Царство лицемерия

Порочность людей всегда убивала их... Кто-то лишает других людей жизни ради денег, Кто-то торгует другими людьми, Кто-то торгует самим собой, А кто-то обманом выманивает у других деньги... Истинной честности, истинной доброты никогда не существовало. Существовали лишь истинное лицемерие, истинный грех и истинная ложь... И каждый когда-нибудь должен поплатиться за своё лицемерие, за свой грех, за свою ложь... Индия — страна красоты и, по древним, восхваляющим страну легендам, никогда не опускающегося солнца. Она имеет богатейшую историю и чудесную культуру... Однако её собственные жители давно мертвы, как минимум внутри. Бедность процветает лучше богатства, а твоё жизненное предназначение определяет лишь твоя каста. Везде грязь и мусор, убийства и воровство, ложь и отчаяние... И иногда встречающиеся богачи, что с отвращением глядят на бедняков, от чего людям, на которых обращён их взор, становится лишь хуже... Наша история начнётся именно в этой стране, в стране лицемерия и одновременно и пугающей, и самой уродской натурой. Жизнь — отвратительная вещь, и это давно поняли две никогда не разлучающиеся души: Итэр и Люмин — брошенные своими родителями брат и сестра, что каждый свой день начинают и заканчивают на улице, прося подаяния. Рассвет, что сопровождался розовым пожаром на небе и клубами лилового облачного дыма, они встречали со слезами и пустыми желудками, а закат, переплетение самых ярких красок на небосклоне, после которого наступала тьма, — с грустным навеки взглядом опустошенных и безжизненных глаз. — Прошу, дайте нам денег, господин! Нам нечего есть, нам негде жить... У нас нет даже родителей! Прошу, подайте на жизнь... Прошу Вас! — на коленях умоляла девчонка, не смея даже взглянуть в глаза человеку, что стоял перед ней. — Проси лучше. Такие, как ты, мало чего достойны... А в особенности моих денег. Если сможешь заставить меня сочувствовать тебе и тому уроду, которого ты зовёшь своим братом, то, так уж и быть, получишь моей милости, — с абсолютным безразличием, сказал мужчина в богатой одежде. «Мусор... Бессмысленный мусор...» — в своим мыслях отзывался о блондинке он. Меняется всё: ночи сменяют дни, зелень листьев меняется на медный или золотистый окрас, когда наступает осень, маленькое, никому не нужное зверьё в конце концов становится хищником, способным убить даже человека... Однако люди, считающие себя самой совершенной формой жизни, не способны поменяться. Их чёрствый характер заложен в самом начале их жизни и больше никогда не меняется. Они остаются такими же тварями без сердца, как и были до этого. Перед Люмин стоял никогда не меняющийся человек, что был бессердечным с самого своего рождения. А перед мужчиной была чуть ли не плачущая, бедная, стоящая на коленях девчонка, которую все называли уродкой, хоть та и была очень красива, и этот факт все люди не могли принять только из-за того, что блондинка была неприкасаемой — человеком, что даже не входил в кастовую систему, и чья жизнь с самого рождения должна была начаться и закончиться на улице в бедности и голоде. — Умоляю Вас! Нам и вправду нечего есть... Мы с моим братом просто хотим жить, господин! Прошу, дайте нам денег... И так Вы спасёте наши души! Умоляю Вас... — на глазах блондинки, чьи волосы были так грязны, что даже нельзя было определить их цвет, потихоньку начали выступать слёзы. — Отвратительно... Ненавижу, когда такие твари, как ты, плачут! — с этим криком мужчина напротив неё ударил её своим зонтом, который был до этого под его рукой, ибо совсем недавно ещё шёл дождь. — Мерзость... — прошипел он, с презрением смотря на девчонку. — Больно... — еле слышно прошептала Люмин, рукой поглаживая щеку, что попала под удар. Она упала прямо на руки своего брата, что сидел рядом с ней всё это время. — Как ты посмел ударить мою сестру!? — слегка обняв девушку за плечи, тем самым придерживая её, крикнул Итэр. — Братик... Мы не должны... Мы не должны противоречить этому человеку... Прошу, извинись перед ним... Извинись перед ним за своё невежество... — попросила блондинка. Её голос бы тихим, говорила она медленно и умоляюще. — Братик, прошу тебя... Не надо за меня мстить... Я... Я заслужила это... Извинись перед этим человеком... — Я ни за что не извинюсь перед ним! Он посмел ударить тебя, мою сестрёнку, и теперь поплатиться за это! — бесцеремонно, с явной ненавистью в голосе выкрикнул парнишка и, положив уставшее тело своей сестры, встал с пледа, на котором они до этого сидели. Он, замахнувшись рукой взаранее, побежал в сторону мужчины, однако тут же получил удар тем же зонтом, у которого была уж очень тяжёлая и жёсткая ручка, что и девчонка. Падая, он случайно дотронулся своей рукой до того богатого человека. — Отвратительно... Как ты посмел коснуться меня, сопляк!? Ты хоть представляешь, что твоя чёртова карма может со мной сделать!? — крикнул мужчина, а после ударил юношу ногой по лицу. В Индии считалось, что, если тебя коснётся неприкасаемый, то тебе передастся его карма, дабы избавиться от которой придётся пройти очищение. — Урод... — прошипел сквозь зубы тот человек, а после, напоследок с отвращением глянув на тех детей, ушёл. — Тебе... Тебе не стоило пытаться отомстить за меня, братик... Я заслужила тот удар... Прошу, ради своей же безопасности, никогда не пытайся защитить меня, иначе когда-нибудь умрёшь из-за своей чести... Я люблю тебя за то, что ты так честен и добр ко мне, однако это лишь вредит тебе... — девчонка, как и всегда, говорила очень медленно, тихо. Её голос был уставшим, в нём как будто слышалось некое отчаяние, смешанное с чувством вины. — Я не могу просто смотреть на то, как тебя чуть ли не каждый день бьют или оскорбляют! Эти люди... Эти жалкие, чёрствые, бесчувственные люди должны поплатиться за то, что относятся к нам, как к мусору! Обещаю, сестрёнка, мы выживем в этой стране лицемерия! Обещаю тебе... Я стану сильнее и наконец-то смогу защищать тебя! Ты будешь в безопасности, однако не сейчас... Не сейчас, когда я так слаб... — иногда прерываясь на кашель, ибо из-за просто отвратительных условий жизни парень быстро подхватил какую-то болезнь, пообещал Итэр. Он просто хотел жить счастливо со своей сестрёнкой... Однако жестокие реалии заставили его позабыть о своей мечте. Всё тело Люмин было в синяках и ушибах, а её душа уже давно медленно умирала, однако до сих пор пыталась бороться за своё существование: девчонка так часто получала удары от людей на улице и слышала от них оскорбления в свой адрес, что уже и не пыталась их игнорировать или не принимать близко к сердцу, как раньше, а давно приняла их. Ничего не измениться: её и дальше будут избивать все, кому есть хоть какое-то дело до неё, очередной бездомной девчонки, а она, как и сейчас, будет лишь принимать все эти удары и оскорбления. Она уже стала покорна своей судьбе, она уже перестала пытаться бороться за свою жизнь. Где-то в глубине её души всё ещё отзывалось эхо прошлого, когда блондинка ещё не сдалась: «Прошу, встань с колен! Борись за свою жизнь! Борись за жизнь своего брата!» Однако всё это эхо резко пропадало также быстро, как и появлялось снова... Люмин сдалась, однако её душа ещё пыталась хоть как-то сражаться, отдаваясь эхом прошедших времён и напоминая ей о порах, когда девчонка ещё не потеряла надежду на то, что в этом мире хоть у кого-то есть душа... Прошёл час. Те наивные, однако уже давно ощутившие вкус этой жизни дети всё также сидели на том старом пледе, наблюдая за проходящими мимо людям. — Прошу, подайте на жизнь! — девчонка всё также умоляла о подаянии каждого встречного человека. В её глазах читалась мольба, смешанная с прекрасно видимым отчаянием. Однако ни одного рупия им не подкинули. Все прохожие той деревни, в которой жили эти дети, лишь с отвращением поглядывали на них. Всем было плевать на ничтожные жизни каких-то брошенных, бездомных детей, что каждый чёртов день сидели на той же самой улице, тем самым раздражая многих прохожих одним лишь своим присутствием... Другие бедняки, также сидящие на улице с навеки печальными глазами, лишь молча смотрели прохожим в глаза, умоляя своим взглядом подкинуть им хотя бы немного денег. Они всегда молчали, в то время как эти дети молили каждого словами. Вот, в чем было их различие. Прохожих бесили мольбы вслух этих детишек, ибо, по их мнению, они засоряли воздух и наполняли его грязью, что было невозможно отмыть после... Однако эти брошенные души не знали этого и всё также продолжали молить любого о подаянии, не зная, что каждым своим словом раздражают их лишь из-за того, что их уста способны открыться. Люмин была прекрасна, слово рассвет, что влечёт за собой чудесный пожар самых разных красок на небосклоне, однако бедна и несчастна, ненужна и бессмысленна. Она не умела ни читать, ни писать, и, впрочем, в этом не было ничего удивительного для Индии, ибо лишь половина населения имела образование. Её красоте, что часто скрывалась под огромнейшим слоем грязи, завидовали многие девушки, проходящие мимо неё. Волосы и одежда были испачканы, однако лицо всегда красовалось у всех на виду. Оно было поистине прекрасно... Девчонка имела милый, добрый характер, которого не смогло осквернить царство лицемерия. Однако всем проходимцам было плевать на её чудесный характер и на то, что под слоем грязи скрывается просто идеальный человек, все смотрели лишь на её бедность, что так сильно всех отталкивала от неё. Её брат сильно отличался от блондинки. У него была не такая идеальная внешность, не такой идеальный характер, не такое искалеченное тело... Он был уродом, по мнению других, так как, увидев его, парнишку сравнивали именно с его сестрой. На фоне Люмин юноша и вправду был некрасив, однако девчонка уверяла его в обратном. Блондин был не таким добрым как его сестра: он был злопамятным и запоминал каждого человека, что посмел хотя бы подойти к его сестрёнке, однако это не было его минусом. Также парень был честен, верен своей семье и добр к ней... Точнее, собственной семьёй он считал только девчонку, с которой и провел всё своё детство, и родился в один и тот же день. Они были близнецами. Их собственные родители выбросили сначало Люмин, так как она была девушкой, что довольно нежелательно в Индии, а после и Итэра, ибо вскоре уже не смогли финансово обеспечивать даже его. Они были нежелательными детьми. Прошёл ещё 1 час. — Я... Я хочу есть, братик... Очень сильно... У нас остались ещё деньги..? — медленно протянула девчонка, схватившись за свой урчащий от голода живот. Парнишка порылся в карманах собственных штанов, однако не нашел ни одного рупия. — Нет... Сестрёнка, я постараюсь добыть нам еду, не волнуйся! Ты только не уходи отсюда, ладно? — попросил блондин, с сожалением смотря на неё. Его сестра кивнула головой. Юноша встал с пледа и, напоследок кинув взгляд на свою голодную сестрёнку, побежал в какую-то сторону. «Я не могу видеть то, как моя сестра голодает... Я должен добыть еду абсолютно любым способом!» — с этой мыслью Итэр остановился спустя несколько минут бега и, обернувшись, и убедился в том, что отбежал достаточно далеко от своей сестры, и та не увидит то, каким именно способом блондин добудет им еду... Парнишка достал из кармана самодельный кинжал — деревяшку, в которую он воткнул острое лезвие, и теперь всегда носил с собой. «Любым способом... Я должен добыть еду для сестрёнки абсолютно любым способом! Она сделала для меня так много... Я не могу просто смотреть на то, как она голодает!» — мелькнуло в его мыслях, после чего юноша начал искать новую жертву... Он не убивал людей, а лишь изредка забирал у них деньги. Парень пытался применять силу и данный способ добычи денег лишь в том случае, когда его сестрёнка уж очень сильно голодала. Всё ещё живое сердце юноши не позволяло ему грабить людей просто так, однако моменты, когда Люмин было особенно плохо из-за нехватки чего-то, были исключением. Итэр хищно осматривался вокруг, пока вскоре его взгляд не попал на какого-то высокого мужчину с тёмными волосами. Он был одет довольно богато, красиво и аккуратно. На его теле красовался пиджак, что особо не соответствовал традициям Индии. Руки он держал за спиной и шёл вместе с каким-то рыжеволосым парнишкой, что явно был младше своего знакомого. По виду рыжему было от 15 до 20 лет, не больше. Они о чём-то разговаривали. «У тех двоих нет охраны, хотя выглядят они уж очень богато... Их будет легко ограбить! И тогда сестрёнка не будет голодать! Она будет счастлива... Хотя бы на какое-то время...» — с этой мыслью Итэр, покрепче схватив рукоятку самодельного кинжала и чуть ли не впиваясь своими ногтями в дерево, побежал за теми мужчинами. — Простите... Простите меня за мои дальнейшие действия... Честно, на них есть причины! — с эти криком он со спины попытался напасть на рыжеволосого парня, однако тот отбросил его своей рукой прямо в стену ближайшего дома. — Как можно нападать на человека со спины? Это ведь так низко! — возмутился мужчина, смотря на юношу. Кинжал выпал из руки Итэра и скатился прямо к ногам рыжеволосого. — Ты ведь понимаешь, что, как минимум, должен извиниться, малой? Я не люблю держать обиду на своих врагов... Тем более на детей. Однако твой поступок уж очень подлый! Нападение со спины — самое отвратное, с чем мне приходилось сталкиваться в своей жизни! — в его голосе не слышалось презрение, он не был зол на блондина... Мужчина был абсолютно спокоен, однако немного возмущен тем, что мальчонка напал именно со спины. Он считал это неуважением со стороны противника. — Господин Тарталья, я не думаю, что этот мальчонка умеет извиняться... Обычно я не сужу людей по их касте или чему-то подобному, однако по внешнему виду и поведению этого мальчишки видно, что он, во-первых, неприкасаемый, а во-вторых, грабитель или бандит. Советую Вам покинуть это место ради Вашей же безопасности, — произнёс темноволосый мужчина, стоящий около него. Теперь-то блондин мог разглядеть их получше... На руках брюнета виднелись изящные перчатки, которые, к удивлению, совсем не были испачканы, хоть и ходили эти двое по грязной, отдаленной от столицы деревне, тем более такой страны, как Индия. Его лицо было абсолютно спокойным и безразличным по отношению ко всему. Он явно был довольно взрослым, примерно 30-40 лет по внешности. Рыжеволосый, в отличие от своего, видимо, помощника, имел довольно юное лицо, на котором виднелась улыбка. — Почему же, Чжун Ли? Ты посмотри, какой интересный мальчонка! На меня ещё никогда не нападали дети! Да и тем более, он явно безобиден, так что никакая опасность нам не угрожает! — всё также широко улыбаясь, проговорил Тарталья. Чжун Ли вздохнул и сказал: — Ну, дело Ваше тогда... Однако будьте более аккуратными, если решите с ним вести беседу, господин. — Ага! Да я — сама аккуратность! Тем более в беседах с другими людьми! — произнёс парень, однако его помощник закатил глаза, зная, что в его словах была большая доля сарказма либо излишняя уверенность в себе, ибо его господин не умел быть аккуратным нигде и никогда. Рыжеволосый присел на корточки, дабы быть лицом к лицу с Итэром, и, схватив его за подборок, тем самым заставляя парнишку смотреть прямо ему в глаза, спросил: — Хэй! Я особо не держу на тебя зла за нападение... Мне лишь интересно, о какой причине ты говорил, когда бежал на меня со спины... Так какова она? В глазах юноши застыл страх. «Мне конец... У этого богача явно есть другие помощники, охранники или связи помимо того темноволосого! Меня явно бросят в тюрьму... Не верю я его словам о том, что он на меня зла на держит! Все эти богачи одинаковы!» — мелькнуло в одержимых страхом и волнением мыслях блондина. Он молчал. Итэр из-за страха, что навевала неизбежность и совсем уж печальные мысли о том, как его бросят в темницу, и его сестрёнка останется одна в этом чёрством мире, не мог даже открыть рот. Его руки дрожали слегка. Обычно он ничего не боялся, однако этот улыбающийся мужчина чем-то пугал его. — Малой, отвечай, когда тебя спрашивают! Уж очень ты невежлив! То нападаешь со спины, то не отвечаешь... Неужели тебя родители и вовсе манерам не учили? — потребовал богач напротив него. Родители, а точнее их полное отсутствие, было больной темой для мальчишки. Услышав слова рыжего, он всё же смог открыть свой рот и сказать ему: — У меня... У меня и вовсе их нет... Тарталья удивлённо распахнул свои глаза шире. — Продолжай, — с его лица уже потихоньку начала пропадать улыбка. Он был заинтересован юношей, ведь не каждый день встречал малолетних грабителей-сирот. — Я... Я хотел ограбить Вас лишь для того, чтобы получить деньги на еду для сестрёнки... Мы оказались на улице с самого рождения... — мальчонка говорил медленно, вяло и довольно тихо. Он боялся. Боялся, что мужчина лишь больше разозлится, узнав, что трогает собственными руками неприкасаемого, ибо каждый бездомный в Индии был именно таковым без каких-либо исключений. — Серьёзно? Ну, ты, конечно, хороший брат, раз так сильно волнуешься за свою сестру... Однако это не повод совершать преступление! Ты мог бы и сам заработать деньги другим способом, — снова улыбнувшись, сказал рыжеволосый. Он убрал руку с подбородка юноши. «Он... Просто так отпустит меня..?» — удивился Итэр, однако его мысли оказались не верны. Тарталья лишь схватил той же рукой запястье мальчонки. — За нападение тебе бы стоило, к примеру, отрезать руку... Или избить... Или выпороть... — вслух размышлял мужчина. В глазах юноши вновь появился страх. — Прошу Вас, сделайте со мной всё, что угодно, но дайте денег моей сестре на еду! Она не выживет... Она не ела уже 2 дня или даже больше! У нас с ней нет даже одного рупия... Хоть убейте меня, но, прошу, пожалейте мою сестрёнку! — взмолился блондин, склонив голову и, вырвав свою конечность из хватки мужчины, сложил руки в молитвенную позу. — Не бойся, я не держу зла на таких же брошенных детей, как и ты со своей сестрой... И бить тебя никто не будет. Ты поступил храбро, малой, и я уважаю подобное! — голос богача сейчас был каким-то успокаивающим, не грубым и не насмешливым, спокойным, довольно приятным... — Спасибо! Спасибо Вам, господин! — тут же начал благодарить его Итэр. Вдруг голос мужчины снова стал слышен: — Однако то, что я пощадил тебя, не означает, что я подам тебе денег. Ты должен заработать всё честным трудом, а не грабежами. Был бы на моем месте кто-нибудь другой — сразу же тебя прикончил бы, малой. Советую тебе отказаться от подобных занятий. После Тарталья встал и, щёлкнув 2 раза пальцами, тем самым сказав своему помощнику, что им пора уходить, зашагал вперёд вместе с Чжун Ли. — Постойте! — вдруг окликнул его вставший на ноги парнишка, — Прошу, постойте! — Чего тебе, малой? — обернувшись, довольно хищно улыбаясь, спросил мужчина. — Прошу, позвольте мне работать на Вас! Мне очень сильно нужна работа... Иначе ни мне, ни моей сестрёнке не выжить! — взмолился блондин, цепляясь за любые способы заработка, как только мог. — Ты слишком мал для работы на меня. Тебе от силы лет 14. Подрастешь — приходи. А сейчас возвращайся к своей сестрёнке, она явно ждёт тебя, — просьба паренька рассмешила рыжеволосого. Он, отвернувшись от юноши, побрел со своим помощником вперёд, уже не оборачиваясь на мольбы Итэра, что всё время повторял: «Прошу, возьмите меня на работу!» Последняя надежда на заработок резко пропала прямо на глазах мальчонки. «Что же... Что же мне делать..? Сестра ведь ждёт меня... Ждёт меня с едой... Я не могу подвести её! Я должен... Должен найти заработок...» — иногда прерываясь на кашель, тихо проговорил вслух юноша. Воровство калечит всех: и жертву, и грабителя... И парнишка знал об этом. Однако всё равно решился на него... Иного способа дохода он уже не видели перед глазами: раз ограбить кого-то не получилось сегодня, то только завтра блондин может попробовать снова, таково было его правило, а на работу его и вовсе не хотят принимать из-за возраста. Однако грабежи, работа и воровство отличаются от друг друга. Блондин может попытаться своровать еду... И именно так он и поступит, хоть это и не честно, и не безопасно. Он должен был защитить свою сестру и дать ей хоть какую-то еду, однако ради этого Итэру придётся воровать, калечить других, грабить других и, возможно, даже отдать свою собственную жизнь ради сестрёнки, ради Люмин... Спустя несколько минут юноша уже стоял около рынка их деревни. Разные, пёстрые лавки были везде установлены: и мясные, что посещались, в основном, только богачами, и с овощами да фруктами, и с инструментами, и с одеждой, обувью и её ремонтом... В общем, разнообразие было большое. Рядом с лавками, но не на особо близком расстоянии, сидели молчаливые бедняки, провожающие молящими взглядами людей, выходящих и заходящих на территорию рынка. В воздухе разносились разные крики про скидки, акции и подобные вещи, однако из-за многоголосия не было ясно, кто и где кричит. Везде ходили торты людей. «Если я украду пару яблок, в после скроюсь в толпе, меня никто и не увидит...» — с этой мыслью Итэр, не сходя с места, оглядел весь рынок в поиске лавки с фруктами. Вскоре найдя, он направился прямо к ней. В то время, когда он подошёл к лавке, продавец договаривался о чем-то с покупателем: — Лучшие яблоки в нашей деревне! Сладкие, сочные, большие! И цена низкая! Уж извините, но скидок на них не делаем! — Ну уж ладно... Беру 8 штук, — протягивая несколько рупиев, со вздохом сказал покупатель. Они были отвлечены покупкой, и блондин решил воспользоваться этим. Пока продавец не видел, юноша стащил 4 яблока и побежал в толпу. «Лишь бы меня не заметили...» — бежа со всех ног за территорию рынка, тем самым иногда пихая людей, в мыслях молился он. Когда до людей случайно дотрагивался чаще всего плечом этот парнишка, они с отвращением кричали ему что-то вслед. Он был неприкасаемым, из-за чего навлекал на себя лишь больший гнев других, ибо таких людей, как он, касаться и вовсе нельзя было из-за их плохой кармы... Люди Индии верили, что неприкасаемые в прошлой жизни были жестокими, отвратительными людьми, поэтому и понесли за это наказание в своей новой жизни... Таковы жестокие традиции Индии: создав суеверия, они ломают чужие жизни, сваливая всё на кастовую систему, которая с самых древних времён была сделана лишь для того, чтобы управлять людьми и определять их дальнейшую жизнь с самого рождения, не давая шанса поменять свою судьбу. Некоторые люди уважаемые с рождения даже, если их семья ничего и не добилась, а другие должны всю свою жизнь быть брошенными, искалеченными, ненужными лишь из-за того, что родились неприкасаемыми... Таковы реалии Индии — страны увядшей красоты. Итэра, что смог благополучно своровать яблоки, не увидели в толпе. Это сыграло ему на руку. Спустя пару минут он добрел до пледа, на котором его ждала сестра. Юноша, подойдя к ней, протянул руку, в которой держал 2 яблока для неё. — Ты... Ты взаправду смог достать еду, братик! Спасибо... Спасибо тебе... — медленно, но удивлённо и восторженно проговорила Люмин, беря яблоки. Блондин уселся рядом с ней. Вдруг его встретил вопрос от девчонки, что загнал парнишку в угол: — Но откуда у тебя еда, братик? Она не знала ни о грабежах, ни о воровстве, ни о других способах заработка её брата... Итэр не хотел ранить её чувствительное сердце тем, что он, на самом деле, лишь гнусный вор и малолетний бандит. — Да так... На земле нашёл... Видимо, обронил кто-то... — соврал он, пытаясь не смотреть на блондинку, дабы та не увидела его бегающие повсюду глаза. «Она не должна знать...» — лишь это было в его мыслях. Его сестрёнка впервые, улыбнувшись, засмеялась: — Ха-ха! Вот же тебе повезло, братик! Сейчас она была счастлива. Блестя своей лучезарной улыбкой, девчонка жевала яблоко. Она наконец-то не голодала. Время близилось к вечеру. На небосклоне уже начался закат: яркие краски переплетались в танце, а солнце прощалось с Индией, идя на покой до следующего дня. Люмин любила наблюдать за этим зрелищем. Она с интересом глядела на него, пытаясь даже не моргать, чтобы не пропустить ни секунды. — Небо прекрасно... — с восхищением сказала девчонка, протягивая руку к небу, пытаясь достать до солнца, хоть и понимала, что никогда не сможет его коснуться. — Люмин, нам стоит найти другое место для ночлега: бандиты выходят через час после заката, они могут с лёгкостью убить нас. Я заприметил одно местечко... Там есть река рядом, довольно чисто, свежо и красиво... А самое главное то, что там никогда никто не ходит: ни бандиты и разбойники, ни обычные жители деревни, ни бродячие торговцы. Там абсолютно безопасно и тихо! Тебе явно понравиться то место! — проговорил Итэр, положив руку ей на плечо. — Я знаю... Я знаю, что нам стоит идти, но, прошу, дай мне минуту на то, чтобы увидеть тот момент, когда солнце окончательно исчезнет за горизонтом... — попросила блондинка, не отрывая свой взгляд от неба. — Хорошо. Я пока что начну собирать вещи, — кивнув головой, сказал её брат. Он встал с пледа и, попросив перед этим девчонку тоже подняться с него, взял его и кинул на своё плечо. После блондин взял оставшееся яблоко, стаканчик, в который кидали пожертвования прохожие, что был, к сожалению, пуст, и засунул эти вещи в свой карман. Больше у них ничего и не было, кроме одежды, что итак красовалась на этих детях. Только ещё в кармане Люмин был деревянный гребень, что достался ей от какой-то проходимой мимо женщины с добрым сердцем. Девчонка с той поры бережно его хранила, лишь изредка расчёсывая им свои волосы, ибо боялась, что он может сломаться. Вскоре закончился закат, и тьма окутала небо, оставив лишь звёзды и луну на нём сиять. Блондинка посмотрела на своего брата. — Идём, — лишь это слово сказала она, после чего брошенные души пошли в то, по словам Итэра, изумительное место, где они и собирались переночевать. К сожалению, бандиты взаправду выходили каждую ночь. Однажды брат и сестра, что ещё не знали об этом, остались на своём месте, из-за чего потерпели нападение бандитов. С той поры у Люмин появился шрам на руке, ибо те люди были вооружены ножами. Они не пытались убить детей, лишь забрать их деньги хотели, однако девчонка попалась под руку. Те люди забрали все их с трудом накопленные деньги, что привело в отчаяние брата и сестру. С тех пор они всегда, абсолютно каждую ночь покидали своё изначальное место ради того, чтобы просто дождаться утра. А затем брошенные души вновь возвращались. Пока они шли, девчонка слегка прихрамывала и довольно медленно шагала. — Что-то случилось? — заметив это, обеспокоенно спросил её брат. — Нога болит... — ответила блондинка, кладя одну из своих рук на ногу. Парень положил руку ей на плечо, пытаясь хоть как-то её придерживать, дабы Люмин не упала в какой-то момент. — Когда дойдём до того места, осмотрим твою ногу. Мне кажется, что ты её где-то ушибла, — произнёс юноша. Его мысли, которые он не осмелился сказать вслух, продолжили его слова: «Или Люмин просто ударил какой-то урод по ноге... Если это действительно так, то я приложу все силы для того, чтобы он ощутил ту же боль, что и она!» По мнению мальчонки, каждый, кто принесет боль его сестре, должен понести наказание. Однако никогда такой справедливости не будет: его сестрёнку продолжат избивать и оскорблять все прохожие, не задумываясь о её чувствах и не терпя после этого той же боли... Таковы реалии Индии. Тем местом, о котором говорил Итэр, была абсолютно пустая поляна за деревней, около которой красовалась река. Там не было ни души. Было очень тихо, лишь лёгкие посвистывания сентябрьского ветра слышались. Сейчас было тепло, однако что предстоит зимой? Ответ достаточно прост: холода, которые эти дети будут чувствовать каждым сантиметром своих тел, ибо их одежда была дырявой, а дома они не имели, медленно будут их убивать. Каждую зиму они кое-как проживают, частенько прячась в заброшенном здании, где есть хоть какие-то стены. Однако весной, осенью и летом они не могут там прятаться, ибо в те времена там ходят зависимые от наркотиков люди, алкоголики и курящие болваны. Терпеть их просто невозможно. Благо, они хотя бы зимой туда не приходят... И то в заброшенном здании Люмин и Итэр проводят, в основном, лишь ночь, ибо остальное время они либо попрошайничают на улицах, либо пытаются найти себе работу. Однако никто не хочет их принимать... Вернёмся к нашим героям. Сейчас блондинка, лежа на мягкой траве, вытянула больную ногу вперёд. — Болит в колене... Даже не знаю, почему именно... — медленно протянула она, немного поднимая вверх подол своего платья, дабы колено было видно. Оголив колено, девчонка ужаснулись... На нём был огромнейший синяк, обхватывающий почти что всё колено. — О боже... Что это за синяк? Ни разу его не видела до этого..! — взволновано сказала Люмин, всматриваясь в собственную кожу. — Скорее всего, ты где-то упала или тебя кто-то ударил по ноге... — произнёс её брат. После он стянул со своей шеи шарф, что всё время был при нём. Этот предмет одежды был подарком от его сестры, что служил ему уже более 5 лет. Парнишка обмотал шарф вокруг колена девчонки со словами: — Позволь мне перевязать твоё колено... Думаю, так тебе будет менее больно. Впрочем, особо никакого эффекта от этого действия и не было, лишь шарф теперь шуршал при каждом шаге девчонки. Однако это была хоть какая-то, доступная им помощь. И это было самым главным... Как же выглядели наши герои? У них были золотистые волосы, испачканные в золе и грязи, от чего не был виден их родной цвет: часто казалось, что у этих детей были тёмные или лишь местами светлые волосы. Умываться им было негде: даже речки в Индии, а в особенности в их деревне, расположенной далеко от ближайших городов, так скажем, оторванной от цивилизации, были грязны и заполнены всяким мусором. Воду жители пили грязную, лишь богачи могли себе позволить чистое питьё из далёких от деревни источников, что таились в неприступных лесах. Люмин и Итэр были одеты в старую, грязную одежду, что больше походила на тряпья. Когда-то девчонка была одета в жёлто-белое платье, однако из-за жизни на улице оно быстро истратило свой истинный цвет и покрылось золой и грязью. А её брат был одет в широкие, длинные штаны, как у джиннов из сказок, что были коричневого цвета всегда: и сейчас, и когда были ещё чисты. Также на нём была майка-топик, которая тоже всегда имела коричневый цвет. Ещё у юноши был шарф, однако сейчас он, как и сказывалось ранее, был повязан на ноге блондинки. У мальчонки позади виднелась длинная коса, он никогда не расплетал и не расчёсывал её, не стриг и не мыл свои волосы: было негде и нечем. А у его сестры были довольно короткие волосы, из-за чего её часто мелкие детишки, дабы поиздеваться, называли «не женственной» из-за всяких стереотипов, решая хоть как-то разнообразить издёвки, ибо всё время называть нашу героиню уродкой они уже устали, считая, что вечно повторять одно и тоже слово в сторону этой девчонки — занятие скучное и не разнообразное. Ей были довольно обидны эти слова: Люмин хотела быть женственной, милой и аккуратной в глазах других, однако слышала лишь оскорбления в свой адрес, что часто не совпадали с действительностью. Другие люди подбирали любые слова, даже не правдивые и не верные в сторону девчонки, лишь бы оскорбить её. Они не считали её достойной хоть чего-то, даже хотя бы одного комплимента, ибо была блондинка неприкасаемой, потому и искали в словах, доносящихся до её слуха, лишь оскорбления. Этим брошенным душам было по 14 лет. 14 лет они провели на улице, 14 лет они терпели всё это нечестное к ним отношение, 14 лет знали лишь горе, через силу пытаясь хоть чему-то радоваться: Люмин искала хотя бы малейшую радость в мелочах, а Итэр был рад лишь тому, что на её лице сияет улыбка. Она дарила ему счастье тем, что была счастлива... Сейчас эти дети лежали на сырой от недавнего дождя траве и глядели на звёзды. — Раньше, когда мы были ещё малы, я часто подслушивала других людей: всякий весельчаков на улице или бродячих торговцев, что любили рассказывать повести, рассказы и всякие стишки разных авторов... Так я и узнала много всяких сказок. Помнишь, как в детстве я каждую ночь тебе их рассказывала? Было так весело! — вдыхая аромат последних полевых цветов, что ещё не увяли, припомнила прошлое девчонка. — Помню, конечно... Но что же этим ты хочешь сказать? — спросил юноша, не отрывая свой взгляд от ночного неба. — Да так... Просто захотела вновь тебе что-нибудь рассказать! — ответила блондинка с некой, вырывающийся из неё радостью в голосе. — Я всегда любил любую историю, что ты мне рассказывала, однако я уже не мал. Да и спать очень сильно хочется... Спокойной ночи, сестрёнка. Как только начнётся рассвет — разбуди меня, если, как и обычно, раньше него проснешься, — произнёс Итэр и, подложив руку себе под голову, тем самым имитируя подушку, сомкнул свои глаза. Его сестра часто просыпалась уж очень рано. Обычно она сразу же шла либо на поиск работы, либо на попрошайничество в более далёкое место, дабы не будить своего брата. Иногда он просил разбудить и его, дабы блондинке не приходилось, заботясь о его сне, уходить куда подальше, да и помочь ей он никогда не был против. — Ну, ладно. Спокойной ночи, Итэр! — сказала Люмин и накрыла своего брата их старым пледом, дабы тому не было особо холодно. Однако сама девчонка не засыпала, а лишь глядела на засыпанный звёздами небосклон. «Была бы я звездой — гуляла бы по небу да радовалась своей жизнью долгой... Однако, наверное, и у звёзд дела есть,» — мелькнуло в мыслях блондинки. Спустя довольно долгое время, что девушка провела лишь за наблюдениями, то рассматривая звёзды и небо, то переводя свой взгляд на реку да траву, она решила ложиться спать. Закрыв глаза, Люмин быстро провалилась в сон...