
Метки
Повседневность
Романтика
Повествование от первого лица
Близнецы
Заболевания
Забота / Поддержка
Кровь / Травмы
Развитие отношений
Незащищенный секс
Разница в возрасте
Служебный роман
Юмор
Манипуляции
Открытый финал
Философия
Боль
Воспоминания
США
Навязчивые мысли
Тревожность
Смертельные заболевания
Упоминания смертей
Пошлый юмор
Больницы
Врачи
Свидания
Хирургические операции
Взаимопонимание
Слухи / Сплетни
Страдания
Кома
Семейная сага
Серфинг
Техногенные катастрофы
Медицинское использование наркотиков
Описание
— Рада Вас видеть.
— Вас? Неожиданно… — Он выбрал две папки из подставки, расположенной на краю стойки, и ладонью подозвал меня к себе. — Подходи, хочу познакомить тебя с твоей мамой на ближайшие три месяца. И посмотри вокруг, расслабься, здесь нет никаких «Вас», — мечтательно вздохнул хирург, — тут стоит удивительная атмосфера хаоса и панибратства.
Примечания
🏥
Настоятельно прошу не искать сходства с районным клиническим, или коммерческим учреждением, с коим знакомы лично Вы. Автор создал усредненный, общечеловеческий вариант данной медицинской организации и намеренно исказил некоторую информацию, дабы не навредить, как и завещал Гиппократ.
Метки периодически будут добавляться, так как работа находится в процессе🌟
Наслаждайтесь. С любовью, Автор.
Очень надеюсь, дорогой читатель, что ты не пройдёшь мимо этой истории, а ещё, обязательно оценишь или напишешь отзыв❤
🏥🦉🐎🐑🌴🌎🌓🌊🍆🥐🍼🧊🍹🥃🍷🚑
Достижения🎖️⚜️
26.06.23 — 200❤️
30.06.23 — 1 год со дня выхода первой главы.
3. Приëмник.
02 июля 2022, 10:30
Спустя минут пятнадцать, я, спустившись на лифте, а затем пробравшись сквозь толпы страждущих приëмника, стояла чуть поодаль от главного рассадника сплетен в любой клинике всего мира.
— Рад видеть, Сэм, — поприветствовал меня, шуршащий на посту медсестëр бумажками Марк - точная копия брата. — Не ожидал, что ты согласишься… Но надеялся.
— Спасибо. Я тоже рада Вас видеть.
— Вас? Неожиданно… — Он выбрал две папки из подставки, расположенной на краю, и ладонью подозвал меня к себе. — Подходи, хочу познакомить тебя с твоей мамой на ближайшие три месяца. И посмотри вокруг, расслабься, здесь нет никаких «Вас», — мечтательно вздохнул хирург. — Тут стоит удивительная атмосфера хаоса и панибратства.
Атмосфера и правда была удивительной. Не знаю, существовали ли в принципе отделения, в которых было всë налажено, как часы, но здесь… Здесь не было абсолютно никакого порядка. Были лишь единственно важные слова, которые вполне себе могли описать происходящий здесь, в какой-то степени, творческий бардак: «экстренно», «срочно» и «полная задница». В этом мире - мире первого этажа - присутствовал свой язык, сленг, свои собственные знаки, присущие только ему звуки и ароматы.
На посту, расположенном в одном из коридоров отделения, царило форменное безобразие. Целая куча стационарных телефонов, периодически трезвонивших в непонятном порядке, огромное количество стеллажей с картами пациентов, два компьютера, электронное табло для вызова сестры, на котором то загорались, то потухали разноцветные огоньки, куча непонятной макулатуры, разложенной в хаотичном порядке по столам, направления на анализы, амбулаторные журналы, журналы учëта времени, бесконечности и прочего идиотизма, напрочь захламляющие итак небольшой оазис. А в самом центре всегда сидит она… Единственный человек, который властен над всём этим беспорядком — старшая медсестра.
— Это Руби, — кивнул Марк в сторону весьма пышных форм негритянки, лет пятидесяти, восседающей на огромном крутящемся кресле, не выражающей абсолютно никаких эмоций, кроме презрения ко всему живому. — Руби, это Саманта, твой ночной кошмар. — И зловеще улыбнулся.
— Ещё одно Рихтерское протеже? — недовольно уточнила она, затем подняла тëмные глаза и оценила, так сказать, масштаб трагедии. — Привет, зефирка моя.
— Здравствуйте.
— Полагаю, ты решил скинуть всю работу на меня? — Осведомилась женщина.
— Ну что ты, нет, — нахмурился Марк, — не всю. — Затем немного замялся. - Большую часть.
— Ясно. В общем, сейчас он познакомит тебя с отделением, но для начала пара вступительных слов…
— Не трогать маму когда она не в духе. Не хамить. Не грубить. Не козырять своей врачебной задницей, внимательно слушать и не заводить неуместных разговоров, — мягко перебила я Руби, и была страшно горда собой. — Я всё верно сказала?
— Боги, детка, где он тебя откапал?! — изумилась она. — Всë верно, как Отче наш, куколка моя. — Бросив на Марка игривый взгляд, прошептала одними губами, сделав вид, будто меня нет: «она мне нравится».
— Отлично, люблю тебя. — Прощание с сестрой было быстрым, он тут же засуетился и потянул меня за собой в сторону, всем видом показывая, что пора бы подстроить шаг. — У нас мало времени.
Подстроиться под такого, мягко сказать, немаленького мужчину, было той ещё задачей, но вроде как, посильной. Он увлекал меня за собой все дальше от поста, и я, дав волю нахлынувшим чувствам, с умилением оглядывалась по сторонам. Всё так знакомо и одновременно непривычно. Такая же просторная приëмная, по меньшей мере с сотней кресел, расположенных строгими рядами. Такие же стойки регистратуры, шум, споры нахлынувших посетителей, сестры, туда-сюда снующие по коридорам. Звуки кашля, хрипы, аромат дезинфицирующих средств, вперемешку с вчерашним перегаром капающегося на боковушке алкоголика. Плач маленьких детей, не понимающих, зачем их сюда привели, всхлипы, разговоры, посылы к такой-то матери, грохот выгруженных из скорой каталок, беготня…
— Марк.
— М?
— А знаешь, я дома…
Целый год я пыталась вернуться обратно в этот ад, и вот я здесь. Снова там, где всë делается на коленке, варварски, неаккуратно, быстро, но чертовски эффективно, и не могу поверить, что не сплю. Сегодня меня никто не заставляет работать. Всë это — нечто, вроде обзорной экскурсии, но как мне хочется снова окунуться в этот мир срочных и экстренных… Видит Бог, завтра я буду ныть и умирать от усталости, боли в мышцах, хронического гастрита, который, естественно, обострится от недоедания, и прочих прелестей. Однако, очень уж сильно хочется снова влезть в мою любимую форму и начать, наконец, заниматься своим делом.
— Приятно слышать, — усмехнулся брюнет, снова направляя нашу малочисленную делегацию в очередной поворот коридоров-лабиринтов. — Не каждый может похвастаться тем, что считает это место своим домом. В основном я слышу менее лестные описания. В общем-то, мы пришли, — указал он на одну из белых дверей.
— Я не запомнила, как сюда добраться…
— В рабочее время просто иди на запах еды, — и открыл дверь в безлюдную ординаторскую, любезно приглашая меня зайти первой.
Всë было весьма обычно для подобных мест. Небольшая недорогая кухня, пара кофеварок, вместительный холодильник, из которого суточные вечно воруют еду, кулер, автомат с газировкой, телевизор, кондиционер, два замусоленных дивана и низенький столик. Кому вообще нужен обычный, если всё равно всё едят на ходу?
— Располагайся. Мы немного поговорим, а потом я тебя покину. В пять у меня пациент.
Марк был совсем не похож на брата. Ну, то есть похож, но не характером. Он был проще, ближе к простым смертным, не таким вычурным, если конечно, так можно сказать о человеке. Я тут же угнездилась на диван и снова принялась внимательно рассматривать собеседника. Похоже, лишь один из близнецов унаследовал редкое генетическое отклонение…
— Прости, но у меня совсем нет времени возиться с новичками, не обижайся, что передал тебя Руби, — начал он.
— Она милая женщина.
— Да, а если ты ещё немного ей понравишься, у тебя есть всё шансы остаться в моём отделении навсегда.
— Но Аргус…
— Это дискуссионный вопрос, — Марк шумно плюхнулся на диван напротив. — Итак, объяснять основные правила нужно?
— Вроде, я в курсе.
— Полистал копии твоих документов из кадров. Ты работала в ОРИТ, должна быстро влиться в коллектив, так что не буду говорить, как со студенткой. Помимо основных правил у нас есть ещё и другие, касающиеся конкретно этой больницы и конкретно этого отделения. Первое, и самое главное правило, которое стоит запомнить, а потом забыть и выкинуть в помойку: я никогда не говорю нет. Если вдруг у тебя ситуация, когда послали все прочие хирурги - да, ты можешь обратиться ко мне, и я помогу. Но учитывай, пожалуйста в этот момент моё физическое и ментальное состояние. Проверяй реакцию зрачков, пульс на сонной, желательно ещё уточнять, не было ли у меня за последние сутки галлюцинаций. Если покормишь — плюсик к карме, сваришь кофе — два плюсика. На хирургии разрешаю время от времени тыкать меня пинцетом и проверять рефлексы. Второе: мы все здесь — одна большая семья, причём в самом отвратительном смысле этого слова. Стоит самым наилучшим образом следить за языком, и прикрывать рот, когда чихаешь, потому что тебе сразу пожелают здоровья, потом решат, что ты заразилась от меня в операционной. А всё почему? Потому, что мы любовники. Третье: медсестра — это твои руки, глаза, печень, селезёнка, зубы, яйца, а иногда и мозги. Обидишь кого-нибудь — выкину к чёртовой матери. Четвертое: если тебе позвонили ночью — бери трубку. Клади телефон под подушку, ставь на звонок матерные песни, увеличивай громкость, делай что угодно, но бери трубку. Пятое: твой пациент — твоя проблема. Никто не обязан нестись к тебе и расшифровывать анализы, иди к онкологу сама. Это спойлер, если что. Шестое: если видишь, что запара — сделай сам. Не можешь — в очередь на клеймение и закидывание тухлыми помидорами. Седьмое, и самое насущное: кофе в больнице — величина не постоянная, имеющая тенденцию к уменьшению, вплоть до полного исчезновения, поэтому рекомендую приберечь кофеин для особых случаев. Восьмое: мы здесь не сочувствуем по полчаса, не держим за руку, не выслушиваем истории о потерявшихся котятах. Мы латаем дыры, устраняем возможную причину смерти на несколько часов, и отдаём долечиваться в другие отделения. Пока ты говоришь — там кто-то уже умер. Девятое: заляпал кровью кабинет — прибери за собой. Я серьёзно. И да, предвосхищая твой вопрос, я тоже иногда мою тут полы. Ну и последнее: регулярно проверяй доску на операции. Вполне возможно, скоро там появится твоё имя.
— Вроде всё ясно.
— Вроде? — Марк резко развернулся и упал на подушки, задрав ноги на подлокотник. — Там на полке лежит копия договора. Почитай пожалуйста, чтобы потом не было вопросов, на которые я не знаю ответов. Мы быстро справились, мы молодцы, у меня ещё сорок минут, — он устроился поудобнее, подбив под собой квадратную декорацию, и закрыл глаза. — Разбуди меня без десяти.
— Не вопрос.
Мне стало его так жалко, вот прям всем сердцем, особенно, после слов о галлюцинациях. Очень надеюсь, что это всего лишь красочное преувеличение, а не суровая реальность. У нас, однажды, одного такого трудоголика в тридцать четыре года с инфарктом увезли. Как подумаю об этом, так сразу тянет записаться к кардиологу.
Кажется, уснул… Почитаю пока договор, пожалуй, лишним не будет. Никогда не любила это делать. Как ни крути, всë равно подписываешься под тем, что добровольно готов к нещадной эксплуатации, ничего нового я там не увижу.
— Ну, наконец-то, хоть кто-то живой! — Дверь ординаторской резко распахнулась, и в проëме возникла запыхавшаяся девушка, в форме парамедика. Однако, увидев спящего Марка, резко сделалась на пару тонов тише, практически перейдя на шёпот. — Мне он нужен. Быстро!
— Что случилось?! — Знаю, это всë не мои проблемы, и даже пока не моя работа, но как же мне не хотелось его беспокоить… Он был так добр ко мне, и я просто обязана отплатить ему тем же. Даже если это просто полчаса на сон.
— Из скорой. Острый живот. Сорок семь лет, мужчина. Боли неясной локализации. Нам нужен врач, чтобы определить его хоть куда-нибудь. Быстрее можно, пожалуйста? У нас ещё бабулька с непроходимостью и четыре вызова.
— Я посмотрю.
— Вы кто вообще?
— Врач! Вам этого было достаточно секунду назад! — Весь этот выразительный шёпот походил на перепалку двух сорвавших голос певичек.
— Ну так идите сюда, врач. Мне что, каталку сюда завезти? Ждать, пока Ваше Величество соизволит задницу оторвать от дивана?!
Пришлось подскочить и выбежать в коридор, в котором прямо напротив двери ординаторской стояла каталка. На ней лежал мужчина, абсолютно недвижимый, что тотчас привело меня в состояние первобытного ужаса. Я сорвала с шеи девушки фонендоскоп и приступила к аускультации. В десятке метров от нас из ворот, открытых под машины скорой помощи, нещадно сифонил ветер, заглушая практически все важные для меня звуки.
— Почему он без сознания? Анамнез есть? Что произошло?
— Анамнез? Серьёзно? — Возмутилась парамедик. — Извините, что не попросила его перестать истошно орать, и не записывала! Мы загрузили его уже в скорой. Он шоковый: давление сначала подскочило до ста восьмидесяти, потом упало. Доехали на допамине, обезболили и седировали, дали немного калия, влили около литра струйно. Из анамнеза… Ну астма.
— Нет хрипов, нет шумов, аритмия. Экспираторная одышка, тахипноэ за восемьдесят. Есть глюкометр?
— Ну да.
— Меряйте на конечностях! — И девушка резво начала снимать с него обувь.
— Мы думаем, это гемабдомен.
— Нет, это не он. Живот напряжённый, но не увеличен, нет признаков внутреннего кровотечения, гематом.
— Левая нога — четыре миллимоля на литр. Ноги холодные.
Тромб. А что, если не один?
— Правая - пять и два.
— На руках!
— Левая грудная — девять и шесть!
— Это тромбоэмболия бифуркации брюшной аорты. Скорее всего низкая, дистальнее нижней брыжеечной. Ему нужно УЗИ, допплер, почечные показатели, альбумин. Парестезия была раньше? Он хромал?
— Не знаю, говорю же, мы без анамнеза.
— Это четвёртая стадия. Синдром Лериша, атеросклероз. Ещё коагулограмму и ЭХО.
— Куда его?
Как же хорошо, что сегодня меня собеседовал ангиохирург…
— В УЗИ. По ходу отбирайте кровь. Дальше на четвёртый. Как отберете, начинайте стрептокиназу по весу и гепарин. Добавьте фентанил, миорелаксанты не надо - отечëт.
— Кто направил?
— Скажите, что Рихтер.
— Ладно, ребят, увозим.
Я спрыгнула с края каталки и медленно проводила их взглядом. Лериш, Лериш... Пусть Аргус выползает из своего накрахмаленного кабинета. Даже как-то немного удивительно и приятно: вроде год без практики, а не растерялась. Теперь можно и к договору вернуться.
Войдя обратно в ординаторскую, я, к своей радости, обнаружила мирно спящего Марка, ничуть не потревоженного воплями снаружи. Мельком взглянув на часы, удостоверилась, что ещё десять минут покоя ему обеспечены, взяла бумажки и снова устроилась на диванчик. Так, на чëм остановилась? Да… Вот. Ля-ля, в лице, действующем на основании, именуемый «Общество», сотрудник принимается на работу, что я называю «вна», то есть, в организацию на должность, так, с окладом, ага, предположительной срок испытательного периода, полностью распространяется закон штата… Ничего нового в целом. Сотрудник как обычно обязан, но ему никто ничего не должен. И чего тут читать?
— Ма-арк! — Вновь открылась дверь, но теперь уже наотмашь, смачно полюбив каркасный стеллаж. Руби явно было насрать на покой, сон, и прочую ерунду. — Какого чëрта тут происходит, скажи мне?
Еще на первой букве «а», произнесённой этой громкой чернокожей женщиной, мой непосредственный руководитель, словно на пружине, подскочил с подушек и приподнялся на локтях, но, увидев знакомый силуэт, слегка расслабился и недовольно закатил глаза. Этот короткий сон явно дался ему тяжело.
— Что случилось?
— Это кто у нас тут такАя, — специально сделала она акцент на вторую гласную, — доктор Рихтер?! Почему мимо меня увозят в нейро- пациента, которого направилА доктор Рихтер? Ты вообще следишь за своими стажерами? А ведь зефирка у нас ещё даже не работает!
— Чего? — Сонный хирург, явно плохо одуплял происходящее.
— Твоя подопечная направила пациента с Леришем к твоему братцу, а мне ещё нужна моя премия, знаешь ли. Реагируй как-нибудь!
— Господи, Руби, — он быстро потëр руками лицо, в попытке прийти в себя. — Что за приколы. Лериш, такая фигня. Ну направила и направила, чего так орать-то?
— Реагируй.
— Ох… — Тот повернулся, и нарочито строго обратился ко мне, правда получилось так себе. — Ай-ай-ай. Никогда так больше не делай, — и пригрозил пальцем, затем поднял глаза на старшую медсестру, как бы уточняя: «Нормально?»
Женщина показательно хлопнула дверью ещё раз, но уже с другой стороны, и поспешила удалиться, оставив начальника в полукоматозном состоянии со мной наедине.
— Молодец. — Прошипел вдруг Марк, сладко потягиваясь на диване.
— Она права, я не должна была…
— Права. Но я тоже решаю, кто и чего здесь должен. Узнаю ОРИТников.
— Может, кофе? — Я не знала, как придать этой острой ситуации более округлые формы, поэтому решила предложить то, чему обрадуется любой врач. А что ещё оставалось…
— Не стоит, спасибо. Мне уже, наверное, пора, — он слегка вздрогнул в попытке разогнать кровь по расслабленными мышцам. — Буду ждать тебя завтра в отделении, к половине восьмого, здесь. Подпишем договор, и за работу. Первые пару дней держись Руби, с ней ты будешь под присмотром. Выполняй всë, что она просит, ей сейчас очень нужна помощь. В этом году нехватка персонала ощущается особенно сильно. Да, и выспись хорошенько. Никогда не знаешь, на сколько придётся здесь зависнуть.