Прометеус

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 10 дней 8 часов 5 минут

      Гарри входит в штаб Американского аврората, раздумывая о благосклонности судьбы. Ему хочется раскрошить ей челюсть и утопить в канаве.       После его перемещения ему в лицо бросают две новости: и ни одной хорошей.       Англия закрывает границу. От Гермионы нет новостей. Гарри сталкивается с тем, что вынужден выбирать между своей семьёй и работой. Такое положение вещей его не устраивает.       Шалость удалась, драккл дери их! От бешенства его слегка потряхивает. Беспокойство растёт, затягивая в узел желудок.       В углу ободранной комнаты двое авроров: перематывают раны друг другу, неодобрительно обращая к нему впалые глаза. Под окном — брошенные бычки и разбитая бутылка огневиски рядом. Горлышко торчит из ладони дремлющего солдата. Слышит, как два юнца шепчутся.       — Вот если бы можно было к дракклам сжечь всех магглов… Ты видел, что сделала эта... Двуликая! Решила спасти их! Не могу поверить ушам! Что за дура... Почему командир всё ещё...       Голова поворачивается к ним, и правый замирает, так и не закончив фразу.       — Следи за языком, придурок, — хрипит его друг, опасливо оглядываясь. — Мы не одни.       Гарри, садясь на стул, наступает на стекло. Поднимает подошву, а там — очки. На кой чёрт они здесь.       Он замечает, как сидящий напротив аврор приоткрывает глаза и мажет рукой по воздуху, напарываясь на осколки. Не ранится, и слава Мерлину. Трясёт головой, убирая сальные волосы с лица и пробуждаясь. Его кожа воскового оттенка просвечивает. Он блаженно улыбается, а после его рвёт прямо Гарри на ботинки. Отвратительно.       — Ты должен мне очки, — поднимает голову незнакомец, бросая сколотое горлышко. Он встаёт, покачиваясь. — Отдашь свои?       Гарри прищуривается, на что аврор подходит ближе, прихрамывая, и сгибается над ними: — Или же лучше душу?       Их прерывает прокуренный голос.       — Отвали от него, бродяга. Поттер, живо ко мне, — Гарри оборачивается и видит мужчину. По своему внешнему виду он больше похож на медведя, чем на человека. Заросшее бородой лицо со шрамом, первая седина, еле заметная в волосах. Потухший взгляд из-под сдвинутых густых бровей.       — Добро пожаловать, — гнусавит мужчина, протягивая ему ладонь для рукопожатия, — Хантер. Глава этого отдела самоубийц.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 10 дней 2 часа 20 минут

      Найти Рона, чтобы поговорить, — безнадежная задача для дураков.       Он не появляется дома четвёртый день, и это беспокоит. Только Мерлин знает, где шляется брат и чем заняты его руки в данный момент. Джинни надеется, что это не то, о чём она думает.       Возможно, ей стоит сходить на базар, чтобы проведать Луну. Самое время, пока Рона нет дома с его идиотским комендантским часом и желанием изолировать их от всего мира.

Где же Гарри… Где его носит, чёрт возьми. Ещё чуть-чуть, и она, несмотря на уговоры матери, навестит штаб. Кто бы ей что ни твердил о безрассудстве и опасности.

И от Гермионы ни одной весточки. До этого они встречались раз в две недели, чтобы обсудить новости. Как же страшно всё это!

А Луна… О ней лучше не вспоминать.

      За очередной чашкой чая Джордж поднимает на Джинни глаза и просит достать сундук, который сам же убрал в самый дальний угол комнаты после окончания войны. От его просьбы выступают слёзы в уголках глаз. Сердце щемит. В голове возникает лицо Фреда. Тёплое и знакомое.       Как же они похожи. Джинни прижимает руку к груди, чтобы унять укол боли. Когда же это закончится… Видимо, бесполезно надеяться, что довольно скоро. Скорбь так и будет проникать в каждую щель их дома, пока воспоминания о войне живы.       Борьбе с тревожными мыслями помогает уборка. Джинни по просьбе Джорджа разбирает с ним кладовку в Норе, чтобы найти старые разработки близнецов. Он переехал к ним несколько дней назад — в Косой Аллее стало слишком опасно.       Сундук падает на пол, отчего Джинни вздрагивает.       Джордж глухо кашляет в руку, опуская палочку. Его растянутый дырявый свитер свисает с одного плеча, пока он опускается на паркет, продолжая закрывать рот рукой и сжимать колено ладонью.       — Всё в порядке?       — Да, я, — он поднимает глаза вверх, несколько раз моргая. — Я, видимо, простудился вчера после того жуткого града.       Между ними сгущается молчание. Джинни начинает говорить, пытаясь избежать неловкости.       — Кстати, ты говорил, что прибыль упала в том месяце? Может, стоит закрыть магазин на время, пока всё это… Вся эта дребедень творится. Как тогда. На войне.       — Да нет, Джинни. Я выкрутился и нашел инвестора. Продержимся.       — А кто он?       — Да не так важно. Главное, что съезжать не придётся. Да и Анджелина против…       — Вы опять съехались?       — Не знаю.... Всё сложно.       Джинни кивает, осматривая его острый профиль.       — Не думала, что ты когда-нибудь захочешь открыть его, — она присаживается рядом с братом, отряхнув пыльные колени и указывая на сундук. — Он бы одобрил.       — Я знаю, — глухо говорит Джордж, занося руку над сундуком. Он не уверен. Джинни видит это по его скованным и нервым движениям. — Видимо, я устал избегать. Может, пора… Не только горевать, Джин.       — Давай маме покажем, — предлагает она, вставая и подавая ему руку. — Думаю, ей понравится.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 22 часа 9 минут

      Правильное и неправильное. Гарри долго учится разделять эти две категории, прежде чем понимает — это бессмысленно.       В мире не бывает ни одного события, которое бы не объединяло эти две моральные грани.       На свой второй день в Америке он снова убеждается в простой истине: в мире столько же смысла, сколько в пустой бутылке из-под хереса. А поступками людей редко руководит что-то, кроме спасения собственной задницы. И иногда это даже бывает полезно. Как сегодня.       Герои же — всегда исключение. Возможно, поэтому его не удивляет хаос американского штаба, за которым он наблюдает на протяжении часа. Когда Гарри давал указания Симусу в Англии, как координировать группы на вызовы, половина людей не пришла на работу. Оставшиеся глядели на него так, будто готовы были сбежать в следующую секунду.       Тем не менее, кто-то всё равно остался и продолжал помогать, несмотря на ощущение нависшей угрозы.       Паника — худшее оружие, которое получил и использовал вирус против волшебников. Паника заставила авроров в Америке выпустить болезнь из-под контроля. Отряд невыразимцев, ответственный за чрезвычайные ситуации, в час наибольшей опасности просто не отреагировал: авроры разбежались, забрав свои семьи и перескочив в Англию через границу.       И Гарри может понять, почему. Как и может оправдывать то, что сейчас происходит перед его глазами.       Глава американского аврората стреляет в голову напарника, когда тот с выпученными глазами набрасывается на него, пытаясь вцепиться в горло. Пуля пролетает насквозь, и тело мужчины скатывается по стене, оставляя за собой след из мозгов и крови.       Последний час он вёл себя странно, кусая ногти и глазея на всех, будто они пришельцы с другой планеты.       Гарри не знает о нём ничего, даже имени. Единственное, что их связывает, — встреча после перемещения на окраину Чикаго, где его встретил конвой. Парень был молчаливым и смурным. Как и все они. Будто каждый, кого он встречал, выходил из пыточной камеры. В лицах американцев Гарри видел смирение, и это пугало его.       Его стать, седина и погоны, наверное, могли рассказать о нём многое. Гарри так и не узнал, что…       И поклянись Гарри всеми дарами смерти, он точно уверен — выхода у Хантера не было.       Есть что-то абсолютно несправедливое в том, насколько жестока бывает история по отношению к невинным людям. Но кто он такой, чтобы спорить с необходимостью выживания.       И от осознания своей абсолютной беспомощности перед вирусом кровь в жилах Гарри стынет от ужаса. Жертвовать совестью ради безопасности — прерогатива «плохих людей». Смешное утверждение. Остаётся горько усмехнуться и очистить стену напротив заклинанием, пока два других аврора убирают тело убитого.       Он один из этих «плохих людей».       И хотя ему искренне жаль этого бедного мужчину, будь Гарри на месте Хантера… Он бы поступил точно так же, и его рука бы не дрогнула.       Даже если бы вместо него обезумела Гермиона или Джинни.       Джинни…       Он откладывает написание письма, продолжая мучаться от неопределенности. В конце концов, посылать весточки уже слишком поздно. А извинения тяготят его ещё больше, чем мысль о предстоящей встрече.       Да и Гарри не уверен, что почта работает. Совы перестали летать в Америку через месяц после первых тревожных сводок. Со всем остальным Министерство Магии Англии облажалось. Гарри не верит, что они не получали предупреждений от американцев и не могли предотвратить распространение. Возможно, это было кому-то на руку. Возможно, Кингсли давно предал всех их, решив нажиться на несчастье миллионов.       Хантер, который, кажется, никогда не бывает в хорошем настроении, тяжело выдыхает, оборачиваясь на него и качая головой.       — Это третий за две недели. Хороший был малый, хоть и заноза в заднице, — пренебрежительно бросает он, крепче затягивая кожаную защиту на предплечьях. — Если скажешь, что у вас не так, я пристрелю тебя тоже.       Гарри хрипло смеётся, подходя к столу с оружием и осматривая кучу стволов и несколько огнемётов:       — Зачем вам они?       — Сколько тебе лет? — с усмешкой говорит Хантер, расставляя руки по обе стороны от себя и смотря на него исподлобья. — И что известно про вирус?       — Двадцать три года, — устало отвечает Гарри.       — Молодая кровь! — взрывается Хантер, сгребая стволы и роняя их на пол квартиры. — Так что на счёт заразы?       — Ничего, кроме связи с возрастом и предположений о способе распространения вируса, — руки Гарри обхватывают рукоятку огнемёта, и от тяжести ему хочется тут же положить оружие на стол. — У вас есть информация о нулевом пациенте?       — Хорватия, — плюётся Хантер. — Журналист был в командировке. Слава Мерлину, не успел появиться в Министерстве, умер в своей квартире. Ему было около шестидесяти или типа того… А эти суки из хорватского правительства настолько трусливы, чтобы дать наводку на источник, что скинули всё на морское сообщение. Никто, конечно, не поверил, но и устраивать разборки не стали. Теперь мы разгребаем всё дерьмо, а у них всего десять процентов заболевших от общего числа. Ты можешь, сука, себе это представить?       — А тут сколько? — хмурится Гарри, не понимая, к чему он клонит.       Хантер складывает руки на груди, широко расставляя ноги и издавая издевательский серьезный смешок:       — Серьезно, Поттер? По отчёту очкариков из Министерства — около семидесяти пяти процентов заражено. У молодых вирус магию жрёт намного медленнее. Поэтому радуйся, тебе повезло. Ещё годик, и был бы, как все.       — А магглы?       — А что магглы? Не пойми меня неправильно, но какое дело, если это наше? — Хантер вздыхает, почесывая морщинистый лоб. — Хотя бы смогли у них купить пушки с чёрного рынка. Хоть и… Подержанные. Министр против любой помощи и контактов.       Гарри пытается не ругнуться от раздражения, вместо этого снова переводя взгляд на железную рукоятку огнемёта:       — Но зачем они вам? Есть же огромное количество чар…       Хантер быстро подходит к нему, приближает палочку к лицу, словно пытается ткнуть ей в глаз. На конце загорается люмос, привычно яркий, держится секунд десять, а после стремительно гаснет, преобразуясь в крошечный тусклый шар.       Гарри разглядывает палочку Хантера с тревогой. В блеске глаз мужчины можно заметить боль, которую он пытается скрыть, ощетиниваясь.       — Мы бы не вызвали вас, если бы… Наша магия исчезает, Поттер. Мне сорок пять лет, и я никогда раньше не чувствовал себя настолько слабым за всю свою жизнь, — его голос надламывается, и он отворачивается, схватив пистолет и заправив его за пояс. — Любые чары даются с большим трудом. И часто не работают так, как надо. Да и магия на этих тварей не особо действует. Они поглощают её. Единственное, что спасает, — пуля в мозг.       — И огонь, — вторит Гарри, заканчивая за него мысль и поднимая огнемёт, чтобы нажать на курок и выплеснуть шквал огня. — Но а как же молодые? У вас есть молодые авроры?       В этот момент в кабинет врывается отряд во главе с девушкой. Её ярко-розовые волосы меняют цвет на зелёный, когда она открывает рот и начиначет чеканить каждое слово. Солдаты расходятся по комнате, и Гарри впервые замечает, насколько испуг меняет выражение их лиц.       — Сэр, новая вспышка на шоссе. Мы еле выбрались, но оставшаяся часть нашего отряда в ловушке. Они окружили их в кольцо.       За девушкой в комнату входят несколько раненых людей. Видимо, те самые спасшиеся члены отряда.       — Лайт, ты как никогда вовремя. И как всегда, с плохими новостями, — горько шипит Хантер, испепеляя её взглядом.       — Мы должны вызволить их!       Хантер усмехается:       — Ты облажалась, Лайт. Они уже мертвы. Я предупреждал вас!       — Но…       — Никаких но! Ты была осведомлена, когда отправляла отряд на помощь гражданским маглам.       — Какая разница? Мы не можем оставить их там! Это же… Это же наши люди! — продолжает возражать девушка, утирая кровь и грязь со лба.       — Ты пожертвовала нашими людьми, чтобы спасти их! — голос Хантера грохочет. Он возвышается скалой над отрядом.       — Кого «их»? — удивлённо спрашивает девушка, указывая на толпу растерянных людей в проеме. — Маглов? Что за бред? Все мы по горло в этом дерьме. Они и мы, — явно лишние категории для уточнения.       — Они не страдают, как мы. У них никогда не было магии! Поэтому в следующий раз подумай дважды, прежде чем отправлять своих людей на верную смерть! Вы не послушали меня, хотя все знали, что там рядом было гнездо.       — Мы, — сглатывает она. — Да... Мой парень сейчас там, и он наполовину маггл. Он, по-вашему, заслуживает смерти? Ваша дочь заслуживала смерти, потому что была сквибом?       — Да как ты смеешь! — ревёт Хантер. Он цокает и отворачивается. По его скулам ходят желваки.       — Так заслуживает? — напряжённо задаёт вопрос она, делая несколько шагов вперед. — Мы остались тут, Хантер, чтобы помогать каждому. Всё это... Этот вирус. От него страдают не только волшебники, и ты знаешь это.       — Моя дочь умерла из-за маглов! Если бы она могла пользоваться магией, то была бы в состоянии себя защитить.       — Ложь! — кричит девушка. — Никто из моего отряда не может себя защитить. Между вами, Хантер, и теми людьми на улице скоро не останется никакой разницы. И ты знаешь это, не так ли?       Хантер отводит взгляд, сжимая зубы до скрипа.       — Мне нужно подкрепление! — устало говорит девушка, понижая голос и разводя руками. — Там наши люди, Хантер! Там… И они тоже, — её нижняя губа дергается. — Там Джеймс… Я… Пожалуйста.       Командир замирает, поджимает губы и ударяет рукой по столу:       — Чёрт бы тебя побрал, Нэнси!       Он тяжело вздыхает, словно принимает самое тяжёлое решение за всю жизнь. Утыкается в ладонь и сжимает переносицу.       — Ладно. Хуже уже быть не может. Собирай добровольцев. Час, Лайт. И если твоей задницы тут не будет, я бросаю эту затею.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 20 часов 2 минуты

      За плечом Панси нет ничего, кроме металлолома. Промятых капотов, погнутых зеркал и разбитых стёкол.       И пустоты.       Люди идут пешком, стараясь проникнуть в центр города и выбраться из пробки. По разговорам она понимает: каждый из них бежит, только вот Панси никак не может понять, от чего именно. Она не верит рассказам женщины в оборванном платье, которая твердила ей о чудовищах и «бесах». Кто это такие вообще? «Бесы»? Панси никогда не слышала этого слова. Она знает только малых бесов, которые населяют поместье их друзей в Ирландии. Ужасно пошлые и грубые существа.       «Если встретите их, бегите. Бегите», — вторая фраза магглы ввела её в ещё больший ступор, чем первая. Двинутая.       Женщина идёт от города, повторяя, как скороговорку, наставления прохожим. Бросается на людей, начиная заговаривать их и повторяя снова и снова: «звук, смерть».       Машины остаются позади, раскинутые по трассе, словно игрушки.       Каменная крошка скрипит под подошвами. В горле растёт ком.       Оторванная лапа мишки чертит за собой грязный след по асфальту. Светлые грязные кудри девочки впереди развеваются от холодного ветра. Та, что помладше, вцепляется ей в руку, словно Панси — её единственная надежда на спасение.       Хотя это и вправду так. Только Панси не готова принять такую ответственность. В планах найти отца Стейси и Лили и «умыть» руки. Вернуться в Англию, попытаться восстановить дружбу с Блейзом и Драко и не попасть в Азкабан. У Панси столько задач, и ни одного понятного способа для их выполнения.       Важно одно — найти волшебников. Может, кто-то из них способен объяснить ей, что происходит в этом городе, в этой стране. И как выбраться из этого логова мантикор, не потеряв рассудок или собственную жизнь.       А пока она занята тем, что пытается найти контакт с двумя малявками. Та, что постарше, хмуро осматривает её, не реагируя на расспросы.       Они отстают от людей. Им приходится сделать несколько перерывов, чтобы отдохнуть. Через час фигуры превращаются в размытые точки на горизонте. С каждым шагом тревожность возрастает. Девочки постоянно ноют, и это бесит Панси до чёртиков. Ей, видимо, никогда не быть хорошей матерью. Она внимательно всматривается вдаль, желая увидеть лицо ушедшего мужчины. Но впереди лишь два помятых бампера, образующих треугольник. Они обходят препятствие. Лили спотыкается об отвалившуюся дверь, но Панси успевает поймать её, схватив за локоть.       — Смотри под ноги, — грубо бросает она ей, на что девочка скалится, вырывает руку и быстрым шагом продвигается вперёд. Панси глубоко вздыхает, поднимая глаза на тёмные стёкла домов.

Где же их гребаный папаша. Она не подписывалась быть нянькой для двух маггл.

      — Я устала, — хнычет младшая, останавливаясь и цепляясь за её ладонь. — Не могу больше идти! Хочу к папе!       Панси закатывает глаза, окликая её сестру впереди, чтобы не уходила слишком далеко. Та оборачивается, смотрит на них несколько секунд, прежде чем двинуться назад, озираясь через каждые два шага.       — Где папа? — Панси идёт вперёд, на что девочка повисает на её ладони, упираясь подошвами в асфальт и продолжая требовать отца. — Где мой папа? Где он?       От её писка в ушах разрастается боль — Панси морщится.       — Успокойся, — шепчет она, обхватывая ее маленькие плечи и встряхивая. — Прошу тебя. Я уже объясняла! Мы ищем его!       Из глаз девочки брызгают слезы, а уговоры Панси заглушаются разрастающейся истерикой.       — Не трогай меня! — девочка вырывается, царапаясь и выгибаясь. Её сестра замирает перед ними в нелепой позе, наблюдая за разворачивающейся сценой.       — Скажи своей сестре… — рука девочки попадает ей в щёку, на что она заламывает её назад.       — Стейси, перестань! — Лили сводит брови на лбу. Пухлый рот приоткрывается. Глаза наполняются отчаянием. — Перестань так вести себя!       — Отпусти! Отпусти! — Панси зажмуривается, крепче сжимая девочку, зная, что, возможно, причиняет ей боль, но не видит другого выхода. Та вертится в её руках, издавая истошный вопль.       Вдруг до ушей доносится скрип, и Панси замирает вместе с крутящимся в её хватке ребенком. Ладонь ложится на губы Стейси, чтобы заглушить визг. Девочка мычит, а после несколько раз хлопает светлыми ресницами, чтобы вжаться в её грудь своим маленьким телом. Круглый подбородок старшей сестры дрожит, в уголках глаз собираются слёзы. Панси делает жест пальцем, предостерегая ребёнка от движения, и она сглатывает.       «Не двигайся», — произносит она одними губами, крепче прижимая младшую сестру к себе и стараясь вдыхать как можно тише.       За ее светлой головой Панси видит его.       Впервые настолько близко и чётко.       И тогда понимает, что зря не поверила уличной сумасшедшей двумя часами ранее. Все слухи, передаваемые из уст в уста тупыми магглами, были правдой.       Бес. Или как назвать то существо, которое она видит перед собой? Вряд ли она сможет подобрать слово.       Шуметь не стоит. В конце концов, у неё есть палочка.       Это не волшебник, не магическая тварь из книжек с уроков. Что-то гораздо хуже, гораздо страшнее.       За гранью мира смертных. Что-то, с чем Панси не сможет совладать. Она все равно нащупывает древко, сжимая его, чтобы произнести заклинание при необходимости. Хлопок, и ворон взлетает с капота, отвлекая существо. Оно вопит, переступая на крыше «Фиата», и прыгает вслед за звуком.       Панси подзывает рукой старшую сестру, и та делает несколько стремительных шагов к ней, оборачиваясь и обхватывая её талию рукой. Монстр разрывает птицу и снова дёргается в их сторону.

Салазар. Как же им быть.

      Чёрная склизкая тварь прогибает капот машины, оставляя за собой размазанный след на лобовом стекле. Клокочет и рыщет, крутя головой в разные стороны.       Длинное тело, выгнутые конечности. Ввалившиеся глаза, затянутые белой пеленой. Грудная клетка надувается и сдувается с каждым изданным клокотанием. Панси ближе прижимает девочек, оценивая ситуацию и пытаясь сообразить, как именно скрыться, не привлекая внимания существа.       Полоса тёмных стёкол давит на них молчанием.       От издаваемых звуков Панси хочет провалиться сквозь землю. По венам вибрацией бежит животный страх. Она задерживает дыхание.       — Кто-нибудь? Здесь есть кто-нибудь? — мужской голос издалека.

Слава Мерлину!

      Сестры переглядываются, и она сильнее прижимает их к себе. Тварь скрывается за машиной. Через секунду слышится крик и хруст костей.       Отвратительное чавканье.       Кем бы ни был этот маггл, Панси благодарна ему за оказанную услугу. Пусть она и стоила ему жизни.       Она глубоко вдыхает, начиная медленно отползать назад вместе с девочками. Заталкивает Стейси под минивэн слева, а Лили — под машину с кривым задом. Ладони потеют. Сердце выскакивает из груди.       — Не уходи! — шепчет ей Лили, хватая за пальцы, на что Панси обещает ей, что все будет хорошо. Она не собирается оставлять их тут. Просто ей нужно немного времени, чтобы расчистить им путь.       — Все в порядке, я на секунду. Только на секунду. Обещаю.       Как только она поднимается на ноги, тварь клацает зубами, выплевывая оторванную руку ей под ноги. Кровь брызжет из пасти, пачкая лобовое стекло. Гоблин, оно хочет сожрать её, не так ли? Ей не потребуется больше секунды.       Монстр медленно сползает на землю. Панси делает один шаг назад, поднимает палочку и бросает первое заклинание аккурат во вздувшуюся грудину.       Тварь даже не отбрасывает от магии. Тело поглощает вспышку заклинания, чтобы пропустить её через себя, истошно заверещать и приготовиться к прыжку.

Гребаная Цирцея!

      Панси отступает назад, готовясь произнести следующее проклятие.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 18 часов 5 минут

      Джинни заходит на кухню, издавая смешок, когда локоть брата задевает бок. Сундук с грохотом падает на стеллаж. Джордж потягивается, опустив палочку. На минуту грудь, сдавленную от тревоги и печали, отпускает. Молли улыбается им, утирая пот от пара. Пахнет какао и яблоками. И Джинни отчётливо понимает, что нигде на этой планете она не будет себя чувствовать так, как здесь. Дома.       Она благодарна Мерлину за свою большую семью. Возможно, они не во всем согласны, но зато они вместе. И оттого удавка боли, которая душит ее последние три года, немного ослабевает. Джордж достает из-за спины знакомую со школьных времён кружку, подмигивая Джинни и оставляя ее на столе рядом с матерью.       — Мам, догадайся, что хочет тебе показать Джордж?       — Знать не хочу, — говорит женщина, взмахивая палочкой и заправляя рубашку сына в штаны.       Джордж резко оборачивается, возмущённо поднимая брови. — Ты правда только что сделала это?       Джинни прыскает в кулак, ощущая, как жар бежит по щекам.       — Тридцать или тринадцать, все вы всё равно мои дети. Так что да.       — Немыслимо… — ворчит Джордж, но ухмыляется, когда замечает, как мама начинает разливать чай по кружкам. — Невыносимо!

Вот-вот, и возьмёт ту самую.

      — Так… Садись, дорогая. Джордж, что ты там копаешься… А вот, да. Вскипел же! Где же Артур, Годрик!       Джинни прячет улыбку, когда Джордж снова подмигивает ей. Мать будет в ярости. С конца войны Джордж никогда не применял вредилки дома. По-настоящему счастлива была только мама. Некоторые вздохнули с облегчением. Джинни же упустила тот момент, когда отвыкла от розыгрышей и шуток. После войны никто не думал об этом. Пар расходится по воздуху. Мама упрямо ругает отца. Стрелка часов с его портретом так и остаётся на своем месте, не передвигаясь к дому.       Она протягивает руку, чтобы взяться за изогнутую ручку. Кусачая чашка беззвучно лязгает зубами, пока мама совершает круговые движения палочкой. Чайник парит над столом, передвигаясь ближе.       Джордж в нетерпении облизывает губы. Джинни сдерживается изо всех сил, чтобы не засмеяться.       Вот-вот. Мама точно убьёт их.       Но это того стоит.       Молли произносит заклинание, чтобы накрыть стол, и вдруг обрывает слова на середине. Огонёк на конце палочки гаснет.       Секунда, и чайник падает на пол, отскакивая от дерева. Джордж бросается вперёд, успев его поймать. Пара отлетевших капель обжигает виднеющуюся из-под стола лодыжку. Джинни отдёргивает ногу, резко вставая. Мама замолкает, оборачиваясь. Её рука дрожит, и она поджимает губы, опуская палочку.       — Мам?       — Что же это такое… Почему… — она произносит заклинание. Палочка искрит, а на конце появляется еле заметный оранжевый огонёк, который исчезает через секунду. — Да что же… Я не могу. Не получается!       Уголки губ Джорджа опускаются вниз. Он бросает на Джинни выразительный взгляд. В этот момент они оба понимают, что думают об одном и том же.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 18 часов 20 минут

      Гарри трясётся в машине уже час. И все потому что порталов больше нет, а метлы привлекут слишком много внимания. Это утомляет.       Как и Хантер. Его ксенофобия сбивает Гарри с толку. Получается, что он ничем не отличается от стариков в Министерстве. Гарри гадает, сколько ещё таких людей окружает его здесь.       Америка с магическим кризисом пугает его, заставляя думать о перспективе для тех стран, куда зараза придёт намного позже. И он точно знает, что в Великобритании всё будет хуже, чем здесь. Министерство попытается сделать всё, что угодно, чтобы устранить угрозу для волшебников, даже если ради этого придётся убить сотни магглов.       Хантер обругивает авроров, забывших аптечки, не сдерживаясь. «Бродяга» смотрит на него так, будто он задолжал ему галлеон. В чем именно он провинился перед ним, заслужив такое предвзятое отношение?

Хер его знает.

      Не то чтобы это его беспокоит.       Больше его интересует теперь уже синеволосая смотрящая в одну точку девушка. Хантер рассказал ему, что это Нэнси. Метаморф. И был не совсем доволен тем, что ей всё-таки удалось вызвать отряд на помощь.       Она младше его на год. Вся её команда состоит из молодых добровольцев-магов. Потенциально полезных молодых добровольцев, которые не нуждаются в оружии вместо палочки. Пока.       Два часа назад, узнав о том, что на шоссе произошла авария, их отряд отправился на спасение людей. Хантер был против, но Нэнси всё равно не послушала его. Гарри понимает её. Он бы поступил точно так же, знай он, что люди в опасности. В конце концов, у них есть все ресурсы, чтобы устранить угрозу быстро и эффективно. Магия у молодых, и это впервые делает их действительно влиятельной группой.       Она постоянно смотрит на часы, будто пытается отмотать время назад. Гарри не терпится расспросить её о деятельности их штаба подробнее. Почему-то ему кажется, что её взгляд на ситуацию позволит ему больше узнать о вирусе. А также о ситуации в американском Правительстве и о нулевом пациенте из Хорватии.       Тонкие пальцы девушки с облезшим чёрным лаком поглаживают ремешок на плече. Дуло ружья выглядывает из-за макушки.       Гарри отказывался, но ему всё-таки всучили ржавый ствол, пообещав, что он ему обязательно пригодится. Что само по себе звучит очень сомнительно. Палочку никогда не сможет заменить огнестрельное оружие. По крайней мере, первое хотя бы можно использовать не только с целью убить или покалечить, а вот второе...       Интересно, это её основная внешность или всё же… Нэнси, будто прочитав его мысли, впервые обращает на него внимание, прищуриваясь и складывая руки на груди. Он не отводит взгляд, а она спрашивает:       — Почему ты вызвался? Для чего?       Она облокачивается локтями о колени, соединяя пальцы. Цвет глаз с ярко-зелёного меняется на чёрный.       — Кто ты, Мерлин, такой?       — Я… Гарри Поттер.       — Хм… — ухмыляется она, и через секунду её внешность повторяет его точь в точь. — Гарри Поттер. Герой! Сколько же я слышала о тебе после смерти фанатика. Не думала, что когда-то увижу. Да и не то чтобы очень хотела.       Гарри качает головой, поправляя очки:       — Ненавижу это слово.       — Герой?       — Да.       — Почему?       — Всё, что отличает обычного человека от героя, — пять минут храбрости и, возможно, глупости. Я обычный человек, иногда безрассудно глупый.       Её черты возвращаются обратно, а волосы отрастают в синие кудри, собранные за ушами.       — Если бы все мы были героями, возможно, всего этого не случилось бы.       — Я так не думаю.       Минивэн тормозит, и Гарри бросает вперёд, а после его спину вдавливает в стенку. Нэнси закатывает глаза, вцепившись в скамейку.       — Крис, перестань хлестать огневиски, когда садишься за руль!       — Пошла ты! — доносится возмущённое восклицание спереди.        — И всё же, — Нэнси запинается, прежде чем продолжить, — зачем тебе это всё? Ты же понимаешь, почему Хантер был против? Возможно, эта наша попытка — прямой путь в один конец. Всё это… Никак тебя не касается. Зачем ты вызвался?       — А ты? — Гарри поворачивает голову в бок. — Зачем ты вызвалась? Сегодня и тогда?       — Я всего лишь пытаюсь спасти тех, кого люблю, — устало говорит она, вставая. — Я не могу оставить там Джеймса. Поэтому это личный интерес, Гарри Поттер. И у меня нет пяти минут храбрости ни на кого другого, кроме него.       — У нас схожие цели.       — Думаю, что ты заблуждаешься.

До пробуждения осталось: 1 года 11 месяцев 9 дней 10 часов 20 минут

      Джинни выходит из больницы Святого Мунго, пытаясь не разрыдаться, стоит ей отойти на несколько метров. Кажется, что ещё чуть-чуть, и её сердце разорвётся на куски. Маме за несколько часов становится хуже, и когда Рон понуро заходит в гостиную, он сразу же вызывает отряд быстрого реагирования, чтобы забрать её. Джинни вдруг понимает, что вирус — это реальность. Раньше всё это было так далеко от неё, словно туманные образы на горизонте. Далёкие и расплывающиеся, они беспокоили её, но не мешали. Сейчас же никому не сбежать и не скрыться от болезни. Коридоры Святого Мунго поражают её до оторопи. Им приходится проталкиваться, чтобы попасть к маме в палату. Люди, скукожившись, занимают все поверхности. Целители по виду напоминают восставших мертвецов. Переговариваются все шёпотом. Отряд Рона жестко пресекает любые попытки выхода.       В палате лежат ещё два пациента: незнакомый волшебник и мадам Малкин. Джинни касается руки матери, ощущая холод её кожи. Язвы вьются от её запястья до локтя. Рон говорит, что это последствие затухания магии. Что вирус высасывает магию из клеток волшебника, питаясь им и размножаясь благодаря ему. Что он неизлечим.       Джинни задаёт ему много вопросов, но ни одного того, который вправду мучает её. Ей хочется вернуться обратно и провести с мамой все оставшиеся часы и дни. Пятки горят, пока она пытается идти быстрее, глотая слёзы и давясь от горечи в горле.       Теперь она понимает, что выхода нет. Впереди их ожидает либо смерть, либо мучительные поиски вакцины. И обе перспективы не предполагают гуманного решения проблемы, учитывая десять одурманенных магглов под Империусом, отправленных на подвальные этажи.       Ноги сами несут её на базар. Вместо оживлённых палаток Джинни видит несколько развалов. И те собирают вещи, распродавая за бесценок последние травы и зелья. Она бродит между лавками, не зная, когда стоит прекратить. Ей следует вернуться в Нору и всё же попытаться связаться с Гарри и с другими Уизли, чтобы сообщить о матери.       — Джинни, — рука касается её плеча, и она испуганно оборачивается, выхватывая палочку из кармана пальто.       Проницательные светлые глаза изучают её, а фиалки, вплетённые в волосы, светятся фиолетовым в сумерках. Только на этот раз Луна не выглядит счастливой. Напротив, в её лице Джинни замечает все оттенки тоски.       — Не ожидала увидеть тебя тут, — надрывно говорит Луна, сглатывая.       — Что… Что ты делаешь?       — Пытаюсь найти отца.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 17 часов 20 минут

      В такие моменты, как сейчас, говоришь себе: всё катится к чертям, но я хотя бы не убегаю. Я не то большинство, которое сбегает при любом намёке на опасность.       И всё же это не успокаивает.       Когда Гарри видит первую жертву нападения, всё содержимое желудка подступает к горлу.       От желчи во рту он морщится, но не позволяет себе отвезти глаз.       Гарри понятия не имеет, что им делать. Но готов делать всё, что угодно, лишь бы найти отряд и прекратить смерти от вируса. След из мёртвых людей тянется от начала шоссе вглубь пробки. Старики, женщины и дети. Несколько человек из отряда Хантера. Разодранные. Без рук или ног, иногда с рассечённым лицом. Тёмные лужи крови растекаются под убитыми. В воздухе стоит вонь.       Нэнси смотрит вдаль, переступая с ноги на ногу. Сомневается.       — Где они? — спрашивает Гарри.       — Триста метров. Заперты стеной из этих тварей в грузовике. Они настолько умны, что разделили нас надвое, прижав одну половину к грузовику, а другую отрезав. Мы успели вывезти всего нескольких с места аварии. Остальные создали щит и заперлись в грузовике, но эти твари поглощают магию. Мы давали им час. Прошло уже четыре.       — Что случилось с остальными? Кто не успел?       Нэнси вздыхает, закрывая и открывая глаза. Переводит взгляд назад, и Гарри больше не нуждается в подробном ответе.       — Ясно. План?       — Взорвать их.       — Тогда стоит поставить несколько человек, чтобы мощь заклинания возросла.       — Бесполезно говорить о магии, Поттер.       — Всё никак не могу привыкнуть.       — Вы слышите это? — окликает их Хантер, прерывая Гарри и показывая вдаль. — Там кто-то есть. Вспышки!       — Бегом, — Нэнси хватает его за локоть, чтобы дернуть на себя и направиться в сторону нарастающего шума.

До пробуждения осталось: 1 год 11 месяцев 9 дней 18 часов 20 минут

      План Панси состоит в том, чтобы уничтожить существо магией, взять девочек и бежать вперёд, не оглядываясь, до цивилизации.       Отличный был план до настоящего момента. Чтоб его.       Но от заклинания к заклинанию её надежда на его осуществление меркнет. Она использует всё, в чём уверена, и всё, в чём не уверена. Ничего не работает. Заклятия пролетают сквозь существо, лишь чуть-чуть замедляя его.       От Импедименты до гребаной Авады, которая, Салазар, не получается даже на пятый раз. Чудовище играет с ней в кошки-мышки, отскакивая и прячась, чтобы снова напасть. И лишь немного дёргается, когда Панси в пятый раз охрипшим голосом выбрасывает Круцио ему в пасть. Запас её сил истекает.       Она не понимает, сколько прошло времени. Час? Десять минут?       Сколько ещё она сможет атаковать и отражать удары?       Рука дрожит от напряжения, а дыхание сбивается от интенсивности дуэли. В какой-то момент она падает назад, уворачиваясь от острых когтей монстра, поворачивает голову вбок и видит лицо Стейси. Испуганное. Девочка под машиной дрожит, а Панси, закусив губу от боли в ребре, ползёт по дороге, чтобы дотянуться до палочки и снова встать.       Ей хочется проснуться. Мерлин, просто отмотать время назад и не принимать никаких решений. Её преследует ощущение, что всё происходящее вокруг — кошмар. Самый страшный сон в её жизни.       С усилием она упирается ладонями. Мелкие камни впиваются в кожу. Собирается встать и ощущает ледяную хватку на лодыжке. Касание, от которого каждый волос на её теле встаёт дыбом. Чудовище тянет её назад, и Панси истошно кричит, посылая Ступефай во вздувающуюся грудину. Вместо того, чтобы отлететь, монстр нависает над ней, и капля густой чёрной крови падает ей на переносицу. Острые, как лезвия, зубы клацают в метре от её лица. Панси накрывает паралич. Она зажмуривает глаза, мысленно уговаривая себя смириться с тем, что сейчас ей оторвут голову.       Вместо этого пузыри на сморщенной коже существа лопаются, когда железная балка с глухим шлепком приземляется на вывернутую кость. Монстр шипит, брызгая слюнями и ворочая головой вокруг свой оси, чтобы запищать и отступить.       Стейси стоит рядом, выбравшись из машины, и потирает руку. Панси требуется несколько секунд, чтобы понять, чтобы сложить два и два. Существо отползает, складываясь в пружину и готовясь к броску.       «Нет!» — выкрикивает Панси, спотыкаясь и бросаясь к девочке, как только монстр отталкивается от земли.

Нет. Нет. Нет.

Только не так.

      Всё происходит за несколько секунд. Панси сбивает Стейси, закрывая её своим телом. Поджимает колени к груди вместе с ребёнком, готовясь держать её как можно крепче. Раздаётся выстрел, второй и третий. И летящий монстр приземляется рядом, обрызгивая пол-лица вязкой кровью. Она выдыхает, пытаясь отдышаться, и утирает рот рукой. Стейси рядом дрожит от макушки до пят, так и не отойдя от шока. Жмётся к ней, хватаясь руками за платье.       А когда, наконец, приходит в себя, чтобы встать, она видит лицо человека, которого никак не ожидала увидеть на шоссе в Америке.       Гарри Поттер убирает пистолет за пояс брюк. Когда он замечает Панси, его глаза расширяются, а в следующую секунду наполняются сочувствием.       Панси никогда не была так рада нелепым очкам Поттера, неровному шраму на его лбу и взлохмаченным волосам. Видимо, однажды решив доверить ему свою судьбу, она вытянула счастливый билет.