.       Алина по инерции прошла еще пару шагов, когда Александр, схватив ее за руку, дернул девушку к перилам, прижимая к дереву, знаком показал замереть и молчать. В тишине и темноте они прислушивались.       - Не пущу! Ты такая хорошенькая! - пьяно тянул Ланцов, - лучше, гораздо лучше твоей сестрицы! Я понимаю, что в тебе нашел мой отец. Послышалось приглушенное хихиканье, звук пощечины, ругань Василия, перестук каблуков, тяжелая поступь шагов. И все стихло.       У Алины бешено колотилось сердце, а в ушах шумело. Ее окутывал аромат парфюма Морозова, она чувствовала тепло его тела, слышала его дыхание у себя над ухом. Их положение можно было бы назвать смущающим. Но Алина думала лишь о том, что они услышали. Судя по сжатым зубам Морозова, по его напряженному взгляду, обращенному на девушку, он тоже анализировал эту маленькую сценку.       Словно опомнившись, отступил на шаг, отпуская Алину. И Старкова сделала глубокий вдох, только сейчас поняв, что даже дыхание задержала.       - Это, - начала Старкова. - Надо подумать, - резко оборвал ее Александр. Девушка согласно кивнула. - Тогда спокойной ночи. - Отдыхай, Алина, - отозвался Морозов, он все еще хмурился, напряженно размышлял о том, что они услышали. - И ты, - отозвалась девушка и медленно побрела к себе.