Царство лицемерия

Итэр остался один. Он никогда не хотел этого, даже не задумывался об одиночестве до этой недели, этой череды испытаний... Однако судьба распорядилась иначе. Сейчас блондин, кое-как сдерживая горькие, соленые слезы после расставания со своей сестрой, на коленях, смотря в пол, сидел на грязной, холодной земле, даже не на его, теперь только его старом пледе. «Всё должно было быть иначе... Люмин не должна была поплатиться за мои поступки! Она должна была быть счастлива! Счастлива, но только после моей смерти...» — думал он, и мысли терзали его, разрывая душу на мелкие кусочки, которым уже никогда не суждено вместе переплестись, объединиться в одно целое. Он, дав волю переполняющим его эмоциям, что всё это время так сильно желали вырваться наружу, из-за чувства несправедливости бил кулаком по твёрдом земле, на которой были разбросаны мелкие, иногда толком незаметные камешки, что царапали его сжатые пальцы, оставляя слегка заметные царапины с малым количеством крови. «Всё должно быть по-другому!» — в какой-то момент парень просто не выдержал и выкрикнул эти слова вслух, из-за чего некоторые прохожие посмотрели на него то ли с удивлением, то ли с отвращением, то ли с непониманием. Они не знали его ситуации, потому им и не суждено было его понять. Возможно, даже если бы те прохожие знали о его горе, они бы всё равно посмотрели на него с тем убогим взглядом, ибо все люди в этой деревни были до боли отвратны, никто друг друга тут не понимал, не осознавал чужих невзгод... Отвратительное, однако, к сожалению, родное место для Итэра было настолько убогим, что хотелось убежать. Убежать подальше от него. И лишь побег отсюда мог бы стать спасением для юноши... В то время как блондин, с отчаянием смотря лишь в землю, не поднимая свой взгляд, взывал о несправедливости жизни, его сестра, выражая лишь печаль на своём бледном лице, шла вместе со своим будущем мужем к его дому, даже не представляя, кто стал её «избранным». — Чего же ты грустишь, Люмин? — спросил Тарталья, чётко произнеся имя, что навеки с этих пор запечатлелось в его памяти. Девчонка не отвечала. Рыжеволосый вздохнул с разочарованием, и на уме у него была лишь одна мысль: «Невежественно не отвечать на вопрос...» Он решил произнести свою мысль вслух: — Люмин. Дорогая Люмин, невежественно не отвечать на вопрос, тем более своего будущего мужа. Будь добра: ответь. Блондинка всё также молчала, не осмеливаясь перевести свой взгляд с земли на рыжего. Мужчину это взбесило, он схватил Люмин за волосы, из-за чего из её уст раздался вскрик, и проговорил: — Я пытаюсь быть с тобой более ласковым, ты и вправду понравилась мне... Однако такое невежество я не потерплю. Отвечай... Отвечай на мой вопрос, Люмин. — Я... Я... — девчонка не могла ни слова вымолвить из-за наступающего страха. Вдруг чья-то рука схватила запястье рыжеволосого и попыталась отвести в сторону, убрать с головы девицы. — Господин Тарталья! — рука принадлежала Чжун Ли. — Господин Тарталья, разве можно поднимать руку на девушку? — он, зная о всех тонкостях гордости своего господина, попытался надавить на неё, воспользоваться ею. — Тем более, госпожа Люмин просто перепугалась! Для неё вся эта ситуация — один лишь стресс, так что и ответить она Вам не смогла из-за тревожности, что у неё на душе... Прошу, уберите от неё руку. Хотя бы сейчас. — Ты прав... — сквозь зубы сказал Тарталья и убрал руку с золотистой головы. После он улыбнулся, как ни в чем не бывало. — Ха-ха! — слегка рассмеялся рыжий. — Чего же я разозлился сразу? — спросил он у самого себя. — Мне не стоило злиться на тебя, Люмин... Ты уж прости, но такова моя натура: я могу быть совсем разным в почти что одно и то же время. Я сожалею и хочу извиниться за свою вспышку агрессии... Ты ведь примешь мои извинения? Его глаза как будто бы и унижали, и молили, и смотрели свысока на Люмин одновременно. Девчонка еле заметно кивнула головой, однако этого малейшего знака хватило для того, чтобы улыбка мужчины стала ещё шире, а сам он выговорил следующие слова: — Вот и славно! Я попытаюсь сдерживать свой гнев при тебе... — он запнулся, однако тут же слова, желающие продолжить его речь, выскочили из его уст. — Однако не обещаю, что у меня получится! Тарталья, прикрыв глаза, снова ухмыльнулся, и его новая улыбка выглядела уж очень пугающе. Эта ухмылка ещё больше испугала блондинку, что осмелилась на неё посмотреть, из-за чего она тут же направила свой взгляд обратно в землю. Они продолжили идти. Вскоре за старыми домами всяких бедняков показался особняк, немного возвышающийся на холме. Девчонка раньше никогда не видела этот дом, хоть и думала, что идеально знает все окрестности деревни, поэтому была удивлена, увидев такое громадное здание. — Видишь вон тот особняк? — указав пальцем на него, спросил Тарталья. — Ага... — еле слышно ответила блондинка, не отрывая свой взгляд от особняка и пожирая его своими удивлёнными глазами. — Теперь ты будешь жить там вместе со мной, — сказал рыжеволосый, и девчонка, что уже поняла это, как только увидела здание, всё равно слегка удивилась его словам. Особняк, в отличие от других зданий той деревни, был чистым, его стены окрашены в белый. Это громадное здание как будто бы не из этого посёлка было, все дома были просто уродскими и слишком уж дёшевыми, почти ничего не стоящими по сравнению с ним! Вскоре Чжун Ли, его новая госпожа и господин зашли в этот особняк, что внутри был ещё краше. Люмин, что всю жизнь была дворовой, никогда дома и не имела, а хоть в какие-то здания она уж очень редко заходила, поэтому её глаза удивлённо забегали по всему особняку, как только она переступила его порог. — Нравится? — вдруг спросил Тарталья, что стоял сзади неё, положив руку на плечо девчонки. Она кивнула головой в ответ. Рыжеволосый улыбнулся и, перед тем, как проводить блондинку, сказал ей: — Свадьба состоится завтра. И даже не пробуй сбежать с неё — не получится... После Люмин отвели в её новую спальню — довольно маленькую комнату на втором этаже, в которой стояло несколько стульев, небольшая кровать, стол и кресло. Какой-нибудь богач пожаловался бы на такую каморку, однако блондинка лишь обрадовалась, увидев даже такую комнату. Она всю жизнь жила на улице, и даже самая маленькая каморка для неё была чем-то очень дорогостоящим как минимум для души, что смогла слегка обрадоваться даже в таком напряжённый день. Однако счастье её быстро прошло, как только в памяти девчонки вдруг прояснился образ её брата, и Люмин сразу же по нему затосковала. Вдруг дверь в комнату открылась. — Госпожа Люмин, Господин Тарталья просил передать Вам, что ближе к вечеру Вы должны будете отправиться вместе с ним за свадебным платьем, — голос был знакомым, и девчонка, тут же обернувшись, увидела его владельца, Чжун Ли. — Спасибо за то, что сказали, — поблагодарила блондинка, улыбнувшись ради некого приличия. Брюнет хотел уже уходить, как вдруг его окликнул голос его госпожи: — Подождите! — парень обернулся, и девчонка слегка запнулась, вспоминая его имя, но вскоре уже продолжила свою речь. — Чжун Ли... Спасибо Вам за то, что спасли меня. — Что вы имеете ввиду, госпожа Люмин? — недоумевал юноша, что остановился, отпустив дверную ручку, за которую до этого схватился. — Если бы не Вы, то Тарталья явно бы со мной что-нибудь сделал за то, что я не отвечала на его вопросы... Я взаправду испугалась тогда, поэтому и не могла ответить... — Люмин говорила медленно и как-то стыдливо, слегка побаиваясь брюнета. Она видела его в первый раз, поэтому и не знала, что от него следует ожидать. — Госпожа Люмин, возможно, это покажется Вам грубым, однако я не горел желанием спасать Вас. Я просто хотел, чтобы господин Тарталья никому не грубил и уж тем более не поднимал руку на такую беззащитную девушку, как Вы, ибо знал, что его потом будет терзать совесть за его гнев, — сознался Чжун Ли и, посчитав, что их разговор окончен, покинул комнату. Все мечты блондинки на хоть какого-то защитника резко обрушились... В какой-то момент брюнет даже показался ей таким же, как и Тарталья. Однако вскоре девчонка отбросила все свои мысли об этом, ибо подумала, что поступает не правильно, считая слугу таким же лишь из-за малейшей ситуации или, возможно, даже обычного, лёгкого недопонимания. Когда наступит вечер, знаменуя свой приход темнотой небес, в спальню блондинки зашёл рыжеволосый. — Собирайся. Мы идём покупать тебе платье на свадьбу, — сказал он, а после тут же скрылся за дверью, за которой собрался ждать свою будущую жену. Люмин, вздохнув, ибо поняла, что свадьбы уж точно ей не избежать, просто вышла из комнаты, не понимая, что именно Тарталья имел ввиду под «собирайся» — ей нечего было в своём образе менять, даже свои золотистые волосы она не причесала. Как только девчонка вышла из спальни, рыжий, оценив её взглядом, проговорил: — Ты хоть поняла, что я имел ввиду, когда говорил тебе собираться? Иди помойся, причешись и надень что-нибудь нормальное! Блондинка кивнула головой, и рыжеволосый указал ей пальцем на дверь, за которой была ванная комната. Спустя примерно 15 минут девушка помылась и, вернувшись в свою спальню, её взор упал на чистую, неизвестно откуда появившуюся одежду, что лежала на её кровати. «Наверное, Чжун Ли положил...» — подумала она и надела длинное платье голубого цвета, лежавшее на постели. Люмин покрутилась, рассматривая себя и наблюдая за тем, как подол платья слегка колышется от кружений. После девочка причесалась и, постоянно убирая чёлку, что лезла ей на глаза, ибо её почти что никогда не стригли, покинула спальню. — Теперь-то можем идти, — сказал Тарталья, увидев её, и они покинули особняк. Прошло 30 минут, и девушка вместе с парнем дошли до какого-то магазина для богачей; там были лишь дорогостоящие вещи, которые очень редко покупались, ибо почти что всё население той деревни было бедно. Здание низким, довольно старым, однако красивым и, по сравнению с улицами деревни или другими домами, чистым. Они вошли в магазин, и блеск всяких камней, выглядывающих из драгоценностей, бросился им в глаза. К мужчине подошёл продавец, желающий предложить ему свою помощь в выборе, однако он лишь прошёл мимо него, таща за собой блондинку, и подошёл к стойке с каким-то пышным, длинным платьем белого цвета, которое было украшено всякими драгоценными камнями. — Примерь, — отдав платье в руки девушки, сказал Тарталья. Вскоре девчонка вернулась, сказав, что платье идеально подходит, однако сама в нём не показалась на глаза мужчины. Он кивнул головой и, оплатив покупку, покинул вместе с ней магазин. — Всё остальное, нужное для свадьбы, я докуплю сам, — произнёс рыжеволосый, шагая вместе со своей возлюбленной в сторону особняка. Люмин кивнула головой в знак понимания, однако ни слова не сказала. Рыжего часто напрягала эта тишина от неё, блондинка ничего не говорила вообще! — Почему ты всё время молчишь? — в какой-то момент спросил он, не выдержав. — Я... Я не хочу с тобой разговаривать... — созналась девчонка, пытаясь спрятать свой взгляд от глаз мужчины подальше. — И почему же? — озлобленный Тарталья схватил свою будущую жену за волосы и оттянул их, заставляя ее смотреть прямо ему в глаза. — Почему же ты не хочешь со мной разговаривать, Люмин? — в его голосе была слышна лишь злоба, однако на его лице красовалась улыбка. — Пожалуйста, отпусти... Отпусти меня... — промямлила девчонка, кое-как связав слова из-за страха. Она была напугана. Сильно напугана. — Сначало ответь на мой вопрос: почему ты не хочешь разговаривать со мной? — покрепче сжав волосы Люмин, снова задал вопрос он. — Ты... Ты пугаешь меня... Я боюсь с тобой разговаривать... — медленно, тихо проговорила слегка дрожащая блондинка. Она тут же ощутила пощечину на своей щеке. Девушка посмотрела прямо рыжему в глаза, и её напуганный взгляд будто бы спрашивал: «За что?» — И чем же я тебя пугаю, чёртова дрянь!? — Тарталья в какой-то момент потерял хоть какое-то самообладание. — Я пытаюсь... Пытаюсь быть более ласковым и нежным с тобой, пытаюсь не злиться на тебя... Однако твой чёртовый характер не изменить; ты рождена, чтобы слышать лишь оскорбления! Ты рождена лишь для того, чтобы подчиняться моим словам... И, будь добра, исполняй тогда своё жизненное предназначение: делай, что я тебе велю, и прекрати вести себя, как ноющая сука без каких-либо причин! — кричал он, смотря в глаза девчонки разъяренным взглядом. — Прости, я... Я... — Люмин запнулась, а на её глазах потихоньку стали выступать слезинки. — И даже сейчас ты ноешь, соплячка... — сквозь зубы со злобой прошипел рыжеволосый. — Вытри... Вытри свои чёртовы слёзы сейчас же. Девчонка смахнула своей дрожащей рукой слёзы и, со страхом глядя на парня, стала ожидать его дальнейших действий, боясь противостоять ему. Он отпустил её волосы и, как ни в чем не бывало, продолжил идти к особняку. Это сильно удивило блондинку, однако она не подала виду. Когда стемнело, Люмин легла спать. Все её мысли перед сном смешались в кучу. Она думала и о тоскующем по ней брате, и о скорой свадьбе, и о её неизбежной, печальной судьбе... Однако вскоре девчонка провалилась в сон, напоследок лишь мечтая вернуться в прошлую, бедную, однако более-менее счастливую жизнь. Жизнь, где был её брат... Жизнь, где она была свободна.