Mass Effect I: Близнецы

      ЗЕМЛЯ, 2157 ГОД

      Япония. «Живописнейшая страна на Земле», как твердят её коренные жители. Незыблемый оплот многовековой культуры и традиций в эпоху технологического прогресса.       Увы, даже в Стране восходящего солнца бывают несчастья. Когда человечество на всех парах летело покорять открытый космос, все надеялись на то, что они встретят какую-нибудь дружелюбно настроенную инопланетную расу, построят отношения, наладят торговлю и станут частью межгалактического сообщества…       Так и случилось. Только вот никто из людей не ожидал, что их вид так прохладно встретят.       Война Первого контакта имела свои планы на этот счёт, хоть она и длилась каких-то три месяца. Вместо ожидаемого признания и процветания, человечество получило недоверие и ненависть со стороны других рас, населявших Млечный Путь. Пусть тогда погибло не так уж и много солдат с обеих сторон, удар по репутации людей ощутился колоссально.       Среди её ветеранов числилась новообразовавшаяся семья Мацуда — Иошикэзу и Хикэри, для которых эта война в какой-то степени пошла на пользу — именно она их познакомила и сблизила настолько, что сразу же после её окончания они решили остепениться вдвоём.        Через пару месяцев у них родилась двойня. Девочка и мальчик, которых, видимо, благословили сами боги.       Девочка была невообразимо красивой. Даже врачи, которые принимали роды явно не одну сотню раз были под впечатлением от её ангельской внешности. Больше всего их поразили глаза. Алые, словно бутоны распустившихся роз. Наука считала, что родиться с такими глазами без болячек невозможно, однако это случилось. Несмотря на такой удивительный феномен, родители были необычайно счастливы, и эти глаза они считали больше благословением и удачей, чем странностью.       Мальчик отличился даже больше, чем его сестра, родившаяся на пару часов раньше. Да, природа также не обделила его красотой и горящими глазами, но не это привлекло больше всего внимания. На его лбу красовались бордовые узоры, по форме схожие с языками пламени. Они были настолько чёткими, что больше походили на татуировку. Врачи были всерьёз обеспокоены тем, что ребёнок ни разу не заплакал, когда появился на свет. Ведь плач новорождённого — признак его здоровья. Кроме того, он практически не проявлял эмоций — на лице можно было разглядеть только ледяное спокойствие. Анализы не выявили никаких патологий или генетических отклонений — мальчик был абсолютно здоров, и родителям было этого достаточно. Потому что при всех своих причудах он оставался их маленьким сыном.       Химари и Сэйрю Мацуда. Близнецы, которым была уготована невероятная судьба.       Шли годы. Химари и Сэйрю росли в атмосфере уюта и родительской заботы. И если Химари по большей части вела себя, как самый нормальный ребёнок, то Сэйрю…       Мальчишка своим поведением вызывал очень много беспокойства. За всё время своего младеничества он ни разу не плакал. А его детское личико ни разу не удосужилось показать свою улыбку или хотя бы грусть. Зато он обучался невероятно быстро. За два дня с начала обучения ходьбе Сэйрю уже бегал со скоростью взрослого человека, в то время как Химари до сих пор ползала на четвереньках. Когда мама только начала учить мальчика говорить, он без всякой подготовки и без запинок выдал фразу на чистом японском:       «Мама, спасибо тебе и папе, что я родился на этом свете.»       В этот момент Сэйрю в первый раз улыбнулся. Легко и непринуждённо. Хикэри была шокирована, но её любовь к нему и Химари всегда была сильнее. Её глаза покрылись слезами, и она обняла малыша. Его невинный, спокойный голос теплил ей сердце.       Хоть Химари и сильно отставала от брата по развитию, родители любили её не меньше Сэйрю. Да, она не была такой, как он, но она была замечательной по-своему. Её светлая улыбка и звонкий смех не оставляли никого равнодушным. Даже её брат, который обычно не проявлял никаких эмоций, улыбался ей в ответ. Между ними была особая связь, и папа с мамой это видели. Они словно были частью единого целого. Даже будучи годовалыми детьми они часто обнимали друг друга и играли вместе.       Когда близнецам исполнилось по восемь лет, Иошикэзу и Хикэри снова вернулись на службу, и теперь за детьми присматривали их тётя и дядя, который приходил их матери старшим братом. По характеру они ничем не отличались от их родителей — тётя Аямэ любила Химари и Сэйрю как собственных детей. Дядя Мэдока Камадо выделялся невероятной добротой и дружелюбием, помогал всем, кому нужна помощь. Более того, его чёрные волосы и красноватые радужки глаз делали его очень похожим на близнецов. Кроме этого, он носил довольно необычные серёжки ханафуда с рисунком в виде красного солнца. Близнецы как-то подумали спросить дядю про эти серёжки, и он, улучив момент, решил поведать им историю.       — Это очень древняя фамильная реликвия, которая по традиции передаётся от отца к сыну. Он рассказывал мне, что когда-то эти серьги принадлежали самому могучему мечнику в истории, которые он потом передал нашим предкам из-за того, что у него не было семьи. Я бы не поверил ему, если бы он не показал мне дневник одного из моих предков. Когда вы подрастёте, я дам вам его почитать.       — Обещаешь? — с досадой в глазах спросила Химари.       — Конечно, слово даю! — по-доброму улыбнулся Мэдока, обнимая обоих.       Через пару минут раздался звонок в дверь.       — Интересно, кто это? — с любопытством спросил Мэдока, подходя к двери. На экране домофона был какой-то мужчина в форме ВКС Альянса. Явно не местный. Камадо открыл дверь, и судя по выражению лица, этого человека терзала то ли неуверенность, то ли грусть. — Да?       — Это дом Мэдоки Камадо? — спросил военный на английском. К счастью, языковых проблем мужчина не испытывал, поэтому понимал его слова с лёгкостью.       — Да, это я.       — Сержант Грейсон, ВКС Альянса. Сэр, у меня для вас… печальные новости.       — Что случилось?       — Это по поводу вашей сестры и зятя. Вчера на корабль, на котором они проходили службу, напали пиратские группировки… Они убили всех, кто был на этом корабле. Мне очень жаль.       Сердце мужчины пропустило удар, а на лице застыл шок. Предвидев такую реакцию, солдат прикрыл глаза и опустил голову в знак соболезнования.       Через несколько секунд из кухни вышла Аямэ.       — Дорогой, что случилось? — побеспокоилась женщина, заметив слёзы, стекающие с глаз мужа.       Повернувшись к ней, Мэдока эмоционально обнял её и стал пускать слёзы в её плечо.       — Мы проследим, чтобы Иошикэзу и Хикэри Мацуда были похоронены со всеми почестями, как полагается, — пытался хоть как-то утешить горюющего человека Грейсон, но сделал только хуже, ведь теперь о их смерти узнала и Аямэ, которая тоже не смогла сдержать эмоций. Хоть они и не были её кровными родственниками, они всегда хорошо ладили. — Знаю, что это их не вернёт, но… Возьмите.       С этими словами военный протянул два короба, в которых лежали жетоны Иошикэзу и Хикэри. Преодолев первую стадию горя, Мэдока утёр слёзы и принял их из рук Грейсона.       — Ещё раз примите мои соболезнования. До свидания.       Глядя на эти жетоны, Мэдоке хотелось просто уснуть и проснуться в тот день, когда они уходили на службу, чтобы отговорить их от этого. Время словно замедлилось. Ощущение, будто из груди уходит тепло, а краски потускнели. В этот момент он с ужасом осознал, что об этом рано или поздно придётся рассказать Химари с Сэйрю. У них через два месяца день рождения, а тут такое…       — Сестрёнка… - пронеслось в голове у Мэдоки, пока Аямэ пыталась его успокоить. — Боже… Что мне делать? Как я им скажу?!       — Дядюшка Мэдока, тётушка Аямэ, что с вами? — Голос Сэйрю вывел мужчину из тревожных мыслей. Глядя на мальчика, который вообще не имел представления о том, что произошло, Мэдока терялся в словах. Он понимал, что должен им сказать. Но мозг будто назло перемешал все мысли. Раз за разом возникали фразы, которые могли бы объяснить происходящее, но они звучали более-менее, только если не говорить их вслух. Понятное дело, что если он это сделает…       — Химари… Сэйрю… — начала говорить Аямэ, пытаясь правильно подобрать слова. — Мы… должны вам кое-что рассказать… Ваши мама и папа…       — Они умерли… Да? — с тоской и печалью на лице спросила Химари. Обменявшись удивлёнными взглядами с супругой, Мэдока расстроенно зажмурил глаза. Никаких слов не понадобилось. Близнецы всё поняли по их лицам.       Внутри девочки бушевал шторм эмоций. Одновременно смешались печаль, тоска, скорбь, отчаяние, горе, боль, и такое ощущение, что пламя этого букета сейчас сожжёт всё тело. Химари больше не могла такое выдерживать, и в слезах убежала в свою комнату, дабы вылить все негативные эмоции в подушку.       Глаза Сэйрю даже при всей своей безэмоциональности спустя несколько секунд покрылись влагой, хотя на лице у него не дрогнул ни один нерв. После этого он сел на колени, скрестил ладони и прикрыл заплаканные глаза. Как-будто он… молится.       — Сэйрю… Что ты делаешь? — спросила Аямэ.       — Я молюсь, чтобы Аматэрасу-о-миками приняла души мамы и папы в своё царство.       Просидев в такой позе несколько минут, Сэйрю встал с колен и медленным спокойным шагом пошёл к сестре в комнату.       Химари была разбита. Её любимые мамочка и папочка умерли. Больше она не увидит их тёплых улыбок, не почувствует их успокаивающих объятий, не услышит невероятных историй мамы и вдохновляющих речей папы, которые она так сильно полюбила.       Всего этого больше нет, и не будет.       Девочка заплакала навзрыд. Сэйрю, всё ещё не проявляя эмоций, подошёл к горюющей сестре и стал успокаивающе гладить её по голове. Пусть он этого не показывал, но ему тоже было больно.       Он не бесчувственен. Его особенности не дают ему выражать свои эмоции в полной мере. Химари это знала, поэтому крепко обняла брата, изливаясь ему в плечо.       — Сэйрю… Братик, что нам теперь делать? — Алоглазая посмотрела на брата с тоской и растерянностью. В этот момент в комнату зашли Мэдока и Аямэ, которые более-менее пришли в себя после этой ужасной новости.       — Химари, Сэйрю, послушайте меня, пожалуйста, — с серьёзным лицом сказал дядя, присев между ними и приобняв руками. — Ваших мамы и папы… больше нет, но у вас всё ещё есть мы. Ваши дядя и тётя, которые вас любили, любят и будут любить. Мы никогда вас одних не оставим, слышите?       — Спасибо тебе, дядя Мэдока! — сказала Химари, глядя на дядю мокрыми глазами, после чего вместе с братом обняла его.       В такое ужасное время единственное, что утешало бедную девочку — наличие таких замечательных родственников, которые никогда не оставят в беде. Хотя она чувствовала их эмоции, что они разбиты, как и она, и им самим нужно утешение, даже самое маленькое.

***

      Мацуда-старшие были известны своим праведным и милосердным нравом. Они обладали такими сильными моральными устоями, что их принимали чуть ли не за святых. Наверное, это и сыграло свою роль — на похороны пришло достаточно большое количество людей, с которыми Иошикэзу и Хикэри тесно общались. Среди них было много военных — сослуживцев и даже командование. Об их исключительной доброте знали все. И всем было больно от того, что теперь их не стало.       Каждый из них пришёл отдать дань уважения обоим супругам. Через несколько минут на могиле оказалось так много цветов, что она стала похожа на сад.       Как только поминальная служба подошла к концу, присутствующие стали расходиться. У могилы остались стоять только семья Камадо и близнецы.       Гнетущий запах смерти. После этого ничего уже не будет прежним.       — Примите мои соболезнования, — послышался молодой мужской голос позади семьи. Обернувшись, они увидели молодого парня с зонтом. Близнецам он показался очень странным.       Светло-зелёные волосы с чёрными кончиками и светло-фиалковые глаза, которые, наверное, встречались даже реже, чем алые глаза у близнецов. Кожа этого человека была неестественно бледной, будто кровь не перекачивалась по его телу.       Вертикальные зрачки. Как у кошек и змей. Такого Химари и Сэйрю никогда не видели.       — С-спасибо, господин Юширо, — сквозь горе ответил Мэдока. — Химари, Сэйрю, это господин Юширо, он друг наших семей.       — Я совсем недавно узнал, что случилось, — нахмурился он, почти не обратив на них внимания. — Почему вы мне не позвонили?       — Мы не хотели причинять вам беспокойства, — ответила Аямэ. — Мы знаем, что похороны вам очень тяжело даются, ведь вы становитесь их слишком частым посетителем…       — Я… — Мужчина на секунду запнулся. — Я действительно видел слишком много смертей. Но вы знаете, что это не повод.       — Ещё раз простите, господин Юширо.       — Ладно, не извиняйтесь. Тем более, что сейчас время совсем не подходящее.       Во время разговора Химари не раз замечала, что брат почему-то не отрывал от Юширо взгляда. Он как-будто изучал его. Смотрел прямо вовнутрь.       Для неё Юширо тоже был довольно странным. Когда у него открывался рот, ей показалось, что вместо зубов у мужчины были клыки.       — Ребята, вы хотите домой? — спросил близнецов Мэдока.       — Да… — выдавила из себя девочка. Похороны ей дались тяжелее всего. Сидеть над могилой родителей — это не то, что должен делать восьмилетний ребёнок. Вообще любой ребёнок не должен.       — Тогда не будем тут больше задерживаться, — Он повернулся к жене. — Милая, нам надо обратиться в органы опеки, чтобы мы стали их законными опекунами…       — Я поддержу любое твоё решение, дорогой, — утешительным голосом сказала Аямэ.       — Если вам нужна будет какая-нибудь помощь, звоните мне, — обратился к ним Юширо. — Связей у меня много, помогу всем, чем смогу.       — Спасибо вам, господин Юширо. За всё.

***

      С момента трагедии прошло ещё пять лет. Боль потери утихла, хотя всё ещё жила в сердцах близнецов и опекающих их дяди и тёти. Порой к ним приходил и Юширо-сан вместе со своей кошкой попить чаю или просто поболтать. В школе Химари и Сэйрю показывали невероятные успехи — учителя поражались умственным и эмпатическим способностям Химари, а Сэйрю, пробуя себя в спорте, стал самым молодым чемпионом мира по всем видам боевых искусств, причём даже тем, которые не были такими же популярными, как-то же дзюдо или каратэ. Больше всего ему симпатизировало кэндо.       Современное искусство меча. Его сэнсэи стояли с упавшими на пол челюстями, наблюдая за тем, как неподготовленный тринадцатилетний пацан за считанные секунды побеждал всемирно признанных мастеров, которые посвятили этому искусству всю свою жизнь. В те моменты даже сложно было представить, насколько сильно пострадала их гордость. Его движения напоминали танцы — чёткие, плавные, грациозные, и в то же время сумасшедше быстрые. Как бы ни старались десятилетиями тренированные бойцы, Сэйрю не давал им ни шанса. Его бамбуковый меч бил хоть и не смертельно, но так же больно, как и настоящий металлический. Да что там, даже мономолекулярные мечи казались игрушечными по сравнению с каждым мечом, оказывавшимся в руках Сэйрю! Много раз парню предлагали заняться спортом профессионально. Даже дядя Мэдока пытался его смотивировать полететь на Цитадель и принять участие в межгалактическом чемпионате по фехтованию, ведь ему так нравится это занятие!       Но Сэйрю отказался. И на вопрос дяди «почему» он ответил так:       «Показуха не для меня. Я хочу, чтобы мои навыки сделали Галактику лучше.»       И в этот раз Мэдока пришёл в ужас. Он осознал, чего именно хочет Сэйрю. Он хочет пойти по стопам родителей. Стать военным, как они.       Когда он рассказал об этом Химари, девочка поддержала брата. Более того, она выбрала тот же путь, что и он.       Мэдока заплакал от отчаяния и сел на колени. Он знал, что значит эта работа. Постоянный стресс, риск погибнуть или вернуться совсем другим человеком. Свою племянницу и племянника он любил больше всего на свете, как собственных детей, и поэтому он боялся их потерять. Он боялся, что их настигнет такая же участь, как и их родителей.       — Дядя Мэдока, послушай меня, пожалуйста, — заговорила она спокойным, нежным голосом. — Пять лет назад мы с братом потеряли маму и папу. Нам было больно. Тебе было больно, и тёте Аямэ тоже. Такая боль никогда не утихнет. Но когда мы научились смотреть ей в лицо, лично мне стало гораздо легче нести её в себе. Эта боль позволила мне понять, что жизнь — это настоящий дар, слепивший из меня человека, которым я являюсь сейчас. Именно поэтому я сделала такой выбор. Я хочу, чтобы трагедий подобных нашей было как можно меньше. Чтобы дети, которые родятся потом никогда не узнали, что значит хоронить родителей в восемь лет. Чтобы никому не пришлось страдать так же, как нам.       Мягкая детская ладошка легонько коснулась его плеча. Камадо поднял свой взгляд на Химари, и его сердце будто замерло.       Он чувствовал себя так, будто перед ним стояла не его племянница, а ангел с её внешностью: её большие алые глаза излучали свет и доброту, а улыбка была способна растопить сердце даже самого бессердечного ублюдка в Галактике. Что же он сделал такого, что заслужил её?       Мужчина резко обнял девочку так сильно, как раньше до этого не обнимал.       — Я боюсь вас потерять, понимаешь? — сквозь слёзы просопел он. — Я не хочу хоронить ещё и вас…       — Мы уже отгоревали по маме с папой. Мы преодолели свои страхи. Преодолей и ты, хотя бы ради нас. Ради мамы и тёти Аямэ.

***

      — Действительно так и сказала? — довольно переспросил Юширо, не отвлекаясь от написания картины. Его кошка Чачамару в этот момент сидела у него на плечах, изредка повиливая хвостом. Мэдока был в растерянности после разговора с племянницей, и пришёл к другу за советом. Ведь Юширо-сан видел и пережил гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. — Никогда не думал, что тринадцатилетняя девочка окажется мудрее большинства взрослых.       — Господин Юширо, я вас не понимаю! — обречённо воскликнул Мэдока. — Она, Сэйрю и Аямэ… единственные родные мне люди, которые у меня остались. Вот запишутся они в Альянс, а дальше что? Отправят их в какую-нибудь горячую точку в Галактике, где жизнь теряет свою ценность, и… Мне вручат их жетоны, точно так же как с Иошикэзу и Хикэри… Я до сих пор не могу понять, что их натолкнуло пойти по их стопам?       — Не что, а кто. И это я.       — Что? — Мэдока был шокирован. — Господин Юширо, зачем вы это сделали?!       — Успокойся и выдохни, — повернулся к нему мужчина. Тот мгновенно притих, вдохнул полной грудью и и выдохнул через рот. — Теперь сядь и слушай. Есть одна небольшая, но очень интересная притча. Она о том, как один монах случайно встретил Чуму. Вот так шёл он по пыльной дороге и встретил фигуру в чёрном плаще с капюшоном. Он спрашивает: «Кто ты?», а она ему: «Я Чума, иду в твоё селение». «Зачем?» спрашивает монах. «Я иду, чтобы забрать тысячу людей.». Монах испугался, поспешил обратно в свой город, и как мог, предупреждал людей, помогал собирать деньги на лечение заболевших. Несмотря на его старания, умерло пять тысяч человек. Возвращается он на дорогу, и снова встречает Чуму, после чего со злостью в голосе говорит: «Чума, ты же обещала, что заберёшь тысячу, но погибли целых пять тысяч! Что ты наделала? Зачем ты меня обманула?». Чума удивлённо на него смотрит, и с улыбкой, полной жёлтых зубов произносит: «Так никакого обмана и не было. Я действительно забрала тысячу. Остальные четыре тысячи умерли от страха.»       Мэдока призадумался. Получается, что монах даже при всех своих добрых намерениях сделал только хуже. Своими известиями о надвигающейся Чуме он посеял панику и смуту, от которых умерло даже больше, чем от самой Чумы.       А всё из-за страха смерти. Тут он осознал, что в ситуации с Химари и Сэйрю он действительно поступил, как этот монах.       — Бояться за безопасность того, что тебе дорого — это нормально, — продолжил говорить Юширо, видя задумчивость мужчины. — Инстинкты самосохранения и желание пожить подольше есть у всех, даже у долгоживущих кроганов и азари. Но если они не контролируются, то становятся опаснее даже самого мощного оружия в Галактике. Как ты думаешь, установил бы я с твоей семьёй контакт, если бы боялся своей сущности? Стал бы я другом твоего предка? Другом твоего деда, отца и сестры? Твоим другом?       Мэдока промолчал в раздумиях. Юширо был прав.       — Нет… не думаю.       — Поэтому отбрось эти дурацкие мысли в сторону и прекращай себе накручивать. Я думаю, что Сэйрю и Химари станут отличными солдатами. Кстати, раз о них зашла речь… Ты, кажется, просил меня узнать о метке на лбу Сэйрю.       — И что, вы узнали?       — Да, ты слушай. Ты оказался прав: отметины на лбу Сэйрю — это действительно метка истребителя демонов. Однако тот факт, что парнишка родился с уже сформировавшейся меткой, поражает ещё сильнее. Я начал собирать сведения ещё в ту эпоху, и вот, что я обнаружил. Оказывается, что твой племянник — не единственный, кто получил эту метку с рождения. Был ещё один. Легендарный мечник из эпохи Сенгоку, который почти сразил Прародителя демонов и подарил охотникам секрет своего могущества — Техники Дыхания.       — Мой отец рассказывал мне о нём, но в общих чертах. Он передал моему предку свой Стиль Дыхания и эти серёжки. Моя семья была хранителем его наследия на протяжении почти семиста лет.       — Верно. Основателем Техники Дыхания был Ёриичи Цугикуни. В самых старых хрониках о Дыханиях, мне посчастливилось найти его биографию. Знаешь, как его описали внешне? Точная копия Сэйрю. Только волосы длинные.       — Это… Это не может быть совпадением.       — Это не всё. Согласно воспоминаниям слуг семьи Цугикуни, он был очень тихим и практически никогда не проявлял никаких эмоций. Зато в семь лет он без всякой подготовки одолел шинаем взрослого мечника, нанеся ему четыре быстрых удара.       — Знакомые симптомы… — Глаза Мэдоки раскрылись шире от удивления. Он видел, какие успехи делал Сэйрю в кэндо. Смотрел, как награды в виде золотых медалей и кубков притягивались к нему, как к магниту. Тогда он сам не понимал, откуда у парня такая сноровка, и как у него получается буквально выкашивать лучших мастеров этого искусства. Теперь всё встало на свои места. Это всё метка. — Подождите… Это же… Это в голове не укладывается… Если сопоставить все эти факты вместе, то выходит, что мой племянник… это перерождённый Ёриичи Цугикуни, легендарный мечник из эпохи Сенгоку? Человек, который подарил моей семье дыхание солнца?       — Даже если и так, то разве это что-то меняет? Неважно, является ли он чьей-то реинкарнацией или нет. Он всё ещё Сэйрю Мацуда, в котором течёт кровь твоей семьи. Твой племянник. Относись к нему соответствующе.       — Вы правы, господин Юширо. Думаю, я был… слишком напуган этой ситуацией и поступил эгоистично. Спасибо, что выслушали и дали совет… Но что мне теперь делать с этой информацией?       — Делай, как считаешь нужным. Если ты думаешь, что Сэйрю имеет право знать о своей прошлой жизни, то я думаю, что ничего страшного не случится, если он узнает. Но лучше подождать, пока он подрастёт. При всех своих способностях он всё ещё ребёнок.       — Хорошо, я так и сделаю.       — Вот и славно, — Юширо взглянул на свой уни-инструмент, показывавший дату. — А нам с тобой, Мэдока, пора прощаться.       — Что? — удивился мужчина, глядя на его лёгкую улыбку. — Господин Юширо, вы чего?       — Я улетаю, — грустно ответил он. — Навсегда.       — Куда?       — На Цитадель. Мне предложили там работу. Главврачом больницы. Квартира просторная, райончик неплохой… И мне надоело сидеть в этой тюрьме. Я слишком долгое время был в депрессии из-за того, что похоронил многих своих друзей и знакомых. За моей спиной не одна сотня лет, а половину из этого я провёл, скрываясь от своего прошлого, как трус, и оплакивая ту, которую я должен был отпустить давным-давно. Хватит. И нет, я вовсе не бегу. Я просто хочу, чтобы моя жизнь имела хоть какой-то смысл.       — Я понимаю. Поэтому я лишь скажу, что очень рад за вас. Спасибо вам за всё, что вы сделали для нас. Для меня и моей семьи.       — Брось, это пустяки. И не надо говорить это таким тоном, будто мы с тобой больше не увидимся! Я буду время от времени тебе звонить. Ты, главное, не пропадай. Хорошо? И присматривай за близнецами. Кто знает, может им уготована особая судьба в этой жизни?       — Хорошо. Желаю вам удачи, господин Юширо, — Мэдока поклонился. — И тебе, Чачамару.       В ответ кошка звонко мяукнула, прощаясь с мужчиной по-своему. Он знал, что это существо — вовсе не то, чем хочет казаться, но она никогда не проявляла агрессии к окружающим. Чачамару просто не любила насилие. Видимо, именно поэтому она и водится с Юширо-саном, ведь они — единственные в своём роде демоны, которые хотели оставить ужасное прошлое позади.       А Мэдоке и его жене теперь предстояли долгие годы труда, требовавшие уйму терпения…

***

      И вот они здесь. Химари и Сэйрю окончили школу, и теперь для них пришло время начать свой жизненный путь. Пойти по стопам родителей, как они и хотели. Пойти навстречу своей судьбе.       Однако вслед за радостью пришло и горе. Очередное горе.       Аямэ умерла.       Человек, с которым Мэдока мечтал связать свою жизнь, умер от очень редкой генетической болезни, о которой он даже не знал. «Фатальная семейная бессоница» — таково было её название.       Аямэ знала, что была больна. Знала, и даже не сказала об этом мужу. Она скрывала свою болезнь так тщательно, что даже Юширо-сан не догадался. А Мэдока видел, что с ней происходило что-то нехорошее. Её не было в кровати по ночам. Она очень быстро теряла вес. Кожа бледнела, и в конце-концов стала мертвенно-бледной, как у Юширо. Огромные синяки под глазами и слабость. Страдальный взгляд.       Но она продолжала держать улыбку перед ним. Перед Сэйрю и Химари, которые уже давно поняли, что ей осталось недолго. Даже генная терапия, которая, как тогда казалось, достигла небывалых высот, не смогла ей помочь.       Эта женщина держалась, как могла. А она была сильной.       И в один солнечный день, ей удалось закрыть глаза. Но больше они не открылись. Она уснула вечным сном с доброй улыбкой на лице.       Перед смертью она успела написать письмо. Свои последние слова перед уходом. Мэдока со слезами на глазах взял его дрожащими руками из сжатой руки уже отошедшей в мир иной женщины. Некоторые части бумаги были пропитаны влагой.       Мэдока. Сэйрю. Химари.       Если вы читаете это письмо, значит моё время пришло. Я чувствую, как моя жизненная сила угасает с каждым днём. Я не помню, когда в последний раз спала. Я слышу голоса в своей голове, и это ненормально. Но знайте, что я пишу эти строки с теми остатками разума, которые у меня есть.       Прошу вас, не вините себя в моей смерти. Никого не вините. Здесь никто не виноват. Таковы уж мы, органики. Мы рождаемся и умираем, ведь таков закон природы. Я знаю, что вы сделали всё возможное, чтобы сделать мои последние дни самыми лучшими. Поверьте мне, ваши присутствие рядом, ваша забота обо мне — это уже достаточная причина для меня, чтобы умереть счастливой. Я хочу попросить вас всех об одном — цените каждый прожитый вами день. В отличие от меня, у вас есть все шансы прожить долгую и счастливую жизнь, и я хочу, чтобы вы ими воспользовались.       Вы самое лучшее, что случалось в моей жизни. Именно вы дали мне повод держаться. Ваши улыбки были для меня самым лучшим обезболивающим. Ваши подбадривающие голоса помогали мне не сойти с ума от своего недуга. Я сожалею только об одном — я не смогу больше наслаждаться вашими объятиями и чувствовать родное тепло.       Я обращаюсь к тебе, Мэдока. Ты, наверное, самый лучший Человек, которого я встречала. Твои добрые глаза, невинная улыбка и золотое сердце покорили меня. Даже сейчас, когда я пишу это прощальное письмо, я вспоминаю каждый миг, проведённый с тобой, Сэйрю и Химари, и я плачу от счастья. Я не знаю, существует ли жизнь по ту сторону, но если я встречу Иошикэзу и Хикэри, я обязательно передам им, что ты вырастил из Сэйрю и Химари самых замечательных людей, и что ты скучаешь по ним.       Когда придёт твой час, и Бог заберёт тебя к себе, я буду ждать тебя. А пока береги себя. Живи дальше и будь тем Человеком, которого я так сильно полюбила. Поцелуй за меня близняшек.       Прощай, Мэдока. Я люблю тебя.

Твоя любящая жена.

***

      Мэдока тяжело воспринял смерть своей жены. Она была светлым, добрым, прекрасным человеком. Его лучом света после смерти сестры и зятя. У него не осталось никого, кроме Химари и Сэйрю. Несмотря на это, ему удалось прийти в себя. В этом ему помогли последние слова Аямэ и близнецы, которые немного повременили со вступлением во взрослую жизнь, чтобы помочь дяде справиться с потерей.       В первые недели Мэдока еле держал себя в руках. Ему было плохо. Химари каждый день видела ауру печали и скорби, которая исходила от него. Сэйрю хоть и не умел читать эмоции и души окружающих так же хорошо, как она, но ему хватало только взглянуть в лицо своему дяде. Жизненные трагедии изменили Мэдоку настолько, что уже за сорок у него прощупывалась седина, а на лице выползали морщины.       Но в душе он остался прежним. Его глаза всё ещё излучали доброту, несмотря на обильную печаль. И он улыбался, даже когда было больно.       Уже через месяц ему удалось в полной мере отгоревать по жене и захотеть продолжить жить дальше. Чувство траура в его душе постепенно исчезало. В один прекрасный день он решился на серьёзный шаг и созвал близнецов.       — Дядюшка Мэдока, что-то случилось? — с беспокойством спросила ответившая на его просьбу прийти Химари. Она откровенно переживала за дядю, ведь тот прошлый месяц был для него адом, который мог его изменить.       — Нет, золотце, всё хорошо, — Даже несмотря на то, что Химари уже выросла и превратилась в настоящую красавицу, он всё ещё видел в ней ребёнка, которого раньше называл именно так. Через несколько секунд к нему зашёл и Сэйрю, который с возрастом возмужал, хотя до сих пор был скуп на эмоции. Метка на его лбу прошла проверку временем и никак не изменилась с момента его рождения. — Прошлый месяц был… очень сложным для меня. Во-первых, я хочу извиниться за то, что моё состояние заставило вас отложить ваши планы, и…       — Дядюшка, не неси вздор! — возмутилась его словами девушка. — Ты не должен извиняться. Ты потерял близкого тебе человека, поэтому у тебя было полное право скорбеть так, как ты этого хочешь.       — Я согласен с ней, — подал голос Сэйрю. — Мы всегда готовы тебе помочь.       — Спасибо. Спасибо вам обоим. Но я позвал вас не для того, чтобы обсуждать мою скорбь. Вчера я… подал ваши документы в Токийскую военную академию Альянса. Они прислали мне ответ, в котором они сказали, что это военное училище неспособно обучить настолько одарённых кандидатов. А сегодня я получил по почте уведомление. От N-школы. По рекомендации Токийской академии они предложили пройти у них специальную подготовку по программе N7. Элитное спецподразделение ВКС Альянса. Обычно туда берут солдат, которые заметно отличились во время службы, но для вас они сделают исключение… Нужно только ваше согласие.       — Программа N7? — удивилась Химари. — Сразу?       — Они тоже сказали, что случай действительно уникальный. Если вы согласитесь, то станете самыми молодыми курсантами, проходившими курсы по квалификации N7. А если вы ещё и пройдёте их, то самыми молодыми бойцами. И конечно, так как вы раньше не служили, вас заставят пройти базовую военную тренировку Прошу вас, подумайте хорошенько. Эта подготовка — не шутки. Я читал про неё, и её сравнивают чуть ли не с настоящими пытками.       — Дядя, мы справимся, — воодушевлённо заявила Химари, улыбнувшись. — Сэйрю уж точно. Я не так сильна и вынослива, как он, но я не сдамся.       — Хоть я и сильнее, ты гораздо лучше чувствуешь людей, чем я, сестра, — ответил Сэйрю, дёрнув кончиками губ. — И твоя сила воли ни с чем не сравнима.       — Что ж… — грустно вздохнул Мэдока. — Видимо, всё решено. Уже через несколько дней вы уедете на поиски собственной судьбы. Поэтому я хочу вам рассказать кое о чём очень важном. О семейной тайне, о которой вы должны узнать, прежде чем станете самостоятельными. Рассказ будет очень долгим, поэтому приготовьтесь…       И после Мэдока начал свой длинный рассказ о прошлом семьи Камадо. О демонах, истребителях, Техниках Дыхания и метках. И о том, как их предок победил прародителя демонов. Близнецы впитывали эту информацию кусочек за кусочком, вникая в каждое слово. Химари находилась под впечатлением от этой истории. А Сэйрю спокойно слушал.       Близнецы не были поражены, когда узнали о том, что Юширо — демон. Мертвенно-бледная кожа, странные зрачки — всё это прямым текстом указывало на то, что он не человек.       Однако они не были напуганы или что-то в этом роде. Юширо никогда не давал им повода его бояться. Он помог им выбрать свой путь. Направлял их и просто был рядом, когда нужна была помощь.       Снаружи — демон, добрая душа внутри.       Мэдока всё же принял решение и решил рассказать Сэйрю о Ёриичи Цугикуни. Парень был растерян, хоть и не подавал виду, как обычно. Реинкарнация сильнейшего в истории воина и основателя Техники Дыхания? Это и вправду звучит безумно.       Однако довольно быстро он воспринял это, как должное. В конце-концов они с Ёриичи и вправду были как две капли воды. Но он всегда был Сэйрю Мацудой, он им и останется.       — Ладно… — перевёл дыхание после долгих разговоров Мэдока. — Теперь вы знаете почти всё. Осталась только одна вещь, которую долгое время хранила моя семья. Дыхание Солнца. Подарок от Цугикуни. Завтра, когда сядет солнце, найдите меня на небольшом холмике за городом. Ваша мама должна была показать вам это место…       — Холмик с видом на лес? Почему туда? — непонимающе повела бровью Химари. — Там же полностью безлюдное место…       — Именно. Просто сделайте, как я прошу, ладно? Я… сделаю кое-какие дела и приеду туда пораньше. Хорошо подготовьтесь. Потому что то, что вы увидите, продлится всю ночь. Но оно очень важно для меня и вас, и я верю, что вы вытерпите.       — Хорошо, дядя, мы придём, — с непоколебимостью в голосе сказал Сэйрю.       Химари серьёзно призадумалась. Насколько важным оно должно быть, чтобы длиться целую ночь?

***

      Многие считают Японию особенно красивой ночью. Яркие огни освещали даже самые тёмные места города, а цветущие сады и деревья, растущие там придавали тёмному времени суток в стране восходящего солнца ещё более заметный шарм, чем днём.       Сэйрю и Химари собрались сразу же, как только стемнело, и пешком прошлись до того места, о котором им говорил дядя. Их мама очень любила это место — она говорила, что здесь чувствуется умиротворение.       Уже на месте близнецы увидели какой-то странный круг из факелов, и в самой его середине на коленях сидел их дядя в ещё более необычном одеянии, напоминавшем форму для ритуалов ещё тогдашних времён.       — Вы здесь, — Мэдока словно почувствовал их приближение и поднял голову. — Это хорошо. Сегодня я покажу вам главное сокровище нашей семьи, которое она хранила на протяжении нескольких веков. С помощью этой церемонии наши предки передавали своим потомкам знания о Дыхании Солнца. Со временем она получила своё название — Танец Бога Огня. Они следили за движениями и овладевали этой техникой лишь взглядом. Это дыхание покончило с террором самого могущественного существа, когда-либо жившего на этой земле и наводившего ужас на беззащитных людей. Традиция гласит, что оно должно передаваться от отца к сыну… но кроме вас больше никого не осталось. Моё время прошло. Когда мне придётся будет покинуть этот мир, фамилия Камадо станет частью истории. Именно поэтому следующими хранителями должны стать вы. Этот дар однажды может спасти вам жизнь и даже привести к величию. Вы готовы начать?       — Да, дядя, — практически в унисон ответили близнецы. Они должны это сделать. Ради своей семьи. Ради дяди, тёти и своих родителей.       Мэдока, кивнув, встал с колен, перед этим вдохнув как можно больше кислорода, и взял странный по форме инструмент, напоминавший деревянный меч с дополнительными лезвиями. Затем он приступил к главной части ритуала — к танцу.       Движения были поистине гипнотизирующими для близнецов, будто в каждом из них была вложена частичка волшебства из фэнтезийных романов и сказок. А Мэдока уже полностью отключился от материального мира, позволяя своему телу самостоятельно исполнять последующие шаги этого ритуала.       Через несколько часов этот ритуал отпечатался на памяти обоих близнецов. Они запомнили буквально каждое движение, которое показал их дядя. И в этот момент они оба почувствовали, как их тела наполнились новой энергией, придавая им больше уверенности и решимости. Лёгкая сонливость после долгих часов на ногах будто и не существовала. Словно интенсивная тренировка под дождём.       Тело Мэдоки, наконец завершив последнее движение ритуала, оказалось сильно измотано долгими часами плясок, в которые он вложил свою душу и весь свой физический потенциал.       — Как вы себя чувствуете? — спросил их дядя, снимая свою маску. Лицо его покрылось толстым слоем пота, и это неудивительно. Не каждому, даже самому выносливому существу, под силу танцевать несколько часов подряд. Близнецы удивлялись, как он умудрился не свалиться от усталости.       — Честно? Мы немного устали. Но этот танец… в нём действительно что-то есть. Я будто внезапно стала сильнее.       — Это потому что я передал вам знание о Дыхании Солнца. Теперь оно — часть вас. Вы должны усердно тренироваться и концентрироваться, чтобы овладеть им в совершенстве, как когда-то овладел Ёриичи Цугикуни. Тренируйтесь дышать правильно. И тогда вашу силу не перебьёт никакая другая.

***

      После той ночи близнецы чувствовали странные изменения в себе. Словно кто-то вкрутил лампочку в тёмном помещении. Они сидели часами на улице в саду, пытаясь научиться концентрации, и достигли невероятных успехов.       Сэйрю уже за пару дней научил свой и без того выносливый организм дышать так, чтобы становиться ещё сильнее. Химари этим трюкам научилась не так быстро, как её брат, но благодаря его помощи ей всё же удалось достичь его уровня.       И вот, пришёл тот долгожданный день, когда Химари и Сэйрю уезжают в N-школу. Там их научат выживать. Научат быть сильными. Будет трудно, — нет, это преуменьшение года, — будет невероятно трудно. Но они вытерпят, ведь их подготовили. Концентрация сделала их сильнее. Возможно, даже кроганы не смогли бы ничего этому противопоставить.       Прощаясь с уже полностью повзрослевшими детьми, Мэдока пустил счастливые слёзы, ведя аэрокар над Тихим океаном, после чего включил автопилот и повернулся к близнецам.       — Вы прошли многое, и впереди вас ждёт ещё больше трудностей. Но я верю в вас. Вы оба — настоящие чудеса, которых ждёт большое величие. Запомните, что пока вы живы, у мира есть надежда стать лучше. Но не позволяйте гордости решать всё за вас. Семьи Камадо и Мацуда всегда жили добротой и любовью к окружающим, и никогда не ставили перед собой эгоистичные цели. В это жестокое время крайне важно оставаться верным своим идеям, даже когда эти идеи работают против тебя. Каждая жизнь ценна, независимо от расы или взглядов. Отрекитесь от зависти, ненависти, гнева, сожалений и предрассудков — они присущи только слабым и беспомощным, но в ваших силах научить их быть сильными. И если вы вдруг сами почувствуете себя беспомощными, то посмотрите в зеркало и скажите это вслух. Потому что одно дело — в мыслях считать себя беспомощным, и совсем другое — открыто признаваться в этом. На первое много ума не надо, а для второго нужна ещё и невероятная смелость. И тогда вы поймёте, что вы вовсе не беспомощны.       — Дядя… — Химари добро улыбнулась дяде, на что тот рефлексивно улыбнулся в ответ. В душе сразу стало гораздо теплее и приятнее. — Спасибо тебе за все уроки, что ты нам преподал. Ты обучил нас смотреть трудностям в лицо. Благодаря тебе мы с Сэйрю знаем, кто мы такие, и что должны делать. Когда мы прибудем в академию, мы будем скучать по тебе.       — И я по вам тоже, — грустно улыбнулся Мэдока. — Я… Я хочу вам кое-что дать. Вам обоим. Вот, держите.       С этими словами он вынул из бардачка своего аэрокара небольшую книжку бежевого оттенка, которая явно прошла проверку не одной сотни лет времени, и протянул девушке.       — Что это? — Химари подняла брови от любопытства, принимая подарок.       — Помнишь, когда вы были маленькими, я обещал вам дать почитать дневник одного из наших предков, когда вы подрастёте? — с намёком спросил он. От удивления Химари нервно выдохнула, а Сэйрю пододвинулся ближе к сестре. — Нужно уметь держать обещания. Это дневник Танджиро Камадо из эпохи Тайсё. Триста пятьдесят лет назад. Всю свою жизнь и знания он увековечил с помощью этой книжки. Я уверен, что вы сможете почерпнуть из этого что-нибудь полезное для себя. У меня есть ещё кое-что. Тебе это понравится, Сэйрю.       Он с улыбкой нажал на кнопку, открывающей дополнительный багажный отсек в середине аэрокара. Там лежал старый, но изумительно хорошо сохранившийся клинок, который уже произвёл впечатление на Сэйрю. Он взял его из отсека и с нескрываемой радостью стал рассматривать, не вынимая из ножен. Затем с характерным звуком клинок был вынут.       В нём было прекрасно всё: изящная цуба в форме пламени, с красным сердечником и золотой каймой, а также удобная чёрная рукоять, благодаря которой было приятно держать клинок…       Но самым поразительным оказалось лезвие, которое даже спустя огромное количество времени оставалось острым и сияющим. Через несколько секунд после того, как клинок был вынут из ножен, оно постепенно окрасилось в чёрный, как безлунная ночь, цвет. Химари была в шоке, а Мэдока лишь улыбнулся.       — Удивительно, правда? Это клинок Ничирин. Такие куют из особой алой руды, которой до сих полно в горах. Её особенность заключается в том, что она насквозь пропитана солнечным светом, а как вы знаете, солнечные лучи были одним из немногих слабых мест демонов. В дневнике Танджиро рассказывал, что этот клинок был выкован ещё в эпоху Сенгоку, а потом его восстановил кузнец, услугами которого он часто пользовался. Просто представьте себе — клинку примерно семьсот лет, и большую часть времени он провалялся без дела и покрывался ржавчиной. Но на нём было просто немыслимое количество убитых демонов и спасённых человеческих жизней. Я знаю, как тебе нравится фехтование, Сэйрю. Будет жалко, если это произведение искусства будет и дальше лежать и покрываться пылью у меня дома.       — Я обещаю, что буду хорошо заботиться об этом клинке, — торжественно поклялся Сэйрю, вложив клинок обратно в ножны.       — Я знаю, мой мальчик, — Тем временем аэрокар был уже на подлёте к пограничному пункту. Солдат, распознавший кандидатов N-школы по списку, дал знак своему сослуживцу, чтобы тот их пропустил. — Похоже… Пришла пора прощаться.       Химари не могла сдержать слёз. Для неё расставание с человеком, который научил её всему в этой жизни, было невыносимым.       Сэйрю тоже равнодушным не остался и пролил пару слезинок, при этом не дрогнув ни единым нервом на лице.       — Мы будем скучать по тебе, дядя Мэдока! — эмоционально сказала девушка, крепко обняв своего родственника вместе с братом.       — Идите навстречу своей мечте. Только не забывайте вашего старика, ладно? — усмехнулся он, отвечая на их объятия. — Сэйрю, я хочу, чтобы ты принял ещё один подарок от меня.       — Дядя, ты и так дал нам очень много.       — Возьми мои серьги. Мой век давно прошёл. А тебе они будут напоминать обо мне. А Химари не нужно никакое напоминание — у неё феноменальная память.       С этими словами он достал из кармана иглу и проколол отверстия в ушах Сэйрю, после чего снял свои серёжки ханафуда и надел их на уши парня.       — Спасибо, дядя, — Парень улыбнулся. В последний раз он так улыбался, когда ещё маленький поблагодарил маму за своё рождение.       — Удачи вам… Удачи вам обоим…       Мэдока кинул последний взгляд на них, прежде чем сесть обратно в свой аэрокар и уехать обратно в Японию.       Теперь близнецы готовились войти в мир самостоятельности и приключений.       — Эй! — выкрикнул командный голос издалека на английском. Судя по форме, это был один из инструкторов. Вид у него явно не самый добрый. — Вы, двое! Это вы те близнецы, о которых нам говорили?       — Так точно, — тактично ответили близнецы.       — Мне плевать, насколько вы одарённые, хоть сами Эйнштейны, — чуть ли не плевком крикнул на них инструктор, явно намекая на то, что он не даст им спуску. — Тут всё решает сила и решительность. Услышу хоть стон или писк, или хоть малейший намёк на нытьё — вылетите отсюда оба к чёртовой матери! Вам ясно?! И мне всё равно, есть ли у вас военный опыт или нет! Вы у меня землю жрать будете, но бойцами станете! А сейчас БЕГОМ в казарму переодеваться! А после этого ровно в 8:00 на плац вместе с остальными молокососами, и ни секундой позже! Выполнять!       — Есть, сэр! — Близнецы отдали честь и побежали вместе с вещами в сторону казармы, благо они могли легко сориентироваться по знакам.       Они и не подозревали, что на этом их приключения даже не начались…