Царство лицемерия

Наступил следующий день, приветствуя Люмин холодным ветром из открытого окна и каким-то шумом под стенами особняка. Она потёрла глаза и, выглянув на улицу, удивилась тому, что проснулась сегодня так, по её меркам, поздно: солнце уже давно зашло, а девчонка обычно вставала до начала рассвета. Дальше её взгляд обратился на людей, столпившихся около особняка где-то на его заднем дворе, куда выходило окно из спальни блондинки. Неизвестная ей компания рыжеволосых людей что-то громко обсуждала. — Как ты мог решить жениться на неприкасаемой!? — верещала какая-то девушка лет 15-ти. — Ты оскорбляешь этим наш род! Нашу благородную, честную семью! — Тоня... — этот голос был знаком блондинке, его владельцем был Тарталья. — Если бы ты интересовалась нашей семьей, то знала бы, что в нашем роду итак были неприкасаемые. — Да не может быть такого! — вскрикнула его сестра, складывая руки на груди. — Ты просто врёшь! Не может быть наш род осквернён! — Если для тебя свадьба на неприкасаемой — это осквернение всего рода, то готовься признать свою нечистоту, — как будто бы издеваясь, однако уж очень спокойно проговорил мужчина. — Никогда! — девчонка твёрдо стояла на своём. — Не верю я таким лгунам, как ты... — Ну-ну... Дело твоё, — в конце концов сказал рыжий. Со всеми остальными членами своей семьи он уже решил все вопросы насчёт его свадьбы. Парнишка хотел уже уходить, как вдруг обернулся и предложил: — Может, сходишь и посмотришь на мою будущую жену? Тогда как раз таки и поймёшь, что она наш род осквернить не способна... — Думаешь, что она так идеальна? Думаешь, что её красота или милый характер сразу же обнулят её отвратительную карму!? — в конце концов сорвалась на крик его младшая сестра, с отвращением поглядывая на рыжего. — Так твой ответ «да» или «нет»? — не обращая внимания на слова девчонки, спросил Тарталья. — Ладно уж! Посмотрю, что за, по твоим словам, красотку у себя дома прячешь... — вздохнув, сказала Тоня и пошла за своим братом. Вскоре перед глазами Люмин появилась рыжеволосая, стройная, красивая девушка, одетая в изящное сари жёлтого цвета, что явно дорого стоило, а на её лице виднелись всякие украшения из золота. Блондинка к тому времени уже была одета в белое платье. Тоня взглядом оценила её, как будто бы смотрела на зверьё. — И это твоя невеста? — с отвращением спросила она. — Ну да, — кратко ответил мужчина. — Что-то не нравится в ней? Говорю сразу: оскорблять её не позволю... — Красивая, конечно... — девчонка подошла к Люмин и, взяв её за подбородок, стала лучше разглядывать её лицо. — И личико милое... Однако она хоть что-то умеет? Готовить, убираться? Работать, в конце концов? — из-за того, что блондинка была неприкасаемой, рыжая посчитала её ленивой, ничего не умеющей идиоткой. — Не хочется, чтобы мой брат вышел за какой-нибудь бесполезный мусор... — Умеет она всё! По крайней мере, я так думаю... — произнёс Тарталья и, вскоре подойдя к своей сестре, убрал её руку с подбородка своей невесты. — Тоесть, ты даже не знаешь точно? Она взаправду может оказаться обычным, слегка красивым хламом? — с презрением задавала вопросы Тоня, смотря на парня свысока, хоть и была по росту ниже него. — Вдруг она только жрать да деньги тратить будет! — Да я уверен, что она трудолюбивее и талантливее тебя окажется! — огрызнулся рыжеволосый, складывая руки на груди. — А теперь выйди отсюда! Дай мне с невестой поговорить... Рыжая, кинув напоследок недовольный взгляд на своего брата, покинула спальню его невесты. Юноша лишь разочаровано вздохнул, показывая своё недовольство из-за Тони. — Ты уж прости, моя сестра — ещё та стерва, — повернув голову к Люмин, произнёс он. — Не стоит её так называть. Я не люблю, когда кто-то оскорбляет кого-то... — проговорила блондинка, хотя ей в душе и не понравилась сестра жениха. — Хорошо... — вздохнув, сказал рыжий. — Но поговорить с тобой я хотел не о своей сестре. Через два часа у нас с тобой свадьба, проводиться будет в церкви на окраине деревни. — А могу ли я... — девчонка, нервно сглотнув, запнулась. — Могу ли я привести своего брата на свадьбу..? — Твоего брата? — усмехнувшись, ради издёвки переспросил Тарталья, на лице которого появилась улыбка, на что получил кивок от Люмин. — Ни за что. — Но... Но почему же? — строя максимально печальные глаза, задала вопрос его невеста. Она мечтала лишь увидеть своего брата вновь, хотя бы на свадьбе с нелюбимым... — Как наказание за его грабежи, — ещё шире улыбнувшись, ответит рыжеволосый, не обращая внимания на грустные очи девчонки. — Но ведь... Но ведь мы с ним итак уже поплатились за то, что он воровал! Разве моей души, что навеки будет связана с Вашей в этот день, как только речь священника в церкви оборвётся, недостаточно? Разве мы с ним ещё не заплатили до конца? — недоумевала блондинка, чьи губы слегка дрожали. Ветер из открытого окна заставлял её золотистые волосы слегка колыхаться, иногда лезя ей на лицо. — Понимаешь ли, душа моя... — парень нежно взял её подбородок, смотря в очаровательные глаза. — За его грабежи поплатилась пока что только ты... Однако это не значит, что ему суждено избежать наказания, — после этих слов он властно, бесцеремонно впился в губы девчонки и ту же отлип от них. — Всему своё время... Ты платишь собой, своей душой, свободой и телом, а он — психует и терпит боль где-то в одиночестве... Вы платите вдвоём за одно и то же, ибо цена за преступления твоего брата слишком жестоки, чтобы он один мог за них постоять, — юноша освободил из рук подбородок своей невесты, немного отойдя от неё, развернулся и хотел уже уходить, но вспомнил, что забыл сказать кое-что ещё. — Ах, да! Совсем забыл сказать... С этого дня ты больше не сможешь видеться со своим братом и, если же ослушаешься приказа, наказание будет жестоко... Ты ведь этого не хочешь, правда? — Нет... Не хочу... — боязливо произнесла испуганная Люмин дрожащим голосом, понимая, что больше не сможет увидеть Итэра. — Вот и славно! Хорошая девочка... — он разговаривал с ней, как с собакой, широко ухмыляясь тем временем, почти как псих. — Собирайся пока что... Мы отправимся в церковь ровно через час, так что не задерживайся и не смей опаздывать! За тобой зайдёт Чжун Ли, как только наступит время... — Хорошо, — сказала блондинка, и её жених покинул комнату. Девчонка упала на колени, закрыла лицо руками, из её глаз хлынули слезы... «Нет! Нет-нет-нет! Не может быть такого... Не могу ведь я без брата!» — полные печали, мучающие Люмин мысли не покидали её голову. Она убрала свои ладони с глаз и, переместив их на голову, схватила себя за волосы. «Боже... Я лишь хочу снова увидеть брата! Почему... Почему мне даже этого не дозволено..? Почему!?» — если бы девчонка высказывала свои мысли вслух, до давно бы перешла на рваный, полный и ненависти, и скорби по Итэру, которого увидеть ей больше не дано, крик, однако ни слова из своей головы она промолвить не позволила себе, боясь жильцов особняка: и слуг, и Тарталью. Люмин мечтала о свободе, желала лишь снова увидеть брата, не смотря на холод с улицы, полные ненависти взгляды, частый голод и не особо редкие удары и оскорбления... Они были брошены, и лишь она подобрана. Однако обретение дома не сделало её счастливой, лишь наоборот — заставило позабыть о радости... Вскоре в спальню девчонки занесли свадебное сари, что, в отличие от белоснежных европейских платьев, надеваемых во время брака, было красного цвета, всякие украшения, туфли, фату, на котором были вышиты всякие узоры жёлтых и оранжевых цветов... Блондинка смотрела на эти вещи с изумлением, даже не догадываясь об их цене. Как только слуги, которые как раз таки и занесли всю эту одежду, покинули комнату, Люмин начала переодеваться. Она натянула сари и туфли, а со всем остальным возникли проблемы, ибо украшения и фата крепились на голову, так что сначало девчонке нужно было сделать причёску, желательно, высокую. Она быстренько причесалась и стала думать: делать ей какую-нибудь красивую, пышную прическу или же нет? Всё же блондинка решила не заморачиваться с причёской и просто надела фату и украшения. После она, стараясь более аккуратно идти, ибо сари путалось под ногами, подошла к кровати и села на неё, ожидая, когда придёт Чжун Ли. Спустя пару минут в комнату вошёл брюнет. — Пора идти, госпожа Люмин, — кратко произнёс он, и девчонка пошла за ним. Вскоре Люмин и слуга уже были на улице, где их ждал Тарталья. Он взял девчонку за руку, крепко её сжав, дабы она даже не пыталась сбежать, и пошёл, таща её за собой, в сторону церкви, что стояла ближе к другому концу деревни, на её окраине. Спустя где-то час они дошли до церкви. Когда рыжеволосый и блондинка вошли в неё, то увидели, что гости уже давно собрались. Люмин печально, еле слышно вздохнула, принимая свою судьбу... Подойдя к алтарю, священник, хоть и видел тоску невесты, начал речь, решив пропустив приветствия и подобные слова: — Уважаемые жених и невеста, сегодня свершиться самое прекрасное и не забываемое событие в вашей жизни, ибо сердца ваши сплетутся в одно целое... Пока он говорил, девчонка отвернула голову от Тартальи, не желая видеть его лица и поворачиваясь лицом к залу. Вдруг она увидела Итэра, что таился где-то в тьме. Блондинка не ожидала увидеть здесь своего брата, которому присутствие на свадьбе было, тем более, запрещено. Сначало она похлопала глазами, думая, что ей мерещится образ блондина, однако вскоре поняла, что юноша взаправду присутствует здесь. Вдруг она увидела, как Итэр машет ей с другого конца церкви, а после прикладывает палец к губам, как бы уговаривая жестом молчать. Люмин еле заметно кивнула головой, в душе надеясь, что братик спасет её, оборвет брак... Однако этого не свершилось, и спустя минуту ей пришлось поцеловаться с Тартальей после фразы священника, что обращалась к жениху: «Можете поцеловать невесту». Мечты блондинки о том, что Итэр спасёт её, оборвались также резко, как появились... Вскоре она уже покидала церковь вместе с рыжеволосым, что был теперь её мужем, но нелюбимым, не приносящим счастье... С щеки девицы, чья свобода теперь навеки оборвалась, скатилась беззвучная слеза. Люмин уже не верила ни в какое чудо, как вдруг к ней подбежал Итэр, крича: — Люмин! Сестрёнка Люмин! Она, увидев его лицо, что было в синяках от побоев, удивилась и пришла в ещё больший ужас. Блондинка хотела уже броситься братику на шею, наконец обнять его... Но вдруг прозвучал голос рыжего, полный ненависти и грубости, что отдавал приказ: — Люмин, идём... Не смей с ним разговаривать. Он крепче сжал руку девчонки, однако та всё же смогла вырваться из его хватки и, не обращая внимание на запрет, обняла блондина. — Прошу... Давай сбежим отсюда... Я не хочу... Я не могу... — умоляла она медленным, тихим, печальным голосом, и мольба её была, не обращая на её минимальную громкость, прекрасна слышна мужчине. Итэр хотел сказать своей сестре что-нибудь в ответ, обнять её, утешить... Но вдруг сильная рука Тартальи схватила Люмин за волосы и потянула к себе, от чего девчонка слегка слышно вскрикнула. — Я сказал: идём! — рявкнул он, смотря злостными глазами в лицо блондинки. — Прошу, просто позвольте... Позвольте мне поговорить с моим братом... — умоляла его жена, на печальных глазах которой потихоньку начали выступать слёзы. — Ты не помнишь приказ? Не помнишь, что тебя ждёт за то, что ослушаешься его!? — крикнул рыжеволосый, но вскоре уже немного сбавил громкость своего голоса. — Мы идём домой... И только попробуй вырваться снова — шкуру с тебя сниму! Итэру оставалось лишь смотреть вслед Люмин, осознавая, что она понесёт наказание из-за него, чувствуя вину. «Прости... Прости меня, Люмин...» — вслух произнёс он, смахивая пробежавшую по лицу слезинку.