Do I Wanna Know?

Кенсу стоял на кухне, опираясь на холодную столешницу, его взгляд был прикован к деду, который с почти упрямым выражением лица укладывал таблетки обратно в пузырёк. Старик делал это медленно и тщательно, как будто это был ритуал. — Дед, ну ты серьёзно? — выдохнул Кенсу, сдвигая брови. В его голосе сквозила смесь усталости и лёгкого раздражения. — Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе нужно их принимать. — Организм должен сам бороться, — уверенно заявил дед, кивая, будто подтверждая свои слова самому себе. — Эта химия только всё хуже делает. Кенсу прищурился, сложив руки на груди, и в его взгляде мелькнуло что-то между сарказмом и заботой. — Организм, который сам борется, не должен хвататься за сердце каждые полчаса, — парировал он, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри его всё закипало. — Да ладно тебе, — махнул рукой дед, поднимая на него взгляд. В морщинах лица скрывалось что-то лукавое. — Сердце иногда шалит, это нормально. Моё поколение выживало и без ваших таблеток. — Ага, а ещё ваше поколение выживало без смартфонов и интернета, — парировал Кенсу, закатывая глаза. — Но ведь ты как-то смирился с тем, что я приношу тебе ноутбук для шахмат онлайн. — Шахматы — это другое дело, — буркнул дед, отводя взгляд. — Это мозги тренирует, а не химией травит. — Отлично, тогда давай договоримся: ты принимаешь таблетки, а я обещаю перестать звать тебя ворчуном, — ухмыльнулся Кенсу, стараясь разрядить обстановку. Старик прищурился, как будто обдумывая предложение, но в его глазах зажёгся огонёк насмешки. — Не знаю, что хуже — таблетки или ты, — хмыкнул он, но всё-таки потянулся к стакану воды и неохотно взял таблетку. Кенсу облегчённо выдохнул, но тут же напрягся, заметив, как дед снова коснулся груди, будто проверяя, успокоилось ли сердце. Этот жест он видел слишком часто в последние недели, и каждый раз внутри него что-то сжималось. — Может, мне сегодня дома остаться? — осторожно предложил он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, но в глазах читалась явная тревога. Дед поднял взгляд, и его лицо сразу стало строгим, хотя в уголках губ всё равно пряталась лёгкая улыбка. — Мое состояние — не повод прогуливать школу, — строго ответил он, глядя на внука поверх очков. — У тебя контрольная по математике, верно? Думаешь, я буду рад, если ты завалишь её из-за меня? — Контрольные бывают каждый месяц, а дедушки — одни, — тихо пробормотал Кенсу, убирая со стола пустой стакан. Его слова были тихими, но в них чувствовалось что-то большее, чем просто забота. — Вот это правильно, — усмехнулся старик, откидываясь на спинку стула и с удовольствием потягиваясь. — Значит, тем более я тебя не отпущу. Какой пример ты подаёшь будущим поколениям? Кенсу покачал головой, подавив улыбку, и взял со стола свою сумку. — Ладно, сдаюсь. Но обещай, что если почувствуешь себя плохо, сразу мне позвонишь, — твёрдо сказал он, встречая взгляд деда. — Обещаю, — ответил старик, поднимая руку, будто давая клятву. — Ага, верю, - скептично бросил Кенсу. — Иди уже, пока не передумал, — махнул рукой дед, скрывая за насмешкой тепло, которое всегда чувствовал к своему внуку. Когда дверь за Кенсу закрылась, старик тихо вздохнул и снова коснулся груди, задержав руку чуть дольше, чем хотел. **** Кенсу сидел за столом в школьной столовой, лениво ковыряя вилкой рис в пластиковом контейнере. Напротив него Чимин, сияя, рассказывал о Юнги. — И вот он такой, представляешь, подкатил к нам после репетиции и говорит: «Вы все устали, я тут всем сок принёс». Ты видел бы лица ребят! Он такой заботливый, но в то же время совсем не показывает это специально, — Чимин говорил с таким увлечением, что казалось, не замечал, как его друг перестал реагировать. Кенсу усмехнулся, не поднимая глаз. — Ну да, Юнги — это прям забота на колесах, — пробормотал он, делая очередной ленивый укол в свою порцию. Чимин бросил на него взгляд, но не обиделся. — А ты что такой скучный? Устал? — поинтересовался он, наконец замечая, что друг не в настроении. Кенсу пожал плечами. — Может, чуть-чуть, — сказал он, отставляя контейнер в сторону. Чимин кивнул и вдруг сменил тему: — Слушай, а как дедуля Мунхо? Всё в порядке? Кенсу поднял взгляд, удивлённый такой резкой сменой. Ещё никто в школе не называл его дедушку "дедулей", и от этого было даже немного тепло. — Он... — Кенсу замолчал на мгновение, обдумывая, как ответить. — Да, всё нормально. Упрямый до ужаса. — Это в твоей семье наследственное? — усмехнулся Чимин, подперев подбородок рукой. — Может быть, — фыркнул Кенсу. — Представь себе: он до сих пор спорит со мной по поводу таблеток. Говорит, что "организм должен сам бороться". А я вот уже начинаю бороться с ним, а не с его организмом, — Кенсу усмехнулся, но затем его взгляд немного помрачнел. — Он меня пугает иногда, знаешь? Скажет что-то вроде: "Ну, все мы не вечные", "Сколько мне тут осталось?", "ты мне урну подбери красивую". И тут же начинает обсуждать, какой рис лучше для плова. Чимин вздрогнул, но быстро взял себя в руки, сдвинув брови от сочувствия. — Это его способ справляться, — сказал он мягко. — Наверно, он просто старается принять неизбежное. — А мне что с этим делать? — Кенсу отвёл взгляд, его голос стал тише. — Я не могу привыкнуть к мысли, что он... может уйти. Это как будто раз — и дом опустеет. Чимин кивнул, тоже на секунду замолчав. — Ты не обязан к этому привыкать. Никто не обязан, — он наклонился чуть ближе, чтобы встретиться с взглядом друга. — Просто будь рядом с ним. Иногда это единственное, что имеет значение. Кенсу задумался, глядя на стол. — Да. Наверное, ты прав, — тихо сказал он, потом добавил, чтобы вернуть лёгкость: — Но если он продолжит выкидывать такие фразы, я начну сам их записывать. Буду составлять топ-10 дедовских шуток про смерть. Чимин рассмеялся, и напряжение в воздухе немного рассеялось. — Я, наверное, сегодня на работу не пойду, — поджав губы, произнёс Кенсу, его голос звучал глухо. Чимин приподнял бровь, внимательно глядя на друга. — Что, все плохо? — Состояние у него последние пару дней странное, — Кенсу потёр лоб, будто стараясь отогнать тяжёлые мысли. — За сердце постоянно держится. Попрошу Чонгука подменить меня, — он взял стакан с соком и сделал небольшой глоток, глядя в окно. — Работа подождёт. Сейчас важнее быть рядом. — Да я это понимаю, — Кенсу поставил стакан на стол и вздохнул. — Просто иногда кажется, что я делаю недостаточно. Хочется как-то помочь, но… не знаю как. — Ты слишком много на себя берешь. Так свихнуться можно, - вздохнул Чимин с каким-то сочувствием. — Не знаю, — пожал плечами Кенсу, — вроде пока всё под контролем, — пробормотал он. — Ладно, пойду сейчас попробую всё организовать. Уже предвкушаю возмущения Чона с его "И что мне теперь, на две смены вкалывать? От работы, знаешь ли, дохнут кони, а я не железный”. Как будто я виноват, что наш начальник — предпринимательский жлоб, — добавил он, закатив глаза. Чимин усмехнулся, наблюдая за тем, как Кенсу достал телефон и начал быстро набирать сообщение. — Всё-таки у тебя удивительное терпение, — сказал он. — Я бы давно с таким начальником что-нибудь взорвал. — Терпение — это иллюзия, — отозвался Кенсу, не отрываясь от экрана. — Просто я каждый день фантазирую, как кладу заявление ему на стол и громко хлопаю дверью. **** Вечер у дома Кимов выдался прохладным, и Чимин стоял у калитки, потирая руки от холода. Он проверял телефон, явно нервничая, но как только знакомый рёв мотоцикла раздался на улице, его лицо тут же озарилось улыбкой. Юнги припарковал свой байк и снял шлем, растрёпанные волосы разлетелись по плечам. На нём была кожаная куртка и обычные джинсы — привычный для него образ. — Задержался, — коротко сказал Юнги, подходя ближе. — Ничего страшного, — ответил Чимин, глядя на него так, как смотрят только на очень близкого человека. Их короткий момент был прерван, когда с крыльца раздались тяжёлые шаги. Чимин обернулся и увидел Чонина, который остановился у входной двери с непроницаемым выражением лица. Он сложил руки на груди, взгляд был оценивающим. — Кто это? — спокойно спросил Чонин, но в его тоне угадывалась лёгкая напряжённость. — Это мой друг, — быстро ответил Чимин, пытаясь сохранять спокойствие. — Мин Юнги. Юнги слегка кивнул в знак приветствия, в его глазах мелькнуло что-то вроде уверенности, но без лишней наглости. — Добрый вечер, — сказал он, делая шаг вперёд. — Вы, наверное, отец Чимина? — Угадал, —с улыбкой протянул Чонин, но его взгляд был внимательным и настороженным, — Ты это, с работы? — Нет, — спокойно ответил Юнги. — Просто заехал за Чимином, мы…я подкину его на студию. — Репетиция? — приподнял бровь Чонин, переводя взгляд на сына. — Да, — быстро подхватил Чимин, словно боялся, что его слова начнут расспрашивать. — Юнги учится на психфаке, занимается музыкой. Мы познакомились на студии, где я иногда танцую. — И что ты играешь? — спросил Чонин, глядя на Юнги. — У нас небольшая группа, — пояснил Юнги. — Рок. Иногда выступаем в местных кафе. — Психолог и музыкант? — насмешливо произнёс Чонин. — Нестандартное сочетание. — Возможно, — легко согласился Юнги, не теряя уверенности. — Но в жизни всё требует гармонии, будь то музыка или работа с людьми. А познание в людях помогает писать неплохую лирику для песен. Так что совмещаю приятное с полезным, так сказать. Чонин чуть прищурился, будто пытаясь разобрать Юнги по частям, но ничего подозрительного не нашёл. — Ладно, — наконец сказал он. — Но чтобы домой не поздно. — Да-да, — пробормотал Чимин, нервно улыбаясь. — И… - Чонин перевёл взгляд на шлем в руках Юнги, а затем заметил второй, который тот протянул Чимину. На его лице мелькнуло одобрение, смешанное с долей настороженности. — Знаю, — коротко отозвался Юнги, кивая на шлем. — Один умник мне за это уже предъявлял. — Умник был прав, — отозвался Чонин, скрестив руки на груди. — Безопасность превыше всего. Чимин, натягивая шлем, бросил взгляд на Юнги, а затем на отца. — Всё под контролем, пап. Ты же видишь. — Угу, вижу, — сухо ответил Чонин, его взгляд всё ещё оставался внимательным, изучающим. — Только домой не поздно. И постарайтесь не расшибиться в лепешку. Юнги кивнул, чуть отступая, чтобы дать Чимину возможность сесть на байк. Он завёл двигатель, который мягко зарычал, и обернулся через плечо, бросив на Чонина короткий взгляд. — Не переживайте, я его в целости верну, — сказал он, и в его голосе прозвучала уверенность. Чонин только молча кивнул, глядя, как они трогаются с места. Его взгляд задержался на скрывающемся в темноте байке, пока рёв мотора не затих вдали. Он нахмурился, задумчиво потирая подбородок, и вернулся в дом, все ещё прокручивая в голове первое впечатление о Юнги. Чонин стоял на крыльце, глядя, как байк исчезает за поворотом, и почувствовал лёгкое беспокойство. Моторы и высокая скорость всегда ассоциировались у него с риском, а наблюдать, как его сын уезжает на этом ревущем железном коне, добавляло напряжения. Он вздохнул, убирая руки в карманы, и мимолётно подумал, что им ещё повезло. Если бы на его месте была Суджон, она, скорее всего, даже не позволила бы им сесть на этот байк. Её характер был куда более строгим, особенно в вопросах безопасности Чимина. Она бы, без сомнения, устроила и Чимину, и Юнги разнос, а может, даже попыталась запретить ему общение с байкером. — Ну что, папочка, — пробормотал Чонин себе под нос, возвращаясь в дом, — тебе ещё везёт, что ты не Суджон. Иначе этот парень уже катался бы пешком. Но лёгкая улыбка всё же тронула его губы. Несмотря на тревогу, он не мог не заметить, насколько уверенно Чимин выглядел рядом с Юнги. ***** Чимин привалился спиной к припаркованному байку, скрестив руки на груди. Его взгляд лениво скользнул по Юнги, который прикуривал сигарету, прикрывая огонёк ладонью. Его движения были спокойными, отточенными, как будто он делал это тысячи раз. Юнги выдохнул дым в сторону и чуть усмехнулся, повернув голову к Чимину. — Забавно, — произнёс он, с прищуром глядя на парня. — Видно, что Кенсу часто с вами время проводил. Почерк воспитания прям заметен. Особенно в ответах. Чимин нахмурился, слегка оторвавшись от байка. — А на мне, значит, не виден? — спросил он, в голосе проскользнуло лёгкое возмущение. Юнги хмыкнул, затянувшись, и пожал плечами. — Кто-то больше берёт от отца, кто-то от матери, — отозвался он небрежно, стряхивая пепел. — Ты про свободу, про движение. А Кенсу — тот, кто любит всё контролировать. Как твой отец, например. — Это ты в своих книжках по психологии начитался? — фыркнул Чимин, склонив голову набок. — Возможно, — ответил Юнги с хитрой усмешкой, глядя на него с лёгким прищуром. — Ты сам говорил, твоя мама была балериной. И чем ты занимаешься? Так что есть в моём наблюдении доля истины. Чимин закатил глаза, но в уголках губ дрогнула улыбка. — Ага, моя мама была балериной, а я танцую хип-хоп. Большое сходство, — саркастично протянул он. Юнги выдохнул дым, чуть наклоняясь ближе, будто обсуждал что-то крайне важное. — Смысл не в том, что ты копируешь. Смысл в том, что ты выражаешь себя через движение, как и она. Это в твоей крови, Чимин. Танцы — это твоя природа. Чимин фыркнул, но его взгляд стал мягче. — Ты как-то слишком философски относишься к этому, — заметил он. — Но, наверное, это круто. — Звучит лучше, чем "ты странный", — с улыбкой отозвался Юнги. — Хотя от тебя это было бы комплиментом. — Мечтай, — буркнул Чимин, бросив короткий взгляд на его сигарету. — А вообще, ты что думаешь о танцах? Честно. Юнги потушил сигарету о стену, прежде чем ответить: — До того как встретил тебя, — он пожал плечами, — был равнодушен. Но на сцене ты завораживаешь. У тебя есть харизма, которая превращает танцы в искусство, за которым хочется наблюдать. Чимин застыл на мгновение, не ожидая таких слов. Щёки слегка порозовели, но он тут же отвёл взгляд, чтобы Юнги не заметил. — Ладно, ты главное не перестарайся с комплиментами, — пробормотал он, притворно серьёзным тоном. — А то я ещё возомню о себе слишком много. Юнги усмехнулся, бросая окурок в урну. — А без меня будешь себя только критиковать, — пожал он плечами. — Хотя, знаешь, здоровая самокритика — это не так уж плохо. — Пу-пу-пу, — пробормотал Чимин. — Ты главное с комплиментами при моём отце воздержись. А то он что-то заподозрит. — Что именно? — с многозначительной улыбкой спросил Юнги. Чимин прищурился, но ответил, оттолкнувшись от байка: — Что мой новый приятель временами похотливо поглядывает на мою задницу. Юнги хмыкнул, догоняя его, когда тот направился к студии. — Похотливо? Ты о себе слишком высокого мнения, Чим. — А что мне ещё думать, когда ты на сцене больше смотришь на меня, чем на световые эффекты? — бросил тот через плечо, не сбавляя шага. — Это потому, что свет ослепляет, а ты... — Юнги замолчал, делая паузу, прежде чем продолжить: — …ещё ярче. Чимин остановился, обернувшись к нему с прищуром. — Ты невыносим, — заключил он, но уголки губ всё же дрогнули в улыбке. — Но ты всё равно меня терпишь, — усмехнулся Юнги, сложив руки на груди. — Пока, — бросил Чимин, скрываясь за дверью студии. Юнги остался снаружи, глядя на его исчезающую фигуру. Его взгляд говорил больше, чем любые слова. ***** Кенсу выскочил из подъезда с пакетом в руке, шуршащим от резкого движения. Вечер был прохладным, и он слегка поёжился, закидывая капюшон. Магазин оказался полупустым, и он быстро нашёл всё необходимое: хлеб, молоко, немного фруктов и шоколадку для дедушки. "Надо же его чем-то подкупать, чтобы пил лекарства", — мелькнула мысль. Вернувшись домой, он толкнул дверь и прошёл на кухню, разгружая пакеты. — Дед, я уже дома! — громко крикнул он в сторону комнаты, куда всегда уходил старик после ужина. Ответа не последовало. — Ты не поверишь, кого я встретил в магазине! — продолжил он, надеясь, что его голос дойдёт до дедушки. — Помнишь того парня из шахматного клуба, который всегда возмущается из-за проигрышей? Он возмущался что ему не додали сдачу за бутылку соджу. Вот это потеря! Тишина. Кенсу нахмурился, остановившись на полуслове. — Дед? Ты что, обиделся? — попытался он пошутить, идя по коридору. Он заглянул в комнату. Дедушка сидел в своём кресле, укутанный пледом, словно просто задремал. Кенсу невольно улыбнулся, но что-то внутри кольнуло. — Ты спишь? Ладно, я тебя не будить, но расскажу, что купил, — начал он, подходя ближе. Старик не шевелился. Кенсу нахмурился, замечая, что плед слишком аккуратно лежит на его коленях, а руки, сложенные на животе, кажутся неестественно неподвижными. — Дед? — позвал он, голос стал тише. Он наклонился ближе, но дедушка не реагировал. Кенсу осторожно коснулся его плеча. — Дедушка, просыпайся, — тихо сказал он, в его голосе зазвучала паника. Он потряс его сильнее, но старик оставался неподвижным. Тогда Кенсу, забыв про осторожность, склонился ближе, приложил два пальца к шее, пытаясь нащупать пульс. Его не было. — Нет... — выдохнул он, чувствуя, как паника охватывает всё его тело. — Нет-нет-нет… Кенсу замер, но его взгляд стал твёрдым. Он вытащил телефон из кармана, быстро набрал номер скорой и поднёс трубку к уху. Он старался собраться, лишь дрожание в голосе выдавало волнение. — Алло, у меня… чрезвычайная ситуация. Мужчина, 76 лет, не дышит, пульс отсутствует, — чётко проговорил он, одновременно нащупывая одеяло, чтобы укрыть старика. Оператор на другом конце линии заговорил ровным тоном, спрашивая детали, и Кенсу отвечал, сохраняя спокойствие, хотя пальцы всё равно слегка дрожали. — Мы в квартире. Пожалуйста, отправьте врача, — добавил он, не давая панике захватить его. Когда звонок закончился, он медленно убрал телефон в карман и вернулся к креслу. Присев на корточки, он посмотрел на дедушку, сжимая руку старика. — Я вызвал врачей, — тихо сказал он, будто это могло что-то изменить. — Но ты ведь уже всё решил, да? — его губы дрогнули в горькой улыбке, пока он вытирал с щеки предательскую слезу. — Ты бы хоть дождался, когда я приду, — продолжал он, голос становился тише, словно в надежде, что старик сейчас откроет глаза и проворчит что-то в своей манере: "Тебя только за смертью посылать". Но ответа не было. Тишина, казалось, становилась всё тяжелее, и Кенсу, прижав ладонь ко лбу, отвёл взгляд, стараясь найти в этом хоть какой-то смысл. Он сделал глубокий вдох, пытаясь удержать слёзы, и снова посмотрел на деда. — Ладно... ты всегда любил поступать по-своему, — пробормотал он, тихо, почти шёпотом, словно это было прощание.